- А вы вспомните три искушения Христовых, отец Иннокентий, - ответил
Глеб. - Хлебом, властью и чудом Дьявол искушал Его. Накорми людей, говорил
Сатана, избавь их от нужды на Земле, и тогда спрашивай с них духовного
совершенства. Возьми над ними власть, говорил он, и этой властью ты
проведешь их мимо бесконечного числа ошибок и преступлений. Покажи им чудо -
сделай так, чтобы ни у одного из них не осталось сомнений в том, что есть
разум высший их, и они, как послушные дети, пойдут за тобой. Три искушения
отверг Христос, оставив человечество свободным. Я так это понимаю, батюшка:
значит при создании нашей Земли - единственного, быть может, места во
вселенной, где в материи зарождается дух - было два взгляда на него и две
идеи о его устройстве. Первый взгляд был надменен - он видел то, насколько
много в этом зародыше духа, в человеке, зависимого от материи, насколько
велика пропасть, отделяющая его от духовной гармонии вселенной. Поэтому
считал он необходимым устроить жизнь на Земле целесообразно - бережно
взрастить человечество, руководя каждым шагом его, остерегая от бед и
соблазнов. И был второй взгляд - с доверием и любовью - он также сознавал,
конечно, несовершенство человеческого духа, но он видел, что этот дух уже
способен быть творцом, способен внести свою, неповторимую лепту в гармонию
мироздания - и он считал возможным доверить человеку быть сосоздателем
своего мира. И для этого дать ему свободу. Как есть материя и дух, так есть
и два закона в них - целесообразность и свобода. В духе все свобода, в
материи все целесообразность. Спор об устройстве человеческой жизни - о том,
быть ли ей свободной или целесообразной - был спором о том, к чему вернее
следовало бы отнести человека - еще к материи или уже к духу. Слишком
материален человек, говорит Сатана, и поэтому жизнь на Земле остаться должна
в целесообразности. Человек - есть начало духа, говорит Бог, и он достоен
свободы. Непосильным окажется для человека этот дар, говорит Сатана, сколько
страданий и слез ждет его, предоставленного самому себе. Будут слезы,
говорит Бог, будут страдания и беды, но будет и радость, будет красота и
духовные открытия, доступные только ему - человеку. Никто не в праве отнять
их, превратив человечество в уныло бредущее стадо, нетерпеливо ожидающее
смерти.
- Это замечательно! - рассмеялся вдруг отец Иннокентий; он забыл уже и
о трубочке своей, слушал Глеба, подавшись вперед над столом, неотрывно глядя
в глаза ему. - Так, по-вашему это Бог искусил Еву плодом от древа познания
добра и зла?
- По крайней мере, Он произрастил это древо, - серьезно ответил Глеб. -
И согласитесь - едва ли не в Его силах было уберечь Еву от соблазна змея. К
тому же ни для кого, кроме как для человека, плод его и предназначен быть не
мог. Потому что добро и зло существуют только в человеческой жизни. Добра и
зла нет в материи, добра и зла не может быть в духе. Добро и зло возникают в
узеньком пространстве перехода от материи к духу, от целесообразности к
свободе. Ведь все то зло, которое совершается на Земле, - есть подчинение
души человеческой закону целесообразности, которым он связан с материей.
Единая сущность всякого зла - причинить вред одному ради того, чтобы стало
лучше другому. Не было на Земле произнесено более злых слов, чем "цель
оправдывает средства". И именно тем связано зло с Сатаной, что доказывает
оно правоту его взгляда на человека, как на существо материальное,
подчиненное закону целесообразности. Равно как всякое добро, которое творит
человек на Земле - есть доказательство правоты Божьей - подтверждение того,
что человек - есть начало духа и достоен великого дара свободы. Нравственные
заповеди Евангелия - инструкция по пользованию этим даром. Нравственный
абсолют в душе человека - признак того, что зародыш вселенского духа готов к
рождению в настоящую жизнь.
- Прекрасно, - удовлетворенно кивнул отец Иннокентий. - Надо признать,
мироздание ваше выстроено довольно стройно. И у меня к вам единственный в
общем вопрос: как по-вашему, Глеб, много ли людей за всю историю
человечества оправдали этот дар Божий? Много ли людей закончили свой путь
земной с нравственным абсолютом в душе? В сравнении с теми, кто так и
остался в законе целесообразности. Молчите? Значит, знаете ответ. Так кто же
тогда, по-вашему, был прав в том споре? Бог или не Бог?.. Ну, заодно уж и
второй вопрос. Если к нравственному абсолюту Он призывает нас, то, надо
полагать, что и Его творение мы имеем право поверить нравственным абсолютом.
Тогда я спрашиваю: стоят ли все духовные ценности, внесенные человеком в
копилку мироздания за тысячи лет, океанов крови и слез, пролитых на Земле,
облагодетельствованной даром свободы? Или, может быть поверить эту жизнь
законом целесообразности, чтобы получить положительный ответ?.. -
по-прежнему глядя прямо в глаза Глебу, священник еще более склонился вперед
над столом. - Я признаю, что мироздание ваше выстроено стройно, - повторил
он, улыбаясь как-то странно. - Но только я бы лично встал в нем рядом с
Сатаной.