Зарянко С. Портрет княгини М.В. Воронцовой 1851

Государственная Третьяковская галерея Москва

 

Век XIX подарил России множество замечательных людей, чьи жизни так или иначе переплетались между собой, то родственными связями, то дружескими и любовными отношениями. Все это находило отражение в живописи, литературе и даже военном искусстве. Дама с портрета принадлежала к одной из старейших дворянских фамилий России - к роду князей Трубецких, чем очень сильно гордилась и считала себя ровней представителям царствующего Дома Романовых. Хотя светское общество порой и подсмеивалось над ней, вспоминая, что матушка сей дамы была дочерью простого виленского полицмейстера. Княжна Марья Васильевна Трубецкая (именно Марья, а не Мария как почему-то упорно сейчас пишут в большинстве исторических повествований) была дочерью князя Василия Сергеевича Трубецкого, члена государственного совета, генерала и Софьи Андреевны Вейс. Семья была большой и дружной, Марья Васильевна имела ещё пятерых братьев и четырех сестер, которые в течение всей жизни помогали и поддерживали друг друга.

 

Знатность рода и положение в обществе позволили юной княжне постоянно быть при дворе. Вскоре она стала одной из любимых фрейлин императрицы Александры Федоровны, а ее самой близкой подругой стала любимая дочь императора Николая I, великая княжна Мария Николаевна (княжна Мэри), которая способствовала в дальнейшем сближению княжны Трубецкой с наследником престола цесаревичем Александром Николаевичем, будущим императором Александром II. Любовная связь наследника с княжной Марьей Васильевной вполне устраивала царствующая чету, опять-таки благодаря ее происхождению.

 

 

Царственное семейство императора Николая I

 

Натали Кьявони Портрет наследника-цесаревича Александра Николаевича 1838 

 

Однако, как утверждают источники и многие историографы, княжна Марья Васильевна Трубецкая всю жизнь с юных лет любила другого мужчину - личного адъютанта цесаревича, красавца и богача князя Александра Ивановича Барятинского, вошедшего в историю как "покоритель Кавказа" , но это будет значительно позже, а пока молодые люди предавались любовным утехам и развлечениям вместе. Но и у князя Барятинского сердце тоже было не свободно: он был влюблен в другую дочь императора Николая I, великую княжну Ольгу Николаевну. Княжна отвечала князю взаимностью, что не очень радовало ее отца-императора. Вскоре великую княжну выдали замуж за принца Вюртенбергского, а самого Барятинского удалили от двора, он отбыл в действующую армию на Кавказ. 

 

Два портрета князя А.И.Барятинского в возрасте 20-22 лет

 

Интрига всех этих любовных отношений закручена действительно сложно, но при этом фактически самой несчастной в ней оказалась именно княжна Трубецкая, которая понимала, что замуж ей выйти будет крайне сложно с ее репутацией любовницы наследника престола.

 

Ну а теперь надо дать слово литературным источникам.

 

"Мари думала лишь об одном: выйти замуж, замуж, замуж! Как можно скорей. Как можно выгодней! За титул, за деньги, за светскую славу – за что угодно, только бы поскорей. Из этих трех карт выпали Мари Трубецкой – деньги.

 

На одном из придворных балов ее красота нашла-таки себе добычу.

 

Ехидный Лермонтов очень точно описывал то сокрушительное впечатление, какое красота дам производила на усталых от армейской жизни офицеров:

«Но зато дамы… о! дамы были истинным украшением этого бала, как и всех возможных балов!.. сколько блестящих глаз и бриллиантов, сколько розовых уст и розовых лент… чудеса природы и чудеса модной лавки… волшебные маленькие ножки и чудно узкие башмачки, беломраморные плечи и лучшие французские белилы, звучные фразы, заимствованные из модного романа, бриллианты, взятые напрокат из лавки… – я не знаю, но в моих понятиях женщина на бале составляет со своим нарядом нечто целое, нераздельное, особенное; женщина на бале совсем не то, что женщина в своем кабинете; судить о душе и уме женщины, протанцевав с нею мазурку, все равно что судить о мнении журналиста, прочитав одну его статью».

 

Алексей Григорьевич Столыпин, который был двоюродным дядюшкой Лермонтова и штаб-ротмистром гусарского полка, влюбился в Марию Трубецкую во время одной мазурки, во время другой сделал предложение и рассказал о своих обстоятельствах, а во время первой кадрили получил улыбку, кивок, пожатие руки и ответ: «Я буду вашей женой!"

 

Е.Арсеньева "Звезда моя единственная"

 

Алексей Григорьевич Столыпин Акварель А. Клюднера

 

Итак кандидат в мужья был найден. Стоит отдельно немного уделить ему внимания. Алексей Григорьевич Столыпин (1805—47) был старшим сыном Григория Даниловича и Натальи Алексеевны Столыпиных. Лихой гусар, с 1839 адъютант герцога Максимилиана Лейхтенбергского, будущего мужа Великой княжны Марии Николаевны на тот момент; двоюродный дядя поэта Михаила Юрьевича Лермонтова. Именно Алексей Григорьевич Столыпин занимался после дуэли и смерти поэта получением разрешения от Николая I на перевоз тела Лермонтова из Пятигорска в Тарханы, но это будут уже позже, а пока... свадьба. Она состоялась 22 января 1839 года в Аничковом дворце, на ней были и император Николай Павлович, и императрица, и Мария Николаевна, и герцог Лейхтенбергский. Через 2 дня императрица написала своему старшему сыну наследнику престола письмо, в котором сообщала: «Это была прямо прелестная свадьба. Жених и невеста... восхищенные родственники той и другой стороны. Мы, принимающие такое участие, как будто невеста – дочь нашего дома. Назавтра все явились ко мне – отец, мать, шафера с коробками конфет и молодожены, прекрасно одетые». Что ж для царской четы это было замечательно, это спасало их от неожиданных поступков со стороны цесаревича по отношению к даме его сердца. 

 

Брак со Столыпиным был однако недолгим, да и не очень счастливым: Марья Васильевна продолжала вести свободный образ жизни, встречаться и с цесаревичем, и с Барятинским во время его приездов в Санкт-Петербург, и с другими мужчинами. В 1847 году, 21 августа, будучи в Саратове, Алексей Григорьевич Столыпин умер от холеры. По метрическим книгам брак этот был бездетным, хотя и был в это время Марьей Васильевной рождён сын Николай, ставший ее главной заботой в жизни. И снова стоит дать слово литературным источникам.

 

"Мигом вспомнилось, как хорош и чуден был ее новорожденный сын, которого она назвала Николаем в честь покойного государя-императора, коему была премногим в своей жизни обязана, и дурным, и благим, но звала она сына Булькой, веселя знакомых, которые не понимали причины такого выбора. Где им было знать, что хотя бы первой буквой этого прозвища она напоминала себе об истинном отце Бульки? Да, не от мужа, царство ему небесное, зачала сына Мария Васильевна, прожив в браке пять бесплодных лет. Она всегда знала, что создана лишь для одного мужчины на свете, для него, единственного… Его звали князем Александром Барятинским, и он был прославленным героем кавказских войн. Мари любила его всю жизнь, с тех пор, как ее, тринадцатилетнюю девочку, пятнадцатилетний князь Александр не то в шутку, не то дружески поцеловал на балконе… а он всю жизнь пытался скрыться от этой любви, брезгливо презирая ее за связь с наследником престола.

 

Мари казалось, что нужно удачно выйти замуж и забыть Барятинского, завертевшись в вихре семейных забот. Она думала, что брак сделает ее настолько значительней князя, что она сможет презрительно взирать на него с высоты своего положения, но слишком много сплетен ходило о красавице Мари Трубецкой, дурная слава вилась за ней по пятам, как запачканный шлейф платья, а потому пришлось смиренно принять то, что предложила судьба: не князя, не графа, а просто очень богатого отпрыска хорошего рода – Алексея Григорьевича Столыпина. Он влюбился в Марию Трубецкую во время одной мазурки, во время другой сделал предложение, во время кадрили получил улыбку, кивок, пожатие руки и ответ: «Я согласна!»

 

Ну что ж, это оказался взаимовыгодный брак, ведь Мари была близкой подругой Мэри, великой княжны Марии Николаевны, а потому Столыпин значительно поднялся по светской лестнице и сделался адъютантом герцога Максимилиана Лейхтенбергского, за которого вышла Мэри. Ну, а Мари получила возможность распоряжаться огромным состоянием Столыпина (весьма своевременно, поскольку даже дом Трубецких на Гагаринской набережной был в это время продан за долги!).

 

Прекрасная госпожа Столыпина изменяла мужу направо и налево, и никто не мог понять, почему она хладнокровно и как бы даже мстительно наставляет ему рога. Для нее-то все было ясно: потому что он – не Барятинский! Наверняка сплетни доходили до Столыпина, однако он предпочитал ничего не знать, ничего не слышать и не видеть. Это был подарок судьбы, а не супруг!"

 

Е.Арсеньева "Магический перстень Веры Холодной"

 

Ф-К. Винтерхальтер Портрет М.В. Столыпиной

 

Супруг умер и снова появилась надежда, надежда на то, что Марья Васильевна сможет стать женой Барятинского. Для этой цели было решено использовать самого императора. Через своего брата князя Александра Трубецкого (того самого, которого князь П.А.Вяземский считал одним из главных виновников гибели А.С.Пушкина), бывшего на тот момент любовником императрицы Александры Федоровны и своего бывшего любовника цесаревича Александра Николаевича, удалось внушить императору, что вдову Марью Васильевну нужно выдать замуж за Барятинского. Но князь разгадал коварный замысел и довольно успешно вышел из положения. Вот как это описывает старый исторический анекдот.

 

Как князь Барятинский жениться не хотел

 

Князь Александр Иванович Барятинский с 1836 года состоял при Цесаревиче Александре Николаевиче, а 1839 году стал его адъютантом. Барятинский вёл весьма разгульный образ жизни, и его имя одно время даже связывали с именем Великой княжны Ольги Николаевны.

 

Князь быстро стал близким другом и доверенным лицом Цесаревича, настолько близким, что они совместно развлекались с Марьей Васильевной Столыпиной, женой флигель-адъютанта Алексея Григорьевича Столыпина. Само собой разумеется, что князь мог вступать в связь с госпожой Столыпиной только с ведома и одобрения Цесаревича.

 

Но вот в 1847 году госпожа Столыпина овдовела, и вскоре снова захотела замуж, а её новый муж должен был занимать высокое положение при дворе.

 

Князь Барятинский служил на Кавказе, делал блестящую карьеру, и показался дамочке весьма подходящей кандидатурой в мужья, о чём она и стала нашёптывать Цесаревичу. Кроме того, у князя было очень приличное состояние.

 

Поддавшись на уговоры любовницы, Александр Николаевич вызвал Барятинского письмом в Петербург, в отпуск, однако он не сообщил князю причину вызова.

 

Барятинский каким-то образом узнал о готовящейся ему ловушке и понял, что попал в очень трудное положение. Если он прямо откажется от женитьбы на общей с Цесаревичем любовнице, то о военной карьере можно будет забыть. А князь был честолюбив. Но и жениться на общей, хоть и с Цесаревичем, любовнице он не хотел. Что делать?

 

В Туле князь притворился, что у него сильная глазная болезнь, просидел в этом городе большую часть своего отпуска, а потом вернулся на службу в Тифлис, так как выписанный ему отпуск заканчивался.

 

Прошло несколько месяцев, и Барятинский получает повеление от Его Императорского Величества немедленно прибыть в Петербург по служебным делам. Ослушаться Императора князь не мог, так как Николай I недолюбливал Барятинского из-за истории с Ольгой Николаевной, а тут и вовсе мог сжить его со света.

 

Барятинский понимал, что Столыпину привлекает не столько княжеский титул, сколько его большое состояние – 16 тысяч крестьянских душ плюс мелочи. Имение Барятинских после смерти отца формально принадлежало князю Александру Ивановичу, а три его брата получали ежегодно определённую сумму денег. И если отказаться от брака со Столыпиной А.И. Барятинский не мог, так как это рассорило бы его с Цесаревичем, то он мог отказаться от имения...

 

В Рождественский Сочельник Александр Иванович приехал в дом к своему брату Владимиру и повесил на ёлку запечатанный конверт. В конверте оказался акт, по которому Александр Иванович отказывался от всех прав на имение в пользу своего брата Владимира. Ему же полагалась только скромная сумма выплат в семь тысяч рублей серебром ежегодно. Поговаривали, что все доходы с имения делились между братьями пополам до тех пор, пока в 1856 году А.И. Барятинский не был назначен наместником на Кавказ.

 

Узнав об этом, госпожа Столыпина потеряла всякий интерес к князю Барятинскому и стала искать нового жениха. В 1851 году она вышла замуж за Семёна Михайловича Воронцова, который уже в 1852 году был пожалован титулом светлейшего князя. На этом браке род Воронцовых и угас.

Исторические анекдоты от Старого ворчуна

 

Итак, Барятинский успешно выпутался из щекотливого положения, но и Марья Васильевна ничего не потеряла, наоборот удача наконец ей улыбнулась и она в 1851 году весьма успешно вышла замуж за чрезвычайно богатого князя Семена Михайловича Воронцова, флигель-адъютанта и сына кавказского наместника (того самого, которого А.С.Пушкин называл полу-милордом), четырьмя годами моложе ее. Однако при этом вдова полковника Столыпина считала свой брак с князем чуть ли не мезальянсом! Портрет же, о котором идет речь здесь, был написан на заказ как свадебный. 

 

Ф-К. Винтерхальтер Портрет княгини М.В. Воронцовой

(Дама в зеленой амазонке)

Местонахождение портрета неизвестно, ранее украшал стены Алупкинского дворца

 

Воспоминания современников дают нам представление о том, какой была на самом деле дама с портрета в жизни, вот что писал про нее граф Владимир Александрович Соллогуб в своих воспоминаниях.

 

"Называя модных петербургских женщин сороковых годов, я забыл упомянуть о Марье Васильевне Столыпи­ной; по своей дружбе с великой княгиней Марией Николаевной она играла видную роль в петербургском большом свете и была олицетворением того, что в те времена называлось львицей. Ее несколько мужественная красота была тем не менее очень эффектна.

 

Как все ее современницы, Марья Васильевна Столыпина подражала графине Александре Кирилловне Воронцовой-Дашковой, но не имела ни чарующей грации Воронцовой-Дашковой, ни ее тонкого ума. Во всей ее особе проглядывало что-то топорное и резкое, до того резкое, что невольно, слушая ее, приходилось удивляться, как женщина, прожившая весь свой век в большом свете и принадлежавшая к нему и по рождению, и по воспитанию, так бесцеремонно отно­силась ко всем обычаям и приемам этого большого света. 

 

Женитьба Семена Воронцова на вдове Алексея Столыпи­на, разумеется, не могла соответствовать желаниям ста­риков Воронцовых. Тем не менее, раз эта свадьба была решена, князь и княгиня Воронцовы со свойственным им обоим тактом ont fait bonne mine au mauvais jeu [Сделали хорошую мину при плохой игре (фр.) ] и приня­ли в Алупке, где состоялась эта свадьба, свою будущую невестку ласково и родственно. Нельзя сказать, чтобы Марья Васильевна отвечала им тем же. В отношении ро­дителей своего мужа она держалась грубо, подсмеивалась над их будто бы провинциальностью (!) и всячески давала им чувствовать, что она русского древнего рода, княжна Трубецкая, чуть ли не сделала, по французскому выражению, une mИsaillance [Неравный брак (фр.)], выйдя замуж за новопожалованного князя,-- при этом совершенно забывая, впрочем, что матушка ее была скромно рожденная Вейс. 

 

На Кавказе, куда мы все возвратились после свадьбы, Марья Васильевна устроила свою жизнь совершенно особняком от Воронцовых, что очень огорчало стариков. Вместо их патриархального простого обихода, несмотря на роскошь, их окружающую, в ее доме водворилось вседнев­ное чаепитие, усиленное курение папиросок и тот фамиль­ярный и несколько насмешливый тон, каким щеголяют некоторые петербургские женщины."

В.А.Соллогуб "Воспоминания"

 

В 1852 году, благодаря заслугам отца ее мужа, Марья Васильевна стала носить титул светлейшей княгини, а также сбылась ее мечта о богатстве. Помимо "дома на Крюковом канале" в Петербурге, она владела также дачей в Крыму (Алупка), домом в Париже, дачей на Женевском озере, виллой в Ницце, виллой в Сорренто и, наконец, виллой во Флоренции, где ей нередко случалось принимать царей и королей. К этому надо прибавить еще один дом на Малой Морской, 14, с известным на весь Петербург погребом крымских вин из собственных виноградников князя. Однако брак с Воронцовым оказался бездетным и тут снова Марья Васильевна осталась верна себе - она затеяла очередную авантюру. Сымитировав беременность, светлейшая княгиня попыталась выдать чужого младенца за своего сына. Но в последний момент все стало известно супругу, разгорелся скандал, который, однако, не привел к разводу. Княгиня была прощена и неприятное "происшествие" было забыто.

 

Светлейшие князь и княгиня С.М. и М.В. Воронцовы 1860-е

 

После смерти супруга, скончавшегося в 1882 году, Марья Васильевна потеряла часть своих богатств, в частности Алупку, которая была под майоратом, но привычек своих не изменила, уехала в Европу и там безбедно прожила до самой смерти. Скончалась княгиня Воронцова в 1894 году.

 

Такова жизнь и судьба дамы с портрета. Дамы, жизнь которой состояла из постоянных авантюр, интриг и игры. Хотя стоит сказать, что она не была обделена и талантами: была весьма образована, прекрасно разбиралась в живописи и музыке, даже написала несколько романсов, которые до сих пор звучат на концертах. Кроме того, полученные ею от мужей богатства, она тратила на цели благотворительности и весьма в этом преуспела. Ну а в русской литературе о ней можно прочесть в повести Л.Н.Толстого "Хаджи Мурат".