из инета узнал сейчас..

и да упокоит Господь Бог её чистую светлую высокую душу..

вот её речь - сказанная на седьмой годовщине высоцкого -

как говорил окуджава: поэты - о чём бы и о ком бы ни говорили - всегда говорят о себе.. -

перечитываю сейчас её слова о высоцком именно это (высказывание окуджавы) держа в уме:




""" Досточтимые друзья!

Меня утешает и обнадеживает единство нашего помысла и нашего чувства.
Хорошо собираться для обожания, для восхищения, а не для вздора и не для раздора.
И хотя по роду моих занятий я не развлекатель всегда любимой мною публики, я все-таки хотела бы смягчить акцент печали, который нечаянно владеет голосом каждого из нас.

Вот уже седьмой год, как это пекло боли, обитающее где-то здесь,
остается безутешным, и навряд ли найдется такая мятная прохлада,
которая когда-нибудь залижет, утешит и обезболит это всегда полыхающее место.

И все-таки у нас достаточно причин для ликования. Завтра день рождения этого человека.

Мандельштамом сказано - я боюсь, что я недостаточно грациозно воспроизведу его формулу, - но сказано приблизительно вот что.

Смерть поэта есть его художественное деяние.

То есть смерть поэта не есть случайность в сюжете его художественного существования.

И вот, когда мы все вместе, желая утешить себя и друг друга, все время применяем к уже свершившейся судьбе какое-то сослагательное наклонение, может быть, мы опрометчивы лишь в одном.
Если нам исходить из той истины, что заглавное в Высоцком - это его поэтическое урождение, его поэтическое устройство, тогда мы поймем, что препоны и вредоносность ничтожных людей и значительных обстоятельств - все это лишь вздор, сопровождающий великую судьбу.

Что бы мы могли пожелать поэту? Нешто когда-нибудь поэт может обитать в благоденствии? Нет. Сослагательное наклонение к таким людям неприменимо.

Высоцкий - несомненно, вождь своей судьбы. Он предводитель всего, всего своего жизненного сюжета.

Я помню, и мне... И мне довелось из-за него принять на себя жгучие
оскорбления, отношение к нему как к независимому литератору.

Я знаю, как была уязвлена столь высокая, столь опрятная гордость, но опять-таки будем считать, что все это пустое.

Я полагаю судьбу Высоцкого совершенной, замкнутой, счастливой.

Потому что никаких поправок в нее внести невозможно.

Несомненно, что его опекала его собственная звезда, перед которою он не провинился.

И с этим уже ничего не поделаешь, тут уже никаких случайностей не бывает.

А вот все, что сопутствует поэту в его столь возвышенном, и столь доблестном, и столь трудном существовании - все это какие-то необходимые детали, видите ли, без этого никак не обойдешься.

Ну да, редакторы какие-то, чиновники ли какие-то, но ведь они как бы получаются просто необходимыми крапинками в общей картине трагической жизни поэта, без этого никак не обойдешься. Видимо, для этого и надобны.

Но все же, опять-таки вовлекая вас в радость того, что этот человек родился на белом свете, и родился непоправимо навсегда, я и думаю, что это единственное, чем можем мы всегда утешить и себя, и тех, кто будет после нас.

Он знал, как он любим. Но что же, может быть, это еще усугубляло сложность внутреннего положения.

Между тем, принимая и никогда не отпуская от себя эту боль, я буду эту судьбу полагать совершенно сбывшейся, совершенно отрадной для человечества."""



и два любимых мною стихотворения Белы Ахмадулиной -



В. Высоцкому


Твой случай таков, что мужи этих мест и предместий
Белее Офелии бродят с безумьем во взоре.
Нам, виды видавшим, ответствуй, как деве прелестной.
Так - быть? Или - как? Что решил ты в своем Эльсиноре?

Пусть каждый в своем Эльсиноре решает, как может.
Дарующий радость, ты - щедрый даритель страданья.
Но Дании всякой, нам данной, тот славу умножит,
Кто подданных душу возвысит до слез, до рыданья.

Спасение в том, что сумели собраться на площадь
Не сборищем сброда, бегущим глазеть на Нерона,
А стройным собором собратьев, отринувших пошлость.
Народ невредим, если боль о Певце всенародна.

Народ, народившись, - не неуч, он ныне и присно -
Не слушатель вздора и не покупатель вещицы.
Певца обожая, расплачемся. Доблестна тризна.
Ведь быть иль не быть - вот вопрос. Как мне быть?
Не взыщите.

Хвалю и люблю не отвергшего гибельной чаши.
В обнимку уходим - все дальше, все выше и чище.
Не скаредны мы, и сердца разбиваются наши.
Лишь так справедливо. Ведь если не наши - то чьи же?





ЛОДКА



В траве глубоко и сыро,
Если шагнуть с крыльца.
Держу я чужого сына,
Похожего на отца.

Держу высоко, неловко
И говорю: "Смотри! -
Видишь, какая лодка
Синяя изнутри.

Возьмем леденцы, орехи,
Что у меня в столе.
Посмотрим, какие реки
Водятся на земле.

Есть и река смешная.
Она течет далеко.
Наверно, она смешала
Воду и молоко.

Сахарных рыб немало
В гуще ее рябой..."
Но бровью поводит мама,
Глядя на нас с тобой.

Нам не устроить побега,
Речек не увидать.
Сына после обеда
Строго уложат спать.

Окна, закройтесь плотно,
Лампочка, не гори!
А сыну приснится лодка
Синяя изнутри.
_____________________



светлая память..