Максимилиан Волошин

(Из цикла «Париж»)

 

Как мне близок и понятен

Этот мир – зеленый, синий,

Мир живых, прозрачных пятен

И упругих, гибких линий.

 

Мир стряхнул покров туманов.

Четкий воздух свеж и чист.

На больших стволах каштанов

Ярко вспыхнул бледный лист.

 

Небо целый день моргает

(Прыснет дождик, брызнет луч),

Развивает и свивает

Свой покров из сизых туч.

 

И сквозь дымчатые щели

Потускневшего окна

Бледно пишет акварели

Эта бледная весна.

<1902>

На старых каштанах сияют листы,

Как строй геральдических лилий.

Душа моя в узах своей немоты

Звенит от безвольных усилий.

 

Я болен весеннею смутной тоской

Несознанных миром рождений.

Овей моё сердце прозрачною мглой

Зелёных своих наваждений!

 

И манит, и плачет, и давит виски

Весеннею острою грустью...

Неси мои думы, как воды реки,

На волю к широкому устью!

<1905>

 

 

Художник: Головин Александр Яковлевич. Каштаны цветут. Картон, гуашь. 84х47. Воронежский областной художественный музей имени И.Н. Крамского.

 

 

Серия сообщений "Головин А.Я.":
Часть 1 - Портрет Е.П. Носовой кисти Головина
Часть 2 - А.Я. Головин: Три пейзажа
...
Часть 11 - А.А. Ахматова. Разрыв
Часть 12 - Любитель красоты
Часть 13 - Весенние каштаны

 

Сквозь сеть алмазную зазеленел восток.

Вдаль по земле, таинственной и строгой,

Лучатся тысячи тропинок и дорог.

О, если б нам пройти чрез мир одной дорогой! 

Далее

 

Анри Франсуа Жозеф де Ренье / Henri-Francois-Joseph de Régnier

(186-1936)

Французский поэт и писатель, член Французской академии (1911).

 

 

Автор стихов, новелл и романов. В поэзии следовал средней линии между парнасцами и символизмом, экспериментировал со свободным стихом, вместе с тем нередко обращаясь к сонетной форме и продолжая линию «песенок» в духе Нерваля и Верлена. В прозе развивал стилистику. 

Далее

Далее

Вьюгова Римма Николаевна. «Не забывай». 2010

Волошин Максимилиан Александрович
(1877 – 1932)
В цирке
Андрею Белому

Клоун в огненном кольце...
Хохот мерзкий, как проказа,
И на гипсовом лице
Два горящих болью глаза.

Лязг оркестра; свист и стук.
Точно каждый озабочен
Заглушить позорный звук
Мокро хлещущих пощечин.

Как огонь, подвижный круг...
Люди - звери, люди - гады,
Как стоглазый, злой паук,
Заплетают в кольца взгляды.

Все крикливо, все пестро...
Мне б хотелось вызвать снова
Образ бледного, больного,
Грациозного Пьеро...

В лунном свете с мандолиной
Он поет в своем окне
Песню страсти лебединой
Коломбине и луне.

Хохот мерзкий, как проказа;
Клоун в огненном кольце.
И на гипсовом лице
Два горящих болью глаза...
<1903>


Вьюгова Римма Николаевна. "Маленький". 2012

Лето 1915 года. Лето войны и, странно сказать, лето стихов.

Съехались в Коктебель — Марина, позднее О. Мандельштам, София Парнок.

Макса Волошина, в доме которого все мы собрались, не было в Крыму. Он в самом начале войны оказался за границей и смог вернуться лишь в 1916-ом* от него в письмах к матери из Парижа шли стихи — антивоенные, страждущие, негодующие. Голос Макса был одним из первых в России, звучавших стихом против братоубийства. Поэзии и прессе тех лет более свойственны были ультрапатриотические настроения, — это после успешного для русской армии начала войны в 1914 году, после побед на Карпатах, даже и после последовавших потом поражений, когда дрогнул патриотический пыл, но ещё только — дрогнул.

Слышался и другой страстный голос, звучавший против войны — голос Ромена Роллана.

Биография Марины Цветаевой полна драматизма, как судьбы многих героев Серебряного века. И все же жизнь этой женщины-поэта не похожа на жизнь большинства ее современников. Борясь с труднейшей реальностью, преодолевая быт, Цветаева жила на высотах духа, открывая читателям просторы Бытия.



Книга Виктории Швейцер – исследование, написанное на основе многолетней работы в архивах, встреч со знавшими Цветаеву людьми, серьезного и плодотворного анализа ее творчества. Автор повествует о своей героине с мудрой любовью понимания, приближая читателя к неповторимому миру этой высокой и одинокой души.

Максимилиан Александрович Волошин
(1877 – 1932)

Альбомы нынче стали редки
В листах, исписанных пестро,
Чертить случайные виньетки
Отвыкло беглое перо.

О, Пушкинская лёгкость! Мне ли,
Поэту поздних дней, дерзать
Словами, вместо акварели,
Ваш милый облик написать?

Увы! Улыбчивые щёки,
Весёлый взгляд и детский рот
С трудом ложатся в эти строки…
И стих мой не передаёт

Веснушек, летом осмуглённых,
Ни медных прядей в волосах,
Ни бликов золота в зелёных,
Слегка расставленных глазах.

Послушливым и своенравным
В зрачках весёлым огоньком
Вы схожи и с лесным зверьком,
И с улыбающимся фавном.

Я ваш ли видел беглый взгляд
И стан, и смуглые колена
Меж хороводами дриад
Во мгле скалистых стран Пуссена?

И мой суровый Коктебель
Созвучен с вашею улыбкой,
Как свод руин с лозою гибкой,
Как с пламенем зари — свирель.

<1912>

Из воспоминаний М.С.Волошиной « Дом поэта»: « В чашечке лежат многокрасочной смесью куску цветного сургуча: красные, зеленые, желтые, золотые. Макс очень любил цветной сургуч. Выбирал для писем то красный, то лиловый, то золотистый – в зависимости от того, кому писалось письмо и что в нем было написано. Поставить на письме цветную сургучную печать было для него символическим знаком приветствия, всякий раз особого, с особым оттенком. Каждое письмо индивидуализировалось даже своим внешним видом: цветом печати, формой и цветом конверта и бумаги, говоря вместе со смыслом письма – подчеркивая, раскрывая или приглушая его. Письмо было для Макса напряженной и глубокой беседой с проникновением в собеседника».

----------------------------
Далее...