Приключения на стороне мне не интересны...»
Она звезда мировой оперной сцены, но до сих пор не народная и не заслуженная артистка
Автор фото: Андрей БРОННИКОВ/Атмосфера
Ей рукоплескали лучшие оперные театры: Ковент-Гарден, Ла Скала, Метрополитен-опера, а она на пике своей карьеры отважилась родить ребенка. Еще она имеет изящную фигуру и тем самым доказывает миру, что оперная прима не обязательно должна быть тучной дамой. В России Любовь Казарновскую можно встретить нечасто. И только лишь для съемки в сериале “Темный инстинкт” Любовь отложила все свои дела. Сегодня Казарновская мечтает о большой трагической роли.
— С чего бы вдруг серьезная женщина, оперная прима решила сниматься в сериале?
— Кино — это такая терра инкогнита, которая волнует всех. Я не знаю ни одного человека и ни одного артиста, которые бы не хотели получить интересную роль в кино. К тому же меня увлек сценарий “Темного инстинкта”, понравилось, что фильм снимает такой мастер мистического триллера, как Михаил Туманишвили. Эти факторы меня согрели, и я решила пуститься во все тяжкие.
— Как вы думаете, зрители “Темного инстинкта” знакомы с творчеством певицы Любови Казарновской?
— Смотря какого плана аудитория. Сегодня мы с мужем гуляли по Новому Арбату, так к нам человек десять подошли! Трое из них поблагодарили меня за творчество, а семеро за фильм.
— А ваши коллеги, люди, связанные с оперным искусством, смотрели сериал?
— Мне звонили пианисты, певцы... И все они как один сказали: “Как тебе повезло, что ты снялась в фильме! Мы бы тоже очень хотели!”
— Раз вам понравилось сниматься в кино, значит ли это, что вы способны на продолжение кинокарьеры?
— Да, я мечтаю о большой трагической роли... Об этом же предавались грезам и Шаляпин, и Каллас. Марии Каллас повезло — ей предложили роль Медеи. В знаменитом фильме Пазолини по Еврипиду она не произносит ни одного слова, но играет так, что всем становится страшно. Переход от всепоглощающей любви к дикой ненависти для меня очень интересен.
— Какие у вас планы на основной работе?
— Меня ждут большие гастроли: Великобритания, Голландия, Берлин, Париж, Марсель... Кроме этого, в августе в Париже состоится премьера спектакля “Кармен” (в нем я играю главную роль), который московские зрители смогут увидеть осенью.
— Сколько времени в году вы проводите в Москве, а сколько за рубежом?
— За прошедший год я была дома в общей сложности две-три недели. Приезжаю, день переупаковываюсь — и улетаю дальше.
— Как к такому образу жизни относятся ваш сын Андрей и ваш муж Роберт?
— Мой сын по этому поводу недавно сказал: “Мам, у тебя есть совесть? Ты живешь в самолете!” С Андреем мы встречаемся только во время моих переупаковок... Во все остальное время мы грустим друг без друга и бесконечно разговариваем по телефону. С Робертом видимся чаще. Иногда он прилетает ко мне на два-три дня, и мы радуемся жизни. Мой муж и мой сын большие друзья. Вот только если папа чего-то не разрешает Андрею — он идет к маме. (Смеется.) Андрей учится серьезно, у него обычная школа, музыкальная и карате.
— Как-то вы собирались продать свою квартиру в Нью-Йорке. Сделка уже осуществилась?
— Мы избавились от нью-йоркской квартиры три года назад. Теперь у нас только московская и венская (в ней живет мама Роберта) квартиры.
— В Нью-Йорке вашими соседями были звезды Голливуда. Вам с кем-нибудь из них удалось пообщаться?
— Каждое утро я бегала в Центральном парке с Шер, Мишель Пфайффер и Синти Джонс (диктором CNN). Представьте себе картину: заспанные, без грима, в легинсах и кроссовках, с хвостами и в кепках мы носились друг за другом и смеялись.
— Они знали, кто вы такая?
— Конечно. Каждая из них была на моем спектакле в Метрополитен-опере. Правда, уже в другом обличье... А в парке они все были в наушниках. В наушниках Шер всегда звучал Моцарт. По ее словам, это настраивало ее на правильную волну, давало положительный энергетический заряд на весь день.
— Кто из них был лучше физически подготовлен?
— И Шер, и Пфайффер бегали 45 минут без всяких одышек. У каждой из них был свой тренер, с которым они занимались фитнесом: качали пресс, следили за правильным расположением мышц, за тем, чтобы все нарастало красиво.
— А в гости друг к другу вы не ходили?
— У звезд Голливуда это не очень принято. Каждый их день расписан по секундам: массажист, тренер, косметичка, парикмахер, интервью... Максимум, что мы могли себе позволить, — это зайти в кафе после бега, выпить чашечку кофе (в общей сложности 15—20 минут) и бежать по делам дальше.
— Вы звезда мировой сцены и в то же время не народная и не заслуженная артистка. Вам не обидно?
— Поначалу было неприятно, но я очень быстро от этого избавилась. Ведь сегодня все эти звания обесценились, их уже раздают за выслугу лет. А я народная по сути. Куда бы ни приехала, все говорят одно и то же: “Ой, не может быть, чтобы Любовь Казарновская сюда приехала! Она же такая супернародная артистка!” Вот это самое приятное.
— Ни для кого не секрет, что музыкальный мир полон подковерных игр и закулисных интриг. Если вы до сих пор не сломались, то, выходит, вы сильная женщина?
— В музыкальном мире интриги действительно страшные. И если ты на вершине профессии, то там воздух особенно разрежен. Чем выше поднимаешься, тем тяжелее дышать. Но если ты твердо уверен в том, что делаешь, если ты человек, который не желает никому зла и не завидует, — любые негативные посылы пройдут мимо. Себя в негатив нельзя пускать. А кто это может сделать? Только сильный человек. Я думаю, что я сильный человек.
— Как ваша сила выражается в повседневной жизни?
— Я ужасно люблю полениться, поваляться в постели, люблю состояние ничегонеделанья... Но каждое утро я заставляю себя вставать, подходить к роялю, распеваться, учить новые вещи, заниматься по два-три часа, двигать себя вперед... В семье у меня есть авторитет, который подчиняет и мужа, и сына моему расписанию. Например, в день выступления или спектакля — Роберт не разрешает мне заниматься домашними делами, говорит: “Отдыхай, настраивайся, читай книгу, гуляй”. И Андрей такой же. Звонит и спрашивает: “Мамочка, а что ты спела? Что тебе сегодня больше удалось?”
— Чем занимается ваш муж Роберт?
— Роберт — профессиональный импресарио, который представлял певцов в зарубежных театрах. Когда мы поженились, то он сказал мне: “Понимаешь, если я буду по-прежнему представлять тебя, то из этого ничего хорошего не получится. Другим певцам будет казаться, что для тебя я беру лучшие контракты”. В итоге Роберт переключился на более общие вещи: организация фестивалей, программ, обмен российскими и зарубежными исполнителями... Помимо всего прочего, мой муж занимается организацией моей работы: ведет переговоры с агентами, назначает встречи, занимается ежедневной бумажной рутиной... Если я творческая составляющая, то Роберт — все остальное.
— С Робертом вы познакомились в 1989 году, когда он приехал с директором Венской оперы отбирать русских певцов для иностранного рынка. Это была любовь с первого взгляда?
— Да. Как только мы увидели друг друга — между нами возникла невероятная симпатия, которая в процессе общения переросла в любовь. Все началось с того, что Роберт услышал мою запись и решил лично познакомиться со мной. Мы встретились на улице недалеко от дома моей сестры, затем я пригласила его к ней в гости, мы выпили чаю, пообщались, я отдала Роберту материалы о себе, и он уехал. Через какое-то время начались звонки, последовало приглашение на прослушивание в Венскую оперу, а потом Роберт повез меня по другим театрам... В этот момент мы поняли, что не можем жить друг без друга...
— О чем вы подумали, когда впервые увидели Роберта?
— Я подумала, что это настоящий западный мужчина, аристократ (позже я узнала, что его папа из древней аристократической семьи). За 17 лет совместной жизни я ни разу не слышала от Роберта оскорбительного замечания в сторону женщины... В наших мужчинах это встречается, к сожалению, крайне редко. Я называю это “совковым воспитанием”. Еще мне понравился его образ мышления, понравилось, что наши вкусы совпадают.
— А вы чем зацепили Роберта?
— По словам Роберта, он нашел меня красивой, интересной и интеллигентной особой, которая, как говорится, за словом в карман не полезет. Его огорчало лишь то, что я замужем. Он так подумал.
— Почему он так подумал?
— А я на всякий случай носила обручальное кольцо (ко мне тогда многие приставали). Как человек с хорошими манерами, Роберт не решился меня сразу спросить о замужестве, а я молчала. И только в Вене на прослушивании он набрался мужества: “А вы замужем?” “Нет”, — ответила я. У него на лице было такое счастье! Наш брак для нас обоих первый. Но это не значит, что мы пуритане. У Роберта была подруга, у меня был друг... Просто мы понимали, что это временные пристанища.
— Ваши родители были против замужества с иностранцем...
— Моя мама очень тогда испугалась. “Подумай, они же люди совершенно с другой планеты, у них совершенно другая ментальность! А вдруг ты не выдержишь?! Вдруг эта разница будет тебя душить?!” — пыталась она меня отговорить. А когда я познакомила маму с Робертом, то она сказала: “Он же наш! По-моему, я могу ему тебя доверить”.
— Из-за препятствий в России вы поженились в Вене. Свадьба у вас большая была?
— Свадьбу мы отмечали в ресторане вместе с мамой Роберта, свидетелями и его друзьями. Мы оба были в костюмах. Роберт в белом, а я в очень ярком, такие испанистые тона. Приехав в Москву, мы устроили вторую свадьбу для моих родственников, близких и друзей. Было человек двадцать.
— Кому из вас принадлежала идея поселиться в Москве?
— Когда мы поженились — я уже работала в Венской опере. Потом мы долгое время жили в Нью-Йорке, по полгода проводили в Лондоне, в Цюрихе, в Амстердаме... Мы долго думали, на чем же нам остановиться... Все решило рождение сына. Было ясно, что фундаментальное музыкальное образование Андрей сможет получить только в России. Все трое мы очень любим Москву, прекрасно ее знаем.
— А зимой в холода вашему мужу в Москве не тоскливо?
— Когда такое случается — Роберт уезжает в Европу. У нас у обоих очень активная жизнь, которая не позволяет нам сидеть на одном месте.
— Какими языками владеете вы и ваш муж?
— Я знаю итальянский, английский и немецкий. А Роберт еще и французский. Наш сын хорошо говорит по-английски, знает немецкий и учит французский. Между собой в семье мы говорим на русском. Иногда Роберт шутит: “Наверное, я уже не смогу так хорошо провести переговоры на немецком языке, как на русском...”
— Судя по всему, вам удалось встретить ту самую половинку, о которой все так много говорят. Повезло или секрет знаете?
— Нам повезло, мы встретили друг друга. Никаких специальных усилий я не предпринимала. Все получилось само собой. Вот уже 17 лет я полностью востребована в любви, и никакие приключения на стороне мне не интересны.
— Для оперной примы у вас весьма изящная фигура. Вы сидите на диете?
— Нет. Я просто думаю, что я ем. В моем рационе всегда салаты, ягоды, фрукты, морепродукты... Иногда могу позволить себе тортик. А вот мясо и свежеиспеченный дрожжевой хлеб (который я безумно обожаю) я не ем. В день перед концертом у меня жесткая диета: два банана и чай. Считаю, что для хорошего выступления артист должен быть голодным.
МК-Бульвар
от 15.05.2006
ТАТЬЯНА НИКИШИНА
