Народная артистка СССР (1975)
Лучшая актриса по опросу журнала «Советский экран» (1975)
Обладательница приза «Золотая нимфа» на МКФ в Монте-Карло (1962, за лучшую женскую роль в фильме «Укрощение строптивой»)
Награждена медалью «Братство по оружию» (1965)
Лауреат премии Ленинского комсомола (1968, за исполнение роли Ани Морозовой в телесериале «Вызываем огонь на себя»)
Обладательница приза на МКФ в Гданьске (1974, за исполнение роли Зинаиды Воробьевой в фильме «Помни имя свое»)
Обладательница приза на первом фестивале польских фильмов (1974, за лучшее исполнение женской роли в фильме «Потоп»)
Лауреат Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых (1976, за исполнение роли Зинаиды Воробьевой в фильме «Помни имя свое»)
Награждена медалью имени А. Д. Попова (1981, за театральные работы)
Кавалер ордена Ленина (1985)
Кавалер ордена Трудового Красного Знамени
Кавалер ордена «Знак Почёта»
Кавалер ордена Дружбы (1995, за заслуги перед государством, успехи, достигнутые в труде, большой вклад в укрепление дружбы и сотрудничества между народами)
Кавалер ордена Святой равноапостольной княгини Ольги II степени (2000)
Кавалер ордена «За служение Отечеству» (святых великого князя Дмитрия Донского и преподобного Сергия, игумена Радонежского) III степени
Кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2000, за большие заслуги в развитии театрального искусства)
Кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени (2005, за выдающиеся заслуги в развитии театрального искусства и многолетнюю творческую деятельность)
Кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (2010, за выдающиеся заслуги в развитии театрального искусства и многолетнюю творческую деятельность)




Людмила Касаткина родилась 15 мая 1925 года в селе Володарское в Смоленской области (по другим источникам - Новое Село ныне Вяземского района Смоленской области) в крестьянской семье.

О своем детстве Людмила Касаткина рассказывала: «Было у нас середняцкое хозяйство: корова с теленком, лошадь с жеребенком, три овцы, три поросенка, двадцать кур. В один день у нас все это забрали. Угроза быть сосланными в Сибирь была вполне реальной, и тогда в одну ночь все из деревни сбежали (кроме бабушки Марии Филатьевны и прадеда Спиридона Калиныча, которые никуда не поехали и доживали в бедности и сиротстве свой трудовой век)... Во тьму... В неизвестность... В Москву...».

В 1928 году семья Касаткиных переехала в Москву. Людмила Касаткина рассказывала: «Началась эпоха мытарств, скитаний, горя и малых радостей... После многих испытаний мы получили на троих (а вскоре родился и четвертый «жилец» – мой брат Леонид) в Борисоглебском переулке двенадцатиметровую комнату в глубоком подвале с одним окном под потолком. Нас заливал то дождь, то тающий снег. В этих подвалах прежние хозяева дома – князья Оболенские – держали хлам, люди здесь не жили...».

Хотя в семье Касаткиных никто не имел отношения к актерской профессии, у многих из них присутствовала артистическая жилка. Дед Людмилы - Алексей Спиридонович Касаткин в дореволюционные годы жил в Москве, служил кучером у известного адвоката и, с разрешения своего нанимателя, посещал занятия любительского драматического кружка при Румянцевском музее (будущая Российская государственная библиотека). К искусству тянулся и родной дядя Людмилы Касаткиной – Василий Алексеевич Касаткин. Он окончил пожарный техникум, дослужился до начальника пожарной охраны центра Москвы, включая Кремль, в войну был награжден двумя орденами, в минуты отдыха любил вслух читать Есенина и даже внешне был похож на великого поэта. Отец Людмилы Касаткиной – Иван Алексеевич – прекрасно играл на балалайке и пел.

Сама маленькая Люся росла эмоциональным и ярким ребенком. Когда она училась в пятом классе, в школу к ним пришел артист Большого театра хореограф Игорь Дмитриевич Лентовский. Он был также балетмейстером в оперной студии имени Шацкого при Московской консерватории. Лентовский отбирал девочек для занятий в хореографическом классе и участия в оперных спектаклях студии имени Шацкого. Людмила была туда отобрана, и эти несколько лет занятий балетом сыграли большую роль в ее жизни. Во-первых, она увидела и услышала оперные спектакли, певцов, начала слушать и понимать классическую музыку. Во-вторых, училась двигаться, танцевать, общаться с творческими людьми, и соблюдать режим, который был весьма суров, из-за чего здоровье Люси стало ухудшаться, и врачи запретили ей заниматься балетом. Касаткиной пришлось оставить хореографический класс, но у неугомонной девочки тут же появилось новое увлечение, совсем другого рода – она стала играть в дворовой хоккейной команде. Занятия хоккеем каким-то чудесным образом положительно сказались на ее здоровье, и она окрепла.

Вскоре началась Великая Отечественная война. Касаткина рассказывала: «22 июня 1941 года... Я в гостях у бабушки, недалеко от Можайска. Купаюсь с подружками в нашем прудике... Тишина, покой... И вдруг слышим приближающийся конский топот, тишину воскресного утра прорезает чей-то надрывный крик. Видим, на неоседланной лошади скачет парень и кричит что есть мочи. Кричит, повторяя одно и то же слово: «Война!.. Война!.. Война!..». Я ждала несколько недель приезда мамы за мной. Но она не ехала. Каждую ночь я с ужасом слушала, как напряженно гудели в небе бомбардировщики, нагруженные бомбами для разрушения Москвы. А ведь там мои родители, брат, вся родня, там вся Москва! Слухи о высадке немецкого десанта в нашем районе повергли женщин и детей окрестных деревень в состояние ужаса. И тогда мы с бабушкой приняли решение: идти мне к Можайску пешком... Повесила она мне мешочек с едой за плечи, перекрестила. И я отправилась в путь. Шла неделю, без крова, без отдыха, под вой самолетов, под пулеметным обстрелом с воздуха, окруженная угнетенными и голодными людьми. Первая встреча с войной: рыдают женщины, держа в руках окровавленных детей; кричат дети, теряя матерей. Кругом море крови... И все же я добралась до Можайска. На Москву уходили последние поезда, в них уезжали тысячи беженцев. И в этой толпе, в шуме, в криках я расслышала голос мамы! Ее крик, полный и радости, и тревоги. Она приехала за мной! Надеялась добраться до деревни. Раньше ее не отпускали с работы. Но чудо свершилось – мы встретились... Это был счастливейший момент моей жизни!».

Так война ворвалась в жизнь Людмилы Касаткиной. Семья Людмилы Ивановны не уехала в эвакуацию, и сполна узнала, что такое бомбежки, голод, дежурства в госпитале, учеба в школе и жизнь между сводками ИНФОРМБюро. Однажды по радио между сводками с фронта Людмила услышала объявление о том, что Московский городской дом пионеров набирает желающих заниматься в различных кружках, и направилась на улицу Стопани у Красных Ворот, где сразу попала на Пушкинский вечер в Студии художественного слова. Во время этого вечера она почувствовала, какой силой и магией обладает художественное слово, попросилась в эту студию, и ее взяли. Там она встретила двух замечательных педагогов - Анну Гавриловну Бовшек и Анну Владимировну Шнейдер. Касаткина рассказывала: «Это они научили нас забывать о голоде, который все мы – дети военной Москвы – ощущали постоянно, и отдавать весь вечер Пушкину. Да, самое главное было для Анны Владимировны – не разучить и грамотно прочесть стихи Александра Сергеевича, а сделать так, чтобы мы полюбили их на всю жизнь! Мы забывали о войне, о том, что надо повторить программу завтрашнего выступления в госпитале, о том, что уроки не сделаны, – мы забывали все, мы жили Пушкиным!».

В студии Касаткина решила, что обязательно станет артисткой. Она рассказывала: «Лето 1943 года. На вступительном экзамене в ГИТИС, только что вернувшийся из эвакуации, я читала одну из «Итальянских сказок» Горького. Читала, а думала о судьбе матери. Комиссия слушала меня очень внимательно и доброжелательно, дали дочитать до конца, а когда закончила, то увидела, что некоторые члены комиссии вытирали слезы. Комиссию возглавлял великий мхатовский актер Михаил Михайлович Тарханов. Он спросил: «Девочка! А у тебя нет чего-нибудь повеселее?» - я начала читать «Онегина». Потом Тарханов сказал: «Иди, девочка, отдохни». Я пошла. У меня создалось впечатление, что я не прошла экзамена. Забилась в какой-то уголок. И плачу. Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча, поворачиваюсь – Тарханов: «Девочка, не плачь. Ты принята...».



ГИТИС послевоенных лет был институтом с мощным педагогическим потенциалом. Им руководили выдающийся историк театра директор института Стефан Стефанович Мокульский и художественный руководитель Народный артист СССР Михаил Михайлович Тарханов. Кафедрами руководили первоклассные педагоги и методисты: Б.Е.Захава, И.М.Раевский, Е.С.Сарычева, А.М.Шаломытова, Б.В.Алперс, Н.М.Тарабукин. Курсы возглавляли В.А.Орлов, В.В.Белокуров, Ю.А. Завадский, А.Д.Попов, А.М.Лобанов, А.Д.Дикий, А.С.Поль, П.А.Марков, Н.В.Петров, Л.В.Баратов, Н.М.Горчаков, И.Я.Судаков. У студентов вели занятия А.К.Дживелегов, М.М.Морозов, И.М.Туманов, Г.Г.Конский, Г.Н.Бояджиев, Ю.А.Дмитриев, Д.В.Тункель, П.В.Лесли и другие замечательные специалисты. Именно к таким педагогам и попала Людмила Касаткина. Она оказалась в числе тех счастливцев, которых взял на свой курс прославленный педагог Иосиф Моисеевич Раевский. Актер и режиссер МХАТа, ученик Станиславского и Немировича-Данченко, он возглавлял кафедру актерского мастерства. Педагог по сценическому движению Минас Герасимович Геворкян быстро увидел, что в детстве Людмила занималась балетом и сильно продвинул ее танцевальное развитие, что дало ей возможность исполнять в будущем сложные танцевальные номера как в театре в спектаклях «Учитель танцев», «Любка-Любовь», «Орфей спускается в ад», «Стрекоза», «Барабанщица», «Раскинулось море широко», «Ваша сестра и пленница» и других постановках, так и в фильмах «Вызываем огонь на себя», «Душечка», «Медовый месяц», «Хлеб и розы», «Под крышами Монмартра», «Принцесса цирка» и других картинах.



На третьем курсе ГИТИСа Людмила Касаткина познакомилась с будущим режиссером Сергеем Колосовым. Она рассказывала: «Был солнечный майский полдень. И солнечный май, и удачная репетиция, одобренная великим Тархановым, и ощущение предстоящего семейного праздника – мама никогда не забывала мой день рождения, какими бы трудными не были мое детство и юность, – все это рождало в душе ожидание радости... какой-то необычности... У институтских ворот меня остановили двое первокурсников с режиссерского факультета. Несколько минут мы обменивались впечатлениями о недавней институтской «сенсации» – «капустнике» «Иванов Павел», в котором я изображала некую «Шпаргалку»... Поговорив с будущими режиссерами, я уже настраивалась уходить, чтобы помочь маме в предпраздничных хлопотах. В это время во двор вошел молодой офицер. Проходя мимо, откозырял нашей компании и направился к дверям института. Ребята окликнули его: «Колосов, подойди к хорошей компании!». Он подошел, еще раз откозырял и сообщил мне, что его зовут Сергей, и коротко доложил знакомым ему студентам, что его с военной службы отпустили благодаря хлопотам Тарханова и Мокульского, и что он с осени пойдет учиться в наш институт. На их курс! Пока он говорил, я его потихоньку разглядывала. Симпатичный, глаза хорошие. Режиссеры, конечно, сразу его известили, что у меня день рождения. Колосов тут же, полушутя, стал набиваться в гости, мол, по такому случаю необходимо прийти с цветами и поздравить. Я сделала вид, что это возможно, и даже сообщила адрес... Только не настоящий, а выдуманный... Это было наше знакомство...».

В конце второго курса студентам-режиссерам разрешалось при подготовке учебных отрывков привлекать студентов выпускного актерского курса, и Колосов предложил Касаткиной сыграть роль в небольшом отрывке из пьесы Константина Симонова «Русский вопрос». С этого началось их более чем полувековое творческое содружество и уникальный семейный союз. Шел 1947 год. Учеба завершалась, предстояли показы дипломных спектаклей и поиски места работы. Предполагалось, что курс, на котором училась Касаткина, уедет для создания нового театрального коллектива на периферию. Сергей Колосов настойчиво советовал ей показаться в Центральном театре Советской Армии, где в юности проработал один сезон, участвовал в массовых сценах и был пленен творчеством и личностью Алексея Дмитриевича Попова. Она тоже любила этот театр, ей очень нравились спектакли «Давным-давно», «Сталинградцы», «Учитель танцев» и «Укрощение строптивой». Она знала, что Алексей Попов имел большой авторитет в среде театральных деятелей, авторитет человека, далекого от всяких дрязг, интриг и карьерных устремлений, что он придавал большое значение внутритеатральной атмосфере. Однако она была очень миниатюрной девушкой, и с ее стороны было большой смелостью решиться на поступление в театр с его гигантской сценой и таким же огромным зрительным залом. Касаткина рассказывала: «По поводу идеи показа в ЦТСА я переговорила со своим основным педагогом на курсе Г.Г.Конским. Он объяснил мне, что на этой, как он выразился, «чертовой сцене» меня не будет видно и что труппе МХАТа известно, что Попов, работая недавно в течение двух лет во МХАТе над постановкой пьесы Алексея Толстого «Трудные годы», страшно радовался, что ставит спектакль на «нормальной сцене». Авторитет Конского в моих глазах был велик, и я к его словам прислушивалась. Он посоветовал мне показаться, как он сам выразился, в «нормальный» театр на лирико-комедийные роли, еще раз подчеркнув, что театр, руководимый Алексеем Поповым, масштабный, героический, исторический, а мне надо развиваться в лирико-комедийном направлении».



Обойдя несколько московских театров, Касаткина отбросила все свои сомнения и вернулась к идее показа художественному совету театра Армии. На ее дипломные спектакли «Трудовой хлеб», где она играла роль Евгении, и «Власть тьмы» пришли режиссер театра Давид Владимирович Тункель, управляющий труппой Геннадий Иванович Шагаев и заведующий литературной частью писатель-фронтовик Александр Михайлович Борщаговский. Игра Людмилы им понравилась, и ей предложили показаться худсовету театра. На худсовете мнения разделились. Часть присутствующих, отдавая должное ее актерским данным, выразила сомнение в том, что ее индивидуальность впишется в тематическую направленность репертуара. Их оппоненты считали, что театр не может существовать без лирических, юных и еще неопытных актрис. Спор решился просто: начальник театра генерал Савва Игнатьевич Паша подчеркнул, что в спектакле «Давным-давно» в сцене бала совершенно нет молоденьких барышень, что Касаткина как раз туда и нужна. А что касается будущего, то он лично не очень верит в ее большие успехи и поэтому пока устанавливает Касаткиной самую низкую зарплату. Так, после всех волнений ее театральная судьба определилась. И, как оказалось, навсегда.

Теперь мало кто может похвастаться столь щедрой преданностью одному театру, а Касаткина была связана с ЦТСА более полувека, и более 10 лет из этого срока прошли под знаком ее творческого сотрудничества с выдающимся режиссером Алексеем Поповым, давшим Касаткиной «путевку в жизнь». Мастер поддержал молодую артистку. Он предлагал ей пробовать себя в самых разных ролях, и очень скоро о Касаткиной заговорила театральная Москва. Она начинала как актриса современного репертуара. Ее, как и положено поступать с молодыми актерами, сразу стали вводить в массовые сцены. Первыми были знаменитые «Сталинградцы», где она сыграла узбечку в эпизоде «переправа через Волгу». Следующим стал спектакль «Южный узел», который готовился к 30-й годовщине Октября и посвящался важному моменту Великой Отечественной войны – освобождению Крыма. Касаткина рассказывала: «В финале была светлая сцена победного завершения героического сражения: шли войска, проезжали машины, проскакивала конница, ярко светило солнце и было по-весеннему радостно. Естественно, на перекрестке дорог поставили девушку-регулировщицу, то есть меня. Спектакль репетировали и днем, и ночью – надо было успеть к точно назначенному сроку! Алексей Дмитриевич при участии завлита Борщаговского только успевал корректировать и дополнять подготовленные режиссурой сцены. Дошла очередь и до меня. Как рассказывали мне потом, в ходе репетиции Попов заинтересовался регулировщицей, усердно направлявшей движение освободителей Крыма.

– Это кто? – спросил он у своего сопостановщика И.П.Ворошилова.

– Касаткина, новая девушка... С курса Раевского...

– Понял, поехали дальше.

И все!

Но я была счастлива. Ощущение причастности к созданию спектакля в постановке самого Попова в творческо-напряженной атмосфере, объединяющей коллектив, охватило меня. А Попов, ну что же, со временем я, наверное, еще с ним встречусь, может быть, в другой, большей по объему работе...».



Жизнь очень быстро вмешалась в эти «долгосрочные» прогнозы. Буквально через несколько дней Попов утвердил Касаткину на роль Оксаны в новом спектакле театра – драме в стихах Маргариты Алигер «Первый гром». В институте Касаткину убеждали в отсутствии в ее актерском темпераменте серьезных драматических, трагических нот, но они в этой роли прозвучали, что подтвердили и наставники – Мария Осиповна Кнебель и Нина Антоновна Ольшевская, помогавшие Касаткиной готовить роль. Эта работа открыла актрисе путь к новым ролям не только лирического плана, но и с элементами драматизма и даже трагизма. К концу первого сезона она уже была занята в семи спектаклях. Она играла две большие роли, три эпизодические, была задействована в двух массовках. Во втором сезоне к ним прибавились еще три большие роли и два эпизода. Дальше было, может быть, и меньше ролей, но они становились все более объемными. В спектакле «Последние рубежи», где Касаткина играла военного почтальона Зою, ее героиню убивали под Прагой после объявления капитуляции фашистской Германии. Это была небольшая роль, но впервые в первом составе, и Касаткина играла премьеру. Попов и коллеги Касаткиной отозвались об этой работе хорошо. Несмотря на большую загруженность в репертуаре, Касаткина принимала участие в двух так называемых учебных спектаклях, которые не предназначались для основного репертуара. Их энтузиастами были актеры Андрей Петров, очень увлекавшийся режиссурой, и Андрей Попов, исполнивший главную роль в драме поэта Дмитрия Кедрина «Рембрандт». Касаткина рассказывала: «За первый сезон я познакомилась в работе со всей режиссурой театра, кроме В.С.Канцеля и его сопостановщицы А.А.Харламовой. Лишь во втором сезоне началось мое участие, поначалу небольшое, в спектаклях яркого мастера Владимира Семеновича Канцеля, человека самобытного, «безбытного» и романтически влюбленного в искусство Мельпомены. Я исполнила роль в спектакле «На той стороне» (один из первых послевоенных детективов, посвященный разведчикам, действовавшим во время войны). Но в душе моей жила мечта о главной роли в... «Учителе танцев». В одной из следующих работ, инсценировке знаменитой «Американской трагедии» Драйзера, я играла во втором составе Роберту Олден. Вместе со мной в спектакль «Закон Ликурга» (пьеса Н.Базилевского) ввелись Владимир Сошальский (вместо Зельдина) и Алексей Баталов (вместо Андрея Попова). Под руководством И.П.Ворошилова я, кажется, еще немного продвинулась вперед. Если в его постановках «На всякого мудреца довольно простоты» и «Ночь ошибок» у меня были роли лирико-комедийного плана, то в этом спектакле удалось вновь (после «Первого грома») погрузиться в драматическую судьбу героини, найти для нее новые краски».



Четвертый сезон в театре Армии был очень важен для актрисы как в творческом, так и в личном плане. Алексей Попов возобновил репетиции «Ревизора», прерываемые работой то над «Незабываемым 1919-м», то над «Флагом адмирала». Касаткиной поручили роль Марии Антоновны, которую она получила за три месяца до выпуска спектакля. Репетиции «Ревизора» в 1951 году дали толчок к поискам самостоятельных решений образа в целом или отдельных его фрагментов. Перед молодой актрисой стояли трудные задачи: во что бы то ни стало добиться такого воплощения этого образа, которое разбивало бы театральные традиции. Штамп заключался, прежде всего, в том, что Марию Антоновну всегда изображали провинциальной дурочкой. «Уйдем от штампа придурковатой кокетки, поищем обаятельного маленького зверька, из которого обязательно вырастет будущая Анна Андреевна, если не похлеще!..» – рассуждал Алексей Попов. И она, по мере сил, искала. Искала, прежде всего, глаза – глаза хитренького, смышленого человечка, добивающегося своей цели любым путем.

Ассистентом Попова на этом спектакле был Сергей Колосов (Алексей Дмитриевич оценил его работу на спектаклях «Степь широкая» и «Незабываемый 1919-й»), который стал для Людмилы Касаткиной не только коллегой в творчестве, но и супругом. Свадьба была сыграна скромно в кругу друзей и близких в 1952 году. Касаткина рассказывала: «Мы только что поженились, и на нашу скромную свадьбу Андрей Попов пришел с двумя большими тортами: в одной руке – от Алексея Дмитриевича, в другой – от Марии Осиповны Кнебель. Пришли Нина Антоновна Ольшевская с мужем, известным писателем-сатириком Виктором Ефимовичем Ардовым, основоположник отечественного киноведения Николай Алексеевич Лебедев, молодой композитор Кирилл Молчанов со своей супругой Мариной Пастуховой-Дмитриевой, актрисой нашего театра. А Андрей Петров принес стенгазету, в которой большими буквами было начертано: «Поздравляем Колосаткиных!». Этот шуточный псевдоним сохранился по сию пору в среде друзей нашей семьи…Вскоре воплотилась в жизнь мечта о роли Флорелы в «Учителе танцев». Я, наконец, набралась смелости обратиться к Канцелю с просьбой посмотреть мою заявку на роль Флорелы. Владимир Семенович обмер.

– Старуха! – воскликнул он. – Ты еще молода для таких ролей! Какая ты Флорела?! У тебя нет таких данных! Это же типичная героиня! А потом, ты представляешь, что такое станцевать «Большое болеро» на пару с Зельдиным на этой агромадной сцене? Готовь служанку – это твое дело. Попробуйся на Лисену. И всё!

Ах, так, подумала я, выложусь, но буду играть эту роль! И я попросила Владимира Зельдина помочь мне в подготовке танца и роли в целом. В девять утра мы приходили на репетицию. И танцевали. Как одержимые! В пустом репетиционном зале. Но настал день, когда зал заполнился, Большой зал театра. Вся труппа пришла смотреть мой показ. Ведь этот вызов судьбе был слишком дерзким. Канцель вошел в зал молчаливый и сосредоточенный. Наступила тишина.

– Начинаем, – сдержанно сказал Канцель.

Сначала я сыграла кусок диалога, а потом пустилась по периметру всей гигантской сцены в «Большое болеро», поставленное блестящим балетмейстером Владимиром Павловичем Бурмейстером. Все. Пауза. И... грохот аплодисментов! И радостный крик Канцеля, перекрывающий их:

– Старуха! Играешь Флорелу!».

Следующая ее роль – молоденькая девушка, работница Галя в пьесе Юлия Чепурина «Весенний поток», действие которой происходило на строительстве Волго-Донского канала. Роль поначалу была лирико-комедийной, но в ней был неожиданный трагический поворот – по ходу спектакля после светлой, лирической и комедийной сцены Галя узнавала о гибели любимого человека. Играя потрясение, первую трагедию, пережитую юным существом, Касаткина уходила от сантиментов, от «преживанчества», от традиционных театральных страданий. Эту ее работу высоко оценил Алексей Баталов в своей статье «Людмила Касаткина – Галя», опубликованной в третьем номере журнала «Театр» в 1954 году. Касаткина поэтически и увлекательно сыграла дочь военного летчика сироту Галю Друнину в спектакле «Летчики» и беженку-подростка Валю в «Метелице».

Вскоре Людмиле Касаткиной выпало серьезное профессиональное испытание - она была назначена во втором составе исполнительницей заглавной роли в комедии с музыкой и танцами из современной грузинской жизни «Стрекоза». Касаткина знала роль, танцевальные и музыкальные номера, но, как всякая вторая исполнительница, имела меньше репетиций, чем необходимо. Она рассказывала: «И вот я нахожусь на сцене, на репетиции совсем другого спектакля, выпускаемого Алексеем Дмитриевичем, как вдруг он останавливает репетицию и просит меня подойти к режиссерскому столику:

– Люда, Гися Островская сильно простудилась... тебе сегодня «Стрекозу» играть. Сегодня Сталинский комитет смотрит.

Я цепенею. Ведь я уже несколько дней ее не репетирую, идет выпуск совершенно другого спектакля, я вся в нем... Спектакль этот стоил мне невероятного нервного напряжения. В зале – сплошные лауреаты (это сейчас говорят – элита или бомонд, а тогда – лауреаты): Фадеев, Чирков, Александров... Были моменты, когда мне казалось, что я сейчас упаду куда-нибудь и заплачу. Но это только мне казалось».

На следующий день Касаткина узнала, что спектакль был представлен на Сталинскую премию, но Сталин умер, и премии его имени были отменены. Вскоре под руководством Д.Тункеля Касаткина начала репетировать пьесу Гладкова «До новых встреч», где играла с замечательной актрисой Л.Фетисовой.

В марте 1954 года произошло событие, которое сильно изменило жизнь актрисы: она получила из Ленинграда телеграмму с предложением приехать на пробы для кинофильма «Пять леопардов». Ехать не хотелось. Начиная со студенческих лет, кинорежиссеры вели с ней переговоры, делали пробы, и все это не давало никаких результатов. Касаткина рассказывала: «Мое круглое лицо как бы не вязалось с амплуа киногероини, а по своим лирическим данным я вроде бы на лирическую героиню тянула. На «Ленфильме» мои пробы увидели два режиссера, собиравшиеся ставить фильм о цирке. Они искали героиню, которая бы имела «цирковое» лицо. Как у меня. Круглое и смешное. Имена этих режиссеров оказались для меня святы на всю жизнь – это Александр Викторович Ивановский и Надежда Николаевна Кошеверова. Это они ввели меня в МИР КИНО, волшебного искусства, к которому я имела счастье прикоснуться».

«У тебя есть шанс, который нельзя упустить, – убеждал жену Сергей Колосов, прочитав сценарий. – Надо его выиграть! Надо сниматься в этом фильме! Тебя утвердят!»

И ее утвердили. Только название фильма изменили - не «Пять леопардов», а «Укротительница тигров». И началась работа в кино. Сразу возникло немало разных проблем, больших и малых, и все их надо было решать. Требовалось разрешение от руководства театра на участие в съемках. Оно было получено, но только на свободные от спектаклей и репетиций дни. Необходимо было тренироваться в езде на мотоцикле. Надо было преодолеть страх перед крупными планами, но главное, конечно, надо было пережить страх перед тиграми.



Яркая, жизнерадостная комедия «Укротительница тигров» вышла на экраны в 1955 году. Кинодебют Касаткиной оказался ошеломительным. Она стала любимицей многих миллионов зрителей, причем, как оказалось, на многие десятилетия. Картина обошла экраны 54 стран мира, а ее героиня Лена Воронцова покорила миллионы зрителей. Людмилу Касаткину включили в состав официальной советской делегации на Каннском кинофестивале, где состоялся внеконкурсный просмотр «Укротительницы тигров», так как подобные внеконкурсные просмотры картины проходили на многих международных фестивалях. Все в один голос прочили актрисе блестящую карьеру в кино. Известный дрессировщик хищников Б.А.Эдер, который играл в фильме старого дрессировщика, учителя Елены Воронцовой, предложил ей стать профессиональной укротительницей, о чем написал в своей книге «Мои питомцы».

Дебют Касаткиной в кино высоко оценили многие крупные мастера искусства. Евгений Шварц так отозвался о молодой актрисе: «Талантлива и владеет тончайшими приемами реалистического искусства Людмила Касаткина. Ни разу молодой актрисе не изменяет чувство меры, чувство правды, чувство современного кино...».

В дни премьеры «Укротительницы тигров» «Вечерняя Москва» опубликовала рецензию патриарха музыкальной комедии Григория Ярона. Он писал: «Дарование молодой артистки Людмилы Касаткиной, играющей роль укротительницы Лены Воронцовой, исключительно многогранно. Ее героиня – поэтична и лукава, предельно женственна и в то же время тверда и решительна в своем желании достичь цели. Касаткина очень правдиво показала сложную гамму человеческих чувств. Мне кажется, что это первоклассная актерская игра».

В 1956 году актриса снялась еще в одной кинокомедии «Медовый месяц», где снова встретилась с большей частью группы «Укротительницы тигров» – режиссером Н.Кошеверовой, сценаристами К.Минцем и Е.Помещиковым, актерами П.Кадочниковым, С.Филипповым, П.Сухановым, Т.Пельтцер, художником С.Манделем и композитором М.Вайнбергом.

Накануне Международного Шекспировского конгресса, намеченного на апрель 1956 года, в ЦТСА было принято решение о возобновлении постановки «Укрощение строптивой» и вводе в спектакль группы молодых исполнителей. Роль Катарины Алексей Попов поручил Касаткиной. Он был доволен ее работой в фильме «Укротительница тигров» и через фильм смог увидеть что-то, приблизившее ее к образу строптивой героини Шекспира. Катарина в «Укрощении строптивой» стала событием в театральной жизни страны и одной из первых вершин в творчестве Людмилы Касаткиной. В 1956 году помимо ввода в «Укрощение строптивой» Касаткина репетировала еще пять ролей в спектаклях. Весной того же года ей было присвоено звание Заслуженной артистки РСФСР. В те годы присвоение подобного звания в таком юном возрасте было событием чрезвычайным. В начале 1958 года Касаткину включили в состав представительной делегации кинематографистов, в числе которой были Иосиф Хейфиц, Сергей Юткевич, Николай Крючков, Сергей Столяров, Клара Лучко и киргизская актриса Бакен Кыдыкеева, участвовавшая в неделе советских фильмов в Индии – первой в истории отношений между двумя странами.

Роль Катарины стала последней работой в театре Касаткиной с Алексеем Поповым, накануне его драматического ухода из театра Советской Армии. Вслед за спектаклем в 1961 году вышел телевизионный фильм «Укрощение строптивой», сценаристом и постановщиком которого стал Сергей Колосов. Творческую часть работы над фильмом курировал Алексей Попов. Признание и успех картины были абсолютными. Катарина Касаткиной, сначала сыгранная на сцене, а потом перенесенная на телеэкран, вызвала восторг публики и живой отклик критики. Вот несколько отзывов искусствоведов о Касаткиной – Катарине: «Касаткина сумела обнаружить у своей героини сложный и тонкий внутренний мир, угадать душу легкоранимую и потому так стремительно поднимающуюся на защиту исповедуемых ею истин. Она рисует натуру гордую, но справедливую, расцветающую, если рядом с ней оказывается человек, равный по силе характера, уму и таланту. Касаткина донесла мысль пьесы, так смело угаданную в свое время А.Д. Поповым: Петруччо не только укрощает Катарину, но и укрощается ею. Катарина не только подчиняется силе воли мужа, но и сама укрощается ею». И еще: «Завораживающий богатством тембровых звучаний и интонаций голос Касаткиной был продемонстрирован в полной силе ее Катариной. Найденные в этой роли звонкость, мажорность, чеканность жеста и движения, владение силой голоса, характерная пластика танца пройдут через последующие театральные и кинематографические работы Людмилы Касаткиной».

1958 год стал в двойне счастливым для семьи Касаткина-Колосов – 8 ноября Людмила Ивановна родила сына. Мальчика назвали Алешей. Алексей Колосов не пошел по родительским стопам. В 1980-м году он окончил факультет журналистики МГУ, а 1982-м году - музыкально-педагогическое училище имени Гнесиных по классу гитары. С 1983 года Алексей Колосов играл в разных московских джазовых группах, а с 1991 года стал ведущим на Радио России.

В 1962 году строгое жюри второго Международного фестиваля телефильмов в Монте-Карло не устояло перед обаянием и темпераментом Людмилы Касаткиной, присудив ей приз «Золотая нимфа» за лучшее исполнение главной женской роли. Это был первый международный приз, присужденный художественному телевещанию Советского Союза. Отличная оценка фильма «Укрощение строптивой» со стороны коллектива и руководителей телевидения, добрые слова, сказанные Алексеем Поповым на «Мосфильме», и одобрение художественным советом студии – все это двигало Людмилу Касаткину и Сергея Колосова к новым репертуарным поискам, к реализации мечты о дальнейшей совместной работе. В 1963 году вышел в эфир радиоспектакль Сергея Колосова «Вызываем огонь на себя» по книге журналиста Овидия Горчакова, где Касаткина сыграла подпольщицу Лиду Тончилину.

Актриса Людмила Касаткина для многих зрителей олицетворяла непостижимый и прекрасный русский характер, вызывала восторг и глубокое уважение своим жизнелюбием. Именно такими представали на экране и на сцене ее героини – простые и скромные, самые, казалось бы, обыкновенные и вместе с тем великие в своем патриотизме и человеколюбии. Героини Касаткиной всегда были обуреваемы страстью. В кино Людмила Касаткина сыграла более 25 ролей, 12 из которых создано блестящим семейным дуэтом Касаткина – Колосов. Колосов во многом формировал актерский облик Людмилы Касаткиной. Любовь, которую они сумели сохранить, принесла удивительные творческие плоды. При просмотре отрывков из фильмов Сергея Колосова с участием Людмилы Касаткиной перед зрителем встает целый пласт отечественного телевизионного кинематографа.



Каждый раз Касаткина «взрывала» характер своих героинь изнутри, обнаруживая за внешней простотой невиданную внутреннюю силу и цельность натуры, душевную красоту и героизм. Не случайно роли, сыгранные актрисой, перерастали рамки художественного явления, обретая общественно-политическое значение. Такой была обаятельная и трогательная подпольщица Аня Морозова из первого отечественного многосерийного телефильма Сергея Колосова «Вызываем огонь на себя», снятого в 1965 году. «Может быть, сериал Сергея Колосова не сопровождался бы таким оглушительным успехом, не раскройся в нем одна из удивительных особенностей актерского и человеческого дарования Касаткиной – ее вера в высшие духовные способности человека, в подвижничество, как потребность защитить справедливость и добро» - писала Д.Абрамова в газете «Вечерняя Москва». Эта картина, как и многие другие работы режиссера Сергея Колосова, была в основе документальна. Аня Морозова, подпольщица на Брянщине, действительно существовала. Это был уникальный случай в истории Великой Отечественной войны – после фильма реальной партизанке было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Нечто подобное случится спустя 20 лет и с картиной Сергея Колосова «Мать Мария».

В 1959 году в ЦТСА состоялась премьера пьесы начинающего драматурга Зори Дановской «Любка-Любовь» постановки Б.Львова-Анохина. В роли Клавы в этом спектакле Касаткиной удалось найти (прежде всего при помощи талантливого хореографа Анны Федоровны Кобзевой, поставивший психологический танец-монолог) своеобразный ключ к пониманию образа и драмы простой деревенской девушки. Эта роль стала рывком в ее сценическом развитии и открывала дороги к новым работам. Начиная с 1959 года, репетиции и премьеры шли «потоком». В сезоне 1960-1961 года у Касаткиной вышло две премьеры в постановке нового главного режиссера ЦТСА Александра Леонидовича Дунаева: «Океан» А. Штейна (роль Ани) и «Игра без правил» Л.Шейнина (роль Эрны Бринкель). Зрители, критика и печать особенно тепло приняли ее роль Анечки из спектакля «Океан». Одна из наиболее дорогих актрисе работ тех лет – Нила Снижко в «Барабанщице», поставленной в 1962 году А.Салынским. После «Барабанщицы» Касаткина сыграла бывшую узницу фашистского концлагеря Любу Василькову в пьесе «Объяснение в ненависти» в 1964 году, и судовую кухарку Мань в пьесе «Дикий капитан». Еще в 1959-60 годах Сергей Колосов начал поиски чеховского произведения, которое наиболее близко бы отвечало творческой индивидуальности Людмилы Касаткиной. Так родилась мысль о «Душечке», поставленной в 1966 году. После поездок с премьерным показом «Вызываем огонь на себя» они жили только Чеховым – его пьесами, рассказами, письмами, сценическими историями его постановок. Особенностью работы над этой картиной было удивительно быстрое и глубокое постижение Касаткиной сути образа «Душечки». В ее Оленьке нет ни лжи, ни цинизма, ни двоедушия. Но есть непринятие одиночества, есть тоска, глухая, страшная тоска, которая как бы отрезала ее от мира.

Есть среди киноработ Людмилы Касаткиной была роль Марии Захарченко в фильме «Операция «Трест», созданного по мотивам романа Л.Никулина «Мертвая зыбь». Четырехсерийная картина Сергея Колосова, вышедшая на экраны в 1968 году, была посвящена борьбе ЧК с белой эмиграцией. Фильм не стал прямой экранизацией романа, но в него был включен значительный объем документального материала, что сделало картину исторически и психологически точной.

Людмила Касаткина подходила к ролям как исследователь, изучала материалы и документы, вживалась в колорит эпохи. Она рассказывала: «Освенцим. Может быть, самое страшное место на земле. Город даже потерял свое имя. Освенцимом стали называть уже не город, а концентрационный лагерь, самый первый и самый ужасный среди гитлеровских концлагерей». Именно здесь Сергей Колосов снял в 1975 году одну из своих лучших картин «Помни имя свое», получившую множество призов и наград на самых престижных международных конкурсах и фестивалях. И неизменно на всех этих конкурсах приз за лучшую женскую роль получала Людмила Касаткина, которая рассказывала: «Колосов понимал, что никакие репетиции не помогут мне сыграть эту роль – роль женщины, перенесшей ужас Освенцима, где погибли сотни тысяч невинных людей, где у нее отняли ребенка, – так, как окружающая атмосфера. И тогда он попросил, чтобы нас поселили не в гостинице при Музее Освенцима, а в центре старого лагеря – в кабинете его бывшего коменданта, оберштурмбаннфюрера СС Рудольфа Гесса, повешенного в 1947 году. Там находилась резная деревянная мебель: большой стол для заседаний, два дивана, шкаф, скамьи. И самое жуткое – окно, за которым были видны сторожевые вышки и кирпичные здания, в которых прежде содержали заключенных. Каждое утро мы просыпались, и сквозь медленно рассеивающийся туман (по утрам там всегда стоял туман) начинали проступать контуры вышек, кирпичных стен тюремных блоков и мрачное небо. Казалось, что на вышке вот-вот появится часовой и откроет огонь».

Критика единодушно отмечала потрясающую игру Людмилы Касаткиной. Указом Президиума Верховного Совета СССР в 1975 году ей было присвоено звание Народной артистки СССР, а в конце 1975 года фильм получил Государственную премию РСФСР имени братьев Васильевых. Вместе с Людмилой Касаткиной, Сергеем Колосовым и Михаилом Карташовым премией отмечены и их польские коллеги – оператор Богуслав Лямбах и артист Тадеуш Боровски, игравший взрослого Генека. Это был первый случай, когда эта премия присуждалась иностранцам.

Непростой оказалась для Сергея Колосова и Людмилы Касаткиной работа над картиной «Мать Мария» в 1982 году, где Людмила Касаткина сыграла главную женскую роль – русской эмигрантки поэтессы Елизаветы Юрьевны Кузьминой-Караваевой, принявшей в монашестве имя Мария и во время фашистского нашествия ставшей активным борцом французского Сопротивления. После официальной премьеры картины в Париже, вернувшись в Москву, Сергей Колосов написал в правительство СССР письмо с предложением наградить посмертно мать Марию и еще нескольких русских – активных участников антифашистской борьбы во Франции. Награждение состоялось в 1985 году. Мать Мария посмертно была удостоена ордена Отечественной войны II степени, а ее произведения изданы на родине.

Несмотря на успешную кинокарьеру, Людмила Касаткина считала себя театральной актрисой: «Я люблю театр больше, чем кино. Конечно, в каждой ленте есть кусочки, оплаченные твоими нервами, твоей кровью. Но... когда сидишь в зале кинотеатра, тебя охватывает панический ужас: здесь неточно сыграно. Теперь понятно, как надо сыграть, но сделать уже ничего нельзя! Театр дарит актеру счастье искать всегда, каждый день. Театр – это ежедневный экзамен, и ты обречен на провал каждый раз, когда твое сердце, твои нервы промолчат, когда ты на минуту позволишь себе подумать, что можно механически повторить то, что было найдено вчера. Театр дарит счастье вечно искать путь к правде. За эту трудную близость с правдой человеческой жизни я навсегда люблю театр».



За полвека Людмила Касаткина сыграла роли в 60 спектаклях родного театра. Многие из исполненных ею ролей получили самую высокую оценку, игрались сотни раз, шли в репертуаре по 10-15 лет. И каждой героине Людмила Ивановна отдавала частицу своего сердца, каждый характер лепила из того, что ей подсказывали чувства и талант. Одна из самых любимых ролей Людмилы Касаткиной – Лейди Торренс в пьесе Теннесси Уильямса «Орфей спускается в ад», поставленной на сцене ЦТСА в 1978 году Александром Бурдонским. Спектакль прошел более трехсот раз при постоянных аншлагах, а в 1986 году был снят на пленку и по сей день демонстрируется на разных каналах телевидения.



Одной из последних ролей актрисы стала странная миссис Сэвидж в одноименном спектакле по пьесе Джона Патрика – пьесе, в которой некогда блистали выдающиеся актрисы Фаина Раневская, Любовь Орлова, Вера Марецкая и Людмила Шапошникова. Поставил этот спектакль Сергей Колосов. Людмила Касаткина играла более 15 лет в спектакле «Шарады Бродвея», поставленном А.Бурдонским по сценарию фильма «Все о Еве». Спектакль с неизменным аншлагом прошел более 350 раз, и все она сыграла без дублерши.

Невозможно не вспомнить и о преподавательской деятельности Людмилы Касаткиной. В 1979 году вместе с Сергеем Колосовым на актерском факультете ГИТИСа они создали творческую мастерскую, которая просуществовала 12 лет и дала профессиональной сцене десятки молодых интересных актеров.



Среди них были артисты В.Клементьев, С.Габриэлян, Е.Добровольская, И.Бякова, А.Богарт, Р.Радов, М.Богдасаров, Ж.Балашова и А.Иванов. Со своими учениками Людмила Касаткина и Сергей Колосов поставили спектакли «Сон в летнюю ночь» (первый выпуск) и «Блэз» (третий выпуск). Колосов и Касаткина всегда были рядом, на протяжении многих десятилетий у них была особая духовная связь, которая не прерывалась ни на миг.



На протяжении долгих лет Людмилу Ивановну мучил бронхит. Она беспрерывно курила и со свойственной ей легкостью относилась к своему здоровью. В мае 2011 года Людмила Ивановна была госпитализирована в ЦКБ с острой пневмонией, врачи опасались за ее жизнь и долгое время не давали никаких прогнозов. Ко всем неприятностям со здоровьем добавился тяжелый недуг – синдром Альцгеймера. Туда же в ЦКБ был госпитализирован и 90-летний Сергей Колосов с обширнейшим инсультом. 11 февраля 2012 года Сергей Николаевич скончался, не приходя в сознание. 15 февраля в Траурном Зале ЦКБ тяжелобольная Людмила Ивановна простилась с мужем. «Последний раз с мамой я виделся на похоронах отца, еще 11 февраля, - рассказал Алексей Колосов, - мы ее привозили из больницы в морг, чтобы она смогла попрощаться с отцом, пока не собралось много народу». Как говорил Алексей Колосов, в день похорон отца болезнь словно отступила от матери. «Папина смерть послужила главной причиной быстрого ухода мамы, - рассказывает Алексей Колосов, - на протяжении нескольких десятилетий у них была особая духовная связь, они по-особому воспринимали друг друга. Когда папа ушел, он быстро позвал ее к себе. Наверное, это хорошо в каком-то смысле, без него ей пришлось невероятно тяжело».
Людмила Касаткина умерла 22 февраля 2012 года, через 11 дней после смерти своего мужа Сергея Колосова.

Актриса была похоронена с воинскими почестями рядом с мужем Сергеем Колосовым на Новодевичьем кладбище.



Печальную церемонию организовала военная комендатура Москвы. Около входа в театр, в фойе и на сцене, где был установлен гроб, замерли солдаты почетного караула. На больших экранах рядом с театром демонстрировали фотографии лучших ролей актрисы, а в холле была устроена экспозиция сценических костюмов Людмилы Ивановны.

Все, кто знал Людмилу Касаткину, был очарован ее удивительным праздничным обаянием. Она всегда была энергетическим центром сцены, семьи, любой компании, ее коллекции анекдотов и умению их «сыграть» завидовал даже Юрий Никулин, общаться с ней можно было бесконечно. Она была интересным и умным собеседником, долгие годы, несмотря на болезнь, находилась в прекрасной творческой и спортивной форме. Каждый день ее был расписан по минутам. Но это ли не счастье для актрисы – быть нужной людям до самого последнего своего дня…

О Людмиле Касаткиной был снят документальный фильм «Людмила Касаткина. Укротительница».





Текст подготовила Татьяна Халина

Использованные материалы:

Материалы сайта www.persona.rin.ru
Л.Касаткина, С.Колосов «Судьба на двоих. Воспоминания в диалогах»
Материалы сайта www.pravda.ru
Текст статьи «Свой взгляд» «Советский экран» № 4, февраль 1975 года
Материалы сайта www.lenta.ru





Фильмография:

1954 — Укротительница тигров — Лена Воронцова
1956 — Медовый месяц — Люда Одинцова-Рыбальченко
1958 — По ту сторону — Варя
1959 — Три рассказа Чехова — Жена
1960 — Месть (к/м) — Полина Григорьевна
1960 — Хлеб и розы — Лиза Никитина, коммунарка
1961 — Укрощение строптивой — Катарина
1964 — Вызываем огонь на себя — Анна Морозова
1966 — Душечка — Ольга Семёновна Племянникова
1967 — Операция «Трест» — Мария Владиславовна Захарченко, террористка
1967 — Северо-западнее Берлина — Таня Куликова
1970 — Соло (к/м) — Изюмина
1972 — Большая перемена — Екатерина Семёновна, директор школы
1972 — Гроссмейстер — мать Сергея Хлебникова
1972 — Свеаборг — Вера Константиновна Емельянова
1974 — Помни имя своё — Зина Воробьёва
1975 — Под крышами Монмартра — мадам Марселина Арно
1977 — Диалог — Широкова
1977 — Элегия — Мария Гавриловна Савина
1982 — Мать Мария — Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева
1982 — Принцесса цирка — мадам Каролина
1985 — Дороги Анны Фирлинг — Анна Фирлинг — мамаша Кураж
1986 — Орфей спускается в ад — Леди Торренс
1988 — Радости земные — Наталья Лемехова
1990 — Шарады Бродвея — Марго Чаннинг
1992 — Маклер
1993 — Раскол — Александра Калмыкова
1998 — Судья в ловушке — миссис Скуизем
2001 — Яды, или Всемирная история отравлений — Евгения Ивановна Холодкова
2003 — Ищу невесту без приданого — Вера Петровна
2006 — Потерянные в раю — Мария Бове





15 мая 1925 года - 22 февраля 2012 года

http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=1199