Готель
тхт – Ульянов, Фоззі
 

Ми перемагаєм самотність в готелі
Ми робимо вигляд, що ми такі рідні
Але я не такий як ти
Бо, нас заплутало віскі

Коли я показав тобі крила
В нас дуже різне пір’я,
В нас дуже різні кольори
Не хцеш жити в готелі

Тож, ти хочеш піти
Мене залишити, насамоті
Ні-ні-ні, буду сам я
О, ні-ні-ні, буду сам я. О, ні-ні-ні

Я тримаю янгола за крила
Не випускаю з номеру готеля
Вона не хоче, вона лишає
Тож я її вбиваю

Я тебе поховаю
У нашому номері
Бо мені тут так добре

Ти стала готелем
Тобою дихає стеля
На тебе схожі всі стіни
Пахне тобою всередині

II
Всі променади промайнули. Трохи гріє, трохи сяє
І як я міг сказати, що я знаю, як буває
Відпалав октоубер, кашель псує тембр
Сембернаром важко дихає новембер

Ці природи кільця підризають крильця
Багато хто додав в цей час до мотузки мильця
Багато хто не зміг потім про це пожалкувати
І взагалі-то погана думка тіло (живе) псувати

Не треба нікого вбивати, всі помруть самі
Я і вона, ми неначе два вогні
Я - зелений, вона – червона, між нами жовте
Ми пішли самі по собі, вдягнувши теплі кофти

Поруч два готелі, «Каліфорнія» та «Сяйво»
Самота чи божевілля, що саме обираємо
Кохання – гостра штука, я думаю, ти знаєш
Осінь - час відпускати тих, кого кохаєш

перевод:

Мы побеждаем одиночество в отеле
Мы делаем вид, что мы такие родные
Но я не такой как ты
Ибо, нас запутало виски 

 Когда я показал тебе крылья
У нас очень разные перья,
У нас очень разные цвета
НЕ хочешь жить в гостинице 

 Итак, ты хочешь уйти
Меня оставить, наедине
Нет-нет-нет, буду сам я
О, нет-нет-нет, буду сам я. О, нет-нет-нет 

 Я держу ангела за крылья
Не выпускаю из номера отеля
Она не хочет, она оставляет
Поэтому я ее убиваю 

 Я тебя похороню
В нашем номере
Потому что мне здесь так хорошо 

 Ты стала отелем
Тобою дышит потолок
На тебя похожи все стены
Пахнет тобой внутри 

 II
Все променады промелькнули. Немного греет, немного сияет
И как я мог сказать, что я знаю, как бывает
Видпала в октоубер, Кашель портит тембр
Сембернаром тяжело дышит новембер 

 Эти природы кольца пидризають крылышки
Многие добавил в это время к веревке Мильцы
Многие не смог потом об этом пожалеть
И вообще-то плохая мысль тело (живет) портить 

 Не надо никого убивать, все умрут сами
Я и она, мы как два огня
Я - зеленый, она - красная, Между нами желтое
Мы пошли сами по себе, надев теплые кофты 

 Рядом две гостиницы, «Калифорния» и «Сияние»
Одиночество или безумие, что именно выбираем
Любовь - острая штука, я думаю, ты знаешь
Осень - время отпускать тех, кого любишь

 

Давно хотела выложить несколько моих любимых притч. Они очень помогают мне в трудные минуты-надеюсь и Вам помогут))

Мастерство владения настроением

  Независимо от того, счастливы вы в данный момент или несчастливы, помните — это тоже пройдёт. Этот ключ позволит вам стать Хозяином ваших настроений, а не жертвой.
  Великий король, которому служило много мудрых людей, потерял интерес к своему богатству. Соседняя страна, более мощная, чем его, собралась нападать. Король испугался смерти, поражения, отчаяния, старости. Поэтому он позвал своих мудрецов и сказал им:
  — Не знаю почему, но я должен найти нечто, что сделает меня счастливым, когда я несчастен, и, в то же время, если я счастлив или выгляжу счастливым, я смогу стать печальным.
  Он спрашивал о ключе, ключе, который может открыть две двери: счастья и несчастья. О чём он просил? Он просил владения своим настроением. Он хотел стать хозяином своих настроений, он больше не хотел быть их жертвой. Мудрецы посоветовались между собой, но не смогли прийти к какому-нибудь заключению. В конце концов, они отправились к суфийскому мистику спросить его совета. Суфий снял кольцо со своего пальца и дал им, говоря:
  — Есть одно условие. Дайте кольцо царю, но скажите ему, что он может заглянуть под камень, только когда всё будет потеряно: беспорядок полный, страдание совершенное, и он абсолютно беспомощный. Иначе он утратит послание.
  Царь повиновался. Когда его страна была завоёвана, он бежал, чтобы спасти свою жизнь. Враг гнался за ним. Он слышал позади стук копыт, а его лошадь умерла, он бежал. Он оказался в безвыходном положении. Перед ним была пропасть. И вдруг он вспомнил о кольце. Он открыл его и посмотрел под камень, там было послание, оно гласило: «Это тоже пройдёт».
   

Врата Рая и Врата Ада

  Когда вы осознаны — вы в раю. Станьте бдительным, проснитесь, станьте осознанным! И это произойдет с вами. 
  Дзэн Мастер Хакуин — один из немногих цветущих. Как-то раз к нему пришел воин, самурай, великий солдат, и спросил: 
  — Есть ли ад? Есть ли рай? Если есть рай и ад, то где же врата? Где я могу войти? 
  Этот человек был простым воином. Воины всегда просты, бесхитростны. Он знал только две вещи: жизнь и смерть. У него не было никакой философии, он просто хотел знать, где ворота, чтобы избежать ада и попасть в рай. И Хакуин ответил так, чтобы воин смог понять. 
  — Кто ты? — спросил Хакуин. 
  — Я самурай, — ответил воин. 
  Это очень почетная вещь — быть самураем в Японии. Это означает быть совершенным воином, который ни секунды не раздумывает оставить ли вам жизнь. Он сказал: "Я — самурай, лидер самураев. Сам император отдает дань уважения мне". Хакуин рассмеялся и ответил: 
  — Это ты-то самурай? Ты выглядишь каким-то нищим оборванцем! 
  Самурайская гордость была задета. Он забыл, зачем пришел. Он мгновенно выхватил меч и собрался убить Хакуина. Хакуин засмеялся и сказал: 
  — Это и есть Врата Ада. С мечом, в гневе, со своим эго — ты откроешь их. 
  Это воин мог понять. Самурай немедленно осознал. Он вложил меч в ножны... а Хакуин сказал: 
  — А здесь открываются Врата Рая. 
  РАЙ И АД СУЩЕСТВУЮТ В ТЕБЕ. И ВОРОТА В ТЕБЕ. 
  Если ты не сознателен — это врата ада. Если ты бдителен и осознан — это врата рая. Ум есть рай, ум есть ад, и ум — это средство стать другим. Но люди продолжают думать, что все где-то снаружи, вне них. Рай и ад не в конце жизни, они здесь и сейчас. Дверь открыта всегда. В любой миг ТЫ САМ ВЫБИРАЕШЬ между раем и адом.

 

Необычная молитва

  Не вмешивайтесь в любовь и молитву других людей. Отбросьте идею о том, что вы знаете способ молиться и любить. Просто уважайте других, как бы они ни делали это — их любовь и молитва совершенны для них. 
  Моисей однажды зашёл к человеку, который молился, но говорил такие абсурдные вещи, что Моисей опешил. И не только абсурдные, но и обидные для Бога. Этот человек говорил: 
  — Позволь мне приблизиться к Тебе, и я обещаю, что омою Твоё тело, когда оно загрязнится. Если Ты вшивый, я выведу вшей. И я хороший сапожник, я сошью Тебе прекрасную обувь. Никто не ухаживает за Тобой, а я буду ухаживать. Если Ты заболеешь, я помогу Тебе, принесу лекарство. И я также хорошо готовлю. 
  Моисей закричал: 
  — Стой, прекрати эту глупость. Что ты мелешь? Что у Бога вшивое тело? И что Его одежда грязна, и ты почистишь её? И ты будешь Ему готовить? У кого ты научился этой молитве? 
  Человек растерянно ответил: 
  — Я ни у кого не учился. Я очень бедный и необразованный человек. Я делаю это так же, как вещи мне известные. Вши донимают меня, и, очевидно, они также донимают и Бога. Иногда пища моя не очень хороша, и мой желудок страдает. Бог, должно быть, тоже страдает иногда. Просто мой личный опыт стал моей молитвой. Но если ты знаешь, как правильно молиться, научи меня, пожалуйста. 
  И Моисей научил его правильной молитве. Человек поклонился Моисею, благодарил его со слезами глубокого почтения. Человек ушёл, а Моисей был счастлив, он думал, что сделал хорошее дело. Он поглядывал на небо, чтобы увидеть, что Бог думает о нём. 
  Но Бог сказал ему: 
  — Я послал тебя привести людей ко мне, но теперь ты отдалил от меня одного из моих любимцев. Теперь твоя «правильная» молитва, которой ты научил его, она вовсе не молитва, потому что молитва не то, что делается по правилам. 
  Молитва — это любовь. А любовь несёт закон в себе, ей не нужен другой закон. Молитва получится с любовью. С любовью истина. Помни, если ты можешь понять истину — истина освобождает. 
   

Вспомнить себя

  Ты помнишь многие вещи, — ты можешь стать Британской Энциклопедией; твой ум способен запомнить все библиотеки мира, — но это неправильное воспоминание. Есть лишь одно правильное воспоминание — в то мгновение, когда ты вспомнишь себя. 
  Гаутама Будда иллюстрировал это древней историей о львице, которая прыгала с одного холма на другой. Она была беременна и родила в прыжке. Её львёнок упал в стадо, и стадо вырастило его. Естественно, он стал считать себя овцой. Немного странно было, что он был такой большой, такой не похожий ни на кого. Но, может быть, он был уродом. Его воспитали вегетарианцем. 
  Он вырос, и однажды старый лев в поисках пищи приблизился к овечьему стаду. Он не мог поверить своим глазам. Среди овец гулял молодой лев во всём великолепии, и овцы его не боялись. Старый лев забыл о еде и погнался за стадом. Но молодой лев тоже побежал вместе со стадом. В конце концов, он поймал молодого льва. Тот плакал и рыдал. 
  — Пожалуйста, позволь мне вернуться к моим сородичам! 
  Но старый лев подтащил его к ближайшему озеру, тихому, без всякой ряби, которое было, как чистое зеркало, и заставил его увидеть своё отражение в озере, а рядом отражение старого льва. Это было внезапной трансформацией. В то мгновение, как молодой лев увидел, кто он такой, он издал великий рык. Вся долина эхом отразила этот рык. Он никогда раньше не рычал, потому что всегда считал себя овцой и никогда в этом не сомневался. 
  Старый лев сказал: 
  — Моя работа сделана. Теперь всё зависит от тебя. Хочешь ли ты вернуться обратно в стадо? 
  Молодой лев рассмеялся и сказал: 
  — Прости меня, я совершенно забыл, кто я такой. И я безмерно тебе благодарен за то, что ты помог мне вспомнить. 
  Гаутама обычно говорил: 
  — Функция мастера в том, чтобы помочь тебе вспомнить, кто ты такой. 
  Ты — не часть обыденного мира; твой дом — дом божественного. Ты потерялся в забытьи. Ты забыл, что внутри тебя скрыт Бог. Ты никогда не смотришь вовнутрь — только наружу.

 

Благодарность

  Когда Ваше сердце полно благодарности, любая дверь, которая кажется закрытой, может привести Вас к удивительным открытиям. 
  Очень немного женщин овладели основами дзэн. Ренгетсу — одна из них. Она совершала паломничество и пришла в деревню на закате. Ренгетсу просила приюта на ночь. Но жители деревни захлопнули двери перед ней. Они, должно быть, были ортодоксальными буддистами и не могли оставить у себя женщину дзэн, они выгнали ее из деревни. Ночь была холодна, и женщина осталась голодная, и без приюта. Вишня в поле дала ей приют. Ночью было по-настоящему холодно, и она все не могла заснуть... И это было опасно — дикие звери... В полночь она проснулась, дрожащая от холода, и увидела: в весеннем ночном небе распустившиеся цветы вишни улыбаются туманной луне. Переполненная, побежденная красотой она встала и сделала реверанс в сторону деревни: "Благодаря им, я осталась без ночлега, но нашла саму себя ночью под цветущей вишней и туманной луной!" С большой искренностью она благодарила этих людей, которые отказали ей в ночлеге; ведь иначе она спала бы под обычной крышей, и пропустила бы эти цветы вишни, этот шепот цветов и луны, и это молчание ночи, такое полное молчание ночи. Она не сердилась, она приняла это, не только приняла, она приветствовала это. Она чувствовала себя благодарной. 
  Жизнь великолепна и каждый момент она приходит с тысячей и одним подарком для Вас. Но Вы так заняты, так поглощены мыслями с Вашим желающим умом, Вы так полны вашими мыслями, что Вы отвергаете все эти подарки. Бог приходит постоянно; а Вы продолжаете отказываться. 
  Человек становится Буддой в момент, когда он принимает все, что приносит жизнь, с благодарностью.

 

Жизнь проста

  Жить очень проста. Даже деревья живут - очевидно, жизнь проста. 
  Почему она так сложна для нас? – потому что мы строим о ней теории. 
  Чтобы быть в самой гуще жизни, в интенсивности и страсти жизни, нужно отбросить все жизненные философии. Иначе вы будете вечно блуждать в тумане собственных слов. 
  Знаете известную историю о многоножке? Одним прекрасным утром, когда, наверное, многоножка была счастлива и её сердце пело... на берегу пруда сидела лягушка — должно быть, у неё были философские склонности. Она спросила: 
  — Обожди-ка! Ты просто творишь чудеса! Сто ног! Как ты с ними управляешься? Какая нога ступает первой, какая второй, третьей — и так далее — до самой сотни? Неужели ты никогда не сбиваешься? Как тебе это удается? 
  — Я никогда об этом не задумывалась, — ответила многоножка. — Дай мне подумать. 
  И тут же она споткнулась и упала. Она запуталась — сто ног! Как с ними справиться? 
  Философия парализует. Жизнь не нуждается в философии, жизнь самодостаточна. Ей не нужно никаких костылей; ей не нужно никаких подпорок, никакой дополнительной поддержки. Она самодостаточна.

 

[23:52:53] Ррысь: Да..
[23:53:02] Ррысь: Надо посмотретььна Фозза)))
[23:53:46] Ррысь: Да! отлично! хотела посмотреть на Фозза и сглючила Опера!
[23:54:06] Misha Kim: аххах
[23:54:11] Misha Kim: вооТ! у мня так при мо
[23:56:01] Ррысь: Но Мо-то не Фозз
[23:56:11] Misha Kim: тьфу
[23:56:11] Misha Kim: да

 

Кто-то сходит с ума в Нью-Йорке,

Кто-то остается один в Киеве..

Кто-то плачет  в Испании..

Кто-то любит во Франции...

А я тут..

И делая что-то я не делаю ничего..

С ужасом понимаю, что все чаще вспоминаю твои руки.

Глаза..

Скулы..

А иногда я даже пытаюсь тебе позвонить..

Беру телефон..

Но не звоню..

Боюсь услышать твой голос..

Боюсь, что снова услышу в нем тьму депрессии, грусти..

Когда я встретила тебя-ты был весел:

Улыбался

Шутил

Веселил меня..

Иногда злился

Иногда был серьезным.

Ласковым

Теплым...

Иногда наглым и дерзким..

А когда я попросила тебя раскрыть душу-ты распахнул ее

И оттуда полетели струпья..

Наверно, твой колкий юмор-это их начало..

Но я этого не разглядела..

Тебе нельзя растить их внутри..

Тебе надо проветривать душу..

Иначе ты прогниешь насквозь..

И от этих больших карих глаз ничего не останется.

Да что я снова лезу с советами..

Мне самой надо заглянуть в себя..

Но знаешь..

Так странно, что когда мне становится холодно-я вспоминаю о тебе..

Когда мне страшно-я хочу уткнуться в твое плечо..

Я с тобой чувствовала себя такой ..

отомщенной, что-ли..

защищенной..

А без тебя ....

Я надеюсь, что ты счастлив.

Каждый раз услышав твой голос-хочу курить.. 

Любой мужчина будет у ваших  ног!

Главное-с первого раза попасть ему в челюсть!

(с).

Настроение сейчас - Люблю!

 

 Ты посвящаешь мне посты, выкладываешь мои фоты в контакте, даришь подарки..

А я все никак не могу найти слова и собрать их в единое целое, чтобы описать, что я к тебе чувствую и как ты мне дорога!!

Нет. Ты не мой личный сорт героина. Ты-атомная бомба для моего одиночества. Ты взрываешь меня изнутри и моя грусть, печаль и боль разлетаются в разные углы комнаты, превращаясь в мелкое праздничное конфити. 

Ты заменяешь мне пол мира!

Ты и есть МИР!

Я ОЧЕНЬ тебя люблю!

Хотя радом с тобой слова не играют роли..

Они просто блекнут, теряют смысл, потому что не могут передать всей твоей красоты, прекрастности, нежности, чистоты и неповторимости.

И если у меня вдруг кто-то спросит, есть ли у меня друг, с которым можно молча просидеть всю ночь и ни разу не зевнуть от скуки-я с гордостью отвечу, что ЕСТЬ!

Этот друг для меня ТЫ-Медвежонок Ким!

Ты-Misha-Kim!

И у нас все получится!

Даже не сомневайся!

Линии гладки. Пара знакомых слов...
Адреналин выше нормы на сотни промилле..
Как никогда, убиваешь сюжетом снов!
Где и когда? Как и кем мы с тобою были?
В воздухе снова заткнулась моя печаль..
Я троеточием брошу в тебя напоследок..
Знаешь, а мне даже, честно, иногда жаль..
Жаль,что...
Лини, время и тяжесть-её не отнять..
Поздно мы поняли-все могло быть иначе.
Линии. Ломка- Я снова пытаюсь ждать..
Грусть и обиды тихо за спиной пряча.
Линии. Осень. Дожди.. Я дошла до тебя..-
Ты оказался намного скучнее, чем прежде.
Линии. Сны. Я иду никого не любя...
И никому не дарю той тяжелой надежды..
(Под впечатлением от С.Р.)
 

Одна из великолепнейших бомб для разрушения любого строя и самого общества — юмор, стеб, приколы. Такая бомба — удивительная, долго действующая, с тяжелой степенью радиации плюс бактериологического заражения. Человек, приобщившийся к шуточкам, вдруг с несказанным облегчением понимает, что вообще-то вышучивать и высмеивать можно все: дураков, умных, женщин, правительство, попов, религию, армию, понятия целомудрия и верности, словом — все-все.

А вышутив, постебавшись, и сам начинаешь относиться к этим «священным» обязанностям, как то: служить в армии или переводить старушек через улицу, со здоровым скептицизмом. То придумали сурьезные неулыбчивые люди, что значит — ограниченные, а вот я, остроумный, замечающий несостыковки, могу послать эти обязанности туда, где им и место, то есть далеко-далеко. Я — выше всяких обязанностей, вот я какой крутой и независимый, аж у самого дух захватывает от собственной смелости ума, раскованности и дерзости мысли.

Но еще старик Аристотель сказал: «Привычка находить во всем только смешную сторону — самый верный признак мелкой души, ибо смешное лежит на поверхности». Мудрый Ж. Жубер добавил: «Выставить в смешном виде то, что не подлежит осмеянию, — в каком-то смысле все равно, что обратить добро во зло».

Наш Гоголь, который сам начинал с приколов и шуточек типа «Майской ночи», да и «Ревизор» или «Мертвые души» — тот еще стёб, заметил очень-очень деликатненько:

«Нужно со смехом быть очень осторожным, — тем более, что он заразителен, и стоит только тому, кто поостроумней, посмеяться над одной стороной дела, как уже вслед за ним те, кто потупее и поглупее, будут смеяться над всеми сторонами дела».

Свою оценку безудержному приколизму дали Катулл: «Нет ничего глупее, чем глупый смех», Лабрюйер: «Склонность к осмеянию говорит о скудости ума», Ницше, как всегда, предельно резок: «Когда человек ржет от смеха, он превосходит всех животных своей низостью», а Ф. Честерфильд оскорбительно вежлив: «Частый и громкий смех есть признак глупости и дурного воспитания», но мы ведем свое мышление от Вольтера, великого осмеивателя, приколиста, ржуна, который сумел сокрушить тиранию и все такое…

Этот самый Вольтер сказал пророчески: «Что сделалось смешным, не может быть опасным». Добавим — вообще не только опасным, но вообще ничем не может быть, а если и вынырнет из дерьма, в котором мы его утопили, то мы его снова туда со здоровым подсказывающим за кадром гоготом… Не только тиранию луев, но и верность, честь, любовь, дружбу, преданность, отвагу…

Самый серьезный удар любой стройке, будь это строительство коммунизма или железной дороги, наносят разлегшиеся на зеленой травке бездельники. Они, наблюдая за работающими, отпускают колкие шуточки, а те, усталые и думающие о Деле, не могут ответить достойно, голова и руки заняты, злятся, из-за чего выглядят еще потешнее, и здоровый гогот победно гремит вокруг стройки. И вот уже то один, то другой из строителей бросают это дело, уходят к лежунам, что так хорошо устроились с пивком и вяленой рыбкой. Вот теперь и они, чтобы стать такими же продвинутыми и крутыми, присоединяются к шуточкам над теми, кто все еще работает.

Так хорошо ни хрена не делать и ни за что не отвечать, лишь посмеиваться над теми, кто все еще верен дружбе, доверяет жене, готов защитить друга, даст в долг, и, главное, как безопасно над таким прикалываться! А заметили, что нигде и никогда не смеются над бездельниками, а только над работающими, над теми, кто учится, строит, изобретает, создает?

(с). Злой Юрий Никитин
 

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.
Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек,
Черный, черный!
«Слушай, слушай, —
Бормочет он мне, —
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.
В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.
Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою.
Счастье, — говорил он, —
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.
В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым —
Самое высшее в мире искусство».
«Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай».
Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой, —
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.
........................................................

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.
Ночь морозная.
Тих покой перекрестка.
Я один у окошка,
Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта
Сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники,
Съехались в нашем саду.
Где-то плачет
Ночная зловещая птица.
Деревянные всадники
Сеют копытливый стук.
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.
«Слушай, слушай! —
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Сам все ближе
И ближе клонится. —
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.
Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками
Тайно придет „она“,
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?
Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую, —
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.
Не знаю, не помню,
В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик
В простой крестьянской семье,
Желтоволосый,
С голубыми глазами...
И вот стал он взрослым,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою».
«Черный человек!
Ты прескверный гость.
Эта слава давно
Про тебя разносится».
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу...
........................................................

...Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один...
И разбитое зеркало...
[1925]
 (с). Сергей Есенин