Борис Рыжий удивительно созвучен с Сергеем Кунцем. Но других стихов в то время, наверное, было невозможно писать. А сейчас?? В ЭТО время? |
Первый снег, очень белый и липкий, и откуда-то издалека: наши лица, на лицах улыбки, мы построили снеговика. Может только, наверно, искусство о таких безмятежностях врать, там какое-то странное чувство начинало веселью мешать. Там какое-то странное чувство улыбаться мешало, а вот; чувство смерти, чтоб ей было пусто. Хули лыбишься, старая ждет! 1999 |
Россия, шолом! Родная собачья Россия! Любил бы – пожалуй, писал, как положено, кровью. Я вовсе не тонок, я просто чертовски бессилен. Любить тебя надо огромной животной любовью. Я вскрыл тебя, словно консервную банку, и губы порезал. Звезды, как рыбы, плавали в луже – лови их руками. И плыли созвездья. Ах, все ты – одно отраженье: люди, собаки, поэты и братья с врагами. Как часто снега уносят, сползая в бескрайность, тебя, словно скатерть – вчерашний несъеденный ужин. Мне завтрак не нужен. Как часто пернатая стая туда улетает. И ОН мне до боли не нужен. Ты вся из контрастов. Медальные шеи бульдогов. В лишайных дворнягах нет шерсти на шапку. Мне очень хочется быть полуспившимся собаководом – выгуливать пресные слезы на впадинах ш;ёчных. Шолом же, Россия! Царицы, разбойники, тройки. Как пиджак – наизнанку выверни ржавые дали. Гляди, утопили щенят на шикарной помойке. Нас слезы не душат. И нас с тобой завтра не станет. 1993 |
Юнна Мориц |
Опустивши забрало, Со всеми – в борьбе, У меня уже - мало Улыбок - себе… Здравствуй, зелени новой Зелёный дым! У меня ещё много Улыбок другим… |
Интересная штука - жизнь! Все-таки... |
удивительное -рядом! Я смогла не только найти, но и войти в свой дневник!! Удивительный год! Удивительные события, котрые со всех ног толкают тебя к новой жизни. А ты... ты просто не хочешь толкаться https://www.youtube.com/watch?v=cz2O0J8m88U |
Цитата сообщения checkoff
Посвящается всем вам,
в чьих натруженных, тёплых, полуденных руках окажутся эти страницы – где бы вы их ни нашли, – чтобы вы помнили, что мир тайно промышляет о вас, действуя так, а не иначе. |
Метки: лана дель рей любоники переводы перепечатки американская поэзия |
после того, как бросил курить, я так же бросил и писать рассказы (или наоборот? в любом случае, одно явно цеплялось за другое), но писать совсем сразу бросить не мог, и переводить стихи, в таком случае, показалась мне наилучшей из возможностей. усилий для того, чтобы писать, прилагаешь самый минимум, всю работу за тебя сделал поэт и гугл-переводчик, тебе осталось только отредактировать, и всё же иллюзия того, что ты что-то сочиняешь, тусклой масляной лампадкой продолжает освещать пещеру пустого черепа, медленно угасая. грешный мой язык. хрен вырвешь. |
Цитата сообщения checkoff
Посвящается Фриде и Николасу
Утренняя песнь Как толстенькие золотые часы, заводишься ты любовью. Шлёпнула акушерка тебя по пяткам – и дерзкий твой вопль Занял место средь прочих стихий. Эхо наших голосов – дань славному твоему прибытью. Новая статуя Встала в музее убогом. Твоя нагота оттенила Безопасность нас всех – и мы встали вокруг, равнодушные, словно стены. Я – не более мать тебе, Чем облачко, что мимо зеркала проплывает, в нём отражая свою Неторопливую смерть от руки ветра. Всю ночь мотыльковые вздохи твои Мерцают меж плоских розовых роз. Я слушаю, просыпаясь: В ушах шевелится далёкое море. Крик – я срываюсь с кровати, этакая корова, в смешной, цветастой, Викторианской ночной рубашке. Разинутый ротик твой – чистый, как у котёнка. Квадрат окна Белит, глотая, скучные звёзды. вот и попробуй теперь Вести заметки: Звонкие гласные вверх воспаряют, точно воздушные шарики. |
Метки: сильвия плат стихи и звери любовники американская поэзия перепечатки |
Когда нечего почитать, это всегда угнетает. То ли потому, что я никогда не отвечаю на письма, то ли потому что они мертвы. Я всегда жду. Стою в книжных, просматриваю почту. Из-за лени, убеждения, что я уж точно написал достаточно, чтобы теперь только читать до конца дней своих. Но я ошибаюсь. Сколько угодно можно читать строки, покрывающие стены, вдоль которых обычно прогуливаешься, заблудившиеся среди ветвящихся теней, печатные буквы под ногами, бездонный (голубой, серый, чёрный) экран видеосвязи над головой, куда не посмотри, честное слово, мир полон рассказов. Может в этом и дело, молча наслаждаться, ничем не обнаруживая своё участие, своё несумасшествие, быть человеком слова, а не слов. Да и как и поверить самому, и убедить, а нужно ли это мне? Просто идти, этому-то за жизнь я научился — идти, пока не упадёшь, подняться и идти снова, как будто никогда прежде не падал. Я буду писать, что обычно пишу, а ты читать, что обычно читаешь, ну и посмотрим, что получится. Обычно я пишу о каменной руке в полосе прибоя, о голове на руке, образующей маленькую пещеру, наполненную дыханием, и никто не видит сейчас, как я целую камни, об этом ты хотел бы почитать, и ты не сможешь остановиться, если начнёшь, мне очень жаль, я всегда относился с пониманием к ветру, волнам и бесчисленным вереницам глаз, закручивающихся между камней, ползущим по коже и раскрывающимися зачастую в самых неожиданных местах. Всегда. Ты населяешь собою небольшую пещеру, выносишь дерьмо и мусор, и приносишь наоборот: цветы, если найдёшь, а где ты найдёшь цветы, песни, кроме дыхания зачастую вой, но не страх и не гнев, ты зовёшь тех, кто никогда не откликнется. Целый день собирай то, что нравится, а ночью стань тем, кто нравится сам. Да, в этом беда сокровищ, которые находишь, они липнут к рукам и переливаются красиво на солнце под взглядом ревнивых хозяев, похожие на доверчивых детей, только и ждущих оклика родителей. Сколько рук нужно Денису Григорьеву, чтобы оставить по одной каждому затаившемуся и прячущему за спиной под внимательным взглядом, сколько паутин тащить сквозь ночь потом, улыбаясь, как бы сильно ни побили тебя, знай, это окупится в любом случае, побитый до синевы ночи и небольшой блестящей улыбки, кровожадной радости, да, нет на свете преступлений, на которые ты не пошёл бы ради радости. |