".... учитель никогда не говорит ученику, что тот должен делать. Они всего лишь попутчики, испытывающие одно и то же сложное чувство «отстранения» при виде постоянно меняющихся впечатлений, раздвигающихся горизонтов, закрывающихся дверей, рек, которые иногда, кажется, перерезают дорогу. Только не всегда их надо переплывать – порою можно двинуться и по течению. Между учителем и учеником одно отличие: первый боится чуть меньше, чем второй. И когда они садятся за стол или к костру, чтобы поговорить, более опытный предлагает: «Почему бы не сделать так и так?» Он никогда не скажет: «Иди туда то и придешь туда, куда я пришел», ибо знает – нет двух схожих дорог, нет двух одинаковых судеб. Настоящий учитель пробуждает в ученике смелость нарушить равновесие его мира, хотя он и сам опасается того, что уже повстречал на своем пути, и еще больше – того, что ждет за первым поворотом".

Пауло Коэльо "Ведьма с Портобелло". 
 

"Он толком ничего не знает -знает лишь то, что с радостью и благодарностью посвятит свою жизнь любому, кто на практике продемонстрирует все то, о чем говорит, и даст всего несколько ответов. Но эти ответы должны быть применимы на практике, они должны привносить радость и совершенство в повседневную жизнь"

Ричард Бах "Чайка Джонатан Ливингстон"  

"Из многочисленных древних языческих празднеств выберем празднество Адониса.....  Центром празднества являлось некое изображение: фигура Адониса, духовного представителя цветущих сил юности и красоты. ....

Это изображение божества с песнопениями и подобающими культовыми действиями, отражающими глубочайший траур и страдание, погружалось в волны моря, если оно было поблизости, или в океан, либо же в искусственный водоем вблизи мистериального  центра, и там это изображение  пребывало три дня. В течение этих трех дней в душах  членов  всей общины господствовала глубочайшая серьезность и горестное оцепенение.  По истечении трех же дней изображение извлекалось из воды. Предшествующие траурные церемонии переходили в песнопения ликующие - в гимны воскресшему божеству, снова вернувшемуся к жизни. 

....

Смотрите, у нас сейчас осень. ... Все вокруг увядает....  земля будет выглядеть безжизненной пустыней. Природа умирает.  Но когда окружающая природа умирает, нам надлежит  прочувствовать то,  что  и в самом человеке сходно с умиранием, охватившем окружающую природу. ... И будет уместно , если душа преисполнится глубоким трауром. ..... после смерти душа человека расширяется и на протяжении трех дней он переживает себя в просторах космоса...

По истечении трех дней бессмертная душа человека пробуждается в духовных высях".

* * *

"Приходя туда, где отмечается праздник адониса, я заглядываю в  мировую осень и вижу сияние духовного Солнца в начинающейся мировой ночи. Приходя в другой мистериальный центр, где празднуются весенние мистерии (сильнейшее влияние  луны на человека (весеннее полнолуние) и схождение в человека солнечных сущностей -  МЦ) .. я заглядываю  в тайны Луны.

"Праздник Пасхи" Рудольф Штайнер   

"Создание всего, что священно, начинается не с вопроса о том, что я получу за свои усилия, а о том, что я готов отдать".

"Большинство из того, что мы удерживаем, нас печалит, но это больше связано не с тем, что  мы держим, а с тем, как держим".

"Когда мы служим другим гаванью, мы успокаиваем наши собственные бури"

" - Почему Библия на древнееврейском означает "Закон"?

- Потому что , как и все другие законы, она говорит нам, что там где мы пытаемся преступить его , мы оступаемся..."

"Жизнь движется вперед, а понимание  - назад. Только когда мы завершаем учение, мы открываем, что оно было правильным с самого начала".

"Вот для чего Господь создал перерывы. Это первый закон времени. Суббота - это самый первый, освященный перерыв в работе. .... Суббота дает нам перспективу, даже во времени. Это возможность увидеть, что наша работа в этой жизни - это  еще и творчество. В один день из семи мы можем отступить назад и посмотреть на узор своей жизни".

"Большинство из нас не испытывает недостатка в сведениях. Вопрос в том, хватит ли нам силы воли что-то сделать, опираясь на свои знания.  Наш характер - это основа нашего  самосозидания". 

Ноа Беншиа.  "Лестница Иакова"

"Вечность распахивается в любой момент, открытая терпением".

"Мы узнаем, что дети, которые отвергают то, что у них уже есть, никогда ничему не научатся. Мы узнаем, что  родители, которые верят, что  у них  уже все есть, никогда ничему не научатся".

"- Каков же тогда наш путь к мудрости?

- Смирение". 

"Ритуал придает форму страсти. Страсть без  формы разрушает сама себя". 

"- Ты не сердишься, что  я тебе ничего не дал?

- Нет.  Ты дал мне то, что имел. Если я и ждал от тебя больше, чем получил, но я насытился своими ожиданиями".

"Наши дни в конечном счете ни к чему не сводятся, но это лишь  потому, что мы - не хранилище. Мы - движение".

"Пока продолжается наше путешествие, мы должны собирать камни для очага, дающего свет, и тепло, и пищу.

Но когда наши пальцы шарят по земле в надежде отыскать  угли чужого костра, чаще всего мы находим пепел.

И среди этого пепла, который не может дать нам ни света , ни тепла, мы находим печаль, но также и свидетельство.

Свидетельство тому, что  кто-то уже был здесь до нас: он так же блуждал во тьме и так же сложил очаг, а потом ушел.

И иногда этого  бывает достаточно".

Ноа Беншиа . "Иаков Пекарь"  

"Игорь, мой боснийский приемный сын, о котором я так беспокоилась в тот вторник, был жизнерадостным героем в нашей семье. Он действительно оказался в гуще событий 11 сентября, проведя более одиннадцати часов добровольцем в бригаде ведер в месте, которое потом было названо Нулевым Этажом. В течение следующих дней и недель я навязчиво спрашивала его, как у него дела, пока он наконец не сказал: «Послушай, я знаю, что ты любишь меня и беспокоишься. Но тебе со всем этим гораздо труднее, чем мне. Вспомни, где я жил. Я уже знаю, что мир полностью испорчен и что люди, которые жили по соседству с тобой всю твою жизнь, могут взять пистолет и начать стрелять в тебя как в своего врага, потому что кто-то у власти говорит им сделать это для какого-то великого дела. Я не жду того же, что и ты, ни от жизни, ни от людей. Честно говоря, я думаю, что высоки шансы, что здесь произойдет что-то ещё. Я верю, что есть вероятность, что меня взорвут по дороге в школу завтра, или на следующей неделе, или в следующем году. Я также верю, что когда-нибудь получу "Оскар" за кинематограф или режиссуру. И на тот случай, если завтра меня не взорвут, я должен прямо сейчас подняться наверх и написать сочинение, которое я должен завтра сдать»."

Мэри Гейл Фроули О'Ди. Когда травма – это терроризм и терапевт тоже травмирован: работая как аналитик с опытом 11-го сентября

"Состояние опустошения лучше всего понимать как психический пустырь, призрачную пустоту – вычищенное психическое состояние, которое можно теоретизировать в современных терминах как «нерепрезентированное или слабо репрезентированное состояние разума» (Levine, Reed, & Scarfone, 2013), характеризующееся скорее отсутствием, пробелами (Gerson, 2009) и призраками (Harris, Kalb, & Klebanoff, 2016), чем депрессией, внутрипсихическими конфликтами и амбивалентными желаниями жизни/смерти (Ogden, 2002/2012) или атаками на себя, такими как самобичевание или параноидальная проективная динамика меланхолика (Фрейд, 1917)". 

Джули Герхард. Травматическая ничейная земля психического опустошения: за пределами горя и меланхолии 

"Левенкрон говорит, что расширение аналитического сотрудничества зависит от двух принципов: во-первых0 откровенность является естественной частью переговоров (это определенно не применение технической процедуры0 реализуемой путем "рассказать все как есть"); во-вторых, в процессе конфронтации на переговорах два партнера  узнают0 что  их конфронтация не приводит к разрыву отношений, и, таким образом, пациент может все больше и больше доверять тому, что  разрыв отношений можно исправить (см. Tronick and Weinberg. 1997)". 

Филип Бромберг. Самораскрытие: не просто допустимое, но необходимое.

"..... ранняя неспособность матери или отца откликаться на какой-то подлинный аспект самости ребенка, не обязательно об открытом неодобрении или жестокости (что  говорит о том, что этот аспект  самости ребенка  "плохой"), но замаскированном уходе (withdrawal) от аутентичного  контакта, который оставляет ребенка переживать часть себя как не имеющей приятной ценности для любимого другого и, следовательно, не имеющей реляционного существования как и части "я" (me). Непризнание  приводит к структурной  диссоциации  части самости.  Этим охватывается слишком широкий  сегмент ядерной самости, происходит нарушение процесса  ранней привязанности и способности к взаимной регуляции и "имплицитному отношенческому узнаванию" (Steam et al., 1998). На мой взгляд, длительный опыт непризнания лучше всего определяет то, что называется развитийной или реляционной травмой. Чаще всего, диссоциированный стыд родителей, порожденный их собственным  поврежденным самоощущением, делает невозможным для родителей признание качеств в ребенке,  которые родитель отрицал  в себе, и, в свою очередь, оставляет родителя неспособным модулировать стыд до такой степени, что диссоциация лишает его  возможности получать удовольствие  от общения с ребенком.  Это воплощает в себе акт непризнания, который также травмирует, как боль, причиняемая родителем, который активно абьюзирован, а иногда это даже  еще более деструктивно (debilitating -изнуряюще)   ".

Филип Бромберг. Самораскрытие: не просто допустимое, но необходимое.

".....факт заключается в том, что даже когда человек сознательно не двуличен, говорить с полной эмоциональной честностью в человеческих отношениях невозможно, потому что  все мы состоим из частей, каждая из которых выполняет свою собственную работу, которые относительно неизвестны друг другу в любой конкретный момент. Иными словами, вы не можете просто  взять и стереть в себе все мотивы, кроме искренности; честность всегда корректируется другими аспектами самости и личных интересов, даже при отсутствии сознательного двуличия..."  

Филип Бромберг. Самораскрытие: не просто допустимое, но необходимое.

Много миллионов лет назад мы жили в океане. Выйдя на поверхность, мы вынуждены были жить в двух измерениях вместо  трех. Поначалу это было больно. Ни верх ни низ. Мы научились двигаться  вперед - поначалу без ног, потом с ними, все быстрее, и быстрее, и быстрее. Отсутствие третьего измерения - одна из причин, почему нас так тянет подняться в воздух. Сторонники второго варианта говорят,  что на поверхности хемосинтетическая жизнь из глубин океана должна развиться в фотосинтетическую. Поднявшись из вечной ночи, мы не можем остановиться в своем стремлении к свету.  Мы— бабочки, летящие к солнцу и звездам, уходящие от тьмы. Таков инстинкт. Но наше сознание при этом манит неизвестность. Мы хотим знать, что происходит за лесом, как выглядит соседняя долина и еще одна, дальше. Мы хотим знать, что находится в небе и за небом. Нас тянет к этому с начала времен, но наше любопытство не распространяется на океан. Мы забыли, сколько в мире темноты, и пребывания напляже стало синонимом счастья.Мы знаем о прибоях, потому что они затрагивает края наших земель, наполняют устья рек и рыболовые сети, но связь с океаном мы давно утратили. Если это я принципе можно описать, то как могилу или укрытие убежище. Даже Теннисону понадобился кракен, который питается во сне громадными червями океана, пока огонь последней бездны моря не раскалит дыханьем." 

Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны? Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной? Обозрел ли ты широту земли? Объясни, если знаешь все это (Иов. 38:16-18).

"Понятно, что всегда хочется вернуться назад, в страну чудес, где цвета такие яркие, как платье дамы червей, извлеченной из новой колоды. Но возвращение — это воскресение. Не самая распространенная штука. Возможно, она вообще за пределами теории вероятностей.

Нельзя со всей уверенностью говорить о душе, но совершенно очевидно, что нашим телам предстоит разложиться. Пpax наших тел может стать частью лошади, осы, петушка, лягушки, цветка или листика, но на каждое такое мыслящее создание приходится целый квинтиллион микроорганизмов. Гораздо вероятнее, что большая часть нашего тела станет простейшими, а нс, скажет, огромной мышью-полевкой.

Скорее всего, рано или поздно, частъ каждого из нас, которую перенесут ветра и реки (или море, которое затопит кладбище) , обретет новую жизнь в трещинах морского дна, гидротермальных источниках или лужах расплавленной серы, где обитают циноглоссовые рыбы.

Вы окажетесь в Аиде, где пребывают души умерших. Вы погрузитесь в забвение, в ред Лету, вода из которой стирает намять. Вы начнете свою жизнь не в утробе матери. Это будет погружение. Вашей жизнью станут кипящие источники и бессчетные орды безымянных микроорганизмов, которые не имеют формы — потому что они основа любых форм. Воскреснув, вы осознаете только, что вы — фрагмент чего-то, однажды существовавшего и уже не мертвого. Инoгдa это будет удар током, иногда — кислота, которую вы будете есть, или невыносимый жар под вами. Вы будете драться и совокупляться с другими клетками в темноте целую вечность, и ничего не изменится. Аид — это высшая степень простоты. Он стабилен.
А пока вы — падающая башня, невероятно юная с точки зрения эволюции и привязанная к сознанию".

Дж. М. Ледгард "Погружение"

"Это была биология-какие-то подергивания в красной глине, пропущенные строфы, движущиеся картинки, хрупкие, мигающие и исчезающие совсем"

Дж. М. Ледгард "Погружение"

"Я не разделяю энтузиазма ....по поводу целостности. Мне нравятся осколки и фрагменты, недосказанности и предположения.
Возможно, я никогда не почувствую себя цельной личностью, потому что я так хорошо осознаю фрагментарную природу многих эмоций, планов, которые я создал в своей жизни, элементов характера, которые никогда не были окончательно оформленными или целиком проявленными.......... Руины храмов и остатки цивилизации имеют гораздо больше смысла в кусках, чем если бы мы наткнулись на город-призрак нетронутым, за исключением отсутствия его жителей.
Разложение, искажение, распад, память, следы прошлого - все это аспекты жизни, которые с нами каждый день. Они могут намекать на неудачу, невежество или какое-то другое несовершенство, но они являются важным измерением всех видов жизни, включая наш собственный внутренний опыт. Когда я погружаюсь в воспоминания, я вижу множество руин- неудачные браки, мертвые родственники, дома, которых больше нет, карьеры, закончившиеся в расцвете сил..."

Томас Мур. Возвращение волшебства в повседневную жизнь.

"Хаос в чистом виде лишен каких бы то ни было эмоций, он действуетисклчительно инстинктивно. И мыслей Хаос тоже лишен. Именно поэтому какую-то видимую форму от обретает только перед лицом врага, черпая его основу в мыслях этого врага, а свое обличие- в самых глубинные его страхах."

"Хаос - это колыбель всего сущего, нечто вроде парника, где произрастает любая рассада. Тогда как остальные миры- это просто случайные брызги сточных вод Хаоса".

"Я вывел этот мир из царства крови и льдов. Я дал ему законы, правила и смысл существования. Теперь я должен защитить то, что создал, или же увидеть, как все это опят тонет в море анархии. Но Порядок не способен выживать без поддержки; его законы имеют слишком жесткие рамки; Порядок не умеет прогибаться. Порядок, наползая постепенно как лед, сковывает жизнь и наступает застой, неподвижность. В результате мое царство начинает погружаться во тьму. Но никак нельзя допустить, чтобы мои подданные видели как я сам нарушаю собственные правила. Поэтому мне совершенно необходим кто-то, находящийся рядом со мной и способный в случае необходимости нарушить установленные мною законы".

- А что я получу взамен?

- Я сделаю тебя богом. Я никогда не сделаю глотка вина, не проверив, полон ли и твой кубок. И на какой бы дурной поступок твоя природа тебя не подтолкнула,  я обещаю, что не позволю никому из моих богов поднять на тебя руку, проявить по отношению к тебе злобу или насилие. Ты будешь мне ближе родного брата. Но, разумеется, до тех пор, пока будешь держать свое обещание служить мне."

"Способность получать удовольствие у человеческого тела и души поистине неисчерпаемы".

"Брак означает ссоры и раздоры, что как раз и связано с одним из моих имен. Как известно, посеять ссору между супругами куда легче, чем между двумя одинокими и, естественно, более душевно здоровыми субъектами".

"Я ведь, кажется говорил, что нашим мирам однажды уже приходил конец? Разумеется, это не совсем правда. Миры, никогда по-настоящему не кончаются -конец приходит лишь тому народу, который эти миры присвоил"

"По -твоему это занятно - торчать тут дни и ночи напролет в окружении мертвых? Вряд ли это такое уж увлекательное занятие.

- Ну это же работа... она и не должна так уж увлекать. Во всяком случае сначала.

- Ты хочешь сказать, что дальше будет еще увлекательнее?"

"Евангелие от Локи"

Периодически во снах я вижу следующий сюжет: я оставляю свои вещи там, где они могут быть похищены или потеряны: в тумане, на скамейке в безлюдном парке и т.п. Потом вспомина про них, пугаюсь, спешу к этому месту и нахожу все свои вещи в целости и сохранности.

Не понимаю, что символизируют такие сны?

Какой-то внутренний "багаж" который я опасаюсь утратить с прекращением своего  существования?

Сначала это маленькая советская кухня. Я и несколько моих ... приятелей (?) сидим на этой кухне пьем вино из множества бутылок стоящих на столе и смеемся.

Я,  вроде как,  мужчина. Кто  окружающие меня "приятели" (из двое или трое) -не знаю. Но наверное меж нами хорошие отношения, раз мы болтаем и пьем.

А я еще и летаю. Я вытягиваюсь в струну,  выбираю на высоте, на уровне потолка какую-то точку и поднимаюсь к ней.  Затем начинаю шевелиться и спускаюсь.  Иногда смешно изображая страх  высоты.  Мы все смеемся и обсуждаем эти летательные техники.

Вдруг меня настигает ощущение, напоминающее, как думается, удар в морду. 

Решаю осуществить побег из какого-то странного места, которому перестала доверять. Со мной маленький ребенок- мальчик. Несу его на руках. Нас сопровождают, держась на расстоянии, несколько сущностей, выглядящих как высокие молодые мужчины. Они вроде как нас охраняют и указывают путь, но я понимаю, что их интересует только судьба и безопасность ребенка, который у меня на руках. 

Мы переходим в числе прочего огромные, нереально широкие железнодорожные рельсы. Во время их перехода, ребенок становится очень легким, словно хочет облегчить мою ношу. И не зря - идти по этим странным рельсам трудновато. 

Но вот переход окончен и мы подходим к высоченной прямой стене, уходящей в небо метров на двадцать. Наверху, на уровне около 7 метров открывается окно/дверь/вход. Наши сопровождающие слетелись (?) к этому входу и любезно уговаривают ребенка подняться и пройти.

Я говорю мальчику - Давай! Ты сможешь! Ты умеешь летать. Я тебя тихонько подкину и ты поднимешься к ним. 

Ребенок вцепляется в меня и говорит-  Нет! Я не пойду без тебя.

Я объясняю ему, что  я не смогу взлететь.  Что мы достигли конца пути и теперь ему нужно просто подняться на эту высоту и дальше все будет хорошо. 

Но ребенок отказывается взлетать без меня.

Промедление и упорство ребенка явно  раздражает и волнует тех, кто ждет его  у этого верхнего  входа. 

Они спускаются вниз. Один из них, создает и открывает в стене, у самой земли, такую низкую дверь, что в нее можно разве что проползти. 

Открывший дверь, делает издевательский реверанс, показывает рукой на дверцу и говорит: - Прошу! Специально для ТАКИХ КАК ТЫ!

Я говорю ребенку -  Лети же! Я туда приду. 

Ребенок исчезает. 

Я встаю на колени перед дверцей и говорю им: - Когда я переползу на ту сторону - вы все умрете. 

Они приходят в смятение и даже в ярость. Но мне уже все равно.  Я чувствую огромное, просыпающуюся во мне злость. Словно наполняюсь темнотой изнутри. Мне жаль... Я пытаюсь вспомнить как прикасался ко мне ребенок его доверие и мое желание ему помочь.  Но эти чувства ускользают и я не могу их удержать. 

Гармония мира, хоть в каких-то  ее проявлениях перестает существовать для меня. Я начинаю перевоплощаться во что-то и просыпаюсь.

Мир, похожий на средневековье. Город  в гористой местности. За городом огромный сад. Теплая ночь с полнолунием и множеством цветущих и дурманно пахнущих деревьев. Я устроила грандиозный праздник под этими деревьями. Люди, взявшись за руки, цепочками танцевали между деревьями и веселились как дети. Я продумала и реализовала множество спецэффектов - цветную подсветку, лившуюся сквозь кроны деревьев, какие-то гирлянды, вспыхивающие фейерверки. Праздник был энергетическим генератором. Всеобщее ликование давало огромные потоки энергии. Я тоже принимала участие в этих танцах. А еще я «пила» всех этих людей. Это было упоительное, какое-то языческое веселье, полное жизни, движения, счастья, эмоций.

Наш праздник был тайным. Там, вдали от  садов, в городе, оставались те, кто служил неким ограничивающим силам.  У них была власть. Интересно то, что приближенным к этой власти был некто , с которым мы поддерживали телепатическую связь. Мы не сотрудничали, но что-то нас объединяло.

Мне пришло от него сообщение, что в городе собираются войска против нас– прекратить «греховное» действия.

- Чем оно греховное?- мысленно усмехнулась я – Мы просто веселимся. Это естественно. Это в их природе. Как и в моей.
- Ты расшатываешь их. Очень много энергии. Несоразмерно для них. Те, кто ограничивают, думают, что защищают некие идеалы, но на самом деле они пытаются сохранять равновесие. В этом мире нельзя столько энергии, сколько ты допускаешь. Это разрушает их мир.

Я понимала о чем он говорит, но мы продолжали веселиться, пока от него не пришло очередное сообщение, что мне нужно все прекращать и уходить срочно ибо агрессия идущих к нам велика,  они уже близко и препятствовать им он не будет.

И вот они здесь. Отряд  вооруженных какими-то копьями, характерными для средневековья. Мы встали друг напротив друга и я не особо волновалась. Подумала, что у меня есть идеально красивый вариант. Я им сдамся (твердо знала, что причинить мне вреда они не могут). Мои празднующие "грешники" в это время разбегутся и инцидент будет исчерпан. Если кто-то должен быть подвержен каре,  пусть это буду я, пусть свалят все на меня. Все равно  я в безопасности, что бы они ни задумали. 

Но все пошло не так. Участники "шабаша" вдруг тоже достали оружие. Они были готовы сражаться. Не за меня. За свое право погружаться в энергетические потоки. И вот сейчас будет побоище и я буду в этом виновата. И главное я совершенно не знаю, что теперь делать.

И тут я сказала «Стойте!». Все замерло. «Смешайтесь меж собой!». Противоборствующие колонны вошли одна в другую и перемешались. При этом люди выглядели как зомби. Я сказала- Сейчас я все разрушу. Вы все очнетесь с оружием в руках, но никто не будет ничего помнить. Никто не вспомнит на какой он стороне. И повода для сражения не будет.

Но в продолжение моих мыслей пришло дополнение от моего невидимого «партнера» - Жертв не будет, но ты всем им ломаешь идентификацию. Им не хватит остатка жизни искать и понимать кто они есть по настоящему и чего они хотят…

И тут пространство сна начало рассыпаться … А у меня случился чудовищный энергетический распад и пробудиться в нашу реальность было спасением.

"Этот жуткий дневник, в котором практически нет записей иного содержания, за исключением  страстных  утверждений и отрицаний, отчаянных попыток утвердить  собственное существование и непрерывность бытия собственной личности и такие-же  страстные опровержения этих  утверждений. Все это писалось вновь  вновь, заполняя сотни страниц. Это был  ужасающий  и мучительный приговор  ментальному состоянию.....приговор к одиночеству на годы, последовавшие после наступления амнезии.  Это была...."нескончаемая агония""

О. Сакс. "Музыкофилия".  

С милой хрупкой девушкой мы гуляем по парку. Смеемся и болтаем. В какой-то момент, вероятно из невидимых громкоговорителей раздается властный голос- Просим волонтеров вернуться к своим подопечным! Волонтеры, соберите своих подопечных!. 

Почему-то это обращение кажется мне забавным и я говорю девушке -  Каких-то  волонтеров ищут…

Девушка улыбается, но я чувствую как она напрягается . Мы продолжаем прогулку. Внезапно со стороны девушки, как бы окружая ее или охраняя, появляются 6 крупных  мужчин. Метра по  три ростом. Они не люди. Выглядят как охранники, но  у них нет черных пиджаков (на что  я обращаю  внимание), а ослепительно белые  рубашки. Девушка делает вид, что их не замечает, но напрягается еще больше.

Я чувствую, что эти «охранники» очень  сильные, но они не могут причинить нам вреда (нет полномочий), как ни  странно, они, являясь орудием каких-то  высших  инстанций,  чувствуют нас по статусу выше,  чем они сами. Они созданы словно защищать и направлять одновременно.

Я спрашиваю  у девушки, что это за охранники. Она совсем расстраивается и говорит:  Я –волонтер. Я своих подопечных частично потеряла, а частично оставила. Я взяла на себя слишком много обязательств. У меня нет сил. 

В это  время мы доходим до  какого-то  ручья. Девушка присаживается и касается его рукой.  Вспышка света и все погружается в темноту. Через миг  снова становиться светло и я вижу, что  девушка, не естественно бледная, лежит у ручья без  сознания. Рядом сидит женщина. По статусу «высшая». Около нее лежат  прозрачные шары, размером поменьше футбольного меча. Она берет шары и прикладывает их  к телу девушки. И тогда каждый шар начинает теплится золотистым светом, а девушка становится все бледнее.  Женщина затем отпускает каждый шар и говорит ему - Ищи!.  И шар укатывается.

Что  вы делаете?- спрашиваю  я -  она и так потеряла всю  энергию, а вы в шары последнюю забираете.

Женщина, совершенно без осуждения поясняет:  - Она разрушила структуру. Разрушила свои связи. Но перед этим система была выстроена и она  несет за это ответственность. Шары – проводники. Напитанные ее энергией они найдут ее подопечных где бы они не находились и передадут им информацию, что  она в беде.  Вернувшиеся подопечные  дадут ей новою  энергию и она восстановится.

- А если они не вернуться? Или вернуться не все? - спросила я .

- Тот  кто  не вернется будет уничтожен  в связи с полной бесполезностью - говорит женщина.

- А если вернется так мало, что они не смогут ее напитать?

 - Тогда она умрет.

Я было хотела сказать, что это не справедливо. Но женщина , как-то  прямо  в мозг , дала мне понять, что  ЗДЕСЬ нет понятия «справедливо», «несправедливо», «наказание».

Здесь действовали  какие-то  совсем иные, но очень  красивые математические, гармонические, физические законы, не подверженные критериям человеческой морали.  Скорее наоборот – наша мораль была попыткой передачи этих законов.

Девушка создала некую  структуру «ведущий- ведомые», в которой она была ведущим -  центром взаимодействия, взаимоудержания, поддержки и развития частиц (ведомых).  Она участвовала в создании структуры добровольно.  Но что-то пошло не так. Структура разрушилась и частицы утратили связь с центром . Частицы перестали получать помощь  в центрировании и развитии, а из  центра началась неконтролируемая утечка энергии (как из многократно продырявленного сосуда  уходит вода)  .

Потеря энергии стала критической.  Высшая оказывала помощь. Она наполняла образцами энергии девушки «проводников» и отправляла их на поиски «частиц», которые должны были  вернуться к своему центру и восстановить  структуру. Если  частица не возвращалась- она подлежала уничтожению  как  потенциально бесполезная для создания структур. Если  количество "невозвращенцев" превышало некую «критическую  массу», вся структура признавалась не восстановимой и центр погибал, фактически от недостатка энергии, стратегически - как неспособный удерживать созданные им структуры и обеспечивать ответственность за своих "ведомых". 

Я в странном неприятном месте -  город из глины и песка под испепеляюще ярким солнцем. Место неприятное по всем ощущениями и я рвалась оттуда уехать но с ужасом обнаружила что нет у меня с собой ни кошелька ни кредитной карточки, а телефон, по которому я пыталась кому-то позвонить, почти разряжен. От безысходности я стала присматриваться к окружающей обстановке и с удивлением увидела, что единственное здание опять же из какого-то саманного кирпича представляет собой что-то типа дворца бракосочетаний, куда периодически заходили брачующиеся пары. Но все это было как-то ужасно противно. Все было насыщенно какими-то грязными энергиями, а пары были не настоящими, сталкеры сновидений называют такие образы "статистами" - они создают некую иллюзию существ, но сами душ не имеют и весьма примитивны.

Я уже было совсем отчаялась в размышлениях как же отсюда выбраться , как вдруг увидела рядом с забором человека, который словно прятался на задворках. И это, совершенно точно, был настоящий человек. У него была душа и душа красивая. Я очень четко видела его глаза, полные страдания и страха. И у меня закралось нехорошее подозрение, что я здесь из-за него. Он как-то метался и выглядел совершенно потерянным и отчаявшимся. Я мысленно задала куда-то вопрос - Уж не жених ли это, брошенный ветреной красавицей в день свадьбы? А мне пришел ответ, что этот человек - гей. И он любит одного из женихов. Жених же реально большая сволочь и не любит ни кого, но женится по какому-то расчету,  выбросив из своей жизни нашего героя.

Я с интересом слушала всю эту историю, пока не пришел приказ - "Помоги ему". Тут же в моем восприятии что-то изменилась и я увидела за брошенным странные всполохи как дрожание воздуха в жаре огня, но эти всполохи были эмоциями , обрывками его привязок и стремлений разного рода. И я запаниковала. Я говорила что это слишком сложная задача, что я не могу, я не вижу все исходные, у меня нет возможности внедрения (не знаю о чем речь). И кто-то очень недовольно сказал - "А что ты можешь? Пошла вон!". И меня тут же из сна вкинуло в полном раздрае беспомощности, обиды, ощущения что меня используют и бросают на слишком сложные миссии и сожаления.... что я даже не попыталась.

Я стояла на светлой стеклянной веранде дома своего детства и я была больна. Не понимала чем, но мне было плохо, а еще хуже было то, что болезнь словно являлась неким приговором. Опять же как в детстве, когда хочется играть и бегать, но тело дает странный сбой, от чего играть и бегать как-то не кайфово, да еще и родители говорят- Ты заболел! Тебе надо лежать!

И в этом сне, за закрытыми окнами веранды, с улицы неслась громкая музыка и манящие звуки праздника и я знала, что мне нужно туда, но я не могла, ведь я больна. Я просыпалась несколько раз и чувствовала странный дискомфорт и опустошенность , но никак не могла понять, что является их источником. И каждый раз, проваливаясь в сон вновь, я неизменно оказывалась на той же веранде. Оглядываясь я видела странную черную плесень по углам и ощущала пронизывающий холод. Но самым плохим было все же то, что я не могла уйти.

Я приехала куда-то и меня селят в комнату. Ехала я очень странно. Совершенно точно знала, как ехать в московском метро, но поезд непонятно блуждал по тоннелям, сбившись со всех маршрутов. И я все пыталась понять почему так, но была в оглушенном состоянии и понять не могла. И вот приехала. Маленькая, почти темная, освещенная невидимым крошечным источником света, комната. У небольшого окна, за которым ночь, стоит тахта накрытая колючим черным пледом в крупные красные квадраты. ( В моей реальности точно был такой плед, но я не могу вспомнить где и когда). Почти впритык, параллельно тахте, в углу стоит письменный стол и стул. Над столом нагромождение угловых навесных полок. Полки выглядят антикварными. А больше ничего в комнате нет. Комната до предела аскетична, но не это меня беспокоит и даже не темнота вокруг. Непонятное время. Словно законсервированное, затхлое и остановившееся и это меня напрягает. Я рассматриваю полки и вижу на них странную коллекцию различных мишек из красного воска. Часть оплавлены и вроде это свечи. "Это Германские, трофейные" - говорит хозяйка квартиры. "Трофейные..." - задумываюсь я - "какой же сейчас..... ". Но мысли путаются и я хочу выйти из комнаты в которой мной вдруг начинает овладевать тотальное ощущение одиночества. "Пойду пройдусь.." - говорю я хозяйке. Она закрывает передо мной дверь и говорит: "Куда? Тебе некуда идти. Потому что тебя нет".

Я сидела в абсолютно темном театральном зале. В совершеннейшей кромешной темноте. Одна. В самом центре зала. И мне было хорошо. Ничего не происходило и все было наполнено защитной темной обездвиженностью пустотой и тишиной. И вдруг на сцене, слева загорелись и высветили вокруг себя небольшое пространство два маленьких прожектора. Они стояли задниками под углом друг к другу. Цвета их были странными - один светил бледно розовым, а другой - бледно -салатовым. "Какие странные цвета" - подумала я . И вдруг откуда-то слева раздался громкий властный голос: "Что это за хрень?! Зачем они тут с таким светом? Их нужно убрать, чтобы они не мешались! Их невозможно не для чего использовать!". С права же, тоже откуда -то из темноты, раздался не менее властный возражающий голос: "Не трогать! Именно с их помощью можно достичь редчайших эффектов волшебства, которых не достичь больше не чем!". И тут я испытала странное явление, которое бывает у меня во снах, будто передо мной раскрывают понятия, весьма важные, но не постижимые моим сознанием. Я проснулась и все пыталась понять суть сна и , главное, докопаться до того, что мне пытались "вложить", но у меня не получилось.

Я находилась в огромной старой больнице. Больница представляла собой отдельный мир, и я знала, что попавшие в нее обратно не возвращаются. Моим заданием было вывести оттуда мужчину. При этом я не могла обращаться к нему напрямую и не могла выходить на контакт первой. Я должна была быть рядом и найти способ побудить его одуматься и искать выход. Я знала где этот выход. Один раз в сутки, к вечеру, мне дозволялось выйти из корпуса и подойти к стене двора, там была старая ржавая калитка и за ней была Жизнь. Но никто кроме меня эту калитку не видел и до окончания своей миссии, одной, без спасенного, я за нее выходить не могла.

Возвращалась в больницу, я бродила за своим подопечным. Он же, слабо меня чувствуя, опасался моего присутствия. Его времяпровождение состояло из того, что он либо отчаянно весело «дружил» с другими «пациентами», убеждая себя, что он уже «вполне привык» и «люди собрались хорошие», либо сидел в одиночестве у себя в палате, закрыв лицо руками, осознавая, что конец становится все ближе. Он не понимал, что окружающие его «пациенты» не люди. Они были органической частью «больницы»… ее способом удерживать, создавать иллюзию комфорта, все более притупляя осознанность жертвы, мягко разрывая связь с жизнью.

Я ничем не могла ему помочь, хотя очень старалась.

Возвращаясь очередной раз после вечернего посещения калитки Жизни, в дверях больницы я повстречала нового персонажа. Человека, который был энергетически значительно сильнее меня. Он не дал мне войти. Мягко отстранил рукой от двери и указал жестом, что я могу уходить. Затем, вошел внутрь и захлопнул передо мной дверь. Я так и не смогла понять: сменил ли он меня на вахте спасения или напротив – пришел, чтобы все завершить. Я была отстранена от задания, я не справилась.

Такой реальный сон и я такой воодушевленной была.

Итак мне снилось, что я работаю ... в монастыре. В монастырь вел высокий земляной вал и потом нужно было спускаться по шаткой лестнице и прыгать куда-то вниз и какие-то сущности предлагали мне помощь, но я справилась сама.

Мне привели девушку. Которая поначалу вела себя как типичный ЗПР - плакала, мычала, раскачивалась. Я её пыталась успокаивать, пока вдруг не заметила, что девушка пытается меня.... есть. То есть начиная с руки засасывает меня омерзительно, как удав. Я отстранила её и сказала- "Я тебе запрещаю". Тут девушка изменила обличье, став более похожей на человека, словно маску скинула. И стала говорить - "Со мной уже работает психолог. Он причиняет мне боль. Он берет свое себе, а обо мне не думает. Он меня лишает... "

Я стала расспрашивать у девочки про психолога, пытаясь понять в чем у того косяк. А девочка, вдруг снова сменила обличье, став .... некой структурой и я увидела её душу. Она была повреждена структурно. Это невозможно объяснить. Она была живая, но с сильными повреждениями. Потом я что-то делала, пытаясь помогать, но у меня все время срывалось и срывалось. Затем девочка явила последний облик - полупрозрачный, очень красивый, утонченный с огромными черными глазами и грустно сказала - "Я уже почти совсем погибла. Никто не может мне помочь".

А потом, почти как у Булгакова, в окно проник широкий луч лунного света и девочку по нему "увели".

А я пошла к своему руководителю и все объясняла - Я зацепила её! Но я не могу построить структуру! Мне надо понять как построить структуру и я её вытащу! Мне нужно еще время!"
И тут я проснулась...

Поле непроглядно черной ночью. Поле было странным - все в каких-то рытвинах и я удивилась, как мы могли выбрать это место для ночевки. Вокруг стояла такая тьма, что я не видела людей рядом. Меж тем их было довольно много. Мы лежали вповалку, как придется, тесно прижавшись друг к другу. Не было ни костра ни палаток. Но это странная скученность давала ощущение уюта и умиротворения. Мы были единой массой, распространенной по этому самому полю.

И тут кто-то спросил - А где Егор? Все стали перекликаться в ночи, звать невидимого и неведомого Егора. Мне тоже нравилось кричать во весь голос куда-то в пустоту- Егоооор!

Вдруг словно какая-то волна извне вошла мне в затылок и я ощутила что Егор -это я. Егор был каким-то хрупким мальчиком лет 12. Я услышала его воспоминания - А больше всего я люблю читать. Книги можно взять у (женское имя-отчество, которое я не запомнила), когда идет дождь и не поиграешь на улице. Если опустить лицо в книгу, то она приятно пахнет старым картоном. Как та моя тайная коробка в которой я храню эти погоны - белые с красной продольной полосой посередине... Я могу сидеть один в сарае и читать спрятавшись ото всех, даже когда слышу как где- то меня зовут - Егоо....

....оор! Я снова очнулась в черном поле и поняла, что Егора больше нет. Его хрупкая составляющая, та что любила книги и зачем-то хранила погоны больше не существует. А то, что осталось, очень хочет быть проявленным, но не может. По животному рвется в бытие и не может.

Я ощутила в себе силу и ярость зомби и стала руками впиваться в окружающие тела, пытаясь разорвать их и прорваться куда-то или отомстить им всем не ведомо за что...

Чей -то голос спросил - Как он пытается контактировать?
- Он пытается уничтожать - ответил другой голос.

После чего все окружающие меня в темноте тела вдруг превратились в множества щупалец и устремились ко мне.
Меня выбросила из сна. Егор проиграл.

Сначала это был незнакомый ночной город из которого мы уезжали. Я не могла понять на чем уехать , пока мне не посоветовали огромный троллейбус. Было удивление, что троллейбус ходит между городами, но мало ли как далеко зашла современная транспортная система. 

Мы ехали какое-то  время через ночь, а когда рассвело, оказались посреди леса с голыми ветвями. Казалось, была поздняя осень или ранняя весна.

Троллейбус остановился и в окно вдалеке я увидела поляну на которой проходил  какой-то  странный праздник. Там была  толпа народу и накрытые столы. Посреди этого  всего священник в черном, проводил службу, но затем, люди, преимущественно девушки, стали стегать  его  ветками и пытаться столкнуть в какой-то водоем. При этом было понятно, что  это  часть какого-то  веселого  шуточного обряда.

В это время к нам в троллейбус занесли еду.  Объявили что  у нас остановка на обед и обед прислан  в дар от тех людей что  веселились на поляне. Я ела какую-то странную  еду, которая не имела вкуса и почему-то меня тревожила.

Рядом со мной вдруг  сел священник по одеяниям похожий на католического и стал протягивать мне какие -то горящие деревянные палочки, словно наломанные из сухих ветвей.  При этом он  уговаривал  меня взять палку потолще, а я смущенно отказывалась, говоря, что боюсь обжечься и выбирала прутья по тоньше.  Священник же убеждал меня , что это огонь  очищения и хорошо, если он коснется пальцев - ожога все равно не будет.

Во время всего этого действа мне очень хотелось его  спросить, что означает действо на поляне, особенно  с таким "не уважительным"  отношением к присутствующему там священнику, но я не решилась. 

Потом мы с какой-то девушкой вышли из  автобуса пройтись.  И я стала говорить  ей, что мне срочно нужна вода, чтобы умыть лицо и вылить себе на голову. При этом я точно  знала, что это должна быть  ледяная чистая вода из открытого лесного водоема. Я очень  взволнованно объясняла девушке, что чувствую, что  время пришло и мне нужна вода. Но моему желанию так и не суждено было  сбыться.

И вдруг мы увидели , что  зимнее солнце уже начало свой путь  к закату.  Я спросила-  А какой сегодня день? Мне ответили, что первый день нового года, когда можно начать все заново. 

Я сказала-  Странный праздник...  Почему я не дома. Почему я ничего не приготовила для своих близких, почему я не с ними. 

Девушка ответила -  Это  вообще странный день. У всех  так - мы все не подготовились. 

Я спросила сколько времени. Мне ответили что  около  трех  часов. А сколько часов будет идти троллейбус до нашего города? Ответили, что раньше восьми вечера мы не доберемся... 

Я посмотрела на поляну.  Праздник там закончился и люди собирали и уносили столы. 

А меня охватила тоска от того, что  время странствия троллейбуса бесконечно и я вернусь домой слишком поздно, я отделена от всех, с кем принято  справлять новогодние праздники и что в этот решающий первый день мне или не начать  уже ничего или начнется что-то  к чему я совершенно не готова. 

С каким-то мужчиной мы сидим рядом и касаемся друг друга рука рукой. Это похоже на какую-то детскую игру. Он просит меня "полетать". Мне это не сложно и вскоре мы оказываемся сидящими на каком-то сдвоенном сидении, какие бывают на каруселях и летящими над гладью озера. Дело происходит лунной ночью. Мне нравится полет и я забываю о мужчине наслаждаясь ощущением  моего всесилия в управлении этим полетом.  Вдруг мой спутник начинает пытаться столкнуть меня вниз.  Я пугаюсь, но потом понимаю, что  это МОЙ сон и он не может причинить мне вред.  Но меня расстраивает его поведение. Я кричу-  зачем ты это делаешь? Что  я тебе сделала???

Он  с яростью отвечает -  Ты нужна была мне только для перемещения! Я не умею летать!!!!

Я опять нахожусь на неком месте захоронений. Поначалу я вижу две вырытые могилы. С опаской заглядываю  в них и вижу, что они пусты. Это  успокаивает. Обращаю внимание на многочисленные мелкие корни деревьев, видимые в земляных стенах. Рядом с могилами, в изножье, замечаю   металлические фрагменты какой-то  конструкции и предполагаю, что это остатки старых надгробий над этими могилами. Размышляю над тем, как оказались эти захоронения в центре города и возможно здесь ранее был храм, около которого и были сделаны эти погребения (в реальности на этом месте нет и не могло быть никакого храма).

Картина меняется и я чуть  в стороне с лопатой в руках, занимаюсь раскопками на каком-то  земляном участке. С каждым выходом из земли лопата извлекает на свет погребальную  урну. И беру каждую урну в руки и меня окатывает какой-то  удивительной аурой, рождающей эйфорические ощущения. Это похоже на то, как если бы я впускала в себя эмоциональный отпечаток, эмоциональную шкалу жизни, прожитой тем, чьи останки покоятся в той или иной урне.

Я думаю -  Вот чем я хочу заниматься всю жизнь! И почему-то сама же себя одергиваю -  Ты не можешь заниматься ни чем "всю жизнь"! Ты "тестер"! Сколько уже разных дел "на всю жизнь ты перепробовала?

Я как-то смиряюсь с этим "одергиванием" и продолжаю  копать думая-  Ну хорошо, тогда я хочу заниматься этим как можно дольше.

У меня в руках оказывается стеклянная урна с гравировкой , где дореформенной грамматикой написано  что -то типа Петръ или Петров... И вензеля...   Понимаю, что это редкий артефакт. 

Рядом появляется А.А., который мне говорит -  Вы мелко берете, копайте глубже! Вы пропускаете глубинные слои...

Я засаживаю лопату поглубже и слышу скрежет...   Думаю - Что я делаю? Я погублю артефакт!

Но потом думаю, что А.А. профи и наверное уж знает, что  говорит.  Из земли меж тем извлекается прекрасная стеклянная урна в виде греческого храма  с  колоннами....  Чувствую, что это  самая значительная моя находка.

В первом эпизоде мне привиделся, ныне покойный, N. Привиделся молодым и очень красивым, таким, каким я видела его лишь на старых  фотографиях.

Был словно какой-то старый год  из 60-х и мы в компании молодых людей танцевали в квартире похожей на новоотстроенную  хрущевку.  Нас было шестеро.  Трое парней и трое девушек.  В энергичном танце мы менялись парами. Присутствие N я заметила лишь тогда, когда он выхватил меня из общего потока танца и за руку притянул  к себе. Я посмотрела на него и увидела его глаза полные какого-то  ужаса и отчаяния. Это выражение глаз на красивом, чуть надменном лице, эта безмолвный крик о помощи - был самым ярким ощущением сна.

Проснувшись я пыталась понять, что  в этом эпизоды было более значимым - наша прекрасная встреча  или  выражение его глаз.

Во  втором эпизоде я находилась в каком-то доме-избе. Сидя в одной из комнат выслушивала клиента, который грузил  меня скучными юридическими проблемами. Клиент ныл, жаловался, просил о чем-то...

В проеме одной из дверей я увидела другую  комнату, в которой, за столом сидел N. Теперь он был старым, отчаявшимся, беспомощным. Я совершенно невнимательно, автоматически отвечала на вопросы своего "клиента", говорила какие-то  успокаивающе- обнадеживающие дежурные слова. А сердце мое бухало и я не отрывая глаз  смотрела на N.

Он не видел меня. Он читал и писал письма.  Дрожащими руками брал  чистые листы и писал. Некоторые рвал затем, а некоторые откладывал  в сторону.  Разворачивал  какие-то  конверты, читал и снова начинал писать... В его глазах было  все то же отчаяние.  Ужасным образом на него никто не обращал  внимания. Затем он сложил  все письма в брезентовый рюкзак и вышел из  комнаты.

Я обернулась к своему "клиенту" и спросила: Куда он пошел? Что он делает? Почему он один? Почему ему никто не помогает?

"Клиент" мой ответил - Не стоит обращать внимания. Он почти безумен. Он пишет письма. И ему много пишут. Так много, что он  не в силах их читать и отвечать.  Он читает письма, не зная, что они написаны ему много лет назад и те кто  их писал, уже или умерли сами или забыли про него.  А он  все пытается всем ответить и пытается сам связаться с кем-то.  Он не справляется... И не понимает почему.

Проснувшись окончательно, я задумалась о том, насколько реалистичным мог быть этот сон. Могут ли образы писем выражать мысли и обращения разных людей к памяти N., а его попытки ответить, его бесконечная беспомощность и усталость - следствием невозможности завершить эти контакты.

Писатель Виктор Ерофеев: " О чем на самом деле эта война 1941-1945 годов? Она окончательно сделала нашу страну народом случайных людей.
Перетасовала все карты.
Петр мечтал жениться на Насте, но его убили немцы, и Настя решила выйти за Ивана, но заболела в колхозе и померла, а Иван женился на Марье, но у него в войну оторвало яйца, и тогда Марья родила от Антона, но послевоенный голод унес малыша, и тогда Марья поехала в Москву и забеременела от милиционера, и родила дочку, которая сидит теперь в госдуме...."

"Во время сражения советская сторона применила революционные нововведения психологического давления на противника. Из громкоговорителей, установленных  у передовой , неслись любимые шлягеры немецкой музыки, которые прерывались сообщениями о победах Красной армии на участках Сталинградского  фронта.

Наверное, самым эффективным средством стал монотонный стук метронома, который прерывался через  семь ударов комментарием на немецком языке: "Каждые семь секунд на фронте погибает один немецкий солдат". По завершению же серии из десяти -двадцати "отчётов таймера" из громкоговорителей неслось танго.

Источник: История от "Русской Семерки" Май № 3, 2016