Многие слышали песню «У церкви стояла карета» в исполнении Жанны Бичевской. Сразу возникает мысль, что невесту силком отдали за нелюбимого, перед глазами возникает картина Пукирева «Неравный брак».

А я вот недавно наткнулась на интересную информацию о брачной благотворительности. Возможно, что песня появилась совсем по другому поводу?«Брачная благотворительность» была делом весьма своеобразным, но «чистым», не коммерческим, не аморальным. Не поручусь, что подобные обычаи существовали везде, но на юго-востоке Московской и в ближайших к ней уездах Рязанской губерний сложилась замечательная традиция специальной благотворительности, дававшая неплохие шансы оказаться «пристроенной» для бесприданниц из простонародья — у каждой была возможность вытянуть свой «счастливый билетик». И это не метафора, так было на самом деле: устраивались лотереи, бедные невесты «благонравного поведения» тянули жребий и в случае выигрыша получали от устроителей условленное приданное.

  В Коломне, например,  обычай лотерей для «счастливых невест» существовал с давних времен, и в городе действовали несколько организаций, занимавшихся судьбой бедных девушек. Участвовали в этом деле «отцы города» и в коломенской городской Думе устраивали «жеребьевки». Наделяли сирот приданым местные миллионеры, действуя, так сказать, «частным порядком», но чаще подобные дела устраивали при городских и сельских храмах в виде приходских попечительств.

Центральной фигурой этого попечительства становился священник, который, бывая часто в домах прихожан, принимая от них исповедь, как никто другой знал, когда и куда лучше направить предлагавшиеся средства. Иногда благотворитель, устраивая подобный , мог выдвигать свои особенные «условия и требования». В небольших городках и селах выдать невесту даже наделенную небольшим приданым было непросто: железный принцип «всяк сверчок знай свой шесток» соблюдался неукоснительно, а потому девица должна была идти «за ровню».

У дворян, составлявших менее 2% от общей численности российского населения, ситуация была еще более сложной — родовые связи складывались не один век, а найти «ровню» не только по имуществу, но и «по чести», чину и титулу было вообще крайне трудно. К тому же дворяне могли «позволить себе чувства», что еще более усугубляло ситуацию! Признаки вырождения многих известнейших фамилий появлялись после того, как поколения за поколением женились и выходили замуж за кровных родственников, порою двоюродных сестер или братьев — браки между «кузенами» были не так уж и редки. Так, например, родители А.С. Грибоедова состояли в столь близком родстве, что он приходился своим отцу и матери не только сыном, но сколько-то там «юродным» дядей и племянником одновременно. Но мало того: Александр Сергеевич и сам себе приходился родственником — по отцовской линии одним, а по материнской другим!

Сложно   было соблюсти все правила и «тонкости» непростого брачного дела — мало было наделить невесту деньгами для начала семейной жизни, их нужно было «отдать замуж за хорошего человека». Решив «довести дело до конца», благотворители брались и отыскать этого «хорошего человека», оговаривая «особое условие» при проведении лотереи:  дадут, если пойдет за того, на кого укажут.

Вот однажды (дело было в 1880-х гг.) пришла тянуть невестин жребий девушка Саша, жительница слободы Митяево города Коломны. Была она натуральная бесприданница: детей в семье много, а она из девок старшая — родители за ней и полушки дать не могли. Александре повезло, иные подружки ее по пять лет «судьбу в шапке искали», а она сразу вытащила «счастливый билет». В тот год невесте давалась полная постель — с перинами, подушками, одеялами и прочим, из одежды — разные необходимые предметы, шубка на зиму и сто рублей «живыми деньгами». Родители Сани чуть с ума на радостях не посходили, а она не очень-то ликовала. Когда первое захватывающее дух и затмевающее разум чувство выигрыша прошло, Саша задумалась-закручинилась. 

И было от чего! Лотерею эту устраивала известная местная благотворительница, богатая купчиха, которой не шибко повезло в личной жизни — муж умер молодым, жила она вдовою при свекре, надеясь на наследство. Пока дождалась денег, уже годочки ее были такими, что про замужество думать поздно было. Получив после смерти свекра огромный капитал, сама уже будучи на пороге старости, занялась богатая вдова благотворительностью. Среди прочих дел наделяла она бедных невест приданым, но непросто, а «с условием»: та, которой выпадет жребий, получает приданое, если идет за жениха, на какого ей укажут. О будущем муже Саше сообщили, что по фамилии он Графов и родом из какого-то села под Зарайском в Рязанской губернии.

Это была тоже традиция — из Коломны за невестами ездили в Зарайск, а оттуда в Коломну наведывались женихи. Города стояли близко, жизнью жили похожей, а расстояние в сорок с лишком верст, хоть и не дальний свет, а все же «чужая сторона», кровной родни там не было. Так что дело было, в общем-то, обычное, но сомнения все же одолевали девицу: известное дело — бедному человеку редко перепадает что-либо хорошее, бесплатно и вовремя. «А ну как приведут какого-нибудь калеку!?», — думала Саня в тот вечер, и картины одна страшней другой возникали у нее в голове. Наступил момент, когда она хотела даже ночью потихоньку сбежать из отчего дома, но предусмотрительные родственники, догадывавшиеся о том, что занимает ее думы, за Саней в тот вечер внимательно посматривали и никуда одну не отпускали. Делать было нечего, смирилась девушка и решила положиться на волю Божию.

Утром пришли к ним в дом с неизвестным еще женихом молодых знакомить. И как ввели в горницу молодца, так у Сани все страхи разом и отошли. Кудрявый, носатый, в красной рубахе — жених был купчихе на зависть! Имелся у него только один изъян, не самый главный в семейной жизни, — был женишок на один глаз крив. Око он потерял еще в детстве: папаша его был кузнец, а он крутился в кузне, ну, искра окалины отлетела из-под молота да парнишке прямо в глаз. Сваха, расхваливая жениха, и этот изъян обернула к его достоинству: «Счастье-то какое — нипочем мужика в солдаты не возьмут, при любой войне кормилец дома останется!» И то верно! А здоровьем жениха Бог не обидел, — был он крючником на речной пристани, и бывало, взяв под мышки по кулю соли, спокойно всходил по мосткам на барку-коломенку.В один день все сладили, а на той же неделе повенчали молодых, и стали они жить-поживать, детей наживать.

Так, по крайней мере, гласит семейное предание о замужестве бабки Саши, одной из моих прапрабабок. В наследство моим родственникам по этой линии достались кроме этой «памяти», от предка, одноглазого крючника, еще гренадерский рост, кудрявые волосы, большие носы, да фамилия Графовы.«А как же любовь?» — спросят меня иные романтические натуры. Любовь, отвечу я им, в те поры, когда бабка Саша невестой была, считалась баловством, «барским уделом». Замуж шли для жизни, для надежности бытия, «для закону». Простолюдинки книжными романами избалованны не были, пустыми мечтаниями голову не забивали — замуж один раз ходили, как отрезали. Тут расчет был надежнее чувства. Однако же бывали в нашем городе такие романтические истории, что будут под стать той знаменитой, веронской….»

У ЦЕРКВИ СТОЯЛА КАРЕТА
У церкви стояла карета;
Там пышная свадьба была.
Все гости нарядно одеты;
Невеста всех краше была.
На ней было белое платье,
Венок был приколот из роз.
Она на святое распятье
Смотрела сквозь радугу слёз.
Горели венчальные свечи.
Невеста стояла бледна;
Священнику клятвенной речи
Сказать не хотела она.
Когда ей священник на палец
Одел золотое кольцо,
Из глаз её горькие слёзы
Ручьём потекли на лицо.
Я слышал, в толпе говорили:
"Жених неприглядный такой!
Напрасно девицу сгубили..."
И вышел я вслед за толпой.
У церкви стояла карета;
Там пышная свадьба была.
Все гости нарядно одеты;
Невеста всех краше была.
Иван Николаевич Крамской.

В основу положено действительное событие. В 1861 году состоялось обручение пожилого фабриканта и юной девушки - С. Н. Рыбниковой. Госпожа Рыбникова была возлюбленной друга и ученика В. В. Пукирева, С. М. Варенцова. Но девушка предпочла своему молодому возлюбленному богатого человека. Варенцов на этой свадьбе был шафером и тоже изначально был изображен на картине. Увидев себя на картине Варенцов запротестовал и художник был вынужден переписать образ шафера. Позднее искусствоведы начали утверждать, что Пукирев нарисовал себя вместо Варенцова. 
Сразу вспоминается романс "У церкви стояла карета".

У церкви стояла карета,
Там пышная свадьба была.
Все гости нарядно одеты,
Невеста всех краше была.
На ней было белое платье,
Венок был приколот из роз.
Она на святое распятье
Смотрела сквозь радугу слез.
Горели венчальные свечи,
Невеста стояла бледна.
Священнику клятвенной речи
Сказать не хотела она.
Когда ей священник на палец
Одел золотое кольцо.
Из глаз ее горькие слезы
Ручьем потекли на лицо.
Я слышал, в толпе говорили:
- Жених неприглядный такой.
Напрасно девицу сгубили! –
И вышел я вслед за толпой.
Расшифровка фонограммы Надежды Кадышевой, 1994. Этот же вариант в репертуаре Жанны Бичевской и в большинстве других источников.




Ах, зти черные глаза. Сост. Ю. Г. Иванов. Муз. редактор С. В. Пьянкова. - Смоленск: Русич, 2004.


По словам Жанны Бичевской,  эта песня была записана ею от пожилой женщины в Московской области и включена в репертуар, а затем подхвачена другими исполнителями. Может быть, потому обычно и встречается один и тот же вариант текста - тот, что поет Бичевская. 
В  песеннике 1896 года (Новый песенник. Безумная. / Сост. М. Ожегов. Киев: Издание книгопродавца Т. А. Губанова, 1896) автором песни указан М. Ожегов с пометкой "из народных мотивов", в начале есть еще три куплета, а сама песня озаглавлена "Безумная". В других песенниках тот же текст приводится без подписи.

Встречается еще одна песня с таким названием, ее авторство приписывается Н. И. Красовскому. В песеннике "Златые горы: новый сборник песен и романсов" 1906 года у песни "Безумная" с подписью Красовского есть эпиграф – четыре строки из текста Ожегова. С эпиграфом из Горького приведена его же песня "Солнце всходит и заходит". Видимо, Красовский писал свои песни на основе уже известных. 
При желании две последние  строки куплетов повторяются. 

Вариант мелодии:



Такун Ф. И. Славянский базар. – М.: «Современная музыка», 2005.


ВАРИАНТЫ (3) 

1. Безумная 
(из народных мотивов)

М. Ожегов 

Зачем ты безумная губишь 
Того, кто увлекся тобой, 
Ужели меня ты не любишь, 
Не любишь?! Так Бог же с тобой! 
Зачем ты меня завлекала, 
Зачем заставляла любить? 
Должно быть тогда ты не знала, 
Как тяжко любви изменить!
Меня не полюбит другая, 
Я буду мечтать об одной! 
Поверь же, моя дорогая, 
Навек я увлекся тобой! 
У церкви стояли кареты: 
Там пышная свадьба была; 
Все гости роскошно одеты: 
На лица их радость легла.
Невеста была в белом платье, 
Букет был приколот из роз –
Она на святое распятье 
Тоскливо взирала сквозь слез. 
Горели венчальные свечи, 
Невеста стояла бледна, – 
Священнику клятвенной речи 
Сказать не хотела она. 
Я видел, как бледный румянец 
Покрыл молодое лицо; 
Когда же священник на палец 
Надел золотое кольцо: 
Из глаз ея горькия слезы 
Ключом по лицу потекли.
Завянут прекрасные розы, 
Напрасно их так берегли! 
Я слышал в толпе говорили: 
Жених неприятный такой, 
Напрасно девицу сгубили. 
И вышел я вслед за толпой. 
Мне стало так тяжко и больно, 
Что жизни своей был не рад, 
И громко сказалось невольно: 
Счастлив мой соперник – богат.

Новый песенник. Безумная / Сост. М. Ожегов. Киев: Издание книгопродавца Т. А. Губанова, 1896. С. 3–5. 

2. Зачем ты, безумная, губишь...
«Зачем ты, безумная, губишь
Того, кто увлекся тобой!
Ужели меня ты не любишь, 
Не любишь, так Бог же с тобой!
Зачем ты меня завлекала, 
Зачем заставляла любить? 
Ужели того ж ты не знала, 
Что тяжко любовь изменить?
Поверь же, поверь, дорогая, 
Всем сердцем увлекся тобой! 
Меня не полюбит другая, 
Я должен мечтать об одной!»
Кареты у церкви стояли. 
Там пышная свадьба была; 
Все гости роскошно одеты, 
На лица их радость была. 
Невеста была в белом платье, 
Букет был приколот из роз –
Она на святое распятье 
Тоскливо взирала сквозь слез. 
Горели венчальные свечи, 
Невеста стояла бледна, 
Священнику клятвенной речи 
Сказать не хотела она. 
Когда же священник на палец 
Одел ей златое кольцо, 
У бедной девицы румянец 
Покрыл ей младое лицо. 
Из глаз ее горькие слезы 
Ручьем по лицу потекли. 
Увяли прекрасные розы, 
Напрасно их так берегли. 
Современная баллада и жестокий романс / сост.: С. Адоньева, Н. Герасимова. СПб.: изд-во Ивана Лимбаха, 1996. С. 56–57.
3. Невеста
У церкви стояли кареты,
Там пышная свадьба была.
Все гости роскошно одеты,
На лицах их радость была.
Невеста была в белом платье,
Букет был приколот из роз.
Она на святое распятье
С тоскою смотрела сквозь слез.
Горели венчальные свечи,
Невеста стояла бледна.
Священнику клятвенной речи
Сказать не хотела она.
Я видел, как бледный румянец
Покрыл молодое лицо,
Когда ей священник на палец
Надел золотое кольцо.
Из глаз ее быстрые слезы
Ручьем по лицу потекли.
Завяли прекрасные розы,
Напрасно их так берегли.
Я слышал, в толпе говорили:
- Жених неприглядный такой.
Напрасно девицу сгубили! –
И вышел я вслед за толпой.
В нашу гавань заходили корабли. Пермь, "Книга", 1996.

http://www.proshkolu.ru/user/nosowa11/blog/353887