501 просмотров

СЕРБСКИЕ ЧЕТНИКИ Равногорское движение 1941-1945 Песня: Марш на Дрину НЕВСКА КРАJИНА production Санкт-Петербург

Музыка волынок роднее нашим сердцам чем то, что сейчас выдают за русскую культуру. Чужая древность напоминает нам о собственных истоках, и наши славянские песни, именуемые иногда плачем, имеют больше общего с кельтскими мотивами, чем с частушечными наигрышами. Бравые марши не призовут к битве лучше, чем печальные напевы, рожденные у домашних очагов.

Да, кельтская музыка возвращает нас к собственным истокам. Свободным от штампов двух последних столетий, вершиной которых стал фильм Эйзенштейна "Александр Невский" с его лубочными богатырями, от которых выворачивает. Никто не убедит меня в том, что эти персонажи хоть в чем-то приближаются к своему прототипу. Достаточно почитать жития святых о тех временах, причем лучше не адаптированные под читателя девятнадцатого века, а написанные святителем Димитрием Ростовским в веке семнадцатом.
Впрочем, так ли чуждо нам то, что принято называть "кельтикой"? Приглядитесь к плетеным орнаментам северной Руси, к форме крестов… Новгородские ушкуйники XIV века (а наша Невская земля в те времена - это их вотчина) весьма обрадовали бы современного кельтомана своим внешним видом: от орнамента на одежде до заплетенных в косички "викингских бород". Элементы кельтского стиля мы находим повсюду от Испании до Швеции, от Британских островов до Византии.
Это внешнее обрамление тех обществ, чьим знаменем был крест, а оградой – свобода. В конце концов, это традиция "варварской" православной Европы, павшей под натиском латинства с его уже средневековой рыцарской культурой – готикой. Крестоносные же язычники типа нормандцев Вильгельма или рыцарей Грааля для нас не более привлекательный образ, чем стриженные "под горшок" кинематографические богатыри в белых рубахах, басом произносящие напыщенные фразы.
И мы, невские четники, приветствуем в своей среде проявления "варварского стиля" в той степени, насколько это выглядит приемлемо в теперешнее время. Плетеный орнамент на футболках, крупные украшения из кожи и серебра с православно-христианской символикой, кожаные пояса с выбитыми на них охранными молитвами... Нам пару раз говорили, что мы с нашей кельтикой сильно похожи на боевиков ИРА – Ирландской республиканской армии. Пусть, лишь бы не на русичей Эйзенштейна.

ВОРОН
На фото: Хаммер (немного кельтики от невских четников в стиле ИРА)

Один современный украинский патриот мечтал увидать запорожцев времен Хмельницкого. Бедняга не знал, что эти славные запорожцы могли запросто приговорить к смерти всех наших патриотов, националистов, депутатов, демократов и гуманистов заодно.

Читать далее...

Дружство четников Невской Крайны:
"На каждый выстрел в нашу сторону мы ответим четырьмя!"

Интервью со знаменитым воеводой Славкой Алексичем, главой четников Романии и Сараево, в 1991-95 годах - командантом Новосараевского четницкого отряда. Опубликовано в журнале "Погледи" 29 мая 1995 года.

- Расскажите нам о том, как вы попали на эту войну.
- Начал в Славонии. После этого в Сараево выросли первые баррикады. После того, как был проведен мусульманский референдум и созданы национальные партии, война была неизбежна.

- Были ли сараевские баррикады ошибкой? Событие, которое сделало противостояние в Сараево открытым?
- Не думаю, что баррикады были ошибкой. Они появились как спонтанная реакция нашего народа, после расстрела сербской свадьбы перед православной церковью на Башчаршии. Ошибкой было то, что не было продолжено, так же как и начато, тогда бы война на этой территории была бы уже давно завершена, а Сараево был бы сербским городом. Сейчас мы бы были избавлены от новой страшной войны, в которой бесцельно гибнут наши лучшие люди. Надо было дело закончить раньше, тогда, когда это было возможно.

Читать далее...

В 20-е годы бельгиец Жозеф Дуйе был представителем миссии проф. Нансена по помощи голодающим в стране Советов. Свидетельства Дуйе о жизни народа в большевистской России легли в основу его книги "Москва без покровов".

Вот типичная сцена, свидетелем которой я был в сельской школе: на станции Тихорецкая, в 171 версте от Ростова, я должен был присутствовать на осмотре детей школы; так как я хорошо знал эти места, я отправился к школе гораздо раньше официально назначенного часа: я пришел туда в половине десятого утра, когда меня совсем не ждали, и прямо направился в класс, где уроки только что начались. Перед кафедрой стоял мальчик лет 8-9, возле него находилось два лица: одно - секретарь коммунистической ячейки, другой был учитель школы. Вот диалог, который я услышал:
Учитель: - Скажи, Ваня, ты молишься Богу?
Ребенок: - Да, товарищ учитель, я молюсь Богу.
Учитель: - Твой Бог дает тебе то, что ты просишь?
Ребенок молчит.
Учитель: - Хочешь, попробуй, попроси сейчас Бога, чтобы Он дал тебе хлеба, ты, должно быть, голоден?
Ребенок: - Да, я очень голоден.
Учитель: - Превосходно, - молись Богу, кто знает, может быть твой Христос даст тебе хлеба.
Ребенок с некоторым колебанием становится на колени, крестится своей маленькой ручкой и начинает класть поклоны до земли, как он это видел в своем родном доме. Было трогательно видеть горячую и простую веру ребенка; но черные вороны сторожившие его, через несколько минут прервали молитву ребенка и спросили его:
Учитель: - Ну что, Ваня, твой Бог дал тебе хлеба?
Ребенок со слезами на глазах, не понимая, чего от него хотят, но предчувствуя что-то, отвечает: "Нет, Бог мне ничего не дает".
Учитель: - Ну, вот видишь, что такое твой Бог, вместо того, чтобы просить хлеба у него, попроси лучше у товарища коммуниста; ты увидишь, что товарищ тебе его даст.
И голодный ребенок послушался и покорно повторил: "Товарищ, дай мне, пожалуйста, хлеба".
Коммунист: - Надо было с этого начать. Если бы ты прямо обратился ко мне, я бы тебе сразу дал хлеба. Ты обращаешься к Богу, но разве ты Его видел? Нет, потому что Он не существует. - Тут он вынимает из кармана своей кожаной куртки белый хлеб и дает его ребенку.
Я, признаюсь, не имел достаточно моральных сил вынести эту сцену, которой я был бессильным и немым свидетелем: я не мог вырвать ребенка из рук жестоких варваров. Я покинул школу со слезами на глазах и отправился в Ростов, не ожидая официальной ревизии. Несчастные русские дети обречены оставаться в преступных руках подобных учителей. Пусть те, кто имеет детей и любит их, отдадут себе отчет в этом факте.

О ношении татуировок в старину православными христианами мы имеем сведения отрывочные и весьма скудные. Известно, что славянские воины средневековья покрывали руки орнаментом, главным образом, растительным, что позже встречалось у запорожских казаков наряду с их собственной меткой - сечевым трезубцем. Метили себя представители княжеских и боярских родов. Петр I носил на руке изображение топора (непонятно только, в силу ли местной традиции или под влиянием европейской моды). Известно о наколках в военной, морской, казацкой среде. Белый атаман Анненков предстает на фото с торсом, украшенным змеей и черепом. На спине короля Югославии Александра красовался орел, а русский царь Николай II носил на груди наколку с мечом, а на плечах - цветного дракона, вытатуированного в Нагасаки.
Обычай татуировки я отнес бы к сфере культуры, а не духовности. Конечно, вопрос к священнику о несмываемом рисунке более серьезный, чем вопрос о том, можно ли пользоваться косметикой или проколоть уши. Но подобные вещи зависят от традиции и в любом случае не являются мерилом духовности. Распространенное утверждение о "самовольном изменении в себе образа Божьего" путем нанесения татуировки спорно. Как тогда быть со стрижкой волос и бритьем бород, с ношением очков? Известно, что русские князья много позже язычника Святослава носили в ухе серьгу, а женщины государства Московского накладывали на себя столько косметики, что даже в Европе поражались и недоумевали. Заметьте, я говорю об обществах, которые принято ставить в пример в плане благочестия.

Читать далее...

Коммунистическое партизанское движение в Черногории было сколочено в 1941 году Мошей Пияде, старым марксистом, подпольщиком и художником-авангардистом из Белграда. Партизаны были слепо и фанатично преданы ему, как своему "учителю". В народе еврея Пияде прозвали "Дьявол с Черногоры". Его люди захватили Черногорию, Боку и Санджак, наполнив их своим террором. Убийств происходило столько, что их невозможно было ни сосчитать, ни описать. С итальянскими оккупантами партизаны заключили соглашение против "англосаксонских империалистов", а главными их врагами были четники. В перерывах между злодействами коммунисты во главе с самим Пияде устраивали маскарады, где изображали священников и ругались над православной верой, подобно тому, как это делалось в большевистской России. В народной песне есть о Пияде такие слова:

Чудовиште у људском облику,
Црногорску обукло душанку,
На глави му паклено знамење,
Срп и чекић једино ордење,
Нит се крсти нит се Богу могли…

Читать далее...

Старый четник рассказывает внуку:
- После налета на немецкую автоколонну мы отступали на запасные позиции. Скоро кончилась еда. А потом закончились и пиво, и ракия, представляешь? Мы начали страдать от жажды...
- Деда, а воды у вас что, не было?
- Поверь, внучек, нам было не до мытья...

ОТ УШКУЙНОЙ ДРУЖИНЫ К БОЙЦОВСКОЙ АРТЕЛИ

Артельная организация общества характерна для России. В ее северо-западных деревнях издавна существовали артели кулачных бойцов (называемые также "ватагой", "шайкой", "галахой", "партией", "шараевкой" или "шарагой"), призванные обеспечивать безопасность и порядок внутри крестьянской общины. Бойцы зачастую являлись близкими или дальними родственниками, прихожанами одного храма. Артель возглавлялась атаманом и имела сложную социальную и возрастную структуру, наиболее близкую к славянской родовой дружине, обладала единой бойцовской этикой и воинской мифологией.
Ушкуйно-повольничий уклад боевой общинной культуры сложился на территории Тверской, Новгородской, Псковской, Вологодской и части Смоленской областей (в местах традиционного проживания славянских племен кривичей и новгородских словен). Здесь основная часть войска традиционно формировалась из среды вольных ушкуйных дружин, выступавших в войнах самостоятельно или принимавших сторону того или иного князя. Дружина возглавлялась атаманом-батькой (термин "атаман" старый, еще князь Михаил Ярославич писал князю Георгию: "Возвращаю свободу супруге твоей, брату и всем новгородским атаманам"), дружинники считались братьями между собой (союзы ушкуйников назывались "братчинами", например "братчина-Никольщина" в Новгороде). Во всех случаях подчиненность и отношения описываются в терминах родства.

Читать далее...

Страшный сон

Как-то раз я приехала домой и почувствовала себя очень плохо. “Похоже, начинается грипп”, - решила я и, с трудом добравшись до постели, легла и тут же погрузилась в зыбкий сон, сходный с тем, какой случается при высокой температуре.
Как бы в бреду, когда явь путается со сновидением, я кружила по мрачной местности – без солнечного света, без растительности, среди серых камней. Самым мучительным в этом сновидении был звук: металлически-скрежещущее подобие музыки. Больше всего мне хотелось избавиться от этих звуков, хотя местность, по которой я шла, была не менее отвратительной, чем звуки. Мне хотелось кричать, звать на помощь, но язык и губы высохли, окаменели.
Тогда раздался голос, никакой – без красок и интонаций. Голос сказал: “Все это мое. Слушай”. Музыка стала превращаться во что-то знакомое и тем самым более мучительное: механический, жужжащий, монотонный звук, прерываемый отвратительными всасывающими всхлипами. От него было больно, определенно больно где-то внизу живота.
И снова раздался тот же голос: "Перемололи, разорвали на части, порезали… перемололи, разорвали на части, порезали…" "О чем это? Зачем?" - мысленно кричала я. "Мальчика твоего, ребеночка, хорошенького мальчика. Голубые глазки, льняные волосики, розовое тельце… Перемололи, порезали, разорвали на части…" "Нет-нет!" - все так же беззвучно кричала я, грудь болела от немых рыданий. "Это сон, это обыкновенный кошмар, сейчас я из него выберусь, как всегда выбиралась". Но как это делается? Я забыла.
Теперь я шла вдоль длинного темного рва, в котором угадывалось что-то живое. Смотреть было страшно, и все же я подошла к самому краю и заглянула… Дети! Их было много, так много, что самое это слово по отношению к такому количеству не значило ничего. Бесконечное число младенческих лиц виднелось на дне рва. Далеко-далеко, сколько хватало взгляда, были младенческие лица, с приоткрытыми глазками, полуоткрытыми ротиками.
Я силилась найти среди них своего мальчика, но не могла. Их были сотни, тысячи, миллионы. Младенцы были живые и в то же время казались погребенными заживо. Последним усилием попыталась я крикнуть, позвать – в надежде, что мой ребенок узнает голос и отзовется. Но голоса не было, я оставалась по-прежнему немой. Теперь слышалось лишь дыхание тысяч крошечных ртов.
Что-то нужно сделать, что-то сказать… Но что? "Господи, прости! Прости нас, Господи!" И тогда я вспомнила заветные спасительные слова: "Отче Наш! Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое"… И пока я кричала слова молитвы, как делала это всегда во время кошмарных сновидений, ров стал отдаляться… Он отдалялся, отдалялся… и стал трещиной на обоях, на стене около моей кровати.

Воспоминания ВЕРЫ ПРИСЕЛКОВОЙ "НЕ УБИВАЙ МЕНЯ, МАМА"


МОЛИТВЫ МАТЕРИ О ЗАГУБЛЕННЫХ ВО УТРОБЕ СВОЕЙ ДУШАХ
(молиться всю жизнь)

Господи, помилуй мя за убитых во чреве детей моих.

Господи, помилуй чад моих, умерших в утробе моей, за веру и слезы мои, ради милосердия Твоего, Господи, не лиши их Света Твоего Божественного.

Первый норвежский конунг-христианин, креститель страны, Олав сын Трюггви правил с 995 по 1000 год. После гибели отца ему мальчиком пришлось познать скитания и рабство в чужих землях. Девяти лет Олав попал на Русь и еще девять лет провел в Новгороде у князя Владимира, сделавшись одним из его воевод. Приняв крещение в одном из викингских походов, он вступил в борьбу со своими врагами в Норвегии. В возрасте двадцати семи лет Олав был провозглашен правителем всей страны на собрании народа в Трандхейме, как об этом рассказывает сага.

Олав конунг был самым сноровистым из людей, о которых в Норвегии рассказывают. Он был необычайно силен и ловок, и многие рассказы об этом записаны. В одном из них говорится, что он влез на Смальсархорн и укрепил свой щит на вершине этой скалы. Рассказывают также, как он помог одному из своих дружинников, который влез на ту скалу и не мог ни взобраться выше, ни спуститься вниз. Конунг поднялся к нему и, обхватив его рукой, спустился с ним вниз на землю. Олав конунг ходил по веслам за бортом корабля, в то время как его люди гребли на Змее, и он играл тремя ножами так, что один был все время в воздухе, а рукоять другого — в его руке. Он рубил одинаково обеими руками и метал сразу два копья. Олав конунг очень любил повеселиться и пошутить, был приветлив и прост в обращении, горячо за все брался, был очень щедр, любил выделяться своей одеждой и в битве превосходил всех своей храбростью. Но он бывал крайне жесток, когда гневался, и своих недругов он подвергал жестоким пыткам: кого велел сечь в огне, кого — отдать на растерзание свирепым псам, кого — покалечить или сбросить с высокой скалы. Поэтому друзья любили его, а недруги боялись. Он во всем добивался успеха, потому что одни выполняли его волю из любви и преданности, а другие из страха.

Читать далее...

Итальянские военные, в 1941 году пребывавшие на территории бывшего королевства Югославии, ужаснулись злодеяниям своих хорватских союзников - усташей, творивших массовые казни над сербским православным населением. Несмотря на политическую поддержку Италией усташского режима, симпатии итальянцев склонились на сторону боровшихся с усташами сербов. С армейских складов сербские четники стали втихую получать от итальянских военных вооружение и продовольствие. Отражением этих настроений в оккупационных войсках стало письмо, написанное генералом Александром Лузаном и адресованное лично Муссолини:

"Дуче! Моя безграничная верность Вам, надеюсь, дает мне право в некоторых вещах отклониться от строгого военного протокола. Поэтому я и спешу описать вам одно событие, при котором я лично, три недели назад, присутствовал. Объезжая окружные местечки Столац, Чаплину и Любинье (между 60 и 130 км. на север от Дубровника) - узнаю от наших офицеров разведки, что усташи Павелича, в предшествюущий день, совершили какое-то преступление в одном селе (Пребиловци) и, когда об станет известно, местные Сербы снова будут встревожены. Мне не хватает слов описать то, что я там обнаружил. В большом школьном кабинете я застал зарезанную учительницу и 120 ее учеников! Ни один ребенок не был старше 12 лет! Преступление - неуместное и невинное слово - это превосходило всякое сумасшествие! Многим отсекли головы и расположили их на школьных лавках. Из распоротых животов усташи вытащили кишки и, как новогодние гирлянды, развесили их под потолком и гвоздями вбили в стены! Рой мух и невыносимое зловоние не повзоляли здесь долго задерживаться. Я заметил початый мешок соли в углу и с ужасом установил, что их резали медленно, посыпая солью шеи! И, когда мы уходили, с задней лавки послышался детский стон. Посылаю двух солдат посмотреть, в чем дело. Вытащили одного ученика, еще был жив, дышал с наполовину рассеченным горлом! На своей машине я отвожу это бедное дитя в нашу военную больницу , приводим его в сознание и от него узнаем полную истину о трагедии. Преступники, прежде всего, изнасиловали учительницу Сербку (ее имя Стана Арнаутович) и затем убили ее перед детьми. Насиловали и девочек от восьми лет. Все это время играл насильно приведенный оркестр Цыган и бил в тамбуры! К великому стыду нашей, римской церкви - и один Божий человек, местный священник, во всем этом участвовал! Мальчик, которого мы спасли, быстро поправился. И как только затянулась рана, по нашему недосмотру сбежал из больницы и пришел в свое село, чтобы найти родственников. Мы послали за ним патруль, но безуспешно: он нашел его заколотым на пороге дома! Из тысячи с чем-то душ, в селе больше никого нет! В тот же день (это мы обнаружили позднее), когда совершено преступление в школе, усташи схватили еще 700 жителей села Пребиловци и всех их бросили в яму или зверским образом на пути к яме убили. Спаслось только около 300 мужчин: только им удалось прорвать усташский обруч вокруг села и сбежать в горы! Эти 300 выживших сильнее самой элитной дивизии Павелича! Все, что они могли потерять, они потеряли! А таких сел, как Пребиловци, полна Герцеговина, Босния, Лика, Далмация. Вырезание сербов достигло таких размеров, что в тех краях загрязнены многие водные источники. Из одного источника в Поповом поле, недалеко от ямы, в которую сброшено 4 000 Сербов, потекла красная вода, лично в этом убедился! На совесть Италии и нашей культуры падет несмываемое пятно, если, пока еще есть время, мы не дистанцируемся от усташей и не предотвратим, чтобы нам приписали поддержку их безумства!"

На фото: сейчас усташи отрежут голову сербскому крестьянину

Иногда похоже, что верховному сербскому вождю Георгию Петровичу Черному (Карагеоргию) проще было воевать против турок, чем держать в узде своих недисциплинированных и тщеславных воевод-комендантов. Возможные затруднения с последними он предвидел и оговорил еще в своем выступлении на знаменитой народной сходке в Орашце 2(14) февраля 1804 года, когда и был избран предводителем восставших. Он сказал тогда о себе, что отказывается от старейшинства, потому что нрав у него суровый, тяжелый, и если кто его ослушается, предаст или затеет старую вражду между своими, то такому не будет от него пощады, убьет, и все тут, а за это люди могут его возненавидеть, разбегутся во все стороны... Но собравшиеся в один голос ответили Карагеоргию: "Мы тебя хотим, нам такой и нужен строгий глава, будем помогать тебе во всем".
В том, что их вождь слов на ветер бросать не намерен, восставшие вскоре убедились. Весной того же, 1804 года Карагеоргий получил сведения, что его побратим, кнез Теодосий из Орашца, вошел в сговор с турками - с намерением вернуться к старым порядкам. При первой же встрече Георгий Петрович призвал Теодосия к ответу. Разговор быстро перерос в словесную перепалку. Теодосий потянулся за ружьем, но вождь был проворней и выстрелил первым.
Винить воина за проявление жестокости в обстановке войны - то же самое, что, лакомясь курятиной в городской квартире, осуждать крестьянина за то, что он там у себя в деревне безжалостно режет кур, телят, свиней, овечек и прочих домашних животных и птиц.

Читать далее...

Моему отцу и всем детям блокадного города...

"В оружии не нуждаются только те, кого защищает федеральная служба охраны, и те, кто в состоянии купить телохранителей. А на остальных государству совершенно наплевать. Значит, другого выхода у нас нет: надо брать в руки оружие, чтобы защищаться от бандитов. И чепуха это, что мы пьяными якобы друг друга перестреляем: кто хотел, тот уже давно всех кухонными ножами перерезал" (Сергей Гончаров, президент Международной ассоциации ветеранов подразделений антитеррора "Альфа")

Высказывания на тему легализации короткоствольного огнестрельного оружия участников интернет-форума:

1. Я доктор. Женат, ребёнок. Хочу иметь дома ствол, хотя бы ПМ. При нападении на улице сейчас защищаться НЕЧЕМ, кроме рук и ног. И у меня никогда не возникнет мысль применить ствол шутя по кому-то. Все мы, законопослушные граждане, находимся в состоянии войны с криминалом один на один, а обухом плеть не перешибёшь. Александр

2. Я офицер запаса. На разных стадиях службы прошел СКС, АКМ, ТТ, ПМ. Почему тогда можно, а теперь нельзя? Быть снайпером совершенно не нужно, задача не убить, а прогнать. Почему мы даем пацану сопливому в армии автомат, а взрослым, серьезным, имеющим опыт работы с оружием нельзя даже "Макарова"? Владимир, подполковник запаса

Читать далее...

"Мы на Евро! Скажем хорватам спасибо!" - мы все еще помним, как эти слова повсюду звучали после футбольного матча Хорватия-Англия. Те, кто благодарил тогда "братушек-славян", заваливая цветами их посольство в Москве, вероятно, никогда не слышал, как хорватский стадион - гопота, пенсионеры, женщины, дети - скандируют: "Уби срба!" Как выкрикивают они: "Русия - курац!" (балканский аналог нашего слова из трех букв). Но невские четники никогда не скажут хорватам спасибо. Мы скажем: "Самим надо нормально играть, а не надеяться на других! Запалим су Хрватску от Дубровника до Загреба!"

В качестве иллюстрации предлагаю полюбоваться на хорватских футболистов 40-х годов.

ПОВЕСТЬ О ЖИТИИ И О ХРАБРОСТИ БЛАГОВЕРНОГО И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА

Во имя Господа нашего Иисуса Христа, сына Божия.
Я, жалкий и многогрешный, недалекий умом, осмеливаюсь описать житие святого князя Александра, сына Ярославова, внука Всеволодова. Поскольку слышал я от отцов своих и сам был свидетелем зрелого возраста его, то рад был поведать о святой, и честной, и славной жизни его. Но как сказал Приточник: «В лукавую душу не войдет премудрость: ибо на возвышенных местах пребывает она, посреди дорог стоит, при вратах людей знатных останавливается». Хотя и прост я умом, но все же начну, помолившись святой Богородице и уповая на помощь святого князя Александра.
Сей князь Александр родился от отца милосердного, и человеколюбивого, и более всего — кроткого, князя великого Ярослава, и от матери Феодосии. Как сказал Исайя-пророк: «Так говорит Господь: “Князей я ставлю, священны ибо они, и я их веду”». И воистину — не без Божьего повеления было княжение его.
И красив он был, как никто другой, и голос его — как труба в народе, лицо его — как лицо Иосифа, которого египетский царь поставил вторым царем в Египте, сила же его была частью от силы Самсона, и дал ему Бог премудрость Соломона, храбрость же его — как у царя римского Веспасиана, который покорил всю землю Иудейскую. Однажды приготовился тот к осаде города Иоатапаты, и вышли горожане, и разгромили войско его. И остался один Веспасиан, и повернул выступивших против него к городу, к городским воротам, и посмеялся над дружиною своею, и укорил ее, сказав: «Оставили меня одного». Так же и князь Александр — побеждал, но был непобедим.
Как-то один из именитых мужей Западной страны, из тех, кто называют себя слугами Божьими, пришел, желая видеть зрелость силы его, как в древности приходила к Соломону царица Савская, желая послушать мудрых речей его. Так и этот, по имени Андреаш, повидав князя Александра, вернулся к своим и сказал: «Прошел я страны, народы и не видел такого ни царя среди царей, ни князя среди князей».

Читать далее...

Я попытался очень сжато описать хронику жизни в "мирном" Грозном до и во время "чеченской революции". К сожалению, я не смог описать все, что происходило в то время, многое вспомнилось уже позже, когда рассказ был закончен. Я решил не переписывать его. Надеюсь, что даже то, что написано, дает представление читателю о жизни простых людей в те неспокойные годы.
Мои друзья, грозненцы, которые отозвались на этот рассказ, просят меня писать о Грозном еще и более подробно. Вынужден огорчить их отказом.
Слишком тяжело вспоминать это все. Вспоминать подробности и опять возвращаться в прошлое. Три года после бегства из Чечни каждую ночь я опять воевал. Каждую ночь обливался потом и просыпался от страха, когда во сне у меня не было патронов или оружия, а шаги чеченов слышались все ближе и ближе. Каждую ночь я видел развалины домов, магазинов, вырубленные скверы и сожженный остов своей квартиры.
Сейчас я сплю спокойно и не хочу возвращаться в эти кошмары. Извините меня.
Многие грозненцы рассеяны сейчас по России. Многие из них могут написать гораздо больше и лучше, чем я, ведь я не профессиональный литератор, обычный технарь. Тех из них, кто отозвался, я попросил тоже написать об этом, но... Как написал один из них - М., он просто боится за свою семью. Ведь чечены сейчас заполонили Россию, чувствуют себя безнаказанными, и легко могут убить любого, кто отважится описать виденное. Ведь написанное становится документом, осуждающим виновников случившегося, а написавший - свидетелем. Я его понимаю и не осуждаю. Он беспокоится о безопасности своей семьи.
Мне тоже не раз поступали "отзывы" на этот рассказ с обещанием "оторвать башку", "замочить", "прирезать" и т. д. Как видите, его опасения оправданы, ведь он в России и его защищать некому.

Читать далее...

В последние несколько лет стала весьма популярной тема так называемой телегонии. Обсуждению этого явления посвящались вначале отдельные статьи, поток которых все нарастал, потом — брошюры, появился даже видеофильм «Кто качает колыбель?». Авторы упомянутых публикаций именуют телегонию «наукой о девственности» и ведут интенсивную проповедь целомудрия, основываясь на этом явлении. Невольно напрашивается вопрос: а правомерно ли вообще опираться в данном деликатном вопросе, каковым является христианская нравственность, на сомнительный научный фундамент? Но коль скоро это делает ряд авторов, то необходимо разобраться, насколько прочен этот фундамент. Ведь известно, что здание, построенное на песке, рухнет при первом же испытании.

Читать далее...