RGrey
|
Домой!
Дорога домой была долгой. Машиной до Ростова-на-Дону, поездом до Сочи и, наконец, самолетом в Тюмень. Кажется, на юге России события, происходящие по соседству, уже стали частью привычной жизни. Люди в форме, плакаты и наклейки, футболки с военной символикой — мирная жизнь продолжается, хотя мира давно уже нет.
В последний момент вспоминаю, что в Адлере живет двоюродный брат, которого я не видел уже 30 лет — целая жизнь прошла с тех пор. Знаю лишь, что за это время он успел сменить несколько городов, повоевать с исламистами в горах Чечни и в итоге осел у моря. Получив сообщение, Эдик примчался на вокзал: «Братишка, сколько лет!»
За домашним обедом обмениваемся новостями. «Осенью три месяца на СВО отслужил», — сообщает Эдик. И это после ранений Чеченской кампании, отметив полувековой юбилей? «А что делать? Я посмотрел — там же молодые пацаны, необстрелянные. А я разведчик, знаю что такое война...» Записался в БАРС и, разумеется, попал на передовую — до окопов ВСУ было сто метров. Обстрелы, беспилотники, снова обстрелы — солдатские рассказы в целом похожи.
«Я бы еще остался, да здоровье подвело — спинная грыжа у меня, а тут бронежилет, каска, оружие, в общей сложности 27 кг на мне висело. Прыгнул однажды в траншею во время боя — и спина отключилась. Сказал только: «Парни, вы бегите, я догоню». Потом меня в госпиталь отправили, а после комиссовали домой». Вот мы и встретились тридцать лет спустя — благодаря СВО. Не всегда нам дано выбирать поводы для встреч.
Самолет приземлился в Рощино утром. Яркое солнце, жара — все совсем как там, «за ленточкой». Только не слышно выстрелов, никто не смотрит на небо в поисках беспилотников, а люди в хаки — по большей части рыбаки или охранники. Мы с Юлей едем по домам, двухнедельная эпопея для нас завершена.
Позднее я узнаю, что за это время Алексей сумел организовать в неторопливых автомастерских Мелитополя ремонт пикапа, а Костя с Димой перегнали из Шахт еще пару автомобилей. Для них этот выезд завершится лишь две недели спустя, и все это время будут переезды, погрузки, встречи, поломки, ремонт, блок-посты и вечная пыль степных дорог. Я могу лишь догадываться о том, в каком состоянии они вернулись домой, после месяца скитаний, в которые они отправились по собственной воле и за свой счет. Я же честно написал на своей страничке в соцсети: «Отпуск я провел хорошо...».
|
| Метки: сво |
RGrey
|
Обед от пулеметчика
Несмотря на неудачу в организации ремонта, после обеда выдвигаемся в путь. Мы с Алексеем направляемся на пикапе в сторону Донецка. Может, все же доедет? На ближайшей заправке он просит посмотреть со стороны как ведет себя колесо. Вместе с заправщиком подтверждаем, что колесо явно желает распрощаться с осью и ведет себя предельно свободно. Делать нечего, возвращаемся. Медленно ползем вдоль живописных полей, мимо памятника жертвам Холокоста и милых автобусных остановок советских времен, украшенных мозаикой.
В итоге Алексей остается в Мелитополе, чтобы любой ценой восстановить машину, а мы с ребятами загружаемся во второй джип и двигаем в сторону Донецка. Проезжаем Токмак — чистый уютный городок, где стоят подразделения с Северного Кавказа.
Последний визит — в отряд ОМОНа, расквартированный в одном из сел.
Ребята устроились весьма неплохо, по крайней мере, в бытовом отношении. Во время импровизированной трапезы под открытым небом к столу приближается здоровяк в камуфляже и сурово спрашивает: «Вкусно?» Дружно киваем и он расплывается в довольной улыбке: «Я готовил!» Так мы познакомились с пулеметчиком.
Привычный обмен новостями и воспоминаниями, вручение подарков от земляков, фото на память — и снова в путь.
Поля дракона
Блок-посты, перекопанные дороги, снова блок-посты. Время от времени в полях появляются «зубы дракона» — бетонные конусы, вереницы которых тянутся на километры, прикрытые двухметровыми противотанковыми рвами и, вероятно, сюрпризами, таящимися под землей.
На прощание фотографируемся у стелы, обозначающей границу Донецкой области. Надпись выполнена на русском, рядом с гербом расположена красочная вышиванка — красивое сочетание. В двух шагах от стелы свалены знакомые конусы — то ли лишние, то ли запас для нового строительства.
|
| Метки: сво токмак украина аллея ангелов донецк |
RGrey
|
Где находится нофелет?
Следующий день проходит в поисках запчастей и автосервиса. Пока ребята решают оргвопросы, отправляюсь на изучение Мелитополя, благо, исторический центр рядом.
Солнечный южный город без малейших признаков войны — ни разрушений, ни людей в форме или военных машин на улицах, не слышно даже канонады, что после Донецка кажется удивительным.
Люди неспешно прогуливаются, на многочисленных базарах кипит торговля, цветы на клумбах, чистые тротуары.
Непривычно много лишь рекламных щитов с патриотической агитацией — на некоторых улицах они тянутся рядами вдоль дороги, напоминая местным жителям о подвигах героев Великой Отечественной, новых госпрограммах и мыслях президента.
Людей однако интересуют более прозаичные вопросы и здесь с ответами гораздо сложнее.
Предоставление базовых госуслуг, по-видимому, налаживается — возле отделения центра «Мои документы» толпится народ.
|
| Метки: сво донбасс украина россия мелитополь |
RGrey
|
Форс-мажор
Поначалу все шло отлично. На блок-посту ребята встретили друзей, с которыми общались и служили ранее. Делаем снимки на память на фоне блоков, перекрывающих дорогу. Перед каждым лежит по шесть противотанковых мин. «Они не активированы», автоматически отмечает Дима.
Жара, за окном мелькают деревеньки, похожие одна на другую — деревянные домики, шиферные крыши. Видно, что люди живут небогато, но и откровенной нищеты не встретишь. На улицах зачастую пасутся гуси, бредут куда-то флегматичные коровы.
 Ограды некоторых домов выкрашены в цвета российского флага — видимо, в качестве опознавательного знака «свои». Хотя вряд ли большинству этих селян есть дело до политики и вообще всего, что происходит за пределами их деревни.
Выгружаемся в одном из сел — ребята быстро принимают груз, особенно радуясь техсредствам. «Продукты прислали? Ну, это мы местным отдадим, у нас все есть». Следующая точка — Энергодар, но доехать до него суждено было не всем. На живописном шоссе, откуда открывался роскошный вид на закат и поля за железнодорожной насыпью, Костя услышал стук в районе переднего колеса. Беглый осмотр подтвердил худшие опасения — подшипник разбит и до Энергодара наша машина точно не доедет.
Быстро перегружаем все на второй автомобиль и ребята двигаются в путь. А мы разворачиваемся и на минимальной скорости стартуем в сторону Мелитополя.
Зеленый луч
Красное солнце садится за горизонтом, смеркается. Мы уже не боимся вражеских беспилотников в небе, которые здесь не редкость. Главная угроза на ночной дороге — это собственные блок-посты, где постовые напряженно всматриваются в темноту, зная, что оттуда может прийти опасность.
Вдали вспыхивает яркий свет фонаря. «Блок-пост. За километр нас заметили! — отмечает Костя, но тут же его улыбка исчезает с его лица. — Черт, зеленый луч. Это же коллиматорный прицел! Могут стрельнуть… броник что ли надеть...» Советую включить аварийку. Это часть неформального ритуала, принятого по всему Донбассу: нужно два раза мигнуть фарами, после выключить их, включить аварийку и лишь после медленно заезжать на блок-пост. Продолжаем путь в темноте, освещаемой лишь аварийными огнями. По счастью, все проходит гладко — солдат подходит к машине, задает несколько вопросов и мы едем дальше. Костя заметно успокаивается: «А вы заметили, что он, когда подошел, автомат с предохранителя снял?»
|
| Метки: донбасс украина сво |
RGrey
|
Святые угодники
В семь утра ребята один за другим выбираются из блиндажа. «Слышал, что ночью было?» Честно отвечаю, что спал как убитый и тут понимаю, что эта фигура речи могла обрести реальность. «По нашему лагерю три прилета было в пять утра! Грохот такой, что все подскочили!» Что тут сказать? Если я за несколько дней так привык к канонаде, что перестал ее замечать, то что говорить жителях Донбасса, живущих под обстрелами уже девятый год?
К этому времени Алексей передает доставленный груз бойцам и созванивается с другим отрядом — пора в путь. Мы должны встретиться у разрушенного торгового центра «Амстор», возле ресторана «Шале». Выезжаем из леса и несколько раз проезжаем Кременную во всех направлениях — здесь нет ничего подобного, а местные жители лишь разводят руками, оба названия они слышат впервые.
Возле СТО на окраине замечаю священника в черном облачении, сидящего в автомобиле. Здороваюсь, он дружелюбно откликается и я завязываю разговор. Так выясняется, что передо мной отец Савва из деревни Червонопоповка, что расположена в аккурат между лесом и передовой. «Служил там сколько мог, но после четвертого осколочного ранения решил все же перебраться в город, — поясняет он. — Сейчас живу тут недалеко, при обители».
Услышав про нашу проблему, отец Савва засмеялся: «Так это ж в Северодонецке! Вам туда, ребята». Благодарим нашего неожиданного помощника и выдвигаемся в путь, вновь проезжая через почерневшие кварталы Кременной и Рубежного, по насыпи возле взорванного моста с надписью на руинах: «Слава инженерным войскам России!»
Торговый центр находим быстро — его выдают разбитое остекление, черные интерьеры и огромная пустая парковка.
Передаем ребятам груз и сразу отправляемся в путь. Я лишь на минутку заглядываю в «Амстор», чтобы оценить обстановку. В крыше зияет огромная дыра — видимо, след от прилета снаряда или ракеты, вызвавших возгорание. Рекламные вывески на руинах обещают «Люті вигоди» и «Обвал цін».
|
| Метки: сво украина донбасс северодонецк кременная церковь |
RGrey
|
Опасный лес
Но нам надо не в саму Кременную, наш путь ведет дальше — в леса, что начинаются за городом и тянутся до передовой. Все они наполнены военным людом и техникой, изрыты блиндажами, завешены масксетями.
 Проезжаем несколько блок-постов и наконец упираемся в последний барьер. За ним подразделение, для которого мы привезли помощь из далекой Сибири. Часовой быстро входит в курс дела, но нужно разрешение командира или встречающие, а ребята не отвечают — ушли на боевой выход, где сотовой связи нет и вообще не до этого. Ожидание затягивается на часы. Темнеет, мы цепляемся к местному вайфаю, чтобы узнать, что происходит за пределами леса и устало переговариваемся с часовыми.
Приходит начштаба, скрупулезно проверив наши документы, удостоверяется, что перед ним не диверсанты, а обычные волонтеры, но в итоге следует бюрократической логике: «Я вас не знаю, поэтому ночевать будете прямо здесь, перед постом». Некоторое время спустя нас все-таки пропускают и мы получаем возможность передать помощь тем, кто в ней нуждается.
Накрываем машины масксетями («тут беспилотники повсюду, а у вас машины белые»), подкрепляемся остатками ужина из котла и отправляемся в блиндаж.
Сергей осматривает сооружение и скептически качает головой: «Он даже мину не выдержит». Но вариантов нет, да и сказывается привыкание, с которым приходит фатализм — что будет, то будет. Под землей тепло, но немного сыро.
Расстилаем спальники и проваливаемся в сон.
Солдатское счастье
Проснувшись в шесть утра, отправляюсь на обследование территории. Блиндажи тут и там, «Урал» цвета хаки стоит в углублении, на лобовом стекле табличка «Орки» — видимо, вместо визитки. Разговорились с контрактником из Омской области — простой сибирский парень, позывной Медведь. В боях уже более полугода, сильно уставший, контуженный («ВОГ на груди взорвался, я теперь плохо слышу на левое ухо») — одним словом, типичный солдат на передовой.
|
| Метки: сво украина донбасс кременная волонтеры волонтерство |
RGrey
|
Танковые пробки
По дороге останавливаемся у перекрестка, где в 2014 году развернулись бои за 32-й блок-пост — Сергей хочет взглянуть на место, где он провел одни из самых напряженных дней в своей жизни. «Не думал я, что снова окажусь в этих местах».
Он подробно рассказывает как развивались события, показывая все на местности. Условия для этого идеальные, не изменилось ничего — блиндажи с обеих сторон по-прежнему ждут гостей, траншеи не засыпаны, подбитая техника ржавеет в полях и даже миномет-обманка на месте.
Как бывший музейщик автоматически отмечаю, что здесь можно создать отличный музей под открытым небом. А пока неплохо бы поставить скромный монумент в память о погибших — их было немало.
Несколько раз останавливаемся, чтобы спросить дорогу — то у военных, то у местных жителей.
В конце концов женщина в футболке с надписью «Ведьмы не стареют» указывает верное направление. Дорога действительно напоминает сказку — только страшную. По большей части едем по разбитой грунтовке под кронами деревьев, склонившихся с обеих сторон. Время от времени встречаются тентованные «Уралы», поднимающие клубы пыли.
Въезжаем в безлюдную деревеньку и упираемся в колонну военных грузовиков. Дорога проходит внизу, словно по дну оврага, справа и слева от нас на возвышении стоят хаты с запертыми воротами.
|
| Метки: сво украина донбасс рубежное кременная северодонецк |
RGrey
|
Шахтеры и саперы
Утром заправляемся на станции, обложенной мешками с песком, под ярким рекламным щитом, утверждающим, что «пора майонезить!», и выдвигаемся в путь — на этот раз в Сватово.
 
Дороги Донбасса это сплошной оксюморон.
Идеальная трасса с разметкой сменяется разбитым полотном в огромных дырах, сгоревшая бронетехника на обочине стоит рядом с катками дорожников в зеленых жилетах, обновляющих асфальтовое покрытие.
Проезжаем ухоженное Енакиево, серый Кировск, умиротворенное Дебальцево, название которого стало для многих символом ожесточенных боев.
«Кто бы мог подумать, все отстроили, даже следов не осталось, — поражается Сергей. — А в 2014-м здесь все горело, бои были страшные». Участник Дебальцевской операции, он и сейчас помнит все, слово вчерашний день — и воспоминания не из приятных.
|
| Метки: сво украина донбасс волонтеры лисичанск бахмутка |
RGrey
|
Домик на окраине
Обычный дом на обычной улице — с соседями за забором и малиной во дворе. Бойцы находятся здесь практически постоянно — одни приходят, другие уходят.
На стене — икона с Иисусом в стальном окладе, детские рисунки к 23 Февраля и календарь за 2019 год с поросенком в бескозырке.
На диване спит солдат, автомат рядом.
Разгружаемся во дворе, одновременно сортируя посылки по будущим получателям.
Отправляюсь обследовать окрестности. Ничего необычного — рядом с частным сектором возвышаются многоэтажки, возле бедных избушек — кирпичные особняки.
На многих улицах нет даже асфальта, зато одна полностью выложена тротуарной плиткой. В магазинах интерьеры девяностых годов и сервис тех же времен, точнее, его отсутствие.
|
| Метки: украина донбасс донецк сво война |
RGrey
|
Цена победы
Вскоре приезжают спецназовцы, с которыми мы расстались вечером. Алексей раскладывает на столе во дворе «гостинцы», что удалось приобрести на народные деньги — от ручек для пулемета до беспилотника.
Командир разглядывает все и одобрительно кивает. Он производит впечатление человека беспредельно спокойного, но, пообщавшись поближе, понимаешь, что за внешней безмятежностью скрывается невероятная усталость.
Вспоминается диалог генерала и командира подразделения в Сталинграде из романа «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана: «Задержите противника сами любой ценой. Резервов у меня нет, — сказал Родимцев. «Задержать любой ценой», — ответил человек в плащ-палатке, и всем стало понятно, когда он, повернувшись, пошел к выходу, что он знает цену, которую заплатит».
Противник оснащен по стандартам НАТО, использует новейшие технологии и вооружение и отвечать ему нужно тем же. По счастью, волонтеры вроде нашей группы помогают ребятам и те искренне благодарны за поддержку. Понимаешь, что Алексей был прав, повторяя, что нужно везти именно то, что просят конкретные подразделения. Проблемы с питанием и формой по большей части решены, теперь нужны технические изделия. Беспилотники, легковые автомобили, снаряжение — все это помогает солдатам выжить и выполнить боевые задачи.
Просим разрешения сделать снимок на память и записать видео для подписчиков. «Поблагодарить? Хорошо, только балаклаву надену — мне через пару лет в запас», так же спокойно говорит командир.
Нам пора. Под Бахмутом жарко, дорожная пыль висит в воздухе. Впереди Донецк.
В Донецке солнечно
В Донецке хорошо. Яркое солнце, чистые улицы, цветы повсюду, девушки в шортах гуляют по набережной и едят мороженое.
|
| Метки: сво украина донбасс бахмут волонтеры спецназ |
RGrey
|
Бахмут
Строго говоря, мы отправились не в сам Артемовск, как он теперь вновь именуется в российских документах, а в село неподалеку, где базируется рота спецназа. Именно на этот участок обрушилась вся ярость контрнаступления украинских войск, пытающихся отыграться за потерю очередного города, который «никогда не будет сдан».
На дальних подступах к селу останавливаемся на блок-посту. Мужчина с автоматом на изготовку, с повязкой на лице и узнаваемым черепом на шевроне, советует: «Мужики, выключите телефоны». Может, перевести в авиарежим? «Лучше выключите. Это для вашей безопасности». Позже нам пояснят, что украинский РЭБ отслеживает скопления российских сим-карт и накрывает их огнем — с большой вероятностью это военные. Порой, конечно, достается и местным, перешедшим на российскую телефонию, но здесь с подобными мелочами не считаются — лес рубят, щепки летят.
В полной темноте следуем за провожатым из спецназа — сперва на машинах, потом пешком по поселку. Все передвигаются в тишине и мраке, даже карманный фонарь зажигать запрещено — вражеские беспилотники висят в небе денно и нощно, и снарядов противник не жалеет.
Заходим в импровизированную казарму в жилом доме, где вряд ли остались другие соседи. Повсюду бронежилеты, ящики с боеприпасами, каски и автоматы. В шкафу книги прежних хозяев, на стенах простенькие репродукции и фотографии — обычная обстановка советской квартиры от Львова до Владивостока. Вот только обитатели здесь теперь другие — молчаливые и уставшие.
Ребята угощают ужином — на столе картошка с мясом, простая солдатская еда. Обмениваемся новостями, но больше слушаем. Обстановка тяжелая. Обитателям столичных офисов стоило бы послушать эти рассказы и взглянуть в эти лица, чтобы понять, что действительно означает «внутреннее выгорание». Предложение отметить встречу хотя бы символическими ста граммами отклоняется вежливо, но однозначно — «у нас сухой закон». За полчаса, что мы проводим в беседах, за окном раздается три громких взрыва, на которые никто не обращает внимания. Спрашиваю о расстоянии до прилетов — это километра три от нас? «Меньше километра» отвечает Алексей.
Возвращаемся к машинам. «У нас есть домик в соседнем селе, — поясняет командир. — Мы вас туда отвезем, переночуете. В 3 км от нас хохлы уже жгут колонны, а там все-таки чуть подальше». В темноте прибываем в пустой крестьянский домик, загоняем машины во двор и спецназовцы закрывают за нами ворота. Спать.
Доброе утро
Говорят, на свежем воздухе спится крепко, но мне почему-то было не до сна. Проснувшись в 4 утра, отправился изучать окрестности. В домике не осталось ничего кроме раскладушки и матрасов на полу. На стене иконы Божьей матери, в углу напротив — кувалда, на окне — открытка, в которой мальчик из г. Рыбное поздравляет безымянного солдата с Днем защитника Отечества, говорит, что гордится им и обещает, что победа будет за нами. Полочка на стене наполнена молитвенниками для воинов, черными лентами со старославянскими надписями и маленькими |
| Метки: украина донбасс сво бахмут волонтеры |
RGrey
|
Последний рывок
Ночью прибываем в Уфу — по дороге выяснилось, что УАЗ лучше оставить здесь, у родителей одного из командиров, для переоформления документов. Все машины передаются лично командирам подразделений, поэтому необходимы доверие и стопроцентная уверенность в том, что они будут использованы по назначению. Алексей лично рассматривает каждую просьбу, поэтому ошибок пока не было.
Короткая остановка возле родительского дома командира — перегружаем все коробки и масксети в пикап и продолжаем путь на двух оставшихся автомобилях. По сути в этом и состоят волонтерские будни — паковать, грузить и ехать, вечно ехать куда-то. Дима за рулем уже 19 часов, кажется, он не знает усталости и может ехать вечно. Это его первый выезд на новом личном автомобиле. Нам, конечно, комфортно в джипе «Мерседес», а вот понравятся ли детищу немецкого автопрома разбитые дороги Донбасса — вопрос спорный.
Наконец прибываем в Шахты, где нас ждет неприметный домик на окраине — неофициальная перевалочная база, хозяйка которой принимает ребят регулярно и совершенно бесплатно. После двух дней пути сон в горизонтальном положении и душ воспринимаются как чудо и подарок судьбы. Мы счастливы.
Здесь к нам присоединяется Сергей — строитель из Тюмени, прибывший на своем грузовичке, доверху заполненном посылками для бойцов. Спокойный, общительный, вежливый — он скорее похож на соседа, что поливает газон по утрам или играет в шахматы во дворе. Трудно поверить, что перед тобой фронтовик, за плечами которого все основные кампании войны 2014-2015 годов. «Вот только в Донецком аэропорту я не был, а в Дебальцево было горячо, это я хорошо помню, и под Иловайском тоже».
 Осенью Сергей вернулся на Донбасс по контракту на три месяца — воевал в БАРСе. Планировал подписать новый, но теперь вряд ли — трехмесячных контрактов больше нет, а служить по полгода и больше здоровье уже вряд ли позволит. Однако в стороне остаться не может и потому помогает ребятам по мере сил — возит гуманитарку. Он как никто знает, что нас там ждут.
За ленточкой
За ленточку заходим в 9 вечера. Бывший погранпункт теперь просто пункт контроля, но по сути мало что изменилось. Усталый сотрудник в форме спрашивает цель поездки, разглядывает документы и в конце концов пропускает и нас, и машины. Очередей нет, но и пустыми местные дороги не назовешь — то и дело встречаются обычные легковушки, спешащие куда-то в кромешной тьме. А вот куда едем мы?
|
| Метки: донбасс сво украина шахты тюмень салехард волонтеры |
RGrey
|
Вечером накануне отъезда раздался звонок со знакомого номера: «Станислав, куда вы едете? Там же сейчас очень опасно!» женский голос на том конце провода звучал убедительно. «Там сейчас контрнаступление ВСУ, обстрелы страшные. Подумайте!» Это предупреждение было не первым и не последним. Но мы поехали.
«Пройдем поближе к передовой»
О времени выезда Алексей сообщил накануне вечером: «Завтра в 8-30 у меня». Я уже начал отчаиваться, что и в этот раз не смогу отправиться на Донбасс с его командой — дни короткого отпуска утекали, а старт все откладывался. Сначала не могли найти фуру для доставки автомобилей, которые планировалось передать военным — почему-то никто не хотел ехать в ту сторону. Потом Ростовская область оказалась блокирована из-за известных событий.
Но вот час икс настал и мы все встретились в загородном доме Алексея. Мы — это группа волонтеров во главе с предпринимателем и ветераном спецназа Алексеем Федорушкиным, вот уже больше года помогающих бойцам на передовой, закупая и доставляя для них самые необходимые вещи.
На этот раз помимо нас с Алексеем в путь отправились трое: молодой ямальский водитель Костя, военный инструктор из Салехарда и один из администраторов Телеграм-канала Дима и Юлия, менеджер одной из тюменских нефтегазовых компаний. Новичками были только мы с ней, ранее лишь занимавшиеся сбором средств на своих предприятиях, все остальные побывали в тех краях уже не раз.
Вечерний звонок Алексей прокомментировал коротко: «Это правда, по тылам бьют очень сильно. Попробуем проскочить поближе к передку». Короткие проводы, последние приготовления, старт — пикап «Ниссан», УАЗ «Патриот» и джип «Мерседес» тронулись в путь длиной около 3000 км.
С Костей мы познакомились уже в УАЗе, за рулем которого он и отправился в путь. Молодой парень из Салехарда, осенью он отслужил на Донбассе три месяца по мобилизации, но был отправлен домой как отец троих детей. Планирует вернуться как контрактник — поменять свой автокран на машину РЭБ. «Я так подумал: если я воевать не пойду, ты не пойдешь, он не пойдет — кто воевать будет?»
Мчимся быстро, насколько позволяет машина и двухполосная дорога. На ближайшей заправке обклеиваем машины символами СВО — на месте это служит опознавательным знаком.
Посылка для Лешего
Первая остановка — возле пос. Вишневогорск Челябинской области. Молодая женщина в футболке с надписью Kitten Club загружает в кузов пикапа коробки с надписями «Вместе мы сила, победа нам необходима» и позывными получателей — Лентяй, Леший... Так жители поселки поддерживают земляков, многие из которых на передовой уже не первый месяц. Сын-подросток вручает нам пакеты с булочками — перекусить в дороге.
Перекидываемся парой слов с Леной (назовем ее так). Обычная жительница российской глубинки, которая мало интересуется политикой и не испытывает лютой ненависти к кому-либо. «Там наши мужья, дети, земляки, — говорит она. — Надо помогать. Мы всем поселком собираем, у многих там ребята воюют». Напоследок предупреждает: «Муж говорит, последнее время бомбят очень сильно. Вы уж поосторожнее там».
Следующая остановка — на выезде из Златоуста, на этот раз вынужденная — сломался пикап. Все машины приобретены и отремонтированы на народные сборы — старались выжать максимум при минимальных затратах, но сюрпризы в такой |
| Метки: тюмень украина сво война волонтерство |
