uzlit.net/ru/28357?1447579251#_feedback
15.11.2015 Бахадыр Ф. Мусаев
«умирать сюда я приползу…»
Из воспоминаний Mr. R о народных поэтах Узбекистана
Александре Файнберге и Рауфе Парфи.
Всякий раз, когда заступаю на улицу Mr. эRa, то, если не открываю для себя новое, так встречаю непременно что–либо занятное, необыкновенное.
Всегда это конкретное «занятное» и «необыкновенное», связано, с тем, что R волнует, наболело на душе, хотя на поверхности выглядит как его очередной стеб, прикол – шутка.
А на деле, ведь он чаще всего смеется
( в т.ч. и над собой – прим. Б.М.).
И смех этот, по сути, является формой преподнесения правды о том, что встречается на его пути и затронуло струны …
Иногда, по моим наблюдениям, в стремлении заглянуть и на оборотную сторону вещей, его нет–нет, да заносит.
Вот сегодня иду по улице имени Меня -22 и читаю, будто мимоходом, сказанную Mr. R эту фразу:
- Мы живём в обществе трусливых овечек, которых воспитали для того, чтобы они со всем соглашались и без вопросов шли за теми, кто показывает малейшие признаки силы и властности…
Веди себя по этому принципу (не теряя чувства юмора, иначе ты станешь похож на полного мудака), и ты получишь пропуск в свою собственную жизнь!
В действительности, наверное, правомерно будет заключить, что Mr. R здесь и сейчас получил пропуск в собственную жизнь.
Теперь, и мы имеем счастье, благодаря наличию у него юмора, общаться с ним, читать его романы, в частности, с его воспоминаниями о фрагментах биографии замечательных людей, существующих былях-легендах.
Когда читаешь об этом и о том, как жили среди нас такие люди, то ей богу, кажется, что, помимо горечи от мысли, что их уж нет, все же немного становится легче дышать в спертом воздухе
Mr. R сообщает в свойственном ему стиле письма, что -
- Александр Файнберг – русский поэт еврейской национальности.
«Витязь в еврейской шкуре».
Получил звание Народного поэта Узбекистана.
Переводил каракалпаков – за что получил псевдоним «Файнбергенов»…
И далее R приводит текст, написанный самим Александром Файнбергом.
Попытка Автобиографии.
- Так случилось, что отец мой родился в Гатчине под Петербургом в 1891 году, мама – в Москве в 1904-м, а я в Ташкенте – 1939-м. Вообще-то родители мои встретились в Сибири, куда многих забросили ветры сталинских времен. А когда там, в Новосибирске, запахло Колымою, то бросили они в шапку трехлетнему брату моему две записки. На одной было написано «Кишинёв», а на другой – «Ташкент».
И братишка мой вытащил «Ташкент», чем спас всех нас, ибо «Файнберг» не та фамилия, чтобы выжить в немецко-русской Молдавии при нацистском режиме второй мировой войны.
Так в 1937 году они оказались в Ташкенте, над которым так уж звёзды встали, что через два года я появился на свет в этом прекрасном и яростном, как сказал великий Платонов, мире.
Всё остальное просто.
Детский сад, семь классов, топографический техникум, воинская служба на просторах Таджикистана.
После армии – разлука с топографией, заочное отделение журналистики филфака Ташкентского университета, работа в студенческой многотиражке, где в 1961 году встретился со своей будущей женой.
После выхода первой книги стихов был принят на работу в Союз Писателей Узбекистана.
Повезло печататься в журналах «Смена», «Юность», «Новый мир», «Звезда Востока», «Новая Волга» и в периодике США, Канады, Израиля…
Изданы книги в Ташкенте и по кольцу судьбы – в Москве и Петербурге, где как уже сказано, родились мать и отец.
Когда однажды из-за моего нестандартного поведения на семь лет закрылась для меня возможность печататься, занялся киносценариями. Вышло четыре полнометражных игровых и восемнадцать мультипликационных фильмов.
Ещё переводы на русский язык Алишера Навои и современных узбекских поэтов. Свои стихи до поры откладывал в стол. Теперь всё на своих местах. Что будут дальше – одному Богу ведомо.
Вообще-то биографию любого человека можно уложить в две фразы:
«Родился по собственному желанию. Умру по сокращению штатов».
Надеюсь жить.
И еще.
А. Файнберг о Поэзии, Удивлении Перед Жизнью, Славе, Любви к Ташкенту.
Поэзия.
- Она не для стадионов. Это не разговор с толпой. Это общение один на один… Даже когда проходит творческий вечер. Это разговор с каждым, кто пришел. Я на своих вечерах прошу, чтобы в зале горел свет. Мне нужно видеть глаза каждого, - чтобы было живое общение. И еще неизвестно, кто больше получает от этих встреч, - я или люди, которые ко мне пришли. У них глаза горят! От них можно заряжаться…
А истинная это поэзия или нет… Я в это не лезу, не берусь судить… Нет ответа…
Графомания это диагноз. Сейчас появилась масса молодых поэтов, многие пишут стихи. Я в Ташкенте знаю около шестисот поэтов. Находят мой номер телефона, несут свои стихи… Но я же не преподаватель. Да и писать стихи не научишь. Я не знаю, как это называется…Андеграунд, новая волна? Умные ребята. Но стихи их читать невозможно. Они какие-то заумные….
Но есть достойные авторы!
Из молодежи – Вика Осадченко, например.
Это поколение ломает традиции, экспериментирует с формой.
Но дело ведь не в форме - в содержании! В душе самого стихотворения. Стихи специально не напишешь… Нет, я смогу написать, есть опыт! Зарифмую строчки, и это будут стихи, и неплохие.
Но настоящее - это когда человек себе не врет – ни кистью, ни пером, ни лицом. Настоящее приходит из другого измерения. И человек становится инструментом в чьих-то руках. Просто пропускает через себя поток. Стихи идут не от человека, а от кого-то, кто говорит с людьми посредством человека….
Все люди рождаются со своим призванием. Но далеко не все его находят.
А как найти?
Не знаю. Тут нет ответа… Как кому повезет, и конечно же душевный труд должен быть - для поиска этого призвания. Не найдешь – то это как жить без души. Говорят - бездушный человек. А как так? Без души никто не рождается! Другое дело, что ее можно утратить, не отработав свое призвание, занимаясь не своим делом…
Удивление перед жизнью
Устал я уже удивляться.
Чем больше живу, тем меньше ее понимаю.
Все одно и то же - веками.
Если бы на каждого умного по дураку, тогда бы было все хорошо - все поровну и справедливо.
А пока на каждого умного по тысяче дураков...
Да что говорить…
Слава
Я с этим давно уже разобрался.
Слава вообще вещь посмертная. При жизни есть успех и/или известность.
Художник, композитор, писатель … достойны ли они славы, это определяется потом.
Оценку дает время.
А я пока жив.
Любовь к Ташкенту
- Люблю - не то слово… Я тут родился.
«Где б меня по свету не мотало, умирать сюда я приползу…».
Город это не дома, не мосты, не дороги.
Это его люди, его аура. Это воздух, которым дышали Ахматова, Раневская, Толстой, Булгакова…
Я дышу этим воздухом.
Просыпаюсь и вижу Чимган, на рассвете, когда еще нет дымки, он виден так четко!
Нет, наверное, не объяснить, что такое любовь к этому городу.
Жаль только, что мы теряем духовность, становимся обществом потребления.
Что сделал человек с природой? Природа мстит? Посмотри, сколько катаклизмов!
Возьмут ли нас в новый ковчег, где каждой твари по паре?
Или обойдутся без нас?
…………
Пойдем дальше, дорогой читатель. Здесь «По улице имени Меня -22» встретимся и со вторым поэтом. И если
«Город, это не дома, не мосты, не дороги. Это его люди, его аура. Это воздух, которым дышали Ахматова…»,
то поистине нельзя представить Ташкент без наших настоящих поэтов, из которых, одни далече, иных уж нет.
Среди них Рауф Парфи, который родился и жил, чтобы быть Поэтом, Народным Поэтом, олицетворяющим Свободу Духа, Независимости Человека, не подчиняющемуся никому и ничему, что и кто мог бы фактически и морально ограничить Свободу его творчества.
И не удивительно, что Поэт заплатил сполна за свою независимость, сохранение человеческого достоинства…
Впрочем, что об этом говорить, о том, чем платил Поэт, лучше самим прочитать вот эти были из повседневности последних лет его жизни...
Как повествует нам в воспоминаниях Mr. R о Рауфе Парфи.
- С Рауфом Парфи связано немало легенд и мифов.
Вот что, например, мне рассказывали знакомые поэты: «Прилетаем в Ташкент по своим издательским делам. Глядь, – а в зале ожидания стоит Рауф Парфи.
«Рауф-ака, что вы здесь делаете?»,
– «Как что делаю? Вас встречаю».
Ну, мы, естественно, изумлены, польщены – сам Рауф Парфи нас встречает.
Правда, о своем приезде мы никому не звонили, не сообщали, да и кому мы были нужны?! А тут такая встреча! И сразу – в чайхану, в ресторан».
Оказывается, когда у Парфи не было денег на хлеб и водку, он иногда приезжал в аэропорт. А местные авиалинии чуть ли не каждый день доставляли в столицу провинциальных поэтов.
Об этом мне рассказывали разные люди, не связанные между собой.
Поведал R , помимо всего прочего, и о том:
- Иногда мне звонят друзья, уехавшие в Москву много лет назад, и спрашивают, почему я, зная творчество Парфи, не перевожу его стихи на русский язык для публикации в российских журналах, таких, например, как «Дружба народов».
Я пытаюсь им объяснить, что ещё не готов, не созрел для этого.
Один из первых, кто решился переводить Парфи, причем, совершенно не зная узбекского языка, – наш общий питерский друг Виктор Соснора, близкий Парфи по духу и понимающий его без слов.
Однажды, ещё во времена Советского Союза, Соснора приехал в Ташкент (я в это время был в Москве), и по моей просьбе его принимали ташкентские поэты, которые потом очень удивлялись, называя его девона (юродивый, блаженный).
Дело в том, что Соснора ходил по базарам и искал «зелёное знамя ислама», хотел его купить (!).
Представляете, в то время искать такое на советском базаре!
Соснора, будучи большим оригиналом, устроил, по сути, своеобразный перформанс, хотя такого понятия в Союзе 70-х тогда ещё не существовало.
Потом я им объяснил, что это особенный шоир (поэт) – именно этот человек смог наиболее верно перевести стихи Парфи на русский язык, максимально передав их настроение, суть, внутреннее состояние своего собрата.
Вот один из переводов Сосноры:
Есть одно слово,
Чистое, как утро,
Как бутон раскрытый,
Как роса на розе.
Как ребенок звонкий,
Как мысль ясная,
Как глаз радость,
Есть слово.
Есть слово
Выше слова «истина»,
Выше истины
Есть слово. Одно.
Вместо P.S.
Сейчас стучу по клавишам компьютера, пытаясь найти нужные слова адекватные моим чувствам, высказать вместо послесловия нечто типа комментария к вышеизложенным текстам – воспоминаниям R о Народных Поэтах.
За окнами моего кабинета с левой стороны лоджии я вижу заснеженные вершины Чимгана и, естественно, лезут в голову, только что прочитанные строки из воспоминаний о А. Файнберге, его же слова:
«Я дышу этим воздухом. Просыпаюсь и вижу Чимган на рассвете, когда нет дымки, он виден так четко! … Нет, наверное, не объяснить, что такое любовь к этому городу.. Жаль, что мы теряем духовность…»
И еще перед глазами Рауф Парфи.
Его слово -
«Есть одно слово,
Чистое как утро,
….Как мысль ясная…»
И последнее. Не лучшие у нас времена. Живем мы, можно сказать, в подлые времена. Кто бы это отрицал, когда кругом трусливые, послушные овечки…..
Все же, как известно, о народе судят, конечно, по лучшим его представителям, как Парфи, как Файнберг…
Есть на земле город Ташкент, где жили Поэты … живет их Слово.
Бахадыр Ф. Мусаев 15.11. 2015 г. Ташкент. Тузель-2
