https://vk.com/greymillenium

Бездна взывает к бездне, водопадом голоса моего...

"Создай самый прекрасный образ земли. Пусти по нему реки невиданным ранее узором, слей их с хрустальным морем. Представь белые груди гор, водопады, радуги , что как стрелы амура летят по небу прямо в души. Представь птиц, самых неземных. Их белые перья окантованные серебром, их гранатовые глаза. Представь бескрайние поля янтарной ржи, и белоснежных лошадей, что мчаться по ним бесконечно. Представь небо в самых чистых оттенках лазури, и драконов в небесах, летящих беззаботно, спиралями и кольцами, высоко, высоко, словно соколы над фьордами. Представь рассвет, горящий мириадами жемчужин, пронзающий своими лучами. Представь на горизонте белую башню, выше которой только утренние звёзды, величественную как императрица сострадания. Серебряный трезубец на огромной двери её, расписанный в узоры времени. Представь, как вершина башни отражается в каждой капле росы на изумрудных травах. Представь, как там, на её верху, горит белый огонь, как второе солнце, как вечная надежда, как неистребимое добро, как смех тысячи детей, как самое сильное и самое вечное. Представь, как это пламя освещает всё, и растут белопенные, бесконечно цветущие сады кругом. Представь, ветер срывает море лепестков и несёт куда-то вдаль, навстречу другим ветрам. Представь строгий утёс вдалеке и белого гепарда на нём, что ласкает своего детёныша, смотря в небо. Представь журчание родников, словно пение богинь, их алмазный блеск. Представь города из белого мрамора, наполненные ароматом свежего хлеба, роз цветущих на подоконниках, украшенные многоликими статуями. Я создал это, Я был этим, Я этим есть… "
AsFerrysNikn[Три неба]

В нашей громкой быстротечности
Наших слов, что пускаем на ветер,
Не хватит даже холодной вечности,
Чтобы вычеркнуть тебя из памяти.
Мы привязаны длинными нитями,
Дней холодных и не смиримых.
И если вырвется теперь твоё сознание,
То только с моими крыльями.
Самым страшным звуком считается,
Твоё равнодушное молчание,
В чатах белых, как халаты лекаря,
Меж троеточия и прощания.
Я от пуль, о которых пишут в газетах,
Тебя закрою своими руками.
Чтобы сердца наши в унисон стучали,
До самой последней возможной грани.
В нашей громкой быстротечности
Наших слов, что пускаем на ветер,
Мне теперь не хватит и вечности,
Чтоб перестать помнить тебя…
2004

Много бессонных ночей, много мыслей прошедших между снами. Образы людей в моей голове. Каждого хочется ждать, каждого хочется обнять, в каждого хочется верить. А время моё словно винтаж. С каждой секундой ушедшей со вздохом, с сердцебиением, всё бесценнее. Это нержавеющий Грааль, это алмазы, которые я теряю с каждой секундой.
Этот год сделал меня сильным, по-настоящему сильным. Потому что теперь я неуязвим не за огромными стенами, спрятавшись от людей и чувств. Я в этом огне, горю как маяк, вокруг меня собираются пришедшие на этот свет, а я стою на ногах. Крылья острыми концами смотрят вверх. И волны, и ветер не в силах меня погубить. Я правда не боюсь смерти, этот год меня приблизил к ней, я второй раз за эту жизнь посмотрел в её глазницы. Она действительно боится меня словно маленькая чёрная птица очень большого и смелого кота.
Почти никого не потерял. Год «почти без потерь». Но многое дал. Я стою на краю высоких домов и кричу что я счастлив. Зная что это не самообман. И это уже ваша заслуга. Вы дали мне это. Хрустальные души, что каждый день заполняли меня своими хрустальными голосами. Спасибо вам. Вы это поймёте потом, если будет надо. Я люблю вас моя маленькая хрустальная армия, так сильно, что иногда не хватало дыхания, чтобы выразить это. Но одиночество до сих пор всё травит моё сердце, не излечимо, и значит так надо.
Спасибо за этот год всем Крылатым, что были со мной. "Кто Крылатый тот сам знает". Это всегда было нужно и очень важно.
Начинается моя предпоследняя эпоха. Время почти ушло, хотя всё только начинается. Торопитесь. Торопитесь научится понимать друг-друга, не терять время напрасно, любить других такими, какие они есть. Потом будет поздно. Если хотите уйти – уходите, потом будет поздно. Если хотите вернуться – возвращайтесь. Ведь потом будет поздно. Говорите что хотите сказать, говорите о своих мыслях и чувствах. Делайте то что всегда хотели сделать, ведь потом будет поздно.
С новым Годом! И спасибо вам за каждый прожитый в нём день.

1. Песня года «Dusty Springfield - The Windmills of Your Mind» Спасибо Александр.
2.Цвет года: Белый
3.Время суток года: Позднее утро
4.Подарок года: общение, самореализация (спасибо миру)
5.Фраза года: «Топим в креативе»
6.Мечта года: помочь и спасти
7.Несбывшаяся мечта года: научится летать
8.Место года: О ужас, Европейский!
9.Открытие года: «Всё идёт по плану»
10.Мудрость года: Слегка мы все больны.
11.Группа года: Rammstein
12.Покупка года: IPhone 4
13.Поступок года: бешенное, безвозмездное самопожертвование
14.Личный недостаток года: Предвзятость по отношению к близким людям.
15.Блюдо года: Стейк с тмином.
16.Мудрость года: «Больше всего ненавидят того, кто способен летать» (Ницше).
17.Потеря года: Друг…
18.Книга года «Маленький принц, Le Petit Prince» Антуан де Сент-Экзюпери
19.Фильм года: «Господин Никто»
20. Стих года: М. Волошин «Зеркало»
21.Важная вещ года: большая монета с орлом.
22.Добродетель года: Понимание
23.Число года: 23.

Больше нету тебя. Ты уже не моё вдохновение. Где-то там, за душой колыхаются медленно тени, наших сказанных слов, наших взглядов сплетённых с мечтами. Как легко расставаться со всем, что недавно так сильно пленяло. Ты сидишь в далеке, и плывут небеса беззаботно. Кто-то новый тебе сочиняет прекрасное утро, кто-то новый зовет, зажигая новое солнце. И я знаю, что крикнув тебе, только эхо моё ко мне повернётся. Кто-то новый теперь, тебя манит своими словами, и текут по асфальту наши сны талым снегом и грязью. И несказанных слов разрывает волна все предсердья. Как же просто терять, всё что раньше давало надежду. В моей памяти ты, бесконечной бушуешь грозою. Твоих локонов шлейф чертит те же узоры. И всё те же тёплые руки, и голос до боли знакомый. Только больше не я ему внемлю как новому богу. И тускнеют слова, и волны бушуют в прибое. В моей голове ты уходишь по линии моря, и звенит голубым небо, целуя неспокойную воду. Ветер гонит ко мне твои письма, по песку волоча их небрежно. Ты уходишь всё дальше, силуэт твой всё незаметней. Что-то щемит в груди, но тебя я догнать не сумею. И звучит в полоумном сознании, толи чайки, толи я шепчу тебе в ухо: «Как легко нам дышать, от того что подобно растениям, в чей-то жизни чужой мы становимся светом и тенью. Или больше, от того что мы всех потеряем, убегая на век мы становимся смертью и раем… (Бродский) » (AFN)

…за спиной меня никогда не оставят. Меня никогда не оставит, тикающая вечность в моём кармане, честь в моём кулаке. Видишь, как смялось пальто на спине? Неровными покрылось буграми. Это крылья проросли на свет ночных фонарей. И они тоже никогда меня не оставят. Свист ветра в правом виске, и свобода повязанная галстуком на голое тело, меня никогда не оставят. Времена меняются, словно перстни на моей правой руке, словно серёжка в ухе и мелодия в подсознании. Но взгляд, разрезающий мотыльков в пустоте, надежда и вера меня никогда не оставят. Тыльная сторона руки одиночества, гладящая меня по щеке, отражение дракона в каждом хромированном стакане и железная монета брошенная вверх, сверкающая гранями, меня никогда не оставят. Я уйду далеко, я не смогу слышать твоё сердцебиение. Солнце сменится луной, и снег станет другим, намного белее. Но крепость памяти в моей голове, портреты на стенах в душе, шум живого шоссе и миллиарды миль дорог за спиной меня никогда не оставят...

Тридцать девять и пять. Опалённые ресницы медленно выводят в воздухе символ «i». Ты пытаешься вспомнить какой на вкус ванильный пломбир, как пахнет воздух, дующий из тоннеля метро, какие на ощупь опавшие листья клёна. Ты пытаешься вспомнить, но всё это сейчас далеко, по ту сторону одеяла. Тридцать девять и пять. Плавится свет, еле идущий из окна. Ты перебираешь в голове портреты людей, ошибки которые совершил, голоса тех, кого любишь, и тех, кто ненавидел тебя. Тридцать девять и пять, и тебе хочется быть сейчас где-то далеко. В красивом осеннем парке в Англии, сидеть в аллеи и пить тёплый вишнёвый сок с корицей. И желательно не одному. Ты встаешь, а пол пытается убежать, и ломаются в судорогах стены. Ты снова учишься выживать, пытаешься делать короткий вздох. Тридцать девять и пять, и ты понимаешь, что придётся бороться, потому что нельзя отступать. Придётся заново учиться дышать...

Ты не поверишь что всё закончилось. Ты примешь титры за первый снег, что будет медленно падать белыми буквами. Куда-то вверх. Ты выпьешь своё кофе, чёрное как цвет твоих повседневных одежд. За окном титры расскажут, кто написал главный сюжет, что поставил свет и музыку, перечислят имена главных действующих лиц. А ты сядешь на полу и начнёшь изрисовывать листы портретами да узорами. Пролетят последние слова, о спонсорах, о фирмах. Ты сядешь у окна, а в небе повиснет The End. Погаснет свет, затихнут звуки. Ты положишь лицо на свои тёплые колени. Потекут слёзы, задрожат руки, сердце забьется в миллионы ударов в секунду.
«Не верю, не верю, не верю…» - будет звучать во тьме, словно не прозвучавший в этом фильме soundtrack.

«..Из меня растут деревья.
Я питаю всё вокруг.
Бесконечное томление,
В чреве моих нежны губ.

Там где я – тускнеют тени.
Там где я – всегда светло.
И сгорают за мгновения,
Все не знавшие тепло…»

Это слова на бетоне. Их однажды смоет дождь. Сточит ветер. И кто-то совсем молодой, своей рукой напишет что-то новое, запястьем вычертив ленты новых букв. Самый сильный, смелый и чистый украсит серые своды поэмой новых муз. Ничто не повториться, ничто не будет так как было. Это чья-то новая жизнь окутает старые стены мира. Быть может, это снова я, упаду с небес на эту землю…

Прости меня, но я не встречусь с твоим взглядом в болеющих жарой аллеях. Нас не приведут к причалу мерцающие в жизни маяки. Прости меня, но мы не будем целоваться первый раз на серой набережной, у медленной реки. Мы не утонем в бликах наших глаз. Не будет голубей на нашей свадьбе, летящих лепестков, безумных фраз. Прости меня. Мы не пригласим на рождество гостей. Наш белокурый сын не выбежит в белёсый коридор, встречая не знакомых для него людей. Не будет лязга блестящих вилок, не будут биться бокалы о бокал. На утро нас не разбудят птицы. И мы не выйдем вечером гулять с тобою в парк. Прости, но я не выжгу на грани своего предсердия твой профиль, устремлённый вдаль. У нас не будет чёрной кошки, которая уснёт у нас в ногах. Не будет старости, не будет юбилеев. Я не увижу, как ты наденешь маскарад морщин. Прости, но я не увижу твоей смерти на ложе из накрахмаленных перин. Нас не похоронят вместе, на наших плитах не будет общих букв. Прости, но я тебя не полюбил, не встретил, отринул, оттолкнул, заведомо похоронил и не заметил…

...Один среди враждебных ратей -
Не их, не ваш, не свой, ничей-
Я голос внутренних ключей,
Я семя будущих зачатий.

М Волошин

11 сентября 1915
Биарриц

«Осень наступит только завтра, а всё иначе будет уже сегодня…»

Позови Меня, когда тебе станет плохо. И Я буду стараться излечить все твои раны. Безвозмездно, бесплатно. Почему? Такая Моя доля, такое у Меня призвание. Меня ещё до твоего рождения распяли, а значит бояться уже Мне нечего. И Я буду проповедовать тебе счастье, без боязни быть осуждённым и повешенным. Мой путь очень долгий, Я иду с начала времени. Но Я смогу поднять тебя на руки, несмотря на Мою усталость. Ведь всю эту дорогу Я несу не лёгкое бремя, всю эту одинокую вечность, Я держу шар земной на плечах, со всеми его пороками и погрешностями. И подпирая щекой экватор, Я иду куда-то прямо. Я выдержу и тебя... Ты главное помни - Я миродержатель.
(As Ferrys Nikn [Параллель] из цикла [Миродержатель])

Фотографии As_Ferrys_Nikn : 23

Наслаждаясь толпой смотрю им в души. Так глубоко, где кончается плоть, под одеждой и глубже, глубже. Где цвета ярче солнца и рулады мыслей католическим мальчишечьим хором заглушают их сердца. На лица* их не смотрю, часто тошнит.

* «мне странно смотреть на этих некрасивых людей»

Боишься ветра? Перемен, которые несут его потоки? В детстве я любил пускать бумажные самолётики с четырнадцатиэтажек. Летели они порой так далеко, что догнать их уже было невозможно. В чужие дворы, чужие балконы, на чужие крыши, чужие дети брали их в руки, обнимали пальцами, забирали домой, поджигали, оставляли в лужах. Ветер забирал их, и было не страшно. Не страшно терять их в кронах далёкого парка. Терять их за антеннами и проводами соседних пятиэтажек. А потом на смену самолётикам вдаль стали уходить домашние животные, родственники, друзья, знакомые, дни, годы, мысли, теории жизни, все надежды и разочарования. А ветер всё дул. Я вырос. Но всё ещё поднимаюсь на верхние этажи, когда один. Вспомнить всё то, что достойно потерянно безвозвратно, в тех соседних домах, в соседних дворах, в соседних сердцах. На все тысячи жизни вперёд. И ветер дует снова и снова. Ты не боишься? Я привык. Слышишь ветер? Совсем не страшно…

Я люблю, когда люди улыбаются. Я люблю улыбки.
Как светятся их глаза, когда они смеются. Эти морщинки по краям, прищур и острый взгляд. Я люблю это, потому что в тот миг они счастливы. А я люблю, когда люди счастливы.

Я люблю красивых людей. Красивых по-разному. Красивых линией профиля, с точными чертами подбородка, ровных скул, острого носа . Я люблю когда они открывают глаза и их зрачки словно взрывная волна расширяются со скоростью света. Люблю говорить с ними о чём-то ужасно простом, и в это время незаметно изучать цвет их глаз. Эти огненные ободки, зелёные пейзажи и серые небеса которые живут на их радужках.

Я люблю их красивые души. Люблю опускать в них свою руку, словно в воду, чувствовать то внутреннее тепло, спокойный и безмерно яркий поток их красок. Незаметно, неслышно окунаться в их мысли и любоваться каждым их внутренним миром.

Я люблю знакомиться с новыми. Они такие разные. И каждое новое знакомство – это уникальный портрет, картина подобных которой нет. Я люблю первый раз пожимать руку, и представляясь называть им себя одним из миллиона моих имён.

Я люблю, когда они рядом, ощущать их тепло, слышать их сердцебиение, голос, вздох и всегда следующий за ним выдох.
Я люблю людей.
Я люблю вас…

Сегодня белый дым сотворяет небо над твоею головою. Это жара растопит немало сердец, и не малых сожжет, оставив чёрно-угольный штрих карандаша на холстах испачканных зноем. За твоим окном горит город, и горек воздух как горький кофе. Ты считаешь секунды, потому что их много, потому что они не кончатся в отличие от кислорода в твоей комнате. До любви, как и до смерти, ещё километры бессонницы на нагретых телом подушках и простынях, под пение белых лопастей вентилятора. За твоим окном наступила поддельная осень, потому что жёлтые газоны, а деревья щедро сбрасывают погибшую от жажды крону. В твоих грёзах идёт дождь, бьёт по зелёной траве, журчит по горкам, и пузырятся лужи, и горло водосточных труб изливают водопады прямо тебе под ноги. И лучше не открывать глаза, потому что там снова светит неугасаемое солнце…

Ты, наверное, не думал, что придётся уходить вот так, совсем в одиночку. Что никто не захочет прощаться с тобой, не услышит тебя. Ты уйдёшь очень тихо, на рассвете, пока все ещё будут видеть сны, греться в своих полу-пустых постелях. И всё что ты скажешь, делая свои последние шаги: «Прости. Я просто всегда старался быть совершенным. Для всех. Даже в самые несовершенные ночи и дни».

Я 5 лет не был на твоей могиле.
Я уже год не вспоминал твоё имя.
Ты наконец-то стала моим прошлым.
Хотя твоё дыхание всё ещё где-то около.
Особенного если очень сильно закрыть глаза…

Скоротечность нашей любви можно измерять только в стонах. Ты считаешь битые плитки на полу, трещины и сколы которые превращают кафель в реальность наших жизненных перекрёстков. Прошлое идёт по пятам, наступает на тень, топчет её голову. Старые песни, письма, любовные открытки безвкусные и уродливые – ассоциативные воспоминания прошлых абортов души. Как же глупо и бессмысленно некоторые научились жить. Хорошо, что я один...

Остановить невозможно. Он тикает день и ночь. Он вползает в мою спальню, когда я сплю, и мне снится дождь. Он будет меня скрежетом шестерёнок, стрелками царапающими циферблат. Мне не страшно, я не хочу бежать, но так хочется повернуть назад этот счётчик над моей головой. Он пожирает всё. Всё что я когда-либо был способен ценить. Людей, птиц, ветер у моего виска напевающий свист моих волос, сонных учеников в тисках пластиковых парт, полифонию школьного звонка, их улыбки, их голоса. Тик-так. Трапеза, который нет конца, в который каждый подан на стол. Миг, и ты словно потерял что-то очень ценное. Тик-так. Ты цел, ты здоров и сыт, но карманы твоего сердца пусты. Ты же понимаешь о чём я? И всё продолжает жить – и люди, и пение птиц, и ветер по-прежнему дует в затылки, и дети которые наконец-то выспятся завтра, потому что дождались летних каникул, встретят утро, быть может, даже счастливыми. Но у тебя всего этого уже нет. Тик-так. Он всё съел. На время или навсегда. Так мало времени, его постоянно не хватало. Даже когда впереди была вечность. Даже этот пост сделал меня и тебя на 15 минут конечнее…

«Все эти слова бессмертны. Все в ошибках и исправлениях, не идеальных формах. В моей памяти тени лижут своими языками землю, вновь и вновь. И как на солнечных часах стрелка, их послеполуденный бег, нарушая все законы – не имеет отдыха. А ты не верил мне, что смерти нет. Мой голос настолько древний, что его помнят самые старые звёзды, которые вот-вот осыплются с небосвода, чешуйками кожи. Хочешь я расскажу тебе как всё началось, или как, может быть, всё закончится? Ты стоишь рядом со мной в автобусе, ты задеваешь меня рукой, твой локоть у меня в районе пояса. Ты слушаешь рок. «А вдруг Бог ходит по земле» - кричат гланды твоих наушников. А я стою рядом. Я здесь…»
(AsFerrysNikn[Три неба])

В лицо бьет яркий софит. Сильней. Сильней! Сильней!!! СИЛЬНЕЙ!
Роль запуталась в зубах, руки трясутся, за спиной бессонная ночь…. Последние секунды до начала… Я беру платок пропитанный маслом перечной мяты и вдыхаю его так глубоко, что запах ещё часа два будет примешиваться с прочими сценическими ароматами. Я хочу ещё глоток воды, я очень хочу ещё минуту чтобы отдышаться но режиссер шепчет Начали…
Скрип занавеса, шум электронного звонка, и я уже чопорный меланхолик-гуманист, который не любит яркий свет, прибитый грузом принципов и правил. И меня уже грызут десятки ртов, откусывая, отъедая кусочек побольше. Чужие слюни театрально текут по моему телу, а я улыбаюсь стоя у белой доски. Скрежет чужих пубертатных зубов перемешивается с пубертатными взглядами восхищения, интереса. А я как гетовский мессия отдаю себя без остатка, пока не начинает першить горло, пока не становится душно, и жёлтые стены сцены не сливаются в один неразличимый фон. Текст идёт сам по себе. Руки сами выводят заученные жесты. Моя роль гения и жертвы безупречна…
Глубокий вздох, и без права на перерыв идёт вторая сцена и смена декораций, третья, и так далее. Плачут люди, слёзы так правдоподобны. Кто-то падает, может по своей роли, а может просто не выдерживают ноги. Сердце болит так, что хочется выть от этой боли, но по сюжету я счастлив и спокоен. Иголка колит в висок снова и снова, но по сюжету я иду, наслаждаясь весенним городом. Я делаю последний вздох и больше не могу, но по сценарию мне ещё надо спасти мир, или хотя бы попытаться не потерять его. А дальше провал. И я уже стою опустившись на колени. Зал воет, кричит так истошно, истерично. И я мокрый и оскаленный улыбкой понимаю что справился. Что дожил до антракта. Роза падает под ноги, закрывается занавес. У меня ночь чтобы всё продолжилось заново…

Ты хоть представляешь, что может случиться? Завтра, через год, или днём раньше? Легко жить с закрытыми глазами. Мы это помним из детства. «Когда ребенок был ребенком, он не знал, что он ребенок, все души были для него единым целым, не было о нем какого-то мнения, не было привычек, он мог бежать прямо с места, волосы были растрепаны, и он не любил делать серьезного лица, когда его фотографируют». А теперь просыпаясь по утром, я пью холодный энергетик, смотря в окно, и весь мир мозаикой лежит там. Теперь, когда я закрываю глаза, картинками пролетает весь грядущий день, и я знаю кто меня предаст сегодня, и на какую степень пустоты сегодня ночью будет возведена моя постель. И я узнаю, что будет написано в следующей главе моей книги.
Ты представляешь, что будет когда кончатся эти цифры вверху? Заметил этот тикающий счётчик? Да, из-за него я каждый день пытаюсь всё успеть и разглядеть в зеркале бога…

«Я честно не отпущу, я буду крепко сжимать пальцы.
Вы можете кидать в меня камни, и бить меня в лицо.
Я буду до последнего нести этот груз над плечом,
Обхватив его руками, прижав к себе этот камень.
Вы можете не верить в меня, но я не придам никого.
Я буду до последнего нести этот груз над плечом.
Я не споткнусь, я не позволю себе упасть.
Даже если захочется пить, даже если зверски захочется спать.
Ради каждого из вас я буду до последнего нести этот груз над плечом.
Под шум голосов, под буйственный марш.
Потому что я - Ваш МИРОдержатель…»
(AsFerrysNikn [Зумплекс])

Что такое вечность? Это запах чужих сигар на первом этаже гостиницы ВильемТон. Это гром порохового ружья и Французская кровь под ногами. Это осень в Английском парке под стук лошадиных копыт. Это треск свечей и тяжёлые своды аббатства Святого Петра. Это морфий по венам, на старой кушетке, и ломкие гусиные перья в чернильнице. Это старый камин в унылом гостином зале и свет сквозь витражные стёкла. Это вспышки фотографов на открытии отеля Диамонд. Это Вавилон, его синие камни, и запах цветов, и буйный Ефрат. Это сны о сотворении мира. Это люди, которых меняло время, их дети, их внуки, их нескончаемое поколение. Это время, когда не текли реки, не дул ветер, и не прорастала сквозь землю трава. Это тысячи глаз, миллиарды имён. Это древнее, древнее вино, а точнее память как росла его лоза. Вечность – просто воспоминание обо всём этом, как только закрываешь глаза.