Если поезд ушел, надо как-нибудь жить на вокзале:

в туалете, в буфете, под фикусом пыльным, у касс,

ибо нам небеса это место и век навязали,

как вовек полагалось верхам: не спросивши у нас.

Надо ставить заплатки на платья и ставить палатки,

разводить не руками, а кур, хризантемы, костры,

и Писанье читать, и держать свою душу в порядке,

и уехать хотеть за троих, то есть как три сестры.

И кругами ходить, как в тюрьме, по сквозному перрону,

- и понять, и проклясть, и смириться, и все расхотеть,

и без зависти белой смотреть на дуреху ворону,

что могла б и в Верону на собственных двух улететь.

И на этом участке планеты дожить до рассвета,

и найти себе место под крышей и солнцем в виду

раскуроченных урн, и дожить до весны и до лета,

и в тетрадку писать, и не тронуться в этом аду.

И стоять на своем, и пустить в это месиво корни,

и врасти, а потом зацвести и налиться плодом,

ибо поезд ушел в небеса и свистки его горни,

но остался вокзал, на котором написано: 'Дом’.

Автор: Инна Кабыш