Давайте улыбаться просто так,
Улыбки раздавать случайным людям.
Чтоб не за грош, и не за четвертак,
А просто так им улыбаться будем!
И станет всем, конечно же, светлей
От солнечных и искренних улыбок,
И может даже чуточку теплей…
И солнце нарисует стайку рыбок
На теплой, в сеточку от трещинок стене,
И на полу, и на траве, и даже…
Быть может, кто-то улыбнется мне,
Я тоже улыбнусь, и ветер свяжет
Невидимою ниточкой души
Кусочки солнца на больших дорогах…
Люби, кричи, дыши иль не дыши,
Но улыбайся, слышишь? Ради Бога!

Покатай меня, лошадка,
От дивана до кроватки,
А потом опять к дивану
Отвези меня, лошадка.

Распахнул надо мною из Вечности
Добрый Ангел два светлых крыла,
Я ему улыбнулась доверчиво,
И ладошку свою подала.

Ты веди меня, Богом мне посланный,
Если можешь, от бед сохраняй.
Ясным днём и порой самой позднею,
Светом крыльев своих осеняй.

Подскажи, и направь в бесконечности
Череды испытаний, меня.
Улыбнулся мой Ангел из Вечности,
Колокольцами тихо звеня.

Обнял бережно крыльями сильными,
И пошёл тихо рядом со мной.
И бредём мы дорогами пыльными -
Я и Ангел Божественный мой.

Друзья!
Пускай наступающий год принесет Вам множество приятных открытий и новых интересных знакомств, пускай Вас окружают лишь самые благородные, красивые и удачливые люди. И чтобы тепло Вашей души согревало как можно больше достойных людей.. Удачи и душевного комфорта. С теплом, Маргарита.



(Картинка кликабельная, ссылка безопасная)

(Картинка кликабельная, ссылка безопасная)

Чародейкою Зимою
Околдован, лес стоит —
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.

И стоит он, околдован, —
Не мертвец и не живой —
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Легкой цепью пуховой...

Солнце зимнее ли мещет
На него свой луч косой —
В нем ничто не затрепещет,
Он весь вспыхнет и заблещет
Ослепительной красой.

Снеговик письмо шлет другу:
"Я тебе желаю вьюгу…
Чтоб метель весь год мела…
Льда, сугробов, снежных горок,
И морозов "минус сорок"…
И душевного тепла!"

(Картинка кликабельная, ссылка безопасная)

Примадонна

Людмиле Марковне Гурченко


Людмила Марковна!
Я Вам в любви признаться
На пороге осени моей хочу.
- Но отчего? – Вы спросите –
Так поздно? Что, раньше не могли?
- По-видимому, да, - я просто ей отвечу, -
Я не могла. Я сорок лет трудилась.
Потом, Вы знаете, семья.
Ну, в общем, я крутилась...
Теперь вот внученька...
С её приходом я, верно, мудрость обрела
И сделать то, что я давно хотела,
Решила я сейчас.

***

Вначале Примадонною позвольте Вас назвать
Кино, театра и эстрады.
Вы это имя заслужили уж не раз,
Оно по праву Вам одной принадлежит на сцене –
Не другой. У той история совсем иная.
Сейчас, когда я вижу, как натянутой струной
В свои года Вы к публике идёте
И в пояс кланяетесь ей,
Я выпрямляюсь вся и молча, не дыша,
Смотрю на Ваши все телодвиженья.
Внимая всем Вашим словам, я вижу ясно,
Как раскрывается душа Ваша пред нами,
Которая прекрасна и сильна.
Вот в этот миг, Людмила Марковна, Вы посмотрите:
Все в пояс кланяются Вам –
И те, кого Вы видите – сидящих в зале –
И те, кто смотрит Вас в своих домах.
***

И в этот час творенья Вашего мне хочется кричать:
«Прочь! Прочь, вся фальшь, наветы и глумленья,
Шушукание за спиной и жёлтой прессы лай,
Которые всегда великое сопровождают!
Здесь лишь искусство правит бал,
Всё затмевая и сметая на пути
Все камни преткновенья.
Искусству Ваша жизнь посвящена.
Облагородили его Вы искренностью Вашей,
Своею прямотой, интеллигентностью своей,
Аристократизмом духа
И, безусловно, красотой.

И дифирамбы мы слагать Вам долго будем.
Всю без остатка подарили нам себя.
Мы будем благодарны Вам за всё
И в эти, и в иные времена.

Людмила Марковна, Вы – наша Примадонна.
На сцену Вам пора! Мы ждём!»

Оваций гром: она выходит...
На сцену уж летят цветы, цветы.
Они при жизни устилают путь уже,
Но только ль по цветам она всю жизнь ходила?
Нет, нет и нет!
Ох, был тернист и труден путь её! И имя Примадонны
Не просто было заслужить, а полной выкладкой.


***


И мысленно в конец пятидесятых я перенеслась...

А было мне семь лет тогда всего,
Когда в кино впервые Вас я увидала:
Фильм «Карнавальная ночь» тогда был на устах у всех.
Играли главную Вы роль в трёх ипостасях –
Актрисы, танцовщицы и певицы.
Меня околдовал тот фильм.
После него единственную Вас
Я как актрису признавала.
Юны Вы были и прекрасны в нём,
Но что за пламя, исходящее от Вас,
Всех зрителей тогда воодушевляло!

Не помню, сколько раз смотрела этот фильм,
И каждый раз – как новый.
Какой давал душе он позитив!
Жаль, нет теперь такого.

По «Карнавальной ночи» вся страна
Узнала Вас. Звездой Вы ярко заблистали
В киноискусстве нашем.
Но позже – непонятное забвенье.
«Где Гурченко?» - все спрашивали друг у друга.
А пресса с правдою в те годы не дружила...

И вот Никита Михалков. «Пять вечеров».
Вы с Любшиным прекрасно в них смотрелись.
Вы не играли там – Вы жили.
А как себя держала Ваша героиня,
Узнав любимого когда-то человека!
Какая сдержанность и боль -
Вновь вспыхнувшее чувство
К давно потерянному человеку -
«Он помнит или нет?» -
И невозможность в том ему открыться.
Вы дали нам прочувствовать всё это.
А он? Что он? Он лёгок был –
Он, видно, гарцевал по жизни.
Но и метаться начал он. Терзания его души
Под маскою таились. Существенной деталью была шляпа,
Которую то мял, то одевал,
Бросал и комкал...
Он, кажется, всё понял,
Но, став другим, по жизни гастролёром,
Открыться ей он всё-таки не смел.

Пять вечеров всего, но сколько боли,
Сколько силы
И невостребованных ласк любви!

Всех киноманов Вы своей игрою
Здесь наповал сразили,
Все ликовали от того,
Что Вы звездой явились снова,
И радовались все, хоть стали Вы другой совсем.
Жизнь круто обошлась, наверно, с Вами.
Но всё же это были Вы, и все Вас узнавали.
Лишь тень какая-то легла на Вашу душу.
И, видя умудрённую актрису,
Ещё сильнее Вам рукоплескали.

***

«Рецепт её молодости» - говорящее название
Не только фильма, но и Вашего участья в нём.
Об эликсире молодости вечной
Все испокон веков мечтают.
Но Вы одна, одна Вы чётко знали,
Что эликсир такой
Самой придётся Вам изобрести
Вслед за Макропулосом, только
Алхимия уже тут вовсе ни при чём:
Его повторно Вы открыли
Своим талантом, богатырской силой духа.
Работать над собой тогда Вы многих научили!
И элегантный, и умнейший фильм!

А «Бенефис» Ваш с Ширвиндтом, Джигарханяном?
Какой сharmant! Вы показали некоторым дамам,
Как можно быть богиней,
К ногам которой головы мужчин склонялись.
И красота, и блеск, и шик!
Какая грация души, какой кураж!
Да, это был Ваш высший пилотаж!
Тогда Вы Примадонной стали.

Смотря на Вас и Вас боготворя,
Тихонько я себе сказала:
«Искусству подарила жизнь свою.
Смотри: она из стали, но при этом
И так нежна, и так хрупка!
Ей равных нет сейчас в кино.
Она, она одна!
О, Примадонна!
Простите Вы всех тех,
Кто этого не понимает.
Увы, но не один уж век
Российская душа в потёмках пребывает,
Загадочная русская душа... Где, где она? –
Она пред Вами –
В лице Людмилы Марковны.
Вам не понять её души.
Раскроется едва ли
Она пред Вами до конца:
Не заслужили некоторые пани».

***

«Вокзал для двоих». Вы и Басилашвили...
Как тонко Вы здесь сыграли!
Простую официантку ресторана
На пьедестал Вы женский вознесли.
Вы дали всем понять игрой своею
Простую истину из русской поговорки:
«Не место красит человека,
А человек его». Но, слыша отклики иных,
Я поняла: «Им не дано судить о том,
Как Вы с изяществом, Вам свойственным,
Банальную историю всем показали».
Что главное? – Чтоб в человеке стержень был,
И этот стержень был не у мужчины,
Что благородство ложное сыграл, -
Он был у Вас, которая и лжи, и фальши,
И ложному такому благородству бой дала.
Душа его оттаяла тогда
И отрезвилась от дурмана,
Который на себя он сам навлёк.
И всё – от широты души!
И ничего за это не прося!
Любимому себя лишь отдала.

***

Я не сказала здесь о фильмах Ваших всех –
О «Синей птице», о «Гардемаринах»,
О «Старых стенах», о «Сибириаде» -
И множестве других...

Год девяносто первый наступил.
Советского кино не стало.
Кто сдался року, кто исчез куда-то,
А кто ушёл туда, откуда не прийти.
Но Вы не сдались и тогда:
Эстрада Вас спасла:
Блистательно Вы пели
И танцевали, как в пятьдесят шестом!
Я много песен, Вами спетых, знаю,
Особенно же я люблю военных песен цикл.
Мой низкий Вам поклон за них!

***

Вся на виду! Всё про Вас написано, казалось.
Опубликованы и Ваши мемуары...
Но нет, нам не дано Вас до конца понять, хотя
Другие же разгаданы. Лишь Вы
Одна загадкой остаётесь –
Загадкой двух веков.
Хвала и честь Вам, Русская Актриса!

... Включаю телевизор, и ОНА на сцене,
Как тетивой натянута стрела –
Вся ввысь устремлена.
Её встречает гром оваций.
Сейчас споёт она вам, господа!..

1.2.11



ЧИТАТЕЛЮ, ДОЧИТАВШЕМУ ДО КОНЦА.
Эта поэма написана ещё при жизни Людмилы Марковны. Я даже начала разыскивать её сайт, чтобы рискнуть и отослать ей этот текст, но пришла весть о кончине Актрисы…Примадонна. Памяти Л. М. Гурченко , Белый Налив, http://www.stihi.ru/2013/01/24/2683

(Картинка кликабельная, ссылка безопасная)

(картинка кликабельная, ссылка безопасная)

Слова любви всегда бессвязны,
Они дрожат, они алмазны,
Как в час предутренний - звезда,
Они журчат, как ключ в пустыне,
С начала мира и доныне,
И будут первыми всегда.
Всегда дробясь, повсюду цельны,
Как свет, как воздух, беспредельны,
Легки, как всплески в тростниках,
Как взмахи птицы опьяненной
В летучем беге, в облаках.
Константин Бальмонт

СЛОВА ЛЮБВИ, http://www.klassika.ru/stihi/balmont/slova-lyubvi-vsegda.html

( Картинка кликабельная, не бойтесь переходить по ссылке)

Женщина есть опьяняющий продукт, который до сих пор еще не догадались обложить акцизным сбором. На случай, если когда-нибудь догадаются, предлагаю смету крепости означенного продукта в различные периоды его существования, беря в основу не количество градусов, а сравнение его с более или менее известными напитками:

Женщина до 16 лет — дистиллированная вода.
16 лет — ланинская фруктовая.
От 17 до 20 — шабли и шато д’икем.
От 20 до 23 — токайское.
От 23 до 26 — шампанское.
26 и 27 лет — мадера и херес.
28 — коньяк с лимоном.
От 29 до 32 - ликеры.
От 32 до 35 — пиво завода «Вена».
От 35 до 40 — квас.
От 40 до 100 лет — сивушное масло.

Если же единицей меры взять не возраст, а семейное положение, то:
Жена — зельтерская вода.
Теща — огуречный рассол.
Прелестная незнакомка — рюмка водки перед завтраком.
Вдовушка от 23 до 28 лет — мускат-люнель и марсала.
Вдовушка от 28 и далее — портер.
Старая дева — лимон без коньяка.
Невеста — розовая вода.
Тетенька — уксус.

Все женщины, взятые вместе — подкисленное, подсахаренное, подкрашенное суриком и сильно разбавленное «кахетинское» братьев Елисеевых.
http://feb-web.ru/feb/chekhov/texts/sp0/sp3/sp3-240-.htm

(Картинка кликабельна, безопасная)

(Картинка кликабельна, безопасный переход)

( Картинка кликабельная, безопасная)

В 1969 году во Франции, в Лувре, выставили 85 “примитивных” шедевров Пиросмани. Служители заметили, что каждый день около картины “Актриса Маргарита” подолгу стоит немолодая элегантная женщина.
— Сходство ее глаз с глазами на портрете было поразительным! “Я Маргарита де Севр!” — призналась старушка перед самым закрытием выставки. Благо, посетительницу успели сфотографировать, — рассказывает Анзор Мадзгарашвили. — Теперь у нас в вестибюле музея актриса и художник с портретов смотрят друг на друга…
http://www.mk.ru/social/article/2010/03/05/442702-mil-li-on-za-million-foto.html



В общем, утро было бы действительно самым обыкновенным, если не знать, что это было утро дня рождения Нико Пиросманишвили и если бы именно в это утро в узком переулке в Сололаках не появились арбы с редким и легким грузом.
Груз этот был, очевидно, настолько легок, что арбы даже не скрипели под ним, а только чуть слышно погромыхивали, подскакивая на крупных камнях мостовой.
Арбы были доверху нагружены срезанными обрызганными водой цветами. От этого казалось, что цветы покрыты сотнями крошечных радуг.
Арбы остановились около дома Маргариты. Аробщики, вполголоса переговариваясь, начали снимать охапки цветов и сваливать их на тротуар и мостовую у порога.
Когда первые арбы отъехали и вся мостовая была ужо усыпана цветами, на смену первым арбам появились вторые. Казалось, арбы свозили сюда цветы не только со всего Тифлиса, но и со всей Грузии.
Запах цветов заполнил сололакскую улицу. В окнах появились первые хозяйки. Они торопливо расчесывали смоляные волосы и жадно смотрели на удивительное зрелище: аробщики, самые обыкновенные аробщики, а но легендарные погонщики из «Тысячи и одной ночи» загружали цветами всю улицу, как будто хотели засыпать ими дома до второго этажа.
Смех детей и возгласы хозяек разбудили Маргариту. Она села на постели и вздохнула. Целые озера запахов – освежающих, ласковых, ярких и нежных, радостных и печальных – наполнили воздух. Это был, возможно, запах небесных пространств, оставшийся после медленного прохождения ночной звездной сферы над нашей землей, или запах зародыша, замкнутого в течение долгого времени под оболочкой обыкновенного цветочного семени, а теперь освобожденного водой, теплом и крепкими солями земли.
С обеих сторон при входе в переулок уже собрались и шумели толпы. Люди глазели на непонятное зрелище.
Непонятность того, что произошло, смущала людей, и потому никто не решался первым ступить на этот цветущий ковер, доходивший людям до самых колен.
Что же касается маленьких детей, то они могли даже заблудиться в этих цветочных грудах. Поэтому женщины, полные восхищения и гордости от сознания тайны, приблизившейся вплотную к их стертым, знакомым до последней трещины порогам (а они знали все трещины потому, что им приходилось часто мыть эти пороги), крепко держали за руки детей и не отпускали их от себя.
Каких цветов тут только не было! Бессмысленно их перечислять!
Поздняя иранская сирень. Там в каждой чашечке скрывалась маленькая, как песчинка, капля холодной влаги, пряной на вкус. Густая акация с отливающими серебром лепестками. Дикий боярышник – его запах был тем крепче, чем каменистее была почва, на которой он рос. Нежная синяя вероника, бегония и множество разноцветных анемон. Изящная красавица жимолость в розовом дыму, красные воронки ипомеи, лилии, мак, всегда вырастающий на скалах именно там, где упала хотя бы самая маленькая капля птичьей крови, настурция, пионы и розы, розы, розы всех размеров, всех запахов, всех цветов – от черной до белой и от золотой до бледно-розовой, как ранняя заря. И тысячи других цветов.
Взволнованная Маргарита, еще ничего не понимая, быстро оделась. Она надела свое самое лучшее, самое богатое платье и тяжелые браслеты, прибрала свои бронзовые волосы и, одеваясь, улыбалась, сама не зная чему, Потом она засмеялась, потом слезы появились у нее на глазах, но она не вытирала их, а только стряхивала быстрым движением головы. Слезинки разлетались от этого в разные стороны и долго еще горели на ее платье.
Она догадывалась, что этот праздник устроен для нее. Но кем? И по какому случаю? И тут она вспомнила, что сегодня, кажется, день рождения Пиросмана. Может быть, все эти горы цветов он прислал ей в память этого полузабытого дня.
Но почему прислал в день не ее, а своего рождения?
В это время единственный человек, худой и бледный, решился переступить границу цветов и медленно пошел по цветам к дому Маргариты.
Толпа узнала его и замолчала. Это был нищий художник Нико Пиросманишвили. Где он только взял столько денег, чтобы купить эти сугробы цветов? Столько денег!
Он шел к дому Маргариты, прикасаясь рукой к стенам.
Все видели, как навстречу ему выбежала из дома Маргарита – еще никогда никто не видел ее в таком блеске красоты, – обняла Пиросмана за худые, больные плечи и прижалась к его старому чекменю.
– Почему, – спросила Маргарита, задыхаясь, – почему ты подарил мне эти горы цветов в день своего рождения? Я ничего не понимаю, Нико.
Пиросмани не ответил. Но Маргарита всем существом, всеми нервами, всей кровью, бившейся в ее теле, поняла и без его ответа силу его любви и впервые крепко поцеловала Нико в губы. Поцеловала перед лицом солнца, неба и простых людей – жителей тифлисского квартала Сололаки.
Некоторые люди отворачивались, чтобы скрыть слезы. Люди думали, что большая любовь всегда найдет дорогу к любимому, хотя бы и холодному сердцу. Потому что все знали, что Пиросман любил Маргариту, но она совсем не любила его, а только жалела за его горькую и неудачную жизнь.
Историю любви Пиросмана рассказывают по-разному. Я повторил один из этих рассказов. Я коротко записал его, не придавая чрезмерного значения его сугубой подлинности. Пусть этим занимаются придирчивые и скучные люди.
Но об одном я не могу умолчать, потому что это, пожалуй, одна из самых горьких правд на земле, – вскоре Маргарита нашла себе богатого возлюбленного и сбежала с ним из Тифлиса.

К. Паустовский, Книга о жизни. Бросок на юг.
Простая клеенка, http://paustovskiy.niv.ru/paustovskiy/text/kniga-o-zhizni/brosok-na-yug-25.htm

(Картинка кликабельна, безопасная)

Ты - женщина, ты - книга между книг,
Ты - свернутый, запечатленный свиток;
В его строках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.

Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!
Он жжет огнем, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.

Ты - женщина, и этим ты права.
От века убрана короной звездной,
Ты - в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечем ярем железный,
Тебе мы служим, тверди гор дробя,
И молимся - от века - на тебя!

Валерий Брюсов, http://www.klassika.ru/stihi/bryusov/ty-zhenschina-ty.html

(Картинка кликабельная, безопасная)

Каждый день судьбу благодарю.
Каждый вечер подвожу итоги.
Не сверяюсь по календарю,
Дорожу в сегодня очень многим.

Все закономерно и светло.
Все зачем-то было очень кстати.
То, что опалило – не сожгло.
То, что было болью, стало статью.

Кто ушел, тот должен был уйти.
Кто нашелся – значит, так и надо.
Ветрам дуть, а солнышку светить.
Самым близким быть со мною рядом.

Провожать, встречать, учить, жалеть,
Обнимать, лелеять, быть построже.
Знать, что ты на этой же земле,
Зыбкость мира ощущая кожей.

Марина Кунина, http://www.stihi.ru/2013/09/27/5622

( Картинка кликабельная, безопасная)

Не разлучайся, пока ты жив,
Ни ради горя, ни для игры.
Любовь не стерпит, не отомстив,
Любовь отнимет свои дары.

Не разлучайся, пока живешь,
Храни ревниво заветный круг.
В разлуке вольной таится ложь.
Любовь не любит земных разлук.

Печально гасит свои огни,
Под паутиной пустые дни.
А в паутине - сидит паук.
Живые, бойтесь земных разлук!

Зинаида Гиппиус, http://music.lib.ru/g/gorbatowa_o_p/alb0.shtml#ja_nauchilasx

(Картинка кликабельна, безопасная)

Осени страницы я листаю,
Грусти глубину их познаю,
Тайну в листопаде ощущаю,
Блюз ложится на душу мою.

Пролетело лето – это много,
Незаметно таят так года.
Слова нам достаточно простого –
Песней прозвучала, чтоб строка.

И слова из книги вылетают…
Мысль моя, куда их унесёт?
В прошлое, где жизнь нам не лихая…
Там в глазах кружился небосвод.

Нити паутинок клейких
В сети заплетали – не судьба…
Голые без листьев ветки
В стужу провожали – не беда.

В стужу, в дальнюю дорогу –
В жизнь, что станет книгой обо всём.
Осени страницы, мне немного,
Приоткрылись грустью и огнём.

Осени страницы закрываю,
Тайну листопада разгадал.
Жизнь, когда контрастная, я знаю
Для поэтов книга высший балл!

Вячеслав Дружечков, http://www.stihi.ru/2013/08/28/9145