Wild_Katze
|
Всех-всех-всех поздравляю м наступающим Новым годом! С новыми желаниями и возможностями! С новыми впечатлениями! Пусть в следующие 366 дней сбудутся ваши самые светлые надежды, произойдут грандиозные счастливые события. Пусть приближающийся Новый год подарит вам вдохновение, невероятные идеи, приятные сюрпризы, добрые встречи и тысячи незабываемых радостных мгновений! Желаю, чтобы в этом году вы успели сделать всё, что не успели сделать в прошлом, чтобы удача шла с вами в ногу, чтобы никогда не покидали ваш дом счастье, улыбки близких и прекрасное самочувствие!   
|
|
Серия сообщений "Дневниковое":Метки: праздник новогоднееРазмышления о моем и чужих дневниках.Часть 1 - С Новым годом! |
Wild_Katze
|
Источник журнал "Наука и жизнь" №2, 2022 год Автор - кандидат филологических наук Ирина ФУФАЕВА, Российский государственный гуманитарный университет. Что может быть лучше кофе с пирожным безе ранним утром нового года? Разве что новая заметка о русском языке. А что больше всего волнует публику в дискуссиях о русском языке ? Соблюдение правил настоящих и выдуманных. Например, до сих пор, спустя больше десятилетия, живы отголоски волнений 2009 года по поводу, в общем-то, очень незначительному. Тогда случилось массовое осознание факта, что часть словарей относит слово кофе не только к мужскому, но и — в качестве разговорного варианта — к среднему грамматическому роду. Приключения грамматического рода других заимствований никаких волнений не вызывали. Потому что их род не попал в некий неписаный, но Очень Важный Свод Очень Важных Правил Русского Языка. И сегодня мы поговорим и о попавшем в него роде кофе, и о неизвестных «родовых историях» других похожих существительных. Но кофе горячо и крепко, день наступает ясный, морозный, мысль о необычайной церемонии, которая ждёт меня нынче вечером, возбуждает... И. А. Бунин. Нобелевские дни Непростая история грамматического рода кофе — заимствования ещё XVII века — теперь довольно регулярно освещается в популярных текстах. В XVII веке слово кофе было редким экзотизмом, как и сам продукт, и употреблялось только в контекстах «про заморскую жизнь». Что касается грамматики, то в немногочисленных ранних контекстах можно найти согласование по среднему роду: «варёное кофе». В XVIII веке с валом петровских нововведений в Россию повалил и сам продукт, и разные варианты названия напитка, относившиеся ко всем трём родам, изменявшиеся и не изменявшиеся по падежам. Помимо собственно кофе (неизменяемое, м. и ср. рода), это кафе м. р.; кафа ж. р.; кагве, неизменяемое, м. р.; кофь ж. р. (в род. падеже кофи) и кофь м. р. (в род. падеже кофя); кофий, кафей, кофей, коффей (все м. р.); кава ж. р. Разнообразие вариантов естественно для периода, когда заимствование только входит в язык и носители языка приспосабливают его и к своему произношению, и к письму, и к морфологии, и к грамматике. В случае кофе сыграло роль ещё и разнообразие языков, из которых к русским людям приходило название напитка: турецк. — kahvе, франц. — café, нем. — Kaffee, пол. — kawa и т. д. Оно сказалось и на судьбе грамматического рода. Вообще логично, что в «принимающем» языке слово-гость должно вписаться в имеющиеся грамматические категории, классы. Например, заимствованный глагол в русском языке всегда распределяется по тому или иному спряжению. Недавние пришельцы гуглить и хейтить от англ. to google и to hate попали во II спряжение: гуглИШЬ, хейтИШЬ, гуглЯТ, хейтЯТ. Это произошло само собой, в речи людей, которые совершенно не задумывались ни об окончаниях, ни тем более о спряжениях, но образовали их в полном соответствии с русской системой глагольных форм. Так обычно и случается. А вот в систему русского грамматического рода заимствованные существительные вписываются немножко сложнее, потому что здесь может действовать несколько факторов. Прежде всего важно, является ли заимствование названием человека или нет. (Сейчас «человеческие» тонкости разбирать не будем: кофе явно не человек.) При этом любое русское существительное должно обрести один из трёх родов, даже абстрактное, называющее хоть философскую доктрину, хоть научную дисциплину. Идеализм мужского рода, семиотика женского, материаловедение среднего. И для существительных, не являющихся названиями людей, значение как раз никак НЕ влияет на род. Зато влияет — «внешний вид», точнее — финаль, последний звук слова: его похожесть на русское окончание. Согласный ассоциируется у нас с мужским родом, -а/-я — с женским, -о/-е — со средним. Это не абсолютные правила, но так бывает часто, а для существительных, НЕ обозначающих людей, — почти всегда. Но в начальный момент заимствования слова, когда оно ещё не совсем освоилось, важнее другие факторы. Во-первых, род родового слова, простите за каламбур. Поэтому в 1930-е годы можно встретить словосочетание «молниеноснАЯ блицкриг» — на род свежего заимствования повлиял род русского слова война; блицкриг — частный случай войны, в немецком оригинале Blitz — молния, Krieg — война (причём оба немецких слова мужского рода), Blitzkrieg буквально «молниеносная война». Вскоре внешний вид слова финаль на согласный перевесила. Сейчас в русском языке блицкриг мужского рода.  |
|
Серия сообщений "Занимательная лингвистика":Метки: слова лингвистика |
Wild_Katze
|
Источник https://www.nkj.ru/archive/articles/32436/ журнал "Наука и жизнь" №11 2017 год. Рассказывают, что Резерфорд однажды, зайдя в лабораторию поздно вечером, нашёл там одного из своих учеников за работой. На вопрос руководителя, как долго он тут сидит, тот ответил, что работает с самого утра и таков его рабочий график каждый день. На что великий физик спросил: — А когда же вы думаете? Распространено представление о необыкновенном трудолюбии и упорстве знаменитостей, добившихся выдающихся результатов в своей сфере деятельности. Действительно, такие исторические фигуры, как Чарльз Диккенс, Анри Пуанкаре, Чарльз Дарвин, умели подчинить всю свою жизнь достижению главных целей. Но свой рабочий день они тщательно дозировали. Так, Дарвин брался за работу в 8 утра после завтрака и утренней прогулки, работал строго полтора часа. После этого час тратил на чтение почты и писание писем. Затем в 10:30 возвращался к науке, иногда проводил эксперименты и наблюдения в птичнике или оранжерее. К полудню он считал, что поработал на сегодня достаточно, и отправлялся на долгую прогулку — не менее часа. Затем перекусывал и опять брался за письма. В три часа дня ложился вздремнуть на часок, потом снова гулял, затем возвращался в кабинет и работал до полшестого, когда всех звали на обед. В таком режиме Дарвин создал 19 книг, в том числе самый знаменитый свой труд «Происхождение видов». Его трудовой день состоял из трёх периодов по полтора часа. Если бы в наше время так работал университетский профессор, договор с ним не продлили бы, а если бы таким был рабочий график сотрудника какой-либо компании, его уволили бы за леность через неделю. Анри Пуанкаре, выдающийся французский математик, создал 30 книг и полтысячи статей в самых разных областях математики, физики, астрономии и философии. Одновременно он преподавал в Сорбонне, участвовал в разработке концепции часовых поясов, консультировал развитие железных дорог на севере Франции, занимал пост главного инспектора шахт (по образованию он горный инженер). Французский психиатр Эдуар Тулуз исследовал его манеру работы. Пуанкаре очень чётко выдерживал график: работал с 10 до полудня и потом с 5 до 7 часов. Ведущий английский математик первой половины ХХ века Годфри Харди начинал день с неторопливого завтрака и чтения спортивных отделов газет, затем с 9 до часу погружался в мир математики. После ланча гулял и играл в теннис. Харди считал, что 4—4,5 часа в сутки — предел продуктивной работы для математика. Другой выдающийся английский математик, Джон Литтлвуд, полагал, что математик может работать с серьёзной концентрацией на проблемах не более 4—5 часов в день, с перерывами каждый час, желательно — c прогулками. В середине прошлого века два американских психолога изучили рабочие графики сотрудников Технологического института в Иллинойсе и получили кривую зависимости продуктивности научной работы (выраженной в количестве опубликованных статей) от продолжительности рабочего времени за неделю. Кривая быстро растёт при увеличении рабочих часов до 20 в неделю, затем начинает падать. Учёные, трудившиеся 25 часов в неделю, оказались не более продуктивны, чем работавшие всего 5 часов. Те, кто проводил на рабочем месте 35 часов в неделю, были вдвое менее продуктивны, чем работавшие в неделю 20 часов. При дальнейшем росте усидчивости наблюдался некоторый рост результатов: работавшие 50 часов в неделю добивались уровня «пятичасовых». А наименее результативными были те, кто трудился по 60 часов и более в неделю. В 80-х годах ХХ века шведский психолог Андерс Эрикссон исследовал расписание занятий юных скрипачей в Берлинской школе искусств (см. «Наука и жизнь» № 8, 2016 г., статья «Повторенье — мать ученья?»), а затем, через несколько лет после выпуска из школы, интересовался их творческой судьбой. Оказалось, что самые успешные скрипачи, достигшие мировой известности, в юности занимались несколько раз в день по 80—90 минут с перерывами между уроками по полчаса, что в сумме давало около 4 часов занятий в день. Любопытно, что, в отличие от просто хороших учеников, лучшие ещё и больше отдыхали. Они спали примерно на час в сутки больше за счёт дневного сна, а тренировались с утра и второй раз — вечером. Те же закономерности характерны для многих творческих личностей. Так, Диккенс трудился, по словам его сына, «в режиме банковского клерка»: с 9 до 2 часов дня, с перерывом на ланч. Сомерсет Моэм — 4 часа в день, до часа дня. Габриэль Гарсиа Маркес работал за письменным столом 5 часов ежедневно. Разумеется, это не значит, что после 4—5 часов работы такие люди выкидывают из головы всякую мысль о своём призвании. Наверняка и учёным и писателям продуктивные идеи приходили и на прогулке, и за обедом, а иногда даже во сне. И Резерфорд считал отдельными категориями время на работу и время подумать. Но уметь организовать свой рабочий день так, чтобы труд был по силам и в удовольствие, — вот в чём секрет. |
| Метки: психология ученые |
