Свой первый большой человеческий Поступок бабушка совершила, будучи ещё совсем юной. Для начала – предыстория.

Происхождение моей бабули покрыто мраком тайны, ну совсем, как в романах. Официально она родилась в многодетной семье сельского торговца бакалеей. Но это официально. Среди населения же ходили упорные слухи, что бабуля была приёмышем, причём из богатых.

Бабушкин отец был человеком, как тогда говорили, смирным и уважаемым, но бедным. В семье рождались сплошь  девчонки, и был только  один сын. А землю в те времена давали исключительно на мужчин, то есть у бабулиной большой семьи было всего два надела, то есть семья эта едва сводила концы с концами. Никто не заметил, чтобы моя прабабка ходила с животом, зато внезапное появление ребёнка в доме вызвало к жизни столь же внезапное появление бакалейной лавки. Мой прадед в один день разбогател, и этот факт ещё долго служил пищей для всяких разговоров. Тем более, что в его семье все, как один, были темноволосыми, смуглыми и кареглазыми, бабуля же отличалась от них буквально во всём: голубоглазая, с  ослепительно белой кожей и пепельными волосами. Вывод, как видите, напрашивается сам собой.

Тут случилась революция. Прадед, по счастью, умер спустя два года после рождения бабушки, ещё в четырнадцатом, и всего этого ужаса не увидел. В Поволжье было голодно. Прабабка собрала детей, продала последнее и поехала на Украину, где, по слухам, было гораздо сытнее. По дороге она заболела тифом и умерла. Где-то в Запорожье её и похоронили второпях рядом с железнодорожной насыпью. Дети остались одни. Ехать в неизвестность стало совсем страшно, решили вернуться. И тогда они потеряли бабулю.

Какой ангел сохранил её – я не знаю, но осталась она не только цела, но и совершенно здорова. Добрые люди отвели девочку в детский дом, где она оставалась несколько лет, пока старшему брату не удалось, наконец,  разыскать её.   Бабуле, как выпускнице,  собрали все её лучшие платья, корзину с провиантом в дорогу, и отправили  домой.

Как она потом попала к местным фабрикантам – неизвестно. Наверное, по возрасту она пока не подходила для крестьянского труда. Некая состоятельная бездетная пара, ещё не подвергнутая процедуре экспроприации, взяла бабулю к себе. Какое-то время они жили вместе в городе, и жили счастливо. Я ещё помню, как бабуля нараспев перечисляла мне  свои платья, платки и ленты, которыми её без конца одаривали опекуны.  Помню, как  во время рассказа она порой прикрывала  веки, и в уголках глаз появлялись лучики радости. Похоже, эти годы  были самыми безоблачными и счастливыми в её тяжёлой, многотрудной жизни…

 А потом случилось вот что. Сестра бабули попала под молотилку. Ей оторвало ногу, и работать она уже больше не могла. Одновременно опекуны засобирались в Париж. Они умоляли бабулю поехать с ними, но та отказалась.  Пожалев сестру,  вместо Парижа она  вернулась в деревню, чтобы трудиться в поле.

Думаю, она прекрасно сознавала, что меняет спокойную и  благоустроенную жизнь с любимыми опекунами в европейской столице на деревенскую работу от зари до зари среди людей, которых она практически не знала. И всё же не смогла поступить иначе…

***

В деревне бабуля  вызвала настоящий фурор и красотой, и своими городскими нарядами. Парни за ней ходили гурьбой, но она ни на кого не смотрела: девушкой была серьёзной и даже строгой.

 

Пожалуй, жениха ей выбирать не пришлось. Просто мой дед, в одночасье на всю жизнь влюбившийся в бабушку, всех претендентов разогнал. Всякий раз дрался не на жизнь, а на смерть, и в честной схватке его победить было невозможно. Дед  брал не силой, а быстротой и упорством. Местные парни устраивали на него засады под мостом,  по которому он переходил через реку, отделявшую его деревню от той, где жила бабуля. Ничего не помогло. Дед служил нарочным, ездил на лошади и при оружии. Пару раз распугав налётчиков выстрелами в воздух, он окончательно закрыл вопрос…

До войны бабуля успела родить троих детей.  Дед был приписным, поэтому явился в военкомат 26 июня  1941 года. Забрали в тот же день. Воевал сначала  стрелком, потом – разведчиком, потом – ординарцем комполка. Заработал две медали «За отвагу».

Долгие, долгие четыре года и четыре месяца был он вдали от дома. А бабуля в это время работала на нужды фронта. Первый год она вместе с другими женщинами рыла окопы. Домой приходила уже затемно, забирала от соседской бабки голодных детей и пыталась успеть хоть как-то их обогреть,  обстирать, накормить.  Маленькая (всего метр пятьдесят с кепкой) и хрупкая  женщина, чтобы помыть детей, за водой для бани ходила на Волгу. С полными вёдрами она  спускалась и поднималась по крутому и очень высокому берегу.

Однажды, зимой  в городок, где она жила, привезли группу людей из Узбекистана. Я так и не поняла, что это были за люди, и как они попали в Саратовскую область из Средней Азии, которая сама по себе была глубоким тылом. Может, мама что напутала, или её старшая сестра – свидетель всего происходившего - подзабыла,  но в таком виде этот случай и остался в нашей семейной истории.

Приезжие были налегке. Мужчин отправляли на фронт.  Им выдавали обмундирование, но явиться в военкомат они должны были в своём исподнем. Это странно, но вот так  обстояли дела. Исподнее взять было негде, а его отсутствие расценивалось чуть ли ни как попытка избежать мобилизации и строжайше каралось. Бабы говорили, что могли и расстрелять. У одной семьи не было вообще ничего. Женщина буквально выла от ужаса за своего мужа. Где в чужом городе в условиях военного времени  взять необходимый ему комплект белья?!

Бабуля ничего не сказала. Молча пошла домой, взяла единственную простынь и раскроила из неё исподние штаны и рубаху. А потом всю ночь шила. Вручную! И это после тяжелейшей смены в окопах, где она целый день долбила  промёрзшую землю лопатой, которая была чуть ни больше её самой. Наутро она отдала готовое бельё этой семье и пошла на работу.  Мужчина явился военкомат, как положено. Его не расстреляли за дезертирство.

 

***

Когда дед вернулся, родилось ещё трое детей.  Восемь ртов прокормить – забота не самая простая. Дед, бывало,  нанимался на две службы, а после работы ещё и печи клал…

Это случилось, когда мне уже годик был. В цеху взорвалась доменная печь. Деда убило на месте. Что там произошло – так и осталось тайной.  Какая-то заслонка оказалась заваренной. Ответственный за ТБ клялся, что проверил перед сменой, что лично заслонку открыл. И я ему верю: зачем человеку   заваривать заслонку, если он за неё отвечает? В общем, к бабуле пришёл некто и сказал, что она должна написать заявление на ответственного  за технику безопасности.  Тогда его посадят, а бабушке будут выплачивать пенсию по потере кормильца. А без этого она ничего не получит. Тот гад, что старался выжать из неграмотной женщины, только что лишившейся мужа, нужные ему показания, конечно же, бабулю обманул. По закону ей всё равно должны были платить. Но она отказалась. Выставила переговорщика за порог со словами: «Мужа уже не вернёшь, а сажать я никого не буду.  Мне такие деньги не нужны».   И осталась с пенсией в сорок рублей.

 

Так моя бабуля прожила всю свою долгую и полную очень тяжёлого труда жизнь. Никогда никому не завидовала, всегда готова была отдать последнее. До восьмидесяти шести лет в трамваях она уступала место молодым – ведь им на работу, они так устают!

 

Моя любимая,  моя бесценная. Как мне её не хватает…