Стелла Кесаева на выставке в Арсенале на 53-й Венецианской биеннале, 2009

Тайный бизнес-план

Стелла Кесаева — VIP нулевых годов, времени, когда на отечественную арт-сцену вышли совершенно новые люди. Они не помнили, а скорее всего просто не знали того, что здесь происходило раньше. Казалось, что они вообще появились из других миров. Но по тому, как хватко, со знанием местных обычаев и нравов они взялись за обустройство своих дел, стало ясно, что это не какие-нибудь небожители, а все же здешние люди. Наверное, они появились вовремя, когда почти все закончилось. То есть когда канул в прошлое бум на современное русское искусство, а наступившее затишье лишь время от времени взбаламучивали одни наши неугомонные перформансисты, когда после «дефолтного» 1998 года галерейное сообщество решило отлежаться в ожидании лучших времен. Как раз это время и застала вернувшаяся в Россию из-за границы Стелла Кесаева.

«Когда я вернулась в Москву (а это было в 2000 году), то стала ходить по галереям современного искусства. Их было немного, и почти все они находились либо в подвалах, либо на чердаках, либо в частных квартирах. Помню эти пластиковые стаканчики на вернисажах — словом, все было как-то непрезентабельно. Я видела, как профессионально и достойно показывают на Западе своих художников. И в то же время наших художников там за редким исключением не знали и не ценили. Их работы стремились купить по дешевке, сваливали на складах в ожидании, что может быть, что-то когда-нибудь начнет пользоваться спросом. И вот я подумала, что нам сначала в галерее надо мощно показать американское искусство, а потом на волне успеха выставить русских художников». Так по прошествии времени Стелле Кесаевой видится ее бизнес-план. Наверное, он держался в глубокой тайне, поскольку, пожалуй, никто из пришедших в 2003 году в галерею Stella Art на вернисаж выставки «От поп-арта до трансавангарда» и не подозревал, что когда-нибудь работы наших художников займут места на стенах, согретых Уорхолом, Вессельманом и Баскья.

Стелла Кесаева и поэт Лев Рубинштейн, куратор программы Фонда Вечера в Скарятинском, 2010

В мир искусства, как на завтрак у Тиффани

Свое самообразование в сфере искусства Стелла Кесаева (у нее диплом экономиста и опыт работы в статуправлении) начала с нуля, если за нуль принять картинки из учебника «Родная речь». И почти сразу же вышла на тот уровень, где нулей очень много. Понятно, что они стоят после определенных цифр в прайс-листах, которые до сих пор только снятся нашим художникам и галеристам.

«Когда муж окончил экстерном институт (Игорь Кесаев окончил МГИМО. — Артхроника), мы уехали за границу. Жили в Голландии, Швейцарии, много путешествовали. Впервые поп-арт я увидела в Европе. А когда мы переехали в Америку (это было в 1991 или 1992 году), естественно, мне было интересно посмотреть, что находится в МоМА, в Гуггенхайме, в галереях района Челси, где находятся галерея Барбары Гладстон и другие. Один из наших американских друзей, живший на Пятой авеню, пригласил нас к себе. Это были роскошные апартаменты, из которых открывался прекрасный вид. Первое, что я увидела, был автопортрет Пикассо. Для меня это был шок — такая вещь в частной коллекции! Там же еще было много работ американских художников, которых я в то время еще не знала: огромные монументальные, такие, какие любят американцы. У меня было ощущение, как в фильме “Завтрак у Тиффани”. И мне захотелось попасть в этот мир искусства, как в Тиффани». А то, что и Москва нуждается в таком Тиффани contemporary art, у Стеллы Кесаевой не было никаких сомнений: пора было положить конец эпохе пластиковых стаканчиков и непрезентабельных выставок в подвалах и на чердаках. Замысел родился в Швейцарии.

Стелла Кесаева и куратор 53-й Венецианской биеннале Даниель Бирнбаум на открытии выставки в Ca’Rezzoniko, 2009

«Я долго жила в Женеве и там познакомилась с галеристом Фредериком Миттераном (ныне министр культуры и коммуникаций Франции — Артхроника), у которого была отличная коллекция. К тому же он знал многих дилеров. Я ему предложила: “Давайте покажем что-нибудь из этого в Москве”. Тогда в Москве в частных галереях искусство такого уровня не показывалось. Все боялись везти сюда что-то ценное — вдруг пропадет с концами. Я сказала, что везти нужно какие-то значительные работы. Сразу же обозначила свои приоритеты: Уорхол, Баскья, Вессельман. Миттеран познакомил меня с Наварра, с Тони Шафрази, с Гагосяном. Я объездила всех этих знамени- тых галеристов и убедила их дать работы на выставку. Они поняли, что я не аферистка, и доверились мне. Конечно, они знали, что мой муж серьезный бизнесмен, и потому сильно не беспокоились». (О том, насколько серьезен бизнес Игоря Кесаева, можно справиться в русском Forbes.) «Чтобы окончательно успокоить галеристов, мы открыли для них специальные банковские депозиты с тем, что если что-то пропадет в России, владельцы работ смогли бы получить денежную компенсацию. Это было довольно накладно».

Ввоз платежом не красен

Если так можно выразиться, «стиль Тиффани» одержал победу над привычкой к пластиковым стаканчикам, правда, в пределах отдельно взятой галереи, скрытой за глухими белыми шторами в самом центре столицы. Однако за всей шумихой, поднятой вокруг открытия галереи класса люкс и светского мероприятия, мало кто обратил внимание на тот факт, что «От поп-арта до трансавангарда» была первой выставкой, специально собранной на Западе по воле и по вкусу российского заказчика. А это примета нулевых годов. У нас и прежде показывались выставки мэтров мирового современного искусства: на рубеже 1980–1990-х годов нас баловали большими ретроспективами Раушенберга, Розенквиста, Бэкона, Тенгели и Мура. Баловали западные музеи, фонды и галереи, бесплатно предоставлявшие «под перестройку» выставки своей сборки. Баловал и размякший от либерализма советский МИД, показавший, что при ввозе искусства можно обойтись и без таможни, и без любых других контролей. Потом баловать перестали. Наступила пауза (выставка Уорхола в ГМИИ в 2001-м, пожалуй, единственное исключение), а затем пришло время «специальных банковских депозитов» — время Стеллы Кесаевой.

Стелла Кесаева, министр культуры РФ Александр Авдеев и художник Игорь Макаревич на выставке в Арсенале на 53-й Венецианской биеннале. 2009 На первом плане скульптура Игоря Макаревича и Елены Елагиной

Возможно, как раз выставка в Stella Art развеяла страхи западных галеристов. Так или иначе, но в следующем году швейцарец Ив Бувье привел в Москву целый караван довольно серьезных западных галерей, организовав первую Moscow World Fine Art Fair, за которой последовали 2-я, 3-я… Впрочем, эту коммерческую тему можно оставить в покое, как оставила само это занятие Стелла Кесаева.

От поп-арта к концептуализму

Отчего произошла перемена в занятиях Стеллы Кесаевой (от коммерции к меценатству), а также в ее художественных приоритетах (от американского поп-арта к отечественному концептуализму), объясняется разными причинами. Например, так: «В конечном итоге я поняла, что ввозить в Россию западное искусство на продажу весьма невыгодно. Во-первых, продавать было чрезвычайно сложно, так как не было спроса; во-вторых, если и продаешь, то должен будешь уплатить огромные налоги». Это понятно. Но вот как быть с концептуализмом, этим, по выражению Джозефа Кошута, «искусством после философии», изобразительность и художественность которого программно стремятся к нулю? Чем он мог понравиться? Звучит почти как давний газетный заголовок: «Можно ли полюбить “Черный квадрат”?» Как оказалось, можно. «Работы Кабакова я впервые увидела в 2003 году в Германии, в Бохуме, где находится его “Дворец проектов” — углубленная в землю конструкция-улитка. Когда я вышла оттуда, я плакала. Это такая ностальгическая инсталляция. Кабаков умеет затронуть в человеке глубокие струны». И вот летом 2005 года Stella Art Gallery совместно с Фондом Гуггенхайма открыла в Эрмитаже первую российскую ретроспективу Ильи и Эмилии Кабаковых «Случай в музее и другие инсталляции».

Стелла Кесаева и Наоми Кэмпбелл на вечеринке Stella Art Foundation в рамках 52-й Венецианской биеннале. 2007

Однако за исключением Кабаковых никто из наших концептуалистов звезд с неба не хватал. «Тогда ни Монастырский, ни Захаров практически не выставлялись в России. Надо признаться, что после первого общения с Андреем Монастырским мне было трудно понять его работы, хотя до этого я видела произведения многих концептуалистов, например, Бойса и Кошута. Но когда я стала читать тексты Монастырского, вникать в его произведения, мне стало ясно, что это гениальный человек. Подумать только, в то время, когда американцы от “сладкой жизни” рисовали банки с супом “Кэмпбелл” и знаки доллара, наши бедные художники выезжали за город, что-то разматывали, закапывали, подсвечивали лампочками и в этом находили настоящую философию. Героические люди. Так почему они не признаны и никому не нужны?» Это тоже понятно — здесь и сострадание, и «за державу обидно». «Кэмпбеллы» и «доллары» потеснились. На новой экспериментальной площадке Стеллы Кесаевой на Мытной улице открылась «Охота на мышь» Монастырского и Захарова, а потом и персональная выставка Монастырского в том самом помещении в Скарятинском переулке, согретом опусами Уорхола, Баскья и Вессельмана. Кстати сказать, кондиционная температура там постоянно поддерживалась благодаря проходившим выставкам Алекса Каца, Дэвида Салле и Роберта Мэпплторпа. Да и сейчас, когда открылась экспозиция патриарха венского акционизма Германа Нича, там отнюдь не холодно.

Стелла Кесаева и художественный руководитель Мариинского театра Валерий Гергиев на выставке Этот смутный объект искусства. Музей Ca’ Rezzoniko. Венеция. 2009 На первом плане работа Анатолия Осмоловского, на заднем плане — работы Константина Звездочетова, Ильи и Эмилии Кабаковых

Продюсер арт-событий

Такой роли, какую играет Стелла Кесаева, прежде у нас не было. Она, понятно, не искусствовед и не куратор, она не придумывает концепции выставок, не пишет к ним текстов в каталоги. Эти обязанности она разумно возлагает на профессионалов, в частности, на известного куратора и историка искусства Владимира Левашова. Непосредственно Stella Art Foundation (в 2004 году галерея превратилась в фонд) руководят тоже приглашенные специалисты.

Если пользоваться лексикой шоу-бизнеса, то Стелла Кесаева скорее всего продюсер, который готовит некие художественные события на экспорт (импортных экспозиций у нее заметно поубавилось, а по России она выставки не возит). Именно она решает, кто из наших художников поедет в снятый по случаю Венецианской биеннале музей Ca’Rezzonico, кто расположится с инсталляциями в зале Брейгеля венского Kunsthistorisches Museum, кто высадится арт-десантом на 2-ю биеннале в Салониках, и она же договаривается с маэстро Гергиевым, какое из ее мероприятий он «озвучит». То есть получается, что Стелла Кесаева занимается чуть ли не делами Министерства культуры и в известном смысле делами самого главы ведомства, которого она смогла залучить к себе на выставку в Венецию.

Кристина Де Лабушер, Билл Виола с женой, Стелла Кесаева в мастерской художника. 2009

Если к этому добавить проект создания в Москве Музея современного искусства, в котором будут располагаться более 700 работ из коллекции Stella Art Foundation (проблема в том, чтобы из гаража Мельникова на Новорязанской улице вывести находящийся там автобусный парк в другое место), то портфель «министерских решений» Стеллы Кесаевой будет почти полным.

Стелле Кесаевой интересно общаться с художниками, вести с ними «профильные» разговоры. Тон таких бесед доверительно-деловой, без малейшей тени фамильярности и амикошонства — так ей, кажется, проще поддерживать отношения. Впрочем, бывало, что… «Были такие моменты, когда хотелось все бросить и сказать: гори все синим пламенем, если не хотите, чтобы вам помогали, делайте все сами. Но, с другой стороны, я знаю, что нужно воспринимать людей такими, какие они есть. А талантливый художник зачастую эгоцентричный и капризный. Его характер просто надо терпеть».

Стелла Кесаева, Вилфред Зайпель, директор Венского музея истории искусства, Шарль Де Бовье на открытии выставки Этот смутный объект искусства. Музей истории искусств, Вена. 2008

Садовница

Филиал Stella Art Foundation на Мытной во многом напоминает если и не «фабрику звезд», то некий опытный участок, где под присмотром кураторов-садовников выращиваются молодые таланты, которых можно отнести к одному из подвидов концептуального искусства. Для более успешного созревания Стелла Кесаева периодически их отправляет погреться на солнышке — на острова греческого архипелага, где находятся творческие дачи. Путевки от жюри конкурса Stella Art Foundation «Новая генерация» вручаются во время церемонии госпремии «Инновация». Кстати, и сама Стелла Кесаева в этом году получила «Инновацию», понятно, что в почетной номинации «За поддержку современного искусства России». Однако новая генерация не всегда приносит ей радость. «Работа с молодыми — это всегда большой риск. Честно сказать, я очень мало видела хороших художников. Многие сейчас занимаются плагиатом: заимствуют идеи у наших художников старшего поколения, да и у западных тоже, которых, как бы это сказать, русифицируют. Интернет в этом случае оказывает плохую услугу. Это беда для наших молодых художников: у них просто перестали работать мозги». Что же тогда говорить о мальчишках-хулиганах, которые норовят переломать георгины в ухоженном саду? Речь идет о пресловутом «акционисте» Яне Пищикове, который весной этого года протаранил своим джипом витрину и въехал в выставочный зал на Мытной. Воспользуемся случаем, чтобы проинформировать художественную общественность о деле Яна Пищикова: «На данный момент эта история не закончилась. Как только Пищиков понял, что дело дошло до суда, он начал звонить мне и сотрудникам фонда, приносить извинения. Он даже написал открытое письмо. Все его действия лишний раз доказывали, что Пищиков не художник, а то, что он сделал, — не искусство. Ведь настоящий художник должен отстаивать свои идеи и в суде, и перед профессиональным сообществом. Чисто по-человечески я его простила и не хочу, чтобы он стал очередным арт-подсудимым. Естественно, его работа, которую он предлагал передать в дар, ни мне лично, ни фонду не нужна, так как не имеет никакой художественной ценности».

Алекс Кац и Стелла Кесаева на открытии выставки Алекс Кац в Москве в Stella Art Gallery. 2004

Комиссар

Все те роли, которые мы здесь пытались навязать Стелле Кесаевой, — все «это неправильно», как она сама любит говорить. И, наверное, это действительно так. Ведь какую сторону ее деятельности ни возьми: и импорт-экспорт выставок, и зарубежные арт-туры, и ухаживание за молодой арт-порослью, и еще планируемый ею музей современного искусства, и т.д. — все будет мало, однобоко, а следовательно, и неточно для отображения ее на имиджевом портрете. Министр культуры — это не то, что арт-критик. Он способен найти нужное слово. И он его нашел: Стелла Кесаева — комиссар. Как было сказано еще в начале этого ее «Личного дела».

Фотографии — из личного архива Стеллы Кесаевой