pravmir.ru/byvshij-talib-iz...-na-afone/

Бывший талиб из Афганистана крещен на Афоне : Православие и мир

14 июня. ПРАВМИР. Бывший талиб из Афганистана крещен в Афоне, сообщает Mystagogy.

Ахмед родился и вырос в афганской деревне. Его детство прошло в пыли, нищете, изучении исламских священных писаний и на войне.

«Я уже не помню, кто с кем сражался, однако, это была постоянная война», — вспоминает он.

В течение многих лет он работал на талибов. Он был фанатичным мусульманином и принадлежал к радикальному исламу. В какой-то момент он не смог больше выносить такую ​​жизнь — страдания, нищету, насилие, боль и смерть. В 23 года он отправился через непроходимые горы в Пакистан, а затем в Иран. Его единственным «паспортом» был общий язык фарси.

Он работал в течение двух лет без документов и, наконец, прибыл на побережье Малой Азии в Турции, которая казалась ему воротами в рай на Западе.

Девять лет назад, зимним вечером, на надувном матрасе, с какими дети играют на пляжах, двумя веслами и четырьмя-пятью бутылками воды, он с другом вышел в море напротив острова Лесбос, который казался очень близким.

«Море было черным как смоль, ночь была безлунной, было очень ветрено. Мы не знали, как плыть. Волны были похожи на горы. Где-то вдалеке мигал красный свет. Лодка в волнах была похожа на ореховую скорлупку. Вскоре я понял, что путешествие к раю не будет ни близким, ни легким.

Около десяти часов мы причалили к обрывистому скалистому берегу. Мы были в отчаянии, потому что не знали, сможем ли подняться на него, настолько он был крутым. Но мы поднялись и вышли к грунтовой дороге.

Вскоре мы встретились с пожилой женщиной в черном, она была в головном уборе — мы подумали, что она мусульманка — и с ребенком. Мой друг говорил немного по-английски, но она нет. Жестами она показала нам путь к асфальтированной дороге и дала несколько монет на автобус, которые, как мы поняли, были всем, что у нее есть.

Мы прибыли в порт и сели на первый паром до Пирея. На выходе нас задержали. Через три месяца в небольшом центре приема для иммигрантов нам дали карту, и мы поехали в Афины. Я выучил греческий и работал в разных местах, пока не нашел постоянную работу в компании, которая занималась солнечными батареями. Они хорошо заплатили мне и написали обо мне в Институт социального страхования, я оформил документы на получение политического убежища. Я работал в этой компании в Афинах в течение шести лет.

Все эти годы я поначалу не входил в церковь, ходил мимо — но что-то тянуло меня туда — и я начал заходить. Я стал более мирным. Когда я хорошо изучил греческий, то захотел знать больше о Христе. Вначале я нашел Новый завет, однако он был на языке, который я не понимал (общий греческий, койне). В конце концов я нашел его и на греческом, и начал читать. Я решил, что хочу стать христианином.

Я покинул Афины, когда компания закрылась и переместилась в провинцию, чтобы организовать рабочие места в селе. Я нашел небольшую квартирку в соседнем городе, в цокольном этаже дома. Рядом с ней есть пляж. Мне очень нравятся пляжи в Греции. Незадолго до Пасхи 2013 года, я решил принять крещение».

Вечером в среду, 5 июня, в день Преполовения Пятидесятницы на балконе афонской кельи Маруда в Карее, выходящий на скит святого Андрея и бесконечное синее Эгейское море, которое он когда-то пересек за одну ночь, под прекрасным небом и ярким солнцем, Ахмед стал христианином.

Он принял имя Александр.

pravmir.ru/bez-xristian-v-s...end-audio/

Сирия: колыбель христианства в пламени войны (+ АУДИО) : Православие и мир

pravmir.ru/monaxinya-ignati...zni-video/

Матушка Игнатия (Пузик): тайная монахиня, ученый с мировым именем (+Видео) : Православие и мир

pravmir.ru/perexod-cherez-p...j-suxosti/

Западня, или О духовной сухости : Православие и мир

 

Что делать, когда радость от обретения Бога сменяется на уныние от ощущения Его потери? Почему после духовного подъема вдруг возникает пустота в душе? Как пережить этот период и не уйти из Церкви? На эти вопросы отвечает в своей беседе с прихожанами митрополит Афанасий Лимассольский.

Читать далее

pravmir.ru/palestinskie-xri...visimosti/

Палестинские христиане хотят независимости : Православие и мир

Палестинская автономия будет добиваться признания собственной независимости. Глава ПНА Махмуд Аббас в пятницу официально предоставил в ООН заявку на полноправное членство в этой организации. Чем обернется признание палестинской независимости для палестинских христиан? Об этом мы спросили известного публициста Израэля Шамира.



Я отношусь к идее независимого палестинского государства положительно, как и большинство православных палестинцев. Независимая Палестина, или даже просто передача Иерусалима палестинской администрации стала бы большим благом для христиан Святой Земли. Паломники могут уже сегодня сравнить ту легкость с которой они посещают святыни, например в Вифлееме, управляемом палестинцами, и посещение святынь в Иерусалиме, находящемся под контролем израильтян, где они сталкиваются с грубым отношением. Мало того, сейчас значительное количество палестинцев просто не имеют возможности попасть к собственным святыням. Попасть на Великую субботу в Храм гроба Господня почти невозможно.

Захваченный Израилем в 1967 году, восточный берег Иордана и сектор Газа, на которые сейчас претендуют палестинцы — это всего лишь часть палестинских территорий, предназначенных для создания палестинского государства по резолюции ООН 1947 года. Еще в 1948 часть этих территорий была захвачена евреями, в том числе Назарет, где всегда существовала достаточно крупная община православных арабов. Сегодня палестинцы не претендуют на эти земли и говорят о создании палестинского государства в границах до 1967-го. Это значит, что Назарет и некоторые дургие места, важные для христиан, в случае создания независимой Палестины окажутся на Израильской территории. Насколько это плохо? По факту, Назарет и сегодня отрезан от Палестины, араб из Рамаллы не может попасть в Назарет. Я не думаю, что образование независимого палестинского государства негативно повлияет на арабские анклавы расположенные на израильской территории, так как если бы Израиль хотел выгнать арабов, но мог бы сделать это и сейчас.

В целом, признание палестинской независимости и вступление палестинского государства в ООН — очень-очень маловероятно, трудно поверить, что нынешние переговоры увенчаются успехом, но сам по себе это хороший шаг. По сути, переговоры уже достигли своей цели, ситуация сдвинулась с мертвой точки, в течение последних двадцати лет Израиль вел себя агрессивно, даже в относительно мирное время: то там снесут дом, то там отберут поле. Палестина исчезала на наших глазах. Переговоры позволяют обратить внимание мировой общественности на проблемы палестинцев, усилить международный контроль. Даже если Палестина будет признана не как член ООН, а как «страна-наблюдатель», это позволит Палестинской Автономии сотрудничать со многими международными организациями вроде ЮНЕСКО, подавать иски в Международный уголовный суд и т.д. Возможно, удастся снести знаменитую стену, отделяющую Иерусалим от палестинских территорий. Что касается Иерусалима, то мне сложно представить палестинского лидера готового отказаться от этого города, или пойти на уступки по Иерусалиму. Восточный Иерусалим до 1967 года оставался арабским, теперь его окружает высокая бетонная стена, люди не могут попасть к своим родственникам, семьям. Какого развития хотел бы я? Мне бы хотелось, чтобы ситуация вернулась к решениям ООН 1947 года, тогда предполагалось, что Иерусалим должен стать отдельной суверенной территорией, управляемой администрацией под руководством ООН, но мечтать можно о чем угодно, и я думаю, что такой сценарий сейчас вряд ли возможен.

pravmir.ru/video-no-zhivet-...e-xristos/

 

 

[+ Видео] Но живет во мне Христос… : Православие и мир

 

Мы все призваны к тому, чтобы быть храмами Святого Духа, чтобы тело наше так приобщилось к телесности, обожествленной телесности Христа, чтобы мы были действительно продолжением Его воплощенного присутствия на земле. Это не мои слова, я не дерзнул бы что бы то ни было такое сказать…

Апостол Павел был гонителем, но когда он встретил Христа лицом к лицу, он был весь пронизан таким внутренним опытом, что никогда его не потерял.

Можем ли мы сказать нечто подобное о себе? В такой мере — нет; но в какой-то мере — да. Да, каждый из нас, кто уверовал, это человек, до сердца которого дошел Христос, сердце которого дрогнуло, согрелось, засияло Его присутствием. Это не значит, что мы способны всю жизнь жить в этом сиянии; но это значит, что наше сердце — как сосуд драгоценный, в котором содержится эта тайна Боговоплощения.

Выразить это невозможно; но мы все нечто об этом знаем. Мы знаем, что бывает с нами, когда мы кого-нибудь так полюбим, что никогда в течение всей нашей жизни не можем потерять сознание этой любви и мысли об этом человеке. Это бывает, когда мы так поймем нашу родину и её возлюбим, что как бы ни были мы отделены от нее, она живет в нас: мы русские до конца, до конца жизни и до самих глубин нашего существа.

Когда-то мне отец Георгий Флоровский сказал, что когда мы крестимся, Христос вселяется в нас, мы делаемся как бы храмом Его воплощенного присутствия и храмом Святого Духа, Он входит в наши глубины. Это не значит, что каждый день, каждый час мы это умеем ощутить, но Он есть в нас. И по сравнению отца Георгия, Христос в нас живет, как семя, которое бросили в землю и которое постепенно и постоянно вырастает, и рано или поздно станет несокрушимым по своей величине, величии и силе древом.

Вот так будем о себе думать: что мы — земля, в которую вложено плодотворное семя, и что это семя растет и растет под силой и благодатью Святого Духа. Мы не всегда достойны этого, но оно живет в нас. Как апостол Павел это сказал, в полной мере, мы не можем этого сказать, но мы можем знать, что Христос во мне живет, и я — в Нем, и что рано или поздно это чудо приобщенности к Нему полностью раскроется передо мной. Дай это Бог каждому из нас, но и дай каждому из нас верить, что это семя заложено, и что оно растет, и что надо его защитить против всего того, что может его затоптать и уничтожить. Аминь.

pravmir.ru/ioann-kronshtadt...blizhnemu/

Иоанн Кронштадтский – о любви к ближнему : Православие и мир

 

 

Выдержки из книги «Моя жизнь во Христе, или Минуты духовного трезвения и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге».

…Ты озлобляешься на ближнего, презираешь его, говорить с ним мирно и любовно не хочешь за то, что он имеет нечто грубое, отрывистое, небрежное, неприятное тебе в своем характере, в своей речи, в своих манерах, — за то, что он сознает свое достоинство, быть может и больше надлежащего, или что он несколько горд и непочтителен; но ты виновнее его, врач и учитель ближнего: врачу, исцелися сам [Лк. 4, 23]; учитель, научись сам. Злоба твоя есть горшее зло всякого зла; злобою разве можно исправлять зло? Имея бревно, разве можно вынимать у другого спицу? Зло, недостатки исправляются добром, любовью, ласкою, кротостью, смирением, терпением. Признавай себя первым из грешников, которые тебе кажутся грешниками или на самом деле грешники, считай себя хуже и ниже всех; исторгни всякую гордость и злобу на ближнего, нетерпение и ярость, и тогда врачуй других. А то покрывай снисходительною любовью грехи других. Аще беззакония все назриши в ближнем, что будет? Вечная вражда и нестроение, ибо кто без греха? За то и повелено нам оставлять долги должникам нашим; ибо если наши беззакония назрит Господь, кто из нас постоит пред правдою Его? Аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный [Мф. 6, 14, 16]. На трапезе любви бываем у Самой воплощенной Любви, а любви не имеем друг ко другу. Странное дело! и заботы о сем нет. А сама любовь, без нашего усердия и старания и деятельности, не придет.


…Ближнего благочестивого славишь — Бога славишь; ближнему делаешь добро, — себе делаешь добро, ибо мы — одно тело; ближнему делаешь добро — Бога делаешь должником себе, — ибо ближний образ Божий, а Бог — все во всех. Христианину делаешь добро — Христа, Сына Божия, делаешь должником себе, ибо христиане — тело Его, члены его. Христианина одолжаешь — Духа Святого одолжаешь, ибо христиане — храмы Святого Духа. Не весте ли, яко храм Божий есте, Дух Божий живет в вас [1 Кор. 3, 16]?

…Каяться — значит в сердце чувствовать ложь, безумие, виновность грехов своих, — значить сознавать, что оскорбили ими своего Творца, Господа, Отца и Благодетеля, бесконечно святого и бесконечно гнушающегося грехом, — значит, всею душою желать исправления и заглаждения их.

…Если будешь иметь христианскую любовь к ближним, то будет любить тебя все небо; если будешь иметь единение духа с ближними, то будешь иметь единение с Богом и со всеми небожителями; будешь милостив к ближним, а к тебе будет милостив Бог, равно и все Ангелы и святые; будешь молиться за других, а за тебя все небо будет ходатайствовать. Свят Господь Бог наш, и ты будь таков же.

…Христос, Сын Божий, святейший Бог, не стыдится братнею нарицати нас грешников [Евр. 2, 11], а ты не стыдись называть братьями и сестрами по крайней мере бедных и незнатных, простых людей, родственников по плоти или неродственников, и не гордись пред ними, не презирай их, не стыдись их, ибо мы все действительно во Христе братья, все отрождены водою и Духом в купели крещения и стали чадами Божиими; все нарицаемся христианами, все питаемся плотью и кровью Сына Божия, Спаса мира, над всеми нами совершаются прочие таинства церковные, все мы в молитве Господней молимся: Отче наш… и равно все называем Бога своим Отцом. Мы не знаем другого родства, кроме родства духовного, всевысочайшего, вечного, которое даровал нам Владыка живота, Творец и Обновитель нашего естества Иисус Христос, ибо это одно родство есть истинное, святое, пребывающее; земное же родство неверно, изменчиво, непостоянно, временно, тленно, как тленна плоть и кровь наша. Итак обращайся просто с человеками, как равный с равными, и ни пред кем не превозносись, а напротив смиряйся, ибо всяк возносяйся, смирится, смиряй же себе, вознесется [Лк. 18, 14]. Не говори: я образован, а он или она — нет, он или она простой, необразованный мужик или мужичка; дара Божия, данного тебе недостойному, не обращай в повод к гордости, а к смирению, ибо кому дано много, с того много взыщется, а кому дано мало, с того мало и спросят [ср. Лк. 12, 48]. Не говори: я благороден, а он низкого рода, — земное благородство без благородства веры и добродетели пустое имя. Что в моем благородстве, когда я такой же грешник, как другие, или еще хуже? И любить-то ближнего надо не по-своему, а по-Божьему, т.е. не по своей воле, а по Божией. Наша воля — любить бы только любящих нас, а врагов или неприятных нам почему-либо людей презирать, ненавидеть, гнать. Но Бог хощет, чтобы мы их-то тем более и любили, как больных; чтобы и мы-то сами, как больные самолюбием, гордостью, презорством и злобою, врачевали себя любовью и смирением, прилагая этот всецелебный пластырь и на их сердечные раны. Исправляя духовные болезни других, отнюдь не надо быть высокомерным, не надо озлобляться или сердиться и выходить из себя, думать не о пользе ближнего, а о самом себе и служить своему самолюбию и вообще своим страстям. Любовь не раздражается легкомысленными или гордыми и высокомерными поступками ближнего; она долготерпит, милосердствует, не гордится, не мыслит зла [1 Кор. 13, 4, 5], не ставит всякое слово в строку, а все прикрывает. Да то и ладно: ибо что покроешь снисхождением, то часто удобно проходит само собою. Итак, врачующему других надо быть самому здоровым, чтобы не сказали врачуемые: врачу, исцелися сам [Лк. 4, 23]. Если врачуемый заметит, что ты сам зол и сердит и не любишь его, то он будет внутренне презирать и ненавидеть тебя, и ничем ты на него не подействуешь, ибо зло не исправляется злом, а добром. Побеждай благими злое [Рим. 12, 21], искорени наперед в себе то, что хочешь искоренить в других.

…Молясь о людях, молись об них как о себе, ибо мы едино, как чада Отца Небесного.

…Не унывайте же, подобные мне грешники, но только веруйте в Сына Божия. Уважайте друг друга, грешники, и не презирайте никакого грешника, ибо все мы — грешники, и всех пришел спасти, очистить и до небес вознести сын Божий.

…Люби без размышления: любовь проста. Любовь никогда не ошибется. Также без размышления веруй и уповай: ибо вера и упование также просты; или лучше: Бог, в Коего веруем и на Коего уповаем, есть простое Существо, так же как Он есть и простая любовь. Аминь.

pravmir.ru/nauchitsya-radosti/

Научиться радости : Православие и мир

pravmir.ru/audio-protoierej...-uminskij/

[Аудио] Протоиерей Алексий Уминский: Пораниться Евангелием : Православие и мир

pravmir.ru/beit-jala-nikolaj/

Арабский святитель Николай : Православие и мир

 

В палестинском городе Бейт-Джала большинство — православные арабы. Как живут в Бейт-Джала, где пережидают бомбардировки, кто почитает святителя Николая и почему Павел Аль Алаам учился в России…



На фестиваль святого Николая в Бейт Джала (Палестина), посвященный святому покровителю города прибывают тысячи людей. Уличные шествия, веселые ярмарки, представления, религиозные процессии — так проходят празднования в этом преимущественно христианском местечке.

Справка

Бейт-Джала — город в Палестинской автономии, на территории Западного берега реки Иордан, в провинции Вифлеем, в исторической области Иудея. Население 17 659 человек, площадь 14 кмｲ. Расположен между Вифлеемом и иерусалимским районом Гило. Учёные полагают, что на месте Бейт-Джалы находилось библейское поселение Гило (Gilo).
Святитель Николай и Бейт-Джала

В 305 году монахи из Анатолии (Малая Азия) пришли сюда и основали монастырь с несколькими пещерами и зданиями. По преданию, когда святитель Николай паломником прибыл в Святую Землю, с 312 по 315 год он жил в одной из этих пещер. (В Иерусалимском Патриархате до сих пор хранится текст, написанный его рукой.) Церковь святого Николая в Бейт Джала построена на месте его пещеры.


Пещера свт. Николая. Фото Юлии Маковейчук

Жители Бейт Джала почитают святителя Николая как заступника и защитника своего городка. Говорят, что во время I и II мировых войн святой находился здесь, чтобы защитить людей. Местные жители также рассказывают, что видели, как он протянутыми руками ловил бомбы, предназначенные для Бейт Джала после объявления независимости Израиля в 1948 году. «Ни одна бомба не достигла Бейт Джала. Только башня святителя Николая оказалась повреждена. Мы знаем, что святитель Николай таким образом спас Бейт Джала от других проблем».

Жители молятся святому Николаю о помощи в различных нуждах. Одна женщина вспоминает, как однажды все собрались в церкви святителя Николая, чтобы помолиться о дожде в период страшной засухи. «Мы не успели дойти до дому, — рассказывает она, — как пошел дождь. Я видела его своими глазами».
Фестиваль Николая Чудотворца



День святого Николая завершает трехдневное празднование, включающее в себя 17 декабря (день святой Варвары) и 18 декабря (день святого Саввы). День начинается в 7.30 литургией в храме святителя Николая, продолжающейся до полудня. Затем процессия спускается в пещеру святого под храмом, где он останавливался, когда пребывал в Бейт Джала. После полудня все идут в зал православного клуба на концерт местных церковных хоров.

Поскольку почти в каждой семье есть как минимум один Николай, фестиваль включает в себя поздравление именинников с днем ангела — в домах готовятся угощения и подарки тезкам святого. Это время, когда встречаются все члены семьи и, конечно, дарят подарки детям.

«Мы любим святителя Николая. В сердцах всех жителей Бейт Джала пребывает особое чувство к нему. Весь народ здесь ждет этого дня».
Неужели никому нет дела до нас?

«Никому нет дела до нас?» спросил шофер Майкл корреспондента журнала In Communion. Это были слова, которые я слышал много раз от палестинцев в Иерусалиме, Вифлееме и Бейт-Джала. «Не многие из нас хотят вреда израильтянам. Мы хотим жить бок о бок с ними и воспитывать наших детей в покое. Для нас – христиан — это особенно тяжело — радикальные израильтяне, с одной стороны, радикальные мусульмане, с другой. Эти фанатики – это наша погибель. Фанатики в меньшинстве, но все больше и больше кажется, что они — главные. Я молюсь каждый день Богу, чтобы он защитил нас, а также прошу Св. Николая Чудотворца, чтобы помог нам «.
Главное — это Любовь!

Священник Павел Аль Алаам, клирик трех православных палестинских храмов (Иерусалимский Патриархат, г. Бейт-Джала), выпускник СПбДА

- Отец Павел, расскажите немного о себе.

- Господи, благослови. Меня зовут протоиерей Павел, живу я в городе Бейт-Джала. По национальности я палестинец, говорю на арабском языке. В 1998 году я закончил Санкт-Петербургскую семинарию, а затем академию.

Служу сразу в трех храмах. Первый, он же самый большой в нашем городе, — собор Рождества Пресвятой Богородицы. Второй — старинный храм в честь Святителя Николая, расположенный на том месте, где с 310 г. по 311 г. в пещере подвизался Святитель Николай. Когда-то на этом месте был монастырь святого Георгия. Раньше и город называли Никополис (город святого Николая).

Третий храм Архистратига Михаила находится на кладбище. Паства моя – это семь тысяч человек. Хоть город у нас небольшой, ситуация не из легких. Как вы знаете, тяжело христианам в настоящее время на Святой Земле. Мы находимся в изоляции наподобие большого лагеря или темницы. Прежде в Вифлееме и других городах христиане составляли подавляющее большинство, но к концу XX века многие из них эмигрировали, т.к. не только социальное положение довольно тяжелое, но и экономическое: найти работу довольно трудно.

- Семь тысяч прихожан — большая паства. Сколько священников ее окормляет?

- К сожалению, у нас мало священнослужителей. Желающих стать священником не так много. При этом наш Блаженнейший Патриарх Феофил III придерживается того правила, что священник обязательно должен иметь духовное образование. И это правильно. Студентов из нашего города мы направляем учиться в Грецию. Трудности возникают после возвращения — найти супругу будущему батюшке бывает сложно. Христианские девушки, которых и так немного, не торопятся становиться матушками.

- Видите ли Вы положительные стороны такого состояния Православной Церкви в Палестинской автономии?

- Сегодня, после падения 500-летнего турецкого правления в начале ХХ века, христиане и мусульмане довольно дружны между собой. Иногда их связывают, не побоюсь этого слова, братские отношения. Но среди мусульман есть и такие, которые пытаются обострить наши взаимоотношениях, это переходит порой в некий фанатизм. Разного рода высказывания и обвинения в адрес православных раздаются довольно громко. Такое положение дел дает нам плюс в том, что растет патриотизм и сплоченность нашего палестинского народа. Мы мечтаем о нашей свободе и независимости, и в этих своих устремлениях мы как одно целое.

- Отец Павел, расскажите, что или кого Вы чаще всего вспоминаете из периода Вашего обучения в Санкт-Петербургских духовных школах, может быть, яркая встреча или преподаватель, который оставил неизгладимый след в Вашей душе?

О, сколько было всего интересного за годы обучения! К сожалению, студент не может оценить все это объективно сразу, в процессе обучения. Только после завершения обучения он вспоминает эти благодатные дни — сколько было счастья во время учебы, сколько радости! Я помню, как приехал к нам приснопамятный Святейший Патриарх Алексий II. Тогда произошла замечательная встреча. Господь сподобил меня лично поговорить со Святейшим. Я был знаком с ним и раньше, но тогда мы говорили через переводчика. А в этот раз уже на русском, да ещё и в стенах семинарии. Наша с ним фотография даже висела в музее Духовных школ. Вспоминается мне мой преподаватель — архимандрит Ианнуарий (Ивлиев). Очень люблю архимандрита Софрония (Смука)! Хотя и немало получал я от него…замечаний, но были они все по любви. Зато как все его выпускники знают службу! Ещё Иван Николаевич Судоса, человек очень приятный в общении. В общем, все! Я их люблю, уважаю и всегда молюсь за них!



Бейт-Джала


- Невозможно не затронуть тему священнического служения в целом. Отец Павел, расскажите о том, что есть служение духовника у Вас на Родине?

С момента моего рукоположения до прошлогоднего праздника Святителя Николая я не имел права исповедовать. До этого момента у нас даже наперсного креста не дают, наград других у нас нет. Служим мы при открытых Царских вратах, у нас это не считается наградой. По благословению Синода и Патриарха, через четыре — шесть лет после рукоположения, уж как сподобит Господь, архиерей разрешает священнику исповедовать. Внешне это выражается в том, что иерею дают палицу и крест. Как правило, это происходит на престольный праздник, перед всей паствой!



- Что, на Ваш взгляд, главное для духовника, какими качествами он должен обладать, особенно в такой сложной ситуации, в которой находитесь вы?

- У нас долгое время Таинство Исповеди не проводилось, так как были гонения на священников и даже на верующих. Таинство не проводилось, потому что не было доверия со стороны прихожан, ведь некоторые священники не соблюдали тайну исповеди. Сейчас мы учим прихожан, что это Таинство благословил сам Господь, а мы лишь свидетели покаяния. Думаю, духовник должен быть не только опытным человеком, он должен быть богобоязненным, иметь страх Божий, ни в коем случае не использовать каким бы то ни было образом то, что услышано на исповеди!

- Кого из опытных духовников Вам приходилось встречать?

Ещё обучаясь здесь, в семинарии, мы ездили к отцу Василию Ермакову в храм преподобного Серафима Саровского на Серафимовском кладбище Петербурга, еще к отцу Иоанну Миронову. Помню, когда ходил к отцу Василию, то он всегда давал ответы прежде, чем я успевал о чем бы то ни было спросить: «Иди, тебе ещё рано, иди учись». Это когда я пошел задавать вопрос о браке! В Палестине я исповедаюсь у архиепископа Аристарха, а за духовным советом часто езжу в монастырь Саввы Освященного к игумену Евдокиму. Там я чувствую дух благочестия, там мне очень спокойно.

- Отец Павел, что вы можете пожелать всем поступившим в этом году в Санкт – Петербургские духовные школы?



Проповедь в храме свт. Николая
- Скажу как студент студенту: учиться – хорошо, а соблюдать дисциплину — ещё лучше! Это будет очень важно в дальнейшем, без дисциплины на приходе жизни не будет. Ещё желаю уметь послушаться архиерею, руководителям. И всегда помнить, что самое главное – это Любовь!
Чудо, что так мало жертв!

Священник храма свт. Николая, о. Георгий Шаван

- Почему старая церковь города названа в честь Св. Николая Чудотворца?

-Для нас он не Санта-Клаус, он — как наш великий прадед. Мы чувствуем, что знаем его лично.



- Древняя церковь была разрушена персами в 614 году, на ее месте была поставлена другая, а затем тоже уничтожена. Ее строили и возводили несколько раз, но наши местные люди — очень квалифицированные рабочие по камню — никогда не позволял церкви оставаться в руинах долго. Люди из Бейт-Джала могут заставить камень говорить!

Но сейчас мы столкнулись с еще одним периодом разрушения. В последние 20 лет большая часть нашей земли была конфискована, тысячи оливковых деревьев уничтожены. Многие люди были вынуждены покинуть город. Израильский город Гило, сразу на север, построен полностью на земле Бейт-Джала и другой палестинской деревни Бейт-Сафафа.

Радикальные боевики — не местные жители — использовали Бейт-Джала, чтобы стрелять в Гило. Израиль отвечает пулями, ракетами и бомбами. Пока 300 домов были серьезно повреждены, 50 полностью разрушены. Многие другие были повреждены менее серьезно — разбитые окна, повреждена обстановка внутри. Но когда вы думаете о том, как велики разрушения и сколько раз Бейт-Джала был атакован — это просто чудо, что было так мало жертв!»

- Где живут люди, которые были вынуждены покинуть свои дома?

- Иногда они остаются на ночь или две в нашей церкви. В большинстве случаев они находят место вдали от основной линии огня. Наиболее опасный район выходит на Гило, на севере краю города.

- Есть ли решение конфликта?

- Мы продолжаем надеяться, что резолюции Совета Безопасности ООН может быть применена и что может быть найдена общая дорога на Святую Землю, чтобы мы могли уважать и защищать друг друга, но нам кажется, что Израиль желает другого. Израиль хочет контролировать все и всех. Часто невозможно посетить людей, которые больны или при смерти, кому нужен священник. Даже наша школа — в 20-минутах ходьбы отсюда — по другую сторону контрольно-пропускного пункта.



- Почему местные жители продолжают жить в Бейт-Джала при таких обстоятельствах?

- Бейт-Джала был центром христианской жизни в Святой земле почти 2000 лет и пережил много катастроф, но теперь наша христианская община сокращается, отчасти из-за насилия, но в основном из-за наших тяжелых экономических проблем. Наиболее острая проблема для нашего народа — найти работу и — для молодоженов — иметь место для жизни. Из-за экономической ситуации, молодые пары не могут снять или купить дом или квартиру. Это одна из причин, почему так много наших молодых людей уезжают в Америку, Иорданию или в другие страны.

- Разве же Церковь волнует жилищный вопрос?

- Церковь не может сказать, что это их проблема, а не наша проблема. Церкви начинается с семьи. Без этого нет Церкви. Мы не религия отдельных лиц, а семей.
Церковь святого Николая в Бейт Джала

Древняя церковь, старейшая в Вифлееме, была на грани разрушения до капитальной реконструкции в 1920-е. Была подтверждена древность остатков старого пола и византийских мозаик в пещере.



Каменное изображение святителя Николая. Фото Юлии Маковейчук


Предание говорит, что святой Николай прожил на этом месте четыре года (столько же строился храм), когда посещал Вифлеем, во время паломничества в Святую Землю.


Массовое паломничество в храм святителя Николая — это яркий момент в период Рождественского поста. Архиепископ Вифлеемский говорит, что день памяти святителя Николая приготовляет нас к празднику Рождества Христова.



Подготовлено по материалам сайта Санкт-Петербурской духовной академии, статьи журнала In Communion и открытых источников интернета Марией Сеньчуковой, Юлией Маковейчук и Анной Даниловой

 

 

 

БЕЙТ-ДЖАЛА

[Байт-Джала], сел. у сев.-зап. окраины Вифлеема (6,5 тыс. жителей, большинство христиане). Отождествляется с библейским Гило, городом колена Иудина (Нав 15. 51), родиной Ахитофела, ближайшего друга и советника царя Давида, позже изменившего ему и примкнувшего к мятежному Авессалому (2 Цар 16-17). Самые ранние упоминания Б.-Д. (под именем «Апезала» и «Печало») содержатся в анонимном греч. паломничестве кон. XII в. (PG. 133. Col. 981), где оно идентифицируется автором с библейским «домом Ефрафа» (т. е. с Вифлеемом), и в хождении Агрефения, архим. смоленского Богородичного мон-ря (70-е гг. XIV в.). В Б.-Д. 3 правосл. храма Иерусалимского Патриархата, из к-рых 2 относятся к визант. периоду и являются местами паломничества.

Ц. свт. Николая Чудотворца упоминается в паломничестве гостя Василия (1466). В этом сочинении Б.-Д. также отождествляется с «домом Ефрант» (Ефрафа) и говорится, что в храме похоронен Иессей, отец царя Давида. О месте погребения Иессея в Свящ. Писании не упоминается. Однако раннехрист. традиция помещает гробницы Иессея и Давида в окрестностях Вифлеема без точного указания местности («Ономастиконы» Евсевия Кесарийского и блаж. Иеронима, Бордосский путник, паломничества Анонима из Плаценции и Аркульфа).

Церковь (XIII-XIV вв.) была разобрана и перестроена в 1923 г. В ходе работ под алтарем была обнаружена крипта V-VI вв., к-рая служила усыпальницей, а затем сосудохранительницей. Также был открыт выдолбленный в скале подземный ход вдоль сев. стены храма, к-рый представляет собой узкий коридор с 2 вертикальными рядами высеченных полок. Местное предание отождествило найденную крипту с местом подвигов свт. Николая Чудотворца во время его паломничества в Палестину.

Ц. вмч. Георгия Победоносца впервые упоминает архим. Агрефений, сообщая также, что в Б.-Д. живут одни христиане и что это место благословила Пресв. Богородица. В наст. время это действующий мон-рь, в храме находится одна из оков и древняя чудотворная икона вмч. Георгия, исцеляющая бесноватых. Сад вокруг мон-ря, в к-ром произрастают маслины и виноград, по преданию, принадлежал матери вмч. Георгия. Недалеко от мон-ря находится источник св. Киприана, немного дальше расположена «долина Есхол» - т. н. Ущелье Виноградной грозди, к-рую разведчики, посланные Моисеем «высмотреть землю Ханаанскую», вдвоем с трудом несли на шесте, настолько она была велика и тяжела (Числ 13. 24-25).

Русские участки в Б.-Д. были приобретены начальником Русской духовной миссии архим. Антонином (Капустиным). В Дахре (площадь 13177 кв. м), купленной в 1866 г., были построены на средства имп. Марии Александровны двухэтажное здание школы для араб. девочек и на средства гр. О. М. Путятиной одноэтажное здание амбулатории. В 1886 г. участок передан архим. Антонином вместе со школой в дар ИППО, в 1890 г. там была открыта жен. учительская семинария ИППО, готовившая преподавателей для начальных школ. В 1896 г. участок переведен на имя Российского правительства, с 1917 г. находился в ведении РПЦЗ, в 1978 г. продан муниципальным властям г. Вифлеема. Комплекс зданий семинарии и школы не сохранился. Участок с домом архим. Антонина (площадь 2700 кв. м), приобретенный в 1869 г., позже слился в одно владение с предыдущим участком. Участок Рас-Она (площадь 9520 кв. м), купленный в 1873 г., был переведен в 1901 г. на имя председателя ИППО мч. вел. кн. Сергия Александровича. Архим. Леонидом (Сенцовым) на нем был построен приют для паломников (1907). В наст. время в ведении РПЦЗ.
Ист.: Бордосский путник 333 г. // ППС. 1882. Т. 1. Вып. 2. (Вып. 2). С. 33; Хожение гостя Василья // Там же. 1884. Т. 2. Вып. 3. (Вып. 6). С. 9; Евсевия Памфилова, еп. Кесарии Палестинской, о названиях местностей, встречающихся в Свящ. Писании, ок. 320 г. Блаженного Иеронима, пресвитера Стридонского, о положении и названиях Еврейских местностей, ок. 388 г. // Там же. Т. 13. Вып. 1. (Вып. 37). С. 41; Путник Антонина из Плаценции конца VI в. // Там же. Т. 13. Вып. 3. (Вып. 39). 1895. С. 40; Хождение архимандрита Агрефенья обители Пресв. Богородици, ок. 1370 г. // Там же. 1896. Т. 16. Вып. 3. (Вып. 48). С. 18; Аркульфа рассказ о св. местах, записанный Адомнаном ок. 670 г. // Там же. 1898. Т. 17. Вып. 1. (Вып. 49). С. 85; Pringle D. The Churches of the Crusader Kingdome of Jerusalem: A Corpus. Camb.; N. Y., 1993. Vol. 1: А-К. Р. 93-95; Россия в Св. земле. Т. 1. С. 703-704, 720.

Лит.: Леонид (Кавелин), архим. Старый Иерусалим и его окрестности. М., 1873. С. 335-336, 374-379; Дмитриевский А. А. Бет-Джальская жен. учительская семинария и посещение ее Блаж. Патриархом Иерусалимским Дамианом // СИППО. 1911. Т. 22. Вып. 1. С. 65-73; [Мефодий (Кульман), еп.]. Св. земля. П., 1961. С. 148; [он же]. Спутник паломника по Св. местам. П., 1992. С. 52-53; Abel F. M. Chronique: Une crypte byzantine à Beit Djala // RB. 1923. T. 32. P. 271-272. Pl. 6; Fleckenstein K.-H. Israel Westjordanland Reiseführer. Lahr (Deutschland), 1995. S. 82; Ραπτόπουλος Ζ. Ταξιδεύοντας στήν ῾Αγία Γῆ. Λεμεσός, 1996. Σ. 164-165; Δίπτυχα. 2002. Σ. 1384.

О. В. Лосева http://www.pravenc.ru/text/77832.html

pravmir.ru/protoierej-zaxar...-xristian/

Протоиерей Захария Керстюк: В Ливии уважают христиан : Православие и мир

Во время продолжающихся бомбардировок Ливии протоиерей Захария Керстюк, окормлявший прихожан храма храма святого ап. Андрея Первозванного при Украинском посольстве в Триполи (Ливия), рассказал корреспонденту портала «Православие и мир» о Ливии, о том, как проходило его служение до эвакуации украинцев из страны, о правлении Каддафи. Протоиерей Захария Керстюк У ЛИВИЙЦЕВ ХРИСТИАНСТВО ВЫЗЫВАЕТ УВАЖЕНИЕ Ливия отличается веротерпимостью. В этой закрытой мусульманской стране, живущей по законам Шариата, можно встретить представителей разных конфессий. Есть приходы Александрийского патриархата, Римо-католической Церкви, Коптской Церкви, различных протестантских течений — англиканства, лютеранства и других. И всем официально разрешено проводить свои богослужения, следовать обрядам, традициям и заниматься духовным окормлением своей паствы. Сами же ливийцы — очень религиозный народ. Вера – неотъемлемая часть их жизни. Коран стоит наравне с основным законом — Зеленой Книгой, в которой содержится немало выдержек из самого Корана. По отношению к своей религии Ливию можно сравнивать с Ираном, Ираком, Пакистаном и Саудовской Аравией, где отношение к исламу проявляется в более радикальной форме. Но ливийцы – очень веротерпимы, они не притесняют христиан, у ниххристианство вызывает уважение. В один момент, мне даже показалось, что они лучше относятся к христианам, чем мы к мусульманам. Ливийцы переживали, чтобы с нами не случилось ничего. В дни больших праздников они предоставили охрану храма и следили за порядком в округе. Особенно их волнения усилились после взрыва Коптского храма в Александрии (Египте). Власти Ливии очень опасались, дабы подобное не произошло и на их земле. Ведь это, прежде всего, отобразилось бы на международном уровне страны. СЛУЖЕНИЕ В ЛИВИИ Богослужения совершались в храме апостола Андрея Первозванного, расположенного на территории Украинского Посольства. Храм не большой. Среди прихожан были люди различных национальностей – сербы, болгары, румыны, греки, киприоты, даже испанцы. Но, основная масса – это конечно, украинцы, россияне и белорусы. храм св. ап. Андрея в Триполи Украинцы в Ливии в основном заняты в медицинской сфере и авиации. Среди россиян большинство – работники нефтяных компаний и Российской железной дороги. Поскольку в течение недели люди заняты на работе, богослужения совершались в выходные дни – пятницу и субботу. Многие наши соотечественники работали за пределами столицы, поэтому мне часто приходилось выезжать в другие города и совершать богослужения просто в квартирах и домах. Люди с радостью приходили помолиться, пообщаться на духовные темы, почувствовать поддержку. Более того, они активно участвовали в службе – пели и читали молитвы. И там я в действительности чувствовал потребность людей в духовных наставлениях, видел, насколько для них важны такие встречи. Ведь многие из них по несколько лет не выезжали не то чтобы из Ливии, а даже со своего места работы. ЛИВИЙЦЫ ЧТУТ ПРАВОСЛАВНЫЕ СВЯТЫНИ В один из выходных дней после богослужения посол России Владимир Чамов пригласил меня посмотреть развалины древнего Ливийского города. Там он показал мне разрушенный православный храм периода Византийской империи, где сохранился баптистерий. И меня удивило, с каким благоволением ливийцы относятся к нашей святыне. Я сразу вспомнил событие тысячелетней давности, когда европейцы устраивали крестовые походы на Святую Землю – Иерусалим. Они тогда до основания разрушали мусульманские святыни. А когда Иерусалим перешел в руки мусульман, при Султане Саладине, ни одна из христианских святынь не была разрушена. В ЛИВИИ ЧУВСТВУЕШЬ СЕБЯ СВОБОДНО Несмотря на то, что Ливия достаточно закрытая страна, в ней чувствуешь себя свободно. Не ощущаешь напряженности, какую испытываешь в тех же Египте, Турции или Сирии. Возможно, причина тому не избалованность ливийцев туристами, и вообще, иностранцами. По крайней мере, в Ливии не встретишь местного жителя, который будет требовать доллар за какие-то услуги. За все время моего пребывание в этой стране ни разу не возникла конфликтная ситуация с местными жителями. ВНУТРЕННЯЯ ОБСТАНОВКА В СТРАНЕ Говоря о последних событиях, я не могу выступать от имени Церкви, выскажу только свое личное мнение. В Ливии недовольных властью людей нет. Во всяком случае, я о таких не слышал. Ничего, о чем показывается по телевидению – не существует. Все, что вы видите или слышите о событиях в этой стране – делите на 100 или даже на 1000. В стране бесплатная медицина, образование, двух человек из каждой семьи государство за свой счет учит в любой стране мира (от Лондона и Нью-Йорка до Москвы и Киева), нет квартплат, бесплатный свет, бесплатный для населения газ, добыча природных ресурсов распространяется равноправно на каждого жителя государства (это примерно по 400 $ каждый месяц). Большой социальный пакет. А теперь еще и налоги отменили. Как вы думаете, у жителей такой страны могут быть претензии к государству? На мой взгляд, все показанное в СМИ – преувеличено. Вы видели хоть раз по телевидению, чтобы показывали разгромленные города, разбитые дома, сотни погибших? Почему их не показывают, а только говорят, как и не показывают тех, кто предал Каддафи? – Я думаю, их просто нет. В храме ЛИВИЙЦЫ НАЗЫВАЮТ КАДДАФИ ЛАСКОВО — «ПАПА» Поверьте, я был в Ливии и могу сказать, и каждый, кто там был – подтвердит мои слова – общество поддерживает Каддафи. Сейчас в этой стране проходят многотысячные митинги в его поддержку. И ничего подобного в поддержку оппозиции. Я включаю телевизор и вижу, что показывают митингующих, но при этом говорят, что они выступают против него. Почему же тогда у этих людей зеленые флаги Каддафи, а не триколор повстанцев? Ливия – это племенная страна. В ней около тридцати племен, они административно разделены на регионы. И они между собой совершенно мирно сосуществуют, это первый признак здоровой политики. Эти люди ничего не делят, и с политикой руководства страны у них нет противоречий. Вы нигде не увидите ни одного памятника Каддафи, он против этого. Он даже не президент, он лидер своего народа, который просто называет его ласково — «папа». Вы много знаете руководителей, которые не присваивали себе орденов, медалей, званий? Он даже не генерал. Он как был полковником более 20 лет назад, так им и остался. У него нет юридических рычагов управления государством, но он все сумел правильно построить и поставить. Думаю, если бы не было иностранного вмешательства, Каддафи сумел бы навести порядок. Все к этому шло. Отец Захария надеется вернуться на место своего служения — в Триполи. Фотографии — из архива о.Захарии. Беседовала Елена Вербенина

pravmir.ru/gaza/

А вы знаете, что мать святого Георгия была палестинкой? : Православие и мир

Газа-сити – древний город, почти на две тысячи лет старше Иерусалима. Когда по его улицам прошел Александр Македонский, этот город уже утопал в пыли веков. С тех пор веков и пыли только прибавилось.

В центре Газа-сити есть средневековый квартал с извилистыми улочками. Тут и расположен храм святого Порфирия, первого местного епископа. Крест храма виден издалека. И любой человек с удовольствием укажет, как быстрее к нему пройти.



Фото Н. Кеворковой

Сенатор Фернандо Росси, побывавший в Газе с корабликом «Флотилии свободы» в 2008 году, рассказал мне, что первым человеком, кто обнял его в море, был православный священник. Вместе с другими палестинцами, вместе со своими прихожанами он выплыл на лодке в открытое море приветствовать тех, кому удалось прорвать блокаду. Сенатор Росси онемел тогда, потому что меньше всего он ожидал увидеть в Газе православного священника в черной рясе и с крестом. В отличие от просвещенной Европы христианам в Газе не нужно прятать кресты.

Мы-то, люди из России, про христиан в Газе знаем издавна – связи между нашими церквями существуют более четырех сотен лет.

Православный храм Газы по древности не уступает прославленным святыням. Ему 1600 лет. В воскресенье в храме яблоку упасть негде. Оглушительно грохочет генератор – поэтому есть свет. В будни – тишина и только солнечный луч прорезает кромешную тьму. За несколько дней я перезнакомилась со многими людьми из прихода – на службе меня приветствуют как родную.

Первый раз, когда я пришла, было очень пыльно, и я еще на улице накинула косынку. Женщины заботливо поспешили ко мне со словами, что христианки могут ходить без косынки.

«Мы свободные люди, у нас свободное общество, вы знаете?», — старушка с аккуратной прической смотрит на меня с улыбкой. – «Я из России, у нас принято в церковь платок надевать». – «Ах, из России, милости просим, у нас здесь много русских».

К началу службы все скамьи заняты, несут пластмассовые стулья, люди рассаживаются в церковном дворе в теньке. Дети повсюду, никто на них не шикает. Сюда приходят семьями, все друг другу радуются. Церковь на Востоке – важнейший элемент жизни. Это не натужная община городских интеллигентов, как во многих новых московских приходах, заменяющая им дружеское общение, а то и просто «тусовку по интересам», а реальное сообщество единоверцев и свободных людей. Нет притворного благочестия, состязательности в смирении, искательства перед духовными лицами. Да и священники со всеми держатся просто.

Наверное, проще всего описать этот дух словом радость. Православные палестинцы радуются на службе, радуются друг другу, рады, что им удается многое организовать. Священник источает радость какими-то невероятными порциями. Если где в мире служба и является подвигом, то в Палестине. Ведь христиане здесь – такие же живые мишени, пленники и заложники, как и мусульмане. Блокада сдавливает им горло точно так же, как и их соседям-мусульманам. Только им еще ежедневно нашептывают: «Что ты медлишь? Уезжай, беги, у тебя есть преимущества». Некоторые американские программы много лет специально отбирали христиан и предоставляли им право уехать в Австралию и Южную Америку. К огорчению спонсоров, православные палестинцы, хоть и уезжали, но упорно сохраняли палестинское гражданство – они не интегрируются, таков их выбор. Католики, кстати, уезжали охотнее, чем православные, что тоже понятно. Ведь православные тут с самого начала, со времени проповеди апостолов. А католики здесь появились 11 веков спустя в результате Крестовых походов.



Фото Н. Кеворковой


Во время службы по храму туда-сюда шныряет девушка в брюках для суровых горных походов, с рюкзаком и фотоаппаратом.

Ко мне наклоняется знакомая: «Это журналистка из Франции. Она тут снимает второе воскресенье. В прошлый раз все рвалась в алтарь, никак не могла взять в толк, почему священник туда ходит, а ей нельзя».

Она все снимает и снимает. Когда идет Причастие, чуть не залезает объективом в чашу. Здесь тактичный народ, старушки опускают глаза, чтобы ненароком не прочиталась легкое недоумение в их глазах. Вид у журналистки при этом напуганный – она сама понимает, что перебарщивает, но ведь никто не останавливает. Позже я ее спросила, что еще она фотографировала. Ничего, приехала специально делать репортаж о православных. «А вы первый раз видите православных?» Выяснилось, что да, и она понятия не имела, что православные есть и во Франции. Она приехала с израильской стороны и опасается, что другие сюжеты ей не дадут провезти через границу. А тема православных может и никого особо не заденет.


Пасха 2010 в Газе. Фото: Xinhua/Wissam Nassar

После службы никто не расходится. В зале приемов пьют кофе и договариваются о поездке на море – община за свой счет снимает площадку на пляже, огороженную и с навесами, где семьи могут находиться целый день, обедать и купаться.

Христианки на службе без платков, с красивыми стрижками и аккуратными прическами. Старшее поколение прихожанок в храме набрасывает на волосы кружевные косынки.

Посреди храма высится православный депутат парламента Хосам ат-Тауиль. Ему сидячего места не нашлось – все занято. Он в очереди со всеми ждет причастия. Первыми причащают детей – длинная цепочка их выстраивается от входа.

На почетном месте сидит другой уважаемый член общины. Он тоже баллотировался, но Тауилю проиграл.

Только побывав на службе, я поняла, что имел ввиду ат-Тауиль, когда говорил мне, что христиане чувствуют себя в Палестине не меньшинством, а центром палестинского большинства, его важной частью. Множество социальных инициатив начинается здесь – в дискуссиях после службы.

Отец Андрей – грек с острова Кипр. Деятельный и необычайно бодрый, как будто на улице не 35 градусов жары. В Газе он уже два года, приехал сюда за 4 месяца до бомбардировок 2008-2009 года в самые тяжелые месяцы блокады. Его священноначалие в Иерусалиме, а учился он в Москве, говорит по-русски, легко переходит на арабский и английский.



Фото Н. Кеворковой


Этот человек источает такое воодушевление, как будто он не в центре блокады, а в преддверии рая.

Пока шла служба, в храме был свет – работал генератор. Теперь света нет – его включают, как для всех – на три часа в день, редко на больше, поскольку Израиль не позволяет провозить топливо и стройматериалы, чтобы починить разрушенные бомбардировками блоки электростанции.

Мы разговариваем в покоях владыки – здесь все убрано бархатом, золотом и цветами.

«За неделю до начала войны нам израильские власти усердно предлагали уехать. Но мы с владыкой Алексисом остались. Три панихиды отслужили во время бомбардировок. 16-летняя девушка умерла, потому что в больнице не было кислорода. Двое погибли от бомб», — говорит отец Андрей. Он ни на что не жалуется – ни на бомбардировки, ни на блокаду. – «Мы – как солдаты, у нас церковная дисциплина, жаль только, что раз в три года нас переводят. Быть в Газе – это честь для священника».



Пасха 2010 в Газе. Фото: Xinhua/Wissam Nassar


«У нас хорошие отношения с мусульманами, мы взаимно поздравляем друг друга в праздники. Посмотрите, — отец Андрей указывает на копию старинной грамоты в рамке на стене. – В 637 году Омар ибн Хаттаб выдал эту грамоту нашему патриарху Софронию Второму в Иерусалиме. Это письмо мира с христианами. У нас около 400 православных семей и около 50 семей католиков. У нас храм есть в Газе, и у них тоже».

Надо понимать, что семья – это на Востоке понятие обширное и не всегда поддающееся счету. Считается, что христиан в Газе около 2 тысяч. Большая часть – православные, около 100 человек – католики. На Западном берегу православных гораздо больше – 20-30%, тоже в зависимости от того, кто дает статистику. Израильская сторона преуменьшает, да еще и приправляет ее «былью» о мнимых гонениях на христиан со стороны «исламистов». Исламские фундаменталисты же в свою очередь твердо помнят, что зачинателями палестинского Сопротивления против оккупации были христиане – дерзкие герои палестинской борьбы Джордж Хабаш и Вади Хаддад. Так что статус христиан освящен не только многовековой традицией мира между православными и мусульманами на Востоке, но и героическим ореолом борьбы за свободу.



Фото Н. Кеворковой

Отец Андрей обо всем говорит не как о тяготах, а как о закономерности, ниспосланной для терпения: «Когда мы с митрополитом ездим к патриарху в Иерусалим, то приходится через КПП Эрец идти два километра пешком. У нас и машина с дипломатическими номерами есть, и дипломатические паспорта, но у меня нет прав. А водителя-палестинца не пропускают. Но доктор сказал – очень полезно ходить пешком».

Отец Андрей заливается счастливым смехом, потому что он видит, что я не понимаю того, что понимает в Газе пятилетнее дитя: «Ну конечно, никто из наших прихожан, у кого есть права, не может проехать с нами на нашей машине не то что на ту сторону – они не могут даже нас довести до границы – израильцы не разрешают».



Пасха 2010 в Газе. Фото: Xinhua/Wissam Nassar


«У нас есть письмо от правительства ХАМАС о том, что нам, христианам, нужно вино для богослужений. Также у нас есть письмо от покойного главы полиции Тауфика Джабера (убит в первый день бомбардировок 2008 года – НК) о том, что мы можем ввозить вино для нужд церкви. Они уважают нашу религиозную традицию. К нам в христианскую школу приходил министр образования Мухаммед Аскул. Наша школа держит первое место по арабскому языку. Два года назад к нам приходил Махмуд ас Захар (член политбюро ХАМАС – НК). Я встречался с министром здравоохранения Наимом Басмом», — отец Андрей говорит обо всем этом без всякого пиетета, он тут дома, он тут никого не боится и точно знает, что мусульмане, «фундаменталисты» и «исламисты» – друзья православным христианам, а вовсе не враги. В отличие от нас, жертв ежедневной промывки мозгов, он каждый день имеет возможность проверять, кто православным друг, а кто – враг. Путаницы в голове этих священников нет ни малейшей.

Отец Андрей рассказывает о храме, который был основан в 405 году в честь святого Порфирия. Мощи его покоятся здесь в простоте – на службе лежат открыто, без стекла в небольшом ларце.



Фото Н. Кеворковой

Много икон, есть особо чтимые.



Фото Н. Кеворковой


«А вы знаете, что мать святого Георгия была палестинкой? И мать Иоанна Дамаскина тоже», — он говорит о святых так, как будто они его современники. Это, конечно, удивительная черта восточного православия. Здесь все – родственники, все близкие, соседи друг другу и святым угодникам. В Святой земле люди отчетливо понимают, что испытания тех веков сравнимы с испытаниями нынешними. Но сейчас – мир, бомбы падают, но не так густо. И отец Андрей ищет, как описать будни: «Сейчас самое тяжелое – это то, что людям запрещено пересекать границы сектора, что нет работы. Так никогда в этих краях не было – люди ездили свободно. Мы молимся, чтобы все люди, не только христиане, получили свободу».

«А вы были на нашем кладбище?» — о, надо слышать, какой радостью звенит голос отца Андрея при упоминании об этом месте скорби. Меня сопровождает прихожанин.



Фото Н. Кеворковой

Кладбище при церкви небольшое, ухоженное, надгробия стоят тесно – не везде протиснешься. Гордость общины могила православного шахида. Это не эвфемизм – это мученик по-арабски, а мученики все – шахиды. Айяд Саех был офицером-инженером и был убит израильтянами в 1992 году. Его улыбающийся портрет выгравирован на надгробии. Как и мусульмане, православные своих мучеников хоронят, не обмывая. Как и у мусульман, православные шахиды прямиком идут ко Всевышнему.


Православный депутат парламента от Газы Хосам ат-Тауиль: «Мы не верим в меньшинства»

Приемная Хосама ат-Тауиля в здании парламента разрушена бомбардировками 2008 года. Так что пока он принимает людей в небольшом офисе. Электричества не хватает, чтобы лифт работал. Подниматься надо пешком. В приемной православного депутата сидят мусульманки, да не просто, а с черными никабами, закрывающими лицо. Они грациозно пожимают руки в тонких черных перчатках, посверкивая улыбающимися глазами и шелестя тяжелым шелком платьев. Они пришли к депутату, за которого они голосовали и которого они знают, им секретарь выправляет бумаги.

Первый раз я позвонила доктору Тауилю сразу после выборов 2006 года, когда стало известно, что в Газе, где победило движение ХАМАС, он был избран как православный депутат. Мой редактор был потрясен, что такое могло случиться: в московскую схему не укладывалось, как это за православного могли проголосовать не только православные, но и мусульмане.

Сам доктор Хосам происходит из семьи коренных жителей Газы, как и большинство христиан, как еще примерно 400 тысяч человек. 1 100 000 других жителей Газы – беженцы. Одни были изгнаны из своих домов в 1948 году, другие – позже. Они лишились всего – земли, садов, домов, где родились их пращуры. Они не могут не только посмотреть на свою родину и жилища, ключи от которых хранятся в каждой семье, они не могут посетить кладбища своих близких. Если умирает брат или сестра, палестинец из Газы не может поехать в свою деревню – ни на похороны, ни на свадьбу, ни в гости. Иной раз мальчишку, просидевшего в израильской тюрьме 5 или 10 лет за то, что он кидал камни, выпускают в Газе, хотя вся его семья живет на Западном берегу. Так могут поступить с женой, навсегда разделив ее с мужем, с детьми, разделив их с родителями. Все это – повседневные будни палестинцев, которых может подстрелить снайпер-пограничник, скучающий на израильской стороне. Его может убить ракета или неразорвавшийся снаряд.

Надо сказать, что более поучительное место для христианина и более полезное для души верующего человека пространство трудно отыскать на земле. Наши русские беды отсюда кажутся легким недоразумением, наши огорчения – капризом изнеженной души, а наше недовольство жизнью – непростительным зазнайством. Ведь мы живем в самой большой и самой богатой стране, мы можем ехать в любой ее конец, у нас есть моря и реки, изобилие прекрасной пресной воды (для палестинцев пресной воды нет вообще), леса и горы, звери и птицы, бескрайние поля и заводы, сады и все, что только пожелает человек. Но мы не хотим жить, рано умираем, не родим детей, не строим жизнь, покупаемся на любую ложь, которую нам нашептывают о мусульманах. А палестинцы, запертые за колючей проволокой в самой большой тюрьме мира, посаженные на жесткий блокадный паек, чтоб не мерли с голода, умеют сохранять братство, не сдаются под бомбами, никуда не бегут и твердо знают, что правда на их стороне и победа будет за ними.

Доктор аль-Тауиль, каково сейчас положение христианского меньшинства в Газе?

Прежде всего хочу вам сказать, что христиане не рассматривают себя как меньшинство. Мы не верим в меньшинства. Мы – арабское большинство, и православные христиане – его важная часть. Мы не являемся меньшинством с точки зрения нашего участия в политике. Мы не изолированы в обществе, мы чувствуем себя в центре общества. У нас, православных христиан, прекрасные отношения со всеми. Они строятся не на религиозной основе, а на политической. У нас есть христианские ассоциации, которые работают для всего общества – ассоциации по образовательным программам, социальным.

Сколько христиан осталось в секторе Газа?

У нас 2 тысячи христиан, большая их часть – православные, есть и католики. Христиане — образованные и активные люди, они работают на общее дело.

Как сказывается давление исламского правительства ХАМАС на христиан?

ХАМАС ясно ответил, что не будет строить исламское общество и не будет утверждать исламскую мораль для всех палестинцев. Ислам – это правило жизни, но ислам не принуждает других к своим правилам. Палестинское сообщество находится под блокадой, она распространяется на всех – на левых, на мусульман, на христиан. У всех жителей Газы есть проблемы, но не ХАМАС их источник. Это проблемы оккупации, а не исламского движения.

Есть мнение, что ХАМАС не осуждают только те, кто им продался. Вы продались ХАМАС?

Да, многие европейцы мне тоже так говорят. Я заметил, что серьезная пресса деформирует картину жизни в секторе Газа и картину жизни христиан по законам желтой прессы. Я – независимый депутат. Я получил голоса и мусульман, и христиан, меня поддерживают и Народный фронт, и Демократический фронт, и бывшие коммунисты, и Мустафа Баргутти ( призвал все палестинские партии к единству – НК) , и левые, и правые. Это отражает отношения христиан с палестинским обществом, которое на Западе отказываются видеть.

А вы можете, как православный христианин, поехать на Пасху в Иерусалим?

Я могу поехать в Иерусалим как член парламента, но не как христианин. На это у меня есть разрешение, которое я получаю каждые 6 месяцев из Рамаллы. Но я не езжу на Западный Берег, пока не преодолено разделение (между ФАТХ и ХАМАС – НК). Я веду активный диалог с нашими депутатами о единстве – у нас есть возможности электронного общения.

Христиане из Газы могут в принципе проехать в Иерусалим или Вифлеем хотя бы на Рождество или Пасху?

Ехать как христианин на Западный Берег – это особая тема. Израильская сторона препятствует всем палестинцам ездить на Западный Берег. Но они думают несколько улучшить картину, выдавая разрешения на Пасху некоторым христианам. Они хотят послать нам некий мессидж: вы, как христиане, можете иметь некоторые привилегии. Но давайте посмотрим, кому и как выдаются эти разрешения. В одной семье их могут дать годовалым детям, но не дать их родителям. Или старушке, которая тоже не сможет ехать одна. Или дать жене, но не дать мужу – ясно, что она не поедет. Ведь надо понимать, как тяжела такая поездка! Они ежегодно объявляют, что выдано 500-600 разрешений, но на деле ничего этого нет. Это обман.

Как бы вы выстроили иерархию палестинских проблем на сегодня?

Блокада, политика Израиля в отношении палестинцев, политическое разделение палестинских сил. Национальное единство должно быть достигнуто – ради общей стратегии, общих целей. Пока его нет, выборы невозможно провести. Объединение сил – это трудная задача, но ее не с нуля надо начинать. У нас есть твердая почва для объединения – документы о национальном диалоге, каирская декларация. Она должна быть подписана всеми палестинскими партиями.

Как христианин и как независимый политик, хочу сказать, что без ХАМАС и без ФАТХ нельзя выстроить единства. Нам больно видеть разделение, нужен один политический язык.

Как в Газе с безопасностью?

Если вы говорите о безопасности людей на улице – все нормально с их безопасностью. Посмотрите, сколько народу на море (вдоль всего береге тянется песчаный пляж – место излюбленного отдыха и посиделок жителей, особенно на закате, когда спадает жара – НК), сколько людей ночью на улицах. Но в Газе нет ни политической, ни военной безопасности, потому что мы ожидаем атаки Израиля каждую минуту. Мы находимся в состоянии оккупации и блокады.

Израиль объясняет, что блокада введена им ради его безопасности.

Блокада не имеет отношения к израильской безопасности – это ложь. Это преступление против человечности и коллективное наказание, причины его политические. Блокада должна быть прекращена. Та волна солидарности с палестинцами, которая поднята флотилией «Свободная Газа», ее прекратит. Мы хорошо видим разницу – политики могут зарабатывать себе очки, а люди – за нас.

Если будет снята блокада, из Газы убегут сотни тысяч людей?

Во время прорыва блокады, когда подорвали стену с Египтом, еще до бомбардировок, тоже ждали, что палестинцы убегут. Во время бомбардировок снова ждали, что палестинцы убегут из Газы. Сколько же их было в Рафахе, беженцев из Газы? Всему миру показали, что палестинцы не хотят никуда уходить со своей земли.

Палестинцы – такие же люди, они имеют право на свободу передвижения, на семью, на строительство своего дома, на то, чтобы ездить по миру и возвращаться к себе домой, как и остальные свободные люди. Никто не имеет права решать за меня, где мне жить.

Я – не птица в клетке, чтобы весь мир наблюдал, что я буду делать, когда клетку откроют. Больно выслушивать рассуждения разных правительств, открывать им наши границы или нет. Мы не звери, чтобы нас держать в клетке. Это наша земля, мы имеем право строить нашу жизнь, жениться, давать образование детям так, как мы хотим, без чужих указаний.

Говорят, что палестинцы – антисемиты, нацисты и националисты, как и все, кто их поддерживает. Вы – антисемит?

Мы сами семиты, арабские мусульмане и христиане. Мы не можем быть против самих себя. Мы уважаем все религии и право на их исповедание. Мы никогда, подобно нацистам, не рассматривали евреев, как людей второго сорта или как животных. Позор сионистов в том, что они, будучи жертвами нацистов, пришли на нашу землю, чтобы выместить на палестинцах свою чувства – выместить на невинных людях.

 

pravmir.ru/cherno-belye-sestry/

Черно-белые сестры : Православие и мир

miloserdie.ru/index.php?ss=...12&id=9083

Современный подвижник... Вот он, близко, и мы - его современники. Господь не прячет этот Светильник от нас, и, читая о таких блаженных,  невольно понимаешь, кто ты и что ты...и вспоминаешь своё место на этой земле...

Ниже - статья Юрия Максимова о Патриархе Павле. Но лучше обратиться к ссылочному материалу, потому как там замечательные фотографии.

 

Я никогда не видел лично патриарха Павла, хотя наслышан о нем давно. Впервые я попал в Сербию осенью 2006 года. Я очень хотел увидеть Святейшего, тем более, что, насколько я знаю, обычно он был вполне доступен. Не то чтобы я рассчитывал на аудиенцию, просто хотелось посмотреть своими глазами на святого человека наших дней и подойти к нему под благословение, и уже это было бы счастьем. Но не вышло. Как раз тогда, осенью 2006-го здоровье его ухудшилось, а в последующие разы становилось все хуже. Видимо, я оказался недостоин того, чтобы увидеть Святейшего Павла.

Но зато, будучи в Сербии, я услышал множество примечательных историй о нем от заслуживающих доверия людей, и хотел бы ими поделиться. Святейший патриарх Павел - это явление уникальное для нашего времени и потому, конечно, бессмысленно пытаться делать его опыт планкой для других патриархов, точно так же, как, например, опыт святого Филарета Милостивого или святого Алексия, Человека Божия делать планкой для большинства современных мирян. У каждого своя мера и свой образ подвига. Мне кажется, можно просто порадоваться, что при нашей жизни был и есть такой человек в Православной Церкви. 

Известно, что Сербский патриарх и будучи наделен столь высоким саном, продолжал аскетические подвиги, и старался держаться очень скромно, причем это у него выходило очень естественно, без какого-либо нарочито показаного оттенка. Он ходил по городу пешком или ездил на обычнычном транспорте, среди людской давки, был нестяжательным, и питался так мало, как древние отцы-пустынники, - просто потому, что он был таков. На первом фото, к слову, фотограф как раз запечатлел его на обычной белградской улице.

Хорошие ботинки
Госпожа Яня Тодорович рассказывала мне историю, случившуюся с ее сестрой. Та как-то попала на прием к патриарху по какому-то делу. Обсуждая дело, она случайно посмотрела на ноги патриарха и пришла в ужас при виде его обуви - это были старые, некогда порванные, а затем заштопанные ботинки. Женщина подумала: "какой позор для нас, сербов, что нашему патриарху приходится ходить в таком рванье, неужто никто не может подарить ему новую обувку?" Патриарх тут же с радостью сказал: "Видите, какие у меня хорошие ботинки? Я их нашел возле урны, когда шел в патриархию. Кто-то выбросил, а ведь это настоящая кожа. Я их немного подшил - и вот, они еще долго смогут послужить".

"Я лег позже"
С этими же ботинками связана еще одна история. Некая женщина пришла в патриархию с требованием поговорить с патриархом по неотложному делу, о котором она может сказать только лично ему. Такая просьба была необычной и ее не сразу пустили, но все же настойчивость посетительницы принесла плод, и аудиенция состоялась. Увидев патриарха, женщина с большим волнением сказала, что этой ночью ей приснилась Богородица, которая велела принести патриарху денег, чтобы он мог купить себе новую обувь. И с этими словами посетительница протянула конверт с деньгами. Патриарх Павел, не беря конверта, ласково спрашивает: "А в каком часу вы легли спать?" Женщина, удивившись, ответила: "Ну... где-то в одиннадцать". "Знаете, я лег позже, около четырех часов утра", - отвечает патриарх, - "И мне тоже приснилась Богородица и просила передать Вам, чтобы Вы эти деньги забрали и отдали тем, кто в них действительно нуждается". И не взял денег.
 

Заповедь о нестяжательстве
Однажды, подходя к зданию патриархии, святейший Павел заметил много стоявших у входа иномарок и поинтересовался, чьи это машины. Ему сказали, что это машины архиереев. На что патриарх с улыбкой сказал: "Если они, зная заповедь Спасителя о нестяжательстве, имеют такие машины, то какие же машины у них были бы, если бы этой заповеди не было?"

Справедливость
Как-то раз патриарх летел куда-то с визитом на самолете. Когда они пролетали над морем, самолет попал в зону турбулентности и стало трясти. Молодой архиерей, сидевший рядом с патриархом, спросил, что он думает о том, если самолет сейчас упадет. Святейший Павел невозмутимо ответил: "В отношении себя лично я восприму это как акт справедливости: ведь в жизни я съел столько рыбок, что неудивительно, если теперь они съедят меня".

Может быть, не лишним будет также привести отрывок из беседы Николая Кокухина с диаконом Небойшей Тополичем:
«По милости Божией у нас есть такой духовный пастырь, как Святейший Патриарх Павел… Он ведет аскетическую жизнь и является для нас живым примером евангельского пастыря. Он живет во Христе в полном смысле этого слова… Как православный монах он постится, то есть не кушает мясо, а в понедельник, среду и пятницу у него очень строгий пост… Он каждое утро служит литургию в маленькой часовне, которая находится в здании Патриархии. Там нет хора, а поют только прихожане…

Он сам облачается перед службой и сам разоблачается после службы, он сам исповедует прихожан и сам причащает их. Подрясник и рясу он носит с тех пор, как постригся в ангельский чин (а это произошло пятьдесят лет назад). И не меняет их. Он сам стирает, гладит и чинит их. Он сам себе готовит пищу. Однажды он рассказал мне, как из женских сапог сшил себе хорошие ботинки, у него есть все сапожные инструменты, он может отремонтировать любую обувь. Он часто служит в разных храмах, и если увидит, что у священника порвана ряса или фелонь, он говорит ему: «Принеси, я починю ее»… Пребывание рядом с таким человеком - это большое благо для воспитания собственной души, для духовного возрастания».

При этом патриарх Павел является доктором богословия (это звание ему было присвоено еще до патриаршества), он автор нескольких книг – монографии о монастыре святого Иоанникия Девичского и трехтомника «Да станут нам яснее некоторые вопросы нашей веры», некоторые выдержки из которого недавно были опубликованы в переводе на руский язык.

Сейчас патриарху Павлу идет 95-й год. Из-за слабого здоровья он уже давно находится в больнице. Функции по церковному управлению исполняет Синод Сербской Православной Церкви. Патриарх Павел уже неоднократно просил отправить его "на покой" (то есть, в отставку) по состоянию здоровья, но на минувшем Архиерейском Соборе было решено, что он останется духовным главой Сербской Церкви до самой смерти. Патриарх Павел был очень близок к народу и народ его очень любит. Его фигура уникальна даже для Сербской Церкви и следующий патриарх, конечно, будет уже другим.


Юрий Максимов
 

-Матушка, известно, что история возрождения из пепла Николо-Сольбинского женского монастыря удивительна даже сегодня, когда общее число возрождаемых обители столь велико и их истории столь чудесны, что мало кого удивишь. Каково же было чудо восстановления Николо-Сольбинской обители?

Матушка Еротиида: Самое большое чудо в том, что никто в это возрождение не верил и не знал, что на этом м

что-то будет. Этот монастырь существовал с древних времен, но он всегда был малочисленным. Сюда шли люди, чтобы уединиться, шли люди, которые жаждали подвигов. Было время, в монастыре служилось по две литургии в день. А потом, когда он стал женским в 1903 году, было время его расцвета. А после, здесь долгое время советская власть делала свое темное дело. Здесь был упадок полный, разруха совершенная. Потом власти организовали здесь психбольницу. Но после всего, в итоге психбольницу закрыли, потому что не было никакой возможности бороться с антисанитарией и с теми условиями, которые здесь были, передав все Церкви?

— А почему так легко передали? У государства не было средств, чтобы содержать психбольницу?

— Не только не было средств. Даже властям было невозможно бороться с этим ужасом, что здесь творилось. Главный санитарный врач Елена Николаевна Коробова рассказывала мне, что они не знали, какие меры предпринять, чтобы не расходилась отсюда зараза и как быть дальше. И они, в конце концов, решили передать это место Церкви, чтобы снять с себя ответственность. И когда они уезжали, она несколько раз оборачивалась в страхе, что ее могут привлечь к ответу, если, не дай Бог, с этого места начнется эпидемия или что-нибудь еще в этом роде.

— То есть антисанитария в бывшей психбольнице достигала таких пределов, что это могло грозить эпидемией?

— Судите сами: здесь раньше были один мусорные кучи. Видимо, этот мусор годами не вывозился. Не было даже ровного пространства – одни тропинки между грудами мусора и хлама. Прогнившие будки, заросшие бочки . За храмом вдоль фундамента, где сейчас планируется построить библиотечный комплекс, помню, у нас была куча мусора высотой с двухэтажный дом. А от стен обители остался только осколок башни угловой, можно было понять, что это башня по тому, что где-то на метр от земли она еще сохраняла круглую форму. А выше все было разрушено. И даже фундамента не было. Очертания фундамента со стороны дороги можно было определить только по деревьям – потому что именно на фундаменте росли деревья. А вокруг даже и этого не было видно. Но мы нашли фундамент старой стены прошлым летом, мы раскопали и вытащили оттуда булыжники и обложили ими склон храма преп. Сергия. Кстати, стены монастыря еще в 1965 году разобрали на строительство дорог, когда уже здесь была психбольница, а самих зданий уже не было. Одним словом – здесь был такой ужас, что местные люди обходили это место стороной. Все пугались самого слова «Сольба». Оно звучало как «проклятое место». Обходили это место издалека. И церковные люди боялись этого места, как бы сюда не угодить ненароком. Когда это место передали Церкви, Никитскому мужскому монастырю, то они хотели сделать дом для престарелых. Тут были какие-то бабушки старенькие, обосновались бомжи, которые чувствовали здесь себя абсолютно спокойно. И сюда присылали на службу священнослужителей из Никитского монастыря, которые чередовались. И они считали это «немилостью», если их посылали служить сюда, в такое окружение и в такие условия. И только в 1998 году постановлением Священного Синода по ходатайству прежнего ярославского владыки Михея этот монастырь стал самостоятельным женским. Как видно на практике, женские монастыри возрождаются как-то быстрее, чем мужские.

— Как Вы думаете, почему так происходит?

— Господь особо покровительствует женскому полу, спасающемуся в монастырях. Ничего не хочу сказать плохого про мужские монастыри, но я читала много раз у Святых Отцов, что особая милостыня та, когда помогаешь именно женскому монастырю. Причем, эта милостыня считается выше, чем помощь вдовам, неимущим, немощным и сиротам. Хотя Господь, как известно, милосерд ко всем, к каждой душе.

— Местные жители как относились к монастырю, когда он открылся вновь?

— Я приехала сюда в 1999 году, 26 января вышел указ о моем назначении и 1 февраля мы переезжали сюда уже насовсем. Нужно сказать, что когда монастырь стал женским, сюда до меня назначали нескольких настоятельниц. Их было 4 за год и еще был одно время батюшка старший назначен: матушка Михаила, матушка Любовь, матушка Маркела, старшая сестра Ольга, старший батюшка Герасим, потом приехала я. В итоге я стала шестой настоятельницей за год. Здесь долго никто не выдерживал. «Слава» о том ужасе, который здесь творился, и о том, как здесь можно было жить, распространилась повсюду. Одна настоятельница, что была поначалу в Сольбе – мать Михаила, которая стала потом настоятельницей Казанского монастыря в Ярославле, мне рассказывала, как много она здесь претерпела. Ее, между прочим, благословил покойный батюшка Николай Гурьянов с острова Залит. И после этого все говорили, что уж эта уж обязательно все сделает. Тем более, она была такая пробивная, со связями. Так вот, ее тут чуть не зарезали. Местные, которые здесь жили, на территории монастыря, за матушкой гонялись с ножом, говорили: «Мы тебя распотрошим!». Бывший главврач психлечебницы, который здесь жил вместе с женой, отвез ее на автостанцию и так она спаслась. Она говорила местным: «Заберите все, хоть все сносите, оставьте мне чистое место, я здесь все сделаю». Но не получилось. А тащили здесь все подряд, хотя чего здесь было тащить? И окна были все гнилые и потолки, и перекрытия. Повсюду – крысы, тараканы. А все равно воровали какие-то насосы, какие-то гайки. Даже не знаю, куда вся эта сгнившая рухлядь могла пригодиться. Но все равно воровали. Что не привезешь – на второй день этого уже нет, чуть не из-под рук воровали.

— Как же здесь жилось первое время сестрам?

— Было просто страшно. И все знали, что это место находится в глуши, что это от Ярославского шоссе еще 60 км вглубь, что жизни там никакой нет и все запущено. Кругом – бомжи, алкоголики. Не где-нибудь, а именно внутри монастыря располагались эти люди. Они очень хорошо между собой сдружились. Они были неглупыми людьми и нашли, как себе заработать. Они запустили пилораму в монастыре и под видом монастыря от его имени выбивали себе лес, который пропускали через пилораму и реализовывали потом сами. Матушка Михаила рассказывала про эту лесопилку, что они даже ее, матушку, взяли «в оборот» и заставляли делать то, что им было нужно. И она никуда не могла сбежать от них, не могла ослушаться. Телефона нет, машин нет, кругом – холодина, опасно, страшно и никакой перспективы. А ее одну послали.

Я думала, когда сюда ехала: «Хоть бы крыша была над головой». Был бы уголок теплый и место, где молиться, и все. На большее я даже не рассчитывала и даже не мечтала. Потому что было такое впечатление, что мы приедем и нас будем заваливать снегом и мы замерзнем. А когда я увидела, что есть крыша, я очень обрадовалась. Хотя отопления не было. Не было даже замков на дверях. Представьте себе – без связи с внешним миром, без машин и без денег. Кушать – что бомжи дадут. С ними нам пришлось прижиться и ужиться. Они нам помогали: пекли хлеб, готовили и кормили нас. А я была с тремя девочками молоденькими – 16, 17 и 18 лет.

Вот, мы приехали и я стала думать: что же нам делать? Мы же здесь пропадем. И вот я оставляла девочек, а сама стала «промышлять»: сначала в Лавру пошла, стала искать каких-то знакомых, потому что раньше там работала. Потом в Москву стала ездить, где попутками, где пешком. Так мало-помалу, собирались копейки. В прямом смысле слова. Успенский храм, что стоит в центре нашего монастыря, построен на бедную лепту вдовицы. Потому он такой благодатный, такой теплый и душевный, что на него никто не «валил» средства. Я же тащила сумками, что удавалось собрать. А давали, кому что было не жалко, с чем не жалко было в хозяйстве расстаться: то старую посуду, то полотенца, то мыло, то сахар, то соль. День и ночь говорила с людьми, очень много общалась. И все равно мало кто о нас знает. Нет информации о монастыре.

— Как же Вы все-таки выдержали здесь?

— Это было связано с тем, что я болела, у меня была инвалидность. Я тогда сразу подумала, что просто надо обеспечить свое жизненное существование и все. Потом Господь смилостивился и я с первого же дня исцелилась. Мне сразу стало хорошо. Утром проснулась и чувствую – прилив сил и такая благодать…

— В первый же день исцелились, как сюда приехали после назначения?

— В первый же день. Но тут еще один момент сыграл большое значение. У меня есть брат – отец Феодосий, в то врем

насельник Троице-Сергиевой Лавры. И у него тогда было послушание – на просфорне в Лавре. И вот он выпечет просфору — и сюда добирается. И каждый раз, когда он сюда ехал, он всегда думал, найдет ли нас живых и не случится ли чего с нами. Он обязательно что-нибудь привезет покушать и обратно на просфорню. Кого-нибудь из батюшек привезет, устроит службу поторжественнее, потому что он очень любит служить и сам хорошо службу ведет. Первое время у нас была очень большая проблема со священниками, сюда было очень трудно пригласить священника. Даже на одну службу было трудно выпросить кого-то, никто не хотел ехать, потому что останавливаться было негде. Батюшка с Никитского монастыря не хотел ездить, говорил, что у него здесь жилья нет, что ему тяжело добираться. Прежний владыка Михей написал мне письмо, в котором просил обеспечить батюшку жильем, потому что ему было тяжело ездить к нам и возвращаться в тот же день, ему надо было где-то остановиться. А где мне было взять ему жилье? У меня не было ни на зарплату, ни жилья, не было даже необходимого для того, чтобы должным образом обеспечить службу. В общем, тот батюшка ушел и у нас не было священника. Я ездила в Лавру и просила у благочинного (сейчас он – Сахалинский владыка Даниил) батюшку. Вот я стою целый день на проходной и жду, пока мне не дадут батюшку. И всегда мне давали какого-нибудь батюшку.

Мой брат, отец Феодосий, после просфорни в Вежищском монастыре женском служил целый год, что в Великом Новгороде. Посылали его служить с другой братией, с другими священниками служить по праздникам в другие монастыри. В Махру он ездил, еще куда-то ездил. Я поехала к владыке Феогносту и попросила моего брата и владыка мне не отказал, он его благословил и с тех пор Феодосий служил у нас. Сейчас он уже два года служит настоятелем монастыря Святых царственных страстотерпцев в Ганиной Яме.

— Матушка, мы знаем, что у Вас очень интересная семья – почти все ваши ближайшие родственники являются монашествующими…

— У меня 5 сестер и один брат. Старшая сестра живет в Сергиевом Посаде с дочерью и внучатами. Остальные все спасаются в монастырях. Это не наша заслуга. Но наши родители очень хотели служить Богу в свое время, хотели посвятить свою жизнь Богу, но женились из-за послушания своим родителям. Они не знали друг друга, их благословили и поженили.

Мама все время молилась, ее мать так научила, которая умерла рано, она осталась без матери. Ее дедушка тоже выдал рано замуж, в 17 лет. А свекровь тоже очень верующей была и тоже маму учила, как молиться. Потому что папа был самым старшим в семье среди своих братьев и мама была, как бабушкина помощница. Она и стирала и убиралась и слушалась во всем. И вот она встретила матушку одного батюшки, к которому они ходили в храм постоянно с бабушкой. Эта матушка читала очень много духовной литературы, вела духовную жизнь. Та матушка научила маму, как молиться за будущее детей, за семью и очень многое рассказывала интересного, то, что в то время было негде прочитать, потому что не было духовной литературы. У нас были дома акафисты рукописные и это получала она в храме тайно. Были при храме женщины, которые это все переписывали и потом тайно распространяли. И молились по этим рукописным тетрадям. А поучения Святых Отцов, правила, церковные традиции маме рассказывала эта матушка, которая учила молиться за детей. Мама тогда не имела прямого понятия, что это значит: посвящать каждого ребенка Богу, что если так молиться, то каждый ребенок окажется в монастыре. Она просто хотела, чтобы дети были с Богом, были добросовестными, честными, трудолюбивыми. И вот она молилась за каждого ребенка еще до его рождения и даже до того, как она забеременела. Молилась она и за тех, кто скоро родится, и за тех, кого Господь пошлет, чтобы все служили Богу.

— Получается, так все и вышло, по матушкиным молитвам?

— Так все и вышло. Мы достигали совершеннолетия и выпархивали, каждый кто куда, безо всяких мыслей. Мы даже не говорили друг с другом, кто куда поедет, кто что хочет, просто все получилось как бы само собой. Сегодня каждый находится в своем монастыре, каждый любит свой монастырь и свое место. Мы встречаемся, но для нас брат и сестра – не только родственники по крови, а прежде всего – поддержка духовная большая. Я сейчас – настоятельница монастыря и всегда есть много всяких вопросов, много людей обращается со всякими просьбами, своими скорбями. Много вопросов нерешенных даже по хозяйству, по внутренней жизни. Они мне звонят, встречаемся, советуемся, молимся друг за друга. Если, не дай Бог у наших сестер или благодетелей, умирают родители или родственники, или что-то случается я звоню сразу в несколько монастырей. И там сразу служат панихиду, читают Псалтырь, сорокоусты, поклоны – в любое время. Так же и они звонят мне. Я могу сразу позвонить и в Дивеево, и в Нижний Новгород, и в Екатеринбург, и в Киев. И это очень хорошо. Все синодики их – у нас, наши синодики — у них.

Или возникает какой непонятный вопрос – я позвоню брату или сестре, посоветуюсь и сразу является выход из ситуации. И они мне звонят, как и где можно заказать такие-то книжки или иконы. Так же и мы помогаем друг другу. Мы друг друга выручаем. Брат звонит, например, из Москвы и спрашивает: «Матушка, ты мне можешь завтра дать машину с водителем?». Конечно, говорю. Мне что-то надо – он меня выручает, приезжает и отгружает свечи, например, или праздничные подарки. Матушка Филарета в Нижнем Новгороде, например. Наш кровельщик у них кроет собор. Были у нее трудности с отоплением, с проведением газа накануне освящения храма, было очень холодно, нужны были срочно рабочие. Я послала рабочих на неделю туда ей помогать. У нее монастырь открылся, ей было очень тяжело, а я уже здесь была в монастыре настоятельницей. Мне приходилось даже посылать сестер помочь. Помогали ей и соленьями, чем могли, тем и помогали. И она нам тоже помогает. Мать Филафея очень заботится о молитве, чтобы обеспечить лечение. Она знает очень много народных средств. Лучше нее никто не скажет. Если она сказала: «Делайте так и так», то так и нужно делать. И вообще — очень хорошо, когда много детей, когда родители именно родители в корень видят в том, чтобы правильно воспитать детей будущих. Но здесь нет моей заслуги, это дело родителей и милости Божией. И сейчас мама молится за всех. Я ее специально сюда забрала, чтобы она больше здесь молилась.

— То есть, Ваша матушка – официальная насельница Николо-Сольбинского монастыря?

— Да. Она 10 лет была в Дивееве, а до того она была в Молдавии 3 или 4 года в Рождественском монастыре, после того, как владыка Викентий ее постриг. Потом папа умер, мы все собрались вместе. Подумали: как хорошо, чтобы ее забрать, чтобы она не оставалась одна. Постриг в схиму она приняла здесь. Она очень любит нашего владыку Кирилла. Когда я ее спросила, кого бы она хотела из владык, чтобы ее постригли? Она сказала, что ей нравится владыка Кирилл.

— Мы знаем, что в первое время у монастыря не было ограды и сестры каждый день ходили с крестным ходом, чтобы Господь защитил и оберег обитель, в том числе и от посягательств местных жителей. Сейчас напряженности с местными остаются?

— Нет, эта напряженность стала сниматься почти сразу. Для того, чтобы все спорные вопросы и недопонимание, которые были решены и преодолены, 8-9 лет – это не время. Тем не менее, безо всякого шума, без всяких неприятностей и только во благо эти вопросы решились. Или почти решились, потому что у нас здесь еще есть десять семей на Сольбе. Ведь раньше здесь был один монастырь, без селений, лес кругом. А селение Сольба образовалось из людей, которые работали при психбольнице. Это обслуживающий персонал, приезжие, которые жили здесь по-своему. Они очень отличаются от жителей окрестных деревень во всем. Понятно, в какую сторону отличаются. Когда я приехала и увидела такую озлобленность, безвыходность, что я сразу поняла, что именно повлияло на то, что они такими стали. Они остались без государственной поддержки, дети у них выросли — особой поддержки от детей у них тоже не было. Они предались пьянству и прочим порокам, короче говоря, деградировали. Даже до Переяславля не могли добраться сами. Мы начали их всех кормить, откликаться на их нужды, делать для них праздники. У нас всегда большие праздники, на которых очень много народу. Местные люди тоже приходят. Мы дарим подарки, поем песни, кто-то выступает с добрым словом. Эти праздники и совместные трапезы объединяют людей и как-никак смягчают душу. Многим мы купили дома. В основном, всем.

— В окрестных деревнях купили?

— Да, кто где хотел. Если кто-то хотел дом в другом месте, он просто находил там себе подходящее жилье, говорил, сколько это стоит и мы все документально оформляли, платили, давали машину и помогали выезжать отсюда. Они здесь жили в каких-то полуразваленных хижинах, которых человеческим жильем трудно назвать. Почему они не смогли обеспечить свой быт, даже однокомнатный. Все вместе, дети, родители, внуки жили в одной комнате и небольшом предбанничке. Или они жили в бараках на 2-3 хозяев или на 5-7 хозяев. Мы же каждой семье покупали отдельный дом, чтобы они не злились на Церковь. Они же не понимают многого. Много было реплик и криков, ругали и Церковь и власти, и нас. Но я понимала, что по-другому не могло быть на тот момент.

— Нападения на вас были?

— Было. Здесь были бойкие ребята. Был у нас лагерь детский – они пять лет ездили на каникулы, помогали друг другу. И вот когда началось строительство, стала ездить техника и пребывание здесь детей стало невозможным, мы попросили искать их другое место. Конечно, было море слез. Напали на детей, на девочек-старшеклассниц, избили одного преподавателя, который, кстати, впоследствии стал священником по моему ходатайству. Теперь он – один из помощников владыки. А обращаешься в милицию – никто сюда не хочет ехать, потому что далеко. Говорят: «Мы в понедельник приедем». А до понедельника нас, может быть, в живых не будет. Никому дела нет.

— А милиция ближайшая находится в Переяславле?

— Да, есть участковый. Но у него очень много сел, 20 или 30. Небольшие села, но все-таки расстояния. Машины у него нет, ему на бензин нужны деньги. По каждой мелочи он приезжать не будет. А так нужно, чтобы машина выехала из Переяславля, во всем разобралась. Были здесь и случаи хулиганства. Про воровство и говорить нечего. Заходили, брали, что захочется, заглядывали даже во все кастрюли. И надо было быть тише воды и ниже травы и молиться. Но Господь сохранил.

— Как же ситуацию удалось переломить?

— Вы упомянули про крестные ходы. В первое время они были из страха. Крестный ход – как невидимая охрана и защита. А сейчас крестный ход я вижу как очень большую помощь, как невидимую ограду и как молитву за монастырь. Мы ходим, молимся всем святым, в честь которых у нас есть храмы, молимся за сестер, всех благодетелей, читаем «Богородицу», Иисусову молитву. Эта молитва за всех людей, кто переступает порог монастыря, кто просил молиться. Это очень существенно действует. Тот факт, что мы людям предложили дома, а они мирно согласились, и Господь помог определить этих людей по-людски, говорит о многом. Тот факт, что каждый из них имеет теперь свой угол, говорит о том, что мы дали им возможность стать людьми, осознать, что есть милость Божия, что есть Господь, Церковь, что есть люди, которые неравнодушны. Они узнали, что есть православная вера. Пока они здесь жили, они видели, как мы себя вели, как мы откликались на все их нужды, на все просьбы. Поэтому я считаю, что крестный ход многое дал. Если говорить грубо – очистил, что ли. Но все-таки нельзя так говорить, потому что это успех для всех — и для тех людей и для нас.

— В чем должна заключаться миссия монастыря и как, на Ваш взгляд, она должна осуществляться? Каким Вы видите этот путь?

— Когда я сюда приехала, я себя спрашивала: в чем моя миссия? Что здесь я должна делать? Почему именно в этом месте мы должны были открыть монастырь, а не где-нибудь в другом месте, поближе к селениям или городам, где легче? Тем более, в такое тяжелое время. Но раз Господь так устроил, значит в этом что-то есть. Но что есть? Долгое время я мучалась этим вопросом. Потом я поняла, что и з

люди Божии, которые нуждаются в милости Божией, как и в городах и селениях. Это одни и те же люди. Однако у этих людей, в сравнении с другими, меньше возможностей пользоваться благами, например, той же медицинской помощью. Или даже гроб достать, если кто-то умер. Или оказать какую-то иную малую помощь. Значит, они брошены. А они – Божии, Бог о них печется. И я поняла, что мы должны примирить людей, сделать такой островок для местных жителей. И не только для местных, а для всех тех, кто устал душой, кто приезжает сюда помолиться. Люди приезжают сюда очень уставшими от дрязг людских, от суеты, от безвыходных жизненных ситуаций. А сюда приезжают – здесь мир и покой, радость, утешение.

— Получается, что монастырь становится островком цивилизации — и духовной, и социальной, потому что вся местная инфраструктура зависит от монастыря.

— Да, конечно. И то, что здесь еще есть – миссионерски направленное делание на просвещение. Здесь у нас есть целая программа, которая уже начала свое действие. Мы с первых дней пытаемся проводить миссионерские мероприятия, встречаться с людьми, помогали местным школьникам и жителям. Сейчас у нас уже есть структура, как и что должно развиваться.

У нас есть несколько направлений. На праздники 9 мая, Рождество, Пасху мы ходим по окрестным деревням, поздравляем, поем песни, дарим подарки. Также у нас есть при монастыре Центр образования. Это дошкольное, среднее школьное, профессиоанльное образование. Мы хотели бы, чтобы люди, которые у нас учились, находясь на территории монастыря или при монастыре получили бы духовно-нравственное воспитание, вместе с профессиональными знаниями и потом приносили бы пользу. В первую очередь оказывали бы помощь людям живущим вокруг нас.

В основном у нас учатся дети трудников и дети из нашего приюта. Пока это только девочки, но в будущем, может быть, будут и мальчики. Надо сказать, что время проведенное детьми у нас в монастыре очень меняет весь их строй жизни, воспитывает их, кроме того они фактически получают у нас профессию.

— Сейчас у нас в стране практически разрушена, созданная в советское время структура профессионально-технического образования и в итоге у нас появилось огромное количество, например, юристов, а людей, которые могли бы стоять у станка не хватает. Как вам кажется, могли бы монастыри, учитывая их исторический опыт, способствовать решению этой проблемы?

— Да я считаю, что было бы хорошо, если бы, конечно, не на территории монастырей, но где-то вблизи, создавались какие-то профессиональные курсы. Чтобы было какое-то трудничество и общение. Монастырские люди имели бы такое послушание – преподавать в этих школах, а ученики имели послушание трудится в монастырях. И если бы был такой взаимополезный труд это, как мне кажется, было бы очень эффективно, с точки зрения формирования молодых людей, их воспитания и нравственного продвижения. Я не знаю насколько нам удастся создать подобную систему у себя, но такие намерения у нас есть. Мы хотели бы создать при монастыре такого рода профессиональные училища, пусть даже небольшие и малочисленные, потому что уже есть хорошие результаты.

— После развала СССР в глубинке зачастую никого не осталось, кроме монастырей, кто мог бы показать людям пример нормальной жизни. В итоге, может быть поневоле, монастыри становятся центрами социальной активности. На Ваш взгляд, есть ли будущее у такой модели?

— Это так и должно быть. В общем-то, от монастырей вся культура и пошла. При монастырях создавались первые школы, больницы и библиотеки, да и все знаменитые ученые прошлого были верующими людьми. Даже в атеистическое время врачи операции делали и в душе молились пред началом дела.

— Насколько актульна, на Ваш взгляд, в наше время миссионерская направленность служения монастырей?

— Она очень востребована. Я считаю, что в этом и заключается подвиг сегодняшнего монашества, потому что без болезнования души о ближних и Родине в людях духовных не может быть любви к ближнему и к Богу. Раньше этого может быть, было больше, но советский период много чего разрушил, однако Господь не допустил все разрушить до конца.

В наше время, такое равнодушное, люди разделяются внутри себя. Семья делится, общество делится на группы, государство дробится на партии потому что живет не по любви, а в самости и гордости, потому что нет сочувствия, нет любви к ближнему, а любовь к ближнему — это значит уметь жертвовать собой, ради его блага. Первая и главная заповедь — это любить ближнего, как самого себя и любить Господа Бога своего всем сердцем, всем помышлением, всем умом своим. А любить ближнего, как самого себя и быть равнодушным к страданиям народа — это значит лицемерить. Поэтому я считаю это как бы переход к более углубленному монашеству. Потому что сегодняшнее монашество состоит из тех людей, которых дает мир и они не такие крепкие как раньше. Поэтому нам самим, чтобы как-то окрепнуть и вернуться в самую глубину осознания монашеского подвига и целостно молиться, нужен тоже какой-то переход, а этим переходом и должно быть социальное служение и неравнодушие к ближнему. Нельзя закрываться в стенах монастыря, когда знаешь, что в деревне горе. Мне кажется то, что сейчас происходит это своевременный отклик монастырей на горе народа

— То есть вы считаете, что сегодня это имеет особенно большое значение?

— Да я думаю, что мы можем принести больше пользы, больше послужить Богу тем, что будем помогать ближним и нести в такую деятельность жертвенной любви в миру, а на этой основе уже и молитва приходит. Любви без смирения не бывает, нужно смиряться терпеть и трудится. Есть люди, у которых молитва, ради которой держится весь мир. Такие молитвенники есть, конечно. Без них бы мир не существовал, но их мало. Я думаю мы, с Божией помощью, таким образом, будем трудится и переходить в ряды настоящих подвижников и крепнуть.

— Матушка, но ведь люди на самом деле в глубине сердец хорошо понимают, где ведут себя равнодушно, а где служат жертвенно…

— Люди чувствуют это, у них сразу откликается душа. Людей нельзя обмануть, сколь бы красноречиво не говорить, все равно никогда словами не обманешь. Нашим бабушкам и дедушкам, которые живут в деревнях, да и молодежи тоже, нужна альтернатива. Им нужно общение, искреннее желание помочь, неравнодушие. Это приводит к Церкви и к Богу, а если человек приходит к такому осознанию, то все остальное уже приложится. И если через нас люди к этому придут, то всё будет, и материальное и душевное, ведь Господь и блага дает тем, кто ищет и благословляет Его. Еще и еще дает тому, кто благодарит и исполняет заповеди Божии, а у ропщущего отнимается и то, что есть.

— На сколько, на Ваш взгляд, сейчас в миру востребовано монашеское служение? Есть ли потребность для монашества "идти в народ"?

— Мне кажется, что нашим монастырям сейчас достаточно у себя на территории монастыря проявить любовь, когда народ появляется в храме Божием. Когда приходится тебе, находясь по послушанию в городе или где-то на предприятии, или в свечной лавке, в общем там, где приходится сталкиваться с людьми и отвечать на их вопросы, вот именно тогда надо открывать душу навстречу человеку и быть готовым и объяснить, и посочувствовать, и помочь. Потому что человек приходит в храм, прежде всего, за утешением. Народ сейчас очень угнетенный, он очень скорбит и все переполнены трудностями, и когда люди приходят в храм и видят пример жертвенного служения Богу, то они загораются светом веры и приходят к Богу. Необязательно бросать монастырь и бегать проповедовать по рынкам. Работы очень много на месте и достаточно жертвенного служения здесь, чтобы оправдать свое монашеское звание.

— Насколько монастырь может являться для простого человека идеалом домостроительной жизни?

— Мне, в связи с этим приходят на память слова преподобного Серафима Саровского: «Спасайтесь сами и вокруг вас спасутся тысячи». Таким образом, если монастырь будет выполнять свое предназначение, то будет и польза миру. Хочешь — не хочешь, всегда будут приходить люди и общаться, и в любом случае они унесут с собой частицу этой благодати. Насколько монастырь будет способен стяжать эту благодать, настолько он потом сможет ее отдавать миру.

— Спаси Господи матушка, за Ваши ответы на наши вопросы:

pravoslavie.ru/put/080201121108

Наше знакомство со схиигуменом Евфимием (духовным чадом преподобного старца Севастиана Карагандинского), которому 28 января 2008 года исполнилось ровно 100 лет, произошло неожиданно.

Паломническая группа церковно-приходской школы Никольского собора г. Алматы прибыла в Караганду накануне праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы. Во Введенском соборе, где мы остановились, нас приняли с присущим карагандинцам радушием и любовью. Каждый раз, когда мы благодарили за гостеприимство, нам отвечали: «Это не мы вас принимаем, это преподобный, его благодарите!». Мы и сами чувствовали, что многое в нашей жизни свершается по молитвам преподобного старца Севастиана Карагандинского. И встречу со схиигуменом Евфимием (Тимаковым) мы приняли как подарок от преподобного Севастиана. Настоятель Введенского собора протоиерей Александр Киселев помог нам в организации этой встречи. До последнего момента мы не очень надеялись, что она состоится.

В воскресный день мы молились за литургией, многие из нас причастились. Едва закончилась служба, как мы получаем радостную весть: нас ждет схиигумен Евфимий. Отец Александр дает провожатого, но просит, чтобы не брали всю группу (нас было 35 человек). Очень сожалеем об этом, но делать нечего: берем только старших детей и едем на Мелькомбинат. Выходим из автобуса. Наш провожатый Сергий указывает на небольшой домик. Подошли. Остановились у калитки, молимся, чтобы Господь расположил к нам сердце батюшки, а нам дал разум вместить то, что нам полезно.

Входим в домик. Маленькие сенцы, куда попадаешь с улицы, кухня и комната – вот и вся площадь. Нас встречает келейница Раиса Михайловна: «Раздевайтесь, проходите, батюшка вас ждет». Детские глаза устремлены на батюшку, подходим под благословение. Кто-то из детей потом признался, что впервые брал благословение у схимника, до этой встречи «видел схимников только в кино и на картинках».

Перед разговором мы решили преподнести приготовленные подарки: четки, вышитую Казанскую икону Божией Матери. Батюшка поблагодарил. Очень ласково посмотрел на детей, и тогда мы решились задавать наши вопросы, которых было немало. Отец Евфимий уделил нам в этот воскресный день более двух часов. Лицо его светилось во время рассказа. Мы слушали тихий голос батюшки, и перед нашим взором оживали страницы истории. Мы смотрели на человека, который был участником трагических событий, происходивший с нашим народом, нашей страной. Его семью раскулачили, выслали из Самарской области в Караганду, его самого арестовывали несколько раз, в том числе и за то, что кто-то видел у него Священное Писание.

Трудно представить, какой крепостью духа обладало это поколение, давшее нам сонм новомучеников и исповедников веры, что ему довелось вынести. Нереальными казались рассказы батюшки о том, как зимой, полураздетый, он ежедневно ходил на работу по восемь километров до шахты. В шахте от грунтовых вод промокал до нитки, когда доходил до дома, одежда примерзала к телу, трудно было отодрать. Многие люди умирали по дороге. В метель эти трупы были для живых как ориентиры на дороге. Но Господь хранил будущего священника и укреплял его в невзгодах и скорбях.

Рассказывает батюшка.

«Когда наша семья приехала в Караганду, дети сразу заболели. Дети маленькие помирать стали. У нас была девочка – полтора года, она заболела. И у соседей тоже заболела девочка. Куда идти за помощью? Среди ссыльных монашка была, призвали ее. Она помолилась и сказала: “Дите помрет, а вы радуйтесь: это ангельская душа. Если в детстве дети помирают, в раю они будут”. Моя жена тоже позвала эту монашку. Нам она тоже сказала, что дочка помрет, что надо радоваться. Меня увидала и стала каждый день ходить к нам. Как я прихожу с работы, она приходит. Она говорила о Боге, о спасении души. А нам по приезде сюда паек давали, да мало. А у нас осталось пшена килограмма полтора и масла коровьего немножко. И вот жена сварит кашки, сядем кушать, и говорим ей: “Матушка, садись кушать”. А она отвечает: “Не, я сыта. Вы работаете, вы труженики, а я не работаю. Я – монахиня и привыкла с детства мало есть”. А мы опять: “Матушка, ну хоть немножко покушай”. – “Ну, раз так просите…” – возьмет ложечку, почерпнет, помолится: “Дай Бог, чтобы у вас, как у сарептской вдовицы, пшено и масло не убывало”. Мы ели месяца два, и у нас не убывало пшено и масло. А потом дома построили, из землянок мы переселились в дома. Она нас потеряла, и мы ее потеряли, и быстро пшено и масло съели».

Запомнился еще рассказ батюшки о силе молитвы.

«Когда нас сюда привезли, тут степь была, построек никаких не было. Я на лошадях работал. Поехали мы как-то лес разгружать на станцию. На станции тоже никаких построек не было. Где лес свален, там и мешки с мукой. И вот мы на пяти подводах подъехали, стали лес грузить. Моя подвода самая последняя была. Мою подводу нагрузили, я стал увязывать бревна веревкой, а два друга взяли мешок пшеницы и мне на подводу бросили. Я напугался: “Что вы делаете?” Они побежали, на свои подводы сели и поехали. А охранник кричит: “Бери мешок и иди за мной!” Заводит меня в контору (это была землянка такая, как погреб). Там сидит такой здоровый мужчина. Охранник говорит ему, показывая на меня: “Он мешок пшеницы взял”. Начальник спрашивает: “Давно ты начал воровать?” Я говорю: “Товарищ начальник, я не воровал!” – “Какой я тебе товарищ!” – и как ударит меня по щеке. Потом говорит охраннику: “Отведи его и посади”. Привели, а тюрьма – тоже подвал в земле. Находилось в ней 26 человек. Заключенные, которые сидели давно, на столе спят и на нарах, а новичкам – первую ночь под нарами спать. И меня заставили под нары лезть. Я лег, а там клопы, они меня всю ночь, как огнем, жгли. Я всю ночь молился святителю Николаю: “Святителю Николае, спаси меня!” Утром на рассвете открывается дверь, заходит начальник: “Тимаков кто?” – “Я”. – “Выходи и иди домой!” Я думаю, что Николай Чудотворец не дал начальнику всю ночь покоя. И чуть зорька – меня уже выпустили».

Рассказывал батюшка, как пришла к нему пожилая супружеская чета.

«Жене было 97 лет. Она сетовала, что всю жизнь они с мужем работали-работали, мало спали, мало ели. “В войну, – жаловалась женщина, – у меня погиб муж, осталось трое детей. У него (показала на мужа) тоже осталось трое. Сошлись, еще шестерых родили. Вот и поднимали детей, по два-три часа в сутки спали, – сокрушалась она. – А соседи наши имели по два-три ребенка, ночами спали, хорошо ели, не переутомлялись”. – “А я, – говорит батюшка, – спрашиваю ее: А где сейчас твои соседи-то?” – “Да они все померли давно…” – “Смотри: они мало работали – и померли, а вы много работали – и до сих пор живы!” – “А ведь и правда!” – удивилась женщина».

Говорил батюшка и о том, как важно быть добрыми.

«Учитесь творить добро. Надо быть добрым человеком. А как им стать? Добро делать людям, зла не делать никому и ни на кого не злиться.

Был у нас такой случай. В 20-м году мне было двенадцать лет. Урожай был плохой у нас в Самарской губернии. Люди стали хлеб молотить и прятать. Знали, что будут хлеб отбирать. Осенью на Михайлов день солдаты пошли по амбарам, оставляют только на посев до весны, остальной хлеб забирают. Люди стали пшеницу прятать. И мой отец вырыл две ямы, засыпал пшеницу и соломой закрыл. Сосед подглядел, ночью пошел, посмотрел. А сам тоже прятал… Он рассказал солдатам, где мы спрятали хлеб, и у нас все забрали. Взяли корову, четырех овечек, свинью взяли и часть имущества отобрали. И отца посадили.

Когда в тюрьме отец сидел, там еще один человек сидел, который говорил ему: “Смотри, не мсти тому человеку, который показал на тебя. Мстить не будешь – и проживешь. А если мстить будешь – ты погибнешь”. Отец не стал мстить, и мы прожили до весны.

Хлеб оставленный на семена весь съели, у нас лошадь была, лошадь продали. 15 пудов пшеницы тоже съели. Весна подошла – сеять нечем. Посеяли просо да подсолнушки. А тут засуха, все лето дождя не было. Ничего не уродилось. Начался голод. Но мы все-таки выжили. Ели траву – подорожник, лебеду, так и прожили. А сосед не голодал, у него был хлеб. В 22-м году наш отец поехал в Сибирь к братьям и сестрам и оттуда привез немного хлеба. Ели хлеб с лебедой и так перезимовали. А у соседа сначала было две коровы, две лошади. Но вскоре осталась одна коровка, лошадей не осталось. Так они четверо – сын, отец, сноха и дочь – четверо впрягаются в борону и боронят. А у нас две лошадки осталось. И отец говорил нам: “Смотрите дети, вот сосед зло нам сделал, и как его Бог наказал”. А сосед еще года три-четыре без лошади был. На себе все таскали. И еще отец нам говорил: “Кто вам зло сделал, вы за него помолитесь и не сердитесь на него, и будете счастливы”».

Уже в конце встречи мы попросили батюшку рассказать о самом радостном событии из его столетней жизни. И услышали неожиданное: «Самое радостное – это когда я ехал в ссылку». Последовал удивительный рассказ. Семью их раскулачили. В семье Тимаковых было 12 детей. Иван (мирское имя батюшки Евфимия) уже женился и попросил отца отделить его.

«Я так рассуждал, – рассказывал батюшка, – придут раскулачивать, а у нас три лошади – наверняка отберут. А так – у отца две, у меня одна. Одну возьмут. А две останутся.

Нас раскулачили, отец умер. Пришли забирать маму, а она заболела и поехала к сестре в город. Ее не нашли, пришли ко мне и требуют, чтобы я маму нашел. А у меня от их слов голова разболелась, ноги подкашиваются, я сделался как сумасшедший. Я говорю, что идти не могу, а они говорят – бери лошадь в сельсовете и иди, ищи мать, к восьми утра она должна быть в конторе. Я взял лошадь, поехал к маминым братьям, рассказал, что хотят арестовать мать.

Я должен был найти мать и отдать ее в руки этим зверям. Не могу. Не могу отдать мать в руки зверям. А братья мамы говорят мне: “Поезжай домой и скажи, что не нашел мать, а мы ее спрячем”. Так и решили. Я вернулся. “Где мать?” – “Я ее не нашел, она уехала в город”. – “Врешь! Ты, наверное, спрятал ее. Вот и поедешь в ссылку сам вместо нее!” Как я обрадовался! Описать вам не могу, что произошло! И голова моя перестала болеть, и в душе у меня такая радость была! И меня забрали. Везут меня на телеге в тюрьму, а у меня радость – описать не могу! Со мной еще одного парня везли. Он плачет… А я радуюсь! Приводят меня к начальнику, тот на меня смотрит: “Какой-то странный. Люди в тюрьму со слезами идут, а этот – торжественный”. Привезли меня в тюрьму, там уже человек двадцать было. Говорят мне: “Ну что, в Казахстан умирать поедем?” – “Что там будет в Казахстане, не знаю, а здесь нас заживо съедят”».

Слушали мы рассказы батюшки и понимали, что без Бога невозможно вынести все, что выпало на долю этого человека. На вопрос: «Что самое главное в жизни?» – батюшка ответил: «Главное – иметь страх Божий».

Много говорил батюшка. Невозможно уместить в пару часов прожитый им век. Мы забыли о времени…

За окном лежал снег. Неяркое зимнее солнце сквозь морозную дымку заглядывало в окно. А в небольшой комнатке происходило что-то очень важное. Свет веры Христовой, горящей в сердце отца Евфимия, коснулся и наших сердец. И так захотелось всей душой обратиться к своему Создателю…

russian-icon.com/cgi-bin/ga...eFolio.cgi

дореволюционные иконы

лучшей коллекции икон 18-20 вв.  в интернете пока ещё не видел amathuntus  (пусть и на продажу они...).

]http://www.russian-icon.com/cgi-bin/gallery/imageFolio.cgi?direct=Sold

http://www.russian-icon.com/cgi-bin/gallery/imageFolio.cgi