I Предисловие. На дистанции
Восстановить дыхание. Необходимо восстановить дыхание. Пожалуй, на том подъеме ты переборщил, а теперь надо восстановить чертово дыхание.
Вдох. Раз-два. Выдох. Раз-два. Вдох нужно глубже, самым низом живота, диафрагмой. Раз-два. Выдох. Раз-два. Вдох…
Теперь все нормально. Только ноги ноют. Нельзя думать о них. Нужно думать о чем-нибудь другом, только не о ногах. Проклятых ногах!
Опять подумал. Тьфу, ты! Не думай о них. Уже не думаю. Вот она мелодия, все заменяющая:
We are stars now,
We are stars now.
Хорошо укладывается в ритм.
We are stars now,
We’re all stars now
In the dope show…
Хорошо укладывается. Действительно хорошо. Но почему ты думаешь? Не думай вообще. Только мелодия и два километра впереди. Нет. Чуть больше. Вот она разметка. И теперь точно еще два километра. Всего одна пятая того, что ты пробежал. Или меньше? Да, наверное, все же меньше. Кажется, ты уже разучился считать. Это все от усталости.
И зачем же ты об этом подумал?! Ноги налились кровью, как свинцом. Тяжело… Нет не тяжело. Нельзя так думать. Твои мысли отражаются сразу же в твоих чувствах. Остановиться и пойти шагом? Станет легко, сразу исчезнет боль в икрах и коленях. Глупая мысль. Никогда этого не делал.
We’re all stars now…
Дыхание. Раз-два. Раз-два. Раз-два.
In the dope show…
Какое к черту наркотическое шоу?
Опять дыхание сбилось. Нет. Раз-два. Раз-два.
Ты чувствуешь, как ноги несут тебя? Где-то далеко позади твои соперники. Где они? Оглянулся. Да черт с ними! Они где-то там. Это хорошо. Ты можешь еще ускориться?
Полтора километра… Можешь быстрее…
We’re all stars now
Полтора километра. Нет, полтора километра уже было! Осталось меньше. И потом все закончится.
Как закончится? Ты чувствуешь боль? Тебе нужно ее перебороть, и тогда ты добежишь или не добежишь. Прямо тут сойдешь с дистанции…
Нет!!! Не могу!
И будет легко… Да ну эту беготню! Ты не думал об этом?
Да пошел ты! Я добегу.
We are stars now,
We’re all stars now
In the dope show…
Черт! Опять.
We’re all stars now,
We’re all stars now
In the dope show…
Километр. Один километр. Пора успокоиться. До чего же ноют колени, и усталость…
Стоп! Нельзя о ней думать. Нельзя! Но они же ноют и болят. По-настоящему болят.
We’re all stars now,
We’re all stars now…
Медленно бежишь. Нужно быстрее. Шире шаг! Вдыхай глубже животом! Быстрее! Тебе уже в затылок дышат!
We’re all stars now
In the dope show…
Быстрее. Болит. Приятно болит.
Разве такое может быть?
Может! Черт! Дыхание!
Вдох. Раз-два. Выдох. Три-четыре. Глубже вдыхай! Быстрее выдыхай! Вдох-выдох.
Пятьсот метров. Нет! Меня не обогнать! Не дамся! Раз-два-раз-два. Раз-два-раз-два.
Быстрее!.. Давай, гони! Через боль, через не могу.
Отстает. Я уже не слышу его сиплое дыхание. Значит, отстает. Можно замедлиться.
Нет! Ты что?! Мы же all stars now
In the dope show…
We’re all stars now
In the dope show…
Двести метров. Быстрее…
Ноги болят.
Да черт с ними!
Пятьдесят… Двадцать пять…
Финиш!
Упасть… на землю. Как же тяжело…
II После финиша
- Петрович, ты ближе, а ну-ка поддай! – грузное тело поднялось со скамьи, некоторое время рукой что-то выбирало среди многочисленных пузырьков с масляными эссенциями на полочке в углу парной.
- А что это у нас? Ааа. Мята!
- Во, Петрович, ты толк в этом знаешь. Не то, что Васька с его экзотикой, - эвкалипт, цитрус, его мать…
Звучный гогот раздался из того угла, где сейчас находился Петрович:
- Ну что, мужики, остаемся на второй заход? – он перевернул маленькие песочные часики под красиво обделанным деревянным градусником на стене и аккуратно разлил ковшом ароматизированную воду по крупным камням, скрывавшим тены электрической печки.
- И раз. Два…- тот, кто называли Васькой, поднял веники наготове, чуть помахивал ими, осторожно загоняя горячий воздух, на верхние полки парной.
- Во пошла!… Давай! – человек на лавке громко крякнул и как будто захлебнулся внезапно хлынувшим жаром в легкие. Только через несколько секунд его дыхание пришло в норму. - Ха-ра-шо-то как! – А веники уже во всю силу молотили по спине.
- Петрович, а ну теперь ты, Чего-то я взмок! – Васька снял перчатки с рук и передал их вместе с вениками. – Пойду-ка я, ополоснусь.
- Куда?! Все остаемся здесь – человек на лавке засмеялся, протянул руку и схватил своего парильщика за ногу. – Васька ты чего это. Ты ж у нас не как спортсмен. Терпеть должен.
- Петр Николаевич, помилуйте. Мне ж годков не меньше вашего.
- Ладно, Василий. Парильщик ты классный. Отпускаем тебя. Да, Петрович?
- Пускай идет, мы на нем еще веничками отыграемся.
Василий спустился вниз и оглянулся:
- А может вам еще поддать, мужики? – ковш в его руке уже набирал воду из таза.
- Ууу тебя!
Веник смачно ударился в стену рядом с Васькой.
- Что не хотите? – Васька заулыбался, - ну ладно, я пошел.
- Веник отдай – заорал сверху Петрович.
- Лови! – и веник с не меньшей силой полетел обратно, - только не долго мужики, а то пиво все выпью. Весь ящик. Я же спортсмен хоть и бывший.
Ответом был дружный смех
Василий открыл дверь парной и, так и не сделав шаг наружу, отступил. Прямо в его живот уперлись два ствола охотничьего ружья.
- Назад Василий Иванович. – тихо сказал незнакомец в черной, закрывавшей лицо вязаной маске. Он был одет в военный камуфляж отечественного производства и дешевые китайские кроссовки.
Василий Иванович не стал сопротивляться, двинулся задом к лавкам, на которые неуклюже шлепнулся, так как дальше назад идти было некуда.
Незнакомец зашел в парную, показал ружьем «залазь наверх», дождался, пока Василий Иванович выполнит его требование, и закрыл за собой дверь.
- Да кто вы такой! И что вы себе позволяете! – мужчина, которого недавно с таким усердием хлестали вениками, поднялся, - я судья! И вы будете иметь дело с законом.
- Я знаю кто вы, поэтому можете не напоминать. Старыбин Петр Николаевич, судья Ленинградского областного суда. А вы Кислицин Александр Петрович, нынче главный прокурор Выборгского района Ленинградской области. А теперь главный герой сегодняшнего вечера – Семенов Василий Иванович, мастер спорта по легкой атлетике и заслуженный тренер России и СССР. Все вы выдающиеся люди. И по одному связанному с вами выдающемуся делу мне бы хотелось побеседовать.
- Мужик, мы тебя не знаем. Давай ты уберешь ружье, и мы все вместе поговорим за столом? – прокурор остановил разгоряченного судью, уже было двинувшегося вперед на незнакомца.
- Не надо, Петр Николаевич, оружие заряжено картечью, так что если я выстрелю, хотя бы из одного ствола, вам всем мало не покажется. А если выстрелю из двух, то у меня будет достаточно времени, чтобы его на всякий случай перезарядить, пока вы корчитесь от боли.
- Чего ты хочешь? – спросил судья. – Ты не грабитель? Если б ты сказал чего ты хочешь.
- Поговорить. Душевно поговорить. Вы все поймете. И если все пройдет нормально, то все закончится минут за десять-пятнадцать.
- Еще пятнадцать минут в парилке. Да ты понимаешь?!..
- Да. Я понимаю. Именно поэтому мы с вами здесь разговариваем. А еще у меня есть средство убеждения. Вы вскоре узнаете какое. – незнакомец под маской улыбнулся, -Хорошая у вас банька, еще не очень влажная. Парку не добавить?
Он положил ружье стволами на перила лестницы у печки, так чтобы все время держать на прицеле парильщиков, левой рукой наполнил ковш водой и вылил ее на печь.
- Итак, начнем. Давно уже пора. Вернемся во времена давнишние. Вспомним для начала дело Воронова. Алексей Николаевич Воронов, двадцати двух лет отроду, учился в Ленинградском Институте физической культуры….
…До выпуска оставалось совсем немного. Каких-то два месяца. Это произошло в начале мая. В тот год весна и лето были очень жаркими. Вспомните эстафету, посвященную годовщине Великой Победы. Вспомнили? Эстафета в девять этапов по десять километров. Всего участвовало шесть команд. Три из них представляли Ленинградский институт физической культуры. Тренером одной из них был не безызвестный нам Семенов Василий Иванович. Тогда он еще не был совладельцем сети ресторанов «Пьедестал», сейчас весьма престижных в северной столице. Но об этом чуть позже. Тогда он был просто тренером. Тогда все только начиналось.
Алексей Воронов стартовал седьмым в эстафете. Его команда шла второй после Ленинградского Военно-спортивного Института. На середине дистанции Алексею удалось опередить своих соперников. Он бежал первым, пока за два километра до финиша не упал. Несчастные случаи всегда были и будут в спорте, и эстафета продолжалась. На место происшествия медики прибыли ориентировочно через десять минут. После того как Алексея поместили в скорую, он прожил не более пятнадцати минут.
По случаю гибели спортсмена было проведено расследование. Специалисты зафиксировали смерть вследствие прекращения функционирования жизненно важных органов из-за критических для человеческого организма физических нагрузок. В общем, несчастный случай. Я вам говорю почти так, как было изложено в деле.
Родственники получили тело через четырнадцать дней после смерти. Задержку объяснили необходимостью проведения вскрытия и досконального изучения причин смерти. Алексея запечатали в полиэтиленовый пакет, который больше не вскрывался, так как, дескать, в морге возникли проблемы с электропитанием и работой холодильников. Но оно никому и не было нужно. Леша был сиротой с двенадцати лет. Отец-военный. Погиб в одной из горячих точек. Мать годом позже в автокатастрофе.
Воронов был похоронен на Серафимском кладбище через пятнадцать суток после смерти. На его могиле с прощальным словом выступил бывший наставник и тренер Семенов Василий Иванович. – тут незнакомец на секунду остановился. – Родственники вскоре получили небольшую компенсацию из областного фонда развития спорта, председателем которого являлся все тот же Василий Иванович. Это была так называемая денежная помощь. Вроде как Лешу не забыли и помнят его заслуги. И все же вскоре об этой истории забыли. Ну что напомнил я вам события тех дней минувших?
- Зачем вы нам это рассказываете? – Семенов сел на лавку. – я хорошо знал Лешу. Он был одним из лучших спортсменов, которых мне довелось тренировать. Я его знал с десяти лет, когда он только пришел на секцию легкой атлетики к Паше Войстинову. Хороший был парнишка. Шустрый. После школы я помог ему поступить в институт и стал тренировать его дальше. Он был одним из моих лучших… - Семенов не договорил, - жаль что с ним так произошло.
- Действительно. Что вы тут затеяли? Парень скончался. Если вы имеете какие-то претензии к его тренеру, то и общайтесь с ним. А мы тут причем? И вообще, я пойду отсюда, выпустите меня! – судья резво двинулся вперед к выходу, но наткнулся на ствол ружья, больно ударившего его в солнечное сплетение. Петр Николаевич ухнул и, согнувшись, поскуливая, потирал ушибленное место.
- Назад! – рявкнул незнакомец. – Я еще не закончил!
Подыматься наверх судье было тяжело. Разогнуться мешала только что полученная травма, да и немаленький живот сковывал движения. Но после того как незнакомец размахнулся прикладом, Петр Николаевич каким-то образом умудрился преодолеть свою немощность.
- Продолжим. Дальше начинается самое интересное.
В течение полугода в реанимационные отделения ленинградских больниц № 71, 84 и 32 один за другим поступают шесть человек: все бывшие воспитанники Семенова. Медицинское обследование показало нарушение функционирования внутренних органов, в частности печени, почек и других. При более глубоком обследовании в крови пострадавших не было обнаружено никаких посторонних веществ. Состояние Сергея Звягинцева было наиболее тяжелым. В больнице он пробыл около десяти месяцев. Прокуратура не стала возбуждать уголовного дела. Каким-то странным образом никакой связи между всеми шестью случаями не прослеживалось. Все заключения о нецелесообразности подписывал Кислицин Александр Петрович. Так уж получилось, что потерпевшие с момента выпуска из института оставили свою спортивную карьеру. Таким образом, привязать эти случаи к деятельности тренера Семенова не удалось. Итак, называемое дело «о допинге», как его назвали следователи Кировского отдела, провалилось, не успев и начаться. Ему не дали хода. Но достоверная информация о том, что спортсмены принимали допинг, размеры доз и частоту приемов которого регулировал их тренер, Семенов, осталась. Из первых уст.
Сейчас не секрет, что в мире спорта без допинга не будет результатов. И этот самый допинг зачастую не оказывался таким уж безвредным. Дело в расследование не пошло, хотя следователи смогли установить одну не мало важную вещь: все потерпевшие заболевали по-разному, и последствия болезни рознились. Не было одинаковых случаев. Шесть человек стали инвалидами, получив хронические заболевания печени, сердца и токсические отравления внутренних органов. Так же был выявлен случай онкологического заболевания. У одного потерпевшего развилось расстройство психики, доведшее его до самоубийства.
А тем временем Семенов оставляет тренерскую карьеру. О да! Я тут немного ошибся. Он это сделал приблизительно за три месяца до поступления в больницу № 71 первого потерпевшего. Когда Сергей Звягинцев выписывался, Семенов открывал уже третий ресторан. В качестве украшений интерьера которого послужили вымпелы спортивных клубов, награды самого Семенова и некоторых его подопечных, а так же другая спортивная атрибутика.
Все шло как нельзя удачно до тех пор, пока молодой журналист «Питерского вестника» Илья Карпов не встретил своего старого знакомого, студента все того же Ленинградского Института физкультуры. Разговорившись, студент поведал товарищу странную историю о тренере-убийце. Такое прозвище по странной случайности получил один очень не безызвестный нам человек. Журналист заинтересовался услышанным и решил провести свое частное расследование. Оказалось, что схожие случаи уже случались и студенты их помнили, но все равно шли заниматься к Семенову, потому что он растил чемпионов. Именно его воспитанники и становились лучшими из лучших. Странная вещь, как-то раз провели опрос среди профессиональных спортсменов: «Если бы вам гарантировали олимпийское золото, но при условии, что допинг, принимаемый вами, съест десять лет жизни, - стали бы вы принимать его?» На этот вопрос ответили утвердительно 50 процентов тех, кому его задали. Впечатляет, не правда ли? Семенов в данном вопросе подходил тонко, он четко ориентировался кому, что и стоит ли давать, чтобы потом для себя получить меньше всего последствий. Все пострадавшие твердо верили, что тренер им только помогал достичь успеха, а вина из-за приема допинговых препаратов лежит только на них самих.
Карпов начал действовать. Ему удалось выявить связь Семенова с «Синмедисайн». Это крупнейший европейский поставщик медикаментов. Представительство этой компании пять лет назад открылось у нас в Ленинграде. Журналист попробовал воспользоваться своими связями в органах и наткнулся на дело Воронова. Он побывал в морге, каким-то неимоверным образом ему удалось получить заключение о смерти. Настоящее заключение. Настоящие показания медперсонала, так и не довезшего Алексея до больницы.
Наконец со всем накопленным материалом Карпов обратился в прокуратуру. Было заведено дело, и прокурор Кислицин всячески помогал расследованию.
Восьмого декабря этого же года в подъезде своего дома на Карпова было совершено нападение. Несколько неизвестных кусками арматуры забили журналиста почти до смерти. Они пробили ему голову, Лицо потерпевшего превратилось в кровавую кашу. От него почти ничего не осталось, ни носа, ни бровей ни губ. Потом Карпова подключат к искусственной почке, и он пролежит в больнице, так и не узнав, чем закончилось начатое им расследование. Виновных не найдут.
Следователь Николай Косарев, занимавшийся делом Семенова, отстранен и переведен в другой отдел. Ему посоветовали перевестись, напомнив, что у него есть жена и дети.
Судебное заседание по делу Карпова проходило с 20 по 29 июня …. года. Судья Старыбин Петр Николаевич не увидел связи с в действиях гражданина Семенова Василия Ивановича ничего противозаконного. Все закончилось ничем.
- И что вы хотите? - спросил Семенов спокойно, - Вы доказать ничего не сможете.
- А мне не надо ничего доказывать. – было слышно как незнакомец смеется. – Я не за этим сюда пришел.
Он опять положил ружье стволом на перила и засунул левую руку в карман, откуда достал пузырек. Быстро открыл, чтобы никто ничего не успел предпринять и высыпал его содержимое в таз с водой.
- Это что? – осторожно спросил судья.
- Это порошок есть не что иное, как энантат примоболина. Семенов знает, что это такое. Не так ли? Его употребляют в виде эмульсии через дыхательные пути. Существенно повышает активность нервных центров и кардиосистемы. Через полчаса после приема он разлагается в организме на простейшие белки и эфиры. Но вам это уже не поможет. Я запру вас здесь и вы будете дышать пока здесь не сдохните. – незнакомец зачерпнул ковшом воду и чуть ее плеснул на камни печи.
- Постой! Прошу тебя не надо. – завопил судья. – я не выдержу. Пожалуйста! Я же не виноват! Это все они!
- Ах ты, сука. – прошипел прокурор.
- Как же не виноват? А вспомните показания медсестры увозившей Алексея. Вы их читали. Парень до смерти бредил, что бежит до финиша. Его даже не сразу получилось поместить в скорую. Он бился, как безумный в припадке. Он все продолжал бежать, а изо рта текла кровавая пена. Женщине на месте пришлось оказывать помощь. Она чуть не упала в обморок сама. Вспомнили? Там было все написано. – незнакомец вылил ковш в печь. - А вспомните Мишу Захарова. Рак печени и гепатит. Это было в деле. Вы читали?
- Да-да было! Пожалуйста, не убивайте!
- Не убивать это чудовище? Тренера выкупившего у сторожа-алкоголика тело спортсмена из морга, чтобы даже после смерти парня заработать на нем деньги. Фирма платит – а мы им поставляем готовый материал для экспериментов.
- Не..ненадо, - Семенов задрожал, а потом начал горячо умолять. – Сколько тебе дать? Миллион, два? Только не убивай.
- Это вам к Кислицину. По его части - брать. Нет. Я запру вас здесь троих. Оставляйте при себе ваши кровавые деньги….
III Пьедестал для избранных.
Незнакомец шел домой по полутемной улице. «Как же хочется курить.» - с тоской подумал он, но сигарет не было: «Ты же уже полтора года не курил. И с чего это вдруг захотел? Да так. Старая привычка. Вот еще промок до нитки только бы еще воспаление легких не заработать». Маска прилипла к лицу и неприятно колола, но незнакомец снимать ее не стал. Он, не останавливаясь, выкинул на землю пузырек с остатками стирального порошка, достал из кармана диктофон и посмотрел на него в свете фонаря. Пленка в кассете почти закончилась.
«Что ж посмотрим, что кому и как воздастся. Или же надо было перестрелять этих скотов? Все равно же попытаются выкрутиться.» - сказал Илья и выключил диктофон: «Пора навестить Косарева.»