>Зачем пережила тебя, любовь моя

Воскресенье, 11 Декабря 2011 г. 23:05 + в цитатник

Цитата сообщения Stephanya

Прочитать целиком В свой цитатник или сообщество!

Зачем пережила тебя, любовь моя

Имя этой женщины в свое время звучало по всей Российской Империи, она была известна и в Европе... Аврора Демидова-Карамзина.... Как только ни называли ее! "Роковая Аврора", "Аврора с хрустальным сердцем", "Аврора убивающая", "Заря, обрученная со Смертью"!

Карл Брюллов. Аврора Карловна Демидова (1808 – 1902)1837 г.

Каждое ее появление в свете вызывало жаркое перешептывание и новый поток пересудов!

Ее несметному богатству завидовали, ее красоту всячески старались не замечать, ум - приуменьшить, а доброту сердца назвать холодным расчетом. Людская молва безжалостна. Светская, искусно изощренная в тонких сплетнях, тем более! Она знала об этом и все воспринимала со спокойной отстраненностью и мягкой улыбкой. Горе ее закалило.Но она не кичилась той "мудростью с горчинкой", которую в избытке преподнесла ей жизнь. Наоборот. Многие, встречавшиеся с Авророй Карловной, отмечали , что даже в преклонном возрасте глаза ее сохраняли вместе с дымкой печали, какую - то детскую ясность выражения и чистоту.

Если кто - то пытался выразить ей сочувствие в том, как тяжело сложилась ее женская судьба, то она в ответ лишь пожимала плечами - до глубокой старости сохранила это пленительное движение, едва заметное, истинно светской женщины! - и говорила с улыбкой:
"Отчего же?: Я была не так уж несчастна. Меня любило на этой Земле четверо мужчин. Они простились с жизнью в уверенности, что и я любила их столь же сильно, как и они меня. Любить стольких и быть ими Любимой - чем не Дар Божий?"
Сострадательному собеседнику в ответ на эту тираду оставалось лишь учтиво промолчать. Или перебрать в уме имена ее ушедших Любимых: Вроде бы и немного. Но и немало.

* * *
С первым из них, Александром Петровичем Мухановым , Аврора встретилась еще совсем молодою девушкой, едва только появившись в свете, почти на первом своем балу.

Она была внучкой последнего шведского губернатора Финляндии Эрнста Густава фон Виллебранда. Отец ее, Карл Шернваль, также происходил из знатного шведского рода и подобно многим другим финским аристократам после присоединения Финляндии к России перешел на службу к новым властям. В 1812 году, после воссоединения Выборгской губернии с остальной Финляндией он был назначен губернатором Выборгского лена (округа). Правил он хорошо, но недолго, скончавшись от скоропостижной болезни в 1815 году. На его место был назначен Карл Йохан фон Валлен, с раннего детства знавший супругу Шернваля.
Он же стал отчимом для Авроры и ее сестры и брата.Переехав из Выборга в Гельсингфорс, после вторичного замужества матери, застенчивая бесприданница Аврора не могла рассчитывать на слишком уж блестящую партию, но гвардейский кутила и бретер Муханов осыпал ее такими знаками внимания, что все стали говорить о ней, как о его нареченной невесте. Похоже было, что он окончательно потерял голову:посылал цветы, тратя на корзины и изысканные оранжерейные букеты все свое маленькое годовое содержание или постоянно закладывая что - то в ломбард - то часы, то запонки, а то и шейную цепочку с нательным крестом. Писал длинные,сумбурные послания, мало похожие на банальные любовные записки, которыми тогда были усыпанны будуарные шкатулки светских красавиц. В своих письмах романах - Муханов восторженно рисовал образ своей "богини - зари", как он называл Аврору, и пытался угадать, что значил " сегодня вечером ее отведенный в сторону взгляд, а позавчера, во время обеда , незаметно оброненный на стул платок?..

Почему, разговаривая с ним Аврора, прищуривщись , раза два взглянула в сторону какого - то лысоватого господина во фраке с орденскою звездою?! Уж не украл ли этот господин сердце красавицы, пока Муханов был мучительно лишен ее общества, отбывая скучное дежурство в казармах полка?!"

Но дежурство ли? Аврора не раз досадливо кусала губы и морщила брови, когда, в ответ на ее расспросы о Муханове, товарищи по полку отводили взгляды в сторону, с торопливой галантностью спешили отыскать ее шарф или перчатки, или, в бурном вихре кадрили, переводили спешно разговор на другое, пытаясь рассмешить светски приличным анекдотом. Аврора молча страдала от всех этих не договорок, так как была не на шутку увлечена Александром Петровичем.

Ее сестре - Эмилии Карловне, ставшей к тому времени "опальной" графиней Мусиной - Пушкиной,(супруг Эмилии, граф Владимир Мусин -Пушкин недолгое время находился под следствием по делу декабристов, но был отпущен с оправдательным аттестатом.Однако, ему до 1832 года было запрещено жить в столицах. - автор) напротив, не нравился этот жаркий и бестолковый роман, который, по разумению абсолютно всех светских знакомых, будущего не имел, так как влюбленные оба были бедны, словно церковные мыши!

Гау.Эмилия Карловна Мусина -Пушкина

Эмилия сделала все, чтобы противостоять этому безумному увлечению. Муханов, человек взбалмошный,порывистый, непредсказуемый, доверия никому не внушал, имел отчаянную репутацию кутилы и повесы, даже в кругу его товарищей - гвардейцев, а это уже - слишком серьезно!

Мадемуазель Шернваль была все же дочерью выборгского губернатора, получила приличное образование, свободно говорила на пяти языках. Стать женою человека, без оглядки спускавшего за карточным столом за одну ночь многие тысячи, причем, взятые часто в долг - родные не могли представить для Авроры участи ужаснее этой. Даже весьма прохладно относящийся к ней отчим решительно восстал!

Эмилия, тем временем, засыпала прошениями Государя, умоляя позволить ее мужу проживать в Петербурге - ей казалось. что таким образом, увезя с собою сестру, она сможет ее спасти!

Но хлопоты о разрешении несколько затянулись, а пылкий возлюбленный, много времени увивавшийся вокруг Авроры, вдруг вмиг исчез с глаз, вызванный в родовую деревеньку внезапным письмом заболевшей матушки. Вернулся он вскоре - тише воды и ниже травы. Глаз на Аврору не поднимал. Дивиться сей метаморфозе нечего было: прозорливая матушка, прослышав о сердечных безумствах сына строго - настрого запретила ему жениться на немке - безденежной, даром что с древним дворянским родом - родня, а небось, в латаном бельишке ходит, а о столовом серебре и не слыхивала от роду!

Матушка была слишком сурова, но и сын - единственный, как тут не послушаться? Пылкий кавалер пылу заметно поубавил!

Для Авроры охлаждение Муханова было, если не громом среди ясного неба, то мукою несказанной: она похудела, осунулась, все реже и реже подходила к фортепиано. Часто ее глаза, отуманенные слезами, были устремлены на дорогу, по которой прежде часто приезжал на лихаче - извозчике, тратя последний двугривенный на чай, Александр. Но дорога оставалась пустынной .

Ева Шернваль, мать Эмилии, 1830-е гг.

Графиня Эмилия Карловна про себя проклинала поклонника - повесу и молила Провидение лишь об одном: чтобы сестра не расхворалась!

И у самой -то лилии- графини к весне доктора обнаружили что - то неладное в легких, усиленно посылали лечиться за границу. Эмилия изящно отмахивалась тонкою ручкой: сначала ей надо было устроить судьбу сестры.

Спешно перебрались в Петербург, а как только малость обжились на новом месте, Эмилия бросилась хлопотать при Дворе о назначении Авроры фрейлиной Государыни. Дали Мусины - Пушкины и первый свой петербургский бал, на котором Рори, как ласково звали ее в семье, имела невероятный успех: в книжечке для записи танцев через пять минут не осталось места! А на щеках Авроры вновь заиграл давно позабытый румянец. Эмилия ликовала! Муханов, казалось, был окончательно - в прошлом.

А тут еще и придворные хлопоты Эмилии Карловны, умевшей очаровать и при мимолетном общениии, наконец завершились тем, что Аврору зачислили в штат фрейлин Ее Величества.

Она была представлена Августейшему семейству, обворожила мягкостью и скромностью манер Государя Николая Павловича, и покатились чередою дежурства в Зимнем и Аничкове, выезды, балы, концерты, маскарады! Блестящая и трудная жизнь фрейлины, веселая лишь на вид!

Мадемуазель Шернваль несла свою службу исправно, не жалуясь, хотя, быть может, и тяготилась блеском двора - ей, скромнице, это было непривычно.Сердце ее, казалось, понемногу обрело способность биться ровно, но тут опять объявился Муханов.

Сбережения от годового жалованья придворной дамы все же лучше, чем ничего! Бретер и гуляка успешно проматывал уже последние крохи имения занемогшей с горя строгой матушки. Надо было искать прибежища: Финансового.

На этот раз роман развивался еще стремительнее. Аврору ни в чем нельзя было убедить! Родные горько смирились. Был назначен день свадьбы, шилось скромное приданое, готовила памятный подарок Императрица для своей самой любимой фрейлины, но:

Судьба любит преподносить свои подарки - сюрпризы. Или это был вновь указующий перст Провидения? За несколько недель до венчания Муханов вздумал вместе с друзьями устроить холостую пирушку. Кутили ночь напролет, а ранним утром, Александр Петрович на лихаче - извозчике помчался к возлюбленной, набросив на плечи лишь тонкую шинель. Продрог под февральской поземкой - с утра вьюжило , но не придал значения легкому жару, успокоил невесту, поехал к себе на квартиру, а всего лишь несколько дней спустя скончался на руках Авроры, не отходившей от его постели ни на шаг, от крупозного воспаления легких. Невеста превратилась во вдову не побывав под венцом.
Она была в ужасном состоянии, погрузилась в тоску и отчаяние, но почти не могла плакать. Надев траурное платье, по прежнему посещала светские салоны, рауты и приемы, но не танцевала, а лишь кружевно - черной тенью неслышно скользила по гостиным. За ней наперебой участливо ухаживали светские бонвиваны, дружно выражали сочувствие дамы и девицы, летая за нею по пятам с чашкою чая и сентиментальным альбомом в розовых бантах. Но чай остывал в прозрачных стенках крохотной чашки, альбом оставался весь вечер раскрытым на первой странице, самые модные стихи - не прочтенными.

Аврору, казалось, ничто уже не могло увлечь и заинтересовать! По слухам, бродившим по гостиным, она собиралась покинуть Двор и уйти в монастырь.

Павел Николаевич Демидов (первый муж Авроры Шернваль)
Неизв. худ., 1820-е гг.

Вот такой, обреченной и печальной, и увидел ее на одном из вечеров у знакомых Павел Николаевич Демидов, сын знаменитого владельца уральских заводов и рудников, недавно вернувшийся из- заграничного вояжа. Привыкший мановением пальца приближать и делать явью самые несбыточные свои желания, Демидов решил немедленно приобрести "сказочный бриллиант" - так он про себя окрестил Аврору Шернваль - в свою сокровищницу. И тут же сделал ей предложение! Между ними была десятилетняя разница, но Демидов на это не оглянулся!

Ошеломленная Аврора смогла в ответ лишь слабо кивнуть головой, плохо сознавая, что происходит! Наутро она опомнилась от чар демидовского признания и попыталась отказаться, послав Павлу Николаевичу учтивейшую записку, но тот не привык слышать "нет" в ответ на свои капризы!

Авроре тотчас же была отослана корзина с пармскими фиалками, ожерелье, стоившее сотни тысяч, и сущая безделица, в виде тончайшего газового шарфа - по слухам, с плеч самой Жозефины Богарне!

То ли выиграл его Демидов, по случаю, в лотерее благотворительной, то ли купил за баснословные деньги, то ли сама Императрица с плеча сняла и подарила - неизвестно было сие досужим салонным сплетникам. Да и чего только не мог бы купить Демидов! Пожалуй, одну луну с неба!

Свадьба состоялась скоропалительно, гостями на ней перебывало пол-Петербурга: вся высшая знать и придворные чины. Фейерверки искрились во всё небо, столы ломились от диковинных яств и заморских фруктов, платье невесты, расшитое вручную парижскими мастерицами золотыми нитями и бисером, смотрелось изумительно, вызвав в церкви у присутствующих на службе, немой восторг, но сама Аврора во время венчания почти не улыбалась. Она казалась ошеломленной и слегка подавленной. После того, как свадебный ужин закончился и начался бал, Павел Николаевич внезапно позвал Аврору к себе в огромный кабинет и, протягивая ей небольшой платиновый ларец с перламутровой инкрустацией, сухо, произнес:

- Это Вам мой свадебный презент, сударыня! Вы будете и впредь получать такие подарки и пользоваться всем в этом доме, как госпожа и хозяйка, с одним лишь условием - когда ко мне приезжают гости, Вы не имеете права покидать своей половины дома!

Каждый из нас должен жить своею собственною жизнью, так будет лучше. Ваши старые платья я отдал горничным: не потерплю, чтоб моя жена одевалась подобно парижской гризетке! Такой алмаз, как Вы, лучшего достоин!"
Он приподнял двумя пальцами подбородок Авроры, долго смотрел в глаза, прикрытые длинными ресницами: - Интересно, почему Вас так называют - "Роковая Аврора?" - на вид Вы невиннее агнца Божьего. Этот румянец: Скажите, Вы очень его любили, этого Вашего поручика? Для меня что нибудь осталось..там?
Он указал пальцем на сердце и вдруг резко изменил тон:"Так Вам понятны мои условия, сударыня? Или еще повторить?- он неожиданно резко сжал ее руку, до боли. У нее подкосились ноги и она без сил опустилась на софу, еле слышно прошептав:"Да.". Демидов стремительно вышел из кабинета. В открытую дверь гулким эхом ворвалась музыка. Гости танцевали вторую мазурку.

Когда иссяк первый поток горьких слез, Аврора вспомнила о презенте, оставшемся в ее руках. Открыла коробочку и.. онемела. На темно красном бархате сверкал, переливаясь всеми гранями и оттенками радуги, знаменитый алмаз Санси, приобретенный недавно Павлом Николаевичем в Париже. Говорили, что стоил он несчетные миллионы, да и не было ему настоящей цены! Ювелиры хватались за сердце, увидев голубоватое сияние камня! Приезжал к Павлу Николаевичу и придворный ювелир от Государя с предложением купить камень, но отказал гордец Демидов самому Императору, говоря, что не за какие деньги не расстанется с таким сокровищем. Им он купил свободу своей жены, ведь Демидовы привыкли покупать все, что пожелают...

* * *

В открытую слегка дверь огромного роскошного - в шелке и бархате - кабинета - будуара Авроры Карловны просунулась седая голова старшего лакея. Она, укачивая сына на руках, -тяжеленек стал на пятом году! - неловко повернулась и громким шопотом спросила:"Что - то случилось? Приехал кто - нибудь? Карл Павлович, о картине сказать?
Так передай, Василий, что я через десять минут буду, Павлик уже засыпает: Няню позови.

Л.Ю.де Леомениль. Портрет А.К. и П.П.Демидовых. 1840-е гг.

- Вы не извольте волноваться, барыня: Павел Николаич не велели вас беспокоить, да только дохтур приехал, беспременно Вас повидать хочет...

Аврора ахнула и стремительно, насколько позволяла ей сонная, пухлая тяжесть на руках, сладко сопевшая и надувшая розовые щечки, вскочила на ноги:

- Доктор приехал?! Павлу Николаевичу, что, опять хуже?А что ж ты молчишь?! Я сейчас. Попроси его подождать минуту, я спущусь. Она нервно дернула звонок, передала ребенка на руки бесшумно вбежавшей горничной, что - то строго шепнув ей, и выбежала прочь, даже не оправив прически. Пока неслась вниз по лестнице, у нее не было времени думать как она выглядит. Тревога мучительная, с каким - то томящим предчувствием ужаса и холода, овладела сердцем.. Так и вбежала в комнату мужа с выбившимися прядями волос, с лихорадочным румянцем на щеках, с уже близкими слезами - на глазах и в голосе: И что то еще мягко вползло за нею, черною тенью. Что это было? Смерть?

* * *

Демидов лежал в постели в шлафроке, укутанный теплым одеялом, принимал из рук доктора какое -то питье, слабо и тихо покашливал, временами промокая смятым платком испарину на лбу. Аврора рванулась к нему: "Павел, что с тобой, что опять такое?.. Ты что ж не велел меня позвать сразу?: Милый, ты что же это-сердишься на меня? - она улыбаясь, гладила руку, вытирала своим платком его бледный лоб, хлопотливо оправляла подушки за спиной, а слезы лились по щекам, скатываясь вниз. Одна из них упала на медальон, и алмаз - свадебный подарок мужа, с которым она не расставалась ни на минуту, засверкал, омытый этой случайной слезой, слепя глаза..

Муж, увидя, что она плачет, растерялся:

"Да полно, милая, как это сержусь, Бог с тобою! Зачем же я тебя буду волновать понапрасну?!! Ты и так ночами уже месяц не спишь! Вот доктор приехал только что - жар усилился, отвар, говорит, надо попить: Ну и гадость, матушка, я тебе скажу! Будь моя воля, сей бы час в камин вылил, собаке не дав глотнуть, не то что - самому пить!! Ты доктора уговори, меня дела ждут, что ж он мне с постели ворохнуться не дает.. Да не плачь, голубушка, Бог с тобою, милая, что это ты! Будто по покойнику! - тихо прошептал Демидов, заходясь в хриплом кашле и хватаясь руками за одеяло. - Бесценная моя, не порть очей, Карл Павлович и вправду сказал: они у тебя, что море бездонное.. Глаза Демидова обратились к портрету, висевшему прямо над камином.

Вот, милая, удачно повесили, как умирать буду, так ты передо мною: Ничего мне и не надобно более, алмаз мой бесценный.. Только ты не плачь больше, трудно мне смотреть на тебя! задыхаясь, прошептал он, все еще силясь улыбнуться.

Хорошо, друг мой, не волнуйся! - кивнула она, давясь немыми слезами и в отчаянии взглядывая на доктора. Тот отвел глаза. И в этом бессильном жесте Аврора внезапно увидела безжалостную ухмылку смерти. Безжалостную и торжествующую. Ею овладел холодный, парализующий ужас. Весь вечер и последующие две ночи она не отходила от постели мужа, но его лихорадочный бред сменился беспамятством и он скончался на руках Авроры Карловны, так и не придя в себя даже на минуту. Сгорел в месяц с небольшим от скоротечной чахотки.

После похорон, которых почти не помнила, она превратилась в тень. Бродила, шаркая ногами в огромных пустотах раззолоченного Демидовского особняка, крепко прижимая к груди притихшего сына. Она лишилась сна, ходила по комнатам, как сомнамбула, обхватив плечи руками, и приказывая день и ночь топить камины: все время зябла и не могла согреться. Доктор прописал было успокоительное, но верная нянюшка Прасковья, увидав, что барыня подолгу сидит перед зеркалом, поглаживая тонкими, бледными пальцами пузырек с мутновато - белым зельем, не видя и не слыша ничего вокруг, недолго думая, словно ненароком, разбила склянку - от греха подальше!

Аврора, услышав звон стекла, залилась горькими слезами и судорожно охватив руками шею нянюшки, впервые после смерти мужа , забылась на груди Пелагеи, тревожным, коротким, но все же - сном. На следущее утро выехала на Урал, в Нижний Тагил.

Надо было вступать во владение делами покойного мужа. Брат его, Анатолий Николаевич, проживал почти все время за границей, в Италии, помочь не мог - галерея искусств во Флоренции, которую основал, и крошечное княжество Сан - Доминго, владетельным маркизом которого он с недавних пор являлся, отнимали все его свободное время. Совладельцем имущества и прибылей был он лишь формально, на бумаге. Вся тяжесть управления и забот упала на хрупкие, покатые плечи Авроры Карловны. Она ложилась спать за полночь, почти все время просиживала в кабинете, над бумагами, в обществе многочисленных управляющих и приказчиков. Те сперва с большим сомнением глядели на хрупкую, черноглазую красавицу с чудным именем - Аврора Карловна - что баба, да еще немка, в шелках да бархате, может понимать в делах заводских? Уж и сидела б эта Аврора дома, да с дитем возилась - и то больше проку было б!

Но, послушав раз и два ее немногословные, продуманные, меткие замечания, вглядевшись в просмотренные ею отчеты, вчитавшись в распоряжения, они чесали в затылках:
"А ничего, вдова - то демидовская, пожалуй, смыслит, хватка есть!"

Аврора Карловна Демидова,урождённая Шернваль
Худ. В.И. Гау, 1845.Акварель

Известный русский писатель Д. Мамин - Сибиряк записывал со слов старожилов в 1885 году:
" Как никто из владельцев до нее, она умела обращаться с людьми. Она крестила детей, рабочих, бывала посаженной матерью на свадьбах, дарила бедным невестам приданое, по ее инициативе построены богадельня, родильный дом, несколько школ и детский приют, стали выделять пособия при несчастных случаях."
Особо нерадивым работникам приказчикам и управляющим часто грозились именем хозяйки:
"Вот постой, Заря Карловна приедет, ужо тебе будет на орехи с медом!" Откуда - то узнали тагильчане, что имя "Аврора" значит: "Заря", и иначе ее и не называли! А время для Авроры - Зари с тех пор покатилось кубарем. Она едва успевала всюду. Лето и часть осени госпожа Шернваль - Демидова проводила за границей и на Урале, зиму и весну в Петербурге, в своем особняке на Дворцовой площади.

В 1844 году умирает мать Авроры, а 17 ноября 1846 года - обожаемая сестра, 36-летняя Эмилия умерла от тифа. Все знавшие её были безутешны.

В 1846 году, когда она уже совсем не думала о себе, - ей было около сорока ей посчастливилось познакомиться в дружественном и по семейному теплом для нее салоне Карамзиных со старшим сыном хозяйки, Андреем Николаевичем - незаурядным человеком, профессиональным военным, кадровым офицером русской армии , адъютанта графа А. Ф. Орлова.
Всю жизнь он следовал устному завету своего отца - историографа Николая Михайловича Карамзина, утверждавшего, что "служить Отечеству любезному - быть нежным сыном, супругом, отцом, хранить, приумножать стараниями и трудами наследие родительское есть священный долг моего сердца, есть слава моя и добродетель".

Андрей Николаевич Карамзин (второй муж Авроры Шернваль)
Худ. Людвиг Вагнер, 2-я половина 1840-х гг. Литография

Аврора не сразу дала согласие на брак страстно полюбившему ее Андрею Николаевичу, ее сильно смущала разница в возрасте - целых восемь лет. Но Карамзина это не остановило. Притягательное очарование Авроры было сильнее. Оба много пережившее и тонко чувствовавшие, артистичные натуры они страстно привязались друг к другу. Почти десятилетие брака казалось потом Авроре счастливым сном, одним прекрасным мгновением! Супруги часто путешествовали за границу, подолгу жили в Нижнем Тагиле, где стараниями Андрея Николаевича были открыты для рабочих столовые, школы, больницы и даже городской клуб читальня. Во время своего пребывания на демидовских заводах Андрей Николаевич Карамзин много внимания уделял безопасности труда рабочих, насколько это было возможно в то время. Именно А. Н. Карамзиным на заводах Демидова впервые был введен восьмичасовой рабочий день. Он пользовался большим уважением среди тагильчан, ибо был человеком изумительной, добрейшей души.
Рабочие чрезвычайно ценили его отзывчивость и высочайшую порядочность. И, что немаловажно, большую, какую - то слегка восторженную преданность их хозяйке, которая с ним рядом еще больше похорошела. Фамилии, кстати, Аврора Карловна, выйдя вторично замуж не изменила и во всех офицальных бумагах подписывалась длинно:"Аврора Демидова - Карамзина, урожденная Шернваль." Это не очень принято было в тогдашней России, и она даже вызвала такою подписью Высочайшее неудовольствие - не слишком ли независима?! - но когда доброхоты донесли ей о столь пристрастном мнении Государя, лишь царственно пожала плечами, и обронила тихо, но твердо:
"Я горжусь фамилиями, которые ношу - всего лишь!"

Император, услышав такой ответ, и зная о несгибаемости нрава "алмазной" Авроры, сделал вид, что забыл свой "минутный" гнев! Ему куда приятней было видеть мадам Демидову - Карамзину украшением балов столицы, ведь зимой Карамзины жили в Петербурге, где их салон был у всех на устах! Там часто устраивали веселые чаепития с чтением литературных новинок или концертные вечера с разгадыванием шарад - на это была мастерицей старшая сестра Андрея Николаевича, Софья. Если кто -то проигрывал в угадывании, то должен был исполнить определенный "фант " - маленький концертный номер.

Аврора чаще всего тогда играла на фортепьяно или пела, Андрей читал стихи или составлял шутливые буриме, над которыми все хохотали, а вот Петр Андреевич Вяземский однажды отличился тем, что прочел, проиграв, самый изысканный "фант": мадригал хозяйке. Поблескивая стеклами пенсне и улыбаясь хитро, он с воодушевлением продекламировал:

Нам сияет Аврора,
В солнце нужды нам нет:
Для души и для взора
Есть и пламень, и свет:

(П.А. Вяземский Авроре Демидовой - Карамзиной.)

Все восторженно аплодировали, Аврора, краснея, благодарила льстеца - поэта и шутливо грозила пальцем: "Петр Андреевич, мне кажется , Вы нарочно проиграли, чтоб иметь случай прочесть сии вирши!" Тот отмахивался:"Что Вы, Аврора Карловна, сиюминутный экспромт, не более того!" - но лукавинки так и прыгали в глазах. Гости, слыша их веселую перепалку, хохотали пуще и упрашивали Петра Андреевича "проиграть" им еще фант, чтоб можно было послушать его стихи или стихи Пушкина, которые Вяземский читал в какой то одному ему присущей манере:спокойно и торжественно. Вечеров, подобных описанному, было множество. Об одном из них вспоминал, например, А. В. Никитенко:" 9 февраля 1853 года. Обедал у А.Н. Карамзина. После обеда читаны были неизданные главы "Мертвых душ" Гоголя. Продолжалось ровно пять часов, от семи до двенадцати. Эти пять часов были истинным наслаждением".

Но часы "мирных наслаждений" скоро и внезапно закончились, а предчувствия Авроры, которая писала сестре Алине вскоре после второго замужества, горько и проницательно: "В Андрее снова проснулся военный с патриотическим пылом, что омрачает мои мысли о будущем. Если начнется настоящая война, он покинет свою службу в качестве адъютанта, чтобы снова поступить в конную артиллерию и не оставаться в гвардии, а командовать батареей. Ты поймешь, как пугают меня эти планы. Но в то же время я понимаю, что источником этих чувств является благородное и мужественное сердце, и я доверяю свое будущее провидению..." - оправдались вполне.

Аврора Карамзина Худ. Эмилио Росси, 1846-1847
Акварель

Провидение, сколько могло, отодвинуло тяжесть предвидений психологически тонкой и умной женщины, но в феврале 1854 года, сразу по объявлении Турцией войны России, Андрей Николаевич снова стал военнослужащим. Он получил назначение в Александрийский гусарский полк, дислоцировавшийся в Малой Валахии и входивший в состав тридцатитысячного корпуса под командой генерала П.П. Липранди.

В полку Карамзина встретили неприветливо, некоторые офицеры смотрели на него как на "петербургского франта, севшего им на шею", недовольны были скорым его продвижением в полковники. Андрей Николаевич сразу это заметил, переживал и очень хотел на деле доказать, что он не тот человек, за которого его приняли. Вскоре он сблизился и подружился с поручиком П.Ф. Вистенгофом, нашел в нем родственную душу.

"Случалось мне по целым ночам просиживать в его палатке,- вспоминает Павел Федорович встречи с Карамзиным,- и я со вниманием слушал интересные рассказы про заграничную жизнь и Кавказ, где он служил. Карамзин говорил иногда со вздохом, почему его нет там, где более опасности, но зато более и жизни!". Тут он показал Вистенгофу золотой медальон с портретом жены-красавицы и сказал, что эту вещицу у него могут отобрать лишь с жизнью!"

В связи с активизацией турецких отрядов в Дунайских княжествах решено было провести тщательную разведку В связи с активизацией турецких отрядов в Дунайских княжествах решено было провести тщательную разведку в районе города Каракала, занятого противником. Осуществить это мероприятие, не исключающее участия в боевых действиях, поручили Карамзину. Он ликовал. Сбылось желание на деле проявить себя и показать, на что он способен.

Рано утрам 16 мая отряд вышел в поход. Карамзин успел шепнуть Вистенгофу, что он принятым решением доволен и во сне видел своего отца, вероятно, считая это добрым предзнаменованием. На деле же оказалось иначе. Как командир Андрей Николаевич обязан был предусмотреть и меры предосторожности для обеспечения безопасности отряда, но он этого не сделал. Отряд проходил по дороге в болотистой низине. На пути было два узких моста, последний перед Каракалом переходить бы не следовало.

На вопрос, переходить мост или нет, представитель генерального штаба М. Г. Черняев высказал несогласие с планом Карамзина. Тот возразил, заявив, что действует самостоятельно.
"Чтобы с таким известным своей храбростью полком нам пришлось отступать, не допускаю этой мысли - с этими молодцами надобно идти всегда вперед!". И дал приказ переходить мост. А за ним невдалеке на обширной равнине стояли колонны турецкой конницы. Отряд Карамзина вступил в бой, завершившийся победой численно превосходившего противника. Роковую роль сыграл и злополучный мост, который захватили турки, лишив гусар возможности к отступлению.

Рассказывают, что во время боя лошадь командира опрокинулась назад, сбросила всадника и умчалась. Ему подвели другую лошадь, но в этот момент наскочили турки и плотным кольцом окружили Карамзина. Стали снимать с него саблю, пистолет, кивер, кушак, взяли золотые часы и деньги, чтобы затем гнать в плен. Когда коснулись золотой цепочки с медальоном, (С памятным портретом Авроры - автор) Карамзин в отчаянии выхватил у стоящего рядом турка саблю, нанес ему сокрушительный удар по голове, другому перешиб руку...

Андрея Николаевича нашли бездыханным с восемнадцатью колотыми и резаными ранами. Вначале он был похоронен там же, в Малой Валахии, вторым дивизионом, которым командовал. На сороковой день состоялась панихида во всех тагильских заводах. Известие о гибели Карамзина явилось тяжелым горестным ударом для всей его семьи и шокировало светский Петербург.

Аврора Карамзина.Худ. Алексис-Жозеф Периньон, 1853

Вот как об этом событии писал своей дочери Ф.И. Тютчев:
"Это одно из таких подавляющих несчастий, что по отношению к тем, на кого они обрушиваются, испытываешь, кроме душераздирающей жалости, еще какую то неловкость и смущение, словно сам чем-то виноват в случившейся катастрофе...
Был понедельник, когда несчастная женщина узнала о смерти своего мужа, а на другой день, во вторник, она получает от него письмо - письмо на нескольких страницах, полное жизни одушевления, веселости. Это письмо помечено 15 мая, а 16-го он был убит...
Последней тенью на этом горестном фоне послужило то обстоятельство, что во все общем сожалении, вызванном печальным концом Андрея Николаевича, не все было одним сочувствием и состраданием, но примешивалась также и значительная доля осуждения. И, к несчастью, осуждение было обоснованным. Рассказывают, будто Государь (говоря о покойном) прямо сказал, что поторопился произвести его в полковники, а затем стало известно, что командир корпуса генерал Липранди получил официальный выговор за то, что доверил столь значительную воинскую часть офицеру, которому еще не доставало значительного опыта. Представить себе только, что испытал этот несчастный А. Карамзин, когда увидел свой отряд погубленным по собственной вине... и как в эту последнюю минуту, на клочке незнакомой земли, посреди отвратительной толпы, готовой его изрубить, в его памяти пронеслась, как молния, мысль о том существовании, которое от него ускользало: жена, сестры, вся эта жизнь, столь сладкая, столь обильная привязаностями и благоденствием".
А спустя несколько дней жене своей Ф.И. Тютчев сообщил: "Завтра, 18 июля, мы приглашены на печальную церемонию, похороны бедного Андрея Карамзина, тело которого, однажды уже погребенное и открытое, только что прибыло в Петербург. А я вижу, словно это было вчера, как он - в военной шинели расстается с нами на вокзале и я говорю ему на прощание - воротитесь. И вот как он вернулся!"

Аврора Карловна за телом мужа посылала своего секретаря Иосафата Огрызко. Вот отрывок из письма генерала Ушакова А.Н. Демидову от 24 июня 1854 года: "Препровождает Вам открытый лист для беспрепятственного провоза из Малой Валахии в Санкт-Петербург для предания земле тело скончавшегося полковника Карамзина, о чем уведомлены оберпрокурор святейшего Синода, министр финансов и управляющий министерства иностранных дел".

Оплакивая своего мужа, полковника Андрея Николаевича Карамзина, младшего сына известного историка, павшего 15 мая 1854 в бою с турками под Калафатом, красавица Аврора Карловна (урожд. Шернваль) посвятила его памяти небольшой храм, заложенный в июне 1855 в центре монастырского кладбища. Он строился по проекту Э. И. Жибера и был освящен 24 октября 1856 митрополитом Григорием. Днем раньше в склеп под храмом был перенесен прах Карамзина.
Вдова не только истратила на постройку 30 тыс. руб. серебром, но и сделала на свои средства утварь из золоченого серебра и облачения. Она подарила храмовый образ Спасителя в богатой ризе с драгоценными камнями и две большие иконы свв. Владимира и Александра Невского. В 1860 в церковь поступила икона Воскресения Христова, вырезанная из слоновой кости.
16 числа каждого месяца по Карамзину и его павшим товарищам в церкви служили панихиду.
У левой стены, над могилами Краевских и Бильбасовых, находилась часовня, построенная Д. Д. Соколовым.
Церковь закрыта в июне 1929 и снесена, вероятно, летом 1930 года.

После погребения в карамзинской церкви Божией матери всех скорбящих радости появилась запись: "Карамзин, Андрей Николаевич, полковник, р. 24 октября 1814, убиен во брани за веру и отечество против турок 16 мая 1854. Блажени милостиви яко тии помиловани будут". Скорбные строки эти попали в Петербургский некрополь.

Для увековечивания памяти А.Н. Карамзина, стараниями вдовы Авроры Карловны, ее деверя Анатолия Николаевича Демидова, и рабочих тагильчан был сооружен памятник на одной из площадей Нижнего Тагила. Деньги собирали по подписке. За высокохудожественную и добросовестную работу, исполненную заводчанами Анатолий Демидов подарил создателям памятника образ Святого Андрея Критского в драгоценном окладе, равный стоимости памятника -деньги рабочие брать отказались.

Образ был освящен в церкви и установлен в часовенке, неподалеку от площади. На открытие часовни и памятника приехала из Петербурга семья Карамзиных, прибыл из Флоренции брат Демидова, маркиз Сан - Доминго. Аврора стояла на площади в черном траурном платье дважды вдовы. Под темными складками вуали не было видно плачет она или нет. Когда с памятника упало покрывало, она медленно перекрестилась и тихо пошла вперед. Толпа расступилась, не мешая ей. Сын Павел, стоящий рядом, двинулся было за нею, но его осторожно остановили:"Не мешай, дай проститься!"

Аврора долго стояла одна у подножья памятника - эмблемы. Приблизиться к ней никто не решался. Ветер тихо перебирал концы вуали, шевелил ленты траурного платья. Потом, подняв руку, она тихонько перекрестила памятник и отошла в сторону. Только тогда остальные отважились подойти ближе. Смотря на Аврору Карловну, кто - то из рабочих тихо пробормотал, вздохнув:
"Вот ведь, Судьба - бедовка! Словно птица подбитая.. Только что не кричит, да о землю не бьется."

Подбитая птица. Полупотухшая Заря. Этот образ сросся с нею. Она еще продолжала светить и согревать, но больше никогда в жизни не снимала темного платья и не танцевала на балах.

Судьба - насмещница ( или провидица? - автор) даровала ей долгий век, слишком долгий! Будто бы за всех ее Любимых и Ушедших!

Аврора Карловна прожила почти 94 года. В 1885 г. в Италии неожиданно умер её единственный сын.
Похоронив сына, в одночасье сгоревшего от лихорадки в тридцать с небольшим - последнего, четвертого, своего самого любимого Мужчину! Думала, что не перенесет и не переживет такого горя, но уже через несколько недель после похорон, невидящими от слез глазами, перебирала в кабинете бумаги и, как всегда, отдавала распоряжения по екатеринбургскому медеплавильному, нижнетагильскому чугунно - литейному.
О размещении прибылей и финансировании последней выставки Академии Художеств, об открытии новой лечебницы и еще двух школ. Жизнь продолжалась, вопреки ее горю или идя рука об руку с ним...

Павел Павлович Демидов

А в 1888 г. сгорел дотла ее любимый дом в Трескенде, с которым было связано столько воспоминаний. 80-летняя женщина удивительно спокойно перенесла эти потери - «Бог все забрал у меня, и видимо, знал почему», - говорила она.
Последние годы своей жизни она провела в усадьбе Хагалунд - небольшой вилле, построенной ее отчимом на берегу залива в Тёёлё. После своей смерти она завещала этот дом городу Хельсинки, и теперь в нем располагается городской музей (ул. Маннергейма, между дворцом «Финляндия» и железнодорожным вокзалом).
Смерть пришла к Авроре Карамзиной в 1902 году. Спасаясь от огня, охватившего гостиницу, она выбросилась из окна второго этажа. Раны оказались смертельными. Она была похоронена на Старом кладбище Хельсинки ( Гельсингфорсе), хотя она хотела покоиться рядом с мужем.

Гроб несли потомки старых ее друзей, в том числе будущий маршал Финляндии граф Карл Густав Эмиль Маннергейм. В честь Авроры Демидовой-Карамзиной названы улица в центре Хельсинки, детские приюты, библиотеки, школы, больница. Многие художники писали ее портреты, поэты посвящали стихи.

* * *

Paul Pavlovitch Demidoff.

Павел Павлович Демидов принадлежит шестому поколению династии Демидовых, оставивших яркий и глубокий след в истории России. Фамилия Демидов изначально представляла собой отчество: отец Никиты Демидова, родоначальника рода Демидовых - Демид Антуфьев, происходил из государственных крестьян. Он приехал в Тулу из села Павшино, чтобы заняться кузнечным делом, и с 1672 года был кузнецом при тульском оружейном заводе.
Его сын, Никита Демидов, по указу Петра I стал главным поставщиком копий и ружей для русской армии а начиная с его сына Акинфия Демидова (1678-1745), семья становится крупнейшей промышленной династией России, владеет заводами и рудниками по добыче железной руды и серебра, по добыче драгоценных и полудрагоценных камней на Урале и юге Сибири. В 1726 г. Демидов вместе с братьями и нисходящим потомством возведён в потомственное дворянство. В дальнейшем члены семьи Демидовых были горнопромышленниками, путешественниками, учеными, меценатами, дипломатами.

Павел Павлович Демидов родился 9 октября 1839 года в Веймаре. Отец, Павел Николаевич Демидов, в 1838 г. женился на 27-летней красавице Авроре Шернваль. Инициатором женитьбы Демидова был, по слухам, сам император Николай I, который не хотел, чтобы Павел повторил судьбу своего брата Анатолия, который всю жизнь прожил за границей. Через 3 с небольшим года Павел Демидов умер. 6 лет после смерти мужа Аврора Демидова Шернваль не снимала траура.

Чтобы понять судьбу и характер Павла Павловича, остановимся вкратце на деятельности его отца. При Павле Николаевиче Демидове были созданы в России талантливыми механиками Черепановыми первые паровозы, развивалось бронзолитейное дело под руководством Ф.Ф. Звездина, в 1833 году открылась высшая заводская школа, готовившая кадры местной технической крепостной интеллигенции; на заводах и рудниках внедрялись передовые технологии, нередко - впервые в отечественной промышленности; строились величественные здания.
Величайшей его заслугой перед Россией является учреждение в 1831 году Демидовских премий. Их присуждение продолжалось до 1865 года, что значительно повлияло на развитие отечественной науки. За 34 года существования Демидовских премий ими было отмечено 275 сочинений, преимущественно относящихся к гуманитарным наукам. Среди лауреатов - выдающиеся ученые России: врач Николай Иванович Пирогов, историки Борис Николаевич Чичерин и Николай Иванович Костомаров, химик Дмитрий Иванович Менделеев, металлург Павел Петрович Аносов, филолог Александр Христофорович Востоков, физиолог Иван Михайлович Сеченов, математик Пафнутий Львович Чебышев, электротехник Борис Семенович Якоби и многие другие.
В 1829 году П.Н.Демидов учредил специальный капитал для вдов и сирот воинов русско-турецкой войны (1828-1829 гг.), который выплачивался долгие годы и после его смерти. Сумма капитала составила 625 тысяч рублей.
Павел Николаевич Демидов оказывал помощь нуждающимся и за границей: монастырю Святой Елизаветы в австрийском Линце, театру Комеди Франсез в Париже, беднякам Берлина, вдовам и сиротам воинов-французов, погибших в Африке.

Теперь, уяснив, какие гены унаследовал Павел Павлович Демидов, расскажем о его судьбе.
Итак, на втором году Павел Павлович лишился отца и, получив прекрасное домашнее образование, в 1856 году вступил в С.-Петербургский университет студентом юридического факультета, курс которого окончил в 1860 г. со степенью кандидата. Поселившись в Париже, Павел Павлович продолжал здесь свое научное образование под руководством Лабуле, Франка и Бодрильяра.

Мария Элимовна Демидова-Мещерская

В 1867 г. Павел Павлович женился на княжне Марии Елимовне Мещерской. Это замужество не было для нее желанным и не принесло ей счастья. Павел же просто сгорал от любви к жене, с нетерпением ждал рождения первенца. И летом 1868 года, когда они жили в своем парижском доме, у них родился мальчик, нареченный в честь отца Марии очень редким и неканоническим именем Елим.

После тяжелых родов Мария Мещерская-Демидова скончалась, и лучик счастья, забрезживший было в семейной жизни Павла, мгновенно померк, угас вместе с кончиной любимой женщины. Тело его жены было поначалу упокоено в их семейном склепе в Париже. В память о незабвенной супруге Павел Павлович учредил во французской столице приют для бедных женщин и назвал его «Мария».

Переселившись после смерти жены в Вену, Павел Павлович вступил на службу по министерству иностранных дел и был причислен к Венскому посольству, но, пробыл здесь недолго, уже в 1869 г. возвратился в Россию и поселился в Каменец-Подольске, где занял скромное место советника губернского правления. Вскоре, однако, он переселился в Киев и здесь был избран сперва почетным мировым судьей, а потом, в 1870 г., киевским городским головой.
В 1870 г. умер дядя Павла Павловича, князь Сан-Донато Анатолий Николаевич, завещав любимому племяннику все свои владения и титулы. Тому, в свою очередь, владение в Италии досталось от отца, Николая Никитовича, который приобрел в окрестностях Флоренции в селении Сан-Донато часть монастырской земли и построил роскошный дом. Позднее Анатолий Николаевич, осуществив свою давнюю семейную мечту о громком титуле, попросту купил у Тосканского герцога право именоваться князем Сан-Донато. Правда, на родине известие о новом титуле встретили без восторга. Император Николай I же с сарказмом отрезал: «Ну и пусть только там он будет князем».

В 1871 г. Павел Павлович вступил во второй брак с княжной Еленой Петровной Трубецкой, от которой у него было пятеро детей. Они обвенчались в 1871 году. Уже в марте 1872 года она рожает первенца Никиту, названного в честь своих великих дедов, а через полтора года - первую девочку Аврору, получившую имя своей знаменитой бабушки, красавицы Авроры Карловны Шернваль-Демидовой.
Чета Демидовых переезжает в Италию, и в 1872 году они приобретают еще одно поместье в 18 км от Флоренции — Пратолино, бывшее имение герцогов Медичи. Вилла Пратолино построена архитектором Буонталенти во второй половине XVI века для герцога Флоренции Франческо Первого Медичи. Великолепный парк площадью 1,5 кв. км когда-то украшали многочисленные фонтаны, скульптуры, гроты и лабиринты. Вилла считалась современниками чуть ли не чудом света. Но время шло, род Медичи потерял могущество, дворец пришел в запустение и был разобран в 1824 году. Сохранившийся Пажеский корпус дворца через четыре года герцог Тосканский приспособил под свою резиденцию.

Приобретя Пратолино, Демидовы начинают воссоздание его былого великолепия. Реставрируются Пажеский корпус и конюшни, прокладываются аллеи в парке, восстанавливаются водоемы и скульптуры, самая эффектная из которых — огромный «Аппенино» работы Джованни да Болонья 1580 года. Строится новое здание с резными дверьми и панелями из дуба. На месте старого дворца устанавливается копия флорентийского памятника Николаю Демидову из каррарского мрамора. С виллы Сан-Донато Павел Павлович перевозит сюда часть коллекций своего дяди. Пратолино превращается в парадную княжескую резиденцию, где особенно великолепно убранство Большого салона, заполненного картинами и статуями.
Имея большой интерес к искусству разведения садов, Павел Павлович еще в 1869 г. в Санкт-Петербурге побывал на Всемирном Конгрессе садоводов. Такой же конгресс (следующий по счету) состоялся во Флоренции в 1874 г.. Сопоставляя даты покупки и начала реставрации виллы и парка Пратолино (1872), Конгресса во Флоренции (1874) и года создания розы с его именем (1873), можно предположить, что Павел Павлович был знаком с создателем розы Жаном-Батистом Гийо-младшим. Поскольку в рамках любого Конгресса или сельскохозяйственной выставки всегда организовывались выставки и конкурсы роз, а Гийо-младший очень много разъезжал по этим выставкам, то, скорей всего, во Флоренции и состоялась их встреча. О громкой покупке заброшенной виллы Медичи и желании Демидова ее восстановить знали буквально все, в том числе и Гийо. Таким образом, название розы 'Prince Paul Demidoff' появилось вполне закономерно.

Кроме того, Демидовы активно участвуют в общественной жизни Флоренции, занимаются благотворительностью. На их деньги реставрируется мраморная облицовка главной городской достопримечательности — собора Санта Мария дель Фьоре и строится русская православная церковь Рождества Христова, открытая в 1902 году. Вся церковная утварь, иконы, деревянные панели и роскошные двери из резного ореха ранее находились в домовой церкви Демидовых на вилле Сан-Донато. Церковь Рождества стала центром духовной жизни русской иммиграции после революции 1917 года и существует в наше время. В нижнем храме можно видеть мемориальные доски на русском и итальянском языках с благодарностью Павлу Павловичу и его супруге Елене Петровне.
За свои заслуги перед Флоренцией князь Сан-Донато избран почетным гражданином города с вручением золотой медали, награжден орденами Святого Маврикия, Святого Лазаря и Итальянской короны.

С 1877 года, как только Россия вступила в войну с Турцией, движимый человеколюбием, Демидов вернулся в Киев и принял должность чрезвычайного уполномоченного от Общества Красного Креста. Целый год проработал Павел Павлович в этой должности, не жалея ни труда, ни здоровья, ни средств, устраивая помещения для больных и раненных, снабжая воинов большею частью на свои личные средства всем нужным и во временных бараках, и на санитарных поездах, и при отправлении солдат на родину.
В 1880 г. Павел Павлович поселился в Санкт-Петербурге и, по смерти Александра II, снова вступил на службу в Министерство Внутренних дел, где перед ним открылось поле административной деятельности, и, кроме того, принял должность Председателя банка и Общества для поощрения промышленности и торговли.

Владея значительными богатствами на Урале, Демидов на своих Уральских рудниках ввел все новейшие усовершенствования, при Пермских Нижне-Тагильских заводах основал первую фабрику бессемерования стали, чем дал крупный толчок к развитию выработки на своих заводах стальных изделий, и на свой риск занялся разработкой Луньевских каменноугольных копей на севере Урала, предвидя широкую будущность для этой отрасли промышленности. Изделия заводов князя Павла Сан-Донато на Венской всемирной выставке удостоены почетного диплома, а на Филадельфийской 1876 г. награждены бронзовою медалью.

Широкая и разнообразная благотворительная деятельность. чуткая отзывчивость к нуждам ближнего приобрела Демидову громкую известность. После смерти первой жены Демидов основал в Париже рукодельню имени св. Марии, где, вплоть до коммуны, от 300 до 400 бедных парижанок находили себе ежедневную работу, обеспечивавшую им существование.
За последние 9 лет жизни Демидов пожертвовал на пенсии, стипендии и другие пособия в пределах России капитал около 1200000 рублей. Из этих процентов ежегодно отпускалось, между прочим, 15000 руб. Демидовскому дому, 2500 руб. Николаевской детской больнице, 2000 руб. Киевскому университету, 3750 р. С.-Петербургскому университету и 5000 рублей обществу дешевых квартир.
Кроме того, на средства Павла Павловича открыты учебные и благотворительные заведения при Нижне-Тагильском и других заводах, в том числе реальное училище, два народных училища для мальчиков, два таких же училища для девочек, школы грамотности при заводах и рудниках в 9-ти пунктах, две больницы, покои при них и аптеки, фельдшерская школа и библиотеки при школах и т. п.. По инициативе же Демидова при заводах учреждены были 10 сберегательных товариществ.
В совокупности общий ежегодный расход Демидова на благотворительные цели составлял к концу его жизни до 250000 р. За такую широкую благотворительность П.П.Демидов был назначен почетным попечителем всех Демидовских благотворительных учреждений, основанных его предками и им самим. 2 июня 1872 г..
В 1879 г. признательное население Флоренции поднесло Демидову золотую медаль, с изображением его и его супруги, и адрес, доставленный особой депутацией, в состав которой входили представители рабочих корпораций со значками. Муниципалитет по этому случаю избрал князя и княгиню Сан-Донато почетными гражданами Флоренции. От Государя Александра II Демидов получил орден Станислава I степени и удостоился неоднократно выражения монарших благоволений и всемилостивейших знаков внимания. Во Флоренции Демидов открыл школы, приюты, устраивал дешевые столовые для рабочих и т. п.

Умер Павел Павлович Демидов на вилле Пратолино в 1885 г. Флоренция с большим почетом проводила похоронный кортеж, поскольку князь, несмотря на свою привязанность к Италии, захотел быть похороненным в Нижнем Тагиле на родине Демидовых.

Она всегда категорически отказывалась признавать, что в ее Жизни было что -то роковое, мистическое - как считали некоторые "Просто Судьба!" - возражала она, печально улыбаясь. Таков мой удел, определенный Богом - жить за всех, кого я любила и сейчас люблю. Я будто бы обручена с Жизнью!"

Она скончалась в 1902 году,15 мая. В России тогда уже наступала новая Эра. Вспыхивала новая Заря. Тревожная. Через пятнадцать лет точный отчет этой новой эры, начался с выстрела орудий крейсера "Аврора", носящего имя той, которую Любили столь Многие: "Октябрьский" крейсер "Аврора" был своеобразным "потомком" корабля, принимавшего участие в Крымской компании 1855 года. По легенде, это имя было дано судну во время шутливого пари, проигранного командиром корабля, его доброму знакомому, полковнику Андрею Николаевичу Карамзину. Переименованное судно погибло, разгромленное англичанами, но название осталось и, храня легенду о пари, само стало живой легендой. Вот только обручен был "Аврора" - крейсер, в отличии от "дарительницы" столь божественного имени, уже точно со Смертью! Это доказано и проверено историей.

Несокрушимая Аврора…
Ещё почитать можно здесь
РОКОВАЯ ЖЕНЩИНА ч.1
РОКОВАЯ ЖЕНЩИНА ч.2
РОКОВАЯ ЖЕНЩИНА.ч.3
РОКОВАЯ ЖЕНЩИНА.ч.4

тут,тут,тут,тут,тут,тут

Приговоренный к бессмертию.Алмаз "Санси".

Рубрики:

истории из прошлого

<a href="https://www.liveinternet.ru/users/ariadna54/post196583612/">&gt;Р—Р°С‡РµРј РїРµСЂРµР¶РёР»Р° С‚РµР±СЏ, Р»СЋР±РѕРІСЊ РјРѕСЏ</a><br/>Р—Р°С‡РµРј РїРµСЂРµР¶РёР»Р° С‚РµР±СЏ, Р»СЋР±РѕРІСЊ РјРѕСЏ

РРјСЏ СЌС‚РѕР№ Р¶РµРЅС‰РёРЅС‹ РІ СЃРІРѕРµ РІСЂРµРјСЏ Р·РІСѓС‡Р°Р»Рѕ РїРѕ РІСЃРµР№ Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ РРјРїРµСЂРёРё, РѕРЅР° Р±С‹Р»Р° РёР·РІРµСЃС‚РЅР° Рё РІ Р•РІСЂРѕРїРµ... РђРІСЂРѕСЂР° Р”РµРјРёРґРѕРІР°-РљР°СЂР°РјР·РёРЅР°.... РљР°Рє С‚РѕР»СЊРєРѕ РЅРё РЅР°Р·С‹РІР°Р»Рё РµРµ! "Р РѕРєРѕРІР°СЏ РђРІСЂРѕСЂР°", "РђРІСЂРѕСЂР° СЃ С…СЂСѓСЃС‚Р°Р»СЊРЅС‹Рј СЃРµСЂРґС†РµРј", "РђРІСЂРѕСЂР° СѓР±РёРІР°СЋС‰Р°СЏ", "Р—Р°СЂСЏ, РѕР±СЂСѓС‡РµРЅРЅР°СЏ СЃРѕ РЎРјРµСЂС‚СЊСЋ"!

РљР°СЂР» Р‘СЂСЋР»Р»РѕРІ. РђРІСЂРѕСЂР° РљР°СЂР»РѕРІРЅР° Р”РµРјРёРґРѕРІР° (1808 вЂ“ 1902)1837 Рі.

РљР°Р¶РґРѕРµ РµРµ РїРѕСЏРІР»РµРЅРёРµ РІ СЃРІРµС‚Рµ РІС‹Р·С‹РІР°Р»Рѕ Р¶Р°СЂРєРѕРµ РїРµСЂРµС€РµРїС‚С‹РІР°РЅРёРµ Рё РЅРѕРІС‹Р№ РїРѕС‚РѕРє РїРµСЂРµСЃСѓРґРѕРІ!

Р•Рµ РЅРµСЃРјРµС‚РЅРѕРјСѓ Р±РѕРіР°С‚СЃС‚РІСѓ Р·Р°РІРёРґРѕРІР°Р»Рё, РµРµ РєСЂР°СЃРѕС‚Сѓ РІСЃСЏС‡РµСЃРєРё СЃС‚Р°СЂР°Р»РёСЃСЊ РЅРµ Р·Р°РјРµС‡Р°С‚СЊ, СѓРј - РїСЂРёСѓРјРµРЅСЊС€РёС‚СЊ, Р° РґРѕР±СЂРѕС‚Сѓ СЃРµСЂРґС†Р° РЅР°Р·РІР°С‚СЊ С…РѕР»РѕРґРЅС‹Рј СЂР°СЃС‡РµС‚РѕРј. Р›... <a href="https://www.liveinternet.ru/users/ariadna54/post196583612/">Р§РёС‚Р°С‚СЊ РґР°Р»РµРµ...</a>

Комментировать

« Пред. запись — К дневнику — След. запись »

Страницы: [1] [Новые]

LiveInternetLiveInternet

-Рубрики

-Поиск по дневнику

-Подписка по e-mail

-Постоянные читатели

-Сообщества

-Статистика

>Зачем пережила тебя, любовь моя