Академику Неменскому Б.М., г. Москва

Уважаемый Борис Михайлович.

Низко кланяюсь Вам и от души поздравляю с Днём Победы. Вы один из тех, кто дал нам всем возможность праздновать этот день, вы один из Победителей. При этом Вы один из тех немногих Победителей, кому предоставлена счастливая возможность отпраздновать 75-летие Победы вместе с нами.

Поэтому я, прежде всего, желаю Вам сил, здоровья и душевной гармонии.

Что касается праздничного подарка Победителю, да к тому же академику живописи, то я позволил себе сделать Вам этот подарок в виртуальном виде, а именно в виде небольшой новеллы с иллюстрациями. Они расскажут Вам, насколько глубоко творчество живописца может войти в жизнь одного из зрителей, а именно в мою жизнь.

Благодарю Ларису Александровну, которая любезно откликнулась на мою просьбу и согласилась всё это до Вас донести накануне 9 мая.

Итак, ниже коротенькое сочинение с иллюстрациями.

Сочинение ко Дню Победы

Был в моей жизни особый, знаковый художник. Звали его Борис Михайлович Неменский.

С его картинами я познакомился мальчишкой, листая журнал «Огонёк». Первая встреченная там репродукция была подписана так: «Машенька». 

Глядя на Машеньку, я сразу же подумал: «Как моя мама». Потому что мама моя на фронте тоже была санитаркой в полевом госпитале. Ей было 18 лет.

Вторую картину увидел позже, там же, в «Огоньке». Она носила название «Дыхание весны».

А у нас в семейном альбоме была фронтовая фотография отца, он там был тоже в шапке, с тоненькой шеей и с распахнутыми глазами.

«Похожи», -- подумал я. Отец начинал войну в разведроте. Ему тоже было 18.

Когда война с Германией закончилась, началась война с Японией. И мои будущие мама с папой оказались на острове Сахалине, увидели там друг друга, полюбили, там на острове у них и я на свет появился.

Возможно, это звучит пафосно, но два фронтовика нечаянно продолжили послевоенную, мирную жизнь героев картин художника-фронтовика Бориса Неменского.

Возможно именно поэтому я, ещё мальчишка, стал внимательно присматриваться к творчеству будущего академика, радуясь встреченным в журналах иллюстрациям его картин. Вырезал их…

Вот эту хорошо запомнил. На ней тоже пушки не стреляли, землю взрывами не взметало, раненые в атаке не падали, но это было сильное и волнительное ощущение войны и фронтового братства.

А когда я подрос до романтического возраста, то в жизнь мою вошла картина уже не про войну, она называлась «Стихи». Это был уже 1972 год.

Годом раньше у нас с женой родился первенец, замечательный мальчишка, и мы, гордые результатом, тут же захотели дочку… «Вот такую бы…», -- размечтался я, пришпиливая репродукцию Неменского, вырезанную из журнала. 

И следующей-таки родилась дочка!  И в 18 лет стала точно такой, как на репродукции. Не ошиблись мы с академиком!.. :)

Ещё раз сильно удивился я, когда уже в Интернете увидел вот эту сильную репродукцию. Только что умер мой лучший друг, с которым мы 20 лет в Риге служили и дружили. Даже после того, как в 1990-х годах оказалось, что он латыш, а я русский. Жизнь зачем-то решила этот факт резко обозначить и развести нас по разные стороны...

Однако у неё ничего не вышло, мы как дружили – так и продолжали дружить. А могли бы схватиться, как на картине Неменского, где я сразу же узнал и себя, и моего латышского друга -- сильно похожи… Мы так упасть уже не сможем, друга уже нет, а потому для меня это не столько картина о прошлом, сколько о возможном будущем, не приведи, Господи.

И вот эта картина тоже…

А в середине апреля этого года я совсем сильно удивился! И несказанно обрадовался. Оказывается, академик живописи Борис Михайлович Неменский в моей жизни не был, а есть! Он жив. Ему 97 лет, он старше моей мамы, и моего отца, давно умерших. Живёт в Москве. И скоро он, фронтовик, будет заслуженно праздновать День Победы.

Решил непременно найти его адрес и поздравить! Ведь не чужой мне человек...

Начал искать. Разослал просьбы трём десяткам людей и организаций. Не ожидал, что просьба выльется в эпопею с эпической перепиской! В которой было намешано много всего -- благородства и равнодушия, открытости и настороженности, искренности и позёрства. В общем, как всегда и во всём.

Но Бориса Михайловича удалось-таки найти. Добрые люди помогли. Сделали это москвичи. Вернее, москвички. В который уже раз главная идея моего любимого старинного фильма «Если парни всего мира» одержала верх: если люди все вместе захотят сделать нужное дело – они его непременно сделают.

Мария, Ольга, Наталья –  вовсе не парни, не бойцы, но чутко отозвались, по-фронтовому напряглись и нужное дело сделали. Спасибо им и низкий поклон!

Это они вывели меня на Ларису Александровну – супругу академика, которая живо и сердечно откликнулась на моё неожиданное, маловразумительное письмо и обещала всё присланное мною передать мужу. 

Кроме того мои славные помощницы просили передать Борису Михайловичу поздравления с Днём Победы и от них, что я обещал сделать с превеликим удовольствием! После чего сел писать это сочинение... :)

С Днём Победы, Борис Михайлович, от всех нас!

С Днём Победы, друзья!

Ядвига и Яков
 
Жила-была девочка, звали ее Ядвигой. Ей было 12 лет, и она уже год как была королем. Не королевой, нет, а именно королем, поскольку папенька ее умер, а законы страны запрещали возводить на престол женщину, поэтому в официальных бумагах Ядвига именовалась королем, rex по-латыни.
 
Была у девочки еще одна почетная миссия: она уже год как ходила в невестах, и дипломаты по всей Европе искали ей нужного жениха. Нужного, естественно, монаршему престолу, а вовсе не безгрешной девочке, игравшей в это время в куклы.
 
И жениха ей таки нашли — по соседству. Шел ему 24-й год, был он диковатого вида, не шибко большого ума, но имел при этом монарший титул Великого князя, власть которого распространялась на обширные владения, раза в три большие, чем владения «короля Ядвиги».

Жениха привезли в Краков, наскоро крестили в католичество и обвенчали с девочкой — в одну неделю уложились... Ядвига стала нормально именоваться королевой, а жених, которого звали Яковом, стал королем.

И стали они управлять территорией, раскинувшейся от Познани до Курска и от Себежа до Одессы. Правда, Одессы тогда еще не было, потому как шел лишь XIV век, а именно 1386 год.

 


 
Территорию назвали Союзом Королевства Польского и Великого княжества Литовского. Такой союз, основанный на договорных началах, в дипломатии именуется унией. Обе страны, вошедшие в унию, формально оставались независимыми, и их союзнические обязанности оговаривался лишь между монархами. Союз Польши и Великого княжества Литовского был как раз таким случаем.

Так родилось самое большое государство в Европе. Величина его льстила польской знати, иначе — шляхте, льстило это и Якову, которому после «перекрещения» из православного в католики дали новое имя — Владислав.

Яков веру поменял легко, имя тоже, но от кликухи не избавился — кликухи, они живучие. У нового короля она была такая — Ягайла, что на наречии народа, жившего в Великом княжестве Литовском как раз и означало Яков.
 
 
Литвины и литовцы, в чем разница?
 
Здесь давайте уговоримся вот о чем: народ, живший в те времена на территории Великого княжества Литовского, не будем называть литовцами. Будем называть их литвинами, что в точности соответствует исторической правде.
 
Правде противоречит другое, а именно единоличные и настойчивые притязания нынешней Литвы на всю историю Великого княжества Литовского.

Нынешняя Литва даже 1000-летие упоминания в хрониках слова «Литва» пыталась шумно отметить. Это слово в форме Lituae впервые было упомянуто в Кведлинбургских анналах под 1009 годом, где описывается героическая смерть папского миссионера Бруно, который был обезглавлен «на границе Руси и Литвы».

 
 
 
 
Однако из великого юбилея получился громкий скандал, поскольку это же упоминание отметила и Беларусь, считающая именно себя преемницей той Литвы, а Литву нынешнюю — лишь крохотным Жмудским краем Великого княжества...

Кстати, Ватикан нечаянно встал на сторону белорусов, заявив, что погиб их миссионер в белорусском Полесье, около Пинска, там же по горячим следам и храм был воздвигнут в его честь...
 
Вот карта Великого княжества XVI века.

 


 
Темно-зеленым цветом на ней обозначен тот регион, в котором Великое княжество родилось. С центром в городе Вильня.

Обратите внимание, что на карте населенные пункты с корнем «лит» находятся именно на территории современной Беларуси. Топонимика не обманывает: еще в XI веке значительную часть современных белорусских земель называли Литвой.

Более того, и жители Трубчевского район Брянской области России до сих пор называют себя «Литвою», потому как те жители веками были в составе Великого княжества и к названию привыкли, однако...
 
В общем и целом эти земли были белорусско-украинским славянским государством.

Жемайты — предки современных литовцев, населяющих нынешнюю Литовскую Республику — вошли в состав Великого княжества только в 1413 году.

Поэтому полное название этой страны «Великое княжество Литовское, Русское и Жемайтское» в переводе на современный язык должно по-справедливости звучать как «Великое княжество Белорусское, Украинское и Литовское».
 
Причем белорусская культура и старобелорусский язык изначально были для Великого княжества образующими. Князь Ягайло и сам в быту говорил на белорусском, а потом и Польшей управлял, разговаривая «па-беларуску».

Кстати, на литвинском языке слово «бел» означало «балт», поэтому термин «белорус» в его исконном смысле означает «балторус»…Так утверждают ученые Беларуси, в частности профессор Анатолий Грицкевич. (В этом отношении очень познавателен форум «Беларусы — русіны — крывічы» на портале talks.by.)
 
Заметим, что нам в Латвии тоже можно выйти из исторической тени и помитинговать, претендуя на свой кусок истории Великого княжества Литовского.

Дело в том, что наша земля (по сообщениям и немецких хроникеров, и русских летописцев) была теснейшими узами связана с княжеством Полоцким. Теснее не бывает: земли в долине Даугавы от Полоцка до Кокнесе были вотчиной полочан, и было это задолго до появления в наших краях самих хроникеров.

Но в 1198 году Полоцк сам переходит под контроль Великого князя, и с того времени будущая Латвия одним своим боком очень тесно прижимается к Великому княжеству.

Об этом я расскажу подробно, потому как это главная тема нашего повествования, но расскажу в самом конце, в третьей части...
 
А пока вернемся в XIV век, в эпоху «развитого средневековья».

Итак, в 1386 году литвин по имени Ягайла стал королем польским Владиславом. Что очень не понравилось прежде всего знати самого Великого княжества Литовского. Они своего Ягайлу знали как облупленного и ничего хорошего от его власти, усиленной польской короной, не ждали.
 

История литвина Ягайлы
 
Кто такой Ягайла и что он из себя представлял? Родился он в великокняжеской столице, в городе Вильне в семье великого князя Литовского Ольгерда и тверской княжны Ульяны Александровны. Сын православных родителей, он и сам исповедовал православие.
 
После смерти отца юноша наследовал титул Великого князя, после чего в княжестве начался бардак.

Для начала возгордившийся высокой должностью Ягайла подрался с братом Андреем и овладел его вотчиной — Полоцком. Увидев такое великокняжеское хамство из-под контроля Ягайлы вышли Брянск, Смоленск, Волынь, Подолье и Северщина. От него отошли — и к Московии прилепились.
 
Обиженный этим Ягайла в 1380 году выступил в поход против московского князя Дмитрия Ивановича и примкнувшей к нему части литвинской знати. Но не один выступил, а напросившись в союзники к хану Мамаю. Правда, еще не дойдя до границ Московии, узнал о поражении Мамая в Куликовской битве и повернул назад.
 
 

 
 
Год спустя Ягайла был свергнут с великокняжеского престола своим дядей Кейстутом, проводившим активный политический курс на сближение с Москвой. Поэтому Ягайло спешно кинулся на Запад и вернул-таки себе Великое княжение — при военной помощи Тевтонского ордена. Дядю Кейстута грубо задушил, а жену его утопил.
 
Но сын убитого Кейстута Витовт тоже имел связи в Тевтонском ордене. Тевтонская братва, которой все равно кого бить, обещала ему разобраться с дядей Ягайлой, но взамен потребовали от Витовта: а) Жемайтию, б) введение католичества на всей территории Великого княжества.

Прознав об этом, Ягайла не на шутку испугался, после чего вектор его политических устремлений вновь повернулся на Восток — к Золотой орде.

Не договорились... После чего он кинулся в Московию. Там обещали посодействовать, потребовав взамен: а) подчинения литовского князя верховной власти князя московского, б) признания православия государственной религией Великого княжества Литовского.
 
И ведь Ягайла чуть было на это не согласился! Но тут пришла приятная весть с Запада: двенадцатилетней наследнице польского престола требовался жених с территориями...

И Великий князь немедля поскакал просить руки у королевишны, сила которой была не только в войске, и не столько в нем, сколько в благоволении всесильного Ватикана, которому было бы только кого крестить...
 

Первая уния, пока еще устная
 
Как мы уже знаем, сразу после женитьбы Ягайла заключил устную унию между Великим княжеством Литовским и Польшей, де факто положив начало образованию могучего польско-литовско государства Речи Посполитой.

При этом, поселившись в Польше, Ягайло стал управлять Великим княжеством дистанционно — через наместников, тем самым как бы намекая на вассальный статус огромной территории княжества.
 
Это небрежение со стороны Ягайлы вызвало в Литве большое неудовольствие. Во главе оппозиции стал все тот же племянник Витовт. Но вражда дяди с племянником быстро кончилась после того, как Витовт получил от Ягайлы титул Великого князя Литовского, но под верховной властью короля польского. То есть получил должность из рук убийцы своих родителей.

Такова она, высокая политика: и овцы целы, и волки сыты, и уния сохранена.
 
Ягайло был первым из славной литвинской княжеской династии Гедиминовичей, кто стал королем Польши. Но про Гедиминовичей в Польше старались не вспоминать, и основанная Ягайлой династия получила в истории название Ягеллонов. Она правила Польшей без малого 200 лет.
 
 


 
Но бог с ним, с Ягайлой. Вернемся к унии. Что она кому дала?
 
Она стала поистине поворотным историческим событием для поляков, и сразу в двух отношениях.
 
Во-первых, между Великим княжеством и Польшей шла нудная вражда за некогда западно-русские княжества, в частности за Волынь и Галич. После брака Ягайлы с Ядвигою соперничество Польши и Литвы за эту область прекратилось. После чего Польша смогла направить все свои ресурсы в иное русло.
 
Во-вторых, на Балтийском побережье злокозненные немцы постоянно докучали всем, в том числе и полякам. Тевтоны овладели польским Поморьем, отодвинули Польшу от Балтики, засели в устье Вислы и стали руководить восточноевропейским транзитом по этой реке. Точно так, как они это сделали в устьях Немана и Даугавы.
 

Посмотрите еще раз на карту: где у Королевства Польского выход к морю?
 

 
 
Нет его. Поэтому поляки вели с немцами такую же войну за транзитные водные пути, как пруссы, литвины, русские, как вели ее и наши ливы...

По одиночке накостылять тевтонам не удавалось, лишь соединив усилия можно было надеяться на успех.
 
Так оно и вышло: соединенные силы западной Руси, Великого княжества Литовского и Польши нанесли в 1410 году Тевтонскому ордену сокрушительное поражение близ деревни Грюнвальд.

Эта знаменитая битва, в которой славяне победили германцев, оставила приметную зарубку в европейской истории: могущество Ордена пало, после чего необычайно поднялось могущество Польши.
 
 


 
Таким образом, цели, которые преследовали поляки, были, несомненно, достигнуты: антагонизм Литвы и Польши сошел на нет, общий враг был поражен.

На первый взгляд, Польша от унии получила несомненные выгоды. Но только на первый — об этом мы тоже поговорим чуть позже...
 
А вот для Великого княжества Литовского уния вместе с этими добрыми последствиями сразу же принесла и дурные: уния посеяла в княжестве семена внутренней вражды.

До 1386 года в государстве литвинов была одна народность и две религии (православие и язычество). Причем православие распространилось уже на девяти десятых земель Великого княжества. Распространялось оно через соединение культур, делалось это неспешно, исподволь, без острой вражды.

Великое княжество, казалось, вот-вот должно было стать православным государством.
 
Уния же для начала сделала правящую верхушку княжества сплошь католической. Проще говоря, Польша на свое усмотрение организовала в союзном государстве властную вертикаль, а затем стала повсеместно насаждать рядом с православием римскую веру.

И эта вера становилась государственным исповеданием лишь только потому, что Великий князь Ягайла сам его принял и обязался распространять.

Это было насилием над народом. Причем в довольно жесткой форме: рядом с крестом всенепременно торчал меч...
 



 
Кроме того насаждение католичества сопровождалось польской культурной экспансией, принесшей с собою латинский и польский языки на смену старобелорусскому, а польские обычаи пришли на смену литвинским.

Таким образом, в Великом княжестве Литовском стала тлеть религиозная вражда, кстати, тлеющая местами до сих пор...
 
 
О женщинах на исторических путях
 
Копаясь в истории политических игрищ, бывших и остающихся прерогативой мужчин, мы как-то забыли о даме — королеве Ядвиге, с которой все по сути и началось, что в который уже раз подверждает неприметную, на первый взгляд, философскую истину, тем не менее навечно отлитую французами в бронзу: шерше ля фам.
 
Ядвига осталась в истории известной своей добротой, благочестием, посильной помощью бедным.

Увы, она долго не могла родить, а когда в 26 лет все же родила, ребенок тут же умер. Вскоре умерла и она сама. Долго ожидаемого наследника польский трон получил лишь после четвертой женитьбы Ягайлы, которому уже шел седьмой десяток...
 
Незадолго до смерти Ядвига продала все свои драгоценности, чтобы помочь расширить Краковский университет. Похоронена была скромно...

Католическая церковь объявила ее блаженной, а в 1997 году папа римский Иоанн Павел II, оценив заслуги Ядвиги в крещении литвинов, провозгласил землячку святой.



 
 
Но при жизни эта женщина стала лишь косвенной причиной, эдакой искоркой для развертывания горячих исторических событий, приведших к рождению огромной и сильной страны, вытянувшейся от Познани до Курска и от Себежа до Одессы...
 
Зато через двести лет на исторических путях, по которым катила эта страна, появятся сразу две женщины, которые станут прямой причиной того, что страна со все большим ускорением покатится в тартарары...





Часть 2 здесь. -- https://www.liveinternet.ru/users/5814203/post465120693

Королева-мать Бона Сфорца
 
В юности сеньорита Бона Сфорца получила хорошее образование. Она изучала право, географию, латынь, теологию, философию и математику. Поэтому сеньорита отличалась не только красотой, но и умом. Не один раз и не без удовольствия с ней беседовал великий Леонардо да Винчи, который работал во дворце ее отца — миланского герцога.
 
Одна беда: в жилах Боны Сфорца текла кровь Медичи и Борджиа. И эта кровь была нехорошей, темной.
 
 

Бона Сфорца
 
 
В 1518 году Бона стала супругой главы Великого княжества Литовского и короля Польского Сигизмунда I, или Сигизмунда Старого. Действительно, ему шел шестой десяток, в то время как ей было 24. Но король был еще ого-го! Вскоре у Боны на свет появился сын — долгожданный наследник престола, получивший при крещении родовое имя Сигизмунд и амбициозное — Август.
 
В благодарность Сигизмунд Старый подарил женушке два литовских (по современному — белорусских) княжества, а также девственную пущу шириной в 50 км и тянущуюся аж на 200 км в длину...
 
Королеве подарки глянулись. При ней второй по значению в Великом княжестве Литовском город Гродно получил водопровод, при ней здесь начали мостить улицы, устанавили часы на ратуше. Бона привнесла итальянскую роскошь в жизнь литовско-польской знати. При ней стало модно разводить диковинные апельсины, лимоны, оливки, а рядом с тарелками на столах впервые появились вилки...
 
Однако итальянку на новой родине не слишком полюбили. Если бы она ограничилась одними только новшествами вроде лимонов и вилок, то ради бога. Но она очень хотела новой родиной по-новому управлять! В каком направлении, спросите вы? Среди ответов на этот вопрос может быть и такой, витиеватый: в жизни литвинов немалую роль хотел играть орден иезуитов, вот в их сторону итальянка и смотрела...
 
Бона нелюбовь к себе чувствовала и, накапливая обиды, выжидала, когда подрастет сын. Ждала, подчас опережая естественный ход событий. Сигизмунду Августу было только два года, когда Бона добилась официального подтверждения прав сына на Великое княжество Литовское, получив в этом деле поддержку со стороны крупнейших феодалов Юрия Радзивилла и Ольбрехта Гаштольда. Получение такой «страховки» конечно же не было бескорыстным: в благодарность Радзивилл и Гаштольд получили существенные привилегии. Отметим, что именно эти два персонажа позже сыграют заметную роль в польско-литовской истории.
 
В девять лет Сигизмунд Август получил титул Великого князя, а еще через год стараниями матери (и еще при жизни отца!) его вдобавок утвердили и королем Польши.
После коронации Сигизмунд Август обрел в королевском замке собственные апартаменты, где жил, словно цветок в оранжерее — музыка, танцы, игры. Боне не раз говорили, что молодой король совсем не похож на рыцаря, что он впустую тратит время на забавы. Королева-мать резко обрывала жалобщиков, мол, она знает, что делает.
 
 

Сигизмунд II Август
 
 
Первую невесту сыну Бона выбрала сама. Ею стала дочь чешского и венгерского короля 17-летняя Елизавета. Сыну выбор не понравился, но его матушка была весьма довольна тихой и покладистой невесткой.
  

Елизавета
 
 
А три года спустя Елизавета, страдающая, как оказалось, и эпилепсией, и бесплодием, внезапно умирает. И, хотя у нее действительно было слабое здоровье, возникло подозрение, что не обошлось тут без участия коронованной итальянки из клана Борджиа и Медичи...
 
Сигизмунд не сильно горевал, потому как еще до ухода жены в мир иной встретил очаровательную вдовушку по имени Барбара Радзивилл.
 
 
Барбара

Барбара, дочь Юрия Радзивилла по мнению современников была ослепительной красавицей.
 
Впрочем, знаем мы эти мнения, видели тех красавиц на полотнах тогдашних живописцев!..
 
Но Барбара и на наш современный вкус была необычайно хороша. Блондинка, выше среднего роста, с правильно сложенным телом и нежным взором огромных серых глаз. Свежая, как утренний цветок, она со вкусом выбирала наряды и косметику.
 
 
 
Барбара Радзивилл
 
 
Была она к тому же родовита: дочь Юрия Николаевича Радзивилла — великого гетмана, победителя во многих битвах, прозванного «геркулесом литвинским», сестра Николая Радзивилла Рыжего — воеводы города Вильны и тоже великого гетмана.
 
Она была и баснословно богата. Выделенное Барбаре приданное было в одном ряду с состоянием многих европейских монархов.
 
Наконец, Барбара была блестяще образована. Говорила и писала на родном старобелорусском языке, свободно владела латынью, греческим и немецким. Она изучала математику, географию и теологию. Ее обучили рисованию, стихосложению, игре на музыкальных инструментах, а так же фехтованию и верховой езде. Ее знания находились на уровне самых высоких стандартов европейского Ренессанса. Это-то ее в итоге и сгубило...
 

 
Она же, Барбара
 

В 17 лет, по традиции династических браков, девушку выдали замуж за графа Гаштольда, намного старше ее. Супружество не принесло Барбаре счастья — мужу по барабану был ее ум и иные человеческие достоинства. Будучи по призванию сексуально озабоченным волокитой, граф не стал изменять привычкам и продолжил ходить налево и направо... Пять лет прожила Барбара в замке мужа словно в тюрьме...
 
Через пять лет престарелый волокита помер. Молодая вдова едет в столичный Вильно, к своему брату Николаю Рыжему Радзивиллу, и как только минует определенный срок для показной скорби, начинает посещать балы и вечеринки. На одной из таких вечеринок Николай Рыжий и познакомил сестру с ее сверстником по имени Сигизмунд.
 
Пораженный красотой и грацией Барбары, ее эрудицией и тактом, а к тому же безупречным вкусом, а так же проницательным умом, и к тому же еще тонким чувством юмора, Сигизмунд был насквозь пронзен любовью.
 
Увидев перед собой искренно растерянного от изумления сверстника, к тому же великого князя, да к тому же еще и короля, Барбара ответила ему взаимностью. Роман вспыхнул как стог сухого сена, и вскоре Барбара переехала из своего замка во дворец брата. Рядом стоял дворец молодого короля, и подземный ход якобы соединял оба здания, предоставляя влюбленным возможность проводить ночи вместе. (Был ли и сохранился ли тот ход, я не знаю, буду в Вильнюсе — надо будет поспрашивать...)
 
Барбара жила то в Вильне, то на время уезжала в свой замок, что не останавливало влюбленного короля проделывать немалый путь вслед за любимой. Все это видели, любовь монарха к прекрасной вдовушке ни для кого не была тайной, вся столица только об этом и говорила. Сплетники разносили «милые подробности» романа в самые отдаленные уголки самого большого государства Европы.
 

 
Барбара и Сигизмунд и еще кто-то в левом верхнем углу...
 

Братья Барбары, родной и двоюродный, Николай Рыжий и Николай Черный, с горечью сказали королю, что его поведение наносит удар по репутации сестры, а вместе с тем и по репутации всего их рода. Понятно, что эти благородные слова были лишь игрой — братья спали и видели себя родственниками короля...

А король от этих слов только терял аппетит и худел, ничто его не радовало — ни балы, ни прекрасные паненки, ни дружеские попойки. В целом жизнь его без Барбары теряла всякий смысл. Он хотел быть с нею неразлучно...
 
Но вернемся к оставленной нами временно королеве-матери Боне Сфорца. В это время она, держа в руках все дела сына, вплоть до мелочей, уже искала ему новую жену. Бона поклялась не совершать ошибки, какую она совершила с первой невесткой, больной эпилепсией, и потому не имевшей права рожать наследника.
 
То, что Сигизмунд Август сошелся с Барбарой Радзивилл, она разумеется тоже знала. Ну, да пусть пока погуляет... А вот жениться на ней — ни за что! Не потому, что она бедна, дурна, или безродна. А потому, что умна! Да настолько умна, что была ровней самой Боне! Но что еще хуже — она, как и король, была из литвинов. В те годы в той шахматной партии, которую влиятельные европейские силы разыгрывали при дворе польского королевства, будущий наследник престола, рожденный от литвинки, был слабой фигурой...
 
Выбор Боны Сфорцы пал на Анну, дочь Альбрехта Гогенцолерна, родство с которым существенно укрепляли европейские позиции сына и его будущего наследника... Да вот только литвинские магнаты думали совсем по-другому.
 
 
Случай на охоте
 
Легенда гласит, что как-то раз братья Радзивиллы — Рыжий и Черный — отправились на охоту. Об этом сообщили Сигизмунду Августу, который тут же вскочил на коня и поскакал из Вильны в замок к любимой... Но посреди ночи дверь спальни внезапно распахнулась, и на пороге возникли братья, да с саблями наголо.
 

 
Ах!..Какой пассаж!

 
Они заставили ошеломленного короля немедленно просить руки их оскорбленной сестры. Король попросил. А братья тут же ввели в спальню стоявшего за дверью священника. Король и против венчания не возражал, и единственным условием, на котором он настоял, было то, что венчание пока надлежало держать в тайне. Братья согласно кивнули. Да, но не за тем же они захлопывали мышеловку!.. Впрочем, не способствовал сохранению тайны и сам король, который стал осторожно расспрашивать церковный клир о легитимности такого венчания.
 
В Вильно, Полоцке и Минске слухи о женитьбе молодого короля восприняли благоприятно. А вот в Кракове, Гданьске и Варшаве — наоборот. Более того, поляки были вне себя! Женитьба главы союзного государства (Речи Посполитой) на дочери литвинских магнатов укрепляла позиции Великого княжества Литовского. В Польше боялись, что не Польша, а набравшие за 200 лет силу Западная Русь (то есть нынешняя Украина) и Литва (то есть Беларусь) станут доминирующей силой в Речи Посполитой.
 
И более всех была вне себя королева-мать Бона Сфорца. Поэтому она стала бороться с женой сына руками старого короля и польских магнатов. Все они в категорической форме потребовали от Сигизмунда расторгнуть брак. И вот тут впервые в жизни воспитанный в оранжерее молодой человек показал недюжинный мужской характер и наотрез отказался исполнить волю родителей.
 
Отец-король не выдержал такого поворота событий и умер. Сын в это время был в Вильно, где руководил заседанием Сейма Великого княжества. Объявив магнатам о трагическом событии, он следом сделал другое объявление — о состоявшемся бракосочетании, и попросил признать Барбару Великой княгиней литовской. Литовский Сейм эту просьбу, естественно, благосклонно удовлетворил.
 
Через несколько дней королевская чета отправилась в Польшу, рассчитывая на такую же благосклонность поляков. Но в Польше произошло нечто совсем невообразимое: все члены польского парламента пали на колени, умоляя короля отказаться от этого брака.
 
 
 
«Это жена моя, данная мне Всевышним!»

 
Напрасно падали. Мягкий до застенчивости, слабовольный и уступчивый король уже превратился в волевого правителя, твердо стоящего на своем. На мольбы Сейма он ответил так: «Что сделано — то сделано, и никто не вправе требовать от меня изменить клятве, данной моей супруге! Наоборот, вы должны были бы удерживать меня от нарушения этой клятвы, данной перед Всевышним, который видит все мои поступки. Слово чести и клятва перед Богом для меня дороже всех царств мира».
 
Эти слова поразили всех, кроме Боны Сфорцы, которая стала усердно плести против Барбары макиавеллевы интриги, искусно проводя закулисные политические маневры. Она настраивала польскую шляхту против невестки, вместе они продолжали требовать от короля развода, чем вызывали гнев Сигизмунда. В конце-концов его отношения с матерью испортились полностью и навсегда.
 

Невыполненная миссия
 
Шли дни, недели, месяцы... Зерно мололось, мололось да и перемололось... Сопротивление польской шляхты постепенно сошло на нет, и в декабре 1550 года Барбара была таки коронована, став, наконец, полноправной Великой литовской княгиней и Польской королевой.
 

 
Барбара, королева

 
Однако, триумф и счастье королевской четы длились недолго. Всего через пол года после коронации Барбара умирает. Причину ее смерти лекари установить не смогли. Но все говорили об одном: совершенно здоровую, цветущую 30-летнюю женщину отравила настойчивая матушка короля. Это очень даже правдоподобно, учитывая истошную ненависть Боны к Барбаре. Далекие родственницы Боны — итальянки из рода Медичи и Борджиа — имели большие познания в таких делах...
 
 
Барбара умирала страшной и мучительной смертью. Ее прекрасное тело покрылось нарывами, которые в последние дни ее жизни вскрылись, издавая отвратительный запах, который не мог выдержать никто. Лишь преданный супруг находился у ее постели до самого конца.
 
 

 
 
После смерти Барбары король объявил: «Ее не приняли и не любили здесь живую, потому я не должен оставлять ее здесь мертвую». И похоронил Барбару Радзивилл в Вильне, возле собора св. Станислава. Во время похорон неутешно плакал...
 
 

 
 
Но изменения, которые произошли в нем с тех пор, как он встретил Барбару, никуда не делись. Король остался твердым и волевым человеком, и мать-королева уже никаким образом не могла вернуть контроль над ним. Правда, предложила жениться на принцессе из рода Габсбургов, на Катерине. Сын согласился: короне нужен был преемник, и кто его родит — Сигизмунду Августу теперь было все равно... Но и этот брак не принес ни любви, ни детей. В итоге Катерина от мужа скандально сбежала...
 

 
Катерина
 

Окончательно потеряв бразды правления, а с ними и авторитет, Бона Сфорца уехала из Польши на родину, в Италию. Отряд гусар охранял по дороге не только жизнь путешественницы, но и огромный обоз с серебром, золотом и драгоценностями, а так же с фарфором, мебелью и коврами. В Италии Бона скрылась в одном из монастырей. Где вскоре скончалось. Говорят, от яда. Причина отравления не установлена. Но среди версий вполне имеет право на существование и такая: в жизни Италии немалую роль играли силы, безжалостно каравшие тех, кто не смог выполнить миссию и при этом чересчур много знал...
 

 
Последний день жизни Боны Сфорца...
 

Зигмунд Август остался один — мать и две его жены ушли в мир иной, третья жена сбежала. Бездетный, одинокий доживал бы он свой век на польском троне, а вместе с ним доживала бы династия Ягеллонов. Но этого не случилось. Свято место, оставленное Боной Сфорца возле королевского трона, пусто не осталось. Все те же настырные европейские силы его быстро заняли своим представителем. Причем сделали это глубоко продуманно, тонко, с учетом всех особенностей характера и судьбы короля-вдовца. В общем, однажды его познакомили с человеком, который крепко встряхнул короля, которому король после встречи стал доверять абсолютно...
 
Как это получилось, что при этой встрече произошло — об этом будет рассказано в третьей, заключительной части. Мы к той, насквозь политизированной части, где и будет, наконец, рассказ про Инфлянты, подбираемся неспеша, живописуя события в стилистике женских исторических романов гг. Дрюонов, поскольку с уважением относимся ко вкусам лучшей части пользователей портала... :)
 

Рoor Stanczyk
 
После смерти Барбары на огромной территории восточной Европы начались беды.
 
Сначала, укрепляя личную власть, Сигизмунд Август передал права на Великое княжество Литовское всецело польской короне.
 
А через пять лет поставил подпись под Люблинской унией. И это был акт уже полной инкорпорации в Польшу обширных территорий нынешних России, Украины, Белоруссии и Литвы.
 
А заодно и нынешних Латвии с Эстонией.
 
Последнее произошло потому, что при непосредственном участии Сигизмунда к Польше еще раньше отошел огромный кусок Лифляндии.
 
И лишь создав в 1569 году уже не просто самое большое в Европе, а неприлично гигантское государство под названием Речь Посполита, Сигизмунд Август угомонился.
 
Умер он через три года в своем замке, окруженный шарлатанами, магами, астрологами и ведьмами, умер под портретом Барбары в изголовье смертного одра. На нем род Ягеллонов пресекся.
 

 
Последние минуты жизни Сигизмунда Августа...
 
Сразу же после его смерти Сейм, откинув в сторону остатки сомнений, откинул прочь ягеллонскую наследственную монархию — с 1573 года польская монархия стала выборной.

Часть 3, завершающая, здесь --  https://www.liveinternet.ru/users/5814203/post465120484/

Предисловие. Тайна пана Твардовского

 

Дождливой осенней ночью польский король Сигизмунд Август, глубоко спрятав лицо в капюшон, шел узкими улочками к одному из домов столичного Кракова. На условный стук дверь открылась, и перед королем склонился в поклоне маг и чернокнижник, известный некромант пан Твардовский. Они с королем удалились в дальнюю комнату и там Сигизмунд Август стал горячо просить мага вызвать из царства мертвых хотя бы на мгновение призрак любимой жены Барбары...
 
Не без колебаний Твардовский согласился. В назначенный им день короля привезли в один из замков. Усадили в кресло. Пан Твардовский мелом обвел вокруг кресла магический круг, предупредив, чтобы король ни в коем случае не переступал этой черты. Раздвинулись занавеси, зал стал заполняться голубоватым туманом. Затем туман наполнился сиянием и внезапно принял зыбкие очертания женской фигуры. Еще мгновение — и перед королем, как живая, стояла Барбара, сияя пленительной красотой. Сигизмунд Август невольно привстал, простер к любимой руки и рванулся за пределы магического круга. Но едва он переступил черту, образ померк — лишь клубы тумана таяли в пустом пространстве...
 
Король и Твардовский потом долго беседовали, отчего королевский экипаж выехал из замка лишь перед самым рассветом. Когда король входил в свои покои, слуги рассматривали его с изумлением: это был заметно постаревший и глубоко сосредоточенный на своих мыслях человек. На другой день это с интересом отметит уже вся Польша.

 

Польский король и Великий князь Литовский
Сигизмунд II Август Ягеллон
 

Как Лифляндия стала Инфлянтами
 
Нам же король Польский Сигизмунд II Август интересен вовсе не как герой любовного романа или мистической истории, а как король, при котором будущая Латвия на долгие годы стала вассалом Польши.
 
А польскими вассалами мы стали так.
 
С приходом немцев в устье Даугавы Ливония три с лишним века находились в сфере влияния двух политических сил: 

а) Ватикана, через неутомимых миссионеров искавшего по всему миру новую паству, 

б) и Ливонского ордена, через рыцарей своих искавшего себе новых земель и вассалов.
 
Между собой эти политические силы враждовали так, что пыль столбом стояла! И так продолжалось до тех пор, пока на лифляндской политиической арене не замаячила третья сила, а именно дородная соседушка Речь Посполита.
 
Напомним, что еще при первом герое нашего повествования — при короле Владиславе-Ягайле произошло поражение Тевтонского ордена в Грюнвальдской битве. После чего влияние немцев в Ливонии несколько ослабло. Затем случилась Тринадцатилетняя война 1454—67 годов, которая еще сильнее ослабила дух немецкого рыцарства. Поэтому на ослабленную духом Ливонию тут же разинули рот сразу трое: Швеция, Московия и самая могучая из троих — Польша.
 
Польша оказалась и самой хитрой. Польша сделала ход конем: Рижским архиепископом стал Вильгельм из Бранденбурга — родной племянник польского короля Сигизмунда II Августа.
 
Племянник Вильгельм, сделавшись архиепископом, стал уже безбоязненно враждовать с рыцарями ордена, рассчитывая в случае чего на помощь дядюшки короля. Москва, внимательно отслеживая события, тоже встала на сторону клерикалов. Московский царь Иван Грозный предъявил ордену сразу несколько требований: чтобы орден не заключал никаких договоров с Польшей, не спросясь Москвы, чтобы русским разрешена была свободная торговля в Ливонии и были восстановлены порушенные там православные храмы.
 
Рыцари на эти требования поначалу согласились. Но новый магистр ордена Вильгельм Фюрстенберг, опасаясь возрастающего давления со стороны архиепискропа, заключил с Польшей военный союз, причем, направленный и против Москвы. Это вызвало негодование со стороны Ивана Грозного, и царь взял приступом ливонские города Нарву и Дерпт. Так в 1558 году началась кровавая разборка, навсегда вписавшая имя Ливонии в историю войн.
 
Страна полыхала огнем. И сменивший Фюрстенберга на посту магистра ордена Готхард Кетлер в 1561 году вынужден признать Сигизмунда II Августа правителем Ливонии, отдав ему часть страны «в лен». Тем самым наши земли стали третьей составляющей и без того огромного союзного государства — наряду с самим Польским королевством и Великим княжеством Литовским.
 


То наша Ливония-Лифляндия в достославные времена истинной независимости, пока ее еще не сдал полякам магистр херр Кетлер
 

То есть мы стали частью Речи Посполитой.
 
Но с чего это мы отдались полякам «в лен», и почему не поборолись с русским царем?
 
А с того, что конкретному средневековому чиновнику Кетлеру предоставилась возможность совершить выгодную всем, а так же ему лично сделку, и он ее совершил: сдал земли ордена Сигизмунду Августу, выторговав себе Курляндию в качестве местожительства и сбора средств к существованию...
 
Следом сдался полякам (читай: польским братьям-католикам) и архиепископ Рижский. После чего русские войска были поляками разбиты, и Москва вынуждена была заключить с Сигизмундом Августом перемирие. А Кетлер, сдавший полякам целую страну, получил титул герцога Курляндского и Семигальского, став хозяином новенького несамостоятельного государства по левому берегу Даугавы.
 
Что же касается правобережной Ливонии, то она стала дальней провинцией Речи Посполитой. Поляки назвали эту провинцию Инфлянтами, исказив на свой лад немецкое «Лифляндия».
 

Разноязыкая благородная провинция
 
Превращение Ливонии-Лифляндии в Инфлянты ничего хорошего местным народам не дало. Зато поляки завезли сюда иезуитов, которые «стали попирать все исконные права и привилегии Ливонии, в особенности после окончания войны с Россией». (Цитата из Брокгауза и Ефрона)
 
И не мудрено: эту провинцию Польша хотела использовать как крепкую «пробку», затыкаающую выход московских конкурентов к Балтийскому морю. Дрался за ту «пробку» и сам Сигизмунд Август, дрался потом отчаянный вояка Стефан Баторий, потом польский король по имени Сигизмунд III Ваза.
Последний сначала составил протекцию своему ставленнику Лжедмитрию, сделав его таки на год русским царем, а потом подумал: а не сесть ли ему самому еще и на шведский престол. И таки сел, аж на семь лет, заключив унию еще и со Швецией.


Сигизмунд III Ваза, король Польши,
по совместительству король Швеции
и шеф-наставник русского царя Дмитрия (Лжедмитрия)
 

Сигизмунд III Ваза остался в истории Польши достаточно противоречивой фигурой. С одной стороны, на его долгое правление пришлась высшая точка могущества Речи Посполитой, которая за счет земель Швеции распухла до невиданных размеров. С другой стороны, именно в эти годы в распухшей Польше проявились первые признаки упадка, которые в будущем привели к гибели польско-литовского государства.
 



Речь Посполита при Сигизмунде III Вазе, с уже «внутренним» Балтийским морем. Хорошо просматривается полунезависимое полосатое Герцогство Курляндское херра Кетлера —
уже не магистра, уже герцога
 

Сначала русские стряхнули с себя Лжедмитрия, отбив и польское нашествие. А потом полякам сильно накостыляли шведы, неприметно накачавшие силушку перед броском через море. В 1621 году шведам сдалась бывшая под поляками Рига, а потом и остальные Инфлянты стали понемногу переориентироваться на Швецию. В итоге в 1660 году по оливскому миру Польша вынуждена была уступить Швеции часть своих Инфлянтов.

Их разделили так: 

1. Инфлянты шведские — так стала называться большая часть Инфлянтов, включавшие города Ригу, Дерпт, Венден (Цесис), Вольмар (Валмиера), Феллин (Вильянди), Пернов (Пярну) и Валк. 

2. Инфлянты польские — меньшая часть Инфлянтов, а именно нынешняя, дорогая нашему сердцу Латгалия.
 
Жизнь народов Ливонии в шведских Инфлянтах была «оккупационной», но, надо признать, что во время оккупации и хорошего было довольно много. Период с 1660 по 1680 годы отличался прогрессивной реорганизацией всех сфер жизни, подъемом общего благосостояния и культуры. На оккупированной территории был восстановлен протестантизм, открыты новые школы в Ревеле и в Риге, а в Дерпте открылся первый в Ливонии университет, стала бурно развиваться торговля, шведский король даже облегчил участь местных крестьян... В общем, шведы как-то заботились о благосостоянии своей новой провинции.
 
Увы, в это время в польских Инфлянтах не происходило ничего. Территория так и оставалась далекой провинцией Речи Посполитой. Единственное, чем радовали иезуиты тамошних людей — это высокие и тонкие, устремленные в горние выси шпили католических соборов...
 
Мы тут как-то сильно обобщенно говорим «народы Ливонии, люди Латгалии»... Но давайте уточним, кого имеем в виду, кто там в те времена жил? Переписей населения тогда, увы, не проводилось, поэтому обратимся к хроникам. По сообщению хроникера Франца Ниенштедта, на начало XVII века на территории Ливонии «...говорили на шести разных языках; главным языком был язык ливов, затем эстонский, русский, куронский, литовский и вирский».
 
Можно несколько раз перечесть хроникера, но никакой «коренной нации», никакого «языка коренной нации» он не упоминает. Может, неправильный хроникер?.. Нет, вроде, правильный, наблюдательный и непредвзятый. Его творение «Ливонская летопись» имеет чудесный, великогерманский подзаголовок: «Достопримечательные вещи и истории о первом открытии благородной провинции Ливонии, как таковая была открыта немцами и народы в ней покорены, а также приведены в христианскую веру из языческого идолопоклонства...» Это он про всех нас с вами, разноязыких благородных ливонцах, немцами «открытых», «покоренных» и в правильную веру «приведенных»...

Cловно о папуасах с архипелага Туамоту.
 
...Прошло сто лет. По Инфлянтам прокатилась кровопролитная Северная война, дрались в ней многие, но главными драчунами были шведы с русскими. Русские победили. После чего Швеция утратила право на Эстляндию (нынешнюю северную Эстонию) и шведскую часть Инфлянтов. В 1710 году эти территории уже де факто были в руках русских, а по Ништадтскому миру от 1721 года де юре стали территорией Российской империи.
 
Здесь, однако, следует непременно заметить, что указанные территории у Швеции не были отобраны, а были выкуплены у нее Россией за огромные деньги — 2 млн золотых талеров, что легло тяжелым бременем на российское государство. Примечательнейший факт истории!

Следует попутно заметить и то, что прикупив шведские Инфлянты, Россия с того момента стала именоваться империей. Мелочь, но тем не менее...
 
А вот Польские инфлянты остались за Польшей. Почему, спросите вы? Да просто потому, что в этой войне Польша благоразумно воевала уже на стороне России!
 
Польские Инфлянты были присоединены к Российской империи лишь в 1772 году — после первого раздела Польши. Территория была включена в состав Витебской губернии в качестве четырех инфлянтских уездов: Двинского, Люцинского, Режицкого и Дриссенского.

В 1918 году эта территория стала именоваться Латгалией. С тех пор прошел почти целый век, но никто с уверенностью не скажет, что жить на этой земле сегодня радостнее, чем при шведах, или при царской России, или при СССР. Радуют в Латгалии только синие озера да устремленные в горние выси шпили католических соборов...
 
 
Разделы Польши
 
Но вернемся туда, откуда это повествование начали — в Польшу. Тема трех разделов Польши — одна из самых больных для поляков. По своей непреходящей боли она равна теме пакта Молотова-Риббентропа (это еще один, четвертый раздел), теме трагедии Катыни, трагедии Варшавского восстания, гибели правительственного самолета под Смоленском...
 
Поэтому о разделах Польши говорить не буду. Замечу лишь, что когда говорят о трех (или четырех) разделах Польши, забывают про еще один, который был самым-самым первым. 
Напомню, что во время самого-самого первого раздела в 1660 году самыми первыми от гигантской Речи Посполитой отделили нас — так называемые шведские Инфлянты. 
При следующем разделе в 1772 году отделили тоже нас — грубо отобрали у поляков и польские Инфлянты.
 
А после последнего, третьего раздела была подписана конвенция, утвердившая полную ликвидацию польской государственности. К этой конвенции был приложен акт отречения от престола последнего польского короля Станислава Августа Понятовского. Этот «выборный» король подписал акт 25 ноября 1795 года — точнехонько в день именин своей бывшей любовницы, российской императрицы Екатерины Великой. Через год экс-король помер, похоронен был в Санкт-Петербурге...
 


1772 год, конец Речи Посполитой. Инфлянты польские перестали существовать, родились четыре уезда Витебской губернии, которые сейчас называются Латгалией...
 

Прошло еще 150 лет... Накануне Второй мировой войны, в 1938 году останки короля Станислава Августа были переданы польскому правительству. Они были помещены в склеп костела, что в поселке Волчин в 35 км от Бреста, где ранее находилось родовое поместье Станислава Понятовского.
 
После начала Второй мировой войны Волчин попал в число территорий, присоединенных по пакту Молотова-Риббентропа к Белорусской ССР. В середине 1950-х годов костел был исключен из государственного реестра историко-архитектурных памятников и использовался как склад. Захоронение Станислава Августа Понятовского было разграблено.
 
В 1988 году польское правительство обратилось к М.С.Горбачеву с просьбой дать возможность перезахоронить прах Станислава Августа в Варшаве. Созданная комиссия обнаружила в склепе лишь ошметки одежды и обуви короля. Все, что обнаружили, было возвращено польской стороне. Ныне все это покоится в храме св. Иоанна в Варшаве. 

Пусть себе спокойно покоится: как никак то был и наш, латгальский, король...
 



Станислав Август Понятовский —
последний польский король и шеф польских Инфлянтов,
то есть Латгалии
 
 
Послесловие. Разгадка тайны пана Твардовского

Лет восемьдесят тому назад в одном из польских замков нашли старинное зеркало. Надпись на латинском языке, бегущая по тяжелой раме, гласила, что зеркало принадлежало магу пану Твардовскому.
 


 
Ученые стали внимательно исследовать находку. Оказалось, что на чуть вогнутой полированной поверхности просматривается еле заметное изображение. Оно проявляется лишь тогда, когда лучи света падают на зеркало под определенным углом.
 
Если на зеркало направить солнечный луч, а перед зеркалом на определенном расстоянии установить экран в виде клубов пара или дыма, то в клубах появится увеличенное изображение того, что просматривается на поверхности зеркала. Пар клубится, поэтому изображение кажется живым.
 
Секрет был в том, что изображение на зеркало наносилось с тыльной стороны методом глубокой гравировки. После этого зеркало подвергалось многоразовой вальцовке. Под давлением пластина меняла свою структуру, и после полировки проявлялись впадины и выпуклости, передающие на лицевую поверхность выгравированное сзади изображение. После этого мастер маскировал изображение на тыльной стороне зеркала, заливая ее металлом...
 
В зеркале пана Твардовского поражало качество изображения, воссоздание тончайших деталей, их четкость. Изображение, которое давало это зеркало, очень напоминало современную голограмму. Достичь столь качественного изображения при средневековых технологиях было очень трудно — «волшебными» становились одно-два зеркала из сотни.
 
Неизвестный мастер-виртуоз, кроме всего прочего был и великим художником: нужно было достичь такого портретного сходства, чтобы тот, кто был обуреваем идеей «шерше ля фам», непременно узнал бы возлюбленную... 

И ведь Сигизмунд Август свою Барбару узнал!
 



 
 
THE END

О советском застолье.
(Со Свиридовым и Пастернаком для контраста и пронзительности)

Свиридов: https://www.youtube.com/watch?v=31I8RhR2a4M

Пастернак:

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.


















































На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.









































На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

1946 год


















































Фото из коллекции humus.livejournal.com
Cтихи Пастернака из http://www.stihi-rus.ru/love/95.htm
Романс Свиридова из YouTube

Полезная публикация, особенно при рассматривании фото вместе с малыми детьми или внуками, у кого кто есть… :)

Все эти разнообразные творения ума и рук человеческих объединяет одно — они притягивают внимание миллионов людей вне зависимости от их религиозных убеждений.



Миланский собор, Италия

Этот готический собор — второй по величине католический собор в мире. Позднеготическое чудо, которое содержит целый лес шпилей и скульптур, мраморных остроконечных башенок и колонн. Чтобы завершить строительство, потребовалось более 500 лет.


Церковь Святой Троицы, Антарктида

Русская православная церковь была построена в России в 1990-е годы, а затем транспортирована до российской станции в Антарктиде. Это одна из 7 церквей на континенте.


Такцанг-лакханг, Бутан

Это священное для буддистов место находится на высоте 3120 метров. Название монастыря переводится как «гнездо тигрицы».


Мечеть шейха Зайда, Объединенные Арабские Эмираты

Мечеть может вместить около 40 тысяч верующих, имеет 82 купола и 1000 колонн. А еще здесь находится самый большой ковер в мире.


Церковь Хатльгримскиркья, Исландия

Лютеранская церковь находится в центре Рейкьявика и видна из любой части города.


Храм всех религий, Казань, Россия

В этом уникальном сооружении чудесным образом сочетаются христианский крест, мусульманский полумесяц и звезда Давида. Всего в проекте предусмотрены купола и другие знаковые элементы культовых зданий 16 мировых религий, в том числе и исчезнувших цивилизаций. Правда, никаких обрядов здесь не проводится, потому что это не действующий храм, а просто здание.


Храм Лотоса, Индия

Для жителей Индии лотос означает чистоту и мир. Это одно из наиболее посещаемых зданий в мире.


Мечеть Кул-Шариф, Казань, Россия

Проектировщики новой мечети воссоздали главную мечеть Казанского ханства, разрушенную в 1552 году войсками Ивана Грозного.


Собор Лас-Лахас, Колумбия

Неоготический собор построен непосредственно на 30-метровом арочном мосту, соединяющем две стороны глубокого ущелья. Заботу о храме несут две францисканских общины: одна — колумбийская, другая — эквадорская. Таким образом, собор Лас-Лахас стал залогом мира и союза между двумя южноамериканскими народами.


Часовня тишины Камппи, Финляндия

Предназначена она для уединения и встреч. Службы в часовне не проводятся. Здесь можно скрыться от суеты и насладиться покоем в одном из самых оживленных мест Хельсинки. Из-за внешнего вида и использованного при отделке дерева часовню часто называют «сауной духа».


Церковь Успения Богородицы, Словения

Церковь располагается на единственном острове во всей Словении. Чтобы попасть внутрь, необходимо переплыть озеро на лодке и подняться по 99 ступеням.


Кадетская часовня Академии ВВС, США

Классический пример модернистской архитектуры. Под одной крышей объединены несколько различных областей поклонения -- протестантская, католическая, иудейская и буддийская часовни. Каждая из них имеет свою отличительную символику и собственный выход.


Церковь Паоай, Филиппины

Это одна из немногих сохранившихся церквей в стиле барокко.


Собор Святого Патрика, Австралия

Собор Святого Патрика — самая высокая и самая большая церковь Австралии.


Церковь Преображения Господня, Кижи, Россия

Церковь построена в традициях русского плотничьего ремесла, то есть без гвоздей. Она увенчана 22 куполами, а высота ее — 37 метров.


Зеленая церковь, Аргентина

Самая обычная католическая церковь стала знаменитой благодаря богатому живому декору из плюща, превратившему фасад в аллюзию на библейский Гефсиманский сад.


Андреевская церковь, Украина

По легенде, она была построена на месте, где святой Андрей Первозванный установил крест. Это лишь одна из многих легенд, которыми окутана Андреевская церковь. От подножья церкви открывается прекрасный вид на Киев.


Калифорнийский храм мормонов, США

Огромное здание выполнено в ослепительно-белом цвете. И такое цветовое решение неслучайно, белый цвет традиционно воспринимается как символ чистоты и непорочности. Внутрь самого Храма мормонов туристы и просто любопытствующие не допускаются, входить в священное сооружение могут только члены общины.


Мечеть Кристалла, Малайзия

Мечеть выполнена из стали и стекла, поэтому создается ощущение, что она хрустальная.


Голландская реформатская церковь, Южно-Африканская Республика

Церковь считается одним из лучших образцов раннего готического стиля в архитектуре Южной Африки.


Монастырь Таунг Калат, Мьянма

Монастырь Таунг Калат находится на вершине, которая поднимается на 737 метров над окружающими окрестностями возле потухшего вулкана. К монастырю ведут ровно 777 ступенек, и те, кто достиг вершины, вознаграждаются великолепным видом.


Собор Василия Блаженного, Москва, Россия

Был построен в 1555-1561 годах по приказу Ивана Грозного в память о победе над Казанским ханством. Согласно легенде, царь приказал ослепить архитекторов, чтобы те не смогли больше построить подобного храма.


Ставкирка в Боргунне, Норвегия

Эта деревянная церковь уникальна не только архитектурой, но и возрастом. Она построена около 1180 года.


Церковь Святого Семейства, Испания

Церковь в Барселоне строится на частные пожертвования с 1882 года. Это знаменитый проект Антонио Гауди. Необычная архитектура храма сделала его одной из главных достопримечательностей Барселоны. Однако из-за сложности изготовления каменных конструкций собор удастся достроить не ранее 2026 года.


Источник: http://www.adme.ru/tvorchestvo-dizajn/25-unikalnyh...otoryh-zahvatyvaet-duh-800760/ © AdMe.ru

Завершился приём фотографий на самый масштабный ежегодный всероссийский фотоконкурс BEST OF RUSSIA 2014.

Мне посчастливелось освещать ход конкурса на портале gazeta.lv.





Всего прислано 20 222 фотографии. Здесь 16 из них, присланных в самые последние дни.


1 Автор: Мария Малая
Москва
Название: ДЕВУШКА И ШЛЯПА
Авторское описание: Взгляд красивых глаз....



2 Михаил Удалов
город Старая Ладога
ПОЛДЕНЬ
В ожидании...



3 Варвара Леднёва
Москва
ПАСХА В МОСКВЕ
Пасхальный флешмоб у Храма Христа Спасителя. 2014 год.



4 Александр Мамаев
Екатеринбург
СОН
Обычный вторник. 12:20. Перед оперным театром.




5 Нина Никитенкова
город Киреевск, Томская обл.
ЛЕСНАЯ ОПУШКА
Вечер, дымок от костра и свет заходящего солнышка. Вблизи Киреевска.



6 Александр Мищенко
Москва
ГОРОД В ЛУЧАХ ЗАКАТА
Фотография сделана с обзорной площадки под шпилем высотки на Кудринской площади.



7 Анна Матвеева
Поселок Териберка, Мурманская обл.
ТЕРИБЕРКА. ШКОЛА
Кольский район, Мурманская область, Россия.



8 Анна Виноградова
Сочи
ОСЕНЬ
Детский портрет.



Дина Нурдинова
Калининград
ЖЕНСКИЙ БАТАЛЬОН
Парад 9 мая 2014 года, впервые девушки-курсанты Балтийского военно-морского института принимают участие в параде.



10 Салтыков
Санкт-Петербург
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Вид из окна Эрмитажа.



11 Донат Гильманшин
Челябинская обл.
РЕАЛИЗМ
Город с красивым названием Юрюзань.



12
Дмитрий Железнов
Нижний Новгород
Кадр 2904
Теплоход прошел…



13 Дмитрий Елисеев
Москва
ВАРЯ
Варя очень интересный и разносторонний человек! Сделал несколько выразительных портретов, которые, как мне кажется, хорошо отражают её характер.



14 Нигина Бероева
Город Итуруп, Сахалинская обл.
ДЫХАНИЕ ВУЛКАНА
Остров Итуруп. Курилы. Радоновые горячие источники у подножия действующего Вулкана Баранского.




15 Наталья Вольвач
Город Миасс, Челябинская обл.
ДЕТСТВО. ОН И ОНА
Случайная встреча в пригородной электричке. Первая встреча...



16 Светлана Ясевич
Город Апшеронск, Краснодарский край
БАТЮШКА
Царствие Небесное нашему дорогому батюшке Виктору!



17 Светлана Ясевич
город Апшеронск, Краснодарский край
УМИРОТВОРЕНИЕ
Разговор мамы с сыном.



18 Ольга Кочедыкова
Саратов
ПИСЬМА МИРУ
Уже многие годы пожилая женщина пишет бессчетные письма и крепит их на стены своего дома. О чем они? Для кого? Кто их прочитает? Поймет? Поможет?..

Мы не были знакомы с этой молодой украинской крестьянкой, изображённой на фото… Хотя это моя бабушка по отцу. Странно как-то...

Фото сделано в 1920 году. Я родился на три десятка лет позже. И бабушку впервые увидел сразу старенькой, в середине 50-х, когда мы вернулись с Сахалина, где я родился и где мы прожили никуда не выезжая шесть лет, словно каторгу отбывая. 

Когда приехали к бабушке, я сильно огорчился тем, что ничего не понимаю из того, что говорила эта морщинистая, высушенная войнами и голодомором старушка. Бабушка тоже огорчилась. Дабы мы не продолжали жить во взаимном непонимании и в огорчениях, бабушка повезла меня в райцентр, в церковь – крестить. 

Я был мал, но всё отчетливо помню. 
На булыжную площадь выходили православная церковь и католический храм. Мы долго сидели на возу, ждали крестин. У других возов топтались мужики и бабы, что-то продавали, к чему-то приценивались, лениво торговались, фыркали кони, стелился табачный дым, стоял лёгкий гул голосов, сквозь который кто-то вдруг гортанно вскрикивал:
-- Мыкола!
-- Шо? – доносилось с другого конца площади.
-- Та ничОго… То я так.
И опять -- тихий гул и кони фыркают.

Мне всё это было интересно, как кино, потому что я до того видел только пустынный берег Тихого океана, нашу фанзу и высоченные сопки за ней. 

Меня таки крестили. 
Поэтому, наверное, через неделю я уже понимал всё, что говорила бабушка. 
А то! В том восприимчивом к языкам возрасте достаточно было один раз услыхать фразу: «Йды йысты! Я тоби борщу всыпала», чтобы навсегда запомнить её смысл, а равно аромат и вкус украинского борща с мягонькой, ещё тёплой пампушкой, уже не задумываясь о том, почему это борщ на Украине «всыпают»… 

Я мою бабушку нежно любил, хотя видел потом раз десять, не больше – мы всегда жили на отдалении от Украины. 
А вот такую юную не видел никогда. 
Есть в том некая несправедливость, что мы наших бабушек молодыми никогда вживую не видим.

Господи, воспринявший меня и простёрший надо мною благодать свою шесть десятков лет тому назад в церквушке местечкового городка Бар, чтоб ты знал, Господи, как болит душа за украинский народ, как только начинаю телевизор смотреть и думать, куда страну скатывают!.

Пани Броня что при социализме, что при капитализме успешно решала проблему, которую власть решить была не в силах. Проблема относилась к области демографии, а пани Броня была свахой. Ее опыт в этом деле был так велик, что сумму сделки и свои комиссионные она определяла при первом же взгляде на клиента, и определяла так точно, что торг был неуместен. А потому жила Броня при всех властях, прямо скажем, неплохо. 

Но и у пани в ее жанре наступил кризис – женихи в местечке как-то нечаянно закончились. Обездоленные невесты толпились у Брониной калитки, они готовы были на все, но свободных мужчин в городке просто физически не было. Не было, и все тут! Свободным остался один только Пиня, блаженный местечковый интеллигент. 

Броня нашла Пиню сидящим на лавочке среди пыльных лопухов и размышляющим о чем-то о своем, то есть, о высоком. 

– Пинхус, а почему бы это вам не жениться? 

– Мне нельзя, у меня справка. 

– Ой, вы ж знаете: поверх всякой справки можно положить другую. 

– Можно. Но нельзя: я с той справки живу. Получаю по инвалидности. 

– Так мы вам подыщем работу. 

– Мне ж работать нельзя, у меня ж справка. 

– Ой, ой, ой, такой интересный мущина – и на себя наговаривает. 

– Вы тоже женщина гладкая, но ведь тоже не работаете. 

– Пинхус, речь не про меня, а про вас. 

– А у меня справка... Броня, а в чем собственно дело? 

И Броня, вздохнув, изложила проблему. Пинхус задумался, но, как обычно, ненадолго. 

– Один умный человек, а именно пропагандист науки Перельман, написал: «Если где чего убывает, то в другом месте столько же и прибывает». Это закон. А значит, Броня, проблемы никакой нет, а есть наличие отсутствия женихов в конкретном месте. 

– И что? 

– Как что? Надо переместить их оттуда, где они есть, туда, где их нет. 

– Да ну вас, Пинхус! 

– Не «да ну вас», а дайте мне на пиво и неделю сроку. И вы не будете знать, где найти невест для невероятного количества отборных женихов. 

Броня скептически посмотрела на блаженного, хотела было ругнуться и возразить, но, привычно оставляя себе ничтожнейший шанс, повела пухлым плечиком, мол, ладно, чем черт не шутит, и дала Пине на пиво.



И пошел Пиня на вокзал, там в буфете пива наливали. Кто не знает: Жмеринка – крупный железнодорожный узел, через который туда-сюда бегают поезда, в том числе и на юг. Во время их остановки из вагонов высыпают мучимые жаждой пассажиры и наполняют вокзальный буфет. Буфетчица Ляля, отлично знающая график движения и толк в своей работе, молниеносно разливала пиво и сдавала сдачу, немножко недоливая первого и недодавая вторую, что позволяло ей жить, прямо скажем, неплохо. При любой власти. 

Пиня взял свой бокал, отошел в сторонку и чуток повременил, поджидая поезда. Потом высмотрел в толпе ломанувшихся в буфет пассажиров двух веселых и говорливых и с извинениями пристроился рядом, производя впечатление тоже вышедшего из вагона. Говорливые пили пивко, поглядывали в окно и шумно-весело обсуждали достоинства фланирующих по перрону дам, плотно обтянутых дорожным трикотажем. 

– А что за станция? – встрял в обсуждение Пиня. 

– Так Жмеринка же... 

– Как?! Та самая Жмеринка?! – и Пиня стал зачем-то оглядывать стены буфета, стойку и даже потолок. 

– Что значит «та самая»? 

– Как?! Неужели не знаете? Хрестоматийный, можно сказать, городишко. Да вы гляньте на буфетчицу!

Веселые и говорливые глянули, но ничего не разглядели. 

– Буфетчица как буфетчица, вся из себя классическая, и с виду, и в манерах... 

– Да? И вовсе даже нет! Так вот, чтоб вы знали: в Жмеринке с незапамятных времен и по сей день живут самые богатые невесты! По традиции приданое здесь годами собирает вся многочисленная родня, не дать в приданое автомобиль считается позором, а девчонки уже с 15 лет увешаны золотом, как новогодние елки. 

Веселые и говорливые еще раз глянули на Лялю, призадумались и замолчали.

А дело все было в том, что Ляля действительно вся была упакована в золото, которое тремя рядами сверкало под ее двойным подбородком, огнем горело в могучих перстнях и тяжеленных серьгах. Она могла бы позволить себе повесить и больше, да на нее уже не помещалось. 



Раздался гудок локомотива. Утолившие жажду повыскакивали на перрон. Пиня остался. Дело было сделано. 

Он был доволен, потому как был абсолютно уверен: вернувшись в душное купе, веселые и говорливые тут же начнут рассказывать попутчикам про характерную особенность городка, который они только что миновали, причем, рассказывать будут смачно, щедро нанизывая детали, которые придумают тут же, по ходу рассказа. А попутчики потом в новых красках перескажут это другим попутчикам или соседям по лежаку на крымском пляже, и пойдет, помчится цепная реакция деления слухов – самая эффективная форма доведения рекламного сообщения до потребителя услуги. Про этот закон эффективного маркетинга Пиня как-то вычитал в выброшенной кем-то книжке какого-то Котлера, подумал было забыть вычитанное за ненадобностью, однако оно неожиданно пригодилось... 

Так вот: ровно через неделю на перрон станции Жмеринка вышла первая группа искателей счастья. Хищно щурясь и прицельно метая оценивающие взгляды, женихи прошлись по городку. Пройдясь, обомлели: девицы в городке сверкали! 

А все дело в том, что прежде чем волны слухов про невест из Жмеринки обошли крымские пляжи, они достигли славного города Одессы. Надо сказать, что в сонной только с виду Одессе решения принимаются мгновенно. А потому в Жмеринку тут же выехала команда во главе с Мотей Соловейчиком, волоча за собой неподъемные чемоданы. В чемоданах были ювелирные украшения, и хотя были они из дутого золота, но их было много. Приехав в Жмеринку и выйдя с товаром на рынок, в смысле, на базар, Мотя ровно на треть обрушил цену тамошнего золота, и его дешевые одесские изделия, наполненные бесценным одесским воздухом, были сметены в два дня. После чего все невесты города могли без малейшего стеснения пройтись рядом с буфетчицей Лялей. 

А эшелоны в Жмеринку все прибывали и прибывали. И чем больше их прибывало, тем ожесточеннее становилась конкуренция на рынке живого товара. Впервые за всю историю городских дискотек кавалеров на них было больше, чем дам, и те кавалеры сметали тех дам с танцпола еще до последнего танца, оставляя на полу топчущихся неудачников. Дискотеки перешли на ежедневный режим работы, и городок погрузился в томную атмосферу карнавала. Что день рестораны и кафе были заполнены от часа открытия и до часа выноса тел. Переполненные гостиницы и частный спальный сектор трещали по швам. К ночи треск переходил в стон кроватных пружин. Экономика городка за счет невероятного товарооборота повысила ВВП в сто раз, налоги набили бюджет до упора, учителям и врачам наконец-то выплатили зарплату, которую они на радостях тут же понесли в рестораны и к Моте Соловейчику, который с восторгом и с ужасом продавал уже последние запасы одесского воздуха. Зато дух процветания вовсю летал над Жмеринкой и уносился ветром вдаль, что только увеличивало количество выходящих на перрон ловцов счастья. 

Когда наперебой и с мордобоем сосватали последнюю во всех смыслах невесту – сорокавосьмилетнюю девушку Анджелику, растерянная пани Броня, с трудом отбившись от наседавших клиентов и претендентов на нее саму, бросилась искать Пиню. 

Нашла она его не сразу, потому как Пиня сидел вдалеке от мирской суеты, в тени акации, с книгой академика Ландау на коленях и искал оптимальное решение всеобщей теории поля. 

– Пинхус! В городе катастрофа! А вы тут книжечки почитываете! 

– А что случилось — пожар, сибирская язва? 

– Хуже язвы! У нас невесты закончились! 

– Разве ж то катастрофа? Вот тут Ландау почему-то упустил из виду торсионные поля – вот это катастрофа. И не для Жмеринки, а для всемирной науки. Не упустил бы – все бы сразу встало на свои места... 

– Пинхус, не говорите мне глупостей! Это вы упустили! 

– Я? Что? 

– Я вам повторяю как ребенку – у нас закончились невесты, у нас катастрофа! 

Пиня заложил Ландау листочком акации, бережно закрыл том, сунул его под мышку, встал, подтянул штаны и сказал пани Броне так: 

– Неделю сроку мне дадите? 

– Пинхус, миленький, ну конечно! 

– Это хорошо... Ну, тогда давайте и на пиво.



И пошел Пиня на вокзал. Как он на сей раз разруливал ситуацию – история не знает. Но таки разрулил. Тишь, гладь и божья благодать рухнули на Жмеринку, ловцы счастья разом схлынули, гостиницы и дискотеки опустели, Мотя с рынка ушел, инвестиционный климат испортился, экономика вошла в норму, в смысле, привычно захирела. А с ней в норму вошла и вся остальная жизнь местечка.

И лишь пани Броня, на долгие годы лишенная радости ковать человеческое счастье, вынуждена была покинуть и Жмеринку, и родину, переместившись далеко-далеко за океан, где и продолжила внедрять в демографию законы Перельмана и Котлера. И, говорят, небезуспешно. Везде и всюду ну такое все одинаковое! Наверное, из-за торсионных полей. 


Рисунки автора и его мышки.

В ночь с 16 на 17 декабря 1916 года в Юсуповском дворце группой заговорщиков был убит Григорий Распутин. В число заговорщиков входило несколько человек, среди них великий князь Дмитрий Павлович и князь Феликс Юсупов.





Редкий цветной портрет Распутина, выполнен при жизни Клокачёвым Е. Н.



Великий князь Дмитрий Павлович.

Сын великого князя Павла Александровича от брака с греческой принцессой Александрой, внук Александра II, двоюродный брат императора Николая II. После революции 1917 г. — в эмиграции. 


Великий князь Дмитрий Павлович.



Великий князь Дмитрий Павлович и Коко Шанель.


 

Князь Феликс Юсупов.

С согласия императора вступил в брак с княжной императорской крови Ириной Александровной, дочерью великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны, сестры Николая II. После революции 1917 г. – в эмиграции.


Князь Феликс Юсупов.



Князь Юсупов и Великая княгиня Ирина Александровна.



Место действия -- Дворец Юсуповых на Мойке (Юсуповский дворец) .

Памятник истории и культуры федерального значения. В настоящее время является дворцом культуры работников просвещения. Есть возможность детально познакомиться с дворцом Юсуповых -- одним из сотен дворцов петербургской знати начала прошлого века. Где в наши дни, как хочется надеяться и верить, для работников просвещения Санкт-Петербурга, в том числе вышедших на пенсию, проводят интересные встречи и вечера отдыха...

И люди были красивые и дворец, а история, произошедшая в этих интерьерах в декабре 1916 года, история была тёмная, нехорошая, открывшая кувшин, из которого вылетел джин по имени Без Суда и Следствия. И давай кружить над Россией!

Сколько, однако, ассоциаций всплывает на название "Земля Зелёная"...
Тут тебе и Гренландия, и Новая Зеландия, и наша Латвия.
Гренландия была зелёной давно, во времена Эрика Рыжего, первым её увидевшего.
В Новой Зеландии я не был, не знаю, сколь она зелена.
А вот Латвия несомненно это название заслуживает, потому как я объехал и обошёл её всю, все 26 районов и районных центров (по старому административному делению). 
Уверяю: мы живём на зелёной земле!

Поэтому мне было необычайно приятно встретить на просторах Сети человека, который тоже везде побывал. 
Имя его -- INNA_49, повстречал я его (скорее всего, её) на просторах Сети благодаря порталу "Дельфи". Там в рубрике "Лучшие фото" была представлена эта:



Мне фото понравилось. Простотой и излучаемой радостью.
Привычно "пошёл" знакомиться с другими работами автора...
А там!
А там написано: Albumu/Attēlu skaits: 320/10 331. 
То есть у автора 320 альбомов, а в них более 10 000 фотографий.
Начал смотреть.
В 8 утра начал, и только что ( 11.40) остановился, не просмотрев и двадцатой части альбомов.
И понял, что мы с INNA_49 давно уже ходим по одним и тем же местам нашей с ней Зелёной Земли. Имеем такое счастье!

Здесь некоторые и её работ. И сотой части нет.
С удовольствием знакомлю!

































































































Большое спасибо автору INNA_49 (скорее всего, Инне...) за доставленное удовольствие!
Не прощаюсь с ней, ещё как-нибудь её фото покажу. 

В самом далёком юго-восточном углу Латвии расположился посёлок Индра.

Поисковики Гугл определяют удалённость Индры от столицы с точностью до километра. Их ровно 243.

Дальше от Риги лежат только восточные городки Зилупе (254 км) и Пасиене (259 км). А так же абсолютно удалённый от столицы населённый пункт -- деревня Кроновалова (Konovalova) – 262 км. Но деревня эта существует теперь только на картах, в натуре её нет, преставилась…

Что касается городка Индра, то он родился благодаря проложенным рельсам, соединившим Двинск с Полоцком. Это случилось в 1866 году.  

А разросся и разбогател городок в годы Первой республики, став пограничным. В городке прибавилось много служащих.

Тогда же он и прославился, но не благодаря торговле и контрабанде, а благодаря инициативе начальника железнодорожной станции.

Инициатива заключалась в том, что начальник всю территорию вокзала и станции засадил розами. Поэтому пассажиры из СССР, подъезжая к Индре, широко раскрывали глаза, переставая им верить: пассажирам казалось, что их поезд въехал в страну, исполненную счастья, или даже в рай…

Когда Латвия тоже стала советской, розы у вокзала пропали, но в Индре начали исправно работать правления сразу двух колхозов – имени Фрунзе и имени Калинина. Что это были за фамилии, колхозники знали плохо.

К тому же колхозников было мало, в то время как организация колхозного труда и жизни требовала много работников. Которым требовалось много жилья. Поэтому в Индре широко развернулось многоэтажное (2-х, 3-х эт.) строительство, а так же индивидуальное (ливанские сборные «коттеджи»).

Работали много. Жили небогато. Но в целом неплохо. Потом в 1990-х годах Латвия ещё раз стала независимой. Граница на восток закрылась, граница на запад наоборот открылась. Забрезжили перспективы богатой и счастливой жизни… Которые перестали брезжить из-за тотального отъезда населения по причине отсутствия возможностей зарабатывать на жизнь, и сразу же во всех латгальских городках.

И рожать стало проблематично. Сначала бабам предложили ездить в Краславу. А это 30 км. А потом и в Краславе родильное отделение закрыли, и бабам (чай не барыни!) велели ездить в Даугавпилс, а это от Индры уже 70 км. Нет, сказали бабы, ну вас с таким отношением к материнству, и сократили население городка до 600 человек… Живут они в большинстве своём в многоквартирных домах и в коттеджах (made in Livani).

Дабы поднять настроение вверенного им населения, в преддверии 100-летия Латвийской Республики местная администрация при поддержке активистов решили создать в Индрах единственный в стране Музей Счастья.

Мысль верная: зашёл человек, посмотрел на образцы счастья и ему уже полегче стало… А если турист в Музей подтянется, то и перспективы для экономики забрезжут.

Под Музей присмотрели заброшенную лютеранскую кирху, которую начали строить в далёком 1939 году для нужд солдат, несущих службу на границе.  

По известным причинам до конца так и не построили, а потом и нужда в кирхе отпала: местные колхозники в большинстве своём были или католиками, или атеистами.  В советское время в кирхе был спортивно-банкетный зал, но и в этих делах нужда у народа отпала.

У Кирхи поменяли прогнившую крышу и отделали внутреннюю часть.

В 2018 году в Музее Счастья торжественно открыли первую экспозицию.

В её основе был белый рояль, плуг и разнообразное рукоделие.

Рояль – это понятно, это символ счастья.

Плуг -- символ сытой жизни.

А рукоделие вот почему.

Ближайший от Индры музей счастья находится в Лондоне, и он основан на раскрытии темы счастья через беседы и медитации. В Индре решили тему раскрыть через научный подход, тщательно изучив физиологию и биохимию человека.

Как у них зазвучала эта тема --  об этом в моём литературном, то есть в весьма приблизительном, переводе:

«Когда человек чувствует себя счастливым? Всё очень просто, когда у него в теле рождаются эндорфины -- гормоны счастья! Огромное количество эндорфинов вырабатывается, когда человек занят творчеством, когда он что-то создаёт. Таким образом у каждого человека при себе есть своя эндорфиновая лаборатория. Потому что каждый способен что-то сделать. Хотя бы сшить мешочек счастья. Это раньше был такой обычай – шили мешочки счастья. Туда потом клали определённую травку. Если положить подорожник, то будет счастье в дороге. Если зверобой, то будет крепкое здоровье...»

Музей открыли. Он работает. О нём много пишут.

Туристов пока не много. Но местный народ доволен: теперь Индры знают по всей стране, понемногу узнают и за рубежом. 

Сократит ли это отток местных из городка? Навряд ли.  Но уезжать будут в твёрдой уверенности, что на родине они оставили счастье.

Дети вот только как-то не шибко проникаются мыслью о счастье в Индрах.

Когда им предложили украсить некое скучное на вид здание ярким и жизнерадостным граффити, они изобразили рельсы и летящий по ним паровоз с именем "Indra".

Что они имели в виду? Или что-то вспомнили?.. 

FIN

Источники, использованные при подготовке публикации:

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B0_(%D0%9A%D1%80%D0%B0%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BA%D1%80%D0%B0%D0%B9)

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B0_(%D0%9A%D1%80%D0%B0%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BA%D1%80%D0%B0%D0%B9)#/media/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:Indra-Strautins.jpg

https://zudusilatvija.lv/objects/object/13701/

https://gorod.lv/novosti/tema/%D0%B8%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B0/%D0%9B%D0%B0%D1%82%D0%B2%D0%B8%D1%8F

https://arrangementsabroad.wordpress.com/2013/07/25/meet-indra-purmale/

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:Indra,_administracija.jpg

Ранняя тёплая прибалтийская осень. В чистых хвойных лесах, по мшистым склонам пошли лесные шампиньоны. В просторечии -- «колпаки». Это первейший гриб для приготовления восхитительно вкусного блюда под названием грибной жюльен Village Garoupe.
Блюдо насколько вкусно, настолько и просто в приготовлении. При этом очень нравится дамам.
Именно для них, бесценных, это блюдо. А рецепт -- для трудолюбивых мужчин.

Колпаки, помещающиеся с горкой в две мужские ладони, режем вдоль, всматриваясь в их чистоту и непорочность…

Отвариваем после закипания воды минут 20.

Воду сливаем, грибы остужаем и кромсаем их на мелкие фрагменты размерами около 10 х 10 мм.

Кидаем на сковородку с горячим сливочным маслом, пусть дадут сок и притомятся в нём.

На столь же мелкие фрагменты режем луковицу.

Лук кидаем в другую сковородку и обжариваем на сливочном масле до состояния, когда ещё чуть-чуть -- и лук начнёт подгорать (это придаст жюльену непередаваемый вкус village, то есть в пер. с франц. «деревенский»). Не дав луку подгореть, кидаем его в грибы.

Туда же льём молоко или сливки, разбавленные молоком (то, что есть дома). Льём столько, чтобы грибы в жидкости плавали.

Туда же опускаем две столовые ложки с верхом плавленого сыра Dzintars – нашего латвийского fondue.

Так оно всё тушится минут 20, а вы всё это неспешно помешиваете.

Наконец, солим и посыпаем перцем или смесью перцев, например, KOTANYI.

И пусть всё оно доходит на медленном огне, покрываясь нежной плёночкой...

Ну и ждем прихода любимой женщины.
Заслышав ее шаги, жюльен – в красивую посуду, и на стол.



Посуда должна быть к тому же и достаточно вместительной, из маленькой она точно не наестся, а потому может обидеться, сочтя вас не щедрым в проявлениях внимания к ней.

Предчувствуя вопрос о происхождении названия жюльена, отвечаю: первую часть его названия я уже пояснил, а вторая часть происходит от названия посёлка Гарупэ, что на Видземском взморье, где я и собираю обыкновенно колпаки, дождавшись ранней, тёплой осени… 

Noslēpums -- это в примитивном гугловском переводе с любимого латышского означает "загадка".
Правда, я с детства думал, что "загадка" переводится иначе...
Ладно, загадка -- так загадка. Noslēpums -- так noslēpums.

Вот этот рельсовый тупик находится в центре Риги. 

Noslēpums ir tads: а где именно этот тупик находится?



Думаем.

Вспоминаем.

Ответ для тех, кто не додумал и не вспомнил, но нежно любит нашу Ригу.

Ответ такой: этот тупик находится между Анатомикумом Медицинского университета и Музыкальным училищем, расположившемся теперь в бывшей Мореходке.

При поднятии фотокамеры чуть-чуть вверх это становится очевидным.

Сюрприз: на фото то место, где в Риге конкретно и образно закончилась Россия. Эти рельсы пришли оттуда. И другой их, точно такой конец, находится на берегу Тихого океана, в городе Владивостоке...

Читая в Википедии про Родину, иногда сталкиваешься с очевидными историческими фактами, которые в простоте и ясности своей неожиданны, как удар обуха по лбу.

Сначала -- карта Родины самого начала XIII века, до нашествия на нас носителей креста и меча. На ней показаны три исторические территории: Талава, Кокнесе и Ерсика.



Читаем, что пишет про эти территории Wikipedia, пишущая аж на 276 мировых языках:

Талава -- самостоятельное феодальное княжество латгалов, простиравшееся от Лимбажи до Абрене. Языки: латгальский, ливский и русский. Религия: балтийское язычество и православие. Самостоятельным княжество было до 1224 года, после чего перешло под власть немцев.

Кокнесе -- удельное западнорусское княжество. Впервые княжество и его столица под названием Кукейнос (Кокин Нос) появляется в летописях как владение князя Вячко, который в 1205 году вынужден был уступить свои земли рижскому немецкому епископу Альберту. 

Ерсика -- княжество (королевство). В 1015 году под названием Герцике вошло в состав Киевской Руси, затем два века было в составе Полоцкого княжества. В последние годы перед немецким нашествием (в 1224 году) было владением князя Всеволода из династии Рюриковичей.

Вот и всё. И, как говорится, без комментариев. 
Потому как, ну что тут комментировать?
Нечего тут комментировать. 

Алексей Егорович Трупп (Алоизий Лаурис Труупс, по-латышски Aloīzijs Lauris Trūps) —  камер-лакей (камердинер) последнего российского императора Николая II.

Латыш по национальности. Место рождения -- хутор Калнагалс, Баркавская волость, Режицкий уезд Витебской губернии. Нынче это Мадонский край в Латвии. Место упокоения – Петропавловский собор в Санкт-Петербурге, Россия.

О судьбе Алоизия Труупса, добровольно разделившего участь семьи последнего российского императора, известно не так много.

Он родился 8 августа 1856 г. в небедной латгальской крестьянской католической семье. (В латгальской семье -- так написано в Wiki и пока что никем не опровергнуто). Крестил его пастор Эрик Мажиновский, священник Баркавского католического костёла. У Алоизия были сестры и братья. Все они учились в начальной школе, тоже в Баркаве.

На снимке внизу -- сёстры Алоизия.

Алоизия призвали в армию еще в правление императора Александра III, и как статного, высокого юношу зачислили в престижный лейб-гвардии Семеновский полк. Там его заметила императрица Мария Федоровна и взяла на должность "лакея первого разряда". Так что Алексей Егорович Трууп застал и начало правления её сына Николая, и рождение всех его детей.

Не имея собственных, он был очень сильно привязан к царским детишкам. И они к нему с самых малых лет были сердечно привязаны...

Когда императорская семья в августе 1917 года высылалась Временным правительством в сибирский Тобольск, возможность покинуть службу была предоставлена всем царским слугам. Но камердинер Труппс предпочел отправиться с семьёй императора. И выехал в Тобольск в числе сорока человек обслуги -- педагогов, наставников цесаревича, фрейлин, врачей, поваров, слуг…

***

Когда семья была разделена и императора с императрицей вывезли из Тобольска в Екатеринбург, именно Алоизий Труупс был оставлен с детьми. Это говорит о многом: родители могли оставить детей только на очень надежного человека. Раз они доверили Труупсу самое дорогое, что имели, значит, полностью были уверены в нём.

Приехав затем вместе с детьми в Екатеринбург, Труупс тоже стал узником, причём самым старшим по возрасту – ему было 62 года.  Кроме него под крышей и за забором дома Ипатьева жили теперь только трое из всей обслуги -- врач Е.С.Боткин, повар И.М.Харитонов и горничная А.С.Демидова. Алексей Егорович выполнял все необходимые в обыденной жизни функции прислуги. Он – при  императоре, горничная Анна Демидова – при императрице.

А в это время по роковой прихоти судьбы и большевиков охрана дома Ипатьева состояла уже из соотечественников Труупса. Николай II в своём дневнике писал о национальном составе команды охранников несколько раз.

25 апреля 1918 года: «…сегодня заступил караул, оригинальный и по свойству, и по одежде. В составе его было несколько бывших офицеров, и большинство солдат были латыши…»

1 мая 1918 года: «К полудню сменился караул из состава той же особой команды фронтовиков — русских и латышей».

25 июня 1918 года: «Внутри дома на часах стоят новые латыши, а снаружи остались те же — частью солдаты, частью рабочие!»

По воспоминаниям очевидцев тех событий Алексей Егорович якобы среди охранников встретил даже своего племянника, с которым поговорил на родном языке. Был ли это действительно родственник или просто два латыша поговорили на родном языке, достоверно неизвестно…

Днём и вечером 16 июля 1918 года в доме Ипатьева слугам царской семьи не раз говорили: "Ступайте на волю, вы свободны". Но выход на волю означал отречение от верности, то есть предательство. Предательства не случилось.

Поэтому в ночь на 17 июля наш славный земляк был расстрелян вместе с семьёй Николая II и тремя другими слугами...

***

В 1981 году верный камердинер Алоизий Труппс вместе со всеми жертвами екатеринбургского убийства был канонизирован Зарубежной Русской Православной Церковью. Не смотря на то, что Труупс был католиком. Церковники нашли для этого весьма оригинальное, но вразумительное обоснование.

В 1998 году в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга были погребены найденные останки последнего российского императора Николая II и членов его семьи. А также останки их верных слуг.  На крышке одного из гробов был не восьмиконечный, а четырехконечный, «латинский» крест. В нем покоились останки сына латгальского крестьянина Алоизия Труупса.

Затем в 2000 году  царскую семью канонизировала Русская Православная Церковь (РПЦ) Московского Патриархата. А в 2016 году канонизировала и врача Евгения Боткина. Но в своём решении РПЦ не упомянула трёх слуг. В том числе и Алоизия Труупса.

Наконец, Екатеринбургская епархия предложила недавно причислить к лику святых не только врача Боткина, но и повара Ивана Харитонова, горничную Анну Демидову и лакея Алексея Егоровича Труппа. Решение -- за Архиерейским собором РПЦ.

Кстати, в Санкт-Петербурге, в фондах Государственного Эрмитажа, сохраняется униформа служителей всех уровней и рангов. Она была подписанной, поэтому форменная одежда и туфли, подписанные именем «А.Трупп» до сего дня хранятся в собрании одного из крупнейших музеев мира.

***

А у нас?

А у нас в Баркаве по сей день стоит костёл, который Алоизий Труупс, уже служа при дворе, из личных средств помогал ремонтировать и украшать. Он был искренне верующим и благочестивым человеком.

Неподалеку от хутора Калнагалс есть небольшое кладбище под названием «Криевбирзе» (Русская роща). На нем похоронены представители нескольких поколений семейства Труупс.  Последний раз Алоизий посетил родные места в 1912 году, потом погиб далеко от малой родины, лежал в лесу, в общей яме, а теперь лежит под сводами императорской усыпальницы вместе с теми, кому служил.

Место «Калнгалс» тоже сохранилось, на картах обозначено. С помощью Гугл нашёл его вид.

Захотел с помощью служителей администрации города Мадоны, которые в теме, узнать следующее:

1. Vai saglabajas māja, kurā piedzima Aloizijs Laurs Trops?

2. Vai viņš ir dzimis Kalnagalā vai Tropos (Tropi 600 m attaluma no Kalnagalā)?

то есть, 1) сохранился ли дом, в котором родился Алоизий Труупс,

и 2) где же он всё же родился: на хуторе Калнгалс или на хуторе Тропи? Тропи – это хутор с похожим на фамилию Труупс или Троупс названием, и этот хутор располагается всего в 600 м от Калнгалс…

Ответа жду с начала мая, уже трижды повторив эти вопросы. Сегодня повторил в четвёртый раз.

Источники, использованные при подготовке публикации:

http://www.ekaterinburg-eparhia.ru/news/2016/07/20/13174

https://elitsy.ru/communities/102306/1333986

https://rodkombgd.ru/kamerdiner-aleksey-trupp-drug-detey

http://www.estars.lv/print/?mode=news&objID=32129

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Когда я впервые прочитал биографию Алоизия Труупса, меня волнение охватило.

Дело в том, что чуть раньше, в охране той же императрицы служил простой крестьянин Подольской губернии, мой прапрадед по отцу, которого звали Трохим.

Попал он в такой престижный полк по той же причине: крестьянский парень был вычислен ещё на призывном пункте, поскольку был высок и статен. В императорские слуги Трохим приглашён не был, но прослужил аж восемь лет в непосредственной близости от императрицы Марии Фёдоровны, рядом с её сыном, наблюдая в дворцовых парках за играми и шалостями её внуков.

Сколько раз уже убеждался: мы говорим -- история, и это кажется так далеко А нет -- протяни руку, и коснёшься. :)