150 русскоязычных монографий 1864-2019 годов об античных авторах |
Метки: античность античные авторы русские монографии Древняя Греция Древний Рим |
Русскоязычные монографии по истории античных городов Херсонеса, Керкинитиды, Ольвии и Тиры |
Метки: античность библиография Ольвия Херсонес Керкинитида Тира история |
Тихонов, В. А. Указатель лапидарных надписей античного Боспора Киммерийского, не вошедших в КБН |
|
Религия как криминал |
Метки: религия криминал убийства изнасилования церковь монастыри грабёж |
Тихонов, Вячеслав Анатольевич. Творчество Бунина: Рассказ |
Да-да, Иван Алексеевич Бунин был в Одессе в тот замечательный день 1919 года, когда белые взяли этот город у моря. Белые полки наводнили город. Идут офицерские части. Тянутся артиллерийские обозы. Где-то на окраинах ещё идёт затихающий бой с отступающими красными. На улицы города высыпала публика, что почище да побогаче, приветствовать своих. Делегация антикоммунистических горожан хлебом-солью встречает генералов-золотопогонников. Изящно одетый Иван тоже любуется белым воинством под ярким южным солнцем. Но писатель остаётся писателем, всё примечает, чуть важная мысль или фраза придёт – хвать записную книжку, записывает: «Весь день проливной свежий дождь, его сплошной шум по тёсовой крыше …».
Погулял писатель по белой Одессе, видит, крики какие-то. Это деникинские офицеры-победители на окраине города расстреливают пленных красноармейцев, оборванных мобилизованных из орловских да тульских мужиков. Выводят из толпы, ставят к стенке и бум! Трещат винтовки расстреливателей, мелькают на рукавах у них трёхцветные полоски, эмблемы Добровольческой армии. Сами стрельцы пьяные, буйные, с налившимися кровью, водкой и кокаином глазами, не разбирают ничего, добровольно пошёл пленный в Красную армию, просто подкормиться на казённых харчах, да одеться в казённый мундир или насильно мобилизованный. Какая разница! Служил Ленину – значит виноват! Тррахх! Ещё пятерых нет!
Смотрит Иван Алексеевич на сие зрелище, жутковато как-то сугубо штатскому, никогда не служившему в войсках, да и вообще никогда никакому государству не служившему и нигде не работавшему Бунину. Тррахх! И лежат ещё тёплые тела красноармейцев, кто-то ещё дёргается. Подходит офицер к бьющимся в агонии людям, достреливает их из маузера. Прямо в лоб из мощного пистолета – голова несчастного вдребезги, мозги с кровью брызгают. Ходит этот кокаинист, перешагивает через трупы. Достаёт Иван свою писательскую записную книжку и записывает пришедшие на ум фразы и мысли (всё писателю сгодится!): «В просеках бора, устланных жёлтой хвоей, дороги влажны и упруги …».
Пошёл великий русский писатель домой, чай пить. Уже на подходе к своему дому видит, ведут офицеры, все как на подбор «под шафе», каких-то молодых женщин, вида женщины даже интеллигентного, запуганно о чём-то просят своих конвоиров, те в ответ заливисто гогочут. Кто это такие, поинтересовался Бунин у кучки зевак, радостно созерцающих это зрелище. А это женщины, на красных работали, не то учительницы, не то в библиотеках книги выдавали красноармейцам. Вот ведут их … того! А нечего красным служить. Кто-то из зевак тихо говорит, да ведь они всего-то грамоте неграмотных мужиков учили, их-то за что … Все замолчали. Господа, радостно говорит какой-то человек, их, говорят, перед расстрелом господа офицеры насиловать будут, вот потеха!
Точно, офицеры затолкали барышень во двор, вскоре там застонала и слабо закричала женщина, очевидно, одна из учительниц, загоготали пьяные освободители-офицеры. Потом началась стрельба. Всё, пустили в расход, равнодушно проговорил какой-то хорошо одетый господин из зевак. Иван вытащил свою записную писательскую книжку, слегка дрожащими пальцами красивым почерком записал только пришедшую на ум фразу: «Синее небо над горами бездонно и ясно …». Вот только руки почему-то дрожат, трудно писать. Вроде не с похмелья … . Снова из-за закрытых ворот послышались голоса. Женщина о чём-то горячо кого-то просила. Потом горячечный треск револьверных выстрелов. Ну да, их перед расстрелом насилуют, сказал кто-то.
Ночь прошла тревожно. В разных районах города были слышны отдельные выстрелы. Говорят, белые освободители перестреляли всех мелких служащих, учительниц, библиотекарш и секретарш, служившим красным. Думали, что перед белыми ни в чём не виноваты, вот и не стали отступать с красными, дурочки. В основном, молодые интеллигентные барышни. У Деникина это строго! Только вот, пьяные, честно говоря, все эти белые воины. И где только водку берут. Снова треск винтовок в ночи. Кажется, даже слышны крики насилуемых девушек. Да нет, показалось. Иван снова за свою записную книжку: «Сквозь утренний морозный туман и утренние дымы города …». За последнее время в связи с освобождением города от красных у Ивана вдохновение!
Утром Бунин пошёл смотреть на еврейский погром. Туда сбежался весь город, надеются пограбить и полюбоваться на евреев, как их, неведомо за что, несчастных, непричастных ни к каким красным мелких торговцев и ремесленников будут наказывать за то, что Троцкий – еврей. Толпа погромщиков под улюлюканье взламывает двери домов, выкидывают из домов иудеев всё барахло на улицу. Тут же по-прежнему пьяные офицеры и просто добровольцы стреляют в жидов, рубят их головы топорами, насилуют, перед тем как разрубить их тела, евреек. Бунин дрожащими руками еле выводит в своей записной книжке писателя: «Вечер наступал тёплый, душный. В церквях звонили ко всенощной …».
Метки: Бунин Одесса 1919 год вдохновение учительницы евреи изнасилования |
Тихонов, В. А. Указатель лапидарных надписей античного Боспора Киммерийского, не вошедших в КБН |
Метки: античный Боспор Киммерийский лапидарные надписи античность Северное Причерноморье история эпиграфика древность |
Тихонов, В. А. Гость из будущего: Рассказ |
Женя-таки сумел навязаться на четверг к Плетнёву. Они разговорились в университете, вернее, на выходе из него. Плетнёв, скромный, приветливый человек с добрым взглядом простого лица, молча выслушал исповедь молодого человека, худого сибиряка с совершенно недворянской малороссийской фамилией. Что же вы, батенька, из такой-то дали к нам, небось, трудно было добираться. Стихи, говорите, у вас… Значит и в Сибири то же самое, у китайцев, значит, тихо рассмеялся профессор Плетнёв, человек не то, чтобы совсем бесталанный, но всегда бравший своей скромностью и простотой. Что «то же самое», не понял Евтушенко. Ну стишки-то, у нас, сударь… весь Питер, град, так сказать, Петров, кишит стихотворцами.
Но способных всё равно мало, неожиданно серьёзно закончил герр профессор. Нет, мне ничего смотреть не надо… Лучше вот как сделаем, приходите-ка вы ко мне в четверг. Я по четвергам устраиваю что-то вроде литературного салона. Ну как, «салона»… Так, балуемся изящной словесностью. Особо одарённых среди нас почти нет, но если удастся, то вы сможете что-нибудь своё прочитать. Но, прошу вас, никаких противуправительственных речей, а то знаю я вас, сибиряков. Ну, да, к вам, в Сибирь некоторые совсем ретивые либералы недавно и поехали… Ничего, ничего, не благодарите, вот придёте, посидите с нами. Только не могу вам ничего, так сказать, гарантировать, иногда наша кампания не особенно жалует новых поэтов.
Евгений Александрович не чувствовал, как он бежал к себе через весь город на дешёвый постоялый двор, где вынужден был остановиться, почти не имея денег на жизнь в дорогой столице. Даже слегка заблудился. До четверга было ещё целых три дня. Эти три дня он прожил как в бреду, не мог ни есть, ни пить, почти не спал, целыми днями бродил по заснеженному Питеру, сейчас, зимой, чем-то напоминавший своей снежностью родной Иркутск. Что же читать… Патриотическое… Ну за этим дело не станет, есть и патриотическое. Плетнёв сказал – кампания. Что за кампания… Неужели будут серьёзные литераторы… Вот повезло, так повезло! В сущности, Женька, ты вовсе не безнадёжный человек!
В четверг Евтушенко был по адресу Плетнёва, строго минута в минуту. Слуга проводил его в зал. Плетнёв спокойно его представил нескольким весьма сухим господам, никого из которых Женя из-за сильного волнения не мог ни узнать, ни даже расслышать их имён. В голове стучало – вот сейчас, вот сейчас. Вечер продвигался своим ходом. Сели ужинать, разговор шёл вяло, в основном, понял Евгений, дела служебные или мелко литературные, кто про кого чего плохого сказал за глаза и кто кому позавидовал. Женя не мог вымолвить ни слова, молча делал вид, что ковыряется в тарелке. Ужин закончился, перешли в гостиную. Плетнёв приветливо повернулся к Евтушенко. Евгений Александрович, не почитаете ли что-нибудь нам, старикам? Женя выступил вперёд и начал.
Идут белые снеги,
как по нитке скользя...
Жить и жить бы на свете,
но, наверно, нельзя.
Чьи-то души бесследно,
растворяясь вдали,
словно белые снеги,
идут в небо с земли.
Идут белые снеги...
И я тоже уйду.
Не печалюсь о смерти
и бессмертья не жду.
я не верую в чудо,
я не снег, не звезда,
и я больше не буду
никогда, никогда.
И я думаю, грешный,
ну, а кем же я был,
что я в жизни поспешной
больше жизни любил?
А любил я Россию
всею кровью, хребтом -
ее реки в разливе
и когда подо льдом,
дух ее пятистенок,
дух ее сосняков,
ее Пушкина, Стеньку
и ее стариков.
Если было несладко,
я не шибко тужил.
Пусть я прожил нескладно,
для России я жил.
И надеждою маюсь,
(полный тайных тревог)
что хоть малую малость
я России помог.
Пусть она позабудет,
про меня без труда,
только пусть она будет,
навсегда, навсегда.
Идут белые снеги,
как во все времена,
как при Пушкине, Стеньке
и как после меня,
Идут снеги большие,
аж до боли светлы,
и мои, и чужие
заметая следы.
Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.
Когда Евтушенко закончил, в гостиной на мгновение повисла глубокая тишина, которую он запомнил на всю оставшуюся жизнь. Потом, казалось, вся немногочисленная аудитория выдохнула. Прекрасно, поздравляю, брат Плетнёв, каков молодец, такие-то у нас сибиряки – нас, столичных обогнали, раздались громкие поздравительные голоса. Вдруг от входа отделилась фигура в верхней одежде. Женя поднял голову – он! Его кудри, бакенбарды. Пушкин! Кажется, Евтушенко даже слегка вскрикнул. Пушкин, внимательно глядя в глаза Евгению Александровичу, молча тряс ему руку. В глазах у великого поэта стояли слёзы. Я наслаждался вашими стихами, господин… замялся Пушкин. «Евтушенко», мягко улыбаясь, подсказал Плетнёв.
Вы – единственный из русских поэтов, могущих стать рядом с вашим покорным слугой, растроганно говорил гений. Евтушенко, с воодушевлением радовался Пушкин, завтра же прошу к нам, в «Современник», в редакцию, с вашими стихами, непременно. Вечер продолжался, подали брют, все с воодушевлением говорили о литературе, говорили, что полным-полно на Руси ярких талантов, вот Евгений Александрович, аж из Сибири. Все оживились, куда только девалась скука, которой повеивало на вечере до выступления Жени. Сели играть. У Евгения почти не было денег, но Пушкин посадил его за свой столик. Ничего, молодой человек, так только, развеяться, мы тут по маленьким ставкам. Евтушенко был счастлив, счастлив!
На следующий день была дуэль, на которой Пушкин был смертельно ранен… Всем стало не до Евгения, ни до чего…
Метки: Евтушенко Пушкин поэзия литература 19 век Россия фантастика |
Тихонов, В. А. Дуэль: Продолжение рассказа «Новый год: По мотивам одноимённого стихотворения Светланы Ивченко": Рассказ |
Тихонов, Вячеслав Анатольевич
Дуэль: Продолжение рассказа «Новый год: По мотивам одноимённого стихотворения Светланы Ивченко»
В крошечную каморку известного московского писателя настойчиво постучали. Откройте доброму человеку, грохотал грозный голос. Откройте доброму человеку или он выломает дверь! Растерянный мастер клавиатуры и ноутбука Славик Тихонов распахнул дверь. Чего угодно, милостивый государь. Высоченный детина в парадном мундире Ахтырского гусарского полка молча схватил за шиворот писателя и поволок на улицу. На улице его затолкали в какой-то шарабан – не то пролётку, не то лексус, и повезли. Это похищение, лихорадочно соображал Тихонов, чего этим ряженым от меня надо… Бандиты какие-то. Вас хочет видеть одна известная вам особа, проговорил значительно один из похитителей.
Похищенного писателя несколько офицеров-гусар выволокли из не то пролётки, не то лексуса на какую-то поляну. Навстречу медленным шагом двинулся к ним ещё один офицер. Ошарашенный Тихонов признал в нём классика русской поэзии Михаила Юрьевича Лермонтова. Некоторое время оба писателя молча взирали друг на друга. Михаил Юрьевич, вырвалось у Славика, вы как здесь? Милостивый государь, зло заговорил Лермонтов, я вас вызываю на дуэль. Стреляться! Он сделал знак рукой, Тихонова подтолкнули к барьеру и всучили в руки тяжеленный пистолет образца этак 1812 года. У противоположного барьера, шагах в пятнадцати встал творец «Героя нашего времени».
Растерявшийся творец бессмертного шедевра «Новый год: По мотивам одноимённого стихотворения Светланы Ивченко» Славик Тихонов ошарашенно смотрел на великого русского поэта совершенно бесстрастно целившегося в него из какой-то, крайне архаической, фактически музейной железки. Стояла полная тишина. Только птичка тихо и красиво щебетала где-то высоко в небе. Закройтесь, прошипел какой-то пожалевший Славика офицер из поодаль стоявших, встаньте боком, ведь вас же подстрелят как зайца, чёрт возьми, уже вполголоса заговорили гусары. Ошалевший от событий Славик в полном молчании переводил взгляд с Лермонтова на гусар, с гусар на пистолет в своей руке.
Вдруг разжалованный в ахтырские гусары из гвардии за две дуэли поручик Лермонтов громко спросил Тихонова, а знает ли он, господин Тихонов, за что я, боевой офицер, вызвал вас. Нет, потерянно ответил Славик. Вы оскорбили меня, сударь, оскорбили, представив встречать Новый год и пить брют с самим солнцем нашей поэзии Александром Сергеевичем Пушкиным поэтессе Светлане Александровне Ивченко! Конечно, Светлана Александровна отличается поэтическим талантом, вон какое новогоднее стихотворение написала. Это, пожалуй, будет сильнее моего «Прощай, немытая Россия…», но почему же вы, милостивый государь, имея возможность представить меня господину Пушкину этого не сделали?!
Как вы смели, негодяй, не дать возможность вместе встретить Новый год и напиться брюту двум крупнейшим, как сказано в учебниках литературы, поэтам России?! Лермонтов в негодовании со всего размаху бросил пистолет на землю. Непроизвольно сработал курок, раздался выстрел. Все инстинктивно пригнули головы. Пуля сбила кепочку, которой была прикрыта от солнца голова Тихонова. Дым рассеялся. Ваш выстрел, громогласно загрохотал голос Михаила Юрьевича откуда-то, как показалось, с небес. Что вы, что вы, осмелевшим голосом заговорил Славик, как можно, Михаил Юрьевич, ведь я же могу вас ранить, или даже убить. Мало вам Мартынова… Чтоб про меня потом писали, как про убийцу русской литературы…
Стреляйте, заорал Лермонтов, если вы не выстрелите, я зарежу вас ночью из-за угла, как разбойник, нам на земле для двоих нет места! Да вы ещё осмелились назвать дурой Наталью Николаевну Пушкину, камер-юнкершу двора его императорского величества! Ну и что, что она путалась и с государем, и с Дантесом, вам-то какое дело, какая баба под кого залазит! Славик непроизвольно нажал курок… Когда дым рассеялся, фигура Лермонтова уже не стояла на земле. Смертельно раненый поэт испускал своё последнее дыхание. Офицеры и Тихонов бросились к умирающему поэту. Несчастный отходил. Еле шевелящимися губами он медленно проговорил, о Светлане Александровне Ивченко моя последняя забота, какой талант… Умер.
Рыдающие гусары положили тело великого поэта на шинель и понесли к лексусу. На Славика всем было, как будто наплевать. Господа офицеры, пробормотал упавший духом Тихонов, господа офицеры, я сам служил, я тоже военный, правда только рядовой запаса… Как же так, судари мои, ведь он же сам вызвал, сам требовал… Вы же всё видели… Была честная дуэль, ведь он же наговорил мне такого, что и любой другой на моём месте пристрелил бы его как бешеную собаку. Да мы знаем, нехотя откликнулся вдруг один из гусар, Миша, честно говоря, того, постоянно нарывался на поединки со всеми, кто под руку попадётся. Правда, тут ещё поэтесса Светлана Александровна Ивченко, уж очень он её ценил.
Метки: Светлана Александровна Ивченко поэзия дура Наталья Николаевна Пушкина дуэль Лермонтов убийство Пушкин |
Тихонов, В. А. Пушкин и гвардеец: Рассказ |
Идёт как-то по Зимнему дворцу камер-юнкер двора его императорского величества государя императора Николая Первого известный сочинитель Пушкин, «Француз», как его называли в Лицее. Идёт, практически никого не трогает и ничего почти не замечает. Неожиданно, какой-то офицерик в мундире лейб-гвардейца довольно бесцеремонно его останавливает. Этак, постойте, мол, сударь. Офицер был дерзок, сначала Пушкин подумал, что он навеселе, но приглядевшись, понял, что гвардеец был трезв. Он вспомнил, что иногда видит этого наглеца во дворце, очевидно, несущего службу. Вот и сейчас, наверное, на службе. Несмотря на очевидную дерзость молодого человека, было понятно, что, одновременно, он смущён, а дерзит именно от этого юношеского смущения.
Видите ли, забормотал юнец, я хотел… я хотел, в общем, я пишу стихи, а вы, я знаю,… то есть я читал ваши прекрасные стихи, господин Пушкин. Камер-юнкер усмехнулся – ах, вот оно что! Очередной борзописец… Сколько же их в нашей богоспасаемой России! Сколько их только в граде Петровом! Что вам угодно, господин… Пушкин вопросительно посмотрел на юношу. Лермонтов, довольно бодро отрапортовался тот. Так-с, господин Лермонтов, вообще-то здесь, во дворце это не к месту. Сделаем вот что – вы мне их пришлите. Знаете, конечно, где я живу – Мойка, там меня всякий знает. Присылайте, почитаю, если что-нибудь интересное, то и могу опубликовать у себя в журнале, ну вы знаете, я издаю «Современник». А пока, извините…
Пазвольте, развязно произнёс Лермонтов, нет уж, Александр Сергеевич, вы должны послушать мои стихи. Этак, пожалуй, вы и не ответите мне на мою посылку стихов. Что ж, усмехнулся ещё раз Пушкин, вы угадали, на неудачные поэтические посылки я просто не отвечаю. Именно так и будет, ежели, ваши вирши не будут надлежащего качества. Да как вы смеете, господин Пушкин, так со мной обращаться, вспыхнул Лермонтов! Пушкин нахмурился. Было понятно, что этакий дерзновенник ещё и вызовет или заставит вызвать его! Каков! Да ведь ещё и во дворце… Мало мне неприятностей от государя – то не так, это не эдак. Мало неприятностей с Наташкой-блудницей… Ну хорошо … как вас по имени-отчеству? Михаил Юрьевич, юнец явно успокоился.
Ладно, чёрт с вами, читайте! Только быстро. Как бы поскорее отвязаться от этого юного дарования… Вот не повезло, так не повезло – очередной юный литератор на мою камер-юнкерскую голову… Между тем Михаил Юрьевич уже что-то горячо читал из своих опусов. Пушкин позволил себе вслушаться, слегка опустив кудрявую голову. Голос Лермонтова звучал решительно и с вызовом. Немного помешанный, а впрочем, совсем юный. Довольно, Лермонтов, довольно. Скажу так, очень может статься, что со временем, если вы будете дальше упорно работать над совершенствованием своего стиха, я говорю, очень упорно и очень много… То, возможно, действительно, нам, в «Современнике» удастся опубликовать некоторые ваши творения…
Но у меня ещё и проза есть, воскликнул Лермонтов! Ах, ещё и проза… о, господи, вот завяз-то я с ним. Ну, послушайте, Лермонтов, повторяю, вы совсем не плохо… рифмоплётствуете. Лермонтов вспыхнул и готов был, судя по всему, снова нагрубить камер-юнкеру. Ну, хорошо, - пишите стихи. Неплохо. Но здесь и сейчас просто невозможно ничего решить. Я вам даю слово, что, когда вы мне пришлёте побольше ваших стихов, то я постараюсь что-нибудь отобрать из них для «Современника», но только для этого надобно, чтобы у вас было много уже готовых стихов. И – время, я ведь очень занят и не смогу их быстро посмотреть. Шлите, шлите, Лермонтов, мне вашу большую посылку со стихами. Перепишите разборчивым почерком и шлите. Жду. Отвечу обязательно. Договорились?
Камер-юнкер Пушкин, наконец, отвязался от этого помешанного юнца, поэта в гвардейском мундире. Когда Пушкин шёл дальше по нескончаемым коридорам дворца русских императоров, то весело думал, что ведь юнец-то запросто его вызвал бы! Да-да, очень дурак в этом смысле. Что-то он, Пушкин, о нём всё же слышал. Говорили что-то во дворце об одном уж очень дерзком маленьком юном офицерике, страшный бретёр. Маленький, да удаленький! Мы с ним оба маленькие – вот и бретёры. Да и как тут выжить, ведь немного спусти кому-нибудь, так и станешь посмешищем всему дворцу! Оба мы с ним ушибленные своей мизерабельной внешностью и стишками. А стишки его…Чёрт его знает, надо смотреть, может действительно что-то стоящее…
Лермонтов бежал с дежурства во дворце как на крыльях. Вскоре весь его гвардейский полк знал, что его стихи взялся посмотреть сам Пушкин. Понятно, что часть друзей-стихотворцев немедленно превратились во врагов Лермонтова – зависть в литературной среде сильна! Миша несколько вечеров после дежурства вместо обычной у офицеров-гвардейцев кутерьмы с пьянкой-девками просидел над бумагами, составляя для камер-юнкера фолиант со своими стихами. Хотелось отобрать что-то получше, да и переписать попонятнее. Прошло несколько дней. Однажды страшная весть пробежала по полку – ранен Пушкин! Ранен любовником его жены. Потом весть – безнадёжен! Потом – умер! Миша буйствовал от злости. Рука сама вывела «Погиб поэт, невольник чести…».
Метки: Пушкин Лермонтов поэзия Россия бретёры 19 век литература |
Тихонов, В. А. Краткий учебник по художественной литературе |
Тихонов, Вячеслав Анатольевич
Краткий учебник по художественной литературе
Писатель – это «языкость», то есть язык без костей. Писатель – это тот, кто легко излагает в письменном виде всё, что придёт ему в голову, излагает, кстати, без грамматических и стилистических ошибок! Как развить языкость? Хороший приём – поступить учиться на историка, литератора или сценариста. Лучше всего – на историка. Там просто-напросто требуют – пиши каждый день, месяц, год столько-то (много!) или отчислим. Часто языкость развивается поздно, не в 20, и даже не в 30 лет, а позже. Почему так поздно? А почему старики болтливы? Жизненный опыт большой, вот и рвётся наружу. И ещё. С возрастом становишься наглее, становится тебе море по колено. Ну и, конечно, надо писать без ошибок.
Писатель – тот, кто прекрасно, во всех, желательно, мельчайших подробностях знает историю мировой и российской художественной литературы. Писатель – прежде всего историк, желательно историк профессиональный, кандидат или доктор исторических наук, автор монографий и совершенно научных статей. Потому, что всё, что мы, писатели, пишем – просто история человеческого общества. Спросят, годятся ли кандидатство и докторантсво филологические для писательства. Нет, не годятся, мало годятся, меньше, чем историческое образование. Так называемый филолог в наше время – просто дурно образованный историк, который даже и не догадывается, что он – историк. Белинский (филолог) так и не стал беллетристом. Геродот – хороший писатель.
Писатель – тот, кто отбросил к чёрту и навсегда такие дикие понятия, как вдохновение и талант. Нет никакого таланта, говорит нам научная психология, есть действие, деятельность, обучение, самообучение, всё прочее – чушь! Поэтому писатель – тот, кто пишет и учится писать каждый день, а ещё лучше просто-напросто по часам, как на работе. Именно поэтому, так называемые графоманы, то есть плохие писатели, вовсе не безнадёжны. Графоманы – просто ленивые, а, следовательно, плохие литературные работники, только и всего. Не ленитесь, графоманы, учитесь, и выйдете из графоманской, то есть начальной стадии своего писательского ученичества. Но не слушают нас графоманы, потому что их цель – не литературное совершенство, а слава на халяву.
Писатель – тот, у которого всегда есть сюжеты. Любая мысль, которая пришла к вам в голову, любое впечатление от реальности, любая болтовня знакомых и сми может стать сюжетом эпоса, поэмы, стихотворения, пьесы, сценария, рассказа, повести, романа. Не знаете о чём писать – пишите о себе. Только правду! Что, духу не хватает?! Не хватает! Людей, которые написали о себе всю подноготную, в истории литературы было чрезвычайно мало, потому что наша жизнь переполнена личными тайнами, которые мы тщательно скрываем от большинства окружающих, но которые чудовищно интересны большинству людей. Вот видите – вот вам и сюжет, а вы говорите, не о чем писать.
Писать надо очень просто, то есть чрезвычайно много – глядишь, из тонн вашего литературного мусора хоть один бриллиантик, да и выйдет. Всякий трудолюбивый человек может стать писателем, как и человеком любой другой, то есть большинства, профессий. Написал я это и запнулся… «профессией»… Писательство – не профессия, в том смысле, что серьёзные деньги в абсолютном большинстве случаев заработать писательством невозможно. Писательство, в идеале, - общественная деятельность, публицистика, политическая, военная, социальная, культурная и всякая прочая публицистика, литературная война, а у кого не хватает на это смелости, то писательство – литературная игра.
Некоторые говорят, что писатель – это мудрец. Не так, писатель только транслирует то, что уже в душах людей есть, только пересказывает это всё красивыми, выразительными словами. Это не совсем мудрость, мудрость – это новые для человечества мысли, мудрость – это наука в самом точном смысле этого слова. Писатель же очень часто не так уж мудр, даже такие корифеи писательства, как Пушкин, Достоевский, Лермонтов, Писемский, Бунин или Бернард Шоу. Писательство – риторика, выразительная речь. Тот самый случай, когда ради красного словца не пожалеет и отца, а чтобы бить словами своих родственников особенно много мудрости не надо. Страшно сказать, но за хорошее писательство, бывает, и бьют. И ох, как сильно…
Писатель – тот, который за своё писательство может быть репрессирован. Лев Толстой, вон, просто страдать стал к концу жизни, что, он, живой классик, так толком репрессирован и не был. Достоевский, Пушкин, Лермонтов, Тургенев были, хотя бы крошечку, репрессированы правительством, а вот он – нет! И пошёл тогда Лев Толстой и обругал церковь. И низвергла церковь его из своих стройных рядов. Но, правда, так и не арестовали классика. Кстати, церковь, любую церковь, всегда есть за что ругать, так что боксёрская груша Толстым была найдена правильно. Литературную репутацию Достоевского всегда украшал и украшает тот смертный приговор, к которому его приговорил царь. Конечно, я не призываю нарываться на репрессии, но всё же…
Метки: писательство графомания художественная литература история риторика литературные идиоты вдохновение |
Тихонов, В. А. Новый год: По мотивам одноимённого стихотворения Светланы Ивченко: Рассказ |
Тихонов, Вячеслав Анатольевич
Новый год: По мотивам одноимённого стихотворения Светланы Ивченко
Великий поэт Пушкин как-то со своей в очередной раз беременной женой красавицей Натальей Николаевной справлял Новый год. Наталья Николаевна была красива, но глупа. Пушкин с горя и со скуки всё больше накачивался брютом.
Наконец, Наташа прервала явно затянувшееся молчание. Саша, давай я тебе свои стихи почитаю. Вот ещё, фыркнул классик русской поэзии, чёрт ли мне в твоих стихах, свои надоели!
Наталья Николаевна терпеливо полистала свой поэтический альбом. Вот, Сашенька, есть новое стихотворение самой Светланы Александровны Ивченко, почитать? Самой Ивченко, вскричал наш славный арап, конечно, что же ты, дурочка, сразу мне не сказала, что у тебя уже есть свежие стихи этой нашей единственной надежды нашей русской поэзии! Ведь вот, помру, Пушкин смахнул навернувшуюся слезу с бакенбарда, кого оставлю в поэтических наследниках, только её, Светочку! Ну, читай же скорее!
Новый год пришел на раз-два-три.
Щёлкнуло шампанское внутри.
Память запустила фейерверки.
Обнуляя счётчики витрин,
Обновился голубой экран.
Распустилась красная строка.
Заедая вкус солёно-терпкий,
Потекла смолистая икра...
Где же, где ты, новый поворот?
Пели и трезвонили: вот-вот!
Верю я, что ночью новогодней
Что-то обязательно придёт.
В свежедневнике пометка "не курю"
Потеряла сроки к январю.
Не курю, но только не сегодня.
Разливайте краснопузый брют!
Выпивший Пушкин до утра бегал по комнате, хлопал себя по ляжкам и кричал: «Ай да, Светочка, и про брют-то, про брют-то как здорово!».
Метки: Светлана Ивченко поэзия Пушкин Наталья Николаевна Пушкина брют Россия 19 век |
Тихонов, В. А. Чувства: По мотивам стихотворения поэтессы Натальи Яшиной: Рассказ |
Тихонов, Вячеслав Анатольевич
Чувства: По мотивам стихотворения поэтессы Натальи Яшиной
Юная прекрасная девушка сидела на скамейке поодаль от великого писателя Фёдора Михайловича Достоевского, немолодого мужчины с жёстким, нездоровым лицом беглого каторжника, непрерывно курящего и покашливающего от эмфиземы лёгких, которая со временем и сведёт его в могилу в году так примерно в 1881.
Ах, не говорите, сударь, мне о ваших чувствах. Когда я читала ваши романы, ваш «Дневник писателя», я представляла вас юным красавчиком, чрезвычайно умным и успешным. Возможно, вы по-своему умны, но я не смогу связать с вами свою судьбу. Вы…тут девушка покраснела и запнулась, очевидно, подбирая слова. Ну не стесняйтесь, сударыня, промолвил великий писатель, очевидно, я не так красив и, увы, не так здоров, как вам мечталось. Но уверяю вас (тут он попытался взять её ладонь своею, но безуспешно), уверяю вас, нам с вами будет хорошо, вы так прекрасны!
Что вы, Фёдор Михайлович, на нас смотрят… Прошу вас, не расстраивайтесь. Давайте я вам прочитаю прекрасное стихотворение, третьеводни увидала его где-то:
А в душе трепещет музыка любви:
Только тронь – и струны заиграют!
Где мой музыкант, мой "визави", -
Я готова в нём "души не чаять"!
Хочется цвести и в холода
Яблонею для него прекрасной -
Ведь душа-то молода всегда!
И о нём мечтаю я, украдкой!
Но не верю снам и колдовству!
Чувства – лёд: они хрупки и ломки.
Лёд и тая, будет на плаву,
А душа, по-прежнему, потёмки!
По кому вздыхаешь ты, душа,
Так мечтая быть к нему поближе?
Иль опять простить его должна,
И спасти, любовью поделившись?
Прекрасная, стройная, юная красавица медленно пошла по бульвару. Достоевский с сожалением посмотрел ей вслед.
Метки: Достоевский поэзия юная прекрасная девушка любовь разочарование в любви старый козёл |
Тихонов, В. А. Другая: По мотивам одноимённого стихотворения Светорозаны: Рассказ |
Тихонов, Вячеслав Анатольевич
Другая: По мотивам одноимённого стихотворения Светорозаны
Тихий свет падал сквозь густую листву бульвара. Он быстрым шагом подошёл, почти подбежал к ней. Как я рад, ты давно меня ждёшь? Она отстранилась от его попытки поцелуя – зачем это, не надо. Я другая. Я сегодня сожгла несколько мостов. Чего-чего, не расслышал он, каких мостов? Ты что, не видел новости в интернете, да и по идиотскому ящику постоянно показывают – в Москве сожжены несколько мостов. Не слыхал? Ошарашенный он остановился как вкопанный. Так это ты…вы… ваша группа… Тише, прошипела она. Давай лучше говорить о чём-нибудь лирическом. Ты знаешь, я сегодня прочитала одно очень хорошее и очень подходящее к сегодняшнему нашему теракту стихотворение, не помню автора. Как-то так:
Ты знаешь я уже другая.
Сожгла мосты и не вернусь назад.
Забуду всё.
Начну с начала.
Новый блеск зажжется в глубине карих глаз.
Не отступлюсь...
Обиды все тебе прощу.
Закрою тихо двери прошлого.
Смирюсь и отпущу.
Склониться солнце далеко над горизонтом.
Тропинкой длинной вперед пойду.
Навстречу новой жизни побегу.
Они тихо шли по бульвару, взявшись за руки. Впереди их ждали новые большие дела, ведь они были бойцы, террористы. Бойцы «Фронта освобождения ото всего». И прежде всего от мостов.
Метки: поэзия террор мосты любовь всё другое Светорозана Фронт освобождения ото всего |
Тихонов, В. А. Ещё более истинная история Родиона Романовича Раскольникова: Рассказ |
Тихонов, Вячеслав Анатольевич
Ещё более истинная история Родиона Романовича Раскольникова
В Петербурге жарким летом 1866 года в большом многоквартирном и многоэтажном доме в крошечной, честно сказать, на редкость гнусной и грязной каморке лежал на каком-то жутком топчане отчисленный за неуплату студент университета Родион, или, как его звали родственники и приятели, Родя Раскольников, лет двадцати с чем-то, из обедневших не то дворян, не то купцов. Раскольников в этот жаркий день пытался сообразить, что нужно сделать, чтобы ему, Роде, поесть. Мама денег ещё не прислала, да и нет у мамы денег. За эту жуткую каморку не плачено – того гляди хозяйка выставит на улицу. Приятели его были такие же не очень-то удачливые студенты или бывшие студенты. Ни работать, ни учиться никто из их компании не умел, да и не хотел.
Студенчество, в то время, по крайней мере, налагало неизгладимый отпечаток на личность молодого человека. Окунувшись в среду молодых, часто очень умных людей, сверстников, бурлящих желаниями сделаться не то благодетелями человечества, не то господами всего мира, не то генералами, наворовавшими на службе миллионы, не то белинскими и робеспьерами, неумолимо страстно бичующими общественное зло или даже рубящими головы всяких подлецов, легко было запрезирать весь покрытый молью мир «отцов», «родителей», начальников, наконец. Именно так и жили лучшие из столичных студентов того времени. Учиться, учиться старательно в то время в этой среде считалось смешной подлостью. Так Родя вылетел из университета.
В комнату, не постучав, степенно зашла служанка хозяйки нестарая ещё Аграфена. А, всё валяешься, запросто обратилась она к Роде. Не платишь, хозяйка баит, смотри, ох, смотри, паря. Да ты, никак, голоден? Не надо ли тебе чего? Надо, с двусмысленной улыбкой протянул Родя. Ах, охальник, захохотала молодушка, шутливо замахиваясь на Родю. Оба, однако, понимали, что Роде сейчас не до молодушек и не до неприличных намёков. Вдруг Родя спросил, а что, мол, Груша, у хозяйки-то дрова во дворе всё не переколоты? Да, нет, откликнулась Груша, работника какого надо сыскать, чтоб переколол. Вот и работа, решил Родя. Только надо топор где сыскать, да поскорее, чтоб никто эту работу у него не перенял.
Вся эта непривычная обстановка жизни без гроша нервировала Родиона Романовича. Он, в жизни не рубивший дров, должен был почему-то тот час же за это приниматься. Он, читавший самого Николая Гавриловича Чернышевского, упивавшийся его романом «Что делать?», как упивались в то время девять десятых лучших и самых чистых юношей и девушек России, должен почему-то терять время на поиски еды. О, как мерзка может быть жизнь совсем молодого человека, брошенного в водоворот всех этих презренных инстинктов, вынужденного отвлекаться на грязь каморки и на ноющие мысли об еде. Он, он, столь страстно мечтавший о великом деле, о счастье всего человечества, самой последней былинки во вселенной, и – какие-то тёмные инстинкты.
Грушенька ещё повертелась в каморке и разочарованно ушла, не дождавшись обычных родиных шлепков по её полной попке. Совсем мальчик задумался, лениво раздумывала про себя эта простая, милая девушка, спускаясь по большой лестнице дома. Родя был из образованных, следовательно, людей для неё не совсем понятных и странных. Он не приставал к ней, как другие жильцы, так только – иногда по попе погладит, да пошутит. Совсем задумался паря, видать ни есть нечего, ни работы нет. Не жалеют их в ихних университетах. Родя интересовал Грушу, но всерьёз думать о нём было ей невозможно – не того полёта птица. Уж больно умён. Иногда войдёшь к нему, а он чего-то пишет. Писарь!
Аграфена была из простых, но очень живых девушек. Вращаясь среди жильцов огромного дома, видя людей всяких – умных и глупых, чистых и грязных, пьяных и трезвых, глубоко порочных и трогательно девственных, она несмотря на свою простоту, многое понимала, а многое и просто не то, чтобы понимала, а правильно и глубоко ощущала, как понимают дети, что вот этот дядя очень хороший, а тот – глубоко мерзкий. И ведь дети понимают это чрезвычайно точно. Зачастую иной подлец взрослого опытного человека обманет, а ребёнка не сможет – когда понимают чувством, интуицией, а не размеренным разумом, то понимают очень глубоко. Вот так Грушенька понимала Родю. Любила ли она его – бог весть…
Родион Романович, между тем, о Груше совсем не думал. Мысль о еде, которую он может купить, переколов валявшиеся во дворе хозяйкины чураки на дрова, несколько подбодрила его. Как, однако, с топором? Где топор-то взять? У студента отродясь никаких топоров не бывало, и купить было не на что. Приятели родины мало в этом от него отличались – бестопорные. Родион вышел на улицу и пошёл, куда глаза глядят, лихорадочно соображая, как решить эту трудность. Нечаянно в каком-то дворе увидел работников – то ли сарай чинят, то ли те же сараи сносят. Работники, не стесняясь его присутствием, бросили инструмент и работу, и пошли куда-то, небось, пообедать в трактир. Инструмент был разбросан на полу сарая – подходи, бери.
Презренное же я существо, презренное же существо, думал Родион. Вот до чего довела проклятая бедность – ладно бы надо дрова колоть, положим, Пётр Великий тоже был плотник, тоже топором махал, но ведь я же вот сейчас должен украсть чей-то топор, чтобы просто поесть. Удел нищеты – воровство ради кормёжки. Ещё немного – и буду милостыню просить. Ну, уж нет! Проще ограбить кого-нибудь. Да, сейчас топор в руках раба, чтобы выполнить тяжкую работу, за которую он получит жалкую похлёбку, а завтра этим же топором тот же раб размозжит голову своему хозяину-угнетателю. Эта мысль пронзила Родиона Романовича. Да, я, умирающий с голоду, именно поэтому-то имею право расправиться со своим угнетателем! Я право имею!
Родион Романович никогда ни вором, ни грабителем не был. Да и какое воровство – топор на время позаимствовать. Ну, переколет он дровишки хозяйке, получит рубля три за работу, и быстро вернёт «струмент» на место. Раскольников был порядочный, ранее никогда чужое и не подумал бы взять. Да и жили в этой округе Петербурга хорошо – работники запросто оставляли свои инструменты чуть ни на глазах у всех, никто ничего не брал, народ всё степенный, без склонности зариться на чужое. Да что тут думать, подбадривал себя Родя. Быстро всё сделаю, а потом мужикам объясню, простите, мол, нужно было очень. Раскольников поймал себя на мысли, что уже несколько минут стоит и как-то с недоумением смотрит на лежащий на полу сарая обыкновенный топор.
Когда он с каким-то стеснением преступника, впервые в жизни совершающего преступление, наклонился и коснулся этого топора, с хорошо наточенным блестящим лезвием, так вкусно пахнувшего свежей стружкой, ладно и как-то даже изящно насаженного на гладкое топорище, что-то упало у него внутри. Вот так просто! Так просто взять в руки оружие и стать уже не просто Родькой, голодным из бывших студентов, жалким нищим, жаждущим самой низкой, самой дешёвой работы, стать человеком вооружённым, защищённым и даже способным напасть. Топор – это уже оружие. Оружие же существует, чтобы не было на свете рабов! Раскольников вдруг приободрился. Чего он раскис! Ну, не наколет дров, так и так хорошо, с топором-то!
Потом он быстро пошёл, нет, даже слегка побежал, пряча под потрёпанной студенческой тужуркой холодную стал топора. Чёрт-те что, бегу как преступник, каторжник какой! Ну не убить же я этим топором кого хочу, мелькало в голове у опустившегося студента. Раскольников, наконец, замедлил шаг, пошёл спокойно. Всё кругом было, как обычно – улица, фонарь, аптека. Родя осмотрелся – ах, как же он не подумал! Вот здесь, в этом, то есть, доме живёт старуха-процентщица, может в долг дать! Что же он об этом давеча-то не вспомнил? Ну конечно, можно сейчас войти и попросить у неё денег. Родион деньги у неё уже занимал, может и снова даст. Да ведь и сколько-то надо ему – на обед всего-то, не уж-то, не даст? Приятная холодность топора, казалось, грела ему душу.
Вот как хорошо теперь-то, раздумывал Родя! Сейчас добуду денег, сейчас всё будет. Ведь вот ладно бы Родион Романович был природным плотником, то есть вот наследственным артельщиком, когда и отец, и дед, и прадед были также плотниками и могли с помощью такого вот топора и дом построить, и мебель в дом произвести, и корабль стодвадцатипушечный срубить, и свинью тем же топором и столь же хладнокровно зарубить, чтобы полакомиться мягкой свининкой. Да нет же! Отродясь никакие предки и сам Раскольников топором не владели. Однако, когда он прижимал это оружие к своему телу, он чувствовал какой-то необыкновенный подъём духа. О, Русь, Русь сколько необыкновенного в твоих даже обыкновенных с виду людях! И Родя постучался к старухе.
Старуха, то есть какая же, помилуйте, старуха, женщина лет за пятьдесят, чистенькая, несколько строгая, всей округе давала в долг денег. И то сказать, чем же ещё прокормиться ей было возможно – в прачки идти тяжело для её лет, в весёлые девицы тоже тяжело, да и мало желающих мужчин на весёлую девицу её годов. Прислугу тоже господа подбирают себе помоложе. Процентщица жила тяжело, заёмщики люди резкие, часто просто голодные да пьяные. Впрочем, дела шли неплохо. Конечно, иной человек поморщится, как это, мол, людей мучать процентами, не гуманно, мол. Да ведь живот-то есть каждый день просит, тут уж не до гуманности! Со старухой, в помощницах, жила её сводная сестра чуть моложе её, женщина с виду тихая и покорная.
Обе женщины, по сути, были глубоко несчастны. Самые несчастные, самые ничтожные люди, как известно, мало понимают, как они несчастны и как они ничтожны. Иной человек живёт самой ужасной, самой порочной, самой преступной жизнью, кажется повеситься надо от безнравственности и моральной грязи кругом – ан нет! Ничего особенного о себе не думает, старается, то есть, вообще не сравнивать. Я, мол, особенный, несравненный, и всё тут. Мучаются же собственным несовершенством, собственными иногда мельчайшими недостатками люди прекрасные, почти идеальные. И как мучаются! Само осознание собственных несовершенств не есть ли величайшее совершенство? Но большинству людей такие высоты нравственных страданий не доступны.
Раскольников вошёл в комнаты процентщицы. А, господин студент, улыбаясь беззубым ртом, поздоровалась женщина. Из задней комнаты слышно было, как сестра процентщицы что-то зло выговаривала. Кажется, сёстры поссорились. Родион Романович совсем уже было хотел попросить денег взаймы у столь доброй к нему банкирши, но вдруг случилось непредвиденное – топор, который Раскольников придерживал под тужуркой, выскользнул и со стуком упал на пол, прямо перед процентщицей. На стук вошла в комнату рассерженная сестра хозяйки. Родя совсем уже хотел извиниться за шум, но тут свершилось непредвиденное. Уже потом, в течение многих лет эта потрясающая сцена стояла у Раскольникова перед глазами и мучала его ночными кошмарами.
И ведь мог же он догадаться! Ведь, действительно, было чрезвычайно странно и непривычно, что сестра процентщицы, такая тихая и незаметная, почему-то в этот день и в этот час почему-то чуть не впервые в жизни оказалась донельзя рассерженной и даже злой. Как? Как могло случиться, что это забитое, серое существо, всю свою прежнюю жизнь рабски подчинявшееся сначала родителям, а потом властной и деспотичной сестре, это существо, не сказавшее за всю свою уже немалую жизнь и трёх злых слов кому бы то ни было, в этот самый день и час, когда Раскольников вошёл к ним с топором, взбунтовалось? Как почувствовала эта женщина, что рядом, прямо вот входит к ним другой бунтарь, да и не бунтарь даже, а так…
Старуха-процентщица вдруг вся исказилась немыслимой злобой, кажется, даже затряслась от ненависти. Что такое, мелькнуло у Родиона в мозгу, зачем? Старуха, несмотря на свой возраст, малый, согбенный рост и очевидное слабосилие, совершенно неожиданно для всех, и даже, скорее всего, для себя самой, очень проворно и ловко схватила упавший на пол топор и в абсолютной тишине, двумя руками, обрушила инструмент на голову сестре! Было впечатление, что она всю жизнь рубила дрова и никакой трудности для неё не было в таком самом обыкновенном разрубании чего бы то ни было – дерева, деревянного чурака при рубке дров, а то и человеческой головы.
Топор, топор-то, напряжённо заговорил какой-то голос внутри Родиона Романовича. Почему-то именно топор более всего занимал его в то ничтожное мгновение между тем мигом, как процентщица схватила топор и тем ещё более ничтожным мигом, как топор стал стремительно опускаться на голову грубящей сестры старухи. Топор как будто стал чем-то самостоятельным и даже живым. Не они, ни безвестный плотник, у которого Родя украл топор, ни сам Раскольников, ни старуха-процентщица как будто уже вовсе не управляли топором, а он сам, злобное, острое и прочное оружие, командовал, притягивал к себе руки всякого озлобленного, всякого смелого, всякого самого по себе, всякого давшего себе право воспользоваться им.
Что-то громко хрястнуло в несчастной голове сестры, подвергнувшейся этому смертельному, как потом выяснилось, нападению. Сестра как-то даже аккуратно осела на пол. Хлещет кровь из порубленной головы, старуха с озлобленным, каким-то ведьминым взглядом и донельзя изумлённый Родя, совершенно потерявшийся в этой обстановке. Топор выскользнул из рук процентщицы и со стуком повалился прямо возле сидящей в крови сестры. Вдруг вся окровавленная умирающая сестра потянулась за топором и, уже совсем как в страшном, невозможном сне, схватила его. Как могла эта почти разрубленная, истекающая кровью и мозгами несчастная в последние не то, что минуты, но мгновения своей несчастной жизни это сделать…
Вот так, вот в такие-то моменты и понимаешь, откуда берутся силы у бессильного, откуда берётся гордость у униженного, откуда берётся храбрость у трусливого. Накопилось, что-то перехлестнуло в душе у сестрицы, не надобно ей стало ничего, ни жизни не надо, ни света белого не надо, а только вот одно – отомстить. Отомстить той, которая мучила, терзала, упрекала её всю жизнь, не давала ей ни жизни, ни покою. И вот теперь – последнее отняла, жизнь саму! Не прощу, рыдало всё внутри сестрицы, не прощууу! Иной скажет, как же, ведь сестра же, едина кровь. Куды! Сколько на свете родственников, не то чтобы не понимающих или завидующих, а люто ненавидящих друг друга, у которых под внешней учтивостью скрывается злоба на родню!
Сестра взмахнула топором не менее проворно, чем только что это сделала сама процентщица. Хрясь, громко хрустнула голова старухи-процентщицы! Если бы Родион Романович мог подумать, что сестра, умирая, найдёт в себе силы на такое, то он, может быть, бросился бы спасать процентщицу. Хотя нет, может быть, и не бросился бы. Да и кто не растеряется от таких невозможных сцен, какое сердце не содрогнётся от ужасов окровавленных, разрубленных голов, залитых кровью тел, пола, топора, с прилипшими к нему волосами и ниточками, тоже истекающего кровью? Как хрупка человеческая жизнь! Как непредвиденно может ждать нас в любой момент какое-нибудь страшное событие! И с кем же – с тихими старушками, живущими в тихом квартале!
Тихие старушки… Человек – существо загадочное и непознанное. Никто никогда не знает, что может сделать иной с виду очень тихий человек. Вот эти две жили себе тихой жизнью, а попался под руки топор, обыкновенный, то есть плотницкий топор, заметьте, не палаческий, не гильотина какая-нибудь – и, не задумываясь, обе наши тихони перерубили друг друга! Только что они жили, дышали, даже не так уж часто и вздорили, а вот теперь – ужасное зрелище, немыслимые события. Из-за какого-то пустяка, скорее всего – и такие кошмары. Два смертельно поражённых, окровавленных тела дёргались в последней краткой агонии перед Родей. Как будто что-то шуршало от этих толчков под ногами Родиона Романовича.
Когда Раскольников немного пришёл в себя от страшной сцены, всё было кончено – обе женщины бездыханными лежали на полу в каких-то немыслимых лужах крови. Топор-то, топор-то, било в мозг Роди! Топор-то я взял. Ну, казалось бы, да брось ты топор, да чёрт с ним с топором-то! Чего несчастному голодному студенту думать о какой-то железке в такой момент? Но Родион Романович в каком-то ослеплении зачем-то схватил украденный им топор, догадался вытереть его от крови какой-то попавшейся под руку тряпкой, спрятал его на груди и побежал вон из залитой кровью квартиры. Невозможно, невозможно, била только одна мысль в мозг. Если бы он смог, то побежал бы, но от бессилия он едва плёлся, а страшный топор, казалось, жёг его тело своим ужасом.
Ему казалось, что все на улице, прохожие, бонны с детьми, лошади, мастеровые, детишки, извозчики не просто смотрят на него, а прямо таки тыкают в него пальцами, кричат, бегут за ним. Вот сейчас, сейчас они его нагонят, собьют с ног, схватят! Между тем, ничего подобного вокруг него не происходило. Так всегда и происходит зло – с виду почти ничего не меняется, обыватель ничего не видит и ничего не понимает. Он, обыватель понял бы, но инстинкт ему говорит, что понимать ничего не надо, надо гнать от себя все подозрения и плохие мысли, иначе можно самому попасть в участники того ужасного зла, которое постоянно происходит вокруг нас в мире. Только какая-нибудь вечерняя газета вдруг сообщит, что рядом с нами кого-нибудь зарезали, а мы и не знали.
Как Родя догадался прийти на какой-то пустырь, как догадался найти какой-то валун, которых там валялось много и забросить топор под этот камень, помнилось ему плохо. Вне себя от пережитого Раскольников вернулся в свою каморку. Самое удивительное, что топор тряпицей он вытер очень тщательно, никаких следов крови на его одежде не было. Никто не обратил внимания и не остановил бывшего студента, когда он метался по городу сам не свой. Всё оказалось шито-крыто. Родя свернулся калачиком на постели. Груша по доброте душевной и, может быть, по тайной страсти к нему, принесла ему поесть. Раскольников лихорадочно поел, Груша сидела рядом, а потом очень медленно, дрожжащей рукой неожиданно погладила его по голове.
Груше именно в этот день почему-то именно к Родиону как-то тянулась. Не было больше никого вокруг Родиона Романовича, кто мог бы вот так просто посочувствовать тому беспокойству, в котором пребывал бывший студент. Бедность отталкивающа, о, как она отталкивает нас, как бежим мы ото всякого человека, впавшего в неблагополучие, как не хотим даже думать, что рядом с нами кому-то плохо, может быть даже плохо не по какой-то его, этого человека, вине, а просто вот и поесть-то от бедности нечего. Мы боимся, боимся заразиться неудачей, заразиться несчастьем, боимся собственной человечности. Аграфена же относилась к тому редкому типу людей, для которых сочувствие несчастному было ещё не умершей способностью души.
Убийство потрясло всю округу. Долго работали следователи. Свидетелей почти не оказалось. Как выяснилось, процентщицу не любили очень многие в округе, а её тихая с виду сестра регулярно цапалась с ней. Цапалась, впрочем, не так уж сильно – никто никогда не видел и не слышал, чтобы они, к примеру, били друг друга или таскали друг друга за волосы. Осталось только загадкой, куда девался топор, которым были убиты обе женщины. Подозревали многих. Таскали на допрос и Родю, но ничего ни от кого не добились. Через много лет, Родион Романович Раскольников, сделавший блестящую карьеру, генерал, с возмущением думал, как этот писака Достоевский умудрился так наклеветать на него, тихого студента, в романе об этом необычайном происшествии.
Фёдор Михайлович Достоевский узнал об этой необычайно кровавой истории из газет. По любопытству ко всякому злу, свойственному этому недостаточно доброму и недостаточно даже нравственно чистоплотному человеку, он ходил по пятам следователей, говорил со всеми, кто хоть что-то мог об этом происшествии сказать. Не обошёл стороной он и Родиона Романовича Раскольникова. Родя невзлюбил его с первой встречи. Этакого мерзавца, мерзавца не внешнего даже, хотя и вид был у подлеца Федьки ещё тот, а мерзавца внутреннего, надо было ещё поискать по всему Петербургу. Достоевский вбил себе в голову, что именно Раскольников убил. Между тем, всякий, кто хоть немного знал Родиона, никогда бы так даже бы и не подумал.
Метки: 19 век Россия банковское дело Достоевский убийство Санкт-Петербург художественная литература |
Тихонов, В. А. Истинная история Родиона Романовича Раскольникова: Рассказ |
Тихонов, Вячеслав Анатольевич
Истинная история Родиона Романовича Раскольникова
В Петербурге жарким летом 1866 года в большом многоквартирном и многоэтажном доме в крошечной, честно сказать, на редкость гнусной и грязной каморке лежал на каком-то жутком топчане отчисленный за неуплату студент университета Родион, или, как его звали родственники и приятели, Родя Раскольников, лет двадцати с чем-то, из обедневших не то дворян, не то купцов. Раскольников в этот жаркий день пытался сообразить, что нужно сделать, чтобы ему, Роде, поесть. Мама денег ещё не прислала, да и нет у мамы денег. За эту жуткую каморку не плачено – того гляди хозяйка выставит на улицу. Приятели его были такие же не очень-то удачливые студенты или бывшие студенты. Ни работать, ни учиться никто из их компании не умел, да и не хотел.
В комнату, не постучав, степенно зашла служанка хозяйки нестарая ещё Аграфена. А, всё валяешься, запросто обратилась она к Роде. Не платишь, хозяйка баит, смотри, ох, смотри, паря. Да ты, никак, голоден? Не надо ли тебе чего? Надо, с двусмысленной улыбкой протянул Родя. Ах, охальник, захохотала молодушка, шутливо замахиваясь на Родю. Оба, однако, понимали, что Роде сейчас не до молодушек и не до неприличных намёков. Вдруг Родя спросил, а что, мол, Груша, у хозяйки-то дрова во дворе всё не переколоты? Да, нет, откликнулась Груша, работника какого надо сыскать, чтоб переколол. Вот и работа, решил Родя. Только надо топор где сыскать, да поскорее, чтоб никто эту работу у него не перенял.
Грушенька ещё повертелась в каморке и разочарованно ушла, не дождавшись обычных родиных шлепков по её полной попке. Совсем мальчик задумался, лениво раздумывала про себя эта простая, милая девушка, спускаясь по большой лестнице дома. Родя был из образованных, следовательно, людей для неё не совсем понятных и странных. Он не приставал к ней, как другие жильцы, так только – иногда по попе погладит, да пошутит. Совсем задумался паря, видать ни есть нечего, ни работы нет. Не жалеют их в ихних университетах. Родя интересовал Грушу, но всерьёз думать о нём было ей невозможно – не того полёта птица. Уж больно умён. Иногда войдёшь к нему, а он чего-то пишет. Писарь!
Родион Романович, между тем, о Груше совсем не думал. Мысль о еде, которую он может купить, переколов валявшиеся во дворе хозяйкины чураки на дрова, несколько подбодрила его. Как, однако, с топором? Где топор-то взять? У студента отродясь никаких топоров не бывало, и купить было не на что. Приятели родины мало в этом от него отличались – бестопорные. Родион вышел на улицу и пошёл, куда глаза глядят, лихорадочно соображая, как решить эту трудность. Нечаянно в каком-то дворе увидел работников – то ли сарай чинят, то ли те же сараи сносят. Работники, не стесняясь его присутствием, бросили инструмент и работу, и пошли куда-то, небось, пообедать в трактир. Инструмент был разбросан на полу сарая – подходи, бери.
Родион Романович никогда вором не был. Да и какое воровство – топор на время позаимствовать. Ну, переколет он дровишки хозяйке, получит рубля три за работу, и быстро вернёт «струмент» на место. Раскольников был порядочный, ранее никогда чужое и не подумал бы взять. Да и жили в этой округе Петербурга хорошо – работники запросто оставляли свои инструменты чуть ни на глазах у всех, никто ничего не брал, народ всё степенный, без склонности зариться на чужое. Да что тут думать, подбадривал себя Родя. Быстро всё сделаю, а потом мужикам объясню, простите, мол, нужно было очень. Раскольников поймал себя на мысли, что уже несколько минут стоит и как-то с недоумением смотрит на лежащий на полу сарая обыкновенный топор.
Потом он быстро пошёл, нет, даже слегка побежал, пряча под потрёпанной студенческой тужуркой холодную стал топора. Чёрт-те что, бегу как преступник, каторжник какой! Ну не убить же я этим топором кого хочу, мелькало в голове у опустившегося студента. Раскольников, наконец, замедлил шаг, пошёл спокойно. Всё кругом было, как обычно – улица, фонарь, аптека. Родя посмотрел вокруг – ах, как же он не подумал! Вот здесь, в этом, то есть, доме живёт старуха-процентщица, может в долг дать! Что же он об этом давеча-то не вспомнил? Ну конечно, можно сейчас войти и попросить у неё денег. Родион деньги у неё уже занимал, может и снова даст. Да ведь и сколько-то надо ему – на обед всего-то, не уж-то, не даст?
Старуха, то есть какая же, помилуйте, старуха, женщина лет за пятьдесят, чистенькая, несколько строгая, всей округе давала в долг денег. И то сказать, чем же ещё прокормиться ей было возможно – в прачки тяжело для её лет, в весёлые девицы тоже тяжело, да и мало желающих мужчин на весёлую девицу её годов. Прислугу тоже господа подбирают себе по моложе. Процентщица жила тяжело, заёмщики люди резкие, часто просто голодные да пьяные. Впрочем, дела шли неплохо. Конечно, иной человек поморщится, как это, мол, людей мучать процентами, не гуманно, мол. Да ведь живот-то есть каждый день просит, тут уж не до гуманности! Со старухой, в помощницах, жила вместе с ней её сводная сестра чуть моложе её, женщина тихая и покорная.
Раскольников вошёл в комнаты процентщицы. А, господин студент, улыбаясь беззубым ртом, поздоровалась женщина. Из задней комнаты слышно было, как сестра процентщицы что-то зло выговаривала. Кажется, сёстры поссорились. Родион Романович совсем уже было хотел попросить денег взаймы у столь доброй к нему банкирши, но вдруг случилось непредвиденное – топор, который Раскольников придерживал под тужуркой, выскользнул и со стуком упал на пол, прямо перед процентщицей. На стук вошла в комнату рассерженная сестра хозяйки. Родя совсем уже хотел извиниться за шум, но тут свершилось непредвиденное. Уже потом, в течение многих лет эта потрясающая сцена стояла у Раскольникова перед глазами и мучала его ночными кошмарами.
Старуха-процентщица вдруг вся исказилась немыслимой злобой, кажется, даже затряслась он ненависти. Что такое, мелькнуло у Родиона в мозгу, зачем? Старуха, несмотря на свой возраст, малый, согбенный рост и очевидное слабосилие, совершенно неожиданно для всех, и даже, скорее всего, для себя самой, очень проворно и ловко схватила упавший на пол топор и в абсолютной тишине, двумя руками, обрушила инструмент на голову сестре! Было ощущение, что она всю жизнь рубила дрова и никакой трудности для неё не было в таком самом обыкновенном разрубании чего бы то ни было – дерева, деревянного чурака при рубке дров, а то и человеческой головы.
Что-то громко хрястнуло в несчастной голове сестры, подвергнувшейся этому смертельному, как потом выяснилось, нападению. Сестра как-то даже аккуратно осела на пол. Хлещет кровь из порубленной головы, старуха с озлобленным, каким-то ведьминым взглядом и донельзя изумлённый Родя, совершенно потерявшийся в этой обстановке. Топор выскользнул из рук процентщицы и со стуком повалился прямо возле сидящей в крови сестры. Вдруг вся окровавленная умирающая сестра потянулась за топором и уже совсем как в страшном, невозможном сне схватила его. Как могла эта почти разрубленная, истекающая кровью и мозгами несчастная в последние не то, что минуты, но мгновения своей несчастной жизни это сделать…
Сестра взмахнула топором не менее проворно, чем только что это сделала сама процентщица. Хрясь, громко хрустнула голова старухи-процентщицы! Если бы Родион Романович мог подумать, что сестра, умирая, найдёт в себе силы на такое, то он, может быть, бросился бы спасать процентщицу. Хотя нет, может быть, и не бросился бы. Да и кто не растеряется от таких невозможных сцен, какое сердце не содрогнётся от ужасов окровавленных, разрубленных голов, залитых кровью тел, пола, топора, с прилипшими к нему волосами и ниточками, тоже истекающего кровью? Как хрупка человеческая жизнь! Как непредвиденно может ждать нас в любой момент какое-нибудь страшное событие! И с кем же – с тихими старушками, живущими в тихом квартале!
Когда Раскольников немного пришёл в себя от страшной сцены, всё было кончено – обе женщины бездыханными лежали на полу в каких-то немыслимых лужах крови. Топор-то, топор-то било в мозг Роди! Топор-то я взял. Ну, казалось бы, да брось ты топор, да чёрт с ним с топором-то! Чего несчастному голодному студенту думать о какой-то железке в такой момент? Но Родион Романович в каком-то ослеплении зачем-то схватил украденный им топор, догадался вытереть его от крови какой-то попавшейся под руку тряпкой, спрятал его на груди и побежал вон из залитой кровью квартиры. Невозможно, невозможно, била только одна мысль в мозг. Если бы он смог, то побежал бы, но от бессилия он едва плёлся, а страшный топор, казалось, жёг его тело своим ужасом.
Как он догадался прийти на какой-то пустырь, как догадался найти какой-то валун, которых там валялось много и забросить топор под этот камень, помнилось ему плохо. Вне себя от пережитого Раскольников вернулся в свою каморку. Самое удивительное, что топор тряпицей он вытер очень тщательно, никаких следов крови на его одежде не было. Никто не обратил внимания и не остановил бывшего студента, когда он метался по городу сам не свой. Всё оказалось шито-крыто. Родя свернулся калачиком на постели. Груша по доброте душевной и, может быть, по тайной страсти к нему, принесла поесть. Раскольников лихорадочно поел, Груша сидела рядом, а потом очень медленно, дрожжащей рукой неожиданно погладила его по голове.
Убийство потрясло всю округу. Долго работали следователи. Свидетелей почти не оказалось. Как выяснилось, процентщицу не любили очень многие в округе, а её тихая с виду сестра регулярно цапалась с ней. Цапалась, впрочем, не так уж сильно – никто никогда не видел и не слышал, чтобы они, к примеру, били друг друга или таскали друг друга за волосы. Осталось только загадкой, куда девался топор, которым были убиты обе женщины. Подозревали многих. Таскали на допрос и Родю, но ничего ни от кого не добились. Через много лет, Родион Романович Раскольников, сделавший блестящую карьеру, генерал, с возмущением думал, как этот писака Достоевский умудрился так наклеветать на него, тихого студента, в романе об этом необычайном происшествии.
Метки: Россия 19 век банковское дело Достоевский убийство художественная литература |
Тихонов, В. А. Розанов зимой шестнадцатого: Рассказ |
Метки: 1916 год Распутин религия пола сексуальная революция в России Россия секс Василий Васильевич Розанов |
Литература и государство |
Метки: Россия художественная литература 19 век государственный аппарат русская проза 19 века причины появления великой русской литературы репрессии против писателей |
Тихонов, В. А. Бунин осенью девятнадцатого: Рассказ |
Метки: Бунин Одесса 1919 год гражданская война белые красные Россия |
Почему белые проиграли гражданскую войну 1918-1920 гг.? |
1 причина: крайняя степень неорганизованности белых. На юге Корнилов, Деникин и Врангель воевали отдельно, никак не согласовывая свои действия ни с кем. На востоке белочехи, Колчак воевали отдельно, не обращая внимания на прочие белые силы. На севере Миллер воевал отдельно, наплевав на Колчака и уж тем более на Деникина. Юденич шёл на Петроград из Эстонии тоже отдельно ото всех прочих белых. Но это ещё не всё! Никакого серьёзного порядка не было и внутри этих главных белых группировок. Армия Деникина - армия без тылов, то есть никто в организованном порядке не собирает с населения и не подвозит на позиции, например, продовольствие - деникинцы просто отнимают его у местных жителей, грабят их, разоряют подчистую. Колчак весной 1919 г. пошёл в единственное своё более или менее успешное наступление, даже взял Уфу. Вы думаете, есть хоть какие-нибудь следы какого-нибудь нормального военного планирования в армии Колчака, как это было у красных, как это было повсеместно уже в то время во всех приличных армиях мира?! Вы ошибаетесь! Просто кто-то кому-то приказал, а возьми-ка, братец, Уфу - её и взяли. То есть, мало того, что армии белых занимались самоснабжением, то есть морально разлагались в повальных грабежах и насилиях над местным населением, но и элементарного плана военной кампании не могли составить! Вот такие вояки! Всё делали тяп-ляп, на авось. Ну и как они могли вообще воевать?! Удивительно не то, что они проиграли, а то, что целых примерно полтора года (с конца мая 1918 г. до середины октября 1919 г.) могли хоть чем-то угрожать Советской власти!
2 причина: отсутствие хоть какой-то внятной политической программы у белых. Кем по своим политическим убеждениям был Деникин? Или Корнилов? Или Миллер? Ну, то, что Колчак и Врангель не скрывали своей симпатии к абсолютной монархии, это известно. Каково? Абсолютная, примитивная, средневековая монархия аж в 20 в.! В стране с населением в 150 миллионов, с пятой по размерам экономикой мира! Отсутствие в деятельности белых хоть какого-то внятного представления о будущем России просто поражает! Ничего, кроме ненависти к коммунистам, к ЛЮБЫМ революционерам! Нежелание ничего менять в вековом режиме княжеской-царской-императорской России с её помещичьим землевладением, голодом, коррупционным произволом бюрократии, тяжелейшим положением рабочих масс. Вообще ничего от слова "вообще". Белые испытывали органическое отвращение не только к какому-нибудь нормальному государственному порядку, но и к любым разговорам с народом. В армии Колчака офицерам категорически запрещено было разговаривать с солдатами о политике! У Деникина в армии просто не было никого, кроме офицеров, простой народ в его армию не брали, разговаривать не с кем. Вместо митингов, идеологической работы, просвещения, как это было у красных - редкие богослужения с нелепыми ритуалами и непонятным бормотанием попов. Естественно, 9/10 населения белых не понимало, не принимало и не относилось к ним всерьёз. Воистину - "белые банды".
3 причина: опора белых на иностранных врагов России. На Дальнем Востоке примерно этак к году 1920 г. почти все бывшие белые стали ярыми сторонниками красных. Почему? Очень просто - основные территории русского Дальнего Востока с начала гражданской войны оккупировала Япония и все местные белые - Семёнов, Унгерн, Калмыков - были просто марионетками этих иностранных хищников. И сохраниться русский Дальний Восток мог как именно русский ТОЛЬКО будучи частью Советского государства. В этих условиях любой русский патриот в этих краях в короткое время становился ярым коммунистом! Белые армии существовали ТОЛЬКО за счёт помощи иностранных держав, врагов России. Колчак тот даже просто числился на службе в британских вооружённых силах. Белочехи, взорвавшие в 1918 г. всю Сибирь, Урал и Поволжье гражданской войной, ОФИЦИАЛЬНО считались частью французской армии! Юденич, Деникин и Колчак смогли наступать ТОЛЬКО потому, что были снабжены иностранным оружием, боеприпасами, снаряжением и обмундированием, танками и самолётами, прежде всего английским снабжением. Ну не было ни на белом Юге, ни в белой Сибири, ни на Севере ни оружейных заводов, ни заводов боеприпасов, ни текстильных фабрик. НЕ БЫЛО. Негде, кроме как от иностранцев, белым было взять всё это. Вот так. И как должно было население всё это безобразие воспринимать? Гнусные иностранные наёмники, на иностранные деньги, чисто по-бандитски, ничего никому не объясняя, грабят и убивают народ России! И при этом сами белые ничего никому не собирались объяснять и ничего не объяснили.
4 причина: народ был за Ленина. Ленин, лидер коммунистов, всегда делал одно и то же - он чутко прислушивался к мнению большинства народных масс России и выполнял эти народные требования. Народ хочет земли? Вообще-то наделение землёй миллионов мелких частных собственников не входило в программу строительства коммунизма, но мнение народное для коммунистов было законом, и народ землю получил. Белые, естественно, никакую землю никому не дали. Инородцы в России просили автономии, а то и независимости? Ленин дал всем нерусским народам автономию, а некоторым - и независимость. Белые, естественно, были расистами, для них Россия могла быть только для русских, которых, между прочим в стране в то время было всего-то около 40%! Ясно, что не только широкие массы главного класса России - крестьянства - но и практически все нерусские народы России стали ленинцами. Народ захотел рыночных отношений? Это не входило в планы коммунистов, наоборот! Но мнение широких народных масс для коммунистов превыше всего - и народ получил нэп, наш маленький капитализм. То есть и бизнес тоже встал на сторону Ленина! Само собой, что за коммунистов были рабочие, ведь Ленин дал им гарантию от безработицы (вся промышленность стала государственной!), 8-часовой рабочий день, бесконечные социальные льготы - бесплатную медицину, бесплатное жильё, бесплатное образование, дешёвые цены на всё. Естественно, белые и слышать ничего об этом не хотели! И после этого вы спрашиваете, почему победили красные?!
Сегодня 25 мая 2018 года исполняется СТО ЛЕТ с начала гражданской войны в России, которую выиграла народная, красная Советская власть. Именно в этот день сто лет назад 25 мая 1918 года в Челябинске произошла стычка с одним из подразделений чехословацкого корпуса местной Красной гвардии. Эта стычка привела к мятежу чехословацкого корпуса. Эти иностранные наёмники, чехословаки, привели к власти в Сибири Колчака. Так образовался Восточный фронт гражданской войны. Самый тяжёлые моменты красного Восточного фронта в гражданской войне - август 1918 и апрель 1919 гг. А в феврале 1920 г. Восточный фронт был ликвидирован, ввиду отсутствия белых сил. Красные на востоке победили. Правда, Дальний Восток России вошёл в состав Советского государства только 25 октября 1922 г. со взятием Владивостока, но это была уже по сути не война с белыми, а неявная война с японскими интервентами, стоявшими за спиной их марионеточных местных антикоммунистических правительств.
Метки: гражданская война 1918-120 гг. в России белые красные Ленин Деникин Колчак причины победы красных |
Факторы формирования гениального поэта |
Метки: Пушкин поэзия Россия литература причины гениальности поэзии Пушкина европеизация России война 1812 года |
Причины талантливости Пушкина |
Метки: Пушкин Россия литература СССР война 1812 года третья мировая война Евтушенка |
Глупость писателей |
Метки: Пушкин литература Россия риторика Толстой Достоевский религия |
Датировка трактатов Диогена Лаэртского и Секста Эмпирика в контексте греческой литературы эпохи «второй софистики» |
Тихонов, Вячеслав Анатольевич
Датировка трактатов Диогена Лаэртского и Секста Эмпирика в контексте греческой литературы эпохи «второй софистики»
Литература
1. Афиней. Пир мудрецов. В 2-х т. – М., 2004–2010.
2. Беседы Эпиктета. – М., 1997.
3. Властелины Рима. – СПб., 2001.
4. Геллий, А. Аттические ночи. В 2-х тт. – СПб., 2007–2008.
5. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречении знаменитых философов. – М., 1986.
6. Лосев, А. Ф. Диоген Лаэрций – историк античной философии. – М., 1981.
7. Лосев, А. Ф. Культурно-историческое значение античного скептицизма и деятельность Секста Эмпирика // Секст Эмпирик. Соч. В 2-х т. – М., 1975–1976. – С. 5–60.
8. Лукиан Самосатский. Сочинения. В 2-х т. – СПб., 2001.
9. Павсаний. Описание Эллады. В 2-х т. – СПб., 1996.
10. Полиэн. Стратегемы. – СПб., 2002.
11. Секст Эмпирик. Соч. В 2-х т. – М., 1975–1976.
12. Тацит, К. Соч. в 2-х т. – СПб., 1993.
13. Филострат, Ф. Жизнь Аполлония Тианского. – М., 1985.
14. Целлер, Э. Очерк истории греческой философии. – СПб., 1996.
15. http://remacle.org/bloodwolf/erudits/photius/enesimede.htm [=Photius. Bibl. 212].
До сих пор точно не установлена дата написания трактата Диогена Лаэртского по истории греческой философии. Яркие недостатки этой научной работы с точки зрения строгой критики 18-19 вв. требовали отнести её к как можно более поздней эпохи античности, когда, по мнению этих слишком строгих гиперкритиков, вообще вся греческая литература пребывала в упадке. Поскольку Диоген ничего не говорит о столь влиятельном направлении в философии, как неоплатонизм, постольку традиционно дату создания трактат относят к кануну возникновения неоплатонизма, появившегося в середине 3 в.
Нижняя датировка трактата Диогена обычно базируется на упоминании им Секста Эмпирика. Кроме этого, Диоген упоминает биографии Плутарха и Эпиктета, умерших при Адриане, примерно в 120-е гг. Дата жизни и деятельности самого Секста Эмпирика плохо обоснована. Самым поздним называемым Секстом деятелем является император Тиберий, умерший в 37 г., однако, понятно, что грек мог носить римское имя «Секст» только в достаточно позднее время, вряд ли ранее конца 1–2 в., когда появились такие греки с римскими именами как Лукиан, Аппиан, Арриан, Гален, не говоря уж о плохо датируемом романисте Лонге. Можно, таким образом, отнести Секста Эмпирика не только к концу 2 и к началу 3 в., как это обычно делается, но и к началу 2 в.
Датировка труда Секста Эмпирика примерно 120-и гг., временем известности Эпиктета и Плутарха, доказывается сведениями, которые приводят о Сексте Эмпирике сам Диоген Лаэртский, при сопоставлении этих сведений с информацией Фотия и Тацита. Диоген сообщает, что Секст Эмпирик был восьмым главой возрождённого на рубеже эр философского движения скептиков-пирронистов после Энесидема, если считать Энесидема первым главой направления. Фотий в своей заметке об Энесидеме (Фотий. Библиотека. 212) упоминает, что соответствующий труд Энесидема был посвящён Луцию Туберону. Тацит приводит сведения о единственном известном знатном римлянине по имени Луций Туберон, датируя его жизнь примерно в 25 г. до н. э. – 24 г. н. э.
В период 1-130 гг. вполне помещаются правления всех семи глав скептического пирронистского направления греческой философии, упоминаемых Диогеном Лаэртским, – период нахождения каждого из этих философов во главе скептического направления занимает примерно по 15-20 лет. Можно вполне достоверно предположить, что главой скептическо-пирронистского философского направления Секст Эмпирик был примерно в 110-130 гг. Тогда главы скептического направления начиная с Энесидема до Секста Эмпирика хронологически могут быть приблизительно определены следующим образом: преемником Энесидема после его смерти примерно в 25 г. стал, согласно Диогену Лаэртскому, Зевксипп Кносский (был во главе скептиков примерно в 25–40 гг.), далее – Зевксид Кривоногий примерно в 40–60 гг., потом – Антиох Лаодикейский-на-Лике (примерно 60–75 гг.), Менодот Эмпирик Никомедийский (примерно 75–95 гг.), Геродот Тарсский (примерно 95–110 гг.). После Секста Эмпирика главой скептиков стал Сатурнин Эмпирик Кифен (примерно 130–145 гг.). О последующих главах скептиков Диоген Лаэртский ничего не сообщает, очевидно, по причине его смерти около 145 г. Опираясь на эту примерную дату смерти Диогена можно примерно определить время его рождения – 75–85 гг.
Любопытно, что начиная с 75 г. почти все главы скептиков были врачами эмпирической школы (три из четырёх, кроме учителя Секста Эмпирика Геродота Тарсского). В свете этого становится понятной поразительная устойчивость скептической философской традиции в 25–145 гг. – философы-скептики одновременно были врачами, а учитывая, что современники Секста Эмпирика философы Плутарх, Эпиктет и сам Диоген Лаэртский были достаточно приближены ко двору императоров, то, возможно, здесь речь идёт о придворных врачах-эмпириках, одновременно составлявших придворную корпорацию философов-скептиков. Длительность существования этой врачебно-философской корпорации может объясняться официальным покровительством императоров.
Опираясь на упоминание Секстом Эмпириком в своих сохранившихся трудах последнего из исторических деятелей императора Тиберия (правил в 14–37 гг.), современника Энесидема, можно сделать вывод, что содержание скептических трудов Секста Эмпирика мало отличалось от трудов основателя скептической корпорации Энесидема, тем более, что названия трудов Энесидема и Секста Эмпирика схожи (в обоих случаях упоминается основатель античного скептицизма Пиррон). Скорее всего, труды, ныне приписываемые Сексту Эмпирику, на самом деле являются каноническим текстом лекций по скептицизму, составленных когда-то Энесидемом, и дошедших с тех времён до Секста Эмпирика и до нас только с незначительными изменениями. Все главы скептической корпорации, начиная с Энесидема, читали эти лекции в своей школе.
Принимая дату смерти Секста Эмпирика за 130 г. можно предположить, что родился он примерно в 60–70 гг.
А. Ф. Лосев, автор русского перевода главного труда Секста Эмпирика и предисловия к его трудам, подробно не разбирает вопрос о датировке труда Секста, отсылая читателя к труду Э Целлера. Э. Целлер в своей истории греческой философии не решается на раннюю датировку Секста, хотя и откровенно замечает, что периоды главенства над скептическим направлением глав этого направления при традиционной поздней датировке Секста концом 2 – началом 3 вв. становятся невероятно длинными, то есть маловероятными. Эта поздняя датировка Секста всегда была очень плохо обоснована. Довод Э. Целлера, что Секст Эмпирик, как врач-философ («эмпирик» - прозвище врачей одного из направлений в медицине того времени), непременно должен жить после Галена, ещё одного врача-философа, про которого точно известно, что он умер в начале 3 в., вряд ли можно принимать в качестве серьёзного аргумента – участие врачей в философских движениях вряд ли всегда необходимо возводить только к Галену, вполне могли быть врачи-философы и до Галена, тем более, что как философ Гален вовсе не был скептиком как Секст Эмпирик.
До сих пор при попытках датировки Диогена Лаэртского не использовался тот культурный контекст, в котором существовал Диоген. Эпоха после Плутарха, Эпиктета и Секста Эмпирика до возникновения неоплатонизма, до кризиса 3 в. – это эпоха так называемой «второй софистики», греческого Возрождения, когда после сильного упадка греческой литературы возобновилось достаточно успешное развитие греческой беллетристики, науки, философии. Наиболее известные и влиятельные писатели «второй софистики» из тех, чьи труды дошли до нашего времени, – Плутарх, Лукиан, Афиней, Павсаний, Полиэн, романисты Лонг, Гелиодор, Ахилл Татий, Ксенофонт Эфесский, историки Аппиан, Арриан, Филострат, учёные Гален, Птолемей, Диофант, философы Эпиктет, Секст Эмпирик, Александр Афродисийский, римляне, писавшие по-гречески – Марк Аврелий, Элиан. Романист Харитон и еврейский историк, писавший по-гречески, Иосиф Флавий работали в самом начале «второй софистики» - в конце 1 в.
Из историков и философов «второй софистики» особо выделяется группа создателей новых жанров – создатель жанра сравнительных жизнеописаний, патриарх «второй софистики» Плутарх, автор сатирических пародийных философских диалогов Лукиан, автор гигантского полупародийного, полуучёного диалога-пира Афиней, создатель объёмного историко-религиозного путеводителя по Элладе Павсаний, автор сборника примеров военных хитростей Полиэн. Эти авторы не просто создали значительные и интересные тексты, они были создателями именно новых жанров греческой беллетристической и учёной литературы. Хотя и историки Аппиан и Арриан, учёные Птолемей и Диофант проявили не меньше таланта в своих трудах, однако, никаких особенных жанровых новинок эти деятели «второй софистики» не представили. По форме их труды – традиционные работы в традиционных жанрах учёных трактатов.
Всех этих лидеров «второй софистики», кроме Плутарха и Эпиктета, - Лукиана, Афинея, Павсания, Полиэна – объединяет время их деятельности, эпоха правления императора-философа и покровителя греческой культуры Марка Аврелия и период после его правления. Все эти авторы упоминают императора Марка, а часто и его соправителя Луция Вера – например, Лукиан восхваляет красоту жены Вера, Полиэн посвящает свой труд восточным походам императоров-соправителей, Павсаний и Афиней ограничиваются простыми упоминаниями Марка Аврелия. Плутарх и Эпиктет не упоминают императора Марка в своих трудах только потому, что эти писатели умерли до начала его правления. Нет сомнения, что если бы Плутарх и Эпиктет дожили бы до правления Марка, то непременно упомянули бы его в своих философских сочинениях и лекциях.
Такой всеобщий энтузиазм лидеров «второй софистики» вокруг императора-философа заставляет предположить, что и Диоген Лаэртский непременно упомянул бы Марка Аврелия, если бы дожил до его правления. Однако, никаких упоминаний Марка в труде Диогена нет. Отсюда можно предположить, что Диоген Лаэртский, как Плутарх и Эпиктет, умер раньше 161 г., когда Марк стал императором и раньше 180 г., когда после смерти Марка был обнаружен его философский дневник, известный с тех пор единственный философский труд Марка Аврелия.
Можно заключить, что Диоген Лаэртский создавал свою историю философов между временем Плутарха, умершего в 120-х гг., Секста Эмпирика, писавшего примерно в 115–130 гг., Эпиктета, который не пережил императора Адриана, умершего в 138 г., и правлением Марка Аврелия в 161-180 гг. Наиболее вероятная дата труда Диогена – 130-150-е гг., эпоха правления императора Антонина Пия. С Антонином Пием Диогена сближает ещё одна особенность его труда – посвящение его книги. Это посвящение позволяет ещё более сузить датировку труда Диогена Лаэртского.
Труд Диогена посвящён некоей, не названной по имени любительнице Платона. В культуре «второй софистики» есть ещё одно произведение, посвящённое не названной по имени женщине. Это – «Изображения» Лукиана. Известно, что эта похвала посвящена жене императора Луция Вера, соправителя Марка Аврелия в 161-169 гг. Судя по трудам Лукиана и Диогена Лаэртского до династии Северов в античной литературе называть имя знатной женщины в посвящении литературного произведения, очевидно, считалось неприличным, тем более, если речь шла о жене императора.
Наиболее вероятно, что именно поэтому и Диоген Лаэртский не назвал имя той женщины, которой он посвятил свой труд по истории философии, переполненный, между прочим, не очень-то приличными анекдотами. Женой императора Антонина Пия, ставшего соправителем Адриана в 135 г. и после смерти Адриана правившего самостоятельно в 138-161 гг., была Фаустина Старшая, про которую известно, что она сочетала в себе мудрость и некоторое легкомыслие. Именно такой характер и носит труд Диогена Лаэртского, в нём сочетается мудрость и легкомыслие, изложение важнейших и умнейших философских концепций с неприличными анекдотами.
Можно даже предположить, что и слух о сочетании в характере Фаустины Старшей мудрости и легкомыслия пошёл именно после этого посвящения труда Диогена Лаэртского. Фаустина Младшая умерла в 140 г., следовательно, именно на 135-140 гг. приходится посвящение Диогена Лаэртского своего труда анонимной женщине-любительнице Платона. Этот период и следует признать наиболее вероятной датой окончания книги Диогена.
Требование анонимности знатной женщины, которой посвящается литературное произведение, в Римской империи перестало соблюдаться уже при династии Северов. Флавий Филострат в начале 3 в. свою биографию философа-пифагорейца Аполлония Тианского открыто посвятил императрице Юлии Домне. И это является ещё одним, правда, второстепенным датирующим фактором для труда Диогена Лаэртского.
Книга Диогена написана в специфической манере, вошедшей в моду в середине 2 в. и очень характерной для «второй софистики», - в стиле «пёстрого» рассказа, когда серьёзный и потенциально скучный и слишком сложный текст разбавляется занимательными историями и излагается небольшими относительно автономными кусочками. До нас дошли, кроме книги Диогена Лаэртского, следующие античные книги 2-5 вв., написанные «пёстро»: «Аттические ночи» Авла Геллия, «Пёстрая история» Клавдия Элиана, «Строматы» Климента Александрийского, «Эклоги» Иоанна Стобея и «Сатурналии» Макробия, не говоря уже о несохранившихся, но известных нам только по названиям и кратким упоминаниям и цитатам. При этом труды Авла Геллия и Макробия написаны на латыни, то есть пёстрый стиль быстро проник и в римскую литературу.
Первым по времени из этих трудов на сегодня, без учёта моей новой датировки труда Диогена, считались латиноязычные «Аттические ночи» Авла Геллия, однако, вряд ли такое существенное обогащение литературной техники, как пёстрый стиль, было изобретено именно в римской литературе. Греки почти не знали римскую литературу и ничего оттуда не заимствовали, тогда, как римская литература большей частью есть литература заимствований из греческой литературной теории и практики. Наиболее вероятно, что не Диоген заимствовал пёстрый стиль из неизвестного ему Авла Геллия, а Авл Геллий подражал в пестроте Диогену. Труд Авла Геллия достаточно надёжно датируется 140-и гг., что ещё раз подтверждает нашу датировку Диогена Лаэртского 135-140 гг.
Ещё один косвенный признак, подтверждающий такую датировку, – более подробное сопоставление анонимного посвящения «Изображений» Лукиана жене соправителя Марка Аврелия Луция Вера с посвящением Диогеном анонимке. Луций Вер (правил в 161-169 гг.), очевидно, всегда считался младшим соправителем при Марке Аврелии. Антонин Пий был младшим соправителем Адриана в 135-138 гг.
Если предположить, что посвящения Лукиана и Диогена строго придерживаются одинаковых правил, то получается, что Диоген, так же как в будущем и Лукиан, посвятил свой труд не жене главного правителя империи Сабине (очевидно, такое посвящение считалось уже и совсем недопустимым, даже и анонимное), а именно жене младшего соправителя Адриана Антонина легкомысленной Фаустине Старшей, интересовавшейся, кроме легкомысленных фривольностей, ещё и философией. В этом случае наша датировка труда Диогена Лаэртского суживается до 135-138 гг., именно в этот период Фаустина Старшая была женой младшего императора-соправителя.
Вообще, вряд ли посвящение труда знатному лицу, тем более анонимное посвящение женщине из императорской фамилии, могло быть отдано на произвол автора. Вероятно, Диоген писал свой труд по заказу Фаустины Старшей и, составляя окончательно своё посвящение, обратился лично или через посредников к самому императору или обоим императорам-соправителям за разрешением такого посвящения.
Такое разрешение было дано только для жены младшего соправителя, тем более, что жена старшего соправителя Адриана Сабина умерла в 136 г. Если учесть, что последние два года своей жизни и своего правления – 136-138 гг. – Адриан был вдовцом, то уже не было при императорском дворе другой императрицы, которой можно было посвятить подобный труд, кроме Фаустины Старшей. Марк Аврелий, получив в период своего соправительства с Луцием Вером такой же запрос от Лукиана, разрешил, возможно, помня случай с трудом Диогена Лаэртского, посвящение только жене младшего соправителя, а не своей жене. Если предположить, что посвящение Фаустине Старшей произошло, когда она осталась единственной императрицей при двух императорах-соправителях, то это суживает датировку труда Диогена Лаэртского до времени вдовства Адриана, то есть до периода 136-138 гг.
Сопоставление истории философии Диогена Лаэртского с литературными трудами его эпохи – эпохи «второй софистики» - позволило выяснить, что книга Диогена была написана до императора Марка и анонимность женщины, которой посвящена книга, имеет параллель с анонимностью посвящения диалога Лукиана «Изображения» жене Луция Вера. Более правильная датировка упоминаемого Диогеном Секста Эмпирика позволяет удревнить время Диогена по сравнению с традиционной датировкой. Сопоставление пестроты стиля Диогена Лаэртского с подобным же приёмом римского писателя Авла Геллия, написавшего свой труд в 140-е гг., подтверждает датировку книги Диогена эпохой императора Антонина Пия, возможно даже и периодом соправительства Адриана и Антонина Пия в 135-138 гг. или ещё более точно периодом вдовства Адриана в 136-138 гг.
Попутно с датировкой Диогена Лаэртского (примерно 75/85–145 гг.) удалось уточнить даты жизни Секста Эмпирика, старшего современника Диогена Лаэртского, и датировку всей скептической традиции в 25–145 гг.
Метки: Диоген Лаэртский античная философия Секст Эмпирик император Антонин Пий датировка книги Диогена Лаэртского Император Марк Аврелий |
Религия аморальна |
Метки: религия аморализм психоз атеизм СССР здоровое общество сатанизм |
Книги и журналы по истории и культуре Др. Греции и Др. Рима: Распродажа |
Цены указаны без стоимости почтовой пересылки. Стоимость почтовой пересылки уточните при заказе.
При покупке книги по желанию покупателя ему бесплатно предоставляется также и электронная копия книги.
Стоимость электронной копии любой книги без печатного экземпляра - 100 руб.
Античная басня. - М., 1991. - 512 с. - 1 000 руб.
Античная демократия в свидетельствах современников. - М., 1996. - 384 с. - 800 руб.
Античная лирика. - М., 1968. - 624 с. - 1 300 руб.
Античная лирика. - М., 2001. - 960 с. - 2 000 руб.
Античные поэты об искусстве. - СПб., 1996. - 248 с. - 300 руб.
Античные риторики. - М., 1978. - 352 с. - 700 руб.
Античные теории языка и стиля. - СПб., 1996. - 368 с. - 700 руб.
Античный роман. - М., 2001. - 752 с. - 1 500 руб.
Беседы Эпиктета. - М., 1997. - 320 с. - 600 руб.
Вестник древней истории. - 2005. - 3. - 336 с. - 700 руб.
Вестник древней истории. - 2005. - 4. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2006. - 1. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2006. - 2. - 256 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2006. - 3. - 256 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2006. - 4. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2007. - 1. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2007. - 2. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2007. - 3. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2007. - 4. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2008. - 1. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2008. - 2. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2008. - 3. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2008. - 4. - 288 с. - 600 руб.
Вестник древней истории. - 2009. - 1. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2009. - 2. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2009. - 3. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2009. - 4. - 304 с. - 600 руб.
Вестник древней истории. - 2010. - 1. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2010. - 2. - 256 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2010. - 3. - 256 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2010. - 4. - 256 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2011. - 1. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2011. - 2. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2011. - 3. - 256 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2011. - 4. - 288 с. - 600 руб.
Вестник древней истории. - 2012. - 1. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2012. - 2. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2012. - 3. - 256 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2012. - 4. - 288 с. - 600 руб.
Вестник древней истории. - 2013. - 1. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2013. - 2. - 256 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2013. - 3. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2013. - 4. - 256 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2014. - 1. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2014. - 2. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2014. - 3. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2014. - 4. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2015. - 1. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2015. - 2. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2015. - 3. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2015. - 4. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2016. - 1. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2016. - 2. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2016. - 3. - 240 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2016. - 4. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2017. - 1. - 272 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2017. - 2. - 256 с. - 500 руб.
Вестник древней истории. - 2017. - 3. - 240 с. - 500 руб.
Византийские историки: Дексипп, Эвнапий, Олимпиодор, Малх, Петр Патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан Византиец. - Рязань, 2003. - 432 с. - 900 руб.
Властелины Рима. - М., 1992. - 384 с. - 800 руб.
Греция. - М., 2008. - 384 с. - 800 руб.
Греческая эпиграмма. - М., 1993. - 448 с. - 500 руб.
Греческие и римские авторы о евреях и иудаизме. В 3-х т. - Иерусалим; М., 1997. - 656+312+494 с. - 2 900 руб.
Греческие полиоркетики. - СПб., 1996. - 352 с. - 400 руб.
Дигесты Юстиниана.В 8-и т. Т. 1-7. - М., 2002-2005. - 584+624+784+784+616+608+568+736+552+568 с. - 12 900 руб.
Древнегреческая застольная, шутливая и эротическая эпиграмма. - М., 1997. - 176 с. - 200 руб.
Древнегреческая элегия. - СПб., 1996. - 400 с. - 400 руб.
Древний Восток в античной и раннехристианской традиции: Индия, Китай, Юго-Восточная Азия. - М., 2007. - 648 с. - 1 300 с.
Древности Боспора. Т. 8. - М., 2005. - 520 с. - 2 100 руб.
Древности Боспора. Т. 9. - М., 2006. - 432 с. - 1 700 руб.
Древности Боспора. Т. 10. - М., 2006. - 524 с. - 2 100 руб.
Древности Боспора. Т. 11. - М., 2007. - 504 с. - 2 000 руб.
Древности Боспора. Т. 12. В 2-х ч. Ч. 2. - М., 2008. - 252 с. - 1 000 руб.
Древности Боспора. Т. 13. - М., 2009. - 564 с. - 2 300 руб.
Древности Боспора. Т. 20. - М., 2016. - 600 с. - 2 400 руб.
Древности Боспора. Т. 21. - М., 2017. - 448 с. - 1 800 руб.
Институции Юстиниана. - М., 1998. - 400 с. - 800 руб.
Лукий, или Осёл. - М., 1992. - 64 с. - 100 руб.
Малые римские историки: Веллей Патеркул. Луций Анней Флор. Луций Ампелий. - М., 1996. - 400 с. - 800 руб.
Мыслители Рима: Лукреций. Сенека. Эпиктет. Марк Аврелий. - М.; Харьков, 1998. - 832 с. - 1 700 руб.
О возвышенном. - М., 1994. - 160 с. - 200 руб.
О стратегии: Византийский военный трактат 6-го века. - СПб., 2007. - 160 с. - 300 руб.
Писания мужей апостольских. - СПб., 2007. - 480 с. - 1 000 руб.
Поздняя латинская поэзия. - М., 1982. - 720 с. - 1 400 руб.
Поэты "Латинской антологии". - М., 2003. - 224 с. - 200 руб.
Римская сатира. - М., 1989. - 544 с. - 1 600 руб.
Римские историки 4 - го века. - М., 1997. - 382 с. - 800 руб.
Римское частное право. - М., 1994. - 544 с. - 1 100 руб.
Свод древнейших письменных известий о славянах. В 3-х т. Т. 1. - М., 1994. - 480 с. - 1 000 руб.
Скифы: Хрестоматия. - М., 1992. - 304 с. - 600 руб.
Ты моей ночи утеха: Античная любовная лирика. - М., 2000. - 368 с. - 400 руб.
Учебники платоновской философии. - М., 1995. - 160 с. - 300 руб.
Физиолог. - СПб., 1996. - 168 с. - 200 руб.
Фрагменты ранних греческих философов. В 4-х т. Т. 1-3. - М., 1989. - 576+256+288+272+312 с. - 3 400 руб.
Хрестоматия по истории древнего мира. - М., 1991. - 288 с. - 600 руб.
Эллинские поэты. - М., 1999. - 528 с. - 1 100 руб.
Эпиграммы греческой антологии. - М., 1999. - 728 с. - 1 500 руб.
Абрамзон М. Г., Фролова Н. А. Монеты Ольвии в собрании Государственного Исторического музея: Каталог. - М., 2005. - 360 с. - 700 руб.
Аверинцев С. С. Образ античности. - СПб., 2004. - 480 с. - 1 000 руб.
Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. - М., 1997. - 352 с. - 700 руб.
Авсоний Д. М. Стихотворения. - М., 1993. - 366 с. - 700 руб.
Агафий Миринейский. О царствовании Юстиниана. - М., 1996. - 256 с. - 500 руб.
Адо П. Что такое античная философия? - М., 1999. - 320 с. - 600 руб.
Алексеева Е. М., Сорокина Н. П. Коллекция стекла античной Горгиппии. - М., 2007. - 160 с. - 300 руб.
Аммиан Марцеллин. Римская история. - СПб., 1994. - 576 с. - 1 200 руб.
Антонец Е. В. Введение в римскую палеографию. - М., 2009. - 498 с. - 1 000 руб.
Аполлодор. Мифологическая библиотека. - М., 1993. - 216 с. - 500 руб.
Аппиан. Римская история. - М., 2002. - 880 с. - 1 800 руб.
Арат. Явления. - СПб., 2000. - 256 с. - 300 руб.
Аристоксен. Элементы гармоники. - М., 1997. - 136 с. - 300 руб.
Аристотель. Евдемова этика. - М., 2005. - 448 с. - 900 руб.
Аристотель. Жизнь животных. - М., 1996. - 528 с. - 500 руб.
Аристотель. Протрептик. О чувственном восприятии. О памяти. - СПб., 2004. - 184 с. - 400 руб.
Аристотель. Сочинения. В 4-х т. - М., 1976. - 552+688+614+832 с. - 5 400 руб.
Аристофан. Комедии. Фрагменты. - М., 2000. - 1044 с. - 2 100 руб.
Арнобий. Против язычников. - СПб., 2008. - 400 с. - 800 руб.
Арриан. Поход Александра. - М., 1993. - 272 с. - 500 руб.
Артемидор Далдианский. Сонник. - М., 1999. - 448 с. - 900 руб.
Афонасин Е. В. Гносис: Фрагменты и свидетельства. - СПб., 2008. - 320 с. - 600 руб.
Бикерман Э. Хронология древнего мира. - Сретенск, 2000. - 336 с. - 700 руб.
Бойко А. Л. В поисках древнего Танаиса: Из истории изучения Недвиговского городища в дореволюционный период. - Ростов-на-Дону, 2002. - 216 с. - 500 руб.
Боэк Я., ле. Римская армия эпохи ранней империи. - М., 2001. - 400 с. - 800 руб.
Буркхардт Я. Век Константина Великого. - М., 2003. - 368 с. - 700 руб.
Бухарин М. Д. Неизвестного автора "Перипл Эритрейского моря": Текст, перевод, комментарий, исследования. - СПб., 2007. - 440 с. - 900 руб.
Васильев А. Н. Аристид Иванович Доватур. - СПб., 2000. - 184 с. - 400 руб.
Венанций Фортунат. Избранные стихотворения. - М., 2009. - 280 с. - 300 руб.
Виноградов Ю. А. "Там закололся Митридат ...": Военная история Боспора Киммерийского в доримскую эпоху: 6-1 вв.до н.э. - СПб., 2004. - 208 с. - 200 руб.
Витрувий М. П. Десять книг об архитектуре. - М., 2003. - 320 с. - 600 руб.
Гай. Институции. - М., 1997. - 368 с. - 700 руб.
Гален К. О назначении частей человеческого тела. - М., 1971. - 556 с. - 1 100 руб.
Геллий А. Аттические ночи. В 2-х т. - СПб., 2007. - 480+448 с. - 1 900 руб.
Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах. Фотий. Сокращение церковной истории Филосторгия. - Рязань, 2004. - 574 с. - 1 200 руб.
Геродиан. История императорской власти после Марка. - СПб., 1995. - 288 с. - 300 руб.
Геродот. История. - М., 1993. - 600 с. - 1 200 руб.
Герцман Е. В. Музыкальная боэциана. - СПб., 1995. - 480 с. - 2 000 руб.
Гесиод. Полное собрание текстов. - М., 2001. - 256 с. - 500 руб.
Гигин. Астрономия. - СПб., 1997. - 224 с. - 200 руб.
Гигин. Мифы. - СПб., 1997. - 394 с. - 400 руб.
Гильда Премудрый. О погибели Британии. Фрагменты посланий. Жития Гильды. - СПб., 2003. - 464 с. - 900 руб.
Гиндин Л. А. Население гомеровской Трои. - М., 1993. - 212 с. - 400 руб.
Гиппократ. Избранные книги. - М., 1994. - 736 с. - 1 500 руб.
Голенко В. К. Древний Киммерик и его округа. - Симферополь, 2007. - 408 с. - 1 600 руб.
Гомер. Илиада. Одиссея. - М., 1996. - 752 с. - 1 500 руб.
Гораций К. Ф. Собрание сочинений. - СПб., 1993. - 448 с. - 1 800 руб.
Григорий Турский. История франков. - М., 1987. - 464 с. - 900 руб.
Диатроптов П. Д. Культ героев в античном Северном Причерноморье. - М., 2001. - 136 с. - 300 руб.
Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. - М., 1979. - 624 с. - 1 300 руб.
Диодор Сицилийский. Греческая мифология. - М., 2000. - 224 с. - 500 руб.
Драконций Э. Б. Мифологические поэмы: Трагедия Ореста. Медея. Похищение Елены. - М., 2001. - 224 с. - 500 руб.
Дуров В. С. Художественная историография Древнего Рима. - СПб., 1993. - 144 с. - 300 руб.
Евагрий Схоластик. Церковная история. - М., 1997. - 352 с. - 700 руб.
Евгиппий Житие святого Северина: С приложением оригинального латинского текста. - СПб., 1998. - 384 с. - 400 руб.
Еврипид. Трагедии. В 2-х т. - М., 1999. - 656+704 с. - 2 800 руб.
Евсевий Памфил. Церковная история. - М., 1993. - 448 с. - 900 руб.
Егунов А. Н. Гомер в русских переводах 18-19 вв. - М., 2001. - 400 с. - 800 руб.
Жмудь Л. Я. Зарождение истории науки в античности. - СПб., 2002. - 424 с. - 900 руб.
Жмудь Л. Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. - СПб., 1994. - 386 с. - 800 руб.
Жмудь Л. Я. Пифагор и его школа. - Л., 1990. - 192 с. - 400 руб.
Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции 8-5 вв. до н. э. - СПб., 2000. - 320 с. - 600 руб.
Иордан. О происхождении и деяниях гетов. - СПб., 1997. - 512 с. - 1 000 руб.
Иосиф Флавий. Иудейская война. - Иерусалим; М., 1993. - 512 с. - 1 000 руб.
Иосиф Флавий. Иудейские древности. В 2-х т. - М., 1994. - 736+480 с. - 2 400 руб.
Йонас Г. Гностицизм. - СПб., 1998. - 384 с. - 800 руб.
Катулл. Лирика. - М., 2005. - 400 с. - 400 руб.
Катулл Г. В., Тибулл А., Проперций С. [Элегии]. - М., 1963. - 512 с. - 1 000 руб.
Клавдий Клавдиан. Полное собрание латинских сочинений. - СПб., 2008. - 844 с. - 1 700 руб.
Климент Александрийский. Строматы. В 3-х т. - СПб., 2003. - 542+336+368 с. - 2 500 руб.
Климент Александрийский. Увещевание к язычникам. Кто из богатых спасётся. - М., 2006. - 288 с. - 600 руб.
Кнабе Г. С. Корнелий Тацит. - М., 1981. - 288 с. - 600 руб.
Козьма Индикоплов. - М., 1997. - 776 с. - 3 100 руб.
Константин Багрянородный. Об управлении империей. - М., 1989. - 496 с. - 1 000 руб.
Коптелов Б. В. Император Лициний: На переломе эпох. - М., 2008. - 132 с. - 200 руб.
Крыкин С. М. Фракийцы в античном Северном Причерноморье. - М., 1993. - 332 с. - 700 руб.
Ксенофонт. Анабасис. - М., 1994. - 304 с. - 600 руб.
Ксенофонт. Греческая история. - СПб., 1993. - 448 с. - 900 руб.
Ксенофонт. Киропедия. - М., 1993. - 336 с. - 700 руб.
Ксенофонт. Сократические сочинения. - СПб., 1993. - 416 с. - 800 руб.
Куманецкий К. История культуры Древней Греции и Рима. - М., 1990. - 352 с. - 700 руб.
Курций К. Р. История Александра Македонского. - М., 1993. - 464 с. - 900 руб.
Лактанций Л. Ц. Ф. О смертях преследователей. - СПб., 1998. - 288 с. - 300 руб.
Ливий Т. История Рима от основания города. В 3-х т. - М., 1991. - 578+528+768 с. - 3 800 руб.
Лосев А. Ф. История античной философии в конспективном изложении. - М., 1998. - 192 с. - 200 руб.
Лукан М. А. Фарсалия: Поэма о гражданской войне. - М., 1993. - 352 с. - 700 руб.
Марк Аврелий. Размышления. - СПб., 1993. - 248 с. - 500 руб.
Менандр. Комедии. Фрагменты. - М., 1982. - 576 с. - 600 руб.
Мецгер Б. Канон Нового Завета. - М., 1999. - 332 с. - 700 руб.
Мецгер Б. М. Текстология Нового Завета. - М., 1996. - 336 с. - 700 руб.
Мэттингли Г. Монеты Рима с древнейших времён до падения Западной империи. - М., 2005. - 320 с. - 600 руб.
Нахов И. М. Философия киников. - М., 1982. - 224 с. - 500 руб.
Непот К. О знаменитых иноземных полководцах. Из книги о римских историках. - М., 1992. - 208 с. - 400 руб.
Нонн из Хмима. Деяния Иисуса: Парафраза Святого Евангелия от Иоанна. - СПб., 2004. - 288 с. - 300 руб.
Овидий П. Н. Любовные элегии. - М.; Харьков, 2000. - 448 с. - 900 руб.
Овидий П. Н. Любовные элегии. Скорбные элегии. - М., 1992. - 104 с. - 200 руб.
Овидий П. Н. Собрание сочинений. В 2-х т. - СПб., 1994. - 512+528 с. - 4 200 руб.
Олимпиодор. История. - СПб., 1999. - 240 с. - 200 руб.
Орозий П. История против язычников. В 3-х т. - СПб., 2001-2003. - 384+304+384 с. - 1 100 руб.
Орфей. Языческие таинства: Мистерии восхождения. - М., 2001. - 432 с. - 400 руб.
Павел Ю. Сентенции. О правилах. - М., 1998. - 288 с. - 600 руб.
Павсаний. Описание Эллады. В 2-х т. - М., 1994. - 386+592 с. - 2 000 руб.
Петерс Б. Г. Косторезное дело в античных государствах Северного Причерноморья. - М., 1986. - 192 с. - 400 руб.
Печатнова Л. Спартанские цари. - М., 2007. - 352 с. - 700 руб.
Пиндар. Оды. Вакхилид. Фрагменты. - М., 1980. - 504 с. - 1 000 руб.
Плавт Т. М. Комедии. В 3-х т. - М., 1997. - 512+528+464 с. - 3 000 руб.
Платон. Собрание сочинений. В 4-х т. - М., 1990-1994. - 864+528+656+832 с. - 5 800 руб.
Плотин. Эннеады. В 6-и т. - СПб., 2004-2005. - 384+320+480+480+320+480+416 с. - 3 000 руб.
Плутарх. Исида и Осирис. - Киев, 1996. - 256 с. - 500 руб.
Плутарх. Сочинения. - СПб., 2008. - 384 с. - 800 руб.
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 2-х т. - М., 1994. - 704+672 с. - 2 800 руб.
Подосинов А. В. Восточная Европа в римской картографической традиции: Тексты, перевод, комментарии. - М., 2002. - 488 с. - 1 000 руб.
Подосинов А. В., Скржинская М. В. Римские географические источники: Помпоний Мела и Плиний Старший. - М., 2011. - 504 с. - 1 000 руб.
Покровский И. А. История римского права. - СПб., 1998. - 560 с. - 1 100 руб.
Полибий. Всеобщая история. В 3-х т. - СПб., 1994. - 496+424+384 с. - 5 200 руб.
Полиэн. Стратегемы. - СПб., 2002. - 608 с. - 2 400 руб.
Полонская К. П., Поняева Л. П. Хрестоматия по ранней римской литературе. - М., 2000. - 304 с. - 600 руб.
Прокл. Комментарий к "Началам" Евклида. - М., 1994. - 224 с. - 200 руб.
Прокл. Комментарий к "Пармениду" Платона. - М., 2006. - 896 с. - 1 800 руб.
Прокл. Начала физики. - М., 2001. - 120 с. - 200 руб.
Прокл. Первоосновы теологии. Гимны. - М., 1993. - 320 с. - 300 руб.
Прокопий Кесарийский. Война с готами. - М., 1996. - 336 с. - 700 руб.
Прокопий Кесарийский. Война с готами. О постройках. - М., 1996. - 304 с. - 600 руб.
Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история. - М., 1993. - 576 с. - 1 200 руб.
Рожанский И. Д. История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи. - М., 1988. - 448 с. - 900 руб.
Ростовцев М. И. Общество и хозяйство в Римской империи. В 2-х т. - СПб., 2000-2001. - 400+416 с. - 1 600 руб.
Саллюстий Г. К. Сочинения. - М., 1981. - 224 с. - 500 руб.
Свенцицкая И. Раннее христианство. - М., 1988. - 336 с. - 700 руб.
Светоний Г. Т. Жизнь двенадцати цезарей. - М., 1993. - 368 с. - 700 руб.
Секст Эмпирик. Сочинения. В 2-х т. - М., 1976. - 400+424 с. - 1 700 руб.
Сенека Л. А. Нравственные письма к Луциллию. - М., 2000. - 688 с. - 700 руб.
Сенека Л. А. Трагедии. - М., 1991. - 496 с. - 500 руб.
Сидорович О. В. Анналисты и антиквары: Римская историография конца 3-1 вв.до н.э. - М., 2005. - 292 с. - 600 руб.
Силий Италик Пуника. Кн. 1. - М., 2008. - 88 с. - 200 руб.
Соколов Г. И. Олимпия. - М., 1981. - 216 с. - 400 руб.
Сократ Схоластик. Церковная история. - М., 1996. - 368 с. - 700 руб.
Солопова М. А. Александр Афродисийский и его трактат "О смешении и росте" в контексте истории античного аристотелизма: Исследование, греческий текст, перевод. - М., 2002. - 224 с. - 500 руб.
Софокл. Драмы. - М., 1990. - 608 с. - 1 200 руб.
Стаций П. П. Ахиллеида. - М., 2011. - 120 с. - 200 руб.
Стаций П. П. Фиваида. - М., 1992. - 352 с. - 700 руб.
Столяров А. А. Стоя и стоицизм. - М., 1995. - 448 с. - 900 руб.
Страбон. География. - М., 1994. - 944 с. - 1 900 руб.
Сульпиций Север. Сочинения. - М., 1999. - 320 с. - 600 руб.
Тацит К. Сочинения. В 2-х т. - М., 1993. - 448+382 с. - 1 700 руб.
Тейлор У. Микенцы. - М., 2003. - 240 с. - 500 руб.
Тертуллиан К. С. Ф. Апологетик. К Скапуле. - СПб., 2005. - 256 с. - 500 руб.
Уколова В. И. Античное наследие и культура раннего средневековья. - М., 1989. - 320 с. - 600 руб.
Утченко С. Л. Цицерон и его время. - М., 1986. - 352 с. - 700 руб.
Феодорит Кирский. Церковная история. - М., 1993. - 240 с. - 500 руб.
Феокрит, Мосх, Бион. Идиллии и эпиграммы. - М., 1997. - 326 с.
Феофраст. Исследование о растениях. - Рязань, 2005. - 560 с. - 1 100 руб.
Феофраст. О камнях. - М., 2004. - 256 с. - 500 руб.
Филон Александрийский. Против Флакка. О посольстве к Гаю. - Иерусалим; М., 1994. - 400 с. - 800 руб.
Филострат Ф. Жизнь Аполлония Тианского. - М., 1985. - 328 с. - 700 руб.
Фихман И. Ш. Введение в документальную папирологию. - М., 1987. - 528 с. - 1 600 руб.
Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. - М., 1998. - 800 с. - 1 600 руб.
Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса. - Л., 1988. - 232 с. - 500 руб.
Фролова Н. А. Античные золотые монеты в собрании Государственного Исторического музея: От античности до Византии. - М., 2010. - 260 с. - 500 руб.
Фролова Н. А. Каталог монет античной Тиры. - М., 2006. - 220 с. - 400 руб.
Фролова Н. А., Абрамзон М. Г. Римские монеты в собрании Государственного исторического музея. В 4-х т. Т. 3, 4. - М., 2003. - 264+480 с. - 1 500 руб.
Фронтин С. Ю. Военные хитрости. - СПб., 1996. - 232 с. - 200 руб.
Фукидид. История. - М., 1993. - 544 с. - 1 100 руб.
Хабихт Х. Афины: История города в эллинистическую эпоху. - М., 1999. - 416 с. - 800 руб.
Харитон. Повесть о Херее и Каллирое. - СПб., 1994. - 192 с. - 400 руб.
Хосроев А. Из истории раннего христианства. - М., 1997. - 384 с. - 800 руб.
Цезарь Г. Ю. Записки. В 2-х т. - М., 1991. - 192+192 с. - 800 руб.
Целлер Э. Очерк истории греческой философии. - СПб., 1996. - 296 с. - 600 руб.
Циркин Ю. Б. Античные и раннесредневековые источники по истории Испании. - СПб., 2006. - 360 с. - 700 руб.
Шенк К. Филон Александрийский: Введение в жизнь и творчество. - М., 2007. - 288 с. - 600 руб.
Шофман А. С. Распад империи Александра Македонского. - Казань, 1984. - 224 с. - 500 руб.
Шрамм Г. Реки Северного Причерноморья. - М., 1997. - 160 с. - 300 руб.
Штаерман Е. М. История крестьянства в Древнем Риме. - М., 1996. - 208 с. - 400 руб.
Штаерман Е. М. Кризис античной культуры. - М., 1975. - 184 с. - 400 руб.
Штаерман Е. М. Социальные основы религии Древнего Рима. - М., 1987. - 320 с. - 600 руб.
Элиан. Пёстрые рассказы. - М., 1964. - 188 с. - 400 руб.
Элий Аристид. Священные речи. Похвала Риму. - М., 2006. - 288 с. - 300 руб.
Эсхил. Трагедии. - М.; Харьков, 2001. - 384 с. - 1 500 руб.
Юлиан Отступник. Сочинения. - СПб., 2007. - 428 с. - 900 руб.
Юстин М. Ю. Эпитома сочинения Помпея Трога "Historiae Philippicae". Диодор. - Рязань, 2005. - 560 с. - 1 100 руб.
Ямвлих Халкидский. Жизнь Пифагора. - М., 1997. - 184 с. - 200 руб.
Ямвлих Халкидский. Комментарий на диалоги Платона. - СПб., 2000. - 320 с. - 300 руб.
Ямвлих Халкидский. О египетских мистериях. - М., 1995. - 288 с. - 1 000 руб.
Ярхо В. Н. Обретённые страницы: История древнегреческой литературы в новых папирусных отрывках. - М., 2001. - 256 с. - 500 руб.
Метки: книги Древняя Греция и Древний Рим продажа книг античность |
Обращение к народам России и к народам всего мира по случаю столетней годовщины Великой Октябрьской революции |
Товарищи!
Сто лет назад рабочие и революционные солдаты России свергли господство помещиков и капиталистов в России и установили в России власть народа, власть бывших униженных и оскорблённых, угнетённых и эксплуатируемых, власть рабочих и крестьян – Советскую власть.
Впервые в мировой истории в одной из главных стран мира на целую эпоху, на семьдесят четыре года была установлена по-настоящему народная власть. За период социалистического развития народы России сумели совершить гигантский рывок в своём экономическом, социальном, политическом и нравственном развитии.
Вместе с Россией социалистическое строительство, строительство наиболее справедливого, наиболее современного, социалистического строя захватило и множество других стран – Китай, страны Восточной Европы, множество других стран Азии, Африки и Латинской Америки, и это принесло этим странам, как и России, величайшую пользу, как бы не клеветали о социалистическом периоде разнообразные наёмные буржуазные, лживые пропагандисты.
Под влиянием блестящего опыта строительства социализма в социалистических странах в странах капитала – в Западной Европе, США, Японии и других странах – правящая грабительская империалистическая буржуазия, боясь народного взрыва, стала проводить многие очень выгодные угнетённым, бедным классам социальные реформы.
Победа социализма в России и других странах привела к крушению системы колониального угнетения многих народов Азии, Африки и Латинской Америки, большинство стран современного мира получили независимость именно благодаря победе Великой Октябрьской революции.
Как только не клеветали и не клевещут империалисты, хозяева современного капиталистического мира на социализм, на Великую Октябрьскую социалистическую революцию! Но как бы не лгали они о, якобы, «необоснованных» репрессиях в социалистических странах, о, якобы, «ненужных» жертвах народа в борьбе за новый, наиболее справедливый социалистический строй, истина лежит на поверхности – и при великих вождях социализма Владимире Ильиче Ленине и Иосифе Виссарионовиче Сталине, и позднее социалистическая система общественного, политического, экономического и идеологического устройства показала поразительные успехи, до сих пор вызывающие восхищение у всякого объективного наблюдателя, принесла величайшие блага народам, которым повезло жить при социализме.
Нелёгкий период переживает современное мировое социалистическое, коммунистическое движение. Свергнут социализм в России и во многих других странах, буржуазная пропаганда лжёт о социализме, ожившие тени – религиозные мракобесы всех видов и толков, финансируемые и оживляемые кучкой угнетателей-капиталистов, мироедов, - пытаются духовной водкой – религией и прочими суевериями – уничтожить в мире справедливость, увековечить в обществе имущественное неравенство и угнетение, истязание бедных ради пресыщения богатых.
Но живы ещё слово и дело социализма-коммунизма. Продолжает, пусть в сложных условиях, строить социализм трудовой народ Китая, Северной Кореи, Кубы. Живёт социалистическая и коммунистическая мысль во всех странах мира. Не победить жажду в справедливости униженных и оскорблённых, угнетённых и эксплуатируемых всего мира. Социализм и коммунизм, как наиболее справедливые и наиболее эффективные виды общественного устройства, неизбежно победят.
Да здравствуют идеалы великой общественной справедливости, идеалы Великой Октябрьской социалистической революции!
С великим революционным праздником вас, товарищи!
Метки: Великая Октябрьская социалистическая революция коммунизм социализм |
Техас, религия, массовое убийство...Опять обыденность религии |
В Техасе неадекватный, явно психически больной вооружённый молодой человек ворвался в деревенскую церквушку во время богослужения.
В результате этого дикого обстрела из 60 находившихся в этот момент в церкви людей только убитых оказалось 26 человек.
Ах, с каким удовольствием кое-какие мракобесные СМИ стали смаковать факт увлечения в школе этого будущего убийцы атеизмом - он был единственным в классе атеистом.
Только вот "забывают" эти мракобесы сообщить факт из последующей жизни этого будущего убийцы - после школы он преподавал в баптистской воскресной школе детишкам библию.
Как и многие психи, "повернувшиеся" на боге, этот тип бегал между атеизмом и религией, то становясь адекватнее от атеизма, то снова впадая в безумие, снова становясь верующим...
Данную конкретную церквушку этот псих выбрал для расстрела только потому, что именно в этой деревушке живёт его бывшая тёща, очевидно, добившаяся, чтобы его жена с ребёнком его, человека жестокого и неадекватного, бросила.
Вообще же произошло, увы, обычное - молельное здание в очередной раз привлекло к себе психа, жаждущего крови...
Такое регулярно встречается в церквях, мечетях и прочих религиозных зданиях.
Религия - обыкновенное массовое безумие и, как всякое безумие, регулярно, увы, обагряется кровью невинно убитых, убитых психами просто так, по всяким безумным мотивам.
И обряды религиозные безумны и вредны, и разговоры религиозные безумны и глупы, и собрания религиозные опасны, как опасны всякие сборища безумцев, неконтролируемые ни правоохранительными органами, ни психиатрами.
Метки: религия атеизм расстрел церкви в Техасе в 2017 году безумие опасность нахождения в храмах |
Капитализм и религия |
Капитализм - это религия, утверждал известный социолог Макс Вебер.
Ах, как он оказался прав, даже сам того не понимая!
Он-то, наивный кабинетный учёный, очень даже хорошо думал о капитализме и очень хорошо думал о своей религии - протестантстве, то есть полуатеистической полурелигии.
А посмотрел бы он на нынешнюю ситуацию!
Капитализм - господство преступников, жуликов, заказчиков наёмных убийств, рейдеров, рекетиров, коррупционеров.
Капитализм - бесконечные империалистические по своей сути (то есть никак не связанные с защитой своей территории и своего населения) большие и малые войны.
Россия (СССР) как начала воевать 27 декабря 1979 года (начало Афганской войны), так и воюет до сих пор - кроме Афганской войны 1979 - 1989 гг., две Чеченские войны 1994 - 2006 гг., Юго-Осетинская война 2008 г., Сирийская война с 2015 г., практически неизбежная будущая война за Донбасс и Украину, ... .
Всё правильно!
Ведь капитализм по самой своей глубинной сути - война, которую подло эвфемистически в учебниках по рыночной экономике именуют конкуренцией.
"Не обманешь - не продашь", посмеиваются с древних пор российские капиталисты.
Потому что без обмана ни в какой конкуренции при капитализме не победить!
Да и как не обмануть капиталисту-разбойнику клиента, делового партнёра, работника, конкурента, государство!
Иначе он, капиталист, просто будет затоптан в этой конкуренции.
Где капитализм - там ложь и насилие, насилие и ложь.
И это всегда и везде.
С места не сдвинется машина капитализма без двух своих единственных двигателей - лжи и насилия.
Религия, как и капитализм, - ложь, ложь ради получения выгоды.
Религия, как и капитализм, - насилие, потому что без насилия ложь очень быстро будет разоблачена именно как ложь.
Никакие современные религии, ни христианские, ни мусульманские, не в состоянии существовать без государственного или частного, но всегда масштабного насилия.
Запретите религиям лгать и перестаньте поддерживать их ложь государственным насилием, государственной рукой пресеките частное религиозное насилие - и религия исчезнет, сдуется как воздушный шарик, сама собой.
Только поддержка капиталистического государства сохраняет религию в современном обществе.
Именно современное капиталистическое государство полностью отвечает за все безобразия, творимые современными верующими, современными религиями.
А государство капиталистическое поддерживает религию, потому что оно, это государство, как и сам капитализм, собственно и родились от религии, унаследовав у неё оба её главных принципа - масштабные, всепоглащающие ложь и насилие.
Конечно, и коммунистическим государствам случалось иногда лгать, не без этого.
И насилие случалось применять коммунистам, было-было.
Но масштабы несравнимы!
Для коммунистического, атеистического государства никакой особой выгоды не было ни во лжи, ни в насилии, потому что всё у него, коммунистического государства, получалось и без этих извращений.
А уберите у капитализма и религии ложь и насилие - не будет ни капитализма, ни религии!
Заставьте капиталистов не врать, не давать взяток, не уклоняться от уплаты налогов, не уклоняться от уплаты зарплаты своим работникам, не терзать население безработицей, эксплуатацией, нищетой, заставьте капиталистов не развязывать войны - и это уже будет не капитализм.
Заставьте попов всех религий не врать о несуществующих чудесах, заставьте признать чудовищную правду об истории этих религий, запретите жестокость в религиозных обрядах, отнимите у религий незаконную, несправедливую государственную поддержку - и не будет ни одной религии.
Какой смысл призывать к атеизму, к разуму, делая вид, что не замечаешь, что сам капиталистический строй религию активно поддерживает, порождает, восстанавливает и возрождает, что без религии он, капитализм, не может существовать?
Какой смысл призывать к свержению капитализма, к коммунизму, делая вид, что не замечаешь, как сама религия капитализм активно поддерживает, возрождает, что без капитализма, она, религия, не может существовать?
Скажут, вон, мол, при Советской власти религия вроде как оставалась.
Да, оставалась, но в каких ничтожных масштабах!
Оставалась для нескольких процентов населения - для старух и маргиналов.
Оставалась, когда Советская власть стала клониться к закату, когда стала предавать свои собственные принципы, когда стал вылазить из подполья незаконный, коррумпированный капитализм.
Капитализм, как и религия, своим собственным насилием, своим собственным обманом, уничтожают, съедают сами себя.
Надо только перестать себя обманывать какими-то, якобы, "прелестями", "преимуществами" капитализма и религии - их нет, эти "преимущества" - иллюзия.
Капитализм и религия восхваляют, героизируют ложь и насилие, придумывают, как, якобы, хорошо и, якобы, необходимо лгать и насиловать.
Как разведчика, шпиона, в разведшколе, в шпионской академии учат лгать и применять насилие, применять насилие и лгать, придумывают, что патриотизм без лжи и насилия невозможен, что враг - не человек, а монстр, против которого допустимо и неизбежно применять только ложь и насилие, насилие и ложь.
Может, для подобных заведений, очень специфических и тайных, такое воспитание неизбежно.
Но общество, нормальное общество - не разведшкола, не академия КГБ, не университет ЦРУ.
В нормальном обществе детей учат не лгать, а насилие применять только и исключительно для самообороны, а то и вовсе не учат применять насилие к кому бы то ни было.
Нормальное общество, таким образом, не будет терпеть ни капитализма с его обманом, коррупцией, имущественным неравенством, безработицей, нищетой, войнами, ни религии с её чудесами, истязаниями под видом религиозных обрядов, психически больными фанатиками, дискриминацией, терроризмом, безумием.
Метки: религия капитализм коммунизм |
Обыденность религии - террор, убийства,... |
В Нью-Йорке на хеллоуин узбек 29-и лет, получивший американское гражданство, из религиозных соображениий направил грузовик на толпу - погибло восемь ни в чём не повинных человек.
Массовые религиозные убийства становятся обыденностью в тех странах, в которых несколько десятилетий назад о них и не слыхивали.
Убийца родился ещё при Советской власти и, если бы не крушение атеистического коммунистического режима в СССР, он бы вырос, как и все молодые люди в СССР, атеистом - ему и в голову не пришло бы так запросто убивать людей практически ни за что.
Но когда будущему террористу исполнилось три года распался СССР и бывшая Советская Средняя Азия, включая Узбекистан, погрузилась в мракобесие, и будущий убийца воспитывался мракобесом, способным ради выдумок религии убивать.
Глупые американцы, давая своё гражданство этому законченному мракобесу, очевидно, считали, что верующий - это гораздо лучше атеиста.
Одно, среднеазиатское, постсоветское мракобесие вступило в жуткий союз с другим, местным, американским, наивным мракобесием - так родился нынешний американский религиозный терроризм, в очередной раз воплотившийся в теракте в Нью-Йорке.
Крушение коммунизма в СССР оказалось далеко не местным эпизодом, не касающимся такой отдалённой страны, как США.
Крушение коммунизма в СССР оказалось главной причиной чудовищного роста религиозного террора во всём мире.
Именно такой выбор - или коммунизм, или религиозный терроризм!
Или гуманный народный строй с быстрорастущим уровнем жизни, просвещённым, атеистическим населением и полным отсутствием каких-либо террористических угроз - коммунистический строй.
Или мрачный, нищий, необразованный религиозный фанатик, готовый беспричинно убивать массы невинных людей только потому, что его мракобесие жаждет смерти!
И ведь никакой перспективы победы над религиозным терроризмом без возвращения твёрдой атеистической коммунистической власти нет - нынешний капиталистический строй в России, как и всякий капитализм, опирается на жуликов, как на главных деятелей капитализма, в том числе, следовательно, и на попов всех религий, то есть без религии нет капитализма, без религиозного террора нет капитализма.
Хотели рыночной экономики - получайте не только чудовищное обнищание большинства народов, безработицу, преступность, бесконечное мошенничество хозяев капитализма (бизнесменов), бесконечные большие и маленькие войны, получайте массовый, практически непобедимый без твёрдой атеистической, коммунистической власти религиозный терроризм!
Пора в конце концов осознать, что без твёрдой политики государственного воинствующего атеизма, которую может проводить только коммунистическая власть, ни о какой победе над религиозным терроризмом не может быть и речи.
Метки: религия терроризм коммунизм атеизм теракт в Нью-Йорке в 2017 году |
Православный терроризм |
Ну вот и дожили мы до православного терроризма.
Решив, что всякий фильм о последнем русском царе Николае 2-м, преступнике, отдававшем приказания стрелять по безоружным демонстрантам, неумелом мистике, доведшем своими бессмысленными бездельными молитвами Россию до гигантской революции 1917 года, но считающимся православными святым, всякий фильм об этом, мягко говоря, противоречивом государственном деятеле есть оскорбление для православных, православные перешли к террору.
Сотня кинотеатров и прочих кинопрокатных контор получили угрозы от православных за возможную трансляцию фильма, подожжены офис режиссёра фильма, машины адвокатов режиссёра, сожжён кинотеатр в Екатеринбурге за намерение показать художественный фильм о Николае.
Вот и православные опустились до самого обыкновенного терроризма!
Не только ислам или какие-нибудь сектанты склонны к террору.
К террору склонны ВСЕ религии.
Все до одной!
Ну, казалось бы, чего ещё православным в современной России надо - они незаконно доминируют в России, они получают официально и неофициально гигантские деньги и привилегии от власть имущих, ну чем ещё-то можно быть недовольным?!
Ан нет!
Чем больше уступаешь религии - тем сильнее склонность религии к вседозволенности, то есть к самому обыкновенному, совершенно незаконному и дикому насилию!
А потом ещё удивляются воинствующему атеизму большевиков!
Да ведь не с неба же свалился этот воинствующий атеизм!
Воинствующий он, потому что всякая религия, а особенно обе ныне доминирующих, христианство и ислам, ЧРЕЗВЫЧАЙНО воинственны!
И только ответной воинственностью можно хоть как-то с этой напастью справиться.
Религия всегда и везде разрушает всё умное, к чему прикасается!
Религия всегда есть угроза для государства, есть угроза для общества, есть угроза для личности.
И никаких различий между религиями тут не существует - все одинаковы.
Государственная политика воинствующего атеизма в таких условиях НЕИЗБЕЖНА.
Чтобы остановить вал религиозного террора разного толка необходимо лишить все религиозные организации любых привилегий экономического, правового, политического и социального характера, необходимо полностью и навсегда запретить любую религиозную пропаганду, любое преподавание религии в любой форме, необходимо запретить все до одной религиозные организации, конфисковать их имущество и строго наказывать за попытку возобновления их деятельности, необходимо раз и навсегда запретить все религиозные ритуалы любого толка, необходимо воспитывать народ в воинствующем атеизме, развернуть массовую воинственно-атеистическую агитацию и пропаганду против всех и всяческих религий и суеверий в государственном масштабе и на средства государства, в обязательном порядке на всех уровнях системы образования преподавать атеизм, необходимо установить суровые наказания в уголовном порядке за любые проявления религиозности и суеверия.
Конечно, можно испугаться и не делать этого или делать это частично, медленно, кусочками.
Но тогда надо приготовиться к массовому росту религиозного террора, к резкому ослаблению от этого государства, резкому ослаблению нормальных общественных отношений, к гибели и страданиям многих людей.
Не потому необходимо преследовать все религии и суеверия, что каким-то атеистам этого хочется.
Нет.
Необходимо преследовать самым суровым образом все религии и все суеверия, потому что этот государственный воинствующий атеизм есть единственное средство поддержания здоровья общества, силы государства и развития личности.
Не будет этого - нас ждёт упадок, упадок не только интеллектуальный, но и упадок простого порядка в обществе.
Воинствующий атеизм на сегодня в России - единственная политика, способная сохранить благосостояние страны, её спокойствие и силу.
Метки: православие религиозный терроризм атеизм фильм о Николае 2-м христианство ислам государственная политика воинствующего атеизма |
Походы Руси на Византийскую империю 9–11 вв. |
Тихонов, Вячеслав Анатольевич
Походы Руси на Византийскую империю 9–11 вв.
Литература
1. Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. В 5-и т. – М., 2009.
2. Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. – М., 1956.
3. Памятники русского права. Вып. 1–8[: До 1725 г]. – М., 1952–1961.
4. Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. – М., 1968.
5. Петрухин В. Я. Русь в 9–10 вв.: От призвания варягов до выбора веры. – М., 2013.
6. Повесть временных лет. – СПб., 1996.
7. Рыбаков Б. А. Рождение Руси. – М., 2003.
8. Соловьёв С. М. История России с древнейших времён.
9. Тихомиров М. Н. Источниковедение истории СССР с древнейших времён до конца 17 в. – М., 1962.
10. Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. – Л., 1980.
Введение
Только что возникшее в 862 г. государство Русь во главе с князьями Рюриком и его потомками стало проводить активные завоевания и главными направлениями его экспансии стали земли самого развитого и богатого в тот период государства – Византийской империи. Византийские владения располагались южнее территории Руси, по западным и южным берегам Чёрного моря, на правом берегу Дуная. Наиболее удобный путь в Византию на Руси лежал по системе речных путей от балтийских берегов по рекам Волхову и Днепру до устья Днепра, а далее вдоль западного берега Чёрного моря. Дружины варягов из шведов и датчан, составивших дружину русских князей, вместе с ополчениями из разных частей земель восточных славян регулярно по этому речному и морскому пути устраивали набеги на Византию и е столицу Константинополь (Стамбул).
Основная часть
О походах русов на Византию в 9–10 вв. много сообщают византийские авторы – Фотий, Константин Багрянородный, Лев Дьякон, анонимные авторы житий Георгия Амастридского, Стефана Сурожского, а также «Записок готского топарха» (Тихомиров М. Н. Источниковедение истории СССР с древнейших времён до конца 17 в. – М., 1962. – С. 21–24; Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. В 5-и т. Т. 2. – М., 2009. – С. 129–133, 189–215 (приведены переводы упоминаний походов русов на Византию из «Жития Георгия Амастридского», Фотия, Константина Багрянородного и Льва Дьякона)). Ещё один важный источник об этих походах – русские летописи, в частности «Повесть временных лет» (Повесть временных лет. – СПб., 1996.). По результатам походов Русь заключала с Византией договоры, текст которых приведён в летописях, – первые международные договоры Руси (Памятники русского права. Вып. 1. – М., 1952. – С. 3–72). В историографии дискутируется так называемый норманнский вопрос о роли скандинавов-варягов в сложении Русского государства в этот период (Рыбаков Б. А. Рождение Руси. – М., 2003).
Главные походы на Византию русов пришлись на правление в Киеве Аскольда, великих князей Олега, Игоря, Святослава, Владимира и Ярослава. Киев, как указывает С. М. Соловьёв, был избран сборным местом перед походами на Византию по Днепру и Чёрному морю, потому что в этих местах лежит граница между лесом, населённым славянскими племенами и степью с её воинственными, враждебными Руси кочевниками (Соловьёв С. М. История России с древнейших времён. Кн. 1. Стлб. 115–116). Морские походы Руси на Константинополь фиксируются в 866, 907, 941, 944 и 1043 гг. Кроме этого, долгое время вёл военные действия с византийцами в Болгарии в 960-970-е гг. князь Святослав (Левченко М. В. Очерки по истории русско-византийских отношений. – М., 1956. – С. 33–428). Крещением Руси закончился поход князя Владимира на византийский Херсон в 989 г. (Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. – М., 1968. – С. 74). Походы руси на Византию происходили с периодичностью в тридцать лет, что, скорее всего, обусловлено традиционным сроком договоров о мире (Петрухин В. Я. Русь в 9–10 вв.: От призвания варягов до выбора веры. – М., 2013. – С. 187). В перерывах между этими походами по нарастающей шла интенсивная торговля Руси с Византией.
Только один из первых морской поход Руси на Византию в 907 г. при князе Олеге был успешным. В 866 г. буря сильно потрепала флот русов. «Повесть временных лет» так описывает этот неудачный поход 866 г.: «Иде Аскольд и Дир на греки… Си же внутрь Суду вшедше, много убийство крестьяном створиша, и в двою сот корабль Царьград оступиша…буря веста с ветром и буря вельям вставшем за собе, безбожных руси корабля смяте и к берегу приверже и изби я, яко мало их от таковыя беды избегнути и в свояти возвратишася» (Повесть временных лет. – СПб., 1996. – С. 19).
Впоследствии Византия усилила свой флот на Чёрном море кораблями с «греческим огнём» (огнемётами), и это технологическое преимущество сделало победы русов в 907 г. над Византией последними. Большое значение также для победы Олега в 907 г. имела большая численность его войска, состоявшего не только из варягов, но и из дружин многих восточно-славянских и финно-угорских племён, входивших в его державу (Повесть временных лет. – СПб., 1996. – С. 23–24; Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. – Л., 1980. – С. 188). Осада Херсона князем Владимиром в 987 г., закончившаяся принятием русами христианства, также не может считаться победой русского оружия.
Сохранившиеся тексты договоров Руси с Византией 907, 911, 944 и 971 гг., заключённые по итогам русских походов на Византию, свидетельствуют о вы соком уровне развития права Древней Руси и большом авторитете молодого Древнерусского государства на международной арене в 10 в. (Памятники русского права. Вып. 1. – М., 1952. – С. 3). Большое значение в этих договорах уделяется торговли Руси с богатой Византией. Таким образом, грабительские походы Руси на Византию способствовали расширению товарообмена между этими государствами, а впоследствии привели и к идеологическому подчинению Руси Византии в форме принятия византийской религии – христианства. Спорным является существование отдельного договора 907 г., возможно, в «Повести временных лет» под этим годом описан тот же договор 911 г. (Памятники русского права. Вып. 1. – М., 1952. – С. 5).
Заключение
Завоевательные походы восточно-славянских племён, возглавлявшихся дружинами варягов-скандинавов на Византию в 9–11 вв. имели большое значение для формирования Древнерусского государства. Награбленное в Византии имущество и дань, полученная с Империи способствовала становлению могущества молодого государства, а торговые отношения, завязавшиеся в ходе этих набегов, также способствовали экономическому росту Руси. В результате Древнерусское государство стало быстро византизироваться, многое переняв у византийских греков. Совместные военные морские и сухопутные походы варягов и восточных славян сплачивали отдельные местности Руси в единое целое. Именно интересами военных походов на Византию было обусловлено местоположение столицы Руси в Киеве, на месте пересечения речной дороги из Балтики на Византию с границей славян и степных кочевников.
Метки: Древняя Русь Византийская империя военная история история раннего средневековья научные статьи договоры Руси с Византией торговля Руси с Византией |
Протагор как политолог |
Тихонов, Вячеслав Анатольевич
Протагор как политолог
Литература
1. Der Fragmente des Vorsokratiker. Bd. 2. – B., 1959.
2. Апулей. Метаморфозы и другие сочинения. – М., 1988.
3. Аристотель. Соч. В 4-х т. Т. 1. – М., 1976.
4. Диоген Лаэртский. О жизни, учении и изречениях знаменитых философов. – М., 1979.
5. Квинтиллиан М. Ф. Риторические наставления. В 2-х ч. Ч. 1. – СПб., 1834.
6. Климент Александрийский. Строматы. В 3-х т. Т. 3. – СПб., 2003.
7. Маковельский А. Софисты. Вып. 1. – Баку, 1940. – С. 5–21.
8. Нерсесянц В. С. Политические учения Древней Греции. – М., 1979.
9. Платон. Соч. В 4-х т. Т. 2. – М., 1993.
10. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 2-х т. Т. 1. – М., 1994.
11. Секст Эмпирик. Соч. В 2-х т. Т.1. – М., 1975.
12. Сенека Л. А. Моральные письма к Луцилию. – М., 1977.
13. Цицерон М. Т. Философские трактаты. – М., 1985.
Протагор Абдерский (ок. 481–411) относится к самым известным мыслителям из такого направления древнегреческой философии как софистика (Der Fragmente des Vorsokratiker. Bd. 2. – B., 1959. – S. 253–271; Маковельский А. Софисты. Вып. 1. – Баку, 1940. – С. 5–21; Нерсесянц В. С. Политические учения Древней Греции. – М., 1979. – С. 93–101). Как и многие софисты, он учил за высокую плату (Апулей. Флориды. 18 = Апулей. Метаморфозы и другие сочинения. – М., 1988. – С. 327–328), как стать сильнее всех в поступках и речах, касающихся государства, то есть учил политической науке, политологии. Характерно, что практической политологией, по Пратогору, таким образом, является не только правильные поступки в ходе политической борьбы и в ходе управления государством, но и политическая риторика, составляющая чуть ли не половину всей политологии. Риторика политическая тесно связана в политологической теории Протагора с риторикой судебной (Плутарх. Перикл. 36 = Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 2-х т. Т. 1. – М., 1994. – С. 199). Протагор считался великим эрудитом, великим спорщиком и великим оратором.
Протагор был и крупным практическим законодателем – он написал законы для вновь образованного полиса Фурии в Италии. Протагор славился своим безбожием, атеизмом («О богах я не могу сказать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию – и вопрос тёмен, и людская жизнь коротка (Περι μεν θεων ουκ εχω ειδεναι ουθ ως εισιν ουθ ως ουκ εισιν ουθ οποιοι τινες ιδεαν. πολλα γαρ τα κωλυοντα ειδεναι η τ αδηλοτης και βραχυς ων ο βιος του ανθρωπου)» (Диоген Лаэртский. 9. 51 = Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – М., 1979. – С. 375; Цицерон М. Т. Философские трактаты. – М., 1985. – С. 80 = Цицерон М. Т. О природе богов. 23. 63)), за что даже и был репрессирован (изгнан) афинянами. Это совершенно логично – всякая наука начинается с атеизма, а Протагор подходил к политологии именно как к науке. Судя по названиям его сочинений, занимался он теорией риторики (Квинтиллиан М. Ф. Наставления оратору. 3. 1. 10 = Квинтиллиан М. Ф. Риторические наставления. В 2-х ч. Ч. 1. – СПб., 1834. – С. 178), социологией, государствоведением (политологией), науковедением, логикой. Принципы Протагора – это принципы гуманизма, политического субъективизма и политического релятивизма («Человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют (Παντων χρηματων μετρον εστιν ανθρωπος, των μεν οντων ως εστιν, των δε ουκ οντων ως ουκ εστιν) (Секст Эмпирик. Против учёных. 7. 60 = Секст Эмпирик. Соч. В 2-х т. Т. 1. – М., 1975. – С. 72 = Платон. Теэтет. 152А = Платон. Соч. В 4-х т. Т. 2. – М., 1993. – С. 203)»). Применительно к политологии это означает, что человек сам творит те формы политической жизни, в которых и существует, а, следовательно, и может их изменять, совершенствовать, создавать и уничтожать, руководствуясь своими представлениями, разумными или произвольными.
Понятно, что принципиальная изменчивость политических институтов есть главная мысль Протагора. И главным творцом политического устройства является сам человек, само общество. И это – вторая важная политологическая мысль Протагора. Политические устройства в принципе произвольны, поскольку ни на что, кроме произвола человека, его субъективности, не опираются. Это третье принципиальное положение политологии Протагора. Все принципы политологии Протагора полностью умещаются в типично софистическую парадигму, с её скептицизмом, релятивизмом и субъективизмом. При всём при этом, тоже как типичный софист, Протагор считает политологию наукой, поскольку во всём этом море изменчивости и субъективности разумный человек всегда может выработать наиболее успешную стратегию достижения политической власти и стратегию успешного управления государством.
Субъективизм софистов, и Протагора в том числе (Климент Александрийский. Строматы. 6. 60. 1 = Климент Александрийский. Строматы. В 3-х т. Т. 3. – СПб., 2003. – С. 40; Сенека Л. А. Нравственные письма к Луцилию. 88. 43 = Сенека Л. А. Нравственные письма к Луцилию. – М., 1977. – С. 196), критиковался ещё Аристотелем (Аристотель. Метафизика. 4. 3. 1007b. 18–25 = Аристотель. Соч. В 4-х т. Т. 1. – М., 1976. – С. 130), однако, надо понимать, что в применении к сугубо человеческим установлениям с их глубочайшим субъективизмом, такой субъективный подход вполне оправдан. И только как принцип наук не общественных, а естественных, тотальный субъективизм закрывает какие-либо возможности познания. Субъективизм же в общественных отношениях играет роль экспериментального подхода к общественным отношениям.
Протагор считал, что все люди в равной степени наделены способностью познавать истину и быть добродетельными, поэтому политология Протагора – это, прежде всего, демократическая политология. В основе совершенного политического устройства лежит добродетель и разум, считал Протагор, которым можно и нужно научиться. До возникновения государства люди жили во вражде и дикости и, только научившись совместно жить в государстве (полисе), они стали добродетельными. В основе государства, по Протагору, лежат принципы равенства, справедливости и разума, то есть разработка научных, разумных законов, предполагающих равенство всех перед государством и перед законом и строгое следование этим законам. Политология Протагора смыкается с теорией права.
Добродетель, лежащая в основе всякого государства, не является врождённым качеством, ей обязательно надо учить и учиться, иначе никакого государства не получится. И ради всеобщего приобщения к добродетели и к государству не следует придавать большого значения разному уровню компетенции разных граждан. Принцип наказания за преступления имеет, прежде всего, по Протагору, именно просвещенческий смысл. Наказывая преступника, государство учит граждан законам, учит добродетелям. Преступника наказывают не за совершённое преступление, а для предотвращения возможных в будущем преступлений. Государство всегда есть искусственное, не природное и не врождённое образование. Государство – это изобретение человека. Государство – это продукт политического искусства его создателей, искусства совместной жизни для достижения всеобщей пользы. Государство существует только благодаря привитым гражданам политическим добродетелям – разуму и справедливости.
Политик – это родитель, воспитатель, учитель граждан и государства, умеющий внушить людям общеполезный образ мыслей и действий. Насилие в таком воспитании и обучении неизбежно. Так в процессе обучения людей общеполезным принципам совместной жизни появляется государственное, законное, полезное насилие, совершенствующее общество, добивающееся уважения к разумным законам, к государству. Релятивизм Протагора, таким образом, касается не законов и не государства вообще, а только процесса совершенствования политической структуры для всё большего достижения всё более всеобщего блага, также как и произведения искусства не плохи сами по себе, а только как менее совершенные по сравнению с возможным.
Только политическим воспитанием и политическим образованием софист, политик может усовершенствовать государство, а значит и общество, привить гражданам политические добродетели, делающие их людьми совершенными, выводящие их из дикости. И добродетели эти – разум, законность, справедливость, научность, просвещение, атеизм, равенство. Протагор заложил основы политологической науки, впервые в истории сделав политику, политическое искусство предметом объективного исследования и преподавания, признав политическую сферу продуктом человеческой деятельности и человеческого сознания, а значит, признав возможность усовершенствования политических институтов общества.
Метки: Протагор Абдерский софистика древнегреческая философия политология античность история политологии |
Избранные русскоязычные монографии по истории Древнего Египта |
1. Авдиев, Всеволод Игоревич. Военная история Древнего Египта[: До конца 15 века до нашей эры]. В 2-х томах. – Москва.
Том 1: Возникновение и развитие завоевательной политики до эпохи крупных войн 16–15 веков до нашей эры. – 1948. – 384 страницы. (книгу можно скачать здесь: https://vk.com/doc49772349_447229734)
Том 2: Период крупных войн в Передней Азии и Нубии в 16–15 веках до нашей эры. – 1959. – 208 страниц. (книгу можно скачать здесь: https://vk.com/doc49772349_447229741)
2. Бадж, Эрнст Альфред Уоллис. Мумия: Материалы археологических исследований египетских гробниц / Перевод с английского языка по изданию 1894 года: Архипова, С. В. – Москва, 2001. – 528 страниц. (книгу можно скачать здесь: https://vk.com/doc49772349_447229716)
3. Берлев, Олег Дмитриевич. Общественные отношения в Египте эпохи Среднего царства: Социальный слой «царских hmww». – Москва, 1978. – 368 страниц. (книгу можно скачать здесь: https://vk.com/doc49772349_447236135)
4. Берлев, Олег Дмитриевич. Трудовое население Древнего Египта в эпоху Среднего царства. – Москва, 1972. – 368 страниц. (книгу можно скачать здесь: https://vk.com/doc49772349_447229757)
5. Лукас, А. Материалы и ремесленные производства Древнего Египта / Перевод с английского языка по изданию 1948 года: Савченко, Б. Н. – Москва, 1958. – 848 страниц. (книгу можно скачать здесь: https://vk.com/doc49772349_447229856)
6. Матье, Милица Эдвиновна. Искусство Древнего Египта. – Москва, 1961. – 608 страниц. (книгу можно скачать здесь: https://vk.com/doc49772349_447229792)
7. Перепёлкин, Юрий Яковлевич. История Древнего Египта. – Санкт-Петербург, 2000. – 560 страниц. (книгу можно скачать здесь: https://vk.com/doc49772349_447229842)
8. Перепёлкин, Юрий Яковлевич. Кэйе и Семнех-ке-рэ: К исходу солнцепоклоннического переворота в Египте. – Москва, 1979. (книгу можно скачать здесь: https://vk.com/doc49772349_447230273)
9. Перепёлкин, Юрий Яковлевич. Переворот Амен-хотпа 4-го. В 2-х частях. – Москва.
Часть 1. – 1967. – 304 страницы. (книгу можно скачать здесь: https://vk.com/doc49772349_447229810)
Часть 2. – 1984. – 288 страниц. (книгу можно скачать здесь: https://vk.com/doc49772349_447229821)
Метки: книги история египет древность монографии египтология скачать книги |
Умник Томас Гоббс |
Метки: религия 17-й век Томас Гоббс |
Религия как зло |
Метки: религия зло мракобесие Достоевский теолог Владимир Соловьёв сатана |
Современный кризис в России, его суть, правильные пути его преодоления |
Современная Россия переживает масштабный социально-экономический кризис, связанный с той экономической и информационной войной, которую развязал Запад против России. В который раз в своей истории страна столкнулась со стороны Запада с неприкрытой, наглой попыткой завоевать её, поставить на колени, растоптать. Так было в 1812, так было в 1914, так было в 1941 гг., так бесконечно тянулась холодная война 1946-1991 гг. И вот так, с 2014 г., с момента свободного присоединения русского Крыма к России, идёт и сейчас.
Что нужно во время войны, хотя бы и войны экономической и информационной? Нужна победа. Как достигается победа? Достигается она напряжением сил отдельной личности, всего общества и всего государства. Каковы принципы достижения победы в войне? Нанесение максимального урона врагу и оберегание своих сил от ударов врага. Какие враги есть во время войны? Есть враги внешние и внутренние.
Как мы можем нанести существенный урон нашему западному врагу в экономической войне? Можем ограничить и даже уничтожить обмен с Западом товарами, услугами, капиталами, информацией. Запад продаёт нам машины и химикаты, а покупает у нас нефть и газ. Запад оказывает нам туристические и покупает у нас транспортные услуги. Запад высасывает из нашей экономики прибыли со своей собственности на многие наши производства, получает инвестиции от российских компаний, продаёт России свои государственные облигации. Запад сбрасывает в Россию русофобскую клевету через свои СМИ, действующие в России. У Запада внутри России есть масса помощников, открыто, за тридцать серебряников предающих свою родину.
Принципы любой войны – быстрота и концентрация. Эмбарго на поставки из России нефти, нефтепродуктов и природного газа быстро нанесут экономике Запада серьёзный ущерб, прежде всего, Германии, Италии и Восточной Европе, в меньшей степени – Англии и Франции. Эмбарго на поставки в Россию западных машин и химикатов не только сильно ударят по западным поставщикам из Германии, США и Японии, но и помогут нашему машиностроению и нашей химической промышленности быстрее успешнее развиваться.
Западная собственность на наши предприятия должна быть ликвидирована, предприятия эти - безвозмездно национализированы, как собственность врага. Должны быть национализированы любые виды западной собственности в России – деньги, товарные запасы, патенты, лицензии, товарные знаки и т. п. Вывоз капитала в любой форме (деньги, товары, оборудование, права интеллектуальной собственности, специалисты) из России на Запад должен быть запрещён. Необходимо прекратить признавать права интеллектуальной собственности (патенты, лицензии) и торговые марки западных резидентов в России.
Всякая русофобская пропаганда на территории России должна быть решительно пресечена путём прекращения работы западных информационных сайтов, пропагандистов, теле- и радиопередач, печатных СМИ и т. п. Должен быть пресечён поток наших туристов на Запад. Необходимо запретить западным транспортным средствам пользоваться нашим воздушным пространством, железнодорожными и автомагистралями, трубопроводами, морскими и речными портами.
Если запрет на ввоз западных товаров благотворно скажется на нашей промышленности, то запрет на вывоз нашего нефтегазового сырья может вызвать повышение безработицы в России. Однако, на самом деле, трудоёмкость машиностроения и химической промышленности значительно выше трудоёмкости нефтяной, нефтеперерабатывающей и газовой промышленности, поэтому никакого реального роста безработицы не будет. Необходимо на государственном уровне ускорить переброску капиталов и рабочей силы между этими блоками экономики.
И тут встаёт главный вопрос современной войны, всё равно войны «горячей» или только войны экономической и информационной – вопрос государственного регулирования экономики. Наиболее эффективное государственное регулирование, регулирование, одобряемое подавляющим большинством населения – государственное директивное планирование, государственная собственность на средства производства, государственные капиталовложения. Необходимо вернуться к этим эффективным инструментам экономической войны.
При этом государство должно перестать разбазаривать свои средства на коррупцию. Необходимо резко уменьшить «зарплату» государственных служащих и работников государственных предприятий. С миллионов и сотен тысяч рублей до десятков тысяч рублей. Неприхотливость – важнейшее оружие в любой войне, в том числе и в войне экономической. С коррупцией надо бороться свирепо, не считаясь ни с какими нормами, якобы, гуманности. Сама по себе коррупция настолько негуманна, что ни один коррупционер не может ждать какой бы то ни было гуманности. Конечно, смертная казнь и пытки вряд ли будут по-настоящему эффективными, но лишение свободы на длительный срок и конфискации имущества надо применять широко, не стесняясь.
Главные внутренние враги страны в этой войне – пропагандисты, фактически работающие против России и коррупционеры, разворовывающие страну. Именно против них и надо обратить конфискации и лишения свободы на длительный срок. Такого рода репрессии крайне необходимы, правомерны и очень полезны для России.
Во внешней политики надо понимать, что жизненно важное значение для России имеет прямой контроль над её западным предпольем – Восточной и Южной Украиной, а также над южным подбрюшьем – Северным Казахстаном. Необходимо как можно скорее присоединить их к России навсегда. Второй эшелон жизненно важных для России внешних территорий – Центральная Украина, Белоруссия, Прибалтика и Финляндия. Эти территории должны контролироваться, как минимум, постоянным присутствие здесь наших крупных военных сил, а также созданием полностью подконтрольных России местных правительств. Необходимо прямо заявить об этом и прибегнуть, если требуется, и к ядерному шантажу для достижения этих геополитических целей.
Необходимо решительно сменить нынешнюю религиозную политику России с полузапрета на религии на полный запрет всех религий, включая православие, потому что в условиях войны суеверия – непозволительная роскошь, такая же непозволительная, как наркотики, табак и алкоголь. Всё это должно быть решительно и навсегда запрещено – тогда удастся достигнуть высокой эффективности деятельности личности, общества и государства.
Непозволительной роскошью в условиях войны с Западом надо считать и безработицу, ныне процветающую в России. С безработицей необходимо бороться, создавая государственные предприятия на деньги, отнятые у богатых (все богатые – воры, коррупционеры, преступники!), у Запада и у зажравшихся чиновников. Зарплата и прочие материальные выгоды ни одного работника в России не могут превышать ста тысяч рублей в месяц, а собственность не может быть больше стоимости современного жилья площадью не более тридцати квадратных метров на человека. Всё превышающее это должно быть конфисковано и урезано. Вот тогда и найдутся деньги на государственные предприятия, на рабочие места!
Отдельный вопрос – конкуренция иностранной рабочей силы на территории России. Для борьбы с безработицей граждан России необходимо запретить полностью работу граждан враждебных нам государств на территории России, прежде всего, украинским гражданам. Граждане более дружественно расположенных к России государств – Средней Азии, Китая – если могут сохранить свою работу на территории России, то только в ограниченном размере, чтобы не отнимать работу у граждан России.
Если эти меры не будут предприняты в ближайшем будущем достаточно быстро, то Россия может потерпеть сильное поражение в войне с Западом, которое закончится не чем иным, как народной революцией против богатых, против коррупции, против предателей, предающих нас западной агрессии, против безработицы, создаваемой этими врагами России.
Метки: Россия война Запада проти современной России современный кризис революция |
Г. Гегель и революция |
Наряду с очередной бесплодной попыткой найти в мироздании бога философская концепция Г. Гегеля включает в себя так называемые законы диалектики – три положения, описывающие реальность: отрицание отрицания, перехода количества в качество и единства и борьбы противоположностей. Эти законы диалектики, если и являются попыткой отразить реальность, то реальность очень специфическую. В этой связи интересно понять, почему все писания Г. Гегеля были такими популярными в своё время. Очередная нелепая, как и вся современная философия, попытка протащить бога в науку, бесконечное запутанное или даже совсем нечитаемое словоблудие…
Именно гегелевские законы диалектики здесь наиболее интересны, поскольку при определённом истолковании показывают, на какие вызовы времени пытался дать ответ философ. Главная тема Г. Гегеля, кроме пошлостей о боге, - тема революции. Он жил, как и вся Европа того времени, под сильнейшим впечатлением событий Великой Французской революции с её неистовой борьбой классов, с быстрым экономическим прогрессом в постреволюционное время, с её идеями равенства. Описывая своими законами диалектики реальность, Г. Гегель описывал реальность революции и возводил в закон её законы. Именно это так привлекало в Г. Гегеле тогдашних людей прогресса.
Закон перехода количества в качество описывает причину любой революции – технический прогресс. Накопление технических усовершенствований ведёт к росту экономики, которая разрывает прежние социально-экономические отношения, вызывая перемены в обществе, в том числе и в форме революции.
Закон единства и борьбы противоположностей узаконивает непрерывную и неизбежную войну классов в любом обществе. Да, общество едино, но это же общество всегда разрывается войной одних классов против других. Тем более это характерно для эпохи перемен и революций.
Закон отрицания отрицания показывает цели перемен. Никаких других общественных целей, кроме повторения того или иного куска прошлого, у перемен, у революций нет, просто быть не может. Социализм повторяет первобытный родовой строй, консерватизм – феодальные порядки, буржуазные английские и французские революционеры – библейские порядки или античный рабовладельческий полис. Цели революции и реформ всегда в общем смысле консервативны, то есть всегда смотрят в прошлое, приписывая тому или иному куску прошлого всякие утопические, никогда не существовавшие, якобы, достоинства.
Можно сформулировать цели антидиалектики, контрреволюции. Первая цель – никаких технических прогрессов, всякий рост производительности труда крайне опасен и преступен, потому что лишает людей работы и заставляет чего-то менять в жизни. Вторая контрреволюционная цель – никакой классовой борьбы, всякое страдание рабов естественно, нормально и полезно. Третья цель антидиалектики – никаких идеализаций прошлого. Да, прошлое – дерьмо, но это не значит, что будущее не будет ещё хуже. Не надо ничего менять, не надо знать прошлое (и вообще ничего не надо знать!) и надо всегда во всём слушаться начальство, то есть своего рабовладельца.
Во многом такая антидиалектика отражает, прежде всего, либо незрелое, детское, зависимое, либо старческое, маразматическое и тоже зависимое сознание. Правда, ребёнок хочет знать и любит перемены, но зато слушается старших. Правда, старик прошлое идеализирует, стремится к нему, но зато терпеть не может перемен и тоже готов слушаться.
Реальная же жизнь ближе к законам диалектики Г. Гегеля, хотя и не во всём и не всегда им подчиняется. Да, во всяком обществе, есть технический прогресс, во всяком обществе есть рабы и рабовладельцы, есть утопические представления о, якобы, каком-то идеальном прошлом. Да, технический прогресс вызывает восстание рабов против рабовладельцев, при этом восставшие рабы идеализируют какой-то кусок прошлого и ставят целью своей борьбы восстановление тех прошлых, на самом деле никогда не существовавших порядков. И весь этот театр истории бесконечно повторяется в любом обществе и в любые времена.
Но не всегда техника прогрессирует. Не всегда раб борется за свободу. Не всегда люди впадают в бредовые утопические мечтания. Склонность к техническому прогрессу современной российской экономики в целом ниже, чем она была в советские времена. Рабства в современной России много, примерно девять десятых населения являются рабами, но эти рабы пока покорно дают себя эксплуатировать своим владельцам. Исторические утопии в современной России функционируют, но не имеют распространения среди масс российских рабов и не способствуют техническому прогрессу. Нынешнее российское общество антидиалектично, контрреволюционно и ни о каком Г. Гегеле и слышать не хочет.
Можно сделать вывод, что увлечение революционными законами Г. Гегеля может означать созревание в обществе революционной ситуации. При этом К. Маркс, хоть и несколько усовершенствовал концепцию Г. Гегеля (убрал слишком откровенное религиозное содержание этой концепции, запрятав его глубоко внутрь), но первопроходцем в создании революционной теории не был.
Метки: философия Г. Гегель диалектика Г. Гегеля рабы утопии технический прогресс революция |
Веру в бога признали психической болезнью |
Взято отсюда: http://maxpark.com/community/129/content/5078819
Эксперты Американской психологической ассоциации предлагают считать веру в Бога психическим расстройством. Такой вывод они сделали после исследования, продолжавшегося в течение 5 лет.
Несколько лет американские психологи тщательно наблюдали за очень религиозными людьми, которые верят в существование высшей силы и влияние этой силы на способности человека принимать осознанные решения. Исследователи пришли к выводу, что вера в Бога является разновидностью психической болезни.
Наблюдения показали, что религиозные люди также часто страдают от паранойи, тревожных расстройств, эмоциональной нестабильности и галлюцинаций. В ходе исследования выяснилось, что религиозные люди, имеющие плохое здоровье, считали Бога жестоким, а вот те, кто называли его добрым, обычно не страдали от каких-либо болезней.
Для иллюстрации своих выводов профессор психологии доктор Лилиан Эндрюс приводит в пример свидетелей Иеговы, которые отказываются от спасающих жизни переливаний крови при любых обстоятельствах и вместо этого предпочитают умереть. По мнению профессора, таких людей необходимо объявлять психически нестабильными, лишая их возможности принимать решения о собственном лечении.
Если это предложение будет внедрено в жизнь, то врачи получат возможность насильно лечить религиозных фанатиков, отвергающих те или иные виды терапии по каким-либо духовным соображениям. Признаком психической болезни или утраты реальности доктор Эндрюс также считает утверждения некоторых людей об обладании самоисцеляющими способностями и возможностями "напрямую общаться с Богом".
Метки: религия психоз |
Заметки к теракту в Питере 3 апреля 2017 года |
Метки: религия атеизм терроризм религиозный терроризм запрет религии психозы теракт 3 апреля 2017 года |