По ссылке new_ur_all:
Чрезвычайное проишествие произошло в Екатеринбурге. С верхнего этажа высотного здания на улице Восстания выбросился мужчина. По предварительным данным, он оказался должен большую сумму за квартплату. И его пришли выселять из квартиры, сообщили корреспонденту ИА REGNUM в УВД города. Сначала мужчина поджег себя, а затем выбросился из окна.
Сам
new_ur_all:пишет: "
Решительно не понимаю логики подобного ритуального суицида. Кому от этого станет легче? "
Да разве в этом дело? В логике?
Я вот на себя примеряю, а могло бы со мною быть вот так? Могло бы.
Скажем, если бы родился я лет на 20 раньше, кто бы я сейчас был? Кандидат наук, старший научный сотрудник. Семья распалась бы ещё на излёте перестройки, к обоюдному облегчению: жена и дети, помешавшиеся на этих уродливых модных шмотках и каких-то «открывающихся возможностях» давно бы стали чужими людьми. Господи, какие возможности? Смотреть по видику на драки перекачанных горилл, шляться по кооперативным кафе, где один непрожаренный шашлык стоит как четверть зарплаты инженера? Это возможности? После закрытия программы «Буран»-«Энергия» возможности, настоящие возможности, начали сжиматься как шагреневая кажа.
Родственные связи, наверное, истончились бы и обессмыслились ещё раньше.
«У всех своя жизнь».
А потом – годы, иногда кажущиеся десятилетиями. Бессмысленно вспоминать о том, кто какие утраты понёс и свидетелем чего был. Но что ещё помнить?… Горечь, усталость, чувство унижения, разочарование, раздражение и уныние – переплавились в глухую тревожную боль, требующую какого-то странного сосредоточения. Она то отзывалась пугающим жжением ниже грудной клетки, то превращала сердце в кашляющий движок, то шершавой рукой сдавливала горло. Я бы, наверное, свыкся с ней, с болью, если бы был смысл.
Но смысла как-то не находилось. Те, кто совсем уставал тыкаться в его поисках, тихо уходили. Кого как-то незаметно свёл в могилу рак, кто-то не смог оправиться после инфаркта, а лучшего физика группы просто забила в подъезде какая-то шпана….
И вот теперь на столе эта бумажка. Выселение. Куда? За чем? Ни страха, ни злобы, ни отчаяния. Тяжёлая отрешенность. То, что идти просить не у кого и вообще
просить невозможно, даже не думалось – это было что-то самоочевидное. Когда-то с каким-то отстранённым интересом посматривал на верующих, они всегда что-то просили у своего бога. Но это было давно.
Поздно меняться. Поздно приспосабливаться. И не для чего.
Когда в дверь позвонят, вопросов не будет. Конечно, они, кто ко мне ещё может придти? Десять лет уже никто не ходит. Минут пять будут звонить, а потом начнут ломать дверь. Значит, всего минут семь.
Последний раз рукой провести по корешкам книг, уронить чью-то пыльную рамку с фотографией. Какая разница с чьей? Человеческая физиономия – это то, что сейчас меньше всего хотелось бы видеть. Что-то ещё, что-то нужно сделать… Что-то не даёт выйти на балкон.
Нужно оставить эту боль, сжимающую горло, терзающую мозг, заставляющую сердце метаться. Оставить здесь.
Технический спирт из белой пластиковой канистры впитывается в клетчатую рубаху, заливая лицо и редкие волосы. Спичка. И только когда огонь охватит одежду, когда расплавленная пластмасса старомодных очков прожжет кожу, когда потрескаются от огня губы, только тогда из глотки вырвется крик. Боль выйдет вместе с криком. Вся. Без остатка. И только тогда, грузно перевалившись через ограждение – вниз, на асфальт…
Всё.
PS: это не претензия на достоверную реконструкцию события и не игра в чужое горе, просто попытка понять…
