Александр Блок

 

Как мимолетна тень осенних ранних дней,

Как хочется сдержать их раннюю тревогу,

И этот желтый лист, упавший на дорогу,

И этот чистый день, исполненный теней, —

Затем, что тени дня — избытки красоты,

Затем, что эти дни спокойного волненья

Несут, дарят последним вдохновеньям

Избыток отлетающей мечты.

 

5 января 1900

 

 

Художник: Джон Эткинсон Гримшоу

 

 

Он заплатил за нелюбовь Натальи.

Всё остальное – мелкие детали:

Интриги, письма – весь дворцовый сор.

Здесь не ответ великосветской черни,

А истинное к жизни отвращенье,

И страсть, и ярость, и души раздор.

 

А чья вина? Считайте наши вины

Те, что умеют сосчитать свои,

Когда уже у самой домовины

Сошлись концы любви и нелюбви.

 

И должен ли при сём беречься гений?

О страхе должен думать тот, другой,

Когда перед глазами поколений

В запал курок спускает нетугой.

 

 

Белла Ахмадулина

 

 

Из глубины моих невзгод

молюсь о милом человеке.

Пусть будет счастлив в этот год,

и в следующий, и вовеки.

 

Я, не сумевшая постичь

простого таинства удачи,

беду к нему не допустить

стараюсь так или иначе.

 

И не на радость же себе,

загородив его плечами,

ему и всей его семье

желаю миновать печали.

 

Пусть будет счастлив и богат.

Под бременем наград высоких

пусть подымает свой бокал

во здравие гостей веселых,

 

не ведая, как наугад

я билась головою оземь,

молясь о нем — средь неудач,

мне отведенных в эту осень.

 

 

Белла Ахмадулина

Декабрь

 

Мы соблюдаем правила зимы.

Играем мы, не уступая смеху

и придавая очертанья снегу,

приподнимаем белый снег с земли.

 

И будто бы предчувствуя беду,

прохожие толпятся у забора,

снедает их тяжелая забота:

а что с тобой имеем мы в виду?

 

Мы бабу лепим - только и всего.

О, это торжество и удивленье,

когда и высота и удлиненье

зависят от движенья твоего.

 

Ты говоришь:- Смотри, как я леплю.-

Действительно, как хорошо ты лепишь

и форму от бесформенности лечишь.

Я говорю:- Смотри, как я люблю.

 

Снег уточняет все свои черты

и слушается нашего приказа.

И вдруг я замечаю, как прекрасно

лицо, что к снегу обращаешь ты.

 

Проходим мы по белому двору,

прохожих мимо, с выраженьем дерзким.

С лицом таким же пристальным и детским,

любимый мой, всегда играй в игру.

 

Поддайся его долгому труду,

о моего любимого работа!

Даруй ему удачливость ребенка,

рисующего домик и трубу.

 

 

 

Иосиф Бродский

 

Откуда к нам пришла зима,

не знаешь ты, никто не знает.

 

Умолкло все. Она сама

холодных губ не разжимает.

Она молчит. Внезапно, вдруг

упорства ты ее не сломишь.

Вот оттого-то каждый звук

зимою ты так жадно ловишь.

 

Шуршанье ветра о стволы,

шуршанье крыш под облаками,

потом, как сгнившие полы,

скрипящий снег под башмаками,

а после скрип и стук лопат,

и тусклый дым, и гул рассвета…

Но даже тихий снегопад,

откуда он, не даст ответа.

 

И ты, входя в свой теплый дом,

взбежав к себе, скажи на милость,

не думал ты хоть раз о том,

что где-то здесь она таилась:

в пролете лестничном, в стене,

меж кирпичей, внизу под складом,

а может быть, в реке, на дне,

куда нельзя проникнуть взглядом.

 

Быть может, там, в ночных дворах,

на чердаках и в пыльных люстрах,

в забитых досками дверях,

в сырых подвалах, в наших чувствах,

в кладовках тех, где свален хлам…

Но видно, ей там тесно было,

она росла по всем углам

и все заполонила.

 

Должно быть, это просто вздор,

скопленье дум и слов неясных,

она пришла, должно быть, с гор,

спустилась к нам с вершин прекрасных:

там вечный лед, там вечный снег,

там вечный ветер скалы гложет,

туда не всходит человек,

и сам орел взлететь не может.

 

Должно быть, так. Не все ль равно,

когда поднять ты должен ворот,

но разве это не одно:

в пролете тень и вечный холод?

Меж ними есть союз и связь

и сходство — пусть совсем немое.

Сойдясь вдвоем, соединясь,

им очень просто стать зимою.

 

Дела, не знавшие родства,

и облака в небесной сини,

предметы все и вещества

и чувства, разные по силе,

стихии жара и воды,

увлекшись внутренней игрою,

дают со временем плоды,

совсем нежданные порою.

 

Бывает лед сильней огня,

зима — порой длиннее лета,

бывает ночь длиннее дня

и тьма вдвойне сильнее света;

бывает сад громаден, густ,

а вот плодов совсем не снимешь…

Так берегись холодных чувств,

не то, смотри, застынешь.

 

И люди все, и все дома,

где есть тепло покуда,

произнесут: пришла зима.

Но не поймут откуда.

 

1962 г.

Для меня зима обычно начинается со стихов Иосифа Александровича Бродского. При этом два образа: молодого Бродского и Ленинграда, сплетаются воедино.  

Андриан Викторович Горланов. Зима в Петербурге. Холст, масло, 60х90, 2018.

 

 

 

Уж небо осенью дышало,

Уж реже солнышко блистало,

Короче становился день,

Лесов таинственная сень

С печальным шумом обнажалась,

Ложился на поля туман,

Гусей крикливых караван

Тянулся к югу: приближалась

Довольно скучная пора;

Стоял ноябрь уж у двора.

А.С. Пушкин. Отрывок из романа «Евгений Онегин».

 

 

 

Фото моей казанской подруги Г.Ф. Соколовой.

 

Они не были красавицами, но вдохновили поэтов на создание прекрасных стихотворений, ставших впоследствии романсами. 

Александр Сергеевич Пушкин

К *** (Я помню чудное мгновенье…)

Анна Петровна Керн

 

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты.

 

В томленьях грусти безнадежной,

В тревогах шумной суеты,

Звучал мне долго голос нежный

И снились милые черты.

 

Шли годы. Бурь порыв мятежный

Рассеял прежние мечты,

И я забыл твой голос нежный,

Твои небесные черты.

 

В глуши, во мраке заточенья

Тянулись тихо дни мои

Без божества, без вдохновенья,

Без слез, без жизни, без любви.

 

Душе настало пробужденье:

И вот опять явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты.

 

И сердце бьется в упоенье,

И для него воскресли вновь

И божество, и вдохновенье,

И жизнь, и слезы, и любовь.

1825

***

Михаил Юрьевич Лермонтов

Из-под таинственной, холодной полумаски

Варвара Александровна Лопухина

 

Из-под таинственной, холодной полумаски

Звучал мне голос твой отрадный, как мечта.

Светили мне твои пленительные глазки

И улыбалися лукавые уста.

 

Сквозь дымку легкую заметил я невольно

И девственных ланит, и шеи белизну.

Счастливец! видел я и локон своевольный,

Родных кудрей покинувший волну!..

 

И создал я тогда в моем воображенье

По легким признакам красавицу мою;

И с той поры бесплотное виденье

Ношу в душе моей, ласкаю и люблю.

 

И все мне кажется: живые эти речи

В года минувшие слыхал когда-то я;

И кто-то шепчет мне, что после этой встречи

Мы вновь увидимся, как старые друзья.

1841

***

Алексей Константинович Толстой

Средь шумного бала, случайно

Софья Андреевна Миллер (урожденная Бахметьева)

 

Средь шумного бала, случайно,

В тревоге мирской суеты,

Тебя я увидел, но тайна

Твои покрывала черты.

 

Лишь очи печально глядели,

А голос так дивно звучал,

Как звон отдаленной свирели,

Как моря играющий вал.

 

Мне стан твой понравился тонкий

И весь твой задумчивый вид,

А смех твой, и грустный и звонкий,

С тех пор в моем сердце звучит.

 

В часы одинокие ночи

Люблю я, усталый, прилечь —

Я вижу печальные очи,

Я слышу веселую речь;

 

И грустно я так засыпаю,

И в грезах неведомых сплю…

Люблю ли тебя — я не знаю,

Но кажется мне, что люблю!

1851 

 

Мне всегда казалось, что рай должен быть чем-то вроде библиотеки.

Хорхе Луис Борхес.

Австрийский художник Рудольф фон Альт (28 августа 1812 - 12 марта 1905).

 

… Вот фонари, под вывеской молочной

коричневые крылышки дверей.

Вот улица, вот улица, не редкость -

одним концом в коричневую мглу,

и рядом детство плачет на углу,

а мимо всё проносится троллейбус...

 

Иосиф Бродский. Май 1961. Из поэмы «Гость».

 

 

О, как ты пуст!

В осенней полумгле

Сколь призрачно царит прозрачность сада,

Где листья приближаются к земле

Великим тяготением распада.

О, как ты нем!

Ужель твоя судьба в моей угадывает вызов

И гул плодов, покинувших тебя

Как гул колоколов тебе не близок?

Великий сад!

            Даруй моим словам

Стволов круженье, истины круженье,

Где я бреду к изогнутым ветвям

В паденье листьев,

                   в сумрак вожделенья.

О, как дожить

              до будущей весны

Твоим стволам,душе моей печальной,

Когда плоды твои уносят,и только пустота

                                        твоя реальна.

Нет! Уезжать!

             Пускай когда-нибудь

Меня возьмут громадные вагоны

Мой дальний путь

                и твой высокий путь

Теперь они тождественно огромны.

Прощай, мой сад !

                 Надолго ль? Навсегда!

Храни в себе молчание рассвета

Великий сад,

            роняющий года

На горькую идиллию поэта.

 

 

---

Иосиф Бродский, Сергей Сиделев.