Клетку новую купили -
Любо-дорого глядеть!
В клетку птицу посадили
И велели песни петь.
Только птице не до песен:
Ей бы неба благодать!
Золоченый домик тесен,
Птице хочется летать.

Удивляется хозяин:
- Что ей, собственно, не так?
В теплый дом бродяжку взяли -
На дворе-то стужа, мрак!
Вот и зернышки в кормушке,
И вода в поилке есть...
Ей, вчерашней побирушке,
И внимание, и честь.
Не грозят ни дождь, ни стужа,
Никакой коварный зверь!
Что же ей, простите, нужно?
Ну, закрыта в клетке дверь...
Так ведь для ее же блага -
Не обидит там никто.
Не чирикает, бродяга!
Деньги плачены за что?
Вот ее - да в холод лютый,
На студеные ветра!
Не живется ей в уюте?
Значит, проучить пора! -

Взял пичугу - и в окошко
Бросил - как бы, отпустил.
Оглушенная немножко,
Та забилась что есть сил,
Встрепенулась - и взлетела
Против ветра, в синеву.
И уж там она запела:
Я свободна! Я живу!

Это не комедия, не драма,
Только принимаю я с трудом:
У моих внучат другая мама -
И она ко мне приходит в дом.

За моих ребят хлопочет, вроде,
Тянутся к ней, кажется, они.
И не скажешь ничего Природе -
Хуже, если б все-таки одни.

Вот она сидит напротив, в кресле.
А за ней, чуть слева, на стене,
Та что умерла и не воскресла,
Но могла бы жить еще вполне

И сама б ребят своих растила...
Если бы могла, но не смогла.
Я надеюсь, что Она простила
То, что я другую приняла.

Что беседы с ней веду душевно,
Что вникаю в трудности её.
А выходит, все не так волшебно,
А выходит, у неё своё

Горе и свои на жизнь надежды -
Как и свой мальчонка без отца.
Что же делать - отвергать, как прежде,
Ради в рамке милого лица?

Или согласиться ради внуков?
Вот она, задача из задач.
До чего же сволочная штука
Эта жизнь - хоть волком вой, хоть плачь.

Звучала лунная соната
В ночной звенящей тишине.
Светло, пронзительно и свято,
Извне звучала и во мне.

Неторопливо и просторно
Вливалась чистою струёй.
Невероятно, иллюзорно,
Даря колышущий покой.

И я парила невесомо
В её ласкающих волнах,
Знакомых мне и не знакомых,
Как в позабытых сладких снах.

И так хотелось бесконечно
Кружить под музыку в ночи,
Быть и счастливой, и беспечной...
Не затихай, звучи, звучи!

Не дай из нежности вернуться
В небытие и серость дня.
Позволь еще раз окунуться
В уют небесного огня!

лето 2010 г.

Запорошило, приморозило -
И снова в лужи растеклось.
Зима лишь первый шар забросила,
Но всё вокруг отозвалось,
Засуетилось в ожидании:
Вот-вот морозы и снега.
Уже назначила свидание
Земле разгульная пурга.

И новогодним украшениям
Прилавки открывают путь,
И год подходит к завершению -
Его осталось-то чуть-чуть.
Пора проститься с недоделками,
Убрать ненужный, лишний хлам;
Разметить путь дальнейший стрелками
И к мудрым перейти делам.

Всё, что изрядно поизношено,
Пора старьевщикам отдать.
Всё, что в судьбу вошло непрошено,
Перечеркнуть, перелистать.
И в новый год войти без тяжести,
Повисшей гирей на ногах.
Учиться новогодней радости,
Угомониться в берегах.

Не разливаться наводнением,
Круша, ломая всё подряд.
Спокойным двигаться течением,
Убавив пылкости заряд.
Отдать зиме и долг, и почести
В природе, в жизни и в глазах.
И от романов - просто к повести
Свернуть, визжа на тормозах.

декабрь 2010

А мы всю жизнь, по сути, у черты.
И всякий раз вопрос в преодолении.
А верен ли тот шаг, что сделал ты -
Уже не важно, по определению.

Он сделан и поставлен на учет.
Опять черта - и снова шаг , как прежде:
Не ошибается лишь тот, кто не идет.
А стоя - не приблизишься к надежде.

Как просто: руку протяни -
И чья-то тянется навстречу.
Как трудно - мы всегда одни.
И даже в гуще - нам не легче.

Должна быть тоненькая нить,
Что сущность душ соединяет.
Её так трудно сохранить,
Когда её не замечают.

Когда шагают налегке,
Подняв глаза и подбородок.
Не ощущая, что в руке
Нить, на которой - зимородок.

Он не хотел попасть в петлю,
Он просто в помощи нуждался:
И на термометре - к нулю,
И круг уюта не удался.

Вот и натянется струной
Та нить, что протянулась к душам.
И чья-то дрожь в тебе - волной,
И чей-то голос: "Слушай! Слушай!"

Не прозевай и отзовись,
Найди слова и тембр, и время...
Чуть-чуть навстречу потянись
И раздели печали бремя.

Если ветер судьбы, ради шутки,
Вновь швырнет меня в рваную мглу,
Закружусь, не на век, а на сутки -
И затихну в знакомом углу.

Не умею я прятать от ветра
Неуемную душу свою -
Вся истрепана, до сантиметра,
А всё так же пишу и пою.

Не сломалась - даст Бог, не сломаюсь.
Пригибаюсь к земле иногда.
Но упрямо опять поднимаюсь,
Только делает жестче беда.

Не тянусь за безоблачным небом,
Знаю - это не долгий просвет.
Я живу, как водою и хлебом,
Тем, что кто-то сказал мне: "Привет!".

Значит, всё же не флюгер-пустышка,
Хоть и ветер судьбы измотал.
Но порой ослепляет, как вспышка:
Я ЖИВУ! И пока не финал.
 

Визг тормозов, удар и тишина...
Застыли два авто на перекрестке.
Что толку разбираться, чья вина?
Один - сереет смято на полоске,

Другой - за перекресток отлетел.
Застыли оба, тихо, помертвело.
Никто не вышел, нет снаружи тел....
Но чье-то там, внутри, застыло тело.

Не уступили: оба ли - один?
Смотрю в окно - и стынет кровь от боли.
Вмешался ли здесь Случай-господин,
Или беспутная, бессмысленная воля?

Никто не вышел...Скорая вот-вот
Займется ей предписанной работой.
ГАИ по сути случай разберет,
А дома не дождутся вновь кого-то.

Куда же мы так бешено спешим?
Что нас толкает в спину безрассудно?
Самих себя и ближнего крушим
И сталкиваем жизни, словно судна.

Мне этот перекресток за окном -
Что перекресток жизни, ежедневно.
Он стал двойной разметкой - два в одном,
Где что-то да случится, непременно.

Никто не вышел. Скорой еще нет.
Да и ГАИ торопится неспешно.
На небесах готовят кабинет
К приему экс-живой "посылки" грешной.

А ведь куда-то надо было всем,
Какие-то дела, надежды, цели!
И все остановилось. Насовсем?
Надеюсь, что не так - что уцелели.

Чем привлекает нас ночное небо,
Когда искрится звездами вразброс?
Оно раскрыто для земли, как треба -
И в ней ответ на каждый наш вопрос.

Что так притягивает взгляд и так тревожит?
Не то ли, что оттуда мы пришли?
Мерещатся - ведь быть такое может -
Межгалактические наши корабли?

А может, просто тесно на планете,
Где суматошно, трудно нам подчас.
И нет такого уголка на свете,
Куда бы так же потянуло нас.

Мечтатели, искатели, бродяги -
Не спится нам спокойно в час ночной.
Мы души-пилигримы и варяги.
Нам лампы свет - что огонек свечной.

Подай нам небо, звезды и орбиты.
Другой масштаб у рифмоплетных грез.
И пусть к земле, как гвоздиком, прибиты,
Зовет нас небо звездами вразброс.

Чем нас привлекает мишура,
Громкий треск горошин, слов-пустышек?
Что скрывает маски кожура:
Смысл или набор клише и фишек?

И съедобен ли красивый плод,
Даже если глаз объел бы тут же?
Может, это просто кукловод,
Кукол не жалеющий, к тому же?

Не люблю я кукольный театр.
Слишком явно врёт его реальность.
Сколько там погибло клеопатр,
Приняв за антониев - банальность!

Не уловить неуловимого,
Но - верьте мне или не верьте -
Нет ничего непоправимого,
За исключением лишь смерти.

И всё когда-нибудь исправится,
Само собой - придёт лишь время.
Ненужное - в утиль отправится,
А нужное - совсем не бремя.

С чем примиришься - то и смирится,
Чего не примешь - не отложится.
А что чужое - просто вырвется,
Пусть и своё не приумножится.

Не фаталистка, но уверена:
У всех своё предназначение.
И эта истина проверена,
Но не приносит облегчения.

Не потеряться бы в задуманном,
Не измельчиться на неважное.
Не пассажиром быть, а штурманом,
И точно - не душой продажною.

Учусь, так долго и старательно,
Что кто другой успел бы многое.
Одно смогла - смотреть внимательно
И уходить своей дорогою.

Учу себя: подумай - и скажи,
Ну обратись к накопленного банку.
Не горячись и паузу держи.
Так нет же, вновь бросаюсь на приманку.

Заглатываю впопыхах крючок,
Потом в недоуменьи зависаю.
Когда же прозевала я значок:
"Внимание! Исподтишка кусаю!"?

И что же зацепило - разберись:
Так, ничего не значащая фраза.
Хоть сотню раз прозреньем озарись,
А в душу влезла вредная зараза.

И маешься, и места не найдёшь,
И обнулить пытаешься загрузку.
То с покаяньем к совести идёшь,
То на груди рубаху рвёшь...нет, блузку.

Да чтобы я! Да никогда уже!
В углу пересидишь - и снова то же.
И отражают стекла в витраже
Лицо, что стало сумрачней и строже.

Любовь сама собой идёт по свету,
Заглядывая в сонные сердца.
А примут ли её - и дела нету,
Как нет ей ни начала, ни конца.

Есть только чувства, только ощущения,
Что вот оно, случилось - влюблены.
И это у любви просить прощения -
За ложный вызов - сами мы должны.

Воздушное цунами, не кружи.
Не верю больше я опасным бредням.
Ты лучше свою силу одолжи -
Моя почти на выдохе последнем.

Не хочется катиться под откос,
Не хочется затихнуть серой массой.
Но и кружиться в вихре на износ...
Ну что ехидной скалишься гримасой?

Не веришь, что иссякла до конца
И предлагаешь снова попытаться?
Куда лететь-то? В небо из свинца?
На вихре твоём диком распластаться?

Не хохочи, свернись, не подстрекай -
Не затянулись прежние разрывы.
Моим попыткам взмыть не потакай,
Нужны уже подольше перерывы.

А может, и взлечу еще когда -
Кто знает, что судьба наворожила...
Эй, ты, не трогай! Не хочу! Куда?!
Вот злая бестия! Взяла и закружила.

И это - всё? Веселая волна
Отхлынула, запенившись, отливом.
Я снова меланхолии полна -
Минорным откликаюсь ей мотивом.

Смех без причины - признак, говорят,
Проблем с расстройством умственного строя.
И пусть меня за скучность не корят -
В осаде смутных мыслей, я как Троя.

Вчера смеялась, веселя народ,
Стараясь бесшабашною казаться.
Сегодня - Конь Троянский у ворот,
И трудно мне от дара отказаться.

Но, зная все последствия, принять -
Подобно суициду для покоя.
Что толку после на себя пенять
За просто легкомыслие такое?

"Данайский дар" - за ним одна беда,
Разруха всех основ и потрясение.
Так прежде выгорали города
В беспомощных молитвах о спасении.

Не стану искушать свою судьбу -
Закрытыми ворота оставляю.
Троянский конь - желанное табу,
Не бей копытом в створки, умоляю.

Когда сложилось только напоказ -
Все загражденья просто огибая,
Весь ил со дна всплывает каждый раз,
Едва волна поднимется, любая.

И, расползаясь, мутное пятно
Вмиг застилает не глаза, а души.
Все трещины, возникшие давно,
Тогда кричат: а вдребезги-то лучше!

И как ни клей, как их ни собирай,
Как глянцем ни скрывай, а слышен скрежет.
Потемкинской деревней - мнимый рай,
А треснувший кувшин воды не держит.

И в трещины уходит весь запас
Хорошего, что было - а ведь было.
И не спасает чудотворец Спас,
То, что людская глупость погубила.

Не возвращайся, сделав шаг вперед,
Ведь в ту же речку не заходят дважды...
Учили, знала - истина не врет:
Что треснуло, рассыпется однажды.




 

Муж платочек подарил жене -
Простенький, но весь цветисто яркий.
И она надела по весне -
Только вот, жалеючи, с изнанки.

Лицевую спрятала, пока,
От дождей да от лучей палящих:
Праздник подойдет - наверняка
Будет он в оттенках подходящих.

Только очень праздники редки,
Так уж выходило - не случались.
И смотрели в землю васильки,
И глазам под цвет не улыбались.

Годы шли, хозяин в землю слёг,
Холмик уж травой заколосился.
Женщина - жива, а вот платок
Так вот, наизнанку, износился.

Я не хочу быть равнодушной и холодной,
Смотреть на ближних и на дальних свысока.
Я не хочу быть просто куклой, пусть и модной,
Игрушкой - тоже не хочу, наверняка.

Я не хочу хихикать на любую шутку,
Вилять, заискивать и мило лебезить.
Всем нравиться - мне надоело жутко,
Хотя и смысла нет кого-то просто злить.

Я не хочу разочаровываться в людях,
Разочаровывать кого-то - тоже "не".
Не хочется ходить в суровых судьях,
Быть подсудимой - просто трудно мне.

Я не умею быть всегда хорошей,
Всегда смешливой и всегда смешной.
Я отношусь к отряду "девочек-гаврошей",
Из рода "не дрожащих над мошной".

Я не хочу, чтоб мне влезали в душу,
Сорили там, топтались просто так.
Не то, чтобы боюсь - я просто трушу,
Когда такой врывается мастак.

Я не хочу хамить и гнать пинками,
Я не могу вальяжно флиртовать.
Добро умеет быть и с кулаками,
Не любит первым лишь атаковать.

Я не хочу сказать, что всех добрее:
Возможно даже, что наоборот.
Порой, в горячке - незаслуженно отбрею
И от ворот устрою поворот.

Я не хочу быть мраморно-холодной,
Идти "по трупам", подминая цель.
Хочу быть просто иногда свободной -
В параметрах "отсель и хоть до сель".