Этой нотой ты сердце пронзил мне, скрипач.
Я хотела себя защитить равнодушьем.
Скрипка пела, смеялась, вдруг вырвался плач.
Это он своей болью задел мою душу.

А смычок то дрожал в тонких пальцах твоих,
то метался ладьей в море шумном и бурном.
И рождался из музыки образный стих,
в расхождение с залом надменно-бравурным.

Потолок вдруг ушел. Черный фрак. Черный грач.
Местечковые крыши, скупое раздолье.
Предо мною стоял бедный, старый скрипач
со своей жалкой жизнью и проклятой долей.

Он озябшими пальцами скрипку сжимал,
озаренный улыбкой прекрасной надежды.
Ветер северный, жесткий, бездумный нахал
проникал сквозь худые лохмотья одежды.

Он играл о любви и о теплых краях,
забывая про голод и горькую долю.
И прекрасная грусть, а не боль или страх
из души изливалась на широкую волю.

Скрипка пела, смеялась, и плакал скрипач,
вспоминал и мечтал, и рассказывал свету:
о прошедшей весне, о чреде неудач…
И я плакала с ним... Тот скрипач был Поэтом.

Эмма Рухл Шейна