(1) Что такое материя?
Материя — это магия одного бога в восприятии другого бога.
Т.е. боги воспринимают магию друг друга как материю.

(2) Почему один бог воспринимает магию другого бога как материю?
Потому, что сам он этим богом не является и, соответственно, не может непосредственным образом влиять на его магию.
Отсюда можно сделать вывод о том, что каждый из богов полностью магичен только в отношении продуктов (эффектов)
своей собственной магии.
В отношении же продуктов магии других богов — его магичность в той или иной степени снижена — вплоть до полного
отсутствия, полной невозможности повлиять.
Бог, находящийся в состоянии вот такой вот магической слабости — это и есть человек.
Таковы технологические предпосылки человечности, теоретическая часть феномена человечности.

(3) Что же принуждает богов практиковать человечность?
Примерно то же самое, что заставляет людей создавать армии — война.
Тот из богов, кто имеет намерение устранить или изменить магию другого бога,
вынужден вступать во взаимодействие с продуктами этой магии.
По причинам изложенным выше, такое взаимодействие всегда материально,
ибо оставаясь магичным по своей сути, оно неизбежно становится немагичным по форме.
Эта немагичная «форма», в случае человека, проявляется как тело. Сие касается и
других живых существ, но здесь мы будем говорить только о человеке.

(4) Таким образом, каждый человек представляет собой
единичный акт взаимодействия магии одного бога с магией других богов,
направленный или на устранение, или на какую-либо модификацию этой магии.

(5) В силу чрезвычайной ригидности «материализованных» магических процессов,
их стойкости к внешним воздействиям, большинство таких единичных актов взаимодействия не достигают цели
или достигают её лишь частично. Но при этом бог, возвращая к себе ту порцию своего мышления,
которая входила в соприкосновение с магией противника, взаимодействовала с нею, — получает информацию
о структуре этой магии, о ее свойствах и реакциях на воздействие. На основе полученной информации,
он модифицирует эту «порцию мышления» (атман, «душа»), изменяя её таким образом, чтобы она стала
более эффективной в выполнении поставленной задачи и вновь «выстреливает» ею во врага.
Этот технологический момент является основой феноменов смертности и реинкарнации.

(6) Понятно, что всё здесь рассказанное, есть схематическое изображение того, как данные процессы протекают в потусторонних
по отношению к Земле локах-мирах. На Земле же, в Юдоли, всё вышеизложенное практически не работает.
Это обусловлено тем, что здешний тип человека («адам») был создан богом по имени Иегова вовсе не для того,
чтобы взаимодействовать с магией других богов, а из зависти Иеговы к другим «настоящим» богам.
Ведь у них были собственные народы, в то время как у Иеговы — нет.

Прежде всего, адамическое «омрачение» земных людей приводит к тому,
что их души не могут реинкарнировать, они одноразовые.
И дело даже не в том, что земные люди не имеют изначально «боевого» предназначения,
требующего накопления опыта и оттачивания «боевых навыков», не в том, что они
были созданы как престижные игрушки — ради понтов и амбиций творца.
Нет, дело в том, что Иегова предполагал, что они будут бессмертными и
потому возможность реинкарнации просто не была заложена
в данную модель человека.

(7) Благодаря примеси крови шактиальных богов, у каждого человека имеется своеобразное «пред-знание»
истинного назначения человечности. Вот почему среди людей не умолкают всякие рассуждения о том,
что «мы здесь для того чтобы учиться», «жизнь дана нам творцом для того чтобы мы получали опыт» и тому подобное.
Всё в общем, так и есть. Но не здесь. Не на Земле.
Самостоятельно же понять, что на Земле сия система практически не работает — увы, почти никто не способен.
А без этого понимания реинкарнационный «побег» из земного мира невозможен.

а физически, т. е. телом можно ощущать присутствие, реальность этих других богов?/

" Ощущать их присутствие можно.
Но в этом ощущении нет никаких гарантий его реальности.
И оно настолько невыразимо, что любая попытка его выразить - его же и разрушает.
Даже сейчас, когда я пишу эти строки, я совершенно отчётливо чувствую,
что пишу какую-то хуйню и тем самым "всё порчу".
Таким образом, это переживание существует только в полном молчании о нём.
И "да" и "нет" одинаково для него губительны. Если бы мы разговаривали лично, я бы просто промолчал.
Но если уж я начал рассказывать, то, заодно, скажу, что в этом ощущении
нет ничего "священного" и святого.
Ничего грандиозного, "космического".
Ничего, собственно, "божественного".
Оно, просто, странное. Оно нечеловеческое, но оно не "сверхчеловеческое".
И оно основано на страхе".