Я нашла ваш пост, когда выясняла название этой картины на русском. И я добавлю перевод (не очень чистый, но всё же) одного поста с тамблера об этой картине.

"В этой картине никто не замечает кое-что очень важное, то, что я увидела через две секунды, то, что делает этого человека, и без того отвратительного, ещё более мерзким.
«Назойливый господин» - это название – это вежливо.

1874 год и она вся в чёрном у всех на виду. Чёрные перчатки, шляпка, плащ и платье. Всё, как и должно быть. Это не дань моде, и к готике отношения не имеет. В те времена, люди надевались во всё чёрное только в одном случае – траур по умершему человеку. Никто не умели так горевать, как люди викторианской эпохи. Для них это был ещё один вид искусства.

Кто-то в её семье умер, возможно даже, что она юная вдова. И никто её не сопровождает. А дорожная сумка? Она всё ещё в глубоком трауре, но она куда-то едет одна. Присмотритесь: у неё слёзы на глазах. Она расстроена – подавлена – так, как может быть только та, кто потеряла кого-то совсем недавно. И всё равно этот тип пристаёт к ней, словно её беды – это так, глупости и чепуха, и ей всего-то надо улыбнуться или проявить внимание, потому что женщинам положено быть приятными и угождать мужчинам, и неважно, что они там чувствуют и почему переживают. В её взгляде не «Ну и наглец». В её взгляде усталость от того, что даже в её состоянии люди, вроде него, ждут от неё внимания. Она не рассержена. Она страдает. И в довершении всего. Каждая могла сказать. И тогда, и сейчас такой вид – однозначный знак траура. Он знал, почему она надета во всё чёрное, и несмотря на это допытывался её внимания."

Нет никакой дерзости в её глазах. Девушка несчастна и уже плачет от этой, пусть и привычной для неё, мерзкой привычки мужчин считать себя хозяевами всего и приставать к любой, согласуясь лишь со своим желанием.
У этого типа в шляпе напрочь отсутствует эмпатия, так же как и мысль о том, что женщина — человек. Для него все они существуют лишь для ублажения его взгляда и похоти.

Благодарю за интересное сообщение.

из ее правого глаза уже течёт слеза