- Ты, стонать, блядь, будешь или нет?! – рыкнул Джагерджек, замахиваясь.
Ударил наотмашь, в кровь, обдирая костяшки пальцев о зазубренный край маски.
Ответная подача сломала бы челюсть кому поизнеженнее. Секста только облизнулся по-кошачьи, скалясь.
Понял. Нежничать, сука – «нерационально» (умный, блядь, «рациональный» до мозга костей!), руки распускать – отдача замучает.
Ну, хоть бы один стон! Уж чего-чего, а невозмутимого гонору в нем сейчас точно не будет. Хотя, насрать. Молчи. Кукла ты ебаная.
Он довольно заурчал.
Ага, ебаная. Уже – да!
И сильнее толкнулся между бледных, худых бедер.
Оказалось, мерцающие в темноте бледной зеленью глаза неплохо прячут вго-няющий в ступор лед под тонкими веками. Оказалось, неизменно сжатые в серую полоску губы охотно размыкаются в почти болезненных поцелуях. Оказалось, мраморная кожа на самом деле теплая и нежная, как у ребенка…
А еще, оказалось, что сука эта! Королева, блядь, Снежная! (хуй его знает, кто такая эта самая Королева, но раз отпущенный Ичимару эпитет запомнился, просто-таки прикипел намертво) Дает да-алеко-о-о не в первый раз! И дает, хоть ты удавись, хоть порви себе горло, в котором хер его знает с какого перепугу заклокотало от ярости, дает просто роскошно…
Лучше любой бляди. И каким только хером угадывает, когда приподнять бедра, когда пройтись ногтями по спине, чтобы аж выгнуло навстречу, чтобы озноб вдоль позвоночника, а когда, гибко вывернувшись в руках, одним движением языка по самому краю Дыры заставить кончить, и тут же, не позволяя остановиться ни на миг – продолжить.
Су-у-ука! И кто кого тут трахает уже хер поймешь!
Если бы еще удалось хоть один звук вырвать из судорожно сжавшейся под зубами глотки…