Tales (625 - 547. p.n.e). 

Grčki filozof Tales predvideo je pomračenje Sunca koje se dogodilo 28. maja 584 godine p.n.e Izmerio je visinu piramida pomoću dužine njihove senke. Dokazao je nekoliko geometrijskih teorema, a jedna od njih i danas se naziva po njemu.
Фалес Милетский (652 - 547 г. до н.э.)
Греческий философ Фалес, предсказал солнечное затмение, которое произошло 28 мая 584 года до н.э. Измерил высоту пирамид с помощью их тени. Доказал несколько геометрических теорем, а одна из них и сейчас называется его именем.

Серия сообщений "Анекдоты о великих ученых":
Часть 1 - Фалес Милетский

В одном из произведений Момы Капора есть такие строки:
"Na pitanje "Zdravo, kako si?" odgovara se:
...
— Životarim.
— Životinjarim!
..."

Итак, давайте уясним для себя их значения, а то мало ли наткнетесь однажды на такой ответ 
Kako si, brate? Eeeee, životarim bre!

Глагол "Životariti" означает "прозябать", "влачить жалкое существование". Все тривиально. Никакой подоплеки.

А вот "Životinjariti" - скорее всего произошло от существительного životinja (животное, зверь) и вышеозначенного глагола životariti, как раз в те моменты когда ваша жизнь больше походит на животное существование, чем на человеческую жизнь Приведем великолепный, жизненный пример. Ибо все мы когда-то были студентами 

Оригинал: Ova pojava se javlja u studentskim danima. Usled naglog gubitka, i onako jadnog džeparca, ostavljenog u lokalnoj kafani, studentu, nakon jedva preživljenog mamurnog jutra, dolazi iz dupeta u glavu da para više nema, i da ce narednih dana morati da se bori za svoj opstanak, da životinjari, sve do nove finansijske injekcije svojih roditelja, koja je obično danima daleko.

Собственно, перевод без купюр: Это явление приходит в дни студенчества. В следствии скоропостижной утраты и так жалких карманных денег, оставленных в местной кафане, студенту после едва пережитого похмельного утра, приходит из жопы в голову что денег больше нет и что в течении следующих дней ты должен бороться за свое выживание, влачить жалкое существование до нового финансового вливания своих родителей, которое обычно далеко через много дней.

Серия сообщений "Сленг, арго, местные примечательности":
Часть 1 - Немножко о сленге, арго и просторечивых выражениях.
Часть 2 - Давайте разберемся в двух интересных, на мой взгляд, глаголах.
Часть 3 - Частицы и вводные слова.
Часть 4 - 18+ Внимание! Встречается ненормативная лексика.
...
Часть 22 - Переводим вместе
Часть 23 - Fora! Что это?
Часть 24 - Очень балканские цифры

Prohujati, prohujam – пронестись, пролететь, промчаться, пройти. Prohujalo je to vreme – пролетело (прошло) то время. Прошуметь, пронестись (с грохотом и свистом). Prohujalo sa vihorom (Прохујало са вихором) – «Унесенные ветром».

Vihar / vihor - вихрь, порыв ветра.

Знаете ли, бывают такие надоедливые люди, которые говорят: 

“Не люблю рассказывать о себе, но вот послушайте, что со мной случилось…”

        Итак, я не люблю рассказывать о себе, но родился я в красивом и несчастливом городе Сараево и до девяти лет говорил, как и остальные дети, по-иекавски. Затем в 1946 году мой отец вернулся с войны и увёз меня в Белград. Мне только совсем непонятно, почему люди всегда говорят “далёкий 1946-й”, тогда как это было почти вчера. Мы сели в поезд Сараево-Белград, который ехал через Ужице, кажется, дней десять, а назывался он “Безумные сараевцы”, так как на некоторых участках развивал скорость до пятидесяти километров в час. Через много лет Эмир Кустурица провёз меня на таком же поезде по узкоколейке через Шарганскую Восьмёрку. Господи, правда ли, что те вагоны были такие же маленькие, меньше трамвайных? Попивая ракию, мы проехали через те же леса и тоннели, через которые я проезжал в 1946 году. Помню, один человек играл на гармонике, звук которой сливался с пейзажем; одна и та же бутылка ракии передавалась из рук в руки через весь вагон, а какой-то обезумевший партизан стрелял из “Шмайссера” по лесу...

        Итак, мы добрались до Белграда, где на вокзале тогда ещё работали носильщики в фуражках с номерами. Один личанин рассказывал другому, когда возвратился из Белграда в Госпич, что чуть было не встретился с его отцом. “Как так - чуть было?” — спросил другой. “Ну, видел одного носильщика с номером семь на фуражке, а знаю, что твой батя носит шестёрку”.

Итак, в первом классе Третьей мужской гимназии, что находилась возле Цветной площади, все говорили по-экавски, и только один я по-иекавски, и каждый, кто был сильнее, бил меня, а сильнее были все. Тогда я научился говорить по-экавски, но меня выгнали из этой гимназии и в качестве наказания послали в Сараево, где только я один говорил по-экавски, а остальные — по-иекавски, и снова дошло до драки. А затем я вернулся в Белград в Академию изобразительных искусств, где все говорили по-экавски, а я снова по-иекавски, и опять я был бит каждым встречным.

        А затем в 1967 году была подписана Декларация о статусе хорватского языка и орфографии, которую подписал даже и Мирослав Крлежа, а мы в Белграде в те далёкие годы (почему далёкие?) написали ответ — “Предложение к размышлению”, в котором требовали, чтобы после окончательного разъединения сербского и хорватского языков сербы, которые остались бы в Хорватии, имели право на свой язык, письменность, орфографию, учебники и всё остальное, что нужно. И тогда мне снова досталось из-за языка. Всех, кто подписал этот документ, исключили из Партии, в которой я не состоял ни минуты; лишили всех редакторских и директорских постов и всего остального.

        Наконец, я живу в Республике Сербии, в которой официальный язык сербский, экавского диалекта, но каждый раз, когда прохожу границу в Каракае, в ту же минуту начинаю говорить по-иекавски. “Nježnost” (произносится "нежност" — прим. переводчика) звучит намного нежнее, чем “nežnost” (произносится "нэжност" — прим. переводчика).

        Но вот снова они, те самые, от которых я убежал. Приходят актёры, певцы, писатели и поэты и опять читают мне лекции, только что не бьют. Ничего не имею против них, но вчера они клялись, что нога их не ступит в Белград, а оказалось, что рынок мал для них, что у них есть возможность дать представление, но уже без репризы, потому что премьеру уже видел весь народ. Другое дело, что если бы они немного отстали от нас — мы бы наскучили самим себе. Мне больше по нутру те ненавистники Белграда, которые последовательны в своей ненависти и которым не приходит в голову приезжать сюда. Таких я чту. Но… ностальгия сильнее чего бы то ни было. В Белграде появилось множество местечек с сараевскими чевапами в лепёшке. “Десять с половиной!”, как говорится. По белградским улицам распространяется запах Башчаршии, братства и единства по-иекавски. С ностальгией я вспоминаю сараевские харчевни у Хаджи Байрича, где подавались бамия, соган-долма, холодец, а по утрам — отличная при похмелье кислая похлёбка.

        За границей я из деликатности не отвечаю никому, говорю ли я по-сербски или по-хорватски, а отвечаю, что говорю на нашем языке (в оригинале: naški — прим. переводчика). Интересно, что в средние века из-за визиря сербского происхождения один из официальных языков Османской империи был сербский и назывался naški. Конечно, я встречаю по свету и тех, кто  утверждает, что говорит на югославском — языке, который не существует, но и не оскорбляет кого-либо.

        Короче говоря, никто не пострадал из-за языка больше меня, но я по крайней мере стал популярным писателем. Тайна моих бестселлеров состоит в том, что я покупаю свои книги, чтобы дарить их, когда прихожу к кому-нибудь на ужин, так как они дешевле букета цветов и при этом не вянут.

Перевод: Алексей Соломатин

http://jugoslovenska-literatura.blogspot.ru/2013/1...-kapor-govorite-li-srpski.html