Я вспомнил, что я хотел рассказать в связи с переводом для Бёлля (это очередная история с ответвлениями).
Когда Глен Гульд приезжал в Москву, он устроил что-то вроде музыкального вечера в малом зале консерватории для студентов и профессоров. И там был переводчик, который не очень понимал в музыкальных терминах и вообще во всей этой новой музыке (она же тогда считалась гнило-буржуазной и т.п.) А Гульд как раз такую и играл, в основном. И тогда какой-то студент встал, вышел на сцену и начал дальше переводить уже вместо переводчика. Это всё было записано и выпущено на диске (Гульд играет и комментирует, переводчик переводит), правда, у звукорежиссёра не хватило фантазии на то, чтобы оставить тот студенческий перевод, поэтому на диске перевод гладенький. Зато издатель на задней стороне диска божится, что во время выступления можно услышать хлопки и шаги: это возмущённые политически правильно подкованные профессора покидают аудиторию, так как им не сказали, что будут играть крамольную музыку.

И потом Гульд писал в своих воспоминаниях о московских студентах что-то вроде: "О да, среди них есть очень продвинутые молодые люди, которые тайно собираются и играют атональную музыку". Я представил себе что-то вроде общества мёртвых поэтов в пещере, где стоит старый рояль и студенты, по очереди, зажав левую педаль, тихонечко играют атональные произведения.