Наталья Дмитриевна Фонвизина

Михаил Александрович был отправлен в Сибирь 21 января 1827 года. Наталья Дмитриевна сказала мужу о своём решении ехать за ним.Сыну Михаилу не исполнилось еще и трех месяцев, как Наталья, оторвав его груди, по грязным разбитым дорогам уезжает в Сибирь, вслед за мужем.

В январе 1828 года Наталья Дмитриевна, простившись с родными. Каждая мать знает, как трудно оставить детей, особенно таких крошечных. Наталия Дмитриевна долго мучилась, много плакала и молилась, и поняла, что мужу она будет нужнее. Она добивается разрешения ехать к мужу на каторгу. С тяжелым сердцем выехала из Москвы, её ждал долгий путь по Сибирскому тракту.


Иллюстрация В.Л.Гальдяева к поэме Н.А.Некрасова «Русские женщины»

Через много лет Николай Алексеевич Некрасов в своей поэме "Русские женщины" опишет сцену прощания навсегда отца и дочери:

Да, рвем мы сердце пополам
Друг другу, но, родной,
Скажи, что больше делать нам?
Поможешь ли тоской!
Один, кто мог бы нам помочь
Теперь... Прости, прости!
Благослови родную дочь
И с миром отпусти!
Бог весть, увидимся ли вновь,
Увы! надежды нет.
Прости и знай: твою любовь,
Последний твой завет
Я буду помнить глубоко
В далекой стороне...
Не плачу я, но нелегко
С тобой расстаться мне!
О, видит Бог! Но долг другой,
И выше, и трудней
Меня зовет... Прости, родной!
Напрасных слез не лей!

 

Казань, Пермь, недолгая передышка в Кунгуре, Тюмень, Тобольск – и она все дальше и дальше от семьи. В Читу, где в остроге содержалось более семидесяти декабристов, она приедет в марте 1828 г., через несколько недель ей исполнится только двадцать три года.

К тому времени в Чите уже жили Александра Муравьева, Мария Волконская, Екатерина Трубецкая, Елизавета Нарышкина и Александра Ентальцева, а следом за Натальей Фонвизиной приедут Александра Давыдова и Полина Анненкова-Гебль.



Кадр из к/фильма "Звезда пленительного счастья"

Вместе с женами других декабристов Наталья Дмитриевна поселились на улице, которую в честь них назвали Дамской. Медленно потянулись короткие сибирские дни. Женщины готовили мужьям еду, как солнышка, ждали встречи с ними.

Летом 1830 года узников перевели в другой острог, за 630 километров. Ссыльным транспорт не положен, их погонят пешком. Наталья Фонвизина вместе с Марией Волконской отправляются в этот скорбный путь вместе с ними.


Иллюстрация к поэме Н.А.Некрасова «Русские женщины»

Тоска по сыновьям, родителям и тяжелые условия жизни, а также невозможность постоянно находиться с рядом с мужем и непростые отношения, сложившиеся с другими дамами, не разделявшими ее религиозных взглядов, подтачивали хрупкое здоровье Натальи Дмитриевны, она сильно занемогла, и немало ночей у её изголовья провели декабристы И.Д. Якушкин и доктор Ф.Б. Вольф, когда Михаил Александрович изнемогал от усталости. В бреду ей казалось, что у нее отнимают детей. Болезнь именовалась пляска св. Витта, и приступы продолжались 10 лет! Болезнь выражалась в том, что у нее нарушился сон, по ночам она вскрикивала так, что слышно было на улице, иногда на нее нападал безотчетный страх.

Декабрист А. И. Одоевский напишет об этом так:

Зачем ночная тишина
Не принесет живительного сна
Тебе, страдалица младая?
Уже давно заснули небеса,
Как усыпительна их сонная краса
И дремлющих полей недвижимость ночная!
Спустился мирный сон, но сон не освежит
Тебя, страдалица младая!
Опять недуг порывом набежит,
И жизнь твоя, как лист пред бурей, задрожит,
Он жилы нежные, как струны напрягая,
Идет, бежит, по ним ударит; и в ответ
Ты вся звучишь и страхом, и страданьем,
Он жжет тебя, мертвит своим дыханьем
И по листу срывает жизни цвет...

На Петровском заводе у Фонвизиных родилось двое детей, оба умерли в раннем возрасте похоронены там же. Это ещё больше угнетало Наталью Дмитриевну. Между тем рождение ребёнка могло дать послабление участи каторжанина. В этом случае каторга могла быть заменена поселением.


Супруги Фонвизины

Её болезнь отступила только после переезда на поселение. Но и здесь всё складывается непросто: Фонвизины не смогли выехать на поселение даже тогда, когда в 1833 году это было разрешено сделать всем декабристам IV разряда.

Когда всем предстояло отправиться на поселение, у Михаила Александровича Фонвизина внезапно открылись боевые раны. Отъезд пришлось отложить. В это же время умирает их годовалый сын.

Сначала местом их поселения был назначен Нерчинск. Родственники Фонвизиных выхлопотали им разрешение на Енисейск. Весной 1834 года им разрешили поселиться в Енисейске.

Мария Павловна Апухтина напишет, что по письмам дочери она смогла полюбить Енисей, как если это были "берега родной и любимой всем семейством Унжи".



Жизнь в этом большом по тем временам городе протекает однообразно. Купечество и чиновный люд развлекаются карточной игрой и кутежами. И прочие жители Енисейска тоже не могут похвастать своей просвещенностью.

Город был очень красив. Его украшали храмы и монастыри. Дома в Енисейске каменные.

В маленьком саду возле дома, в котором поселились Фонвизины, Наталия Дмитриевна стала разводить цветы. И вскоре дом украсился чудесной оранжереей. Каких только растений здесь не было! Ей доставляло неизъяснимое удовольствие дни напролёт ухаживать за своим садом.

В Енисейске Фонвизины жили очень уединенно, им нравилась такая жизнь. Они познакомились и подружились с чиновником Дмитрием Ивановичем Францевым и его семьей, а Мария Францева стала не только подругой, но и фактически воспитанницей Натальи Дмитриевны. Девочка много времени проводила в семье Фонвизиных, и Наталья Дмитриевна имела на нее огромное нравственное влияние.


Наталья Дмитриевна Фонвизина

Сохранились "Воспоминания" Францевой, где она пишет:

"Наталья Дмитриевна Фонвизина была весьма красивая молодая женщина и большая любительница цветов. Небольшой ее садик был настоящая оранжерея, наполненная редкими растениями; она по целым дням иногда возилась в нем. Она была женщина в высшей степени религиозная и умная ... На меня, как на девочку с пылким воображением и восприимчивой натурой, Наталья Дмитриевна имела громадное нравственное влияние. Она была замечательно умна, образованна, необыкновенно красноречива и в высшей степени духовно-религиозно развита. В ней так много было увлекательного, особенно когда она говорила … перед ней невольно преклонялись все, кто только слушал ее. Она много читала, переводила, память у нее была громадная; она помнила даже все сказки, которые рассказывала ей в детстве ее няня, и так умела хорошо, живо, картинно представить все, что видела и слышала, что самый простой рассказ, переданный ею, увлекал каждого из слушателей. Характера она была чрезвычайно твердого, решительного, энергичного, но вместе с тем необычайно веселого и проста в общении, так что в ее присутствии никто не чувствовал стеснения. Высокая религиозность ее проявлялась не в одних внешних формах обрядового исполнения, но и в глубоком развитии видения духовного; она в полном смысле слова жила внутренней духовной жизнью... С ней редко кто мог выдержать какой-нибудь спор, духовный ли, философский или политический".

Все, кто был знаком с Фонвизиной, были согреты её добротой и душевным светом. Готовность прийти на помощь была отличительной чертой Наталии Дмитриевны. Это все замечали и ценили в ней.Декабрист Н. И. Лорер писал: "В ее голубых глазах отсвечивало столько духовной жизни, что человек с нечистой совестью не мог прямо смотреть в эти глаза".

За время знакомства в Енисейске Дмитрий Иванович настолько подружился с М.А.Фонвизиным, что тот доверял ему, как себе. Францев знал, что Фонвизин работает над "Особой запиской" по крестьянскому вопросу и, используя положение помощника губернского прокурора, доставлял ему самые свежие и точные данные. Вскоре и прокурор Ивановский разделил убеждения Фонвизина и стал помогать ему документальными материалами, доступными только узкому кругу чиновников.

Однако климат Енисейска оказался губителен для здоровья Михаила Александровича, он тяжело заболел, и Фонвизины обратились с прошением перевести семью в более южный климат.

В 1835 году отец Натальи Дмитриевны добился перевода дочери с мужем в Красноярск. Все–таки большой город… В начале 1836 года Фонвизины смогли переехать в Красноярск, где знакомятся с жившими на поселении братьями Бобрищевыми-Пушкиными, Краснокутским, Анненковыми и П. Свистуновым. Здесь Наталия Дмитриевна ближе познакомилась и очень подружилась с Павлом Сергеевичем Бобрищевым-Пушкиным, который ухаживал за тяжело больным братом.

Но прожили они в Красноярске недолго, так как в 1838 году распоряжением свыше всех указанных декабристов с семьями переводят в Тобольск.

В Тобольск Фонвизины приехали ночью 6 августа 1838 года. После Енисейска и Красноярска Тобольск произвел на Фонвизиных гнетущее впечатление: низенький, унылый домишко и ужасающая грязь улиц, отсутствие тротуаров и маленький, унылый домишко. Первый год жизни в Тобольске они позднее сравнят с ночью.

Тобольск,19 век

По приезду в Тобольск Наталья Дмитриевна получает известие о смерти отца и обращается с прошением позволить ей навестить мать, которая осталась одна после смерти мужа и начала слепнуть; в прошении она обещает не видеться с сыновьями. В свою очередь мать Фонвизиной сама неоднократно обращается с просьбой позволить ей увидеться с дочерью, в прошениях было отказано. В 1842 году мать Натальи Дмитриевны умрет, так и не встретившись с дочерью. Михаил Александрович также по приезду в Тобольск подает прошение об отправке его рядовым на Кавказ, но власти сочли его возраст преклонным и отказали в этом.

Они очень надеялись, что им разрешат привезти сыновей Дмитрия и Михаила, но даже не догадывались, что мальчики растут ленивыми и избалованными бездельниками. Как ни пыталась воспитывать их бабушка, мать Наталии Дмитриевны, все ее труды пропадали даром и, понимая тщетность своих усилий, она передала заботу о внуках брату Михаила Александровича – Ивану. Однако это не принесло каких-либо результатов, преданный брату и его семье, Иван Александрович тем не менее не смог ничего изменить. Дмитрий и Михаил родителей знали по портретам и письмам, которые приходили регулярно, однако написание писем в Сибирь они считали тягчайшей обязанностью и старались её не исполнять.

Н.Д.Фонвизина

Не увидев мать перед смертью, Наталья Дмитриевна мечтала увидеться с сыновьями, но этому не суждено было сбыться. В 1850 году старший сын Дмитрий умрет от чахотки в семье ближайшей подруги Натальи Дмитриевны Поливановой. Через год, там же, от чахотки умрет и младший сын Фонвизиных – Михаил. Наталья Дмитриевна напишет Знаменскому: «Говорят, что время все сглаживает; я не замечаю этого! Если мое горе не так остро и не так жгуче, как в первые минуты, зато оно теперь все более распространяется в моем сердце, сливается с моими чувствами и ощущениями, объемлет все мое существование. Душа так наболела, что мне даже трудно представить себе, чтобы когда-нибудь было иначе. Время, исцеляющее других, меня все более и более поражает…»

Наталья Дмитриева писала об этом : «Иметь сына и не знать его, и лишиться его, не узнавши, не иметь возможности сохранить о нём даже воспоминание, не иметь понятия ни о взгляде его, ни о его голосе, ни о фигуре, ни о характере, и, говорят, что это легче! Ах, нет! Я лишилась сына совершенно и навеки, и в прошедшем, и в будущем, лишилась всего без остатка – это ужасно!».

Дом в Тобольске, в котором жили Фонвизины... к сожалению в 90-е годы дом был снесен...

В Тобольске Фонвизины наконец купили двухэтажный дом и зажили скромно, по–семейному, взяв на воспитание двух девочек из бедных семей, которых впоследствии увезла с собой и выдала замуж с приданым.

Дни декабристов наполнены созидательным трудом — они открывают школы, пытаются помочь крестьянам рационально вести сельское хозяйство. Фонвизины вместе с другими товарищами по ссылке пытаются восстановить привычный, а ныне ставший недоступным, образ жизни — проводят музыкальные вечера, ставят пьесы, и Наталья Дмитриевна играет на домашней сцене. Отдушиной для нее стало садоводство. Она проводила целые дни, ухаживая за цветами, в ее небольшой оранжерее расцветали даже орхидеи…

Наталья узнает, что здесь отбывают ссылку петрашевцы во главе с Федором Достоевским. Она загорается: "Надо им помочь!" Наталья добивается встречи с писателем. И вовремя — тот находится на грани отчаяния.

Ф.М.Достоевский. Портрет работы В.Г.Перова,1872 г.

Каторжанам запрещается писать и читать, но Наталья Дмитриевна на свой страх и риск приносит Достоевскому Евангелие, и охрана не смеет ей перечить. Трудно переоценить значение этого поступка для духовного развития писателя. Евангелие стало его настольной книгой. Писатель нашел в себе силы жить и глубоко осознал, что ничто на свете не может оправдать преступление. Этот экземпляр он хранил всю свою жизнь. Наталью Фонвизину он вывел в романе в образе Сонечки Мармеладовой, которая приносит себя в жертву другим. Теплая, душевная переписка Натальи Дмитриевны и Достоевского продлилась много лет.

В Тобольске вокруг ссыльных декабристов быстро сложился кружок прогрессивно мыслящих чиновников, где обсуждались проблемы развития Сибири. Фонвизин и здесь не переставал изучать историю и писал "Обозрение проявлений политической жизни в России". Михаил Александрович не изменил с годами своим идеалам.


Н. Д. Фонвизина, акварель М. С. Знаменского, 1840-е гг.

И еще яркий штрих к портрету Натальи Дмитриевны. Живя в Тобольске, она стала свидетельницей того, что губернатор, князь Горчаков, занимается взяточничеством, другими злоупотреблениями. Она, жена ссыльного, написала об этих безобразиях Николаю I с просьбой убрать с высокого поста недобросовестного вельможу. В ответ из Петербурга прислали комиссию, которая убедилась в том, что Наталья Дмитриевна писала правду. Губернатора сняли. А ведь все могло повернуться иначе, и глава города вполне мог сделать нелегкую жизнь каторжников уже совершенно невыносимой. Но Наташу–Татьяну это не пугало…

О Михаиле Александровиче непрестанно хлопотал его родной брат Иван Александрович. В 1852 году он приезжал к Фонвизиным в Сибирь, говорил о надежде на скорое возвращение.

Иван Александрович Фонвизин, младший брат декабриста

13 февраля 1853 года — спустя 15 лет! — Фонвизин наконец получает разрешение вернуться домой. В столицах государственному преступнику жить запрещено, поэтому супруги поселились под Москвой, в Броннице. Михаил Александрович приехал из ссылки уже тяжелобольным, и через год его не стало. Наталья Дмитриевна была с ним рядом до последней минуты. Она выполнила свой долг до конца.

Марьино - любимая усадьба Ивана Александровича Фонвизина, брата декабриста. Участник всех войн, шедших с 1806 по 1815 гг. с участием русских войск, он вышел в отставку в 1820 году, женился и поселился в Марьино, но не выезжал практически никуда. Деревянный, хозяйский дом был окружен цветниками и липовыми аллеями. У Ивана Александровича, еще задолго до его смерти умерла совсем молодой жена и юный сын, Наследников, кроме брата, не осталось. И кроме своего немалого состояния, Фонвизины унаследовали и его состояние, в том числе и Марьино.


Усадьба М.А.Фонвизина Марьино в Броннице

Михаил Александрович прожил в Марьино меньше года. 30 апреля 1834 года его сердце, подорванное годами ссылки, смертью сыновей и брата, остановилось. Как напишет позднее в своей "Исповеди" Наталья Дмитриевна, "все обояние жизни" исчезнет со смертью мужа.

Спустя десятилетия о нем напишут: «Выдающийся философ и мыслитель, чье творчество особенно расцвело в Сибири, создатель оригинальной теории русского христианского социализма, Михаил Александрович Фонвизин был истинно православным и вполне русским человеком».

Жизнь продолжается. Но не живется ей в Москве! Непривычны роскошные гостиные, дамы, занятые рукоделием и сплетнями. Наталья Дмитриевна не забывает своих сибирских друзей, переписывается с ними, особенно с И.И.Пущиным, с которым они поверяют друг другу сокровенные мысли. И понимает, что не может без них. А точнее, без него…

В 1856 году Наталья Фонвизина тайно под видом поездки по дальним имениям уезжает в Тобольск. Скорее всего, посещает и Ялуторовск, где жил Пущин. Там Пущин, получивший письмо о готовящемся в связи с коронацией помиловании декабристов и возвращении им прежних прав дворянства, делает ей предложение.

Продолжение следует...
 

Источники:
https://zhiznteatr.mirtesen.ru/blog/43553240789/Ve...lyubvi.-ZHena-dvuh-dekabristov
https://proza.ru/2005/11/14-38
https://dzen.ru/a/YxpQYUsfeyJcL6Af
Иллюстрации взяты из доступных источников сети интернет