Татьяна-Онегину: "Ты уезжаешь, чтобы выполнять свою прихоть, а я тут жди тебя как с фронта!"

Бог нам не будет помогать -
Он как в кино, он будет слушать.

То не снег, то не дождь,
Слёзы с неба капают.
Золотые купола
только сердце радуют.

Подружке.(бла-бла,вспомни,подружка),
как нам нравились мальчишки,
как не знали мы помех.

(человек убит на войне и похоронен)
Осколки гробовой плиты
хранят теперь его молчанье.

закончилась любовь,
как это не банально.
одна сижу я дома вновь.
мне тяжело сейчас морально.

(ночь пройдет),
настанет день
и будут падать с неба звезды.

Например, районный конкурс чтецов. А как приложение к нему - авторский конкурс.
Я там сегодня была в жюри, итого получилось: двое членов Союза писателей, библиотекарь, учитель литературы и актер.
Приятно, что всё это происходило в моей школе, где я 10 лет отучилась.
В актовом зале нас ждали человек 20 школьников: 5, 6, 8, 9, 10, 11 классы. Все такие нарядные, мальчики в рубашечках-галстучках-костюмах, девочки - во всевозможных кофточках-юбочках.
И даже двое - мои кружковцы. Одиннадцатиклассники.
Мы давай их слушать и судить.
Долго слушали.
И не зря: я хоть поняла, как в целом дело со стихами у посадских школьников обстоит. Просто каждая школа посылает на районный конкурс самых своих "лучших поэтов", так что можно надеяться, что это была более или менее общая картина. Принимая во внимание, конечно, то, что кто-то из ребят заболел\не поехал\не признан школьным учителем в качестве поэта.
Оказывается, тема конкурса была задана заранее. То есть дети читали специально написанное по случаю конкурса. Темы были что-то вроде про 65-летие Победы под Москвой и про честь. Некоторые этих тем не придерживались вообще. В итоге стихи были:
- о войне (с фашистами)
- о России (Москва, Посад, Родина)
- про золотые купола
- про Александра Корявина
- про что-нибудь, что сгорает как свеча (жизнь, закат).
Это те, что у некоторых повторялись. Некоторые были по-оригинальнее:
- про Вавилон
- про Моне и хип-хоп
- про молитву
- про море
-про Онегина (и это целый романтический детектив).
Я в первый раз увидела и услышала такое количество детских стихов одновременно.
Поразило колическтво банальностей и штампов, кочующих из стихотворения в стихотворение. Не обошлось без "кровь"-"любовь". А уж с рифмами вовсе беда.
Одним из критериев оценки, прописанных в методичке УМЦ, была оригинальность. Оригинальности в смысле формы не было ни у кого из 21, оригинальные темы я уже написала. Потому я для себя решила оценивать стихи исключительно с точки зрения техники, то есть, не "что", а "как" - по Владимиру Николаевичу. Мне вообще кажется, что банальность и глупость подростковых стихов немедленно "пройдет", как только человек пишущий хоть немного увидит жизнь и будет писать не о том, что услышал в телевизоре, а о том, что пережил сам. Однако остальные члены жюри, как оказалось при подсчете баллов и обсуждении, оценивали исключительно банальность-небанальность - потому результаты наши не сошлись никак и только двое из понравившихся мне ребят заняли призовые места... Один член жюри и вовсе оценивал артистизм исполнения, чего днем с огнем не отыщешь в выступлениях юных поэтов.
Мои кружковцы не заняли ничего и вообще получили 3 и 4 балла из возможных 10. А что поделаешь. И они ступили - не принесли, не попросили разобрать тексты предварительно на занятии, избежали бы хотя бы орфографических ошибок и проблем с рифмами, и я виновата - не заставила их эти тексты принести, не разобрала на занятии. В этом году они выпускаются, школьные конкурсы для них закончены, а вот с Посадской Лирой ещё только все начнётся...
Вот, кстати, да. Самое большое моё потрясение. Всех этих ребят на районный конкурс отправляли их школы. Значит, у всех у них есть учителя литературы и русского языка. Я знаю, что часто учитель ничем не может помочь ученику, пишущему стихи. Ну, не дано ему самому. Что поделаешь... но ведь можно же хотя бы исправить грамматичсекие ошибки, расставить запятые, хоть как-то подкорректировать ученическую работу... Многие ребята приходили с рукописными текстами - а ведь в каждой школе есть компьютер, пусть бы этот школьник напечатал свои стихи. Не доверяет школьный директор неразумному дитяте компьютер? Неужели трудно учителю набрать страничку детского стихотворения, так, чтобы это было аккуратно и чисто? У некоторых ребят вообще не было с собой текстов. Жуткое дело и полнейший пофигизм учительский, эх... Хотя, конечно, что с них требовать за такую-то зарплату... Но очень обидно.
Всех позвала на занятия "Зимнего солнца". Посмотрим, кто придёт....

А за окошком вьюга воет
и грустно смотрит на меня:
чего это она не воет,
десяток третий разменя...

14 октября 2006 года. Библиотека Горловского. Поэтический кружок "Клуб молодых".
Фото: Ю.Макарова

28 октября 2006 года. Библиотека Горловского. Литературное объединение "Зимнее солнце".
Фото: О.Ромашова

В университете вышел разговор насчет работы, а вернее, ее полезности обществу. Расклад вышел такой - две барышни безработные и две - волей случая работающие в одной конторе, но в разных зданиях. Обсуждалось, полезна ли работа двух последних для прогрессивного человечества и не стыдно ли работать по большей части из-за хлеба с маслом... ну, скажем так, с маслом и даже с икоркой. Две первые говорили, чтов общем-то понятно, что нужно заработать деньги, что всё такое - но стыдно. Конечно, моя теперешняя работа не так эпохальна, как мытье свежевыкопанных череп(к)ов в Лавре или просушка мурановских фотографий. Но мне думается, сидеть на шее у родственников куда более стыдно, нежели ежедневно не_спасать_человечество.

но как-то нехорошо она сказала:
-Вы просите троечки? Я вам их поставлю, потому что в вас сейчас всё стреляют...
(Мои одногруппники-ПЧ поправят меня, если я не точно её процитировала, но смысл был однозначно таким).

У мыря есть майка, белая рубашка и рубашка с синими и белыми полосочками. Вчера мырь уехал в институт и сказал напоследок:
-Постирай-ка мне, пожалуйста, белую рубашку. Я завтра на работу еду.
А на работу он ездит приличный, в костюме и с галстуком.
Уехал, а я задумалась. Ещё пару дней назад он просил меня постирать майку. Я подумала, что речь о ней шла. Почему, думаю, он сказал "белую рубашку", когда это и не рубашка, а майка? Словом, опять завозилась и ничего стирать не стала. Ближе к часу мырь позвонил из института и спросил, постирала ли я белую рубашку. Нет, конечно. Мне уже уходить надо. Но ладно, включила я стиральную машину, запихнула туда всякие простыни и наволочки, и майку заодно. Уехала довольная - выполнила-таки, что просил.
Вечером мы с мырём на Китай-городе встретились и он спросил, постирала ли я белую рубашку.
-Да, я твою майку постирала.
-Как же майку, я ведь белую рубашку просил!
-Ну ты придурок, - разозлилась я. -Сам не знаешь, чего хочешь! Какая ж у тебя рубашка белая? Она не белая, а с синими полосочками!
-Нет, белая. Белая, без полосочек!

И точно ведь - белая без полосочек. Просто белая - как раз в которой он на работу ходит. Пришлось ночью стирать и утром утюгом сушить. Позор на мою голову.
А пойди разберись в этих его рубашках :)

Вчера вечером собиралась написать, что вот чего не люблю, так это когда люди, живущие в Москве, жалуются, что денег нет. Понятно - в Посаде, в Александрове, и дальше, со всеми остановками. Но в Москве, если ты здоров...
Не написала - и хорошо.
У меня обычно пока пара тыщщ в кошельке есть, я совсем не задумываюсь о материальном обеспечении существования. А вчера вот разменяла последнюю сотню и задумалась. Только задумалась, как позвонила мама и сказала, что нам с ней случайно дали тыщу напополам за такую работу, за которую платить не должны были, потому что это не работа, а так, помогли просто.
Опять живём!

Вот у нас в Посаде, если войти в цветочный магазин, который на остановке "Дворец Культуры", только с моей стороны...так вот, если войти в магазин, повернуть направо и сесть на пол под стеллажи с цветами, то увидишь надпись "распродажа". Та мпродают за копейки заморенные цветы. Ну, те, у которых уже все цветы отцвели и от несчастий даже и листья уже осыпаются. Эти цветы стоят копейки - от 20 до 50 рублей, причём новые ценники наклеены поверх старых, а старые просвечивают - 210, 150...
Так вот. Игра состоит в том, чтобы купить эти заморенные цветы, протащить в пакетике по электричкам\траваям\троллейбусам (а с полумёртвой азалией мы даже заехали в Мураново), принести домой и поставить на окно. Дальше - смотреть, пересаживать, поливать и ждать.
Потому что никогда не знаешь, какими и какого цвета цветами зацветёт такой цветок...

Как-то (уже месяца два назад) бабушка пришла домой с дачи и с порога заявила:
- Вот вы всё говорите, что моя хавира скоро развалится! А к нам на улицу приходил художник и мой дом рисовал!
Оказалось, что соседка Вера рассказала бабушке, как несколько дней подряд к нашему полуразвалившемуся дому (правда, в этом году Вериными, бабушкиными и моими стараниями утопавшему в цветах) приходил художник и писал картину. Высокий такой художник, с бородой. Старнно, что бабушка ни разу не приходила, пока он писал, потому что он пропадал у нашего дома целыми днями. Вера, конечно, не догадалась спросить у него имя-фамилию.
Ну, художник - и ладно. Ну написал наш дом - и фиг бы с ним. Но это я так думаю. А бабушка сперва несколько выходных подряд ныла, что надо бы найти художника и картину с домом купить. Но это ещё ничего. Но когда в этот четверг, как только я приехала в Посад, бабушка пришла посоветоваться: а не сходить ли в музей? может быть, там уже висит картина про наш дом? - я поняла, что надо действовать.
Искать художника по имеющимся у меня приметам - дело немыслимое. Ну, высокий такой, с бородой - и что? Мало ли таких? Он, к тому же, мог быть,скажем, студентиком каким-нибудь, а то и вообще не посадцем. Словом, никуда не годится. Значит, неизвестный художник.
Я пошла в художественный салон на улице Шлякова. Честно пересмотрела все продающиеся картины. Дома там, понятное дело, не было. Тогда я в том же салоне купила четыре доски, а в соседнем магазине - масло и щетинные кисточки. Извела последние деньги, кстати сказать. Растворитель у меня был - скипидар, ну как же...
Едва дождавшись, пока бабушка пойдёт кормить псов, я сколотила подрамник, натянула холст (как хорошо, что завалялся загрунтованный кусок) и засела на балконе со скипидаром. Кот сидел на перилах и внимательно созерцал.
Через два с половиной часа таинственная картина неизвестного художника была готова. Написал её ни кто иной как известный художник Фёдор Тупилкин (как? и вы не слышали?). Спрятав холст за телевизор, и дав маме кое-какие ц.у., я полетела на велосипеде на дачу, где застала бабушку за выдёргиванием кабачков и сбором последних огурцов. Надобно сказать, что мама должна была уйти к знакомой и скоро вернуться - но никак нельзя, чтобы в это время явилась бабушка. Унюхает скипидар, полезет за телевизор и будет невесть что. Словом, бабушка опоздала на пару автобусов, потому что мы обрезали и обпилили всю облепиху (ну бабушка! ну, может, ещё вон ту ветку?) и вишни. Наконец она потащилась домой, а я поехала за мырём на вокзал.
Мырь приехал и был введён в план действий. Мы медленно побрели к дому, а у Пионерского переулка позвонили маме. Она с картиной незаметно выскочила и з дому и дворами пошла нам навстречу (бабушка в это время только ещё ехала на автобусе). Возле дома Хвостова состоялась знаменательная встреча. Мама отдала нам картину и пошла домой быстро - будто она вообще так просто из магазина идёт. А мы пошли медленно - будто с вокзала.
Мы вошли в квартиру и торжественно вручили бабушке полотно Фёдора Тупилкина, московского живописца, побывавшего в гостях у Фёдора Конюхова, поразившегося видом через реку и написавшего поразительной красоты холст. Впнрочем, сам холст был слишком велик и дорог и для нас Фёдор Тупилкин, которого мы, кстати, нашли в интернете, написал тот же дом, но поменьше (потому она и сырая, только вчера дописал). Вот Олег его и привёз.
-Сколько он с вас содрал? - спросила бабушка.
-Мырь платил, - сказала я.
-Тыщу, - ответил мырь.
И тут был точный рассчёт. Мне бы бабушка денег не вернула никогда, мырю - на следующее утро.
Тем не менее, бабушка немедленно попросила прибить картину к стене. Я повесила картину над кроватью. Бабушка встала напротив и сказала тихонечко: "Дом мой вернулся... Дом мой..."
А потом помчалась звонить подружкам и приглашать в гости - "на выставку".
-Дом нашёлся! - кричала она в телефонную трубку. -Они нашли в интернете где-то! Олег привёз! Мой дом...
Я её знаю давно. Вчера она была счастлива.

Когда я решила-таки прыгнуть с этого дома в море, шагнула с этой бетонной плиты с железными краями вниз и летела в общем-то недалеко и невысоко - второй всего этаж, я очень много успела подумать. Ужасно много, хотя лететь-то совсем недолго. Теперь я знаю, что у человека, выбросившегося, скажем, из окна, есть очень много времени на раздумья, которые ничего не изменят.

И да, нам есть, чем гордиться:
-мырь научился таки плавать и нырять, а я прыгнула в море с двухэтажного дома,
-наловили гору мидий и пожарили с ананасами,
-автостопом добрались из Керчи в Новоотрадное,
-ехали от Симферополя до Севастополя в попутном московском поезде без билетов и под чужими фамилиями - Суслова и Эбулейсов,
-прикинулись сотрудниками музея и ночевали в Хероснесе под кустом,
-за одни сутки побывали в Керчи, на Тарханкуте и в Севастополе.

и будут подробности.
а вот пока рассвет в Херсонесе

Был летний вечер свеж и тих.
как ярко сочинялся стих!
как будто чистый ручеёк,
легко и быстро тёк.
пришёл мой муж и стало вмиг
немножечко не так.
и сразу стих чуть-чуть поник,
как будто красный мак.
об этом странно говорить,
но пусть читатель знает:
не то чтоб муж мешал мне жить,
но вот писать - мешает.
но впрочем, так же как и муж,
мешают кран, шумящий душ,
гремящая на крыше жесть
и мамин вечный "хочешьесть".
и я не знаю, как помочь.
ведь мужа не прогонишь прочь.
я села рядом с ним.
-давай поговорим.
и муж смутился: извини,
что оторвал, но вот они...
я слышал - эх!.. а помнишь - ух!..
а вот ещё про них...
уснул мой муж, а стих потух.
как шарик, сдулся стих...

замечено первое послесвадьбешное изменение.
Бессмысленно стало обижаться и дуться.
Я раньше, если мырь скажет что-нибудь обидное, или обманет как-нибудь, или пообещает, да не делает, губу надувала и убегала в угол дивана или в Посад. Твёрдо уверенная, что насовсем.
А теперь понятно, что куда уж убежишь? Теперь убежать можно только один раз, а пока не хочется. И как-то понятно сразу становится, что эта вот обида больно маленькая, чтобы из-за неё убегать насовсем. Поэтому можно не дуться долго и объяснить, в чём неправ, и всякое извинение выслушать, и простить побыстрее, потому что хороший и любимый.

Как-то мырь меня поцеловал, а Андрюша увидел это и побежал маме жаловаться: "А Олег и Оля целуются!"
Как-то мырь опять собрался меня целовать, а я Андрюше говорю:
- Я, Андрюша, с Олегом теперь всегда могу целоваться, потому что мы с ним родственники.
Андрюша подумал-подумал и говорит задумчиво:
- Я тоже почти родственник, потому что я Катю поцеловал...

Обсуждали с сестрой план выкупа невесты.
-Оль, нужен таз.
-Зачем?
-Он положит в него то, без чего ты жить не можешь.
-Фотоаппарат?
-Сестра, ты дура!
-Мобильный телефон?
-Идиотка, Олег сам туда встанет!

За день до свадьбы машину Юли, сестры Олега, фура колесом поцарапала и дверь помяла. Единственна свадебая машина была поцарапанная, но с ленточками.

Макс и Юля (не та, у которой машина помята) принесли бокалы, поразившие родственников. Бокалы были разбиты - и все, кто видел их на фотографиях, об этом сожалеют и печалятся, потому что бокалы здоровские. Сестра Юля сказала, что бить бокалы прямо перед загсом нехорошо и пришлось отойти в сторонку.

Вечером снимала платье и оказалось, что у меня полный пупок овса и риса.

Сестра Катя говорит тост:
-Одна молодая пара прочитала в первую брачную ночь сказку "Дюймовочка" и у них родилась дочка. Другая прочитала "Три богатыря" и у них родилось три мальчика. Так пожелаем же нашим молодым, чтобы они прочитали сегодня ночью сказку "Али-баба и сорок разбойников"!
Мырь добавляет:
-Хорошо хоть не "Колобка"....

Всё кончилось. Мы уезжаем из Посада в Москву. Бабушка просит списать свет. Потом, когда я, изучив счётчик, слезаю со шкафа, она протягивает мне листок бумаги и говорит заговорщицким шёпотом:
-Напиши мне, как его фамилия.
-Чья, Олега?
-Да.
Я старательно вывожу печатными буквами: Кордун Олег Владимирович.
Бабушка, ещё тише и опечаленно:
-А то мне сказали, что он еврей...

Надо сказать, что бабушка, когда мы уже ушли, решила вдогонку крикнуть что-то нам в форточку. Встала одной ногой на один стол, другой - на соседний. Один стол упал. Бабушка висела на форточке и вопила так, что маме пришлось её снимать. На упавшем столе стояла вся посуда со свадебного стола. Вся она и разбилась. "Представь, сколько будет счастья!" - сказала мне по телефону мама.

я подрабатывала тем, что мыла пол в подъезде своего же дома. Ну, то есть жила в первом подъезде, а мыла в четвёртом. То есть жила не в подъезде, а в квартире, но мыла подъезд.
Надо было раз в неделю прийти с ведром, тряпкой, бутылкой хлорки и веником - подмести и вымыть. Я сперва приходила днём, но всюду ходили люди, топтали, мешались. Тогда я стала приходить поздно-поздно вечером. Заходила к тётеньке и наливала в ведро воду. Потом тащила воду на лестницу и мыла потихонечку. Летом по углам летал пух - его тоже надо было изловить и вымести. Зимой на первом этаже намерзал снег. Вымыв один этаж, я выходила во двор под звёзды, в тапочках топала по сугробам и выливала воду. Заканчивала мыть к полуночи, и тогда последний раз выливала воду - всегда в одно и то же место - и на этом месте чернела в снегу дырка и там еле-еле видна была трава.
Вообще мне было очень хорошо - ночь, пустой гулкий подъезд и нетрудная работа. Я ползала по ступенькам, сочиняя стихи, или придумывая, кто живёт и что делает вот за этой стеной.
Весной я приходила так же поздно, но какие-то дети, гуляющие допоздна, выследили меня и прибегали дразниться. Кричали что-то, топали по чистым мокрым пролётам, а несколько раз даже приносили на картонке песок и высыпали на ступеньки. Высыпав, убегали,конечно же. Я песок подметала и молча мыла заново. Они заинтриговались и однажды пришли спрашивать, правда ли у моей мамы нет денег, чтобы меня кормить, правда ли, что у меня нет джинсов клёш и склько же мне вообще платят? Ну да, у мамы денег было не особенно много, джинсы клёш меня не интресовали как предмет вообще, а платили мне 150 рублей в месяц. Мне хватало ровно на половину билайновской десятибаксовой карточки. Вторую половину я зарабатывала писанием статей в местную прессу.
Я покупала карточку и писала смски той, которую любила.

С Зоей Ивановной мы как-то незаметно очень подружились. Я приходила к ней в гости. В сумрачной комнате было много цветов, стоял аквариум с двумя, кажется, красными рыбками и улитками, как-то была наряжена маленькая игрушечная ёлочка. Кровать Зои Ивановны стояла в углу, справа стоял тёмный шкаф, в линиях древесины которого она находила самые разные лица. Были лица и на обоях, но больше всего - на картинке из музея Чайковского в Клину. Там был сфотографирован дом-музей в ореоле зелёных деревьев - и в листве этих самых деревьев прятались лица. Некоторых из них она зарисовывала и показывала нам на "Свитке": смотрите, вот этот строгий, вот этот злой, а вот этот хохочет. Все мы, конечно, смеялись.
Мы вообще всегда смеялись, когда она читала свои рассказы. Я так, помню, просто заливалась. Мне как-то раз даже замечание сделал кто-то - уж не Владимир ли Николаевич? Но как-то раз Зоя Ивановна очень сильно на наш смех обиделась, расстроилась и читать перестала. Рассказы были обычно про то, как она отдыхала в санатории и каких людей, насекомых и цветы она там видела.
Я приходила к ней в гости, заваривала чай, приносила чайник в комнату и мы с ней чаёвничали. Как-то она попросила купить в лавке при библиотеке шеститомник Мопассана. Мы с сестрой ходили покупать и даже над Мопассаном Зои Ивановниным от души посмеялись. Надо же выдумать такую фамилию - Мопассан!
Подписывалась она так: Зоя Ивановна Каревская-Петрова-Тёлкина.
Когда она приходила на "Свиток", надо было проверять для неё стул на прочность: кажется, как-то раз один хлипкий под ней развалился, или, уж по крайней мере, треснул. Ходила она тяжело, с палочкой, а платья носила пёстрые, разноцветные.
Всю жизнь проработала лаборанткой в СЭС. А умерла как-то незаметно и быстро.

На вечер выдали племянника Андрюшу. Сидим мы за компьютером, Дживса и Вустера смотрим. Надо сказать, что, когда бабушка дома, стоит Андрше что-то попросить, как бабушка мигом бежит и приносит. Мы не столь добры к пятилетнему мальчику. Прошлый раз, когда нам его оставляли, он захотел сырков, а картошки не захотел. Открывал холодильник, а когда мы его закрывали, бился об дверцу головой. Потом Олег сырки положил на шкаф. Тогда Андрюша встал на табуретку перед шкафом и заревел. Без слёз, но так, внушительно. Ревел час. Когда я решила помыть пол и переставила табуретку с ненатурально ревущим Андрюшей, чтобы у шкафа вымыть, он заревел по-настоящему. Через два часа он слез с табуретки и одну картошку съел, другую под стол уронил, сделав, таким образом, несъедобной. И получил-таки свой сырок.
Так вот, сидим мы за компьютером, Дживса и Вустера смотрим.
Надо ещё сказать, что на лето я обычно стригусь покороче, превращаясь в "молодой человек, передайте билетик!". Но в этом году нелья, потому что невесте надо во что-то там фату втыкать, по слухам. Мне жарко и я мучаюсь, но терплю.
Так вот, сидим мы за компьютером, Дживса и Вустера смотрим.
Андрюша, печально:
- Как я хочу пить...
Я, печально:
- Как я хочу подстричься...
Мырь, печально:
- Как я хочу облысеть...
Сидим дальше. Андрюша, с тоской:
- Очень-очень хочу пить...
Я, с тоской:
- Очень-очень хочу подстричться...
Мырь, с тоской:
- Очень-очень хочу вырасти на двадцать сантиметров...

Андрюша, во весь голос, возмущённо:
- ТЫ НЕ ВЫРАСТЕШЬ!!!!!!!!!!!!!!!!!
Я, ехидно:
- А ты не попьёшь!
Мырь, меланхолично:
- А ты не подстрижёшься...

жена должна уметь готовить, я изучила такую вот вкусь: