«Разбила бы все зеркала! Ужасно, что женщина стареет, а душа остается молодой...»

Изабелла Юрьева

Ее обожали, потом забыли, и на исходе века вспомнили вновь. Королева цыганского романса, имя которой гремело в 1920–40-х годах, прожила целый век. От нее требовали «осоветить» репертуар, запрещали выступать, заставляли менять текст классических романсов. Но она не сдавалась. Пройдет время, и импресарио назовут Изабеллу Юрьеву «Мадам Вечный Аншлаг», – попасть на ее выступление было непросто.

«Учиться не надо…»

Выдающаяся певица родилась 7 сентября 1899 года в Ростове-на-Дону. Отец был мастером по театральным шляпам, а мать – постижером в ростовском театре. Сама певица вспоминала: «Нас, детей, было пятеро: четыре сестры и брат. Большая дружная еврейская семья».

 Сосед Ефим Цимбалист – скрипач симфонического оркестра, услышав однажды, как поет Беллочка Ливикова, стал уговаривать родителей показать девочку специалисту. Но отец и слышать не желал, чтобы его дочь стала певицей.

Шестнадцатилетнюю девушку Ефим пригласил спеть в концерте на летней площадке театра. Она исполняла романс из репертуара модной в ту пору Натальи Плевицкой «По старой Калужской дороге». Спела два куплета, и... комар влетел ей прямо в рот, открытый на высокой ноте. Юная певица поперхнулась, закашлялась и убежала со сцены, решив, что это конец карьеры. Ей дали воды, утешили, уговорили спеть заново. Зрители встретили аплодисментами и заставили исполнить еще две песни.

Узнав об этом успехе, родители изменили свое решение и отправилиИзабеллу в Питер, к сестре Анне, которая училась там в консерватории. Та отвела сестру к своему профессору. Прослушав Изабеллу, он сказал: «Судьба послала ей природную постановку голоса. Учиться не надо. Ни в коем случае! Сведите ее с хорошим эстрадным певцом, пусть выучит с ней несколько песен – и она готовая певица».

В 1922 году в Москве Изабелла с сестрой побывала у бывшего аккомпаниатора Федора Шаляпина, и когда он услышал голос никому еще не известной певицы, то сразу же предложил ей разучить несколько романсов и на следующий день выступить в концерте. С тех пор она взяла себе псевдоним Изабелла Юрьева.

Изабелла Юрьева – не просто певица

Предстояло завоевать не только Москву, но и Питер, где в середине 1920-х певицу еще не знали. Как раз в это время в Эрмитаж приехал администратор Рафаэль отбирать артистов для концертов в Питере. Но в Северной столице с неизвестной «певичкой», «девчонкой» и разговаривать не желали, а за дорогостоящий контракт грозили Рафаэлю увольнением. Но тот буквально умолял: «Я увидел, услышал и умер. И вы умрете». Ему отвечали: «Берите ее с собой и поезжайте умирать в Москву». И все же Рафаэль настоял на своем.

В зале сидели эстрадные администраторы, директора оперы и кинотеатров. Изабелла исполнила одну песню, вторую, третью. И вдруг раздались долгожданные аплодисменты. Импресарио начали наперегонки приглашать певицу. Вдруг поднялся молодой мужчина и ставит точку: «Позвольте я возьму ее к себе». Он прошел за кулисы, поцеловал ей руку. «Вы не только прекрасная певица, но и красивая женщина». Этот комплимент Иосиф Аркадьев (Эпштейн), в то время главный администратор театрального концерна,повторял ей 46 лет, до самой своей смерти. Он сумел обеспечить ей безбедную жизнь и стал ее единственной любовью. Это были, по признаниюЮрьевой, самые счастливые годы в ее жизни. Иосиф Аркадьевич стал автором текстов знаменитых юрьевских шлягеров: «Ласково взгляни», «Весенняя песенка» и «Если можешь – прости».

С Иосифом Аркадьевым Изабелла Даниловна отправилась во Францию. Весь 1926 год супруги провели в Париже. Юрьева очаровала французскую публику. Ей предложили выступить в знаменитой «Олимпии» и даже сняться в главной роли во франко-испанском фильме, но она отказалась. Певица в то время готовилась стать матерью и родила сына в такси у ворот роддома.

Сын Володя появился на свет с врожденным пороком сердца и, прожив чуть больше года, умер. «Я осталась в Москве со своим горем. А через два дня вынуждена была выступать на сцене дорогущего мюзик-холла на площади Маяковского. Мне было сказано: публика ничего не должна знать, она пришла веселиться... И я пела, держась за стул. А в ложе над сценой плакала опереточная прима Клавдия Новикова, моя приятельница. Она все знала...» – вспоминала позжеИзабелла Даниловна.

«Связки не выдерживают…»

В 1937 году Юрьева записала на пластинку первую песню «Ты помнишь наши встречи» Ильи Жака и Андрея Волкова, которая через три года стала шлягером, но не у нее, а у Клавдии Шульженко.

К началу 1940-х годовИзабеллу Даниловну начали травить в печати. Даже Исаак Дунаевскийтребовал «осоветить» репертуар певицы. С началом Великой Отечественной войны стали создаваться фронтовые концертные бригады, в состав которых вошла иЮрьева. Она выступала в госпиталях, на призывных пунктах, ездила на Карельский фронт, в разрушенный Сталинград. После войны объездила с гастролями весь Советский Союз. Исполняла старинные романсы, современные лирические песни.

Изабелла Юрьева и Иосиф Аркадьев

Но травля русского романса, притихшая было за войну, возобновилась летом 1946 года.Юрьевапочувствовала эту опалу на себе, когда при записях на пластинку редакторы придирались к тексту и непосредственно к ее исполнительской манере. А петь предписывалось о том, как «...стоит на вахте мира прославленный шахтер, он в угольные скалы врубается в упор. Не спит товарищ Сталин ночами напролет, он тоже вахту мира в Кремле сейчас несет». Естественно, она отказалась исполнять подобное, заявив, что «мои голосовые связки не выдерживают этой тональности».

Тем не менее Юрьева и Аркадьев разъезжали по Москве на шикарном «крайслере». Второй такой был, по слухам, чуть ли не у самого Ежова. Огромные гонорары, о которых могли только мечтать ведущие оперные певцы, и солидные доходы преуспевающего Аркадьева позволили этой супружеской паре обставить квартиру антикварной мебелью и построить дачу с шестью балконами. В этом дачном поселке было всего два телефона – у примы Малого театра Веры Пашенной и у Изабеллы Юрьевой.

http://subscribe.ru/group/na-zavalinke/8832275/