Для счастья нужно совсем немного - немного времени, подаренного только ему, и немного пространства, выделенного только для него. Продвинутым пользователям можно употреблять вовнутрь, новичкам рекомендуется для наружного применения.

Эти тихие ночные шорохи помнят меня такой, какой я давно перестала себя вспоминать. И те времена, когда авторство познавательных трактатов «100 способов защиты от придуманной тобою жизни» и «100 способов забыть о том, что когда-то казалось необходимым» еще было оспоримым. Когда страшным казалось то, чего вовсе не стоило бояться, и с легкостью упускалось из виду настоящее. Когда предать другого было невозможным, а предать себя – чуть ли не естественным. Оставленная собой за закрытой дверью я только иногда тихо царапаюсь в окно и оставляю в карманах старой весенней куртки оборванные тетрадные листки. «…ничего, это совсем не страшно». «…и почти совсем не больно».

При наличии даже минимального уровня эмпатии вкупе с неумением ткнуть отверткой в ближнего внутри системы находиться неприятно. Все время пытаешься понять, кто из вас сбрендил.

Внутри образовательной системы находиться еще сложнее – взрослый человек хотя бы в состоянии осознавать, что валяется в дерьме, лжи и формализме. Ткнуть мордой в это дерьмо - знай свое место и не высовывайся - того, кто от тебя и так зависит, легко. Сложно потом удивляться – а чего это у нас жизнь такая херовая? Так что увлекательного досуга «облай систему и получи приз - плюшевое сердечко» себе позволить уже не можешь.

В дружественных комментариях цитировали (спасибо Жар-Птичка), стихи чудные, нежные и веселые. А вот "под гитару" мне не понравилось вообще, какая-то сомнительная смесь Галины Хомчик и Вероники Долиной, немного потрепанная при этом. А стихи действительно чудные, редко так бывает - нежно и весело, и удавиться не хочется ни капли, а напротив, хочется вертеть на пальце колечко с ключами и насвистывать шансонетку.

http://www.kazantseva.golos.de/index.html

кое-что тык тут

Мне жаль, что я не вижу ее сейчас, хотя мне хорошо знаком этот взгляд – взгляд счастливой женщины. И то, как она машинально перебирает волосы, и гладит босыми пальцами соскочивший тапочек, и рассеянно смотрит куда-то внутрь себя, и видит при этом всё вокруг – как никогда не видела раньше.

- Представляешь, прихожу на работу, а у меня вся комната в воздушных шарах. А ведь он меня даже предупреждал вчера: придешь завтра – только не пугайся.

И потом еще долго пытается спрятать за показной обыденностью – «надо же столько шаров надуть, это же трудно так, меня никогда больше, чем на пару штук, не хватало» – это счастливое покалывание в пальцах.

Потому что всё слишком просто. Мы каждый раз рождаемся заново, когда счастливы, и это и есть настоящий день рождения. Открываем заново мир, с легкостью отмывая его от боли и разочарований и без оглядки раскрашивая в яркие краски – только счастливый человек может быть так щедр и великодушен.

Мой ужасный день солнечного затмения закончился именно так – подругиными воздушными шарами, надутыми для нее в день рождения неизвестным диспетчером. И прислушиваясь к их мягкому шуршанию, я думаю о том, что надо бы завязывать с этой сентиментальностью. И еще о том, как мало надо женщине для счастья. До обидного мало.

Какой он все-таки... ах.

Ну да, это не конец света, а естественное течение жизни – кто-то уходит, кто-то приходит. Вот только тех, кто уходит, становится всё больше. А тех, с кем можно просто поговорить, – всё меньше. Это как в переполненном транспорте – люди вокруг не плохи, и не агрессивны, они просто чужие. И случайные прикосновения чужих людей не так невыносимы, пока кто-то есть рядом. Но все равно у каждого из нас своя остановка. И надо ехать дальше, и дышать на замороженные стекла, и смотреть сквозь крохотное оттаявшее пятнышко на мелькающие уличные фонари. Еще бы не было так грустно.

Все-таки моя подруга совершенно уникальна в сердечных переживаниях:

- А помнишь, я все страдала-страдала, а ты мне говоришь – да он же типичный человек-комод. Рассовывает содержимое своей жизни по ящикам и, когда не надо, просто задвигает тебя и все. А когда понадобишься – выдвигает. И в этот момент ты и есть его жизнь - другие-то ящики закрыты.

(Хм, я так сказала? Ну может, идиотские метафоры всегда были моей сильной стороной).

- И мне прям сразу так легко стало, - продолжает она, - я так успокоилась.

(Вот это уж точно загадка – что хорошего может быть в жизни в ящике?). Но факт остается фактом – тот роман был и правда достаточно долгосрочным, и до сих пор у них что-то типа эпизодических игриво-приятельских отношений.

Из недавнего. Подруга страдает по очередной любви, накручивает себя все больше и больше и даже начинает цитировать классиков, что говорит о состоянии, близком к полной невменяемости:

- Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей.
- Легче, - машинально поправляю я, хотя на самом деле в этот момент раздумываю, пора вызывать службу спасения или пара часов в запасе еще есть.
- Да? – искренне изумляется она и тут же успокаивается. – Надо же, как хорошо.

Вот она - волшебная сила искусства.

- Знаешь, сколько будет два плюс два?
- Я думаю, что четыре.
- Неет, два плюс два будет два!
- Почему?
- Потому что одни двойки – два плюс два равно два.
- Понятно. А два плюс два плюс два плюс два плюс два тогда тоже будет два?
- Ну, Юля, - протягивает разочарованно мой семилетний собеседник, - у тебя вообще чувства юмора нет.

Коэльо всё-таки уникум.

Обычно как - читаешь, например, автора, он, допустим-то, пишет неверно. Неверно пишет, собака! Хочется дать в морду. А другого, например, автора читаешь - а он ведь верно пишет, собака! Прям вот верно пишет! Хочется кинуться на шею и, например, расцеловать, допустим-то, в обе щёки. Коэльо - единственный писатель за всю историю человечества, которому неукротимо хочется дать в морду за то, что он пишет верно! И чем вернее он пишет, тем больше хочется, причём - с ноги! Феномен, блин.

http://kalugin.livejournal.com/66113.html

Красный лак для ногтей следует продавать в аптеке, в отделе гормональных препаратов, а в инструкции по применению указывать побочные действия. Пока опытным путем выявлено следующее: хозяйством заниматься в нем не хочется совершенно – во-первых, мысли витают не там, где надо, а во-вторых, ногти жалко портить. Работа тоже не идет – мелькающий перед глазами красный лак навязчиво напоминает о несколько иных вариантах использования компьютерной техники. Слова и жесты галопируют как взбесившиеся белки, почуявшие потепление. Даже солнце выглядит слишком весенним и бесцеремонным, а заигравшийся январь россыпью прозрачных хрустящих льдинок выскальзывает из рук. Неладно что-то в нашем королевстве.

Волшебная музыка в совершенно волшебном исполнении. Хотя на них можно смотреть вообще без звука - я пробовала.

Полуночная темнота протоптала снежную дорожку под окном и включила озябшие уличные фонари. Еле слышно позвякивают разноцветные бусины, уходящий день нанизывает на тонкую шелковую нитку несказанные слова, заблудившиеся между строк. Они укладываются причудливыми петлями в волшебный клубок, и я засыпаю, тихо перебирая пальцами вечернее солнце и сосновые лапы, шуршащую янтарную кору, перекатывающиеся под ногами шишки. Мохнатые и настороженные собачьи уши, мокрый мир, опрокинувшийся в осенних лужах, первые утренние заморозки, теплую оранжевую чашку, согревающую ледяные пальцы, прелые листья, легко скользящие по поверхности темной воды, чуть терпкий запах счастья и колючий свитер, смешно щекочущий ладони.

И когда ты слышишь эти тихие шаги и дождевые капли, веселое встревоженное эхо в темных арках, перешептывание заиндевелых веток и тишину падающего снега – это просто я разговариваю с тобой. Несказанные слова, укладывающиеся в междустрочные интервалы, неторопливо разматывающийся мягкий клубок, как будто случайно оставленный на подоконнике.

Рассказывают, что в Индии существовала (а может, существует и сейчас) традиция дарить новорожденному чашечку, да не простую, а волшебную. Если пойти с ней в волшебный лес, нашептать в тонкое керамическое донышко самое заветное желание и повесить на волшебное дерево, желание обязательно сбудется. Но сделать это можно только один раз. Поэтому большинство чашечек так и остаются неиспользованными. Ведь никто не знает, когда оно случится - то, с чем нельзя будет справиться в одиночку, что отнимет последние силы и надежды. Судьба – дама с непростым характером, не стоит дергать ее по пустякам.

Эта синяя чашечка с наивными голубыми цветочками поначалу, должно быть, прячется родителями на самую верхнюю полку. Мало ли что взбредет в голову дитятке – стеклянные бусы, новое платье или чтоб соседский чумазый мальчик позвал играть в индийскую национальную игру. А дитятко, рассматривая голубые цветочки большущими глазами-маслинами, думает: "Вот немного вырасту и тогда уж…".

И только когда все полки становятся доступными, а колесо раскручивается все сильнее, начинаешь понимать разницу между «уже» и «еще пока». Каждый раз, схвативши было чашечку, притормаживаешь все ближе к дому. Потом просто выходишь на дорогу, перебираешь ногами нагретую солнцем пыль и чуть прищурившись смотришь туда – где растет дерево твоей надежды. А потом даже не выходишь. Присаживаешься на выщербленное крылечко, разглядываешь облака, плывущие куда-то диковинным стадом слонов и верблюдов, вдыхаешь запах выжженной травы, вспоминаешь чумазого мальчика и стеклянные бусы, улыбаешься усталой мечте, спрятавшейся в складках теплого ветра.

Рисовать на стене тонкую ярко-алую линию. Едва касаясь, проводить по ней пальцами, притормаживая на привычных шероховатостях, погружаясь в темноту и провожая уходящий день без сожаления и страха. Совершенствоваться в использовании глаголов несовершенного вида.

Навык "входить в положение" не так уж плох. Важно только соблюдать простейшие правила техники безопасности: не выпускать из виду табличку с надписью "Запасный выход" и всегда носить мелок в кармане. Чтобы наткнувшись однажды на знакомый крестик, сказать себе: э нет, в это положение я уже входил.

В одном прекрасном старом фильме прекрасный герой Тихонова говорил: ты не замечала, что в безличных предложениях есть какая-то безысходность?

С возрастом ситуаций, когда никто не виноват, становится все больше. Не исключено даже, что и ты становишься мудрее и конструктивнее. И парализующее чувство безысходности – это только болезнь роста. Все просто – как с безличными предложениями. Не на кого жаловаться и не с кем бороться.

Раскормить своих монстров до размеров взрослой собаки-водолаза очень просто. При любой неприятности делаем трагическое лицо и говорим с горестным вздохом: «Со мной всегда только так и случается». А дальше и делать ничего не придется – маховик больного сознания запустится сам собой, услужливая память подкинет еще с десяток похожих случаев, в общем, очень скоро обнаружится, что куда ни кинь – везде совершеннейшая засада.

Так что извлекаем на свет удостоверение стрелка-любителя - почетного члена охотничьего клуба ловцов вредоносных мыслей. Первое же «со мной всегда» надо изловить на опушке, пока оно не завело в непроходимую чащу с буреломами, болотами и мухоморами в половину человеческого роста. Сказок что ли не смотрели? С неразумными барышнями всегда только так и случается.

Пойманную мысль не стоит третировать и запирать в мрачные чуланы подсознания, с ней вполне можно сыграть в какую-нибудь веселую игру на опережение, например, подкидного дурака. Играть можно совершенно нечестно – рассовываем припрятанные козыри по карманам, рукавам и беззастенчиво подглядываем. Впрочем, там и смотреть особо нечего – все очень предсказуемо: «со мной всегда так… а еще вот так… и вот так тоже».

Так что играем в противовес. Не клеится работа – вспоминаем самые радостные рабочие истории, обидел мужчина – культивируем романтические воспоминания и необычные комплименты, поссорились с подругой – ну разве не с ней вы путешествовали автостопом и ночью в лесу потеряли не только дорогу, но и вообще нужное направление? Когда жизнь подкидывает очередную подлянку, самое время встряхнуть изрядно запылившимися воспоминаниями, как роскошным павлиньим хвостом, развесить на мокрых ветках бумажные фонари и засыпать выщербленные дорожки теплой морской галькой. Легкий утренний макияж никому не повредит, даже этому - самому совершенному из всех несовершенных миров.

Популярный ныне тезис о том, что друг познается вовсе не в беде, а в счастье, и способность к искреннему сорадованию более редка, чем к искреннему сопереживанию, конечно, отчасти верен. Впрочем, думаю, настоящее злорадство стоит за этим редко. Может быть, так отыгрываются собственные страхи? Подойти поближе к тому – пугающему, убедиться, что оно вполне переживаемо, и мир не рухнул, и это вовсе не бездна, а просто заросший густым орешником овраг. Ну поцарапаешься немного, ногу сломаешь на худой конец. Но в целом обойдется.

А иногда это просто поиск своих. Потому что ничто – ни сотрудничество, ни общие интересы, ни схожая система ценностей, ни кровное родство – не дает такого ощущения близости, как общее безумие. Люди одного безумия, как заряженные кем-то где-то непонятно зачем частицы, могут встретиться только там – в точке, где безнадежно и завораживающе искривляется мироздание.

Живое ушло очень тихо – босиком по вытертым половицам. На секунду зацепилось тающей тенью за кособокие перила и осторожно прикрыло скрипучую дверь. Испуганно метнувшийся сквозняк сиротливо примостился на краешке дивана. Не надо смотреть так печально, а?