Это еврейское семейство заставило меня поломать голову не один день, пока я пытался выстроить генеалогические связи между его представителями. Однако похвастать мне по-прежнему нечем. В моих выписках нашлась информация о четырёх персонах, носивших эту фамилию. Родоначальником династии Звагельских в нашем крае, вероятнее всего, следует считать Лейзера Хаимовича, а потому с него и начинается наш рассказ.
Звагельский Лейзер Хаимович
По моим данным, на 1909 г. ему принадлежал магазин в центре Кургана (Троицкая ул., дом Кузнецова), где шла торговля швейными машинами, золотом, серебром и часами. Там же располагалась парикмахерская Лейзера Хаимовича[1]. Особого внимания заслуживает сообщение, найденное мною на сайте Федерации еврейских общин России. В рассказе о еврейской общине Кургана утверждается, что первое упоминание о евреях в этом городе относится к 1869 г. И связано оно с тем, что гомельский крестьянин Лейзер Хаимович Звагельский открыл в Кургане часовую мастерскую[2]. К сожалению, в доступной краеведческой литературе нам не удалось найти дополнительной информации о курганском часовщике. Вероятнее всего, то были первые шаги на сибирской земле недавнего переселенца из Могилёвской губернии, ещё не успевшего приписаться к местному обществу. Примечательно, что поиск в Интернете принёс ещё пару фамилий потенциальных родственников нашего героя, уроженцев Гомеля: Мария Ефимовна (1898 г.р.) и Арон Лазаревич (1897 г.р.), оба были репрессированы в 1937-1938 гг.
Звагельский Хаим Самуилович
Часовой мастер, до революции принадлежавший к мещанскому сословию. На 1927 г. он был членом хозяйственного правления Тюменской еврейской общины, в партии, разумеется, не состоял и на службе не числился. В документах Хаим Самуилович обозначен как «безимущественный», хотя там же указаны два адреса домов, вероятно, ему принадлежавших – по ул. Республики, 26 и ул. Ляминской, 46[3].
Пока я могу только предполагать, кем приходился он Лейзеру Хаимовичу. От соблазна посчитать его отцом курганского часовщика пришлось отказаться, поскольку в таком случае возраст Хаима Самуиловича близился бы к мафусаиловым рекордам. Можно было бы принять его за сына Лейзера Хаимовича, названного так в честь деда, однако против этой версии говорит несовпадение имени и отчества. Впрочем, остаётся ещё одна версия: это мог быть сын Самуила Хаимовича, брат Лейзера Хаимовича. Это объяснило бы и совпадение имён, и приверженность часовому ремеслу. Словом, у этой гипотезы есть лишь один недостаток: нигде и никогда не встречал я пока Самуила Хаимовича Звагельского. Кто знает, может, это вообще плод моего воображения?
Звагельский Борис Соломонович
Родился в 1876-1877 гг.[4] Получил домашнее образование, принадлежал к мещанскому сословию и в 1920-е гг. работал всё тем же часовым мастером (похоже, перед нами целая династия часовщиков). По данным ОГПУ на 1921, 1923 и 1924 гг. не состоял на службе. Проживал по ул. Садовая, 28. Несмотря на скромное образование, Борис Соломонович, похоже, отличался общественной активностью. Во всяком случае, он упомянут среди членов Временного национального бюро, созданного 1 апреля 1917 г. Тюменской еврейской общиной[5].
В списке, составленном по заданию ОГПУ от 4 августа 1921 г. и подшитом к делу тюменских сионистов, с примечанием «анк. № 47 уст.» также встречается фамилия Звагельского[6]. Справедливости ради стоит отметить, что инициалы там не указаны и о ком именно идёт речь, мы точно не знаем. Фигурирует Борис Соломонович и в списках сионистов, взятых на учёт ОГПУ по состоянию на: 1 октября 1921 г.[7], сентябрь 1923 г.[8], май 1923 г.[9], октябрь 1923 г.[10], декабрь 1924 г. При этом упоминается, что в сионистскую организацию Звагельский вступил в 1917 г. и примыкает к правому течению. По данным тюменских чекистов, Борис Соломонович пользовался популярностью среди местных сионистов, но активности при этом не проявлял и связей с организацией в 1920-е гг. не поддерживал. В тех же источниках сохранилось «оперативное» описание нашего героя: «Средний рост, полный, волосы черные, с прос[едью], лицо смуглое, брови черные, нос с горб[инкой], толстый, бороду бреет, усы черные с [неразб.] по-английски, глаза чёрные, косит, тип еврея»[11].
Впрочем, отношения этого представителя рода Звагельских с ОГПУ, по-видимому, ограничились формальной постановкой на учёт и, возможно, оперативным наблюдением – благо, в еврейской общине Тюмени было, по меньшей мере, два информатора. Неизвестно, как сложилась бы его судьба в 1930-е годы, но встретить шестое десятилетие своей жизни нашему герою было не суждено. Борис Соломонович Звагельский скончался 26 мая 1926 г. от порока сердца. На момент смерти он был женат, имел сына Авраама и проживал по ул. Садовой, 27[12]. По-видимому, этот дом не принадлежал семье Звагельских, потому что в июле 1925 г. там размещалась пивная[13]. Однако во всех сводках ОГПУ почему-то указан другой адрес – ул. Садовая, 28.
Остаётся добавить, что в документах отдела ЗАГС Комитета ЗАГС Администрации г. Тюмени сохранилась актовая запись о смерти некой Берты Звагельской, скончавшейся 6 марта 1929 г. в возрасте 1 года от воспаления лёгких. На момент смерти она проживала по ул. Дзержинского, 27[14]. Заявление о смерти сделал уже известный нам Абрам (Авраам) Звагельский, который, возможно, и был отцом ребёнка.
Кем приходился Борис Соломонович двум предыдущим героям нашего рассказа – Лейзеру Хаимовичу и Хаиму Самуиловичу – мы пока не знаем. Можно, конечно, предположить, что речь идёт о Соломоне Хаимовиче, сыне ещё одного брата Лейзера Хаимовича. Но реконструировать безо всяких на то оснований сразу две персоны - шаг, наверное, слишком смелый даже для провинциального краеведа…
Звагельский Залман
Последний герой нашего сюжета родился в 1893-1894 гг.[15] В 1927 г. Залман также был членом Тюменской еврейской общины и проживал в доме по ул. Ляминской[16], 46. На тот момент он числился безработным и «безимущественным», а до революции служил в торговом предприятии[17].
В одной из сводок ОГПУ, составленной весной 1922 г., сохранилось описание внешности Залмана, вероятно, подозревавшегося в связях с сионистами: «Гр-н Завагельский Зальманов холост, среднего роста, 28 лет, темно-русый, лоб прямой, широкий, брови темно-русые, глаза светло-карие, нос прямой, большой, губы толстые, лицо продолговатое, худощавое, борода бритая, усы короткие, подстрижены, телосложение мужественное, взгляд серьезный. Особые приметы: глаза косые, на голове носит полу-кепку, голова бритая, иногда ходит в пальто, часто носит костюм темно-серого цвета, брюки полу-клеш, на ногах штиблеты, походка наклонная, голова вперед в задумчивом виде». Там же указан новый адрес: ул. Садовая дом № 29. Указанную сводку № 3653 составил некий агент по кличке «Тифлис», выполняя задание № 381. Имело ли это какие-то последствия для самого объекта описания, мы пока не знаем.
К сожалению, ни в одном документе нам не удалось обнаружить отчества последнего из известных нам Звагельских. Остаётся выдвинуть очередную гипотезу, предположив, что речь идёт о сыне Бориса Соломоновича, названном так в честь деда (Залман – одна из форм имени Соломон на идиш). У евреев-ашкеназов, к каковым относились Звагельские, не принято было называть детей в честь ещё живущих родственников, поэтому варианты совпадения имени и отчества были практически исключены. А вот наречение младенцев в честь усопших праотцев встречалось довольно часто. Не спорю, довольно зыбкое основание для исторической гипотезы. Но что остаётся делать краеведу? Только надеяться, что эту его вольность простят коллеги и поправят последующие поколения исследователей…
Станислав Белов
[1] Адрес-календарь и справочная книга торгово-промышленных фирм г. Кургана и его уезда Тобольской губернии. 1909. С. 104, 113, 118.
[2] Сайт Федерации еврейских общин России. http://www.feor.ru/communities/kurgan/?53#
[3] ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32. К сожалению, листы в этом деле не были пронумерованы.
[4] По данным ЗАГС – в 1876 г. По данным ОГПУ – в 1877 г.
[5] Сибирская торговая газета. 1917. 13 апреля.
[6] ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32. К сожалению, листы в деле не были пронумерованы.
[7] ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. Л. 3-4.
[9] ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. Л. 66-67.
[10] ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. К сожалению, эти листы в деле не были пронумерованы.
[11] ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 31. Л. 18-19.
[12] Актовая запись № 680.
[13] Та-к. Гнездо проституции //Трудовой набат. 1925. 4 июля. С. 6.
[14] С 1927 г. так стала называться ул. Садовая.
[15] Дата получена путём вычисления на основе сводок ОГПУ.
[16] С 1940 г. – ул. Герцена.
[17] ГАСПИТО. Ф. 3894. Оп. 1. Д. 32. К сожалению, листы в этом деле не были пронумерованы
