Sonnet 1, Shakespeare
FROM fairest creatures we desire increase,
That thereby beauty's rose might never die,
But as the riper should by time decease,
His tender heir might bear his memory:
But thou, contracted to thine own bright eyes,
Feed'st thy light'st flame with self-substantial fuel,
Making a famine where abundance lies,
Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.
Thou that art now the world's fresh ornament
And only herald to the gaudy spring,
Within thine own bud buriest thy content
And, tender churl, makest waste in niggarding.
Pity the world, or else this glutton be,
To eat the world's due, by the grave and thee.
Сонет 1, Шекспир
Как хотелось бы нам, чтобы вечно жила красота,
Чтобы нежные розы хранили румяную свежесть!
Но тугая пчела дребезжит над цветком неспроста -
Набухающий плод в лепестках облетающих брезжит.
Отчего же тебя никакая любовь не влечёт?
И железно жесток из-под век обжигающий пламень?
Так бесплодное солнце в безводной пустыне печёт
И песок золотой помертвело спекается в камень.
Твой пленительный облик, прекрасная - только намёк
На грядущей весны настоящее, зрелое буйство.
Ты - изящная почка. А где же, простите, цветок?
Где же плод, наконец, властелин изощрённого вкуса?
Мир проглотит, конечно, и мякоть, и скрытую твердь...
Да, прожорлива жизнь... Но гораздо прожорливей смерть.