Реймонд Тибезар /Raymond Thibesart (1874 - 1968 )

французский постимпрессионист

СТЕФАН МАЛЛАРМЕ
(1842-1898)

ВЕСЕННЕЕ ОБНОВЛЕНИЕ

Весне болезненной безмолвно уступила
Зима пора надежд и светлого труда, –
Растекшись по крови, бесцветной, как вода,
Все существо мое зевота затопила.

Железным обручем сдавило мне виски,
Как будто скобами прижата крышка гроба,
Один брожу в полях и разбирает злоба:
Так разгулялся день, что не унять тоски.

На землю упаду, здесь аромат разлили
Деревья, здесь мечту похоронить я рад,
Изрыв зубами дерн под стебельками лилий,

А скука ширится от солнечных оград,
Где наглая лазурь качается со смехом,
И пестрый гомон птиц ей отвечает эхом.

(Перевод Романа Дубровкина)

****

ОБНОВЛЕНИЕ

За светом зимних дней пришла, едва жива,
Недужная весна; не ладится работа,
Бессилие томит, измучила зевота,
И загустела кровь, и никнет голова,

И скрепою стальной, что гроб, душа обита,
Весны белёсый мрак окольцевал виски;
Брожу один, в мечту сбегая от тоски,
По вспаханным полям, где важничает жито.

Меня сбивает с ног древесный аромат;
Лицом на землю пав, мечте могилу роя,
Восставшею тоской повержен напропад,

Грызу я плоть земли, нутро её сырое…
– А синева, смеясь, вспорхнула на забор,
И к солнцу голосит роскошный птичий хор.

(Перевод Андрея Кроткова)

****

ВЕСЕННЕЕ ОБНОВЛЕНИЕ

Недужная весна пришла и прогнала
дни творческих трудов, сверкающую зиму.
Зеваю, ослабел, как будто принял схиму.
Задав мне мрачный тон, кровь тише потекла.

Рассудок мой – во мгле. Мой череп, как в оковах.
Они ржавее скреп на дедовском гробу.
Я, словно в полусне, бреду, кляну судьбу...
Поля вокруг горды приливом соков новых.

Пьянея от цветов, устав, прилягу в тень.
Отрою для мечты под деревом могилу,
кусая тёплый грунт, где расцвела сирень,

раз справиться с тоской иначе не под силу.
– Но вижу на заре Лазурь с её ухмылкой,
и птичий хор им рад: встречает песней пылкой.

(Перевод Владимира Кормана)

****

ВЕСЕННЕЕ ОБНОВЛЕНИЕ

Недужная весна печально и светло
Зимы прозрачное искусство разломала,
И в существе моем, где кровь владычит вяло,
Зевотой долгою бессилье залегло.

Окован череп мой кольцом, и, как в могиле,
Парные сумерки давно седеют в нем,
И, грустен, я в полях брожу за смутным сном
Там, где спесивые посевы в полной силе.

И валит с ног меня деревьев аромат,
Измученный, ничком мечте могилу рою
И землю я грызу, где ландыши звенят,

Боясь, обрушенный, восстать опять тоскою...
А на плетне Лазурь смеется, и рассвет
Пестро расцветших птиц щебечет солнцу вслед.

(Перевод С. Петрова)

1866

В листву узорчатую зыбко плеснула тонкая доска, лазури брызнула улыбка, и заблистали небеса. И на мгновенье, над ветвями, я замер в пламени весны, держась простертыми руками за две звенящие струны. Но ослепительно метнулась ликующая синева, доска стремительно качнулась, и снизу хлынула листва. И лиловеющая зелень вновь заслонила небосвод, и очарованно-бесцелен дугообразный стал полет. Так реял я, то опускаясь, мелькая тенью по листам, то на мгновенье приближаясь к недостижимым облакам.

Владимир Набоков