Александр Егорович Варламов 27 ноября 1801, Орск — 27 октября 1848, Санкт-Петербург — русский композитор, капельмейстер, певец, музыкальный критик.

Романсы и песни А. Варламова — яркая страница русской вокальной музыки. Композитор замечательного мелодического дарования, он создал произведения большой художественной ценности, завоевавшие редкую популярность. Кому не известны мелодии песен «Красный сарафан», «Вдоль по улице метелица метет» или романсов «Белеет парус одинокий», «На заре ты ее не буди»? По справедливому замечанию современника, его песни «с чисто русскими мотивами сделались народными». Знаменитый «Красный сарафан» пелся «всеми сословиями — и в гостиной вельможи, и в курной избе мужика», и даже был запечатлен в русском лубке. Музыка Варламова нашла отражение и в художественной литературе: романсы композитора, как характерный элемент быта, введены в произведения многих писателей — Н. Гоголя, И. Тургенева, Н. Некрасова, Н. Лескова, И. Бунина и даже английского автора Дж. Голсуорси. Но судьба композитора сложилась менее счастливо, чем судьба его песен.

27 ноября родился композитор Александр Варламов

Варламов родился в небогатой семье. Его музыкальная одаренность проявилась рано: он самоучкой научился играть на скрипке — подбирал по слуху народные песни. Красивый, звонкий голос мальчика определил его дальнейшую судьбу: в 9 лет он был принят в петербургскую Придворную певческую капеллу малолетним певчим. В этом прославленном хоровом коллективе Варламов занимался под руководством директора капеллы выдающегося русского композитора Д. Бортнянского. Вскоре Варламов стал солистом хора, выучился игре на фортепиано, виолончели, гитаре.

СЕГОДНЯ У КОРОЛЕВЫ РУССКОГО РОМАНСА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ.
ЕЁ НЕ СТАЛО ПОЧТИ ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД, НО ПАМЯТЬ ОБ ЭТОЙ УДИВИТЕЛЬНОЙ ЖЕНЩИНЕ ВСЕГДА ЖИВА В МОЕМ СЕРДЦЕ.

В Москве на Площади звезд у Концертного зала России среди известных имен артистов эстрады светится и звезда Вадима Козина.

За год до смерти известного певца в Магадане широко отметили его 90-летний юбилей (дата рождения, правда, неверна, но до настоящего он и не дожил).

Из Москвы приехала представительная делегация деятелей искусств. В это же время о Вадиме Алексеевиче снимали фильмы, делали передачи на телевидении, у него брали интервью местные и центральные газеты.

На него смотрели с обожанием и восторгом. Никто не верил, что это — «тот самый»…

Козина за эти годы уже успели предать забвению.

В этом невысоком человеке с печальными глазами трудно было узнать дивного исполнителя романсов «Мой костер в тумане светит»,

«Когда простым и нежным взором ласкаешь ты меня, мой друг…», «Осень, печальное утро», «Калитка», «Люба-Любушка».

Ангельский голос Козина, казалось, проникал в самые сокровенные уголки души, вызывал трепетные чувства.

Когда-то его песни постоянно звучали по радио, в концертных залах и на танцевальных площадках.

Современники вспоминали, что «Козина всюду сопровождали аншлаги. За пластинками выстраивались очереди.

Во избежание беспорядка приходилось подключать даже конную милицию».

Вадима Алексеевича поклонники встречали после концертов, писали письма.

За свою жизнь он получил более десяти тысяч посланий благодарности и любви.

Все повторяли: «Ах, ах, Козин, это же здорово! Козин — это замечательно! Это — величина!»

А его тонкие губы едва заметно дрожали.

Он был подлинно народным артистом. Человек-эпоха…

На самом деле Вадим Алексеевич родился 21 марта по старому стилю (а по новому — 3 апреля) 1905 года, в Петербурге, в семье певицы, цыганки по происхождению, Веры Ильинской и купеческого сына Алексея Козина.

Мальчик был первенцем. Потом у Вадима появилось еще четыре сестры.

С самого рождения он был погружен в мир музыки и пения.

Мать, выйдя замуж, перестала выступать, но продолжала общение с артистами.

Став уже «звездой» эстрады, Вадим Козин иногда в кругу друзей рассказывал о своем детстве:

«Вот слышатся шаги отца. Он улыбается, подхватывает на руки меня, садится рядом с матерью.

Она берет гитару и грустно перебирает струны. Потом начинает петь.

Такие тихие вечера были редкостью в доме.

Большей частью в квартире царили шум и веселье от множества гостей.

Приходили артисты, поэты, цыгане.

Иногда появлялась несравненная певица Анастасия Вяльцева, знаменитый баритон Юрий Морфесси».

Как-то он усадил Вадима к себе на колени и попросил что-нибудь спеть.

Потом с удовольствием сказал: «Вот растет наша смена…»

Музыкальная карьера сына не входила в планы семьи Козиных.

Но жизнь внесла свои коррективы. Революция оставила семью практически без средств к существованию.

В 1928 умирает отец, и Вадим становится кормильцем многочисленного семейства.

Он работает грузчиком, расклейщиком афиш, тапером в кинотеатрах, выступает с группой артистов в Народном Доме.

Пел он тогда много, без устали. В каждом концерте без усилительной техники исполнял до сорока песен.

Многое меняет в жизни Вадима Алексеевича переезд в Москву.

С этого времени начинается его «звездный» взлет.

Гастроли на стране, новые площадки театров, концертных залов.

Он знакомится с известными в то время исполнителями песен, композиторами.

С началом Великой Отечественной войны Вадим Алексеевич участвует в концертах фронтовых бригад,

поет в госпиталях, выступает перед бойцами на сколоченных наспех сценах.

Жизнь Вадима Козина всегда была непростой.

Она словно испытывала его на прочность.

В воспоминаниях Дина Климова, его поклонница, которая провела рядом с ним последние годы его жизни,

приводит свой разговор с певцом:

«Мы много говорили о любви. Я спросила его, любил ли он кого-нибудь?

Он мне ответил так: „Нет, не любил никого, но жил как все. А любил только тот образ, который я пел“.

Вот я думаю: отчего мы так воспринимаем его пение? Вероятно, в его песнях заложена большая энергия любви,

с которой он пел этот образ — невостребованной любви».

 Он триумфально выступает по городам и весям Сибири и Волги.

Как у каждого талантливого человека, были у Вадима Алексеевича и многочисленные завистники, недоброжелатели и конкуренты. Ему не простили его «серебряный» голос, лирические мелодии и… вдруг возродившуюся известность.

Он мечтал о Колонном зале, где когда-то блистал до войны. Получив отказ, решительно уехал в Магадан.

Никто не может у него отнять песни. Он продолжает музицировать, сочинять новые песни, выступать на предприятиях.

Работает библиотекарем, коллекционирует книги.

После музыки книги становятся его второй страстью.

Иногда Вадиму Алексеевичу предлагали выступить в местном театре, чтобы «спасти» план. И Козин пел.

Как всегда, проникновенно, с душой, голосом, который его поклонники называли «божественным эхом».

С годами подкралась старость. В 1973 году Козин дал свой последний концерт в Магадане.

Люди едут и идут к нему, в его однокомнатную квартиру, желая встретиться с интересным собеседником, послушать пение уникального «соловья». Иногда с материка Козину присылали посылки. Самыми ценными для старика были послания с луком, чесноком и лекарствами. Председатель исполкома Магадана Геннадий Ефимович Дорофеев, вспоминает Дина Климова, провел 13 заседаний, чтобы открыть в городе музыкальный салон. Он доказывал всем членам исполкома, что салон надо открыть, пока жив Вадим Козин. Музыкальный салон теперь действует как мемориальный музей Вадима Козина. В салоне уникальные фотографии, афиши, личные вещи певца. Здесь же стоит красный рояль, который так любил Вадим Алексеевич.

Его он получил к 90-летию из родного Санкт-Петербурга.

Не стало Вадима Козина в декабре 1994 года. Стоял сильный мороз.

В последний путь его провожал весь город.

Прекрасно все: и текст , и музыка, и исполнение.

Ольга Конодюк Грандмастер 

Ехали на тройке с бубенцами… хотя нет, ехали мы на мицубиси лансер, вдоль берега моря. А из динамиков лилась «Those Were the Days» в исполнении Мэри Хопкин.



— Да это же наша песня, «Дорогой длинною»! — воскликнул мой спутник, сын моих московских друзей, приехавший отдохнуть на Кипр. — Надо же, и ее у нас американцы украли!

И тут я даже остановил машину.

— Послушай, мой юный друг, — сказал я ему, — ты сказал «наша песня»? Так вот, это песня никогда не была «твоей». Эта песня никогда не была «русской народной». Это не англичане украли эту песню у русских.

Проснулась от голоса, который медленно и тихо пел: «В лунном сиянье…». Значит устала… Так бывает… Когда ресурсы на исходе, когда нет сил и ничего не хочется кроме одного – поплакать… Так бывает.

Тогда прошлое становится тем, что вытаскивает из энергетической ямы. Тогда к нему хочется возвращаться, прикасаться, наполняться. Тогда оно похоже на желто-белую ленту старого, забытого фильма, которую вытаскиваешь из запасников только когда хочется настоящего, нетленного.

Но мне нужен ключик, который откроет вход в этот мир светлой печали. В этот раз золотым ключиком стал романс «В лунном сиянье…» Вспоминаю автора: Юрьев Евгений Дмитриевич – русский поэт, композитор конца девятнадцатого-начала двадцатого - серебряного - века… О нем ничего неизвестно, кроме того, что прожил двадцать девять лет, из которых двенадцать (с семнадцати лет) писал стихи и романсы.