Рассказ о пяти женщинах, которые, как никто иной, повлияли на творчество великих русских живописцев. 

Юлия Павловна Самойлова, Бенуа-Шарль Митуар, 1825 год 

Юлия Самойлова. Итальянская графиня Карла Брюллова

Художник Карл Брюллов 12 лет прожил в Италии, где жила его муза — графиня Юлия Павловна Самойлова. По воспоминаниям современников, она прекрасно разбиралась в искусстве и, случалось, оплачивала постановки опер молодых дарований в миланском театре Ла Скала. В ее доме собирались композиторы, художники, актеры, в том числе Верди, Россини, Доницетти.  

Брюллов познакомился с графиней в 1827 году в Риме. Они объездили вместе всю Италию — в том числе окрестности Неаполя, где посетили раскопки у вулкана Везувия. Брюллов в это время уже работал над полотном «Последний день Помпеи», которое принесло ему широкую известность. 

На картине трижды встречается образ графини Самойловой: девушка с кувшином на голове, женщина с младенцем на руках и мать, которая пытается защитить от извержения вулкана своих дочерей. 

«Последний день Помпеи», Карл Брюллов, 1833 год

У Самойловой было две приемные дочери, их Брюллов тоже запечатлел на своих полотнах. Так, на картине «Всадница» Самойлова изображена со своей дочерью Джованиной, на картине «Маскарад» фигурирует другая дочь графини — Амацилия.
Самойлова не любила позировать, тем не менее известны два ее портрета: «Графиня Ю. П. Самойлова, удаляющаяся с бала у персидского посланника» (хранится в Государственном Русском музее) и «Самойлова с воспитанницей Джованиной Пачини и арапчонком», который хранится в музее Калифорнии. После этой работы Брюллова стали сравнивать с Рубенcом и Ван Дейком.

Портрет графини Самойловой, удаляющейся с бала у персидского посланника (с приемной дочерью Амацилией), Карл Брюллов, 1842 год

Роман художника и графини длился больше десяти лет, но в 1839 году Брюллов женился на дочери рижского бургомистра — Эмилии Тимм. Спустя месяц — без объяснения причины — художник подал прошение о разводе (существует несколько версий случившегося, и они весьма разнообразны: начиная от сложного характера Брюллова, который попросту не был создан для семейной жизни, и заканчивая тем, что молодую супругу незадолго до свадьбы обесчестил собственный отец). По Петербургу поползли неприятные слухи, а Юлия Самойлова прибыла в город, чтобы поддержать друга. Их отношения возобновились. Графиня называла Брюллова «мой дружка Бришка» и писала, что их дружба — самая драгоценная для нее вещь на свете. Несмотря на всю теплоту их отношений, в 1845 году Самойлова вышла замуж за итальянского певца Перри. Карл Брюллов не смог ее разыскать. 

Известно, что Юлия Самойлова умерла в марте 1875 года в Париже. Графиня до последних дней хранила память о друге: даже разорившись, она отказалась продать принадлежащие ей работы Брюллова. Судьбой полотен распоряжались ее потомки. 

«Портрет С.П. Кувшинниковой» (фрагмент), Исаак Левитан, 1888 год

Софья Кувшинникова. Замужняя муза Исаака Левитана

Художник Исаак Левитан прославился благодаря своим пейзажам, но среди его немногочисленных портретов выделяются изображения Софьи Кувшинниковой, которая в течение восьми лет сопровождала художника в поездках по России. 

Софья Петровна была художницей и женой полицейского врача Дмитрия Павловича Кувшинникова. Они жили в казенной квартире в Москве, неподалеку от Хитрова рынка. Несмотря на небогатую обстановку, Софья устроила в доме настоящий артистический салон, где собиралась творческая богема: Антон Чехов со своими братьями, актеры Малого театра Мария Ермолова и Александр Ленский. Однажды здесь появился и Левитан — его привели Чеховы, с которыми художник был очень дружен. 

«Очень интересное матово-бледное лицо, совершенно с веласкесовского портрета, слегка вьющиеся темные волосы, высокий лоб, “бархатные глаза”, остроконечная бородка. … В своих бархатных рабочих куртках с открытым воротом он был очень красив и знал это, знал, что его наружность обращает на себя внимание, и невинно заботился о ней: повязывал каким-то особенным бантом широкий белый галстук», — так описывала 28-летнего Левитана писательница Татьяна Щепкина-Куперник. 

Летом 1888 года Левитан и Кувшинникова впервые поехали на Волгу — писать этюды. Компанию им составил еще один художник — Алексей Степанов, который тоже ухаживал за Софьей. В то время Левитан испытывал большой душевный подъем — радость сквозила даже в его работах. «В твоих пейзажах появилась улыбка», — говорил Чехов другу. Тогда же Левитан написал один из самых известных портретов Кувшинниковой в белом атласном платье и ожерелье из живых цветов.

Поселившись в Плесе, художники целыми днями рисовали. Талант Кувшинниковой признавал даже Павел Третьяков — он приобрел для своей галереи картину «Интерьер церкви Петра и Павла в Плесе».

Следующим летом Левитан с Кувшинниковой снова уехали на этюды. Левитану нравилась атмосфера легкости, которая царила в их путешествиях по российским городам. 

Чехов с любопытством следил за развитием романа Левитана и Кувшинниковой и не раз отражал его в своих рассказах. Так, в рассказе «Попрыгунья» главная героиня меняет свои пристрастия в зависимости от того, кто становится ее новым спутником жизни. Все прототипы — и муж, и жена, и любовник-художник — были легко узнаваемы. Левитан хотел вызвать друга на дуэль за такую насмешку, но все обошлось. 

Лето 1894 года Исаак и Софья проводили в имении Ушаковых в Тверской губернии. Левитан много работал на природе, полностью отдаваясь творчеству. В конце августа в соседнюю усадьбу приехали жена и дочери петербургского чиновника Турчанинова, и между Левитаном и матерью семейства Анной Николаевной завязался роман. 

Софья Петровна вернулась в Москву одна, а Левитан вскорости переехал к Турчаниновым. Эта история нашла отражение еще в одном рассказе Чехова — «Дом с мезонином». 

«Юлик у моей конкурсной картинки», Борис Кустодиев, 1903 год

Юлия Прошинская. Верный друг и жена Бориса Кустодиева

Не столько творческой музой, сколько великой союзницей и помощницей Бориса Кустодиева стала его жена Юлия Прошинская. «Дорогая Юлик», как называл ее художник, подарила Кустодиеву семейное счастье и стала его преданным другом на всю жизнь. 

Юлия родилась в многодетной семье придворного советника, который рано умер. Мать девочки, не имея достаточных средств, отдала ее на воспитание сестрам Грек — немолодым женщинам из богатой семьи обрусевших англичан. 

Окончив Смольный институт, Юлия устроилась машинисткой при Петербургском Комитете министров. Параллельно она посещала школу Общества поощрения художников, где училась живописи. Лето Прошинская проводила в имении сестер Грек — Высоково, куда однажды заглянули трое студентов Петербургской академии художеств, приехавшие на этюды в соседнее имение. Был среди них и Борис Кустодиев.

На прощание после теплого вечера будущий художник просит разрешения писать Юлии письма. Молодые долго хранят переписку в секрете: сестры Грек относились к этому роману неодобрительно, считая, что их воспитанница может найти партию получше, чем бедный провинциальный художник. 

«Идем гулять», Борис Кустодиев c женой Юлией, 1900-е

Зимой Юлия вернулась на службу в Петербург, и встречи влюбленных возобновились. В 1903 году молодые люди обвенчались, и вскоре у пары родился первенец. Окончив Академию художеств, Борис получает за конкурсную работу золотую медаль и годовую поездку за границу в подарок. Семья уезжает в Париж. В то время Кустодиев много путешествует по европейским странам, изучая и копируя работы старых мастеров.

В 1907 году от менингита умирает второй, младший сын Кустодиевых, а сам художник начинает жаловаться на мигрень и боли в руке. Операция практически не дает результатов: Кустодиев чувствует себя все хуже. К 1916 году у художника развивается необратимый паралич нижней части тела. Ему делают повторную сложнейшую операцию, во время которой врачи сообщают Юлии: «Чтобы удалить опухоль, придется перерезать нервные окончания. Вам нужно решать, что ему сохранить: руки или ноги?» Юлия отвечает, что художник без рук жить не сможет. 

Полгода Кустодиев проводит в больнице, и Юлия всегда находится рядом. Врачи запрещают художнику работать, но он уверен, что без живописи быстро умрет. Превозмогая сильные боли, Борис продолжает писать картины лежа в постели. 

«Портрет Ю. Кустодиевой», Борис Кустодиев, 1903 год

Дома друзья придумали для Кустодиева специальный навесной мольберт, на котором подрамник с холстом свободно перемещался в разные стороны. Позже Юлия пересадила мужа в кресло-каталку. Она приделала к креслу небольшой столик, куда можно было положить краски, и Кустодиев продолжал творить. Удивительно, но именно в это тяжелое, мрачное время художник пишет самые яркие и жизнерадостные полотна: «Масленица», «Купчиха за чаем», «Матрос и милая», «Портрет Шаляпина». 

В инвалидном кресле художник провел 15 лет. В последние годы Кустодиев слабел: он уже не мог удержать карандаша в руке. Юлия была рядом до последних минут. 
Борис Кустодиев умер 26 мая 1927 года от скоротечного воспаления легких. Юлия прожила без него еще 15 лет и умерла от голода в 1942 году во время блокады Ленинграда.

«Отец не ошибся в выборе спутницы жизни, она была достойна его. … Без ее повседневной помощи и ухода он не мог бы жить, не мог бы работать», — писала позднее дочь художника Ирина.

«Царевна-Лебедь», Михаил Врубель, 1900 год

Надежда Забела. «Царевна-Лебедь» Михаила Врубеля

Муза художника Михаила Врубеля — будущая оперная певица Надежда Ивановна Забела — родилась в 1868 году в семье старинного украинского рода. В десять лет Надежда поступила в Киевский институт благородных девиц, который окончила с серебряной медалью. Надежда продолжила учебу в Петербургской консерватории, с детства мечтая стать певицей.

В 1891 году Забела исполнила партию Леоноры в студенческом спектакле «Фиделио», и на молодую певицу обратили внимание рецензенты. Они отметили хорошую школу и музыкальное понимание, а также сильный, хорошо поставленный голос. 

Сценическая карьера Забелы началась в Киеве в оперном театре Иосифа Сетова, где она исполняла партии в операх «Паяцы», «Тангейзер», «Кармен», «Евгений Онегин», «Руслан и Людмила» и других. Надежду приглашают выступать в Тифлисе, где в ее репертуаре появляются новые партии.

В 1896 году, после репетиции в Панаевском театре в Петербурге, 28-летняя Надежда познакомилась с будущим мужем — художником Михаилом Врубелем. «Я была поражена и даже несколько шокирована тем, что какой-то господин подбежал ко мне и, целуя мою руку, воскликнул: "Прелестный голос!" — так она вспоминала эту встречу. 

Михаил Врубель и Надежда Забела, 1896 год

Через несколько месяцев Забела и Врубель сыграли свадьбу. «…Он необыкновенно кроткий и добрый, просто трогательный, кроме того, мне всегда с ним весело и удивительно легко. Я безусловно верю в его компетентность относительно пения, он будет мне очень полезен, и кажется, что и мне удастся иметь на него влияние», — так отзывалась о Врубеле жена в письмах к сестре. 

Через год Савва Мамонтов приглашает Забелу петь в своем театре, где она вскоре знакомится с композитором Римским-Корсаковым. Надежда становится главным действующим лицом в постановке его шедевров: «Псковитянка», «Майская ночь», «Снегурочка», «Моцарт и Сальери», «Царская невеста», «Сказка о царе Салтане», «Кощей Бессмертный». Публика называет ее «корсаковской певицей», критики рукоплещут, а сам композитор начинает писать некоторые партии специально для Забелы. 

Михаил Врубель, тоже тесно связанный с театральным миром, запечатлевает яркие артистические образы супруги. Самое знаменитое полотно — «Царевна-Лебедь», вдохновленное ролью Надежды в опере «Сказка о царе Салтане». Из других картин — «Царевна Волхова», «Гензель и Гретель», майолика «Девушка в венке». 

«После концерта», незаконченный портрет Н. И. Забелы-Врубель, 1905 год

На фоне блистательной карьеры семейная жизнь Забелы и Врубеля не ладится: в 1903 году умирает их новорожденный сын. Тогда же у Михаила появляются первые симптомы душевной болезни. Художника несколько раз помещают в клиники, иногда ему становится лучше, но болезнь прогрессирует. 

Летом 1904 года Надежду приглашают петь в Мариинской опере, и супруги перебираются в Петербург. Там оказывается, что голос Забелы уже не позволяет ей петь в опере. В это время Врубель пишет с супруги несколько картин. Больше других выделяется двухметровое полотно «После концерта» — на нем Надежда изображена в платье, сшитом по эскизам художника.

Весной 1910 года Михаил Врубель умер от воспаления легких в больнице для душевнобольных в Петербурге. Его похоронили на Новодевичьем кладбище, а через три года рядом похоронили и его музу — оперную певицу Надежду Забелу.

Портрет жены художника, Кузьма Петров-Водкин, 1906 год

Мария Федоровна. Французская душа Петрова-Водкина

Вдохновительницей художника Кузьмы Петрова-Водкина стала его супруга — француженка Мария-Жозефина, с которой они счастливо прожили 32 года. 

Так сложилось, что весной 1906 года выпускник художественного училища Петров-Водкин приехал во Францию. Сбылась его мечта: он давно хотел изучить многовековой опыт западной живописи и найти свой собственный стиль, но жизнь в Париже быстро наскучила художнику. «Париж совершенно не забавляет — ни своей огромностью, ни движением», — писал он. 

Петров-Водкин решил переехать поближе к природе. Так он оказался в недорогом пансионе в окрестностях Парижа, где поселился в светлой комнате с видом на розовый сад. Художник сразу обратил внимание на дочь хозяйки пансиона, Мару, которая мечтала стать певицей. Петров-Водкин спросил разрешения написать ее портрет, а спустя некоторое время, прямо во время сеанса, сделал Марии-Жозефине предложение. Осенью 1906 года молодые люди отпраздновали скромную свадьбу и переехали жить в Париж.

«Ты первая заполнила одиночество моей жизни... На нашем небосклоне взошло солнце, мы заключены один в другом. Наши сердца открыты друг для друга. Теперь мы перенесем все, что пошлет нам жизнь, так как нас двое и нам нечего страшиться на Земле ни за себя, ни за нашу любовь», — писал художник своей Маре из Африки, куда отправился в путешествие через год после свадьбы.

«Портрет М.Ф. Петровой-Водкиной», Кузьма Петров-Водкин, 1907 год

В 1910 году Петровы-Водкины переехали на родину художника, в город Хвалынск Саратовской области. Там пара хотела обвенчаться, но священник им отказал: Мара была католичкой, а Кузьма — православным. Тогда Петров-Водкин в обмен на проведение обряда пообещал расписать потолок Крестовоздвиженской церкви, и 28 августа пару все-таки обвенчали. Мара получила имя Мария Федоровна. Обещанную роспись «Распятие Христово» Кузьма Сергеевич выполнил, а число 28 с тех пор считал счастливым.

В Петербурге работы Петрова-Водкина почти не покупали, но Мара терпеливо поддерживала мужа, пока он искал свой стиль в живописи. Она тонко чувствовала живопись супруга и была своего рода камертоном его творчества: Петров-Водкин доверял мнению жены и часто к нему прислушивался. Мировая известность пришла к художнику в 1912 году, когда он написал картину «Купание красного коня». Полотно отправили на выставку в Швецию, но началась Первая мировая война и оно потерялось. 

Петров-Водкин, несмотря на эту неудачу, продолжал писать — портреты Мары в том числе. Его известность росла с каждым годом, а Мара оставалась в тени своего супруга. «Думаю о тебе и о своей работе — это все, что у меня есть. Я рад, что у меня есть моя Мара, мой маленький товарищ, моя гордая и честная жена, которая с полной доверчивостью входит в мою тяжелую жизнь. Ты занимаешь первое место в моих мыслях и желаниях», — писал Петров-Водкин жене.

«Весна», Кузьма Петров-Водкин, 1935 год

В 1928 году у Петрова-Водкина открылся туберкулез. Врачи запретили ему писать маслом — это могло еще больше навредить здоровью (он их, конечно же, не послушал — и продолжил творить). Спустя десять лет художник скончался в Санкт-Петербурге. 

После смерти художника Мария Федоровна передала в дар Хвалынску фотографии, письма, личные вещи, графические и живописные работы — всего более 90 экспонатов. Мара сумела найти в Швеции пропавшие картины мужа, в том числе «Купание красного коня». Полотна вернули в Москву и поместили в Третьяковскую галерею, где они хранятся до сих пор. 

«С чистым сердцем я могу сказать, что сдержала клятву, данную мужу. Я нашла возможность жить для него и после смерти», — писала Мария Федоровна в своих мемуарах «Мой великий русский муж».