ГП: "Пушистая магия" (гл.80-90)

+ в цитатник

Cообщение скрыто для удобства комментирования.
Прочитать сообщение

Комментировать

« Пред. запись — К дневнику — След. запись »

Страницы: [1] [Новые]

Ашшур обратиться по имени *Глава 85* Понедельник, 06 Августа 2012 г. 14:18 (ссылка)

Дамблдор устроился в мягком кресле, а котенок принес ему чашку горячего чая. Он не узнал юношу, тот не являлся студентом Хогвартса, хотя по возрасту вполне подходил. Должно быть, он был чистым ликантропом без магических способностей. Директору едва удалось скрыть легкое презрение. Стройный юноша поставил чашку рядом с волшебником, стараясь не подходить слишком близко, и пообещал принести сливки и мед. Дамблдор проводил его взглядом, изучив мускулистую спину и обтянутые тканью крепкие ягодицы. Ну, возможно, молоденький зверь не так уж и бесполезен.

Через пару минут рядом с чашкой стояли горшочек с медом и кувшинчик со сливками. В руках директора удобно устроилось небольшое блюдо с бисквитами. Дамблдор блаженно вздохнув, чувствуя, как слюна заполняет рот. Ну любил он сладости. Глаза снова скользнули по стройной фигурке юноши и уставились в сторону… Все сладости. Сладкое и сочное.

Тихое покашливание привлекло его внимание. Директор моргнул, заставляя себя забыть о мальчике, и сосредоточился на предстоящих переговорах, он был настроен получить положительный ответ.

В глазах блондина-ликантропа сверкнуло неодобрение. Дамблдор сдержал смешок, понимая, что животная часть этого мужчины не позволит кому-либо владеть тем, что ему принадлежит. У таких не было понятий о сексуальных нравах и о скромности. О чем тут вообще говорить, когда он собственными глазами видел, как этот ликантроп трахал Северуса на людях. Мерлин, как тут не поверить в дикие истории об оргиях среди этих животных… А сейчас ликантроп смотрит на него так, словно Дамблдор не имеет прав разглядывать мальчика с интересом. Словно чистокровные волшебники из непогрешимого семейства не должны выражать желание обладать таким сладким юношей…

Амрис снова откинулся на спинку стула. Пальцы переплелись, костяшки побелели. Он чувствовал что-то неправильное в старике, чинно потягивающем чай и все никак не заговаривающем о своем деле, приведшем его сюда. Амрису хотелось выставить посетителя за дверь. Или хотя бы сбить на пол, заставив лицом проехаться по половицам, чтобы хоть так стереть самодовольную ухмылку со старческих губ. То, как он смотрел на Стефана… Из горла Амриса донесся низкий рык. Ему буквально все не нравилось в этом человеке. А Дамблдор притворился, что ничего не происходит.

Северус Снейп, уже чистый, причесанный и одетый, сидел рядом с каменным выражением лица. Ничто в нем не напоминало о том состоянии, в котором застал его Дамблдор. На лице не дрогнул ни один мускул даже тогда, когда директор решил пошутить с ним на эту тему. Северус знал, что старик на самом деле и не ждал от него каких-либо объяснений. Просто хотел посмеяться. Заставить чувствовать себя неуютно. За многие годы работы бок о бок с директором, Снейп достаточно хорошо изучил все его уловки.

- И чем я могу вам помочь? – поинтересовался Амрис ровным голосом. Как раз его-то меньше всего беспокоило то, в каком положении его застали. Он всего лишь натянул одежду, не обеспокоившись тем, чтобы смыть с себя следы своего любовника. Ему нравился этот запах. Ему нравился Северус. Ему нравилось то, чем они занимались. Ему нравилось быть одним из правителей прайда. Это был его дом. И он имел полное право демонстрировать любовь к своему мужчине где и когда он захочет. А если кому-то хочется побеспокоить их в этот момент… Что ж, этот «кто-то» сполна насладится этим восхитительным зрелищем. Поэтому Амрис не чувствовал себя должным извиняться. Как и причин чувствовать себя неуютно.

- Я должен встретиться с Люциусом. Мы договорились о встрече, чтобы обсудить возвращение студентов прайда в Хогвартс, - Дамблдор сделал паузу, чтобы еще раз отхлебнуть сладкого чая. На секунду его захватит стыд, когда он подумал о другой возможной причине отзыва этих восхитительных мальчиков обратно в школу. – А еще меня беспокоит то, что Мастер Зелий проводит слишком много времени вне школы, занятий и своего Дома. Он – глава Дома Слизерин. И должен заниматься своими обязанностями. – Старик подлил в чашку изрядное количество меда. Позвякивая ложкой, он размешал это и снова поднес к губам. Мужчина, для которого, собственно, и было предназначено последнее заявление, даже не шелохнулся. А Дамблдор тоскливо вспомнил, что в его кабинете остался шоколад и любимые лимонные дольки.

- Продолжайте, я слушаю, - спокойно заявил Амрис. Дамблдор приподнял брови. Чай был удивительно вкусный, мед восхитительно сладкий, сливки – свежайшие. Черт возьми. Даже хрустящие бисквиты были великолепными.

- Поэтому я подумал, что мне необходимо встретиться с королем, с Люциусом. И еще раз обсудить с ним все это, - заявил Дамблдор, растягивая губы в милой улыбке. Амрис покачал головой, даже не скрывая, что не испытывает искреннего сожаления.

- Он не может встретиться с вами. Сейчас он занять делами прайда. Если желаете, вы можете вернуться позже, договорившись на определенную дату. Или же… вы можете обсудить все сейчас со мной, - и леопард провел кончиками пальцев по щеке своего человеческого любовника. Снейп незаметно вздрогнул от неожиданного контакта, но не отпрянул. Амрис понял, что тот нервничает. И что удивительно, из-за этого скользкого директора, который сидит тут, внутренне ухмыляясь, и притворно улыбается им обоим.

Дамблдор задумался на мгновение, а потом неохотно кивнул.

- Территория школы сейчас безопасна для всех студентов, в том числе и ликантропов. Все слухи о том монстре, кто убивал детей, улеглись.

Дамблдор хмуро смотрел на Амриса, недоумевая, как Второй прайда не может понять такой простой вещи. Он ждал, что Амрис согласится с доводами, но тот был непробиваем. Уголок рта леопарда презрительно дернулся, блондин даже не пытался казаться виноватым из-за предстоящего отказа. Амрис вырос в прайде. Он отлично знал, как королям нравилось играть на чувствах своих придворных. И Амрис давно научился не позволять другим манипулировать его чувствами.

- Это один из ваших профессоров убивал студентов. А не один из нас, - мягко заговорил Амрис, напомнив волшебнику об истинном положении дел, а не о том, что говорилось в слухах. – Вы ведь несомненно поставили в известность об этом родителей ваших учеников? И сказали им, кто это был на самом деле.

Прочистив горло, Дамблдор сделал еще один глоток чая. Выбрав еще один бисквит, он впился в него зубами.

- Ах. Я могу заключить из этого, - Амрис кивнул на директора, - что вы ни словом не обмолвились о произошедшем. Вы позволили всем думать, что за этими нападениями стоит мы, – блондин удивлялся, как этот вероломный старик может тут сидеть, изображая сочувствие, и позволить лжи жить и дальше.

- Ну, я не обнаружил веской причины, чтобы обнародовать известие о том, что преступником был один из преподавателей нашей школы, - Дамблдор вызывающе вздернул подбородок. – В этом случае ущерб для Хогвартса мог бы быть катастрофическим. Это бы уничтожило школу.

- Ага, и поэтому вы позволили всем считать, что убийцей бы ликантроп? – Амриса удивила эта сознательная двуличность. Он чувствовал, как гнев закипает в нем, и клыки начинают удлиняться. – И почему теперь вы считаете, что наши котята вернутся в вашу школу? Вы сможете защитить их от жаждущих крови, если они вернутся?

- Дело в том, что возникли серьезные проблемы… Некоторые родители не верят, что в школе безопасно… так как ни один ликантроп не отпустил своих детей в школу. Возвращение детей прайда стало бы первым шагом к восстановлению порядка, - Дамблдор задумался, выбирая следующие слова. – Многие отказались вернуть своих детей в школу до тех пор, пока вер-леопарды не решат, что она достаточно безопасна для их отпрысков. Они считают, что нападения будут продолжаться, иначе ликантропы уже вернулись бы. Таким образом, вы видите, что ваши дети обязаны вернуться.

- Эту проблемы вы сами и создали, - безапелляционно заявил Амрис. – Если бы вы обнародовали имя настоящего преступника, а так же то, что она мертва, ничего подобного не случилось бы. Вместо этого вы позволили слуху вынести нам приговор. Нам, кому даже чихнуть неосторожно нельзя, потому что общественность сразу поднимется против нас. Вы сами заварили эту кашу, вам и расхлебывать.

- Но не можете же вы оставить детей вот так, - голос старого мага теперь звучал примирительно. – Им нужна школа, им необходимо учиться, нужны те знания, которые мы даем. Если ваши дети вернутся, то все встанет на свои места. Слухи скоро улягутся окончательно. Им ничто не угрожает.

- Далеко не все слухи утихнут. Вы все равно позволите считать, что ликантропы ответственны за нарушение безопасности в школе, - подчеркнул Амрис. – А это не приемлемо.

- Это… Наименее болезненный для школы выход. Репутация Хогвартса останется вне опасности. И мы оба знаем, что никто не сможет выступить против Люциуса, - Дамблдор уже откровенно льстил, но в голубых глазах застыл лед.

- Нет. Если вы хотите, чтобы наши дети вернулись, вы обязаны раскрыть правду. До тех пор ни одни котенок не ступит в Хогвартс, где его могут ждать жаждущие мести. Ни наши дети, ни наш прайд не несет ответственности за те убийства. В этом виновата человеческая ведьма. И другая ведьма, которая помогала ей. Ликантропы тут ни при чем. Вы заблуждаетесь, если считаете, что мы позволим обвинять нас в нападениях на детей и их смертях.

- Но репутации Хогвартса придет конец… Возможно, восстановить ее уже не сможет никто, - заскулил Дамблдор. – Школа пострадает…

- Или правда, или ложь. Мы не появимся в школе, пока люди не узнают правду, волшебник, - Амрис начал злиться, чувствуя, как внутри поднимается обжигающая волна.

- Министерство Магии было потрясено тем, что никто не может поймать неизвестного преступника. Они пришли в ужас… И если они узнают, что это была профессор Трелони, то захотят постоянно инспектировать всех учителей. Хогвартсу конец. Ни одна волшебная семья больше не пустит своего ребенка учиться у нас, - Дамблдор чуть заметно вздрогнул. Ему пришлось бы взять ответственность на себя, уйти в отставку. Пришлось бы пройти через публичное унижение.

- Министерство – не моя забота. Мы стоим отдельно от людей. Мы сохраняем свой суверенитет. Министерство не может заставить нас что-либо делать.

- Но мы вам нужны. Как и обучение, которое мы предоставляем вашим детям, - настаивал на своем директор.

- Тогда откройте правду о профессоре Трелони. И мы отправим детей обратно в школу, - Амрис не собирался отступать. Школа, конечно, была важна для их котят, но было так же ясно, что ни в коем случае нельзя допустить сделать из ликантропов козлов отпущения.

- Возможно, есть что-нибудь, что я могу предложить вам. Или вашему… любовнику, - голос Дамблдора упал до заговорщицкого шепота.

Около минуты потребовалось Амрису, чтобы понять смысл сказанного. А когда до него дошло, то клыки все же стремительно удлинились, как бы он их не сдерживал, и из горла донесся звериный рык. Клыки блеснули белизной. Он лениво облизал один клык, затем второй, позволяя волшебнику оценить смертоносное оружие. Глаза стали оранжевыми, и их взгляд был прикован к старому волшебнику, сидящему напротив.

- Я не дам согласие на то, чтобы вы использовали меня в качестве залога, Альбус, - подал голос Снейп, и тон его был обжигающе ледяным, а глаза метали молнии. – Это просто бессовестно.

- Но вы из всех людей, кто может понять… - упрямо гнул свое директор.

- Нет. Спасибо, - Снейп выпрямился на стуле. Амрис подождал, пока не убедился, что его любовник сказал все, что хотел.

- Я не дам свое согласие на возвращение детей в школу до тех пор, пока вы не раскроете всем правду, - спокойно подвел итог он.

- Возможно, Люциус… - сделал еще одну попытку Дамблдор, но Амрис отрицательно покачал головой.

- В этом вопросе мы с ним солидарны, - ответил Амрис. – Вы просто потеряете время.

- Ну ладно. Однако я не стану открывать имени, просто скажу, что преступником была ведьма. Это для вас приемлемо? – сквозь зубы выдавил Дамблдор. Он был взбешен, разговор прошел совсем не так, как он предполагал.

- Да, если это все, на что вы согласны пойти. Я лично предпочел бы правду. Но раз уж вы не можете раскрыть всю правду, то пусть это останется на вашей совести. Дети вернутся, как только мы услышим, что вы очистили нас от подозрений. У людей не должно остаться никаких сомнений в нашей непричастности к убийствам, - и Амрис ослепительно улыбнулся.

- Естественно, - устало выдохнул Дамблдор. Окинул раздраженным взглядом своего коллегу и вер-леопарда и резко развернулся к двери.

- Ах да, директор, - остановил его Амрис, удобнее откидываясь на стуле. Что-то в низком голосе не предвещало ничего хорошего.

- Что еще? – директор едва сдержался оттого, чтобы повысить голос. Нахмурившиеся брови свидетельствовали о том, что он чувствует угрозу. Но старик прикладывал все силы, чтобы не взорваться.

- Было бы замечательно, если бы вы не приближались к нашим котятам и не предпринимали никаких действий, которые можно истолковать неправильно. Не сомневайтесь, мы сможем позаботиться о них. И… - сделав паузу, он секунду наслаждался тем, как исказилось от гнева лицо волшебника…

- Ваше пребывание здесь окончено, - и Амрис улыбнулся еще шире, услышав хлопок аппарации, заставший директора врасплох. Его тело пошло рябью, истончилось и исчезло. Последнее, что увидел вер-леопард – искреннее изумление, застывшее на его лице.

Амрис с тихим достоинством смотрел на место, где секундой раньше находился старый волшебник, а потом обернулся и поискал взглядом глаза Снейпа.

Строгий. Каменный. В глазах неодобрение. Амрис сглотнул.

Затем темные глаза Снейпа метнулись к лицу блондина. Грозный Мастер Зелий, глава Дома Слизерин, ученый, профессор Защиты от Темных Искусств согнулся пополам в приступе смеха.

Ответить С цитатой В цитатник

Ашшур обратиться по имени *Глава 86* Понедельник, 06 Августа 2012 г. 14:40 (ссылка)

Люциус лежал, устроив голову на коленях Грэйма. Медноволосый вер-леопард перебирал пальцами длинные белокурые пряди своего короля. Амрис сидел на краю кровати, скрестив по-турецки ноги, и массировал икры Люциуса. Снейп остался с Драко, чтобы убедиться, что с Матерью и детьми все в порядке. Гарри уговорили пойти с ним. Правда, уговоры не заняли много времени, парень и сам рвался увидеть малышей. Яджи и Мансер пообещали, что позволят ему подойти достаточно близко к детям, и оставалось надеяться, что они сдержат обещание, иначе Избранный будет очень разочарован.

Грэйм сомневался в том, что мальчишку подпустят близко, но все же попробовать стоило. Самому ему не позволили даже переступить порог комнаты Драко, угрожающе начиная рычать. А с вер-леопардами, защищающими потомство, спорить не стоит. Они становились безумными, когда дело касалось их детей или любимого. И не смотря на то, что Амрис был Отцом наследника, не оставалось никаких сомнений, что Драко ему не принадлежит, а является собственностью Яджи и Мансера.

Только Северусу и Амрису разрешалось приближаться к малышам. Даже Кэйтаса не подпустили, когда тот попытался обследовать детей, чтобы выяснить, действительно ли у них нет иммунитета к ликантропии. Танит проснулась от громкого рева и поспешила в комнату Драко, чтобы успокоить разбушевавшихся вер-леопардов. Она справилась с задачей отменно, и Грэйм убедился, что Люциус выбрал в Королевы мудрую женщину.

Одному Снейпу разрешалось просто так подходить к детям, осматривать их и, если требуется, поить зельями. Яджи и Мансер признали в нем человека, который сможет позаботиться о благополучии маленьких Наследников прайда. Амрису приходилось вести себя более осторожно, подползая к детям на животе и позволяя сначала двум телохранителям Матери его обнюхать. Грэйм восхищался Снейпом, хоть тот и был человеком, правда, очень сильным волшебником. Мужчина стал бы прекрасным вер-леопардом, раз ему и в человеческой форме удалось запугать Мансера с Яджи. Может быть, Амрис когда-нибудь попросит разрешения обратить его, Грэйм с радостью поддержит его выбор. А если Второй самостоятельно не додумается до этого, то Третий сам предложит. Удивляло, что Амрис из всех вер-леопардов выбрал этого мужчину – человека – себе в любовники, причем, окончательно. И насколько позволяли судить наблюдения Грэйма, Второй ведет себя по отношению к Снейпу как к своей половине.

- Итак, Дамблдор решил уступить, но не во всем, - подвел итог Люциус, расслабившись под прикосновениями своего Третьего. Он передвинул голову так, чтобы щека удобно легла на бедро Грэйма. Люциус не удивился, услышав о результатах разговора. Как не удивило его и то, что хитрый старый маг не собирается принимать на себя ответственность за действие его преподавателя. Хорошо уже то, что старик готов открыть всем хотя бы часть правды.

- Нет, не во всем. Сначала он вообще хотел защищать собственные интересы любой ценой, даже жизнью всех ликантропов, - возмутился Амрис. – В конце концов, я обещал, кто котята вернутся в школу, если он заявит остальным, что мы не причастны к убийствам. Потому что если он этого не сделает, риск для них в школе слишком велик.

- Это верно. Хотя наша вина тоже есть. Мы с самого начала должны были заподозрить Андромеду в причастности к убийствам и следить за ней тщательнее, - Люциус вздохнул. – Я ведь видел, что она день ото дня становится все безумнее. Я должен был догадаться, что она пойдет на все, лишь бы добиться желаемого. И должен был остановить ее.

- Она хорошо скрывала свое безумие. Мы следили за ней, как могли. Никаких признаков того, что она воспользуется помощью со стороны, помощью ведьмы, не было. А если бы Дамблдор внимательнее следил за своими людьми, та женщина давно бы сидела в Азкабане, - начал спорить Грэйм. – Помимо прочего, ты приказал мне устранить ее. А я медлил. Я должен был оставить поместье и не возвращаться, пока не остановлю ее. Я должен был убить ее, а вместо этого позволил людям Тамбина схватить ее, позволил ей выжить и сбежать.

- Мы просто поверили в то, что волки не позволят ей сбежать. Никто не рассчитывал, что Трелони вызволит ее из заточения. Мы этого не могли предвидеть, - Люциус таял под прикосновениями своих соправителей. Амрис выпрямил одну ногу короля и усердно разминал ноющие мышцы. Люциус едва сдержал стон, стараясь не упустить ход мыслей.

- Дамблдор имел полное право упрекнуть нас Андромедой, которая и была настоящим виновником трагедии. Сибил Трелони тоже хорошо скрывала свое безумие, пока не стало слишком поздно, - продолжил Люциус, наслаждаясь поглаживанием волос. Одной из обязанностей Третьего было успокоение своего короля. Амрис же, присоединившийся к ним, вносил в состояние короля еще больший комфорт.

Это напоминало Люциусу те времена, когда Амрис не просто спал рядом, а делил с королем постель в полном смысле этого слова. И хотя сейчас секса между ними не было, Люциус все равно чувствовал его близость, иногда он ловил себя на том, что воспринимает Второго прайда равным себе. Амрис приложил максимум усилий, чтобы убедить короля, что он второй и преданный подчиненный. Но сейчас, когда блондин стал Родителем, Люциус начал задумываться, не выльется ли это во что-то серьезнее.

Преданность Амриса прайду и Люциусу не ставилась под сомнение. Он являлся сильной опорой для короля. Как и Грэйм, следующий букве закона, взявший на себя обязанность следить за его соблюдением. Оба они сейчас ласкали, успокаивали своего короля, предлагая свою силу и тепло. Для прайдов редкость, когда правящая тройка достигает такого понимания между собой, когда короля окружает любовь и преданность его помощников.

Между ними не было никакой конкуренции. И никто не оспаривал справедливость их назначения. Люциус разделил своего Избранного со своим Третьим. И Грэйм принял это, как и положено, зная, что на самом деле мог бы и сам взять, что хочет. Люциус чувствовал себя сволочью, когда принимался указывать этим двоим на их место, но так было необходимо. И когда король потребовал от Грэйма его тело, тот не возражая с радостью подчинился, показывая, что предан своему королю, что Люциус его доминант и владеет им всецело. Уткнувшись лицом в ладонь Третьего, Люциус почувствовал подтверждение своим мыслям, когда по телу Третьего прокатилась дрожь.

- Он должен был почувствовать такую сильную волшбу, ведь она колдовала прямо у него под носом. Он – директор, и обязан всегда быть в курсе происходящего на вверенной ему территории. К тому же он очень сильный маг. Просто, он не озаботился тем, чтобы вовремя проверить, что происходит, упустил время, когда еще можно было остановить это и как-то исправить, - тем временем продолжал Грэйм. Он осторожно отвел прядь с лица короля и завел ее за ухо. В комнате повисло молчание, затем Амрис встревожено приподнялся.

- Ты в порядке, мой король? – спросил он, аккуратно поглаживая лодыжки мужчины до тех пор, пока не услышал вздох блаженства.

- Со мной все в порядке, просто мне больно из-за слез моего Отмеченного. Я пытался ему объяснить, что он уходит жить к братьям Уизли не потому, что наказан. Что так будет лучше для него самого и для всего прайда. Он не поверил, - хриплый голос короля выдавал его боль.

- Но он повиновался, - Грэйм казался удовлетворенным этим фактом. – Он подчинился требованию своего короля. Так и должен поступать благородный леопард. Он вырастет сильным мужчиной. Ты сделал правильный выбор для него.

- Отказаться от собственного Отмеченного было очень бескорыстно с твоей стороны. Это именно то, чего я и ожидал от истинного короля, Люциуса Малфоя, и я горд тем, что следую за тобой, - добавил Амрис. Он-то знал, как трудно далось решение отказаться от котенка.

- Чтобы править рядом со мной, - тихо ответил Люциус, сжав сильной ладонью ладонь Амриса. – И я не хотел отпускать его. Я готов был вцепиться в него всеми конечностями и держать. Я вовсе не был благороден, позволив ему уйти.

- Не правда. Ты самый благородный из королей. Я бы не продержался так долго на твоем месте, - тихо но уверенно ответил Амрис.

- Гарри рад, что на одного соперника стало меньше. Конечно, он уже понимает, что здесь нет соперников, но все равно рад, что стало на одного человека, требующего твоего внимания, меньше. Хотя, на церемонии он понял, насколько это болезненно для тебя, и это разрывало его сердце, - спокойно заявил Грэйм. То, что Избранный чувствовал своего короля, его устраивало. Мальчик умел любить, в нем было сострадание, а так же мощная и пока необученная сила. Силу можно приобрести и развить. Проявленное им сострадание для Грэйма казалось ценнее. Это не передавалось по наследству.

- Он очень чувствителен, но очень силен морально. Не смотря на все его протесты, на все неприятности, Избранный постепенно приспосабливается к укладу нашей жизни, и я думаю, что выбор его Избранным в конце концов был правильный. Раньше я боялся, что говорит о том, что мне не хватило мудрости. Боялся, несмотря на мою любовь к нему, несмотря на ту связь, что есть между нами, что ошибаюсь в нем. Но все же сделал его своим Избранным, - тихо говорил Люциус. – Мне не нравилось видеть его страдания, но я не знал, что мне сделать.

- Мне кажется, мой король, что выбор за вас сделала судьба. Вам обоим не оставалось ничего другого. Это было предначертано. Все произошло еще в то мгновение, когда вы впервые встретились. Кэйтас упоминал, что никогда раньше не встречал связи такой силы, как ваша. У тебя никогда на самом деле и не было выбора, - предположил Амрис.

- Как романтично, - усмехнулся Люциус. – Но все же вначале я не хотел портить ему жизнь. Я стар. Он же заслужил любовь, должен проводить время в окружении других котят, он должен просто жить и наслаждаться этим. Он не был готов для такой судьбы. Мне ведь придется обладать им, владеть. Управлять им. Это едва можно назвать нормальной жизнью для беззаботного котенка. И уж конечно, нельзя предположить, что такой должна быть его первая любовь.

- Ты – вер-леопард в самом рассвете сил! – притворно вскинулся Амрис, хотя в глазах плескалась нежность. – И действительность такова, что вы оба не можете жить друг без друга. А любви без испытаний и разногласий не бывает. Вы нужны друг другу. Как воздух и огонь. Рядом вы горите, подпитывая друг друга и залечивая раны. Он принимает тебя, хранит твой огонь. И не дает тебе поступать неразумно, мой король. Благодаря ему еще не одно поколение последует за тобой. Они ценят его, понимают, что для тебя он – самый ценный дар. И для прайда в целом. Он нужен здесь и любим, - с абсолютной убежденностью сказал Амрис.

Гарри, в это время подошедший к двери, почувствовал прилив слабости. Он хотел остаться с Драко и детьми, но Яджи с Мансером не позволили. Спасибо и на том, что разрешили посмотреть на них – двух маленьких красивых ангелочков, но в следующую минуту двое громил заслонили детей своими телами. Под их дружное рычание Гарри неохотно убрался из комнаты, решив, что раз уж ему не суждено пообщаться с Драко, то можно провести время с королем.

И сейчас он невольно подслушал то, что Амрис говорил о нем. Парень со многим был не согласен. Они не могли так говорить о Гарри Поттере. Гарри тихо осел на пол.

Люциус тут же поднял голову, услышав тихий звук. Он кивнул Грэйму, и тот поднялся с мехов и направился к двери. Подхватив котенка на руки, он отнес его к королю. Люциус сразу же уложил мальчика рядом с собой, укутывая в меха. Грэйм прижался к нему со спины, а Амрис лег за спиной короля, обнимая котенка через него.

Ответить С цитатой В цитатник

Ашшур обратиться по имени *Глава 87* Понедельник, 06 Августа 2012 г. 15:12 (ссылка)

Драко буквально вытребовал для себя свободное время. Оставив заботу о малышах на Снейпа, не сказать, чтобы совсем уж охотно, но все же юноша вышел на улицу, подышать свежим утренним воздухом.

Мансер отправился с ним, идя на шаг позади и бдительно оглядывая окрестности. И хотя Драко сомневался, что здесь ему может что-то угрожать, он все же был благодарен Всевышнему за то, что за спиной шел огромный кот. Билл Уизли заметно улучшил охранные заклинания, Драко это точно знал, так как сам видел планы и диаграммы. И был впечатлен. Даже Дамблдору пришлось просить разрешение на посещение поместья. Что, вне всяких сомнений, очень разозлило старого волшебника. Драко усмехнулся своим мыслям. Билл оправдывал те средства, которые король когда-то потратил на его специальное обучение.

Юноша улыбнулся, чувствуя себя по настоящему счастливым. Раньше ему казалось, что самое счастливое мгновение его жизни будет, когда он сможет стать ликантропом, но двое малышей – удивительных, нежных созданий – доказали обратное. А так как и Мансер, и Яджи готовы были день и ночь заниматься детьми, то за это время Драко отлично отдохнул и восстановил силы.

Его поражало, насколько одинаковыми выглядели близнецы, и как они были похожи на своего Родителя. Волосы такого же цвета, как и у Амриса, глаза, вначале цвета бледного золота, которые напоминали осенние листья, сейчас стали янтарными. Все изменения происходили так быстро, что Драко приходилось удивляться постоянно. А когда близнецы не спали, то проявляли настоящую бдительность, внимательно изучая всех, кто попадался в поле их зрения.

А еще сложилось впечатление, что малыши привязались к Северусу Снейпу. Каждый раз, когда он был поблизости, они начинали счастливо улыбаться. И Драко немного пугало, что когда-нибудь его профессору придется оставить их и вернуться в Хогвартс. Его успокаивала мысль, что рядом постоянно есть волшебник, который может придти на помощь. Да и не только это, если Драко будет с собой предельно честен, то признается себе, что и собеседник из Снейпа оказался отличный. Ему практически все нравилось в профессоре.

Неожиданно парень вздрогнул, почувствовав под босыми ногами влажную траву. И тут же улыбнулся. Ему нравилось ходить босиком, нравилось чувствовать, как ветер треплет волосы, прибивая пряди к лицу. Он неспешно прогуливался вокруг маленького фонтана. Мансер мгновенно оказался рядом с ним, положил тяжелую руку на плечо, и они вместе спустились по тропинке к парку. И не понятно было, защищает ли телохранитель его от возможного нападения, или же от всех подряд.

А так же Драко скучал по Гарри. Но старался игнорировать это чувство. Кто бы мог подумать, что он, Драко Малфой, станет другом Гарри Поттера. Да еще и будет наслаждаться этим. Пока они оба учились в Хогвартсе, соперничество между ними никогда не было веселым и дружеским. И Драко до сих пор не мог понять, как же они умудрились сблизиться.

Но здесь, в поместье, среди членов прайда все казалось иным. Драко твердо знал, что здесь никто не воспримет его симпатию к парню как-то неправильно. Здесь не надо было притворяться, не надо было постоянно бояться показаться глупым, не надо скрывать от других тот факт, что он счастлив. В школе же это было невозможно. Постоянное беспокойство, что кто-то может увидеть то, что для чужих глаз не предназначено, заставляло контролировать каждое свое движение. Скрывать собственные слабости и выискивать чужие.

Здесь все было намного лучше, к такому выводу пришел Драко, стоя лицом к лицу с Мансером. Если он нуждался в крепких объятиях, то мог их получить сразу же. Драко счастливо улыбнулся, когда Мансер поднял его на руки, поняв, чего хочет юноша. Прокатиться на руках любимого мужчины. Держаться за шею. Чувствовать гибкое мускулистое тело. Драко вздохнул от настоящего удовольствия.

Естественно, к мехам его еще никто не брал, но Драко уже не мог прекратить думать о том, как это произойдет. А в том, что это случится, парень не сомневался. Наверное, если бы он жил не в прайде, то даже прошедшие роды не заставили бы его сменить ориентацию. Но рядом с двумя телохранителями он не мог не думать о том, как это будет, когда эти двое будут любить его.

Волшебный мир не особенно хорошо воспринимал гомосексуализм, но в прайде… Женщин ценили, как носителей жизни. Их сделали священными. Мужчины оказались в положении, когда женщины сами выбирали себе партнера, если хотели зачать. Мужчины не ложились с ними только для простого удовлетворения.

Драко никогда раньше не хотел мужчину-любовника. До недавнего времени. Даже веселый Амрис не заставил его сменить предпочтения. Но все равно что-то изменилось. Он не знал точно, как это произошло, не был уверен, что это нормально в прайде, но не мог перестать фантазировать о том, как займется любовью с двумя мужчинами.

Ну ладно, не просто с некими гипотетическими мужчинами, а со своими телохранителями. Конкретно, с Мансером и Яджи. Ему нравилось их присутствие, нравились их прикосновения. И была ненавистна сама мысль, что придется расстаться с ними, когда настанет время возвращаться в Хогвартс. Он и раньше использовал любую возможность вернуться домой, чтобы увидеться с ними. Хотя раньше он не задумывался над причинами. Рядом с ними он чувствовал себя в безопасности, нужным и любимым. И никто в школе не знал о его чувствах. Оба мужчины жили глубоко в его сердце, подальше от чужих глаз и насмешек. Потому что он не сможет пережить комментарии Крэбба или Гойла, или еще какого-нибудь слизеринца. Только не о прайде или своих телохранителях.

Последние два года он отдалился от жизни прайда. И постоянно задумывался, как так Мансер и Яджи, и что же за чувство движет ими. Драко даже попробовал экспериментировать с другими парнями. И ничего не получилось. Тогда он решил, что с девчонками это, по крайней мере, безопасно. Он перетрахал очень много девчонок. Были и слизеринки, и ревенкловки, и гриффиндорки. Как-то встречаться с девушками из Хаффлпаффа не доводилось, но и не особенно хотелось.

Теперь он пытался представить, как бы все сложилось, если бы еще в школе они подружились с Гарри. Пытался понять, возбуждает ли его Поттер. Гарри красив, стройный, страстный. Да. Но слишком молодой. Драко нравились девушки его возраста. Но мужчины… Оказалось, что он предпочитает тех, кто старше, сильнее, внушает доверие и страх. И понял, что целиком и полностью предан Мансеру и Яджи. Его сердце поняло это раньше, чем тело и разум. Он сильнее прижался к Мансеру, поглаживая мускулистую грудь. Мужчина довольно заурчал, уткнувшись носом в белокурые волосы, но при этом держа в поле зрения всех, кто находился рядом.

И, Господи, Драко почувствовал, как начинает возбуждаться. Тело стало словно восковое, в ушах звенело, в паху сладко заныло. Впервые после родов. Он и не думал, что так скоро начнет думать… да что там, желать секса. Но однако же сходил с ума от желания. Внутри бушевал голод, пустота и желание быть заполненным так, как случилось однажды. Он даже пожалел, что его тело так быстро вернули в нормальное состояние. Поэкспериментировать было бы интересно. Но зная своих телохранителей, он понял, что те не смогут взять женщину к мехам. Даже если это юноша с временными женскими частями тела.

Сейчас желание захлестнуло его. Он знал, что для Мансера это не станет тайной. Вер-леопард с его острым обонянием сразу почувствовал изменения в запахе Драко. Большая рука сильнее обхватила его ягодицы. Нет, в этом жесте не было ничего грубого. Они с Яджи вообще не могли вести себя грубо по отношению к блондину, и тряслись над ним, словно тот был хрустальным. И жест этот был таким правильным. И Драко знал, что они оба никогда не причинят ему вреда, хотя были намного больше Амриса, а ведь размеры Второго его испугали. Но Мансер и Яджи были другими. Он не боялся их. Они касались его с почтением, их прикосновения несли только нежность и заботу, тепло и вожделение… и любовь. И когда это наконец случится, Драко не собирался пугаться. Все его существо пело от нетерпения и желания.

Улыбнувшись, парень осторожно поцеловал местечко над пульсирующей венкой на шее Мансера. Этот мужчина терпеливо ждал. И Драко счастлив был оттого, что стал Матерью. Что у него теперь есть двое сыновей. Он знал, что с нетерпением будет ждать, когда они вырастут. И ждал этого без тревоги и беспокойства. И возможно, впервые он готов был признаться в этом перед всеми. Он знал свое место в прайде, знал, что нужен прайду. И та боль, которая поселилась в его душе, когда он узнал, что никогда не станет ликантропом, наконец, исчезла. Сейчас это не имело никакого значения. Он стал Матерью.

И оставалось надеяться, что Гарри тоже счастлив. Он видел его мельком в тот день, когда Гарри приходил посмотреть на малышей. Но Мансер и Яджи не пустили его, с их маниакальным стремлением защищать. Они выставили Гарри за дверь. Но скоро они начнут пускать к ним посетителей. Хотя у Драко не было сомнений, что если бы им позволили, они бы закрыли дверь его спальни ото всех еще на несколько лет.

Драко надеялся, что с Гарри все в порядке. Он слышал о том, что Троя забрали братья Уизли. И о том, как плакал Гарри, приняв слишком близко к сердцу тоску своего любовника. Наверное, до него дошло, что Люциус не берет случайных любовников в свою постель, что Люциус любил другого котенка, и, оставив его, испытал настоящую боль.

Ему хотелось, чтобы Гарри испытал хоть что-нибудь, что не причиняло бы ему боли. Прайд пытался показать Гарри свою любовь, но для парня, казалось, этого было не достаточно. Драко подумал, что впредь надо пытаться лучше. Гарри был слишком важен для прайда, и требовалось убедить Поттера, насколько он нужен всем им, заставить почувствовать заботу, не только Люциуса – всех. Фактически, ему хотелось сделать хоть что-то, чтобы увидеть Гарри счастливым. Блондин прикусил губу.

Ликантропы приняли Танит своей королевой. Женщины прайда были довольны. Жизнь в прайде текла своим чередом, но смогли ли они показать Гарри, что приняли его? Безусловно, они называли его Избранным, но для такого человека, как Гарри, выросшего в нелюбви и тоске по настоящей семье, этого было мало. Тут необходимо нечто большее.

У Гарри должна быть собственная семья. И своя свадьба. Драко дернулся в руках Мансера, пораженный внезапной идеей. Он нашел. Он устроит Гарри свадьбу. Даже если она будет законна только в пределах прайда. Но Драко уже видел это. Как Люциус встанет рядом с ним, принося клятву. Для Гарри это значило бы многое. Это подтвердит чувства отца, которые тот испытывает к другу сына. Его лучший друг. Драко прижался лицом к шее телохранителя, спрятав шальную улыбку.

- Мэни? Мне нужна твоя помощь, - тихо начал он.

Ответить С цитатой В цитатник

Ашшур обратиться по имени *Глава 88* Понедельник, 06 Августа 2012 г. 15:21 (ссылка)

Гарри сглотнул. Мальчик был взбудоражен. Он все еще пребывал в шоке оттого, что Люциус позволил его крестному и Ремусу Люпину аппарировать в поместье для встречи с Гарри. В конце концов, последняя встреча Люциуса и Сириуса закончилась не особенно хорошо. Блондин до сих пор не мог простить крестному попытки забрать у него и у прайда мальчика. Поэтому король настоял на своем присутствии на встрече с волками.

Люциус все еще не доверял волкам. Особенно, когда те могли поставить под угрозу безопасность его Избранного. И все равно, крестный это или кто-то другой. Гарри же весь буквально светился от счастья, чувствуя рядом своего любовника, ожидая появления Сириуса. И даже Люциус готов был признать, пусть и с неохотой, что ему нравится видеть своего мальчика таким счастливым, поэтому он был согласен терпеть присутствие волка. Волка, который, заручившись поддержкой своего короля, пытался забрать крестника. А Тамбин пошел еще дальше, захотев обратить Гарри в вервольфа, даже обратился за этим в Совет Провидцев. Оборотни должны были появиться с минуты на минуту.

И Люциус не собирался оставлять их с мальчиком наедине, на тот случай, если волки решатся на что-то большее, чем просто визит. Грэйм предложил свою помощь, но Люциус отказался, опасаясь собирать в одном помещении с волками слишком много котов, могла бы начаться драка. А так, если он будет один, вероятность мирного завершения этого визита повышается. Во всяком случае, он надеялся на это. Переменчивый характер Блэка был слишком уж трудно предсказуемым. А если Грэйм будет рядом и сорвется на любую оплошность Сириуса… Нет, лучше уж он будет один. Он и сам успеет среагировать, если что.

Гарри вышагивал по малому залу для приемов просителей. Руки немного подрагивали от волнения и ожидания. Ему безмерно хотелось увидеться и с Сириусом, и с Ремусом. Мальчик безумно тосковал без них, еще с тех пор, как жил в Хогвартсе. Ведь Сириуса довольно долго не было в стране, и вернувшись, крестный узнал, что Гарри стал ликантропом, но не волком. Животное из семейства кошачьих. Не удивительно, что этот факт привел крестного в бешенство, ведь он надеялся, что мальчика примут в его собственную стаю. Но к тому времени, когда Гарри дорос до допустимого для обращения возраста, стало слишком поздно. Он стал вер-леопардом. Изменить это можно было только с помощью мощных заклинаний, но это прошение отклонили. По словам Провидца, Гарри оказался именно там, где был нужен, и должен там и остаться.

Люциус незаметно наблюдал за своим Избранным. Черноволосый мальчик ужасно нервничал, щеки порозовели. Он пытался успокоиться, присев рядом с Люциусом на кушетку и пристроившись в объятиях мужчины, но волноваться все равно не перестал. Приблизительно минуты две он просидел спокойно, а потом начал постукивать ногой по полу, в то время, как его руки мяли и разглаживали подол туники.

Люциус же углубился в чтение свитков, на всякий случай захваченных с собой. Разговор с Гарри все равно его не успокоит, для этого требовалось кое-что другое. Но заняться прямо сейчас сексом было бы не совсем удачной идеей. Гарри наверняка расстроился бы, если его крестный застанет мальчика как раз в этот момент. Поэтому Люциус молчал, позволяя Гарри избавиться от лишней нервозности собственными методами. Молодого человека буквально распирало от энергии, которой он не мог дать выхода.

Наконец, Гарри надоел сидеть на месте, он вскочил на ноги и снова принялся расхаживать по залу. От возбуждения он не мог контролировать свое тело, отращивая то длинные коготки, то усы. Свободные брюки и туника развевались за ним, а он все шагал и шагал, не в силах остановиться. Чтобы чем-то занять руки, мальчик начал нервно грызть ногти.

Прошло меньше десяти минут ожидания, когда Люциус почувствовал слабые изменения в воздухе и огляделся. Гарри все так же вышагивал перед мужчиной, подергивая кончиком отросшего хвоста. Неучтенная конечность подрагивала, билась о бедра, но мальчик совершенно не обращал на это внимания. Люциус даже готов был спорить, что его Избранный и понятия не имеет, что у него вырос хвост. Люциус вздохнул. Он прекрасно знал, что Гарри не хотел бы встретить волков в облике кота. Но для молодых котят было достаточно сложно остановить начавшуюся трансформацию, поэтому пока он полностью не перетечет в тело кота, в человеческий облик не вернется.

Оставалось только надеяться, что Сириус не появится именно в это время. Опустив свитки на пол, Люциус внимательно смотрел на беспокойно вышагивающего юношу. Соблазнительный хвост и восхитительно дерзкая задница, обтянутая тонким шелком, делали его наблюдения приятными. Гарри же что-то тихонько бормотал, сжимал в замок пальцы, в общем, ждал. Мальчик прикусил губу, и Люциусу с трудом удалось справиться с желанием тут же ее зализать.

Уши вдруг стали кошачьими. Юноше всегда было сложно удержать именно эту часть тела от изменений, когда те начинались. И сейчас Люциус видел, как два аккуратненьких человеческих ушка вдруг удлинились и вытянулись в кошачьи – треугольные, подвижные и пушистые. Которые тоже постоянно дергались, прижимались к голове, вставали торчком, наклонялись вперед. И снова Гарри не заметил трансформации.

Пощелкивание и царапанье когтей заставили Люциуса опустить взгляд вниз, где тут же обнаружились черные пушистые лапы, заменившие босые ноги Гарри. Полувыпущенные когти стучали по полу при каждом шаге, причем все быстрее и быстрее, потому что Гарри все наращивал темп.

Забыв на время про свитки, Люциус заворожено наблюдал, как на лице мальчика начинают пробиваться черные жесткие бакенбарды, как они буквально растекаются по скулам, приближаясь к очень даже человеческому носу.

Наконец, Гарри заметил все это и поднял руки к глазам. Ткнул себя в нос острым когтем. Руки взлетели к ушам, ощупали. Помахав хвостом, Гарри вытянул и изогнул шею, заглядывая себе за спину. Затем вытянул заднюю лапу, пошевелил кошачьими пальчиками. Обиженно надулся. Потом, вздохнув, набрал в легкие воздуха и попробовал что-нибудь сказать, но изо рта донеслось только урчание. Снова вздохнул, нервно облизал губы… шершавым извилистым кошачьим языком.

Гарри протестующе застонал, ударив лапой по полу. Теперь он даже не может говорить! Боже, с минуты на минуту появится крестный, для которого с таким трудом удалось добиться разрешения на визит, и они не смогут поговорить! Разгневанно мяукнув, он обратил взгляд желтых глаз на Люциуса, безмолвно прося помощи.

Король с интересом смотрел на Избранного, ожидая, что же предпримет его прекрасный котенок. Выражение лица Гарри стало грозным, губы дрогнули, и мальчик завыл. Люциус приготовился к тому, что, как он был уверен, сейчас произойдет.

Гарри прыгнул. Он легко перемахнул несколько метров, разделявших их. Приземлившись на колени Люциуса, мальчик завыл снова, умоляя о помощи. Люциус не удержался и погладил его роскошный мех. Зарывшись пальцами в пушистый загривок, он наблюдал, как мальчик пытается бороться с трансформацией, но оказался не в силах ее прекратить. Изумрудные глаза заблестели, наполненные ужасом и отчаяньем, и Люциус начал мурлыкать ему, тереться о кошачью морду, успокаивая молодого котенка.

Кажется, Сириусу и Ремусу придется научиться общаться с котенком, во всяком случае, какое-то время.

Ответить С цитатой В цитатник

Ашшур обратиться по имени *Глава 89* Понедельник, 06 Августа 2012 г. 15:33 (ссылка)

Два резких хлопка возвестили об аппарации волков. Гарри быстро повернул голову в их сторону, не слезая с коленей Люциуса. Блондин все так же продолжал зарываться пальцами в мех котенка, и теперь был вынужден отпустить его, чтобы тот, резко дернувшись, не оставил в руках мужчины клок своей шерсти. Гарри тихо мяукнул. Он прижался к ногам Люциуса, глядя на то, как в облаке грязи и песка появились двое мужчин. Он подождал, прикрыв морду лапой, пока Сириус с Ремусом отряхнулись. Чувствительный нос кота задергался, бакенбарды ощетинились.

Ремус первым осмотрелся по сторонам. Его доброжелательный взгляд зацепился за Гарри, и мужчина с улыбкой шагнул вперед.

- Привет, Гарри. Похоже, ты немного переволновался. Приятно видеть тебя снова, - на мгновение он замер, оглянувшись через плечо на второго волка. – Давай уже, Сириус, поторопись. Ты в порядке. Немного пыли не повредит Гарри, - и снова улыбнулся ждущему котенку.

Его слова приободрили Гарри. Тот перестал жаться к королю и уже свободнее уселся на кушетке. Не совсем уверенный, что ему делать дальше, он побоялся спрыгнуть и броситься навстречу крестному, человеку, которого воспринимал как единственного родственника. В конце концов, он ведь был котом, а волки котов не особенно жалуют. Но, кажется, Ремус чувствовал себя рядом с ним вполне нормально, и его не напрягало то, что Гарри в данный момент был в кошачьей форме. Мальчик осторожно передвинулся к краю кушетки.

Наконец-то Сириус закончил вытряхивать плащ и тоже шагнул к кушетке.

- Чувствую себя так, словно мы не аппарировали, а пересекли пустыню Сахара, - проворчал он, привычный хмурый взгляд был сегодня почти приветливым. Гарри беспокойно заерзал на сиденье и подался вперед. Хвост возбужденно подрагивал, ударяя о пол. И только сильная рука Люциуса не позволила котенку кувыркнуться мордой вниз. Темные глаза Сириуса встретились с зелеными глазами его крестника.

- Ты и правда ужасно пахнешь, - буркнул он. – Как кот, или что-то вроде.

Ремус закатил глаза, но прокомментировать слова друга не успел. В это время Гарри моргнул и стыдливо прикрылся хвостом. А затем сильные руки Сириуса сомкнулись вокруг мальчика-котенка и прижали к себе. Гарри попытался тоже обнять крестного лапами, но не сумел. В конце концов, он довольствовался тем, что поставил лапы на плечи Сириуса и принялся с энтузиазмом облизывать его лицо.

- Ох, боги! Твое. Дыхание. Ужасно. Гарри, - Сириус изо всех сил уворачивался от влажного языка, стремясь избежать облизывания. Ремус довольно ощутимо шлепнул его ладонью по макушке.

- Мы уже говорили об этом. Достаточно. Он – кот. И ты знаешь, тут уже ничего не поделаешь, - предупредил он друга. – Так что не морщись. И вообще, веди себя прилично, Сири, - Ремус перевел взгляд на Люциуса, который не отрывал глаз от Гарри и затянувшегося приветствия. Очевидно, мальчик действительно любил этого человека. Ну, вообще-то, их обоих, но темноволосого котенок облизывал с особым энтузиазмом.

Люциус с интересом смотрел, как крестный позволил Гарри облизывать его, громко мурлыча и помахивая хвостом. И Сириус, наконец, сдался, рассмеявшись и уже не так явно морщась от запаха вер-леопарда. Гарри отодвинулся, на секунду задержав дыхание, а потом прыгнул на крестного, повалив того на пол. И уже через секунду у ног Ремуса и Люциуса катался шумный клубок переплетенных рук, ног и лап, из середины которого торчал ощетинившийся хвост.

Ремус обменялся взглядом с Люциусом и, не сдержавшись, улыбнулся во весь рот, обнажив чуть удлинившиеся клыки. Люциус, в конечном счете, проиграл сражение с собственным достоинством, зайдясь в громком хохоте. Гарри мгновенно вскинул голову и уставился на своего короля, который в изнеможении прижимал руки к животу, не в силах перестать смеяться. Мгновением позже голову поднял и Сириус, и выглядел он так, словно не мог решить, оскорбиться ему или не стоит. Одного взгляда на Ремуса хватило, чтобы тоже усмехнуться.

- Почему бы нам не присесть? – предложил Люциус, как только все успокоились. Поманив Гарри к себе, он усадил его на кушетку и потерся носом о холку котенка. Лично он считал, что Гарри пахнет просто изумительно. Указав жестом на два стула напротив диванчика, он дождался, пока оба оборотня усядутся. – Он скоро сможет трансформироваться обратно. А пока этого не случилось, может, вы не откажетесь от чая?

Ремус первым принял чашку. Его примеру последовал Сириус. Он внимательно рассмотрел жидкость.

- Можно было бы предложить и чего-нибудь покрепче, - крестный Гарри фыркнул, вдохнув горячий пар. – Ну, по крайней мере, сливочного пива.

Гарри согласно заурчал, бросая на Люциуса умоляющие взгляды. Блондин закусил губу, чтобы не рассмеяться, наблюдая за своим Избранным.

- Я тоже был бы не против. Но котята в форме животных не пьют спиртное. Для этого тебе придется измениться обратно, любовь моя, - светлые сине-серые глаза с нежностью смотрели на котенка, одна бровь вызывающе взметнулась вверх. Гарри обнажил внушительные зубы.

- Пожалуйста, принеси нам три порции сливочного пива, - попросил Люциус, вызвав одного из охранников. Высокий мужчины молча исчез за дверью. – Давай же, Гарри. Сосредоточься. Дыши глубже. Расслабься.

Прикрыв глаза, Гарри последовал совету. Сначала он начал медленно и глубоко дышать, стараясь успокоиться. Он хочет стать человеком. Он хочет иметь возможность говорить. Он хочет попить сливочного пива с Сириусом, Ремусом и Люциусом. Он обожает сливочное пиво. Он не пробовал его уже несколько месяцев. Этот шанс нельзя упускать.

Мех начал медленно исчезать с лица мальчика. Затем исчезли и бакенбарды. Юноша постепенно трансформировался из котенка в человека. Еще через минуту рядом с королем вер-леопардов сидел голый мальчик. Люциус подал ему брюки, до сих пор лежавшие за кушеткой. Гарри благодарно улыбнулся и надел их как раз к тому моменту, как внесли поднос с пивом. Парень внимательно следил за высокой бутылкой, нетерпеливо облизывая губы. Он внезапно почувствовал сильную жажду.

Передав напитки гостям, Люциус торжественно вручил одну бутылку мальчику. Гарри практически набросился на нее. Он сделал большой длинный глоток и блаженно зажмурился, чувствуя, как вожделенная влага скатывается по пищеводу. Прикрыв глаза от удовольствия, он сделал еще один глоток. Жажда была утолена прохладным вкусным сливочным пивом. Набрав полный рот, он снова сглотнул. И только выпив полбутылки, мальчик счастливо улыбнулся.

Трое мужчин уставились на него. Люциус с откровенным голодом во взгляде, Ремус – слегка покраснев, а Сириус – потрясенно. Гарри почувствовал, как румянец заливает щеки. Люциус протянул руку и успокаивающе погладил мальчика. Гарри моментально подался навстречу, желая найти поддержку у большого и сильного тела своего короля.

- Ты очень красивый, Гарри Поттер, - ничуть не стесняясь, заявил Люциус, открыто демонстрируя свою привязанность перед этими почти незнакомыми для него людьми. Они были дороги его мальчику, а поэтому Люциус хотел доказать им, что он действительно имеет искренние чувства к их крестнику. Гарри заглянул в лицо любовнику, и взгляда этих чистых полных обожания глаз оказалось достаточно, чтобы в груди блондина разлилось тепло.

Искрящиеся зеленые глаза, приоткрытые губы, розовеющие щеки, шелковистая гладкая кожа. Люциус понял, что пропал, и даже не сделал попытки остановить себя, наклонившись к лицу Гарри и запечатлев на его губах нежный, наполненный любовью поцелуй. Его рот поглощал мягкие сладкие губы, которые, казалось, цеплялись за его собственные. Целомудренный поцелуй очень быстро перерос в нечто большее. Люциус с тихим стоном позволил своему языку нырнуть в сладкую глубину рта его Избранного. Рука сама потянулась к подбородку юноши, мягко обхватив его. Руки Гарри взметнулись вверх, ложась на плечи блондина, лаская пальцами твердые бицепсы, которыми он восхищался и которые так любил чувствовать. Мальчик ясно давал понять свое желание, которое будет воплощено в ближайшее время.

Люциус успел отстраниться до того, как тело потребовало бы опрокинуть его Избранного на кушетку и улечься сверху. Ему отчаянно хотелось немедленно сорвать с Гарри недавно надетые штаны и целовать, вылизывать, накрыть собой, шептать ему о своей любви, попробовать гладкое открытое горло, что так заманчиво выгибается под его ртом.

Наблюдая за этим чувственным действом, развернувшимся перед ними, Сириус с Ремусом представляли собой две застывшие статуи, оцепенелые пальцы чудом удерживали до сих пор бутылки со сливочным пивом. Наконец бутылка Сириуса выскользнула и ударилась об пол, опрокидываясь и заливая ботинки оборотня липкой жидкостью. Это так и осталось незамеченным и неоплаканным.

Сириус попытался вызвать в себе гнев и потрясение от увиденного. В конце концов, его крестника лапают на глазах у других. Волки никогда не были столь откровенными. Но он оказался не в силах отрицать завораживающую красоту этих двух вер-леопардов вместе. Они касались друг друга с любовью. Было что-то, похожее на откровение в этих руках, что ласкали лицо Гарри. И глаза короля вер-леопардов были заполнены любовью, нежность и… почитанием. Другого определение для этого взгляда Сириус не находил. Люциус Малфой любил его крестника. Любил Гарри. Сириус глубоко вздохнув. Ему хотелось рычать, кусать, рвать… но после увиденного он не мог.

- Гарри, - тихо позвал он и подождал, пока сияющее лицо его крестника обратится к нему. И в этом лицо он прочел все, что хотел спросить. – О. Гарри. Я рад за тебя. Так… рад. Теперь у меня нет никаких возражений. Раньше я хотел, чтобы ты был рядом со мной. Хотел оберегать тебя, беспокоиться о тебе. Но если мне пришлось потерять тебя, чтобы ты нашел все это… Я благодарю Мерлина, что ты счастлив.

- В таком случае, - раздался голос Драко, который стоял в дверном проеме. За его спиной нависал его телохранитель – Яджи. – Предполагаю, мы можем ожидать вас обоих на свадьбе.

Гарри резко обернулся к своему другу и недоуменно уставился на него. Люциус придал лицу степенный вид.

- О какой свадьбе ты говоришь, сын мой?

- О твоей с Гарри, - довольно ответил Драко, вздернув подбородок. – И даже не думай отказываться, мой король. Сейчас самое время прояснить до конца отношения с твоим Избранным.

Люциус довольно долго переваривал слова сына, а Гарри ждал, затаив дыхание, пока король думал. Наконец, Люциус кивнул.

- Да, сейчас /самое/ время.

Гарри тихо пискнул, уронив бутылку со сливочным пивом.

Ответить С цитатой В цитатник

Ашшур обратиться по имени *Глава 90* Понедельник, 06 Августа 2012 г. 15:45 (ссылка)

Позволив Яджи унести его со встречи между Сириусом, Ремусом, Люциусом и Гарри, Драко улыбался от уха до уха. Он очень вовремя вмешался в эту встречу, объявив о своем плане всем сразу.

Ну, возможно, не стоило вламываться туда посреди поцелуя Гарри и Люциуса… Драко все еще чувствовал покалывание возбуждения в крови от этого зрелища. А Сириус, услышав о запланированной свадьбе… это стоило видеть. Ему даже удалось заставить Гарри пищать, что тоже не так уж просто. Но главное… главное, отец согласился на свадьбу.

Ладно, не совсем свадьба. Церемония. Доказательство чувств между этими двумя станет для них якорем, подтверждением обязательств друг перед другом. В глазах прайда Люциус уже был женат. На Танит, женщине-провидце прайда. Но их брак был основан больше на взаимном уважении и признании. Женщины прайда нуждались в соблюдении традиций и передачи власти Королеве. Их брак был доказательством дружбы, а не страсти.

А церемония, задуманная Драко, будет иметь значение только для мужчин. Она ни в коем разе не угрожает Королеве и ее положению. У Гарри появится шанс увидеть, как его любят и ценят люди, частью которых стал и он. Прайд. И после окончания ритуала никто не усомнится в любви и уважении короля к своему Избранному. Гарри должен поверить, что он любим. Плюс ко всему, Сириус и Ремус тоже согласились участвовать в церемонии. В общем, Драко был доволен собой и счастлив за друга.

Единственный опасный момент возник, когда Ремус поднялся с места и подошел к Драко, чтобы обнять его и поприветствовать, а Яджи схватил мальчика, заслоняя собой, и зарычал на оборотня. Ремус дипломатично отошел в сторону, в конце концов, дураком он не был.

- Яджи, - Драко был весьма раздражен, - нам необходимо поговорить. Тебе, мне и Мансеру, - горящие глаза Яджи встретились с глазами мальчика, и телохранитель оскалил клыки. Не совсем то, чего хотел Драко.

Парень понимал, что ему постоянно придется иметь дело с чрезмерной опекой телохранителей. Конечно, теперь они немного успокоились, даже выпускают его из комнаты, но этого было мало. Даже выходя из своих покоев, он никогда не оставался в одиночестве. Ему это, конечно, нравились, и оба леопарда отлично справлялись с детьми. Но он жаждал вернуть обратно свою независимость, хотя бы немного. Улыбнувшись, парень уткнулся щекой в плечо Яджи, окунаясь в тепло и чувство полной
безопасности и принадлежности. Ладонь скользнула по руке телохранителя, поглаживая литые мускулы.

- Ремус не представляет для меня угрозы, - пробормотал Драко. – Я в курсе, что он оборотень, но ведь он несколько лет был моим преподавателем. К тому же, я не вер-леопард. Он для меня не опасен. И у него нет никаких причин вредить мне.

В ответ Яджи только заворчал. Опустив голову, он зарылся лицом в светлые шелковистые пряди волос Драко. Единственные запахи, исходившие от них, принадлежали самому Драко, близнецам, Яджи и Мансеру. Ничего незнакомого. Аромат, похоже, успокаивал его, расслаблял, объятия перестали быть жесткими и напряженными. Драко перевел дух. Так намного лучше. Хорошо, когда тебя обнимают и носят на руках, но не в железной же хватке.

Как только Яджи внес парня в комнату, которую он делил с близнецами и телохранителями, Драко ожидал, что тот поставит его на землю, позволив заняться своими делами. Вместо этого Яджи пересек комнату и опустил блондина поперек огромной кровати.

Мансер оторвался от созерцания младенцев и обернулся к вошедшим. Блондин заметил взгляды, которыми обменялись мужчины, и понял, что у них на него сейчас совсем другие планы. Дыхание вдруг замерло в груди. Наконец-то время пришло.

Устроив Драко в центре кровати, Яджи заполз на матрас и улегся рядом. Драко почувствовал, как в атмосфере что-то неуловимо изменилось от этого простого действия. Движения телохранителя стали немного другими, глаза были все такие же бесстрашные, взгляд мягкий, но в нем читались явные намерения, которые Драко не мог игнорировать. Яджи собирался сделать это. Действительно сделать. Заняться с ним любовью. Сейчас. Сегодня. Драко пробила дрожь. Подняв руку, он положил ладонь на гладкую щеку мужчины, наклонился над ним, зарылся пальцами в густые каштановые волосы.

- Яджи, - выдохнул он, почувствовав на коже чужое дыхание. Мужчина лизнул ладонь парня, прошелся языком от пальцев к запястью длинным влажным движением. Драко заскулил от желания, почувствовав, как Яджи начал посасывать жилку на запястье. Нежно прикусил зубами.

- Мой, - рыкнул Яджи. – Мой, - Драко зажмурился, соглашаясь с настойчивым требованием.

- Мой, - повторил Мансер с другого конца комнаты. Не вызов Яджи, подтверждение действительности. Голос его был еще глубже и не менее притягательным.

Мужская красота и сила вер-леопардов в который раз поразили Драко. Ни Яджи, ни Мансер не были красивыми в классическом понимании, но оба были в высшей степени мужественными, уверенными, сильными, буквально источали страсть, покорив сердце и тело Драко. Они брали его так, как не мог никто другой: ни Амрис, ни какая бы то ни была женщина. Он принадлежал этим мужчинам. Они метили его, нуждались в нем.

И только сейчас до него дошла правда: чрезмерная опека – демонстрация собственности. И это был их ответ на нежелание Драко этой опеки. Словно он отказывался признать публично кому на самом деле принадлежит. Он знал, знал всем сердцем, что в самом ближайшем будущем примет этих двоих как своих возлюбленных. Необходимых. Но все никак не мог на это решиться. Поэтому они и держали его взаперти, ревностно оберегая от других. Прятали от остальных возможных желающих.

Эти двое даже к королю относились с подозрением, когда тот оказывался рядом. Драко даже подумал, что Амриса они подпускают не потому что тот Родитель, а потому что у него есть возлюбленный – Северус. А Снейп не отпускал Амриса от себя практически ни на шаг, брюнету не нравилось даже, когда тот просто общался с другими. И все это видели и принимали. Северус Снейп не обладал склонностью делиться. Сам же Снейп был необходим детям. Яджи и Мансер охраняли безопасность детей, но Драко они охраняли как возлюбленного, еще не определившегося в выборе. Серьезная причина.

До этого Драко брал только один человек. Родитель близнецов. Амрис. И до сих пор парень считал, что ему удобнее с женщинами, чем с мужчинами. До этого самого времени. Пока он не почувствовал связь между собой и двумя вер-леопардами, которые обеспечивали его безопасность и любили его всю жизнь.

Любовь, которая развилась и окрепла после его беременности. Время, когда он начал влюбляться в них. Смотреть на них по-другому. Желать, чтобы они касались его постоянно. И те острые ощущения, что он испытывал, когда они держали его вместе, не имела никакого отношения к безопасности. Это было сексуально. Драко не знал, как заниматься сексом с мужчиной. Не говоря уже о двух. Естественно, однажды он уже имел контакт с мужчиной, даже понял механику, но тот раз не имел ничего общего с сексом по обоюдному желанию. Парень судорожно вздохнул.

Амрис был нежен и осторожен, и с ним Драко испытал удовольствие. И все же это было совсем не так, как в тех случаях, когда парень позволял себе пофантазировать, как это будет с Мансером или Яджи… Он задрожал он восторга, когда почувствовал руки на своем теле. Уже только одно это было гораздо сильнее того, что он чувствовал, зачиная детей. О, да, он хотел этого. Мозолистые руки, огромные тела, перекатывание упругих мышц, власть их обоих, способных привести его к экстазу. Мужчины, которые руководили его телом, его ласками, его оргазмом. И они обращались с ним очень бережно. Они никогда бы не причинили ему вреда. Драко не должен волноваться или бояться их.

Мансер опустился на колени и скользнул к ним. Огромный. Хищный. Голодный. В глазах горела жажда. От тела исходил аромат возбуждения, пропитывающий воздух в комнате. Подняв лицо, он глубоко вдохнул и фыркнул. Клыки удлинились. Он зарычал.

- Мой, - повторил он, и на сей раз Драко знал правильный ответ.

- Ваш, - подтвердил он, оборачиваясь к Яджи, в чьих волосах все еще находились его пальцы. – Ваш, - повторил снова. Лишь для того, чтобы стало действительно понятно, что это относится к обоим.

И вздрогнул, когда руки Яджи скользнули за ворот его туники. Ожидание того, что сейчас должно было произойти, было таким острым, таким приятным. Яджи втянул в рот один палец блондина, и Драко, распахнув глаза, застонал от переполнявших его ощущений. Это было так… так… О, Боги! В венах, казалось, вспыхнул огонь, заструившись вниз к паху, жидкий, горячий. Долго, медленно, освобождая пальцы изо рта Яджи, обхватил его за запястье и опустил руку к своему паху, сжав болезненно напряженный член. Он уже был на самом краю оргазма, не в силах контролировать это. И все же он пытался бороться с собственным организмом, отодвигая этот момент как можно дальше.

В это время зубы Мансера прошлись по его горлу.

- Ооохххххх, - Мансер улыбнулся желанному звуку. Яджи чуть отодвинулся.

Устроив тело парня между коленей, Мансер навис над ним, удерживая свой вес на согнутых локтях. Светло-голубые глаза внимательно следили за лицом мужчины, пока тот расстегивал рубашку парня, медленно продвигаясь от пуговицы к пуговице. Кровать прогнулась, говоря о том, что Яджи снова придвинулся к ним. Он посмотрел на второго мужчину, и оба вернули свое внимание Драко.

Тот казался статуэткой из слоновой кости на темном покрывале кровати, между мощными бедрами Мансера. Он смотрел на мужчин со страхом на красивом лице, приоткрытый рот, частое сбившееся дыхание. Мансер протянул руку и погладил волосы юноши. Такие же светлые, длинные, гладкие, яркие как у отца, их короля.

Полные губы, которые буквально молят о внимании, и Яджи тут же наклоняется и нежно целует Драко. Чуть заметная дрожь от переполняющих его ощущений. Поцелуй, сначала робкий и нерешительный, быстро становится глубоким и сладостным, позволяя встретиться языкам, попробовать друг друга. И стон, когда острые зубы чуть прикусывают сосок, это Мансер нашел себе занятие, обратив внимание на грудь парня. От неожиданности Драко вскрикнул и выгнулся.

Сильные руки подняли его, перекатили на крепкое тело. Яджи осторожно убрал с лица блондина упавшие на него прядки волос, сильнее прижал к себе, затем снова начал целовать, чувственно и сладко. Драко ответил на глубокое рычание стоном, звуки, издаваемые мужчиной, возбуждали до крайности. Его тело горело, плавилось воском, жаждало больших ощущений.

Мансер принялся ласкать языком заднюю часть бедра юноши. Язык – широкий и теплый, и влажный скользил по обнаженной коже. Он с упоением слизывал маленькие бисеринки пота с кожи Драко. Мужчина позволил зубам слегка пройтись по округлым ягодицам, зализывая слабые укусы, заставляя Драко вздрагивать и задыхаться.

Внезапно его бедра оказались раздвинуты, и Драко и вовсе забыл, как дышать, почувствовав прикосновение языка там. Без колебаний, со всей любовью, мужчина ласкал его так глубоко, как только мог, скользя в возбужденное тело. Оставляя влажные следы, делая тело юноши безвольным, разжигая его желание еще сильнее. Внезапно он почувствовал, как нечто гораздо больше и толще скользнуло под его мошонку и встретилось с языком Мансера.

Язык медленно отодвигался, уступая место напряженной плоти Яджи, делясь с ней своей влагой. Драко втянул воздух, чувствуя, как медленно и осторожно погружается в него эта плоть. Слабый толчок, и обратно. Нежное нажатие, неглубокое проникновение, мелкие фрикции. И снова вернулся язык Мансера, успокаивая слабую боль.

Яджи входил в него постепенно, и Мансер присоединился к нему… Драко стонал. Громко. Протяжно. Неверяще. Нет. Нееет, нееет. Этого слишком много. Твердые пальцы удерживали его за бедра, достаточно сильно, чтобы не позволить вырваться, достаточно нежно, чтобы не оставить следов. И вдруг Яджи с силой подался вперед, проникая глубоко, очень глубоко. И Драко выгнул спину, не в силах сдержаться. О, боги, он не выдержит больше. Нанизанный на горячую мужскую плоть. Заполненный ею.

Нет.

Ох.

Прошу.

Еще.

Ответить С цитатой В цитатник

LiveInternetLiveInternet

-Метки

-Рубрики

-Поиск по дневнику

-Статистика

ГП: "Пушистая магия" (гл.80-90)