До петровских реформ и женщины и мужчины носили одежду практически одного покроя.

Первые попытки уйти от традиционного, веками не менявшегося костюма появились у нас в конце XVII века. Тогда же царь Алексей Михайлович вынужден был издать указ, запрещающий перенимать чужие обычаи, носить платье «с иноземского образца». Но все было тщетно: стоило России выйти на более тесные деловые контакты со странами Западной Европы, как старорусская одежда стала казаться некрасивой и неудобной.

Петр I заставил страну жить в другом темпе; ее новому ритму, изменившемуся образу жизни мало соответствовали длинные, сдерживающие движение одежды. Так же, впрочем, как и бороды едва не до пояса. И Петр I открыл дорогу моде, в частности, немецкой. В указе, который был издан им в 1701 году, с точностью перечислялись все виды одежды, которые отныне только и могли носить русские люди и мужчины, и женщины, от нарядных костюмов до исподнего белья, от шапок до башмаков. Россия начала менять гардероб.

Казалось бы, ну и что из этого? Оделись иначе — какая разница? Однако это была ломка, и она, с одной стороны, отразила те перемены, которые происходили в обществе, а с другой — во многом способствовала этим переменам, затрагивающим все сферы жизни людей.

Любопытные свидетельства этой ломки мы находим в памфлете М. М. Щербатова «О повреждении нравов в России», который был написан в или 1786 или 1787 году, но впервые опубликован лишь А. И. Герценом и Н. П. Огаревым в Вольной русской типографии в 1858 году. Автор памфлета пишет, что в прежние, любимые им допетровские времена только самые парадные царские одежды были богаты и великолепны: «злато, жемчуг и каменья повсюду блистали»; они «столь редко употреблялись и столь крепки были, что их за носильные одежды и почитать не должно; но были они яко какие коронные сосуды», украшения их «быв сделаны из золотых блях, жемчугу и каменей из роду в род переходили». Даже царь и царица «пять или — шесть, а много до десяти платьев когда имел... то уже довольно считалось, да и те нашивали до износу». Бояре и чиновники тоже не знали о перемене мод, «но что деды нашивали, то внучата, непочитаясь староманерными носили и употребляли».

Принято считать, что в истории костюма шла драматическая — а временами и комическая — борьба между двумя началами: утилитарной целью, которой служила одежда — скрывать наготу, защищать от холода, и ее эстетической функцией — украшать. Традиционная народная одежда, не подвластная моде, сочетала в себе оба эти начала. Она была красивой — по понятиям не одного поколения людей, удобной — по их представлениям об удобстве. И потому она была стабильной. Так что наблюдение точное.

Но вот наступили петровские времена. И повелел царь «бороды брить, отменил старинныя, русския одеяния и вместо длинных платьев заставил мужчин немецкие кавтаны носить, а женщин, вместо телогреи, бострги, юбки, шлафорки и самары, вместо подкалков, фонтанжами и корнетами голову украшать». Это было вызвано, по мнению автора, тем, что люди стали иначе жить и общаться, женщинам, прежде не покидавшим своего дома, было приказано появляться в собраниях, и одеваться требовалось по моде. Сейчас далеко не каждый сможет вразумительно объяснить, как выглядела, к примеру, телогрея, привычная в стародавние времена одежда. Но для женщин петровских времен и прическа «фонтанж», как называет ее Щербатов, тоже нуждалась в пояснениях. Мода приносила свои термины, составляла свой словарь — она всегда нуждалась в переводчике. Как, впрочем, и теперь. Немецкий костюм — вполне объективно — был удобнее для деятельности человека. Возможно, и вся новая мода тогда провозглашалась как самая практичная, как единственно отвечающая духу времени, времени преобразований и строительства.

Но — «фонтанж»! Ее называли еще «а ля Фонтанж» по имени герцогини Фонтанж, одной из многочисленных фавориток «короля-солнца» Людовика XIV: это была очень пышная прическа из круто завитых волос, которую украшали цветами и кружевами. Нет, ее — даже с большими натяжками — нельзя было назвать практичной. Но, очевидно, она тоже соответствовала духу того времени — до эмансипации было еще несколько веков, и если женщины и появлялись теперь в «собраниях», то явно не для того, чтобы заниматься делами или вести «умные» разговоры. Их роль была скромнее — они «украшали» общество деловых мужчин, и в таком смысле их прическа была, можно сказать, утилитарной — служила вполне практической, земной цели...

Впрочем, Щербатов подмечает не без иронии, что мода потребовала жертв: на сооружение «фонтанжа» требовалось трое суток, и бедные женщины «должны были до дня выезда сидя спать, чтобы убору не испортить». Одежды становились все более изысканными и дорогими, хотя сам Петр «кроме простых кавтанов и мундиров никогда богатых не нашивал». «И беднейший человек ныне того носить нестанет», — заключает Щербатов уже с позиций своего времени. Правда, он тут же объясняет, что Петр «имел себе в предмете, чтобы великолепием и роскошью подданных побудить торговлю, фабрики и ремеслы». Уже тогда, с первых своих шагов, мода была катализатором развития промышленности, которую нынче называем «легкой». Хотя одновременно автор памфлета отмечает и то, что мода вызвала стремление к роскоши: «моды хотя долго продолжались, однако оне были, и по достатку своему оные уже их чаще, нежели при прежних обычаях делали».

Все это звучит весьма современно. И в наши дни, когда мода стала меняться с головокружительной скоростью, она так же способствует повышенному интересу к вещам, придавая им престиж, которого они вряд ли заслуживают.

Отмечает автор и другое любопытное обстоятельство: едва возникла мода, как сразу же появились сословные ограничения. То, что было дозволено императрице, не разрешалось никому другому. Только она одна могла «убирать алмазами обе стороны головы», все прочие — только левую. «Запрещено стало носить горностаевые меха с хвостиками, которые одна она носила». Уже в те времена понимали престижность модной одежды, и те, кто обладал властью, не позволял тиражировать свои туалеты.

Это тоже любопытная черта отношений с модой.

Роскошь двора, увлеченного модой, стала «из меры выходить», и уже императрица Анна издает указ, запрещающий ношение золота и серебра на платье, «а токмо позволено было старое доносить, которыя платья и были запечатаваны».

Но процесс продолжался, несмотря на запреты. Мода расточительна — она и была такой с момента своего появления. Во времена Елизаветы «подражание роскошнейшим народам возрастало и человек делался почтителен по мере великолепности его житья и уборов». Роскошь в одеждах превзошла все пределы, «часто гардероб составлял, почти равный капитал с прочим достатком, какого придворнаго или щеголя, а и у умеренных людей онаго всегда великое число было». «Да можно-ли было сему иначе быть, — продолжает Щербатов, — когда сам Государь прилагал все свое тщание, к украшению своей особы, когда он за правило себе имел каждый день новое платье надевать, а иногда по два и по три на день...» И добавляет о «Государе» — Елизавете: «...Стыжусь сказать число, но уверяют, что несколько десятков тысяч разных платьев после нее осталось». «Стыжусь сказать» — но мы-то знаем, что около 8 тысяч платьев! Мода и тогда могла кружить головы... Главные черты нового для описываемого времени явления — моды — можно заметить здесь без особого труда. И в этом отношении она мало изменилась за более чем три прошедших с тех пор столетия. Мы без труда узнаем в ней характерные черты — и те, что делают ее привлекательной, и те, что кажутся нам нелепыми и смешными иногда только потому, что нас увлекает нечто совсем другое (но ведь и оно может показаться нелепым и смешным уже нашим внукам). С первых шагов мода способствовала развитию промышленности. Отражала свое время и образ жизни людей своей эпохи. Влияла на нравы, на поведение, хотя при этом оставалась как бы в стороне — люди сами попадали в ее сети, и притом не без восторга и радости. Она заставляла людей больше думать о внешней красоте, престижности и забывать о других, духовных, ценностях, что Щербатов назвал «повреждением нравов». И это, разумеется, только часть «вины» и «заслуг», которые, как считают, несет мода.

И напоследок — история с бородой.

Петр I одел мужчин в камзолы и брюки, а женщин — в пышные декольтированные платья, а также приказал сбрить бороды. Их сбрили. Но не все — казаки воспротивились новой моде и остались при бородах. В 1814 году русские войска, завершая войну с Наполеоном, вошли в Париж. Героические казаки произвели на парижан неизгладимое впечатление, а борода просто вошла в моду. Она так и называлась — борода «а ля рюсс». Об этом с восторгом писали в парижских газетах: «Борода — это естественное украшение особ сильного пола. Она часть мужской красоты. Она изменяет пропорции лица, расширяет или сужает его овал, изменяет оттенки кожи щек и подбородка, защищает кожу своим шелковистым сумраком и усиливает ее блеск. Только борода может придать особую значительность лицу мужчины».

Возникновение новой моды в Париже привлекло внимание и российских модников. По примеру «передовой Европы» заводят бороду и они, не подозревая, что к ним вернулась их собственная борода, правда с зарубежным патентом.

http://afield.org.ua/mod3/mod47_1.html

Женская рубаха.

Женская рубаха.
Астраханская губ., Енотаевск.
1860е годы Слово "рубаха" происходит от древнеславянского "руб" - кусок ткани. Судя по всему, туникообразная длинная рубаха ("мешок с рукавами") вообще является древнейшим типом тканой одежды.

Для туникообразной рубахи брали прямоугольное полотнище ткани и перегибали его пополам по утку. На месте сгиба делали округлую прорезь для головы, с длинным разрезом на груди. Женская рубаха всегда была длиной до щиколотки (как платье), и начала “укорачиваться” только к началу 20 века (см. ниже).

Женские повседневные рубахи шились из небеленого домотканого льна, конопли, или (в случае совсем уж бедной семьи) из пестрядины. Праздничные рубахи делали из кто что достал: шелка, фабричного хлопка, кумача, беленого льна.

Для русских рубах (как мужских, так и женских) ткань не раскраивали в современном смысле (то есть, не вырезали куски нужного размера и формы из большого полотна). Вместо этого, полотнища, из которых собиралась (сшивалась) рубаха, были строго прямоугольные, и их сразу ткали нужной ширины и длины. Таким образом, пошив рубахи являлся "безотходным производством", что было немаловажно в крестьянском быту.

Русская женская рубаха состоит из следующих частей: станушка (спина и перед) палики (плечевые детали) рукава ластовицы (подмышечные детали красного цвета)

Несмотря на кажущуюся простоту (только прямоугольные полотнища), существовало несколько видов покроя рубахи. Наиболее употребительными являются следующие:

"в две точи"

(одно полотнище на спину, одно на перед)

"в три точи"

(одно полотнище на три четверти спины, другое на три четверти переда, третье покрывает бок и оставшиеся четверти переда и спины. Швы в этом случае располагаются так: один на боку, один спереди – в четверти ширины от линии бока – и один сзади, также в четверти ширины от линии бока)

"в четыре точи"

(спина – бок – перед – бок. В этом случае на переду и спине расположены по два шва, каждый на четверть ширины отстоит от линии бока).

Рубаха "в три точи".		Рубаха "в четыре точи".

Полотнища для рубахи сшивались не как мы привыкли сейчас – "внахлест" - а в стык. Отсюда, кстати, образовалось выражение "точь-в-точь": буквально "сшить в стык". Но такой шов использовался для ежедневных рубах. Если требовалось сшить обрядовую одежду, то применялись и другие виды швов, как, например, "игольное кружево". Таким способом скреплялась, к примеру, ритуальная свадебная одежда старожилов Сибири (не только женская, но и мужская). При использовании техники "игольного кружева", полотнища ткани вообще не соприкасались между собой. Между ними создавалась неширокая ажурная полоса причудливо переплетенных стежков. Конечно же, этот шов был непрочен – но прочности тут и не требовалось, так как это был ритуальный наряд на один день. "Игольным кружевом" пользовались в Сибири вплоть до середины 20 века. Во всяком случае, участники экспедиций по Прибайкалью (1990е годы) видели такие образцы своими глазами.
Рубаха с косыми паликами.
1920е годы.
Пензенская губ.,
Керенский уезд,
с.Вяземка

Вообще, женская рубаха русского (и любого славянского) народа имеет палики (плечевые детали) прямоугольной формы. Но в некоторых областях Южной России образовался специфический покрой "с косым паликом". Считается, что косой палик был заимствован из костюма половцев (кочевого народа, жившего в тех местах).

В деревенской традиции, было принято украшать палики богатой вышивкой (то есть, под вышивкой почти не должно было быть видно ткани). Изначально, эта вышивка представляла собой "знаки рода" (для каждой области России были характерны свои узоры. Вдобавок, основные мотивы еще и слегка варьировались от деревни к деревне – то есть, "предкам с неба" сразу было видно, что "вот эта женщина – нашего роду-племени"). Разумеется, к концу 19 – началу 20 века эти "древние языческие тонкости" стали постепенно забываться.

В наиболее старинных образцах рубах расшиты только палики – собственно рукава остаются белыми. Однако, к середине 19 века в деревенский быт (из помещичьего быта) проникает понятие о том, что вышивка, оказывается, может быть не только оберегом, но и просто украшением. После этого рукава рубах начинают использоваться как своего рода "витрина" для демонстрации мастерства женщины-вышивальщицы. Мотивы и узоры поначалу брались все же традиционные, но чем дальше, тем больше (особенно в южных губерниях) рукава стали украшать просто цветочными узорами и абстрактными орнаментами.

Необходимо отдельно упомянуть и такую деталь рубахи, как пышный манжет, напоминающий по форме цветок вьюнка. Эта деталь использовалась только для рубах девушек на выданье и являлась своеобразным символом готовности к браку ("девка расцвела"). Колоколообразные манжеты могли быть очень широкие, очень длинные (от локтя до середины пальцев), и обязательно богато украшались вышивкой (Древо Жизни, цветы, ветви – символы плодородия), нашитыми лентами и кружевом.

Манжет архангельской девичьей рубахи. Вторая половина XIX века. Реконструкция Т.Вальковой		Манжет тульской девичьей рубахи. Вторая половина XIX века. Подлинник, из коллекции С.Глебушкина

Интересно, что в рубахах Юга России (там, где господствовал костюм с поневой) традиция предписывала богато украшать не только рукава, но и подол рубахи. Это требование нарядного подола держалось до начала 20 века. А в северных губерниях вышивка по низу рубахи (ежедневной, а не обрядовой) перестала быть обязательной примерно к середине 18 века (то есть, к тому моменту, как открытый снизу-спереди сарафан-ферязь сменился глухим клинником. Сказалась крестьянская прагматичность: зачем украшать то, что перестало быть видимым).

Опять-таки, в областях, где носили сарафанный комплекс одежды, крестьянская прагматичность изобрела рубаху типа "рукОва". Что это такое. Это когда крестьянка брала небольшой кусок дорогой ткани, шила из него лиф (чуть длинее, чем "под грудь") с богато украшенными паликами и рукавами. Снизу к этому лифу на живую нитку подшивалось что-нибудь бросовое и дешевое, длиной до щиколотки. Когда эта "бросовая" часть пачкалась, ее отпарывали и стирали (богатый "верх" стирали гораздо реже и бережнее, чтобы не портить вышивку и украшения). Потом "низ" пришивали к "рукОвам" снова. Если низ совсем уж изнашивался, его просто заменяли на другой.
Рубаха-"рукОва" с косым поликом. Нижегородская губ., 1910е годы

Логическим продолжением идеи "рукОвов" явилась просто короткая (длиной до бедер) рубаха, типа современной блузки, которую стали носить во многих областях России к началу 20 века. Интересно, что такая короткая рубаха стала зачастую шиться на кокетке (самый известный вариант – это "московская" рубаха "с воротушкой"). Также, для упрощения покроя, в некоторых областях совсем исчезли палики, и рукава превратились в подобие современного "реглана" (так называемые "беспаликовые" рубахи, у которых рукава продолжались до самой горловины).

Рубаха "с воротушкой".		Рубаха "беспаликовая".

Между прочим, рубахи обрядовые (свадебные, урожайные, купальские, смертные, крестильные) сохраняли архаичный покрой и украшение вплоть до 30х годов 20 века, хотя ежедневная одежда к тому времени уже практически перестала быть традиционной.

http://traditionalrussiancostume.co....php?nametxt=16