Роковая любовь фельдмаршала Барятинского

Автор Н. Симоненко

Теплым октябрьским днем 1863 года в  домовой церкви князя Орлова, Посланника Российского Императора в Брюсселе, было венчание.   Хотя немолодой, 48-летний жених был очень известной личностью, венчание проходило тихо, в узком кругу, не привлекая к себе внимания. На это были весомые причины. В маленькой церкви в жилом  доме на тихой брюссельской  улочке венчался князь Александр Иванович Барятинский, русский фельдмаршал, известный покоритель Кавказа, пленивший самого имама Шамиля.  Невестой  князя была  28-летняя Елизавета Дмитриевна, урожденная княжна Орбелиани. Со стороны жениха свидетелями выступали сам хозяин церкви – князь Николай Алексеевич Орлов, и брат фельдмаршала Владимир Барятинский. Со стороны невесты поручителями были князь Мещерский и Дмитрий Приоров, кандидат Петербургского университета.  С этого таинственного венчания вдали от России  начался закат карьеры знаменитого фельдмаршала, с постепенным уходом от дел и охлаждением отношений между князем и  его другом юности - императором Александром II. 

Но -  все по порядку. Князь  Александр Иванович Барятинский – личность в России 19 века очень известная. Эту известность он приобрел благодаря своим победам в кавказской войне, прослужив в общей сложности на Кавказе  24 года, пройдя длинный путь от корнета до фельдмаршала. Попал на Кавказ князь волею судьбы при интересных обстоятельствах. В молодости он был очень красив и похож на свою маменьку, урожденную графиню Келлер, белокурую красавицу с ангельским характером, которой поэты посвящали стихи, а скульпторы ваяли ее фигуру в мраморе. Мария Федоровна была близкой подругой императрицы Александры Федоровны, супруги Николая I. 

Худ. К. Робертсон. Княгиня Мария Федоровна Барятинская, урожденная графиня Келлер.

Князь – красавец, баловень судьбы,  в молодости, как водится, повесничал и был горазд на разные шутки и проказы. Например, однажды, переодевшись в платье маменьки, зашел в комнату ее гостьи, миловидной молодой графини, поцеловать ту перед сном и был разоблачен, когда поцелуй «хозяйки» дома оказался слишком страстным.  В другой раз, приделав себе большие усы и бакенбарды, надев парик, князь приехал торжественно в школу, где учился его младший брат,  под именем графа Келлера, сильно всполошив своим приездом все школьное начальство. А то забавлялся, садясь в дверях гауптвахты с запасом камешков, искусно пуская их, когда мимо проходили женщины из прислуги. Камешки, подпрыгивая, запутывались в юбках и ногах, женщины сердились и этим забавляли князя.

Или вот еще характерный случай. Увлекшись каким-то хорошеньким личиком, князь, в то время 17-летний юноша, не заметил, что с балкона какой-то дачи на его любовные атаки смотрело целое общество во главе с командиром Кавалергардского полка, графом Апраксиным. Когда князь, смущенный, остановился, чтобы отдать честь, граф Апраксин сказал ему с балкона: «Браво, молодой человек! Не смущайтесь, в ваши лета у меня было уже четыре подружки!»

 Молодой Барятинский считался первым донжуаном во всех великосветских петербургских гостиных и очень нравился женщинам, но сам Александр Иванович в молодости жениться не хотел, хотя был завидным богатым женихом, и все мамаши, имевшие дочерей на выданье, «пели ему всевозможные акафисты».  Боясь корысти потенциальных невест, князь даже отказался от своего наследства в пользу младшего брата.  Молва, не без основания, говорила, что нравился он и одной из дочерей императора Николая I– Ольге. Чтобы эти отношения не зашли слишком далеко, император решил отправить молодого повесу на Кавказ, где тот и сделал свою блестящую карьеру, возмужав и  изменившись там, всем на удивление,  до неузнаваемости.   

Художник Кристина Робертсон. Великая княжна Ольга Николаевна.

Своеобразная ссылка пошла Александру Барятинскому  на пользу,  князь  превратился из светского повесы в бывалого воина, снискал любовь всех подчиненных  своей храбростью и дослужился до фельдмаршальского жезла,  став Наместником Императора на Кавказе. Начал князь свою службу в Кабардинском полку, проявил себя храбрецом, в одном бою его ранили в правый бок, и пуля, застряв в кости, так и осталась там навсегда. Ранение было очень серьезным,  Александр Иванович несколько дней пролежал без сознания, а возле его палатки уже поставили гроб на случай кончины князя. Но крепкий организм его выдержал. Через пару недель раненый пошел на поправку, а за храбрость в бою его представили к Георгиевскому кресту.

Фельдмаршал князь Александр Иванович Барятинский.

Князь Барятинский долго и упорно шел к посту Главнокомандующего и Наместника на Кавказе, накапливая драгоценный кавказский опыт два десятка лет, «постепенно превратившись в старого кавказца», познавшего все тонкости войны с горцами. К тому же у него были крепкие дружеские отношения с императором Александром II, который очень доверял князю. Став Наместником Императора, князь Барятинский обосновался на Кавказе, полюбил эти места и людей, там живших.  Сам большой жизнелюб, князь даже в условиях военных действий и беспрестанных столкновений с горцами находил возможность наслаждаться жизнью и помогал в этом другим. Вокруг Наместника сплотилось целое общество, центром которого стал князь, умевший организовать праздники и увеселения, устроить роскошный бал или прогулку верхом по живописным местам.  

В 1859 году служить на Кавказ под командование князя Барятинского  приехали его племянники, братья-близнецы Орловы-Давыдовы, которые в своих личных дневниках и письмах к родителям оставили бесценные воспоминания о том времени, о самом князе и о его первой любви, о которой наш рассказ  впереди. Прибыв к месту службы, братья описывают, как волновались перед встречей с «дяденькой» (так они называли князя Барятинского, родного брата их матери Ольги Ивановны). Им, конечно, хотелось, чтобы он отнесся к ним по-родственному, но, в то же время, понимали, что дядя здесь официальное лицо, известное и уважаемое в крае, в его подчинении генералы, а они всего лишь младшие офицеры. «Надели парадную форму, - записывает в дневнике Анатолий Орлов-Давыдов, - и с депешами отправились к Наместнику. Сердце билось. Как он примет нас? В передней дежурный адъютант Трубецкой. По-настоящему надо ждать, но мы не вытерпели и пошли к камердинеру, который доложил. Мы ждали возле кабинета. «Еще не одеты, тотчас выйдут». И через пять минут дяденька вышел, обнял нас и повел в свой кабинет. Мы отдали депеши и письма. «Удачнее нельзя приехать в Тифлис, – сказал князь, - теперь самый интересный период войны. Дела идут удачно, осаждают Веден, столицу Шамиля, который окружен и защищается. На днях, может быть, возьмут, и мы туда отправимся». Чай пьем с дяденькой, он показывает нам свои комнаты, которые недавно отлично отделаны, особенно одна – персидская. В доме вообще большие залы. Дяденька при нас принимает доклад и приказывает раздать пять крестов. Потом приходят разные генералы, наши начальники, и дяденька представляет нам список всех тех, к которым мы должны являться».

 Начинается жизнь племянников на Кавказе. Князь не сразу решает их послать на передовую, дает привыкнуть. Для начала они приводят в порядок его обширную библиотеку, составляют каталог и присматриваются, обживаются. Князь Барятинский, хоть и уделяет внимание племянникам, но все-таки держит их на некотором расстоянии: «К дяденьке мы ходим не иначе, как по приглашению».   Их наблюдения за жизнью Наместника очень непосредственны и интересны.  

Полковник Владимир Александрович Давыдов - первый  муж княжны Елизаветы Дмитриевны Орбелиани.

***

В свите Наместника  было несколько адъютантов, среди которых  любимец – полковник Владимир Александрович Давыдов, и это сразу заметили молодые Орловы-Давыдовы.  «Вечер проводим у дяденьки Александра  с Владимиром Александровичем и его женою, очень маленькой и довольно милою грузинкой». Анатолий быстро сошелся с семейством Давыдовых, уже играл в четыре руки на фортепиано с Елизаветой Дмитриевной, «послал ей Дон Жуана, чтобы она разучила». «Завтра обедаем у дяденьки, и он хочет, чтобы я играл на фортепиано с женой Владимира Александровича, который будет играть на скрипке, а сам дяденька хочет играть на гитаре. В воскресенье дяденька хочет устроить кавалькаду с дамами». 

      Мало, кто тогда догадывался, что за привязанностью фельдмаршал к своему адъютанту скрывалось нечто другое.  Князь Барятинский впервые по-настоящему влюбился. И влюбился в жену адъютанта Владимира Александровича  Давыдова,  Елизавету Дмитриевну. Влюбился страстно, как мальчишка, и ничего не мог с этим поделать. Чем она пленила фельдмаршала, трудно сказать, поскольку красавицей эту женщину грузинского типа никто из современников  назвать не осмелился. Правда,  Елизавета Дмитриевна, урожденная княжна Орбелиани,  была моложе князя на двадцать лет, ее замужество с Давыдовым длилось всего шесть лет.

Увы! Портрет Елизаветы Дмитриевны, урожденной княжны Орбелиани, до сих пор не найден!

***

«Мы обедали у дяденьки, из посторонних были один Владимир Александрович с женою. После обеда Владимир Александрович играл на скрипке, потом, как я не упрямился, дяденька заставил меня сесть за фортепиано, и я играл известные арии», - записывает Анатолий Орлов-Давыдов.

Князь принимал гостей по четвергам, все его обожали от генерала до простого солдата, ко всем князь был внимателен, по праздникам устраивал приемы не только для дворян, но и для солдат, отличившихся в боях.

«Тут мы видели всё общество, многим представились. Вечер как при Дворе. Дамы в бальных платьях, некоторые красивые». Выезд Наместника в театр, где у князя была своя ложа, был обставлен роскошно: «Впереди два казака с факелами, скачут один возле другого; по обе стороны коляски другие два, сзади весь конвой. Картина очень эффектная, особенно в темных улицах Тифлиса».  Князь живет со вкусом: «Перед прогулкой в гостиных собралась почти вся свита, потом стали приезжать дамы в амазонках. Жена губернатора Кабир, Давыдова, княгиня Мухранская и прочие. Верховые лошади стояли в саду, и через полчаса мы сели и тронулись: дяденька впереди, а кругом генералы, адъютанты, а сзади конвой в пестрых и нарядных костюмах. Вы не можете вообразить себе, как это было красиво и живописно, всего было, конечно, не менее ста человек». Кое-кто в обществе стал замечать взгляды, которые бросал князь на жену Давыдова, но почти никто не догадывался, как серьезно было его чувство. Даже племянник написал родителям: «Тут ходят слухи, что дяденька хочет жениться то ли на Мухранской, то ли на Давыдовой. Но мне верится в это с трудом».

 Муж Елизаветы Дмитриевны, похоже, тоже ни о чем не догадывался до тех пор, пока князь, лихо, почти по-горски, не похитил  его жену и не увез за границу. Рассказывают, что, узнав, обманутый Давыдов бросился вдогонку и даже вызвал князя на дуэль.  Принять вызов простого полковника  фельдмаршал и Наместник Государя, естественно,  никак не мог, поэтому князю Барятинскому  как человеку благородному оставалось только подать в отставку.  И он сделал это, тем самым променяв фельдмаршальский жезл на любовь к женщине. Князь увез Елизавету Дмитриевну за границу, официально объявив о своей болезни и необходимости получить лечение за границей. Это тоже было правдой, князя давно мучила подагра, иногда приступы ее были так сильны, что он не мог подняться с постели.

Живя за границей, князю, конечно,  хотелось узаконить свои отношения с любимой женщиной, но по тогдашним правилам для развода необходимы были очень веские причины. И они нашлись.  Судьба благоволила влюбленным. Обманутый муж, как оказалось, не отличался верностью своей жене, в чем был уличен  (и очень кстати!) свидетелями. Так что церковь разрешила Елизавете Дмитриевне расторгнуть брак с Давыдовым и вступить в новый, с князем Барятинским.  Венчание состоялось в домовой церкви князя Орлова в Брюсселе.  Вся эта история закрутилась-завертелась очень быстро, многие не успели опомниться, включая даже родных племянников. Когда князь их вызвал к себе в Зайн, там они нашли влюбленных, о чем Владимир Орлов-Давыдов записал в своем дневнике: «Вызваны дядей Александром Ивановичем в Зайн, где застаем его с Елизаветой Дмитриевной, на которой он только что женился в Брюсселе. Проводим несколько дней в Зайне, потом едем с дядей и его женой в Кобленц, Кёльн, через Бельгию в Лилль, Кале и Лондон. Живем неделю, потом едем в Exeterи Plymouth. Через неделю переезжаем на дачу, нанятую дядей в Девоншире». Эта запись Владимира Орлова-Давыдова служит ярким доказательством непричастности его к этой любовной истории, так как некоторые до сих пор считают именно  племянника обманутым мужем, смутившись общей фамилией Давыдов.

Князь и его венчанная супруга прожили в любви и согласии 16 лет, до самой кончины фельдмаршала в 1879 году.  Любовь этих двух людей была, по всей видимости, настоящей.   Бедная Елизавета Дмитриевна после смерти любимого  мужа так страдала, что помутилась рассудком, и  ее пришлось поместить в психиатрическую клинику в Илленау. Там ее навещали Орловы-Давыдовы, заботились о ней, о чем находим упоминание в их переписке.

 «Бедный Папенька, через что пришлось Вам пройти и как тяжело думать о нашей бедной больной», - пишет графиня Мария Владимировна Орлова-Давыдова в письме отцу, графу Владимиру Петровичу,  в июле 1879 года. «Благодарю Вас, что не забыли позаботиться о священнике для Елизаветы Дмитриевны». «Боюсь, что Ваше посещение Елизаветы Дмитриевны Вам будет очень тяжело». «По последней почте я послала письмо Елизавете Дмитриевне. Надеюсь, оно ничем ее не смутит. Нельзя было и ожидать, что она будет довольна нанятой Вами дачей; она никогда ничем не будет довольна, пока продолжается ее болезненное состояние».  

Детей у четы Барятинских не было, всё свое имущество перед смертью князь завещал жене. Елизавета Дмитриевна пережила мужа на 20 лет и скончалась в 1899 году.

На этом можно было бы и закончить эту историю о любви князя Барятинского. Но...

О некоторых недоразумениях и ошибках.

Рассказывая об истории любви князя Барятинского, некоторые авторы ошибочно называют обманутым мужем Елизаветы Дмитриевны  графа Владимира Владимировича Орлова-Давыдова, родного племянника князя Барятинского.  Хотя Владимир Владимирович Орлов-Давыдов  не имеет к этой истории никакого отношения. Всех вводит в заблуждение фамилия Давыдов и имя Владимир,  но не замечаются разные отчества.

Худ. Тюрин. Портрет графа Владимира Владимировича Орлова-Давыдова (1837-1870) .

Он никогда не был мужем Елизаветы Дмитриевны Орбелиани.

***

К тому же, Давыдов Владимир Александрович был намного старше графа Владимира Владимировича Орлова-Давыдова. Когда был заключен брак с Орбелиани в 1854 году,  Владимиру Орлову-Давыдову едва исполнилось 17 лет, и думать о женитьбе ему было еще рановато. Когда произошла вся эта история, молодой Владимир носил уже двойную фамилию Орлов-Давыдов 1-ый.

Владимир Александрович Давыдов, незадачливый муж, был полковник, а Владимир Орлов-Давыдов 1-ый - капитан, хотя оба были адъютантами князя.

Эти фото взяты с сайта "Декабристы".

Портрет княгини Елизаветы Дмитриевны Барятинской, урожденной княжны Орбелиани, до сих пор  не найден. Вместо этого ошибочно предъявляется портрет Елизаветы Александровны Барятинской, урожденной Чернышевой, которая была женой князя Владимира Ивановича Барятинского. 

Художник Франц Ксавье Винтерхальтер. Портрет княгини Елизаветы Александровны Барятинской, урожденной Чернышевой. 1857 год.

***

Глава из книги Нины Симоненко "Тайны графской усадьбы" опубликована в Литературном альманахе "Золотое Руно", изд.Real Print, №3, 2016 год, стр. 558-563.

Серия сообщений "***Барятинские":
Часть 1 - Роковая любовь фельдмаршала Барятинского
Часть 2 - Особняк Барятинских на Сергиевской в Петербурге
Часть 3 - Князья Барятинские и их имение "Марьино"
...
Часть 6 - Княжна Леонилла Барятинская
Часть 7 - Портрет княгини Барятинской с дочерью Ольгой
Часть 8 - О найденном портрете княгини М.Ф.Барятинской