Грозный царь, милосердный правитель,
Господам и рабам судия,
Покидая земную обитель,
Вспоминал суету бытия.
Мир реальный, ушедший и мнимый
Созерцал равнодушно старик,
Но нечаянно образ любимой
Перед ним из былого возник...
За мгновенье восторженной страсти,
За наивной любви благодать -
Всё величие славы и власти
Был готов он сейчас же отдать,
И... не слившись с минувшим в экстазе,
Навсегда уходя в забытьё,
Повелел начертать на алмазе
Драгоценное имя её.

Как листок отсечённый алоэ,

Горько помнящий, что инвалид,

Из меня выпирает былое

И болит, и болит, и болит…

И горчит, как целебный столетник,

Молчаливая память моя -

Друг-соратник, палач-собеседник,

Не давая ни сна, ни житья:

Горький-горький, колючий-колючий,

Окликает опять и опять,

Каждый миг, и заминку, и случай

Заставляя меня вспоминать.

Ещё не брызнул сок берёзовый,
И не приник к земле сугроб,
Как вновь на женщин хлынул розовый
Словесный сахарный сироп.
Хоть стриженные, хоть заросшие,
Хоть в туфельках, хоть босиком –
Сегодня все они хорошие,
Святей мечетей и икон.
Все ласковые, все ранимые,
Любую так и ждёт успех,
Одновременно – все любимые,
Но каждая – любимей всех.
Увы, исполненный восторгами,
День отсияет, как звезда,
И вместе с мартовской восьмёркою
Сироп исчезнет, как всегда.
И всё ж, когда всё это кончится,
Я подойду к тебе один,
И так обнять тебя захочется,
Без всяких видимых причин…

Наш жизненный опыт - штука парадоксальная. Иногда он дает такие результаты, что ему не хочется верить, а деваться некуда, потому что это - ПРАВДА. Вот один из примеров того, что наблюдал и наблюдаю лично сорок лет подряд: Находясь у власти, больше всего ворует тот, кто не находясь у власти, громче всех кричал на каждом углу о воровстве и несправедливости. Так в чём несправедливость была? Не в том ли, что не имелось возможности воровать самому? Не это ли и было самым обидным?

Когда судьба возьмёт тебя в кольцо,
Наперекор отчаянью глухому
Раскрой альбом, найди её лицо,
Ты знаешь где, оно в конце альбома.
Зажмурься и на раз, и два, и три
Нырни туда, в заветную страницу,
Открой глаза, не бойся, посмотри
И не поверь, что это только снится.
Ветра времён сбивают многих с ног,
Но вместе вы сильнее ровно вдвое.
Скажи ей всё, о чём сказать не смог,
И не стыдись: болит всегда живое.
И пусть судьба берёт тебя в кольцо
И гнёт упорно хваткою железной,
Твоей любви единственной лицо
Спасёт тебя и вытащит из бездны.

Не трубят в ночи трубачи,
Но горит заря от любви.
Постучи в окно, постучи!
Позови меня, позови!
На дворе берёзки одни,
Над скамьёй рядком сизари.
Обними меня, обними!
Говори со мной, говори!
Как слова твои горячи,
Словно солнце светит в груди…
Только ты в окно постучи
Да в глаза мои погляди.

Что важно для любого участника любого творческого конкурса? Естественно, это победа в конкурсе. И в чём вечная несправедливость результатов любых конкурсов? В том, что победа всегда достается только кому-то одному. Для всех остальных результат конкурса неутешителен. Кого-то отчасти утешит призовое второе-третье место, кому-то будет лестно попадание в первую пятерку или десятку участников. Но у большинства в глубине души всё равно останется осколок разочарования тем, что именно его (её) работу недооценили, не уважили, не проявили снисходительности.
Конечно, можно сколько угодно (как об стенку горох) утешать автора, но горечь останется. И обида останется. Если же пытаться объяснять слабые места его произведения, то реакция может быть даже агрессивной. И это понятно. Каким бы убогим, колченогим или нечленораздельным ни выглядело его творение для стороннего наблюдателя, но для лично для автора – оно самое дорогое, что у него есть: ведь это его ребенок! Его детище – выношенное и выстраданное! Попробуйте-ка на глазах у матери начать осуждать её дитя! Да она же вам глаза выцарапает! И будет права. Для каждого творца его личное творение – самое дорогое, что у него есть. Священнее нет ничего.
И если уж автор принимает участие в конкурсе, то в любом случае он на что-то надеется! А в большинстве случаев – именно и только на победу. Кто-то скажет: «Это - эгоизм». Да, наверное. Но если не любить своё детище, то для чего его создавать? Для чего производить на свет? Чтобы прятать от всех, как гадкого утёнка, и умереть непонятым и неуслышанным? Или чтобы постоянно выслушивать упрёки со стороны, волей-неволей, но всегда воспринимаемые, как некие оскорбления своей личности?
Конкурс «Сокровища озарения» проводится не в первый, а уже в пятый раз. Условия конкурса несколько раз видоизменялись, имея конечной целью справедливость результата, в объективности которого никто не мог бы сомневаться. Но, увы. Как у всякого конкурса, у него был один изъян: слишком много побежденных, уносящих с собой обиду (на всех, на себя, на меня, на весь мир) или неудовлетворение.
Я долго думал над этой, казалось бы, неразрешимой проблемой. И однажды вспомнил вот о каком случае, произошедшем на одних из паралимпийских игр (Паралимпийские игры (параолимпийские игры) — международные спортивные соревнования для людей с ограниченными возможностями). Во время соревнований по бегу в самом начале дистанции споткнулся и упал мальчик-инвалид. Он понял, что для него соревнования кончились, что он уже никого не догонит, и громко заплакал. И тут случилось невероятное! Остальные бегуны услышали его плачущий голос и вернулись за ним. А потом - они все взяли друг друга за руки и пошли к финишу ВМЕСТЕ! Одной шеренгой. И так, под аплодисменты трибун, дошли до конца.
В этот раз в конкурсе «Сокровища озарения» не будет побеждённых. Победителем конкурса объявляется каждый его участник. И каждому достанется ПЕРВЫЙ ПРИЗ.
Хотя бы раз в жизни каждый имеет право на победу.
Сайт конкурса победителей http://www.ahadov.ru/konkurs/2430-sokrovischa-ozareniya-2015.html

Начну с отрывка письма, которое написала мне сегодня одна читательница. «Скажите, пожалуйста, как заинтересовать читать детей? У меня племянник пошел во второй класс. Никаким уговорам не поддаётся.. Ему уже и деньги родители предлагают, но это не выход... Что же будет дальше?.. Хотя понимаю, что что-то и в нас не так. Ведь дети всегда на нас похожи. Когда он был младше, я его увлекала игрой с игрушками, теперь понимаю, что в игрушках мало толку. Сказки ему читала, а теперь он их и слушать не хочет. Все свое поведение превращает в игру и уклоняется от разговора о надобности читать…»
Действительно, проблема есть. И действительно, начинать нужно с себя. Скажу сразу: большинство взрослых не умеют читать сказки вслух. Даже авторы сказок зачастую так отвратительно читают, такими мерзко слащавыми (ну, как же – для деточек-то глупеньких и маленьких ещё читать?) ненатуральными голосами, что, будь я сам ребенком, убежал бы от такого чтения за тридевять земель, чтобы не слышать и не видеть никогда, как взрослый родной человек уродует русскую речь. Читайте нормальным голосом! Перед вами нормальные люди, пусть маленькие – но люди, а не пупсики, не мягкие игрушки и не болонки с бантиками.
Очень плохо читают поэты свои стихи. Подавляющее большинство. Отвратительно читают. Но этих не остановить. Сначала они изображают из себя чрезвычайно стеснительных, которых чуть ли не упрашивать надо прочесть что-нибудь, потом долго-долго и безумно нудно начинают пересказывать содержание того стиха, который собираются прочитать. Рассказывают, порой начиная от дня своего рождения, потом перипетий своей жизни, своих тёток, дядек и своячениц, потом ещё чего-нибудь и в итоге, когда приступают, наконец, к чтению самого стиха, их уже ненавидят все слушатели и мысленно проклинают тот миг, когда согласились выслушать этого негодяя-чтеца-поэта. А ему всё равно. Он глухарь-тетерев, токующий тысячи километров своих стихов, совершенно забыв о людях, о времени, вообще, обо всем на свете. Его не остановить ни пулей, ни самосвалом. Он будет читать вечно. Однако, я отвлекся… Извините, наболело.
Всякий раз, когда меня приглашали на встречи с детьми ( разного возраста – и в школах, и в детских садах), я мучился одним и тем же вопросом: как заинтересовать ребёнка? Как вызвать в нем интерес к литературному произведению? Как привлечь внимание маленького человечка, у которого шило в попе, которому трёх минут спокойно не сидится, а пять минут – это уже пытка невыносимая?
Помню, пригласили нас троих взрослых людей – литературоведа, поэтессу преклонных лет и меня в качестве сказочника, в школьный зал, куда загнали несчастных пятиклашек, (которым как раз в это время охота не сидеть, а в коридоре побегать), чтобы они, так сказать, соприкоснулись с «миром современной литературы».
Минут 10 литературовед рассказывала детям о чем-то умном, правильном и невероятно от них далеком, учёными литературоведческими словами-терминами закидала и меня, и даму-стихотворщицу, как гранатами. Про детей молчу: зал жил и жужжал втихаря (и не очень втихаря тоже) собственной жизнью. Дети просто ничего не слышали: они этого физиологически не могли услышать. Им, как говорится, было фиолетово о чём там, на сцене, шкворчат какие-то странные пришлые люди. 
Затем представили поэтессу. Она начала. Ну, примерно так же, как все поэтессы начинают. Впрочем, я, кажется, про чтение стихов уже высказывался. Так что пропустим. Хотя мадам в длинных театральных перчатках и с пером в прическе, претендующим на страусовое, выглядела довольно занятно – для взрослого. В общем, поэзия отняла ещё 25 минут жизни у детей. 
Настала моя очередь. Ну, как, как привлечь внимание ребёнка, который уже столько времени отсидел в зале, отвертел головой и надрыгался ногами? А до избавительного школьного звонка осталось всего несколько минуточек! Я не помню дословно, но сказал я им примерно следующее: « Здравствуйте, дети! Вы думаете, что я вам сейчас сказки буду читать? Нет, я не буду вам читать ничего. И вы мне тоже ничего читать не будете. Договорились?» ( Всебщее ликующее: «Да-ааа! Урра!») «Вы мне всё покажете сами! Все мои сказки. Хватит сидеть! Ну-ка, марш на сцену!»
Представьте себе, что тут началось! Ликующей толпой юные зрители рванулись на сцену и в считанные секунды заполонили её. Действовать надо было быстро, весело и решительно. Я немедля принялся расставлять их по сцене особым образом: так, чтобы как можно большему числу детишек досталась хотя бы малюсенькая, но собственная роль. И мы начали играть сказку: изображать её. Это оказалось настолько интересным для них, что школьного звонка… никто не расслышал. Они шумели, смеялись, толкались, счастливые. Но каждый сыграл до конца свою даже самую крохотную роль. Никто никуда не сбежал, не покинул своего «поста». Наоборот. Когда сказки кончились ( а пришлось сыграть почти всё, что принес читать) юный народец не хотел расходиться, даже самые вертлявые. Те, пожалуй, не уходили дольше всего. 
Мы расстались друзьями. Напоследок сфотографировались. Не верите? На всё это - есть фото. Могу предоставить. Так всё и было.
Когда-то великий поэт Райнер Мария Рильке написал стихи, впоследствии переведённые на русский Борисом Пастернаком. Там есть строчки, которые, как мне кажется, объясняют суть многих явлений: 

«…Когда б мы поддались напору 
стихии, ищущей простора, 
мы выросли бы во сто раз». 

Не надо запрещать детям то, что для них так естественно. Не надо навязывать детям то, что так неестественно для них. Поддайтесь «стихии, ищущей простора», и вы вырастете – во сколько раз – не скажу, но вырастете. И дети вырастут с любовью к книгам, к сказкам и волшебству литературы.

 

У голого на людной улице нет шансов остаться незамеченным. Хотите обратить на себя внимание? Будьте самими собой в чистом виде, не носите масок, не подражайте никому и ничему, не повторяйте ни за кем, просто будьте самими собой, и вас непременно заметят…

Если, конечно, за всеми масками, личинами, подражаниями – в «сухом остатке» в вас действительно есть хоть что-то своё, а не пустота. Увы, встречаются и такие люди: убери с них всё внешнее, наносное, подражательное, и  от них, как от личностей, вообще,  ничего не останется. Труднее всего быть собой тому, в ком нет ничего своего.

1837 год. Трагическая гибель Пушкина. Корнет лейб-гвардии гусарского полка Михаил Юрьевич Лермонтов пишет стихотворение «На смерть поэта» и отправляется в ссылку – на Кавказ. В мае того же года его стихотворение «Бородино», успевшее получить одобрение главного редактора Александра Сергеевича Пушкина, публикуется в журнале «Современник». Тем временем, Лермонтов, поэтическая слава которого становится всенародной, изъездив Северный Кавказ от Кизляра до Тамани, пересекает Главный Кавказский хребет и оказывается в Грузии. В Тифлисе он, по долгу службы, обращается в канцелярию главного управляющего гражданской частью и пограничными делами Грузии, Армянской области, Астраханской губернии и Кавказской области Григория Владимировича Розена. Ему сообщают, что Нижегородский драгунский полк, в который он направлен, отбыл в Азербайджан, в город Кубу. И ему следует отправиться туда. Там же, в канцелярии, Лермонтов знакомится с помощником переводчика восточных языков, молодым азербайджанцем по имени Али. Так он сам представился Михаилу Юрьевичу, чтобы русскому было проще к нему обращаться. Полное имя переводчика было Мирза Фет Али-бек Гаджи Алескер оглы Ахундов( Ахундзаде) – будущий великий азербайджанский писатель-просветитель, поэт, философ-материалист и общественный деятель, основоположник азербайджанской драматургии и литературной критики. Мирза Фет Али - так сам Ахундов писал свое имя по-русски. У поэтов было много общего: во-первых, они были почти ровесниками, Али родился в 1812, а Михаил в 1814, во-вторых, Ахундов только что написал своё первое значительное произведение —элегическую поэму «На смерть Пушкина», в-третьих, Лермонтову предстояло ехать в Азербайджан, а лучшего переводчика с азербайджанского, чем Мирза Фатали Ахундов, разносторонне образованного, блестяще владевшего кроме того арабским, персидским, турецким и русским языками, трудно было бы себе представить! Уроки азербайджанского языка, в разное время брали у Ахундова Александр Бестужев и поэт Яков Полонский. Брал их и Лермонтов… Непосредственным начальником Лермонтова в полку был подполковник Григорий Иванович Нечволодов. По преданиям, бывавший в доме Нечволодовых Лермонтов танцевал с с его приемной дочерью Екатериной Григорьевной мазурку.
Из Тифлиса Лермонтов едет в Шеки, название которой путает в письме к Раевскому с Шушой (поскольку я сам однажды в ранней молодости сделал точно такую же письменную ошибку, то знаю, что это вполне возможно. Э.А.). Едет он через Шеки неслучайно, а потому, что подружился с Али, который не мог не посоветовать ему заглянуть в Шеки, на свою родину. Вполне возможно, Михаил Юрьевич побывал и в его родном доме в Шеки. Затем Лермонтов добирается до Шемахи, где встречается с нижегородскими драгунами, которые дальше не едут, потому что военные действия в Кубе уже закончились, и в их присутствии там нет необходимости. В Шемахе поэт слышит от народного певца - ашыга сказание «Ашыг Гериб», драгуны - однополчане в общих чертах пересказывают ему его содержание. Лермонтов запоминает и после путешествия, уже в Тифлисе, просит Али-бека помочь ему записать эту сказку. Друг ему помогает. Кроме того в Шемахе Лермонтова настолько восхищает танец шемахинских девушек, что он в дальнейшем упоминает об этом в своих стихах. То, что Шемаха произвела на Лермонтова сильное впечатление, отмечено А. В. Поповым, который считал, что «пляски шемахинских танцовщиц поразили Лермонтова», и в подтверждение своей мысли приводил строфу из «Демона», отражающую шемахинские впечатления поэта: 
В ладони мерно ударяя, 
Они поют – и бубен свой 
Берет невеста молодая. 
И вот она, одной рукой
Кружа его над головой, 
То остановится, глядит – 
И влажный взор ее блестит 
Из-под завистливой ресницы; 
То черной бровью поведет, 
То вдруг наклонится немножко, 
И по ковру скользит, плывет 
Ее божественная ножка… 
Несмотря на то, что полк дальше не едет, сам Лермонтов направляется в Кубу. Куба – это не только город Куба, но и районный центр одной из областей Азербайджана – Гусарского района (также называемого просто Гусары), где в 1834 г. была штаб-квартира Апшеронского пехотного полка. В очерке «Путь до города Кубы» А. А. Бестужев-Марлинский по этому поводу отмечает, что указанный полк был расположен «...в так называемой Новой Кубе, в двенадцати верстах от Старой, ближе к морю, на берегу реки Гусары: «Месторасположение – прелесть, плодовые леса шумят кругом». В Кубе жить негде, только что прошла война. Поэтому поэт селится в Гусарах, неподалеку. Там он живёт в доме военного врача добрейшего подполковника Александра Александровича Маршева. Вскоре поэт влюбляется в Зухру – дочь подполковничьего соседа Курбана и пишет стихотворение «Кинжал». В Гусарах Лермонтов любуется красотой заснеженного Шах-дага ( высота 4243 м) , окрестными пёстрыми осенними лесами (на дворе - октябрь 1837 года), горной рекой Гусар-чай и, возможно, Каспийским морем, до которого, впрочем, 40 километров. Кстати, в это бархатное время года в Гусарах изобилие яблок и груш. Итак, Лермонтов в октябре 1837 года посетил Шеки, Шемаху, Кубу и Гусары...
Во время своего месячного пребывания в Азербайджане поэт проявил огромный интерес к азербайджанскому языку и фольклору. В Тифлисе Лермонтов с помощью Али-бека приступил к его изучению, о чем сообщал Раевскому так: «...начал учиться по-татарски (по-азербайджански – Э. А.), язык, который здесь и вообще в Азии необходим, как французский в Европе, – да жаль, теперь не доучусь, а впоследствии могло бы пригодиться. Я уже составлял планы ехать в Мекку, в Персию…»
Данная запись подтверждает, что Лермонтов, понимая значение азербайджанского языка как основного средства общения в Азии, не только встречался с жившими в Тифлисе азербайджанцами и брал уроки, но и с целью близкого ознакомления с восточной культурой и исламом намеревался совершить паломничество (хадж) в Мекку, которому не суждено было осуществиться.
Помимо Мирзы Фатали Ахундова вполне вероятно, что в Тифлисе Лермонтов мог также встречаться и с азербайджанским историком и поэтом Аббас-кули Бакихановым, который осенью 1837 г. был вызван в местопребывание кавказского наместника для объяснения по поводу событий в Кубе. В октябре-ноябре 1837 г. он находился в Тифлисе. Объяснение А. Бакиханова, поданное полковнику И. И. Васильчикову, подписано: «Полковник Аббас-Кули. 19 октября 1837 г., г. Тифлис» 
В лермонтоведении также допускается мысль о встрече Лермонтова с азербайджанским просветителем и писателем Исмаилбеком Куткашенским, который осенью 1837 г. продолжал службу в русской армии, играл важную роль в интеллектуальном кружке кавказских офицеров, владел персидским, русским, французским, польским языками и имел широкий круг знакомых среди русских офицеров. В любом случае, Лермонтов имел возможность близко соприкасаться с образом жизни «закавказских татар» (азербайджанцев – Э. А.), их обычаями и традициями и во время пребывания в Грузии, в частности в Тифлисе, где тогда жило и сейчас живёт немало азербайджанцев.
Азербайджанская тема в творчестве М. Ю. Лермонтова ввела в русскую литературу новые образы и идеи, внесла в нее новую живительную струю, обогатила лексику и язык произведений поэта многочисленными лексическими пластами азербайджанского происхождения. Полагаю, что специальное лингвистическое изучение восточной, в том числе азербайджанской, лексики, ее количества в произведениях поэта может привести к интересным заключениям о степени владения Лермонтовым азербайджанским языком. 
В сказке «Ашик-Кериб», романе «Герой нашего времени», в поэмах и стихотворениях Лермонтова немало азербайджанских слов и выражений, или активно употребляющихся в азербайджанском языке как «свои»: сааз (саз), оглан, ашик, бек («Ашик-Кериб»), чурек (письмо к С. А. Раевскому), зурна, папах, чуха («Демон»), чинара («Свидание», «На бурке…»), ахалук (архалыг) («Кавказец»), якши, яман, йок, чек якши, карагез («Герой нашего времени»), каравансарай («Ашик-Кериб», «Я в Тифлисе»), паша («Прощай, немытая Россия»), кунак («Валерик», «Герой нашего времени»), чалма, намаз («Валерик», «Спеша на север издалека»), ага, аллах, валлах («Ашик-Кериб», «Герой нашего времени», «Спеша на север издалека»), чадра («Демон», «Свидание»), туптус, тюптюс (дюпдюс) («Линейной рукой поправляя»), джанечка – т.е. душенька («Герой нашего времени»); ана – мать, чапра – занавес, инди керурсез – скоро узнаете («Ашик-Кериб»), байран (вместо байрам – праздник), чихирь (чахыр – вино, в «Измаил-бее») Все эти слова встречаются в произведениях поэта, написанных во время первой ссылки на Кавказ, когда он имел возможность непосредственно вступать в общение с азербайджанцами и знакомиться с их родиной. Лермонтов старался сохранять азербайджанские слова, поясняя в скобках их фактическое значение: ага (господин), ана (мать), оглан (юноша), рашид (храбрый), сааз (балалайка), гёрурсез (видите), мисирское (то есть египетское) вино, — а в наименовании грузинского городаТифлиса воспроизвел его чисто азербайджанское произношение: Тифлиз.
По мнению тюрколога М.С. Михайлова и исследователя И.Андроникова, все восточные слова, встречающиеся в сказке "Ашик-Кериб", можно отнести к азербайджанскому языку, а форма слова "герурсез" (точнее "герюрсюз"), наблюдается только в диалектах Азербайджана. В сказке сохранен национальный колорит, она показывает огромную заинтересованность русского поэта в азербайджанском фольклоре.
Заслуживает внимания вопрос и о влиянии Востока на философское мировоззрение поэта. Об интересе к «восточному», «мусульманскому» образу мышления, к восточной философии и религии Лермонтов говорит неоднократно. Вот, к примеру, строки из стихотворения «Валерик»: 
...Я жизнь постиг; 
Судьбе как турок иль татарин 
За все я равно благодарен 
У бога счастья не прошу 
И молча зло переношу. 
Быть может, небеса Востока 
Меня с ученьем их пророка 
Невольно сблизили... 
Слова «не поднимая глаз» – это азбука искренне верующего. Быть может, и Лермонтова «невольно сблизили» с Исламом его «небеса Востока» азербайджанского путешествия… Учитывая то, что сразу после поездки поэт писал своему другу о намерениях посетить Мекку, совершить хадж, можно говорить о том, что речь идет не о простом увлечении восточным колоритом. Владимир Соловьёв, автор книги «Магомет: Его жизнь и религиозное учение», поражённый любовью Пушкина к Пророку Мухаммаду , сказал: «Не каждому дано слышать Священный Коран, как Пушкину, Лермонтову, Тютчеву...». Восточная песня «Измаил-Бей» - одна из самых ранних у Лермонтова. Она создана в 1832 г., когда имамом Чечни и Дагестана стал Шамиль, воевавший с русскими. Измаил принял новую веру, но, не считаясь с нравами русских, ушёл назад. С радостью его встречает брат и вождь Росламбек:
«Велик Аллах и Магомет» –
… Сама могила
Покорна им! В стране чужой
Мой брат храним был их рукой: –
Вы узнаёте ль Измаила?
Между врагами он возрос,
Но не признал он их святыни …
Своё отношение к войне на Кавказе и к противникам, с которыми ему предстояло , быть может, встретиться в бою, поэт, когда его вновь направили в ссылку на Кавказ, выразил в письме 17 июня 1840 года из Ставрополя А.А. Лопухину: «Завтра я еду в действующий отряд, на левый фланг, в Чечню брать пророка Шамиля, которого, надеюсь, не возьму…»
Ответственный секретарь Российского Лермонтовского комитета Алексей Захаров говорит о Лермонтове так: «Лермонтов был свой на Кавказе и воспринимался своим человеком. Почему? Потому что, во-первых, он вырос на Кавказе, он достаточно долго там прожил в станице Червленная со своей бабушкой. Система кавказских отношений была ему не чуждой. То есть на Кавказ воевать он приехал не в чужое место, а прекрасно зная, что там происходит.
Именно поэтому ему доверили именно деятельность таких разведывательных отрядов, или отрядов быстрого реагирования. В эти отряды собирались добровольцы, которые назывались следопытами, самые отчаянные, оторванные люди, как говорят, разных национальностей причем.
Обычные воинские подразделения были в этом смысле мононациональными, а здесь, в эти отряды подбирали всех по желанию, тех, кому охота свою удаль показать. Поэтому среди них было много казаков, много представителей различных национальностей, были среди них и кавказцы. И Лермонтов командовал одним из таких отрядов. ( Это действительно так, в письме Лермонтова А. А. Лопухину (16—26 октября 1840 г. Крепость Грозная) поэт сообщает, что в его отряде есть татары (азербайджанцы) Э.А.). Естественно, в этом отряде находились и местные. Они его признавали своим, и раз они его признавали как командира (а там был именно вопрос его признания как командира, это назначение такое, если отряд его не принимал, то он не мог бы командовать), значит, он передавался в вербальном контакте с остальными людьми, что этот - свой человек. И эта информация о нем как о своем воспринималась именно так: о своем человеке, который воевал, да, против, но он был из своих. 
Если солдат попадал в плен к горцам, с ним можно было сделать все что угодно, потому что он был чужой. Его можно было продать в рабство, убить, поменять - все что угодно с ним сделать и не отвечать за него абсолютно, потому что он чужой.
И тот же самый человек, если он казак был, тоже русский, тоже представитель противника, если он попадал в плен, его можно было только поменять. Его нельзя было убить, нельзя было продать, потому что он был свой. А свои были - это люди, которые жили по тому укладу, по тем традиционным жизненным установкам, по тем обычаям (как на Кавказе говорили - по «адатам»), которые определяли систему жизни. Лермонтов принадлежал как раз к этой породе людей, воюющих на стороне противника, но своих. 
Еще был один аспект, что он был отмечен Богом, Всевышним. Он ашуг. Про него как говорили: «Вот офицер в красном бешмете, и его нельзя убивать». Красный бемшет - это рубаха такая, шелковая или хлопчатобумажная со стойкой, которая под чоху или под черкеску надевалась. На самом деле у нее много названий, у этой одежды... Ашуг - это поэт, но не простой поэт, а именно отмеченный. В бою он вел себя соответствующим образом. То есть воевал по всем правилам, по каким воевали на Кавказе, кавказцы».
…После возвращения с Кавказа в Петербург Лермонтов с истинно восточным красноречием пишет Павлу Ивановичу Петрову : «… я благославил во-первых всемогущего Аллаха, разостлал ковер отдохновения, закурил чубук удовольствия и взял в руки перо благодарности и приятных воспоминаний». И - завершает послание полушутливыми но одновременно и полусерьёзными словами: «…и великий пророк да направит стопы почтальона». А приятными воспоминаниями были воспоминания об осеннем путешествии по Азербайджану и о пребывании в Грузии в кругу своих новых кавказских друзей.
На известном автопортрете Лермонтов изобразил себя в полевой форме нижегородского драгуна: с наброшенной еще на плечи черной буркой в широкой, просторной куртке с нашитыми по обе стороны груди газырями и красным воротником с тёмно-зелёной опушкой, в казачьих шароварах с лампасами, с шашкой через одно плечо, с лядункой через другое (специальная сумка для боевых припасов), с ружьём в чехле за спиной. Именно в этой форме на боевом коне он путешествовал по горным дорогам Азербайджана осенью памятного 1837 года. Вот как сам поэт описывает свои ощущения от одного взгляда на открывающиеся с горных вершин просторы Закавказья в письме Святославу Раевскому: «…право я не берусь объяснить или описать этого удивительного чувства: для меня горный воздух — бальзам; хандра к чорту, сердце бьется, грудь высоко дышит — ничего не надо в эту минуту; так сидел бы да смотрел целую жизнь». 

Ссылки на литературу:
Юрий Беличенко. Лермонтов. http://www.pereplet.ru:18000/podiem/n12-01/Lerm1.shtml 
Г. В. Адыгезалов. Азербайджанские страницы творчества М. Ю. Лермонтова
Садыхов, М. З. М. Ю. Лермонтов и М. Ф. Ахундов / М. З. Садыхов // Литературный Азербайджан. – 1984. – № 7. – С. 108–114. 
Бестужев-Марлинский, А. А. Сочинения : в 2 т. / А. А. Бестужев-Марлинский. – М. : ГИХЛ, 1958. – Т. 2. – С. 179–201. 
Андроников, И. Л. Лермонтов. Исследования и находки / И. Л. Андроников. – М. : ГИХЛ, 1969. – 607 с. 
Popov A. V. Literaturnyy Azerbaydzhan [Literary Azerbaijan]. 1939, no. 1, pp. 69–72. 
Вугар Иманов http://www.trend.az/life/socium/2322618.html
http://rus.rus4all.ru/interview/20130930/724463976.html 
http://flnka.ru/digest-analytics/3313-lermontov-na-lezginskoy-linii.html 
Леонид Гроссман. Лермонтов и культуры Востока. http://feb-web.ru/feb/litnas/texts/l43/l43-673-.htm 
http://islamdag.ru/vse-ob-islame/7676
https://ru.wikipedia.org/wiki/Ашик-Гариб 

Письма М.Ю. Лермонтова:
Святославу Раевскому. Тифлис, вторая половина ноября- начало декабря 1837 г
Петрову П. И.,Петербург, 1 февраля 1838 г.
Лопухину А.А., Ставрополь, 17 июня 1840 г. 
Лопухину А. А., Крепость Грозная, 16—26 октября 1840 г. 

 

Самое первое ощущение от Севера – очень низкое небо. Если в ясный солнечный день отвернуться от солнца и посмотреть в противоположную часть безоблачного неба: первое впечатление – темно, как перед дождём, словно в той стороне не чистейшая лазурь, а  густая влажная мгла, словно и нет нигде в мире никакого солнца. Хотя оно тут же, позади вас, и вовсю сияет вам в спину.

Север дарит ощущение чрезвычайной близости космоса, близости к чему-то невероятно громадному, не имеющему ни начала, ни конца.  И в то же время – здесь всё рядом. Любое чудо – обыкновенная повседневная реальность. И первое обыкновенное чудо – солнце. Оно здесь любое. Любой формы: я видел квадратное солнце, ромбовидное, ушастое, столбовидное, крестовое, овальное, каплевидное… Какой чудак придумал, что солнце – шар? Солнце – такое, каким оно может выглядеть.

На Севере быстро привыкаешь не удивляться. Кто считает, что может ночью  спокойно выспаться, если все окна его комнаты смотрят на север? Зря он так считает. Летом на Севере по ночам солнце шпарит по окнам вовсю именно с северной стороны! Прямо в лицо тому умнику с Большой Земли, безнадёжно пытавшемуся заснуть. А самый чёрный «африканский» загар лица ( и куриную слепоту) на Севере можно получить не летом, а весной – с марта по май. Пока всюду лежит снег, бесконечно отражающий и умножающий бушующую солнечную энергию света.

На Севере облака низкие-низкие. И земля нередко сливается с ними в облачном тумане. Они тоже могут быть любыми. Например, как волосы человека, вставшие дыбом – вертикально… Грибы на Севере просто роскошны: таких сумасшедше-громадных грибов и в таких несуразно больших количествах на квадратный метр – в любую сторону движения грибника я прежде нигде не видел. Их не то, что искать не нужно: от них деваться некуда! Причем, речь не о скромных сыроежках, а о подберёзовиках да крепкногих подосиновиках... Впрочем, не только грибники, но и рыболовы рискуют Здесь лишиться рассудка. Не знаю, где ещё можно наблюдать за тем, как рыба, причем крупная, набрасывается и вешается на голый (безо всякой  наживки!!!) крючок. А здесь был тому свидетелем. И не раз.

А как звенит северный воздух слышали? В абсолютной безветренной тишине, в люто-морозную погоду. Он шуршит, слово пересыпается песок времени или падают мелкие невидимые звёзды…

Удивителен Крайний Север. Нигде нет такого…

Если тебе в голову пришли добрые мысли, то будь с ними гостеприимен. А если - не добрые, то передай им, что тебя нет дома.

 

От первых шагов до проседи –

Не с теми, не там, не то…

За что мне всё это, Господи?

Скажи, если есть за что?

Катилась судьбы горошина,

Слабела надежды нить…

Всю жизнь - ничего хорошего:

Да, как это может быть?

Ведь было же что-то нежное:

И сны, и слова любви?..

Но сердце кричит рассерженно,

Обиженное людьми,

Поверженное усталостью,

Пронзённое суетой...

И плачут дожди от жалости,

А в скалах шумит прибой,

Влюблённый в тебя, как пьяница,

Пытающийся летать,

Всё сгинет, а он останется

И будет шуметь опять,

О том, как над ним до просини

Поёт о тебе заря:

Не все тебя в мире бросили,

И жизнь прожита не зря!..

Слова застывают в воздухе

Под снежную круговерть:

За что мне всё это, Господи?

За что это всё? - ответь…

 

                    "Я доволен своей судьбой. Я был со своим народом и переживал то, что переживал мой народ". Так сказал через много лет бывший рядовой Великой Отечественной войны, простой русский солдат, взявший Берлин,   Лев Николаевич Гумилёв. Человек, полжизни проведший в тюрьме и ссылке по большому счету лишь за то, что был сыном своего отца, расстрелянного поэта   – Николая Степановича Гумилева, вся вина которого заключалась в том, что он,  дорожа честью русского офицера и дворянина, отказался стать доносчиком.   

«Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово…»

Так писала Анна Ахматова, мать Льва Николаевича, сотни часов проведшая перед тюремными стенами, пытаясь узнать о судьбе сына.  Для них обоих спасти русский мир, сохранить русское слово – было задачей несравнимо более важной, чем все личные горести. И не только для них. Сярати ( Антон Петрович) Пырерка - первый в истории ненецкого народа  ученый-филолог,   создатель письменности ненецкого языка и первых переводов на него произведений Пушкина,   ушел добровольцем на фронт и погиб   на защите блокадного Ленинграда, на защите русского языка. И не только он. Многие. Нет им числа.

Крохотный народ, проживающий в Сибири, тофалары, отправил на войну всего 54 добровольца, 54 охотника и кормильца семьи. Вроде бы совсем немного. В сравнении с другими народами. Но для тофалар это был поступок беспримерного мужества. Они знали, что если охотники не вернутся живыми, у народа нет шансов продолжить свое существование, некому продолжать род…Две трети охотников не вернулись…  

Когда фашисты, пытая партизана, схваченного в лесах под Ленинградом, методично повторяли ему «кто ты?», он, сплевывая кровь и глядя на них азиатскими татарскими глазами, продолжал отвечать:  «Я – русский». Я понимаю его. Я понимаю – почему…  Я горжусь тобой, дядя, родной мой, вечная тебе память...

 

Вспомним тех, кто в небе внемлет всем речам между людьми,

Защитивших эту землю и полёгших в ней костьми:
Бородатых и безусых,  ворчунов и остряков,
Украинцев, белорусов, осетин и остяков,
Телеутов, кабардинцев, эрзя, вепсов, чувашей,
И тувинцев, и даргинцев, латышей и талышей,
И киргизов, и таджиков, и узбеков, и татар,
И калмыков, и кумыков, и башкир, и тофалар,
Якутов, азербайджанцев, ненцев, энцев и армян,
Нивхов и табасаранцев, и евреев, и цыган,
Удэгейцев, хантов, коми, и казахов, и грузин,
И других, которых помнит поимённо Бог один… 
В дни победного парада там, пред Ним - в одном строю
Все, кого враги когда-то  звали РУССКИМИ в бою.

 

Юридически участником дуэли с Пушкиным являлся  посол Голландии в Российской империи барон Геккерен.  Вызов на дуэль  был составлен от его имени, оформлен им и предъявлен официально - через секретаря французского посольства виконта д’Аршиака, представлявшего французские интересы. Таким образом, фактически Пушкина официально вызвало на поединок королевство Нидерланды - в лице своего посла!

Кто-то может спросить: неужели сам Пушкин действительно не вызывал Дантеса на дуэль? Отвечу: вызывал, но гораздо раньше – в ноябре 1836 года, впрочем, спустя несколько дней он же и отозвал свой вызов, о чем уведомил всех, кто был в курсе событий. И более от Пушкина никому дуэльных вызовов не исходило.

Сам факт вызова на дуэль русского подданного  официальным представителем иностранного государства имеет право трактоваться минимум как недружественные действия против другого государства, имеющие отчетливые признаки агрессии! Официальный представитель иностранного государства не имеет права распоряжаться жизнью подданного другой страны, устраивать над ним расправу или угрожать ему смертью. А ведь вызов на дуэль – это и есть угроза смертью. 

Против каких враждебных России сил вышел к барьеру русский поэт? Какова предыстория трагической ситуации и каковы истинные мотивы трагедии? Почему голландский посланник действовал через французского , а не голландского секретаря? Заметим, что титул барона Геккерн получил не в Нидерландах, а во Франции – от Наполеона Бонапарта, за верную службу оккупантам своей страны. Предыстория такова.

В декабре 1794 г.   французские войска во главе с Шарлем Пишегрю   вторглись на территорию  Голландии.  Оккупационная армия  заняла Западную Фландрию и в январе 1795 года вступила в Амстердам, где при помощи кавалерийской атаки по льду захватила голландский флот, вмёрзший в него в заливе. Независимости Нидерландов был положен конец провозглашением «дочерней» для Франции так называемой «Батавской республики». Впрочем, уже в 1806 году Наполеон росчерком пера превратил «республику» в королевство, назначив туда королём своего брата Луи. А в 1810 году он же включил  это «королевство» напрямую в состав  Французской империи, окончательно уничтожив видимость существования Нидерландов.  Впрочем, Голландия, как государство, всё это время и так фактически не существовала.

В мае 1799 года английское правительство предложило императору Павлу I принять участие в освобождении голландцев от французской оккупации.    Император Павел, суворовские войска которого в это время уже сражались  против французов в Северной Италии, охотно согласился на предложение Англии. Кстати, именно в это время в России родился Александр Сергеевич Пушкин - будущий визави  голландского посланника с тёмным наполеоновским прошлым.

20 августа того же года голландский флот без боя сдался англичанам.   8 сентября   русские войска  овладели Бергеном, однако, встреченные контратакой превосходящих сил и своевременно не поддержанные британцами, были выбиты оттуда со значительными потерями.  21 сентября в результате сражения  войска французского генерала Брюна отступили  к Бевервейку.   Здесь, 25 сентября, он был снова атакован союзниками.  И снова вся тяжесть боя  легла на русские войска, которые понеся колоссальные потери,  заняли в итоге лишь  нескольких селений.  Из-за несогласованности действий союзников, а также трусости и откровенного предательства англичан десантная операция в итоге закончилась неудачей.  В ноябре остатки русской армии покинули голландские берега. Вероятно, Пушкину были известны подробности той истории, поскольку, находясь в Одессе, он встречался с  Алексеем Самуиловичем Грейгом, руководившим с 1816 по 1830 годы Черноморским флотом. Участник Отечественной войны Алексей Самуилович в 1799 году командовал 64-пушечным кораблём «Ретвизан», крейсировал с союзной эскадрой в Северном море у острова Тексель, участвовал в высадке русского десанта в Голландии и во взятии крепости Гельдерн.

Через 15 лет в ноябре 1813 года русские войска под командованием молодого генерал-майора Александра Христофоровича Бенкендорфа, того самого, с которым Пушкин столько общался в последствии,   освободили голландцев от французской оккупации и вернули независимость Нидерландам...  В истории наполеоновских войн армейская операция под командованием Бенкендорфа стала блестящим примером сочетания средств войны и тайной дипломатии ради достижения больших успехов малой кровью.

               Вполне естественно, что Вильгельм I, получивший в результате этих событий из русских рук корону Нидерландов (включавших, кроме нынешней Голландии ещё и  Бельгию с Люксембургом), ориентировался на освободителей своей страны. Наследник престола, будущий король Вильгельм II женился на сестре русских императоров Александра и Николая -  Анне Павловне. Кстати, оду на их свадьбу тогда написал ещё молодой, но уже приобретающий популярность лицеист Александр Пушкин:

 

”Принцу Оранскому”

Довольно битвы мчался гром,

Тупился меч окровавленный,

И смерть погибельным крылом

Шумела грозно над вселенной!

Свершилось... взорами царей

Европы твердый мир основан;

Оковы свергнувший злодей

Могущей бранью снова скован.

9Узрел он в пламени Москву —

И был низвержен ужас мира,

Покрыло падшего главу

Благословенного порфира.

И мглой повлекся окружен;

Притек, и с буйной вдруг изменой

Уж воздвигал свой шаткой трон...

И пал отторжен от вселенной.

Утихло всё. — Не мчится гром,

Не блещет меч окровавленный,

И брань погибельным крылом

Не мчится грозно над вселенной.

Хвала, о, юноша герой!

С героем дивным Альбиона

Он верных вел в последний бой

И мстил за лилии Бурбона.

Пред ним мятежных гром гремел,

Текли во след щиты кровавы;

Грозой он в бранной мгле летел

И разливал блистанье славы.

Его текла младая кровь,

На нем сияет язва чести:

Венчай, венчай его, любовь!

Достойный был он воин мести.

 

В благодарность за написание этой торжественной оды своему будущему супругу  Анна Павловна вручила юному Пушкину золотые часы... Все эти и многие другие детали говорят в пользу того, что история и дела нидерландского королевства, как и реальная деятельность его посланника в России барона Геккерена, безусловно, были хорошо известны Александру Сергеевичу. Отзывая свой вызов Дантесу в ноябре 1836 года, Пушкин предупреждал посла о том, что «…не давать хода этому грязному делу и не обесчестить вас в глазах дворов нашего и вашего, к чему я имел и возможность и намерение», он согласен только на конкретных  условиях. Но именно эти условия и были Геккеренами явно нарушены в январе 1837-го: не иметь контактов с его семьей и не компрометировать его жену.

 Геккерен смертельно боялся именно разоблачения, потому что это стало бы концом всем его планам. Вероятнее всего у Пушкина имелись веские доказательства того, что посол Нидерландов в России не только занимается деятельностью, противоречащей интересам России, но и противоречащей интересам Нидерландов! Шпион, действующий не только против страны, в которой находится, но и против страны, которую представляет – плохая реклама для дальнейшей карьеры где-либо.

А то, что Пушкин разоблачать умеет быстро и эффективно, Геккерен убедился давно: на примере краха всей польской агентурной сети в Европе, о котором я уже сообщал в прежних работах. Самым же ужасным для барона было именно то, что Пушкин в своём письме никого на дуэль не вызывает! Это могло означать лишь одно: решение о разоблачении врага принято. И счет идёт на часы! Как остановить неминуемый позор? Голландский посланник моментально делает вызов камергеру Его Величества. Иного выхода у него нет.

Пытаясь замести следы своего участия в убийстве, барон Геккерн-старший 11 февраля 1837 года  писал барону Верстолку: «Жоржу (Дантесу) не в чем себя упрекнуть; его противником был безумец, вызвавший его без всякого разумного повода; ему просто жизнь надоела, и он решился на самоубийство, избрав руку Жоржа орудием для своего переселения в другой мир». Насколько лжив и подл был голландский посланник ясно даже из одного лишь этого отрывка. Ему ли было не знать, что вызов на дуэль исходил именно от него, а не от Пушкина или Дантеса!!! Ему ли было не знать, что именно он направил на дуэль Жоржа вместо себя, зная о том, что Жорж – прекрасно обученный профессиональный стрелок и поэтому вряд ли промахнется…

В реальной ситуации вокруг дуэли, судя по его действиям, лучше всего тогда разобрался император Николай  I . Пушкину посмертно были оказаны почести, полагавшиеся не дуэлянту, а национальному герою. Вдове Пушкина сроком до её повторного замужества была учреждена пенсия в размере 10000 рублей. За счет казны была погашена ссуда А. Пушкина в размере 45000 рублей. Для того, чтобы напечатать сочинения поэта, его вдове было выдано единовременное пособие в размере 50000 рублей,  с условием направления прибыли от продажи на учреждение капитала покойного.  Два сына А. Пушкина были зачислены в самое привилегированное училище России – Пажеский корпус. И каждому из них была начислена пенсия в размере 1200 рублей в год. Все долги Пушкина были погашены государственной казной. Дантес был выдворен из страны. Геккерен потерял  место посланника в России.

Прощание с героем по распоряжению императора  происходило в Конюшенной церкви. На тот момент это была придворная церковь императорской семьи, и в ней нельзя было просто так заказать отпевание любому человеку. Вот что пишет Жуковский: "О Конюшенной же церкви     ( об отпевании Э.А.) нельзя было и подумать, она придворная. На отпевание в ней надлежало получить особенное позволение".   Прощаться с Пушкиным помимо родственников, друзей поэта и петербургской интеллигенции, помимо министров и генералов России, пришли главы почти всего дипломатического корпуса Санкт-Петербурга за исключением двух заболевших, прусского посланника и барона Геккерена, зачинщика дуэли, которого, естественно,  не приглашали.

Удивительно, но история Конюшенной церкви имеет некие духовные пересечения с историей жизни Пушкина. После дуэли ещё живого Пушкина привезли в дом Волконских на Мойке и послали за священником из ближайшей церкви. Им оказался придворный протоирей Петр Дмитриевич Песоцкий, настоятель именно Конюшенной церкви, который прошел с русской армией войну 1812 года, был награжден бронзовым крестом на Владимирской ленте, орденом св. Анны 2-й степени, возведен с потомством в дворянское достоинство. Как свидетельствуют очевидцы (княгиня Е.Н. Мещерская, князь П.А. Вяземский), отец Петр после исповеди Пушкина вышел от умирающего поэта со слезами на глазах и  сказал: "Я хотел бы умереть так, как умирает этот человек!" 

Именно в Конюшенной церкви долгое время находились привезенные некогда из Константинополя святыни:  Образ Спаса Нерукотворного, Плащаница, шитая шелками и жемчугом, и икона Знамение.   В 1828 году   император Николай I брал Образ и Плашаницу с собой в турецкий поход. Тот самый, в котором участвовал и Пушкин. 

По преданию, в 1814 году, Образ Всемилостивейшего Спаса из Конюшенной церкви находился с императором Александром I при взятии союзными войсками Парижа. Молодой Геккерн начал свою карьеру во французском Тулоне - чиновником голландского флота, базировавшегося там. Он  верно служил, но не оккупированным Нидерландам, а врагу России и Нидерландов - Наполеону, и дослужился до титула барона его Империи.  Когда-то 1812 году юный Александр, глядя, как уходят сражаться за Родину русские полки, мечтал быть в их рядах… Он погиб от пули, выпущенной французом по наущению того,  кого благословил Наполеон.

Похоронили Пушкина там, где он хотел быть похороненным и где купил для этого место:  в Святогорском Свято-Успенском монастыре рядом с могилой матери.

 

Ссылки:

П. И.Бартенев Рус. Арх., 1879, I, 397.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Святогорский_монастырь_(Россия)

http://www.as-pushkin.net/pushkin/bio/veresaev/pushkin-v-zhizni_23.php

http://www.proza.ru/2011/02/24/680

http://feb-web.ru/feb/pushkin/texts/push17/vol01/y012182-.htm

https://ru.wikipedia.org/wiki/Батавская_республика

http://rusplt.ru/society/proschanie-s-pushkinyim-7971.html

http://www.soldatru.ru/read.php?id=2402

http://www.rusderjavnaya.info/archive_old/2002/12/a_020014.htm

https://ru.wikipedia.org/wiki/Голландская_экспедиция_(1799)

https://books.google.ru/books?id=hQvfIyAe7d0C&pg=PA338&lpg=PA338&dq

 http://militera.lib.ru/memo/russian/benkendorf_ah/07.html

http://www.proza.ru/2015/01/10/737

http://www.proza.ru/2015/01/17/1665

http://www.proza.ru/2015/03/12/667

 

Мы живём среди звёзд и комет,

В облаках из космической пыли:

Нынче есть, через миг – уже нет,

И никто не узнает, что были…

Что для вечности все города,

Все для нас дорогие селенья?

Догорит и взорвётся звезда,

И рассеется свет по Вселенной.

Но пока мы живём и поём,

И глядим в небеса без ответа,

Всё мерцает ночной окоём

В исчезающих капельках света.

Жила-была в Ждановке семья: папа, мама, дочка и сынишка. Папа работал, мама работала, дочка училась в школе, мальчик ходил в детский сад. А 16 августа прошлого года у себя в Ждановке возле родного дома на них упала мина. Папу убило, сыночка убило, маме оторвало левую руку, дочке повредило ногу. Дом разрушен. Теперь Светлана Козырь и ее дочь Саша живут у бабушки в Кировском. Света – инвалид, ищет работу. Жить им не на что. Ехать некуда. Денег нет. Живут тем, чем помогут добрые люди. Очень стесняются своего положения. Увы, но таких семей сейчас – тысячи…https://www.youtube.com/watch?v=bPTDBnTuoLA 

 

«- Тебя как: сразу прикончить или желаешь помучиться?

- Лучше, конечно, помучиться…»

( из к/ф «Белое солнце пустыни»)

 

Я умираю долго

И не хочу короче:

То ли из чувства долга,

То ли, считай, как хочешь.

Может, назад вернуться?

Только куда податься

Там, где глаза как блюдца:

Вот, мол, уже за двадцать?

Пламя сгорает быстро,

Следом грядёт усталость…

Я не люблю убийства,

Жизни и так – лишь малость.

Стих мой давно исчёркан,

Выцвели завитушки…

Но не хочу, как Лорка,

И не дай Бог, как Пушкин…

 

В электронной версии декабрьского (2014 год) номера ежемесячного  международного литературно-художественного журнала “Za – Za” , издающемся в городе Дюссельдорф (Германия),  опубликована прозаическая работа писателя Эльдара Ахадова  “Sari gelin” . С публикацией можно ознакомиться по ссылке http://za-za.net/sari-gelin/

ДВОЕ В ТУНДРЕ

Высокий, сухощавый, астенического телосложения Иван Угнивенко отличался завидным аппетитом, да, как говорится, “не в коня корм”. Володя Петровский, его ровесник,  такой же вахтовик – маркшейдер, как и Ваня, когда-то в ранней юности занимался боксом, выглядел с той поры крепко сбитым парнем, почти качком. Почти, но не совсем: этому мешало чересчур интеллигентное лицо в очках, явно намекающих на университетское образование.

Уже дней пять, как жили они у подрядчиков, к которым  отправились на приёмку изыскательских работ по проектируемой трассе газопровода. Местами изыскания эти проводились там, где никаких дорог и подъездов к будущему строительству не было, поэтому добраться туда можно было только на вездеходной технике или снегоходах.  Кроме того, часть местности – возле речек - была сильно залесена. Без бензопилы там не обойтись. А дальше – опять продуваемые долгие пространства голой  заснеженной тундры. Стремительно завершалось сумеречное время полярной ночи, когда Иван, чтобы сэкономить оставшийся до кромешной темноты час, предложил Володе проехать вдвоём на одном “Буране” ещё километров с десять непроверенного участка трассы пока ребята-подрядчики на другом снегоходе доедут до мест установки геодезических инструментов, чтобы собрать их и увезти к месту ночлега. Выбранный для проверки участок находился на открытой тундровой местности. До того они ездили на двух “Буранах” – вместе с геодезистами подрядной организации. В безлюдных местах да ещё зимой вообще-то ездить на одном транспорте небезопасно. В случае чего выручать неудачливых ездоков – всегда легче, когда рядом есть ещё какая-нибудь машина. Парни об этом знали, но надеялись:  если ничего до сих пор не произошло, то и теперь за полчаса, ну, от силы час, тем более ничего непредвиденного не случится.

Какой русский не любит быстрой езды, особенно, если его зовут Иваном! Тундра казалась ровным снежным полотном, по которому хоть боком катись. Обманчиваемое впечатление. Места открытые, ветром насквозь продуваемые… И снег здесь в действительности особо-то не задерживается, если ему не за что зацепится, скользит по насту дальше пока не уткнется в кочку. Вот возле них и образуются снежные заносы. Парни не ожидали, что быстрая езда превратится в жёсткое подпрыгивание на этих самых заносах. На одной из кочек снегоход на бешеной скорости ударился о чуть прикрытую снегом кочку, перевернулся и рухнул в сугроб. Обошлось без травм, но у двигателя от удара срезало болты, на которых он крепился. Сотовая связь в здешних местах отсутствовала.  Ни о случившемся, ни о своем местонахождении сообщить было невозможно. Дул сильный ветер со снегом, крепчал к ночи мороз.

Петровский придумал стащить с “Бурана” крышку и воткнуть её в снег, чтобы прикрыться от ветра. Так и сделали. Оставалось надеяться на то, что рано или поздно кто-то из подрядчиков догадается их искать. Намётанным маркшейдерским глазом Ваня заметил, что окружающий рельеф идёт на понижение. “Наверное, где-то рядом озеро” – подумал он и сообщил об этом притулившемуся за крышкой товарищу. Володя согласно кивнул головой и продолжил слушать музыку через наушники бесполезного сотового телефона.

Музыка незаметно убаюкивала, унося воображение в совершенно иной мир. Били барабаны, звучал голос гитары, пели скрипки, звенели колокольчики… Они звенели так явственно, что Петровский невольно на мгновение разомкнул сонные глаза. Рядом мирно посапывал Иван. Но колокольчики всё равно не стихли. И вдруг Володя заметил краем глаза, что к ним из снежной мглы приближается оленья упряжка. На шее каждого оленя болтался и звенел колокольчик. А позади, в нартах виднелась фигура сидящего человека в оленьих шкурах с хореем в руках. Хорей – это длинная-предлинная палка, с помощью которой ненцы управляют оленьими упряжками.

Через несколько мгновений расстояние от крышки “Бурана”до упряжки сократилось до нескольких шагов. А затем оно снова стало увеличиваться. Их не заметили! Или не обратили на них внимания. Ошеломленные Ваня и Володя переглянулись и принялись рассуждать: а не пригрезилось ли им это всё?

Однако, прошло не более десяти минут, как звон бубенчиков повторился. Парни уставились во мглу. И вскоре из неё снова вынырнула оленья упряжка. Но уже совсем другая! В этот раз она остановилась. С нарт соскочил немолодой ненец в тёплом совике ( зимняя одежда северных народов) и поздоровался с парнями. Оказалось, что в тот час в этих местах упряжек находилось много: целое стойбище перекочёвывало – каслало, совершая аргиш, как говорят местные.

Человек из первых нарт всё видел, но он знал, что буквально следом едут другие.  И потому не стал останавливаться. Впрочем, и подрядчики оказались догадливыми. Через пару часов всё было позади. А Иван с Володей грелись в вагончике, пили горячий чай вприкуску с “долгоиграющей” карамелью и рассказывали о сказочных оленьих упряжках.  

Бывают ситуации, когда надо улыбаться, а ты не можешь, надо изображать радость на лице и приветливость, а ты - плачешь. И всё запланированное летит в тартарары: карьера, зарплата, кредиты... Не стыдись. Главное не потеряно: ты остался искренним человеком.

 

Дождь землю зацеловывал пока

Не обратился в снежную равнину.

И потекли над нею облака

Из ветра с сединой наполовину…

А за окном – сплошные кружева:

Снежинок переменчивые  струи,

Внезапные, как давние слова,

Счастливые, как наши поцелуи… 

Люди! Скажем дружно: «Ничего не нужно!» Если же, однако, Вам ответят: «На-ка!», Не пускайтесь в драку: Забирайте «Наку».

 

Опять, в который уже раз: едва решу, что эта тема мною завершена, как она опять возвращается и сама требует продолжения. И снова оказывается, что ничего ещё не ясно и ничто не кончилось. И когда кончится, и кончится ли вообще – неизвестно… Убийство Александра Сергеевича Пушкина (будем же, наконец, откровенны, перестанем прикрывать нейтрально-стыдливым словом «гибель» правду!) оставило после себя столько вопросов, глупых сплетен и заблуждений,  что до сих пор истина о тех событиях так и не ясна!  

Вот, кажется, самый простой и «ясный» постулат  школьной программы: Пушкин вызвал Дантеса на дуэль и был на дуэли убит. Так? А вот и не так…

Никакого Дантеса Пушкин на дуэль в 1837 году не вызывал! Пушкин в тот раз (в отличие от ноябрьских событий 1836 года) вообще никого не вызывал на дуэль! Мало того: Дантес тоже не вызывал Пушкина не на какую дуэль! Однако, будучи свояками (мужьями родных сестёр),  стрелялись именно они. Человек же, который составил условия этого убийства (секретарь французского посольства виконт д’Аршиак, через которого действовал Геккерн), прикрываемого высокопарным словом «дуэль», который лично участвовал в приготовлении оружия и зарядов к нему…никогда никем не допрашивался, так как немедля скрылся из России!

Луи-Якоб-Теодор ван Геккерн де Беверваард – имя человека, вызвавшего Пушкина на дуэль. Вызвавшего, но не явившегося на неё. Тем не менее, во все времена истинным убийцей принято было считать организатора и заказчика убийства, а не киллера - исполнителя чужой воли..  Один из девяти детей  барона Эверта Фредерика ван Геккерна ван Энгуизена, голландского майора и придворного, и Хенриетте Йоханны Сузанны Марии, графини Священной Римской империи Нассау ла Лекка молодой Геккерн начал свою карьеру чиновником голландского флота, базировавшегося в Тулоне.  Позже он служил Наполеону, который наградил его званием барона Империи . Примерно в то же время Геккерн принял католическую веру. Затем он последовательно служил сначала секретарём дипломатической миссии в Лиссабоне (1814), потом в Стокгольме (1815—1817) и в Берлине (1817—1822). В 1822 году тридцатилетний Геккерн появился в дипломатическом представительстве Голландии в Санкт-Петербурге. Первоначально (с 1823 г.) он был поверенным в делах нидерландского посольства, однако после трагических декабрьских событий на Сенатской площади  с марта 1826 года пошёл на повышение: его назначили посланником. Вплоть до мая 1837 года барон  - полномочный представитель Голландии при императорском дворе в Санкт-Петербурге. С июня 1842 года до октября 1875 года - полномочный представитель Нидерландов при австрийском императорском дворе в Вене. Дипломатические представители, находившиеся в Санкт-Петербурге (не только послы, но и сотрудники посольств), были непременными участниками придворных и великосветских вечеров и балов. Пушкину был хорошо и близко знаком этот круг. Известно, например, что с новым 1830 годом Пушкин лично поздравлял   австрийского посла Шарля Фикельмона, французского – Мортемара ( с секретарем посольства Лангрене), английского – Хейтсберна, неаполитанского – графа де Лудольфа, испанского – де ла Кадену. Я уже упоминал о том, что и после кончины поэта на его панихиде присутствовал весь дипломатический корпус, за исключением крайнего ненавистника либералов прусского посла и двух посланников, не прибывших только по причине болезни.Камер-юнкеру таких почестей вряд ли бы кто-то отдавал, это была дань уважения камергеру, тайному советнику Его Величества.

Вызванный на дуэль бароном Геккерном  Пушкин к тому моменту являлся видным государственным деятелем, камергером Его Императорского Величества. Геккерну   было 44 года, Пушкину  - 37. Посему ссылка на то, что голландский посланник отказался лично стреляться с камергером в виду своего преклонного возраста – ничтожна. Разница в возрасте – семь лет, не так уж и велика. Сорок четыре – не пенсионный возраст, а Геккерн – отнюдь не инвалид-колясочник. Дело же скорее всего в том, что по сути Геккерн и не собирался рисковать собой, ему нужно было именно убийство Пушкина, а не сама дуэль. И он достиг своей цели. А, может быть, и не только своей…

Александр Сергеевич Пушкин и Геккерн были знакомы задолго до того, как барон  впервые встретился с Дантесом. 13 января 1830 года Дарья Федоровна Фикельмон (урождённая графиня Тизенгаузен, внучка фельдмаршала Кутузова, дочь Е. М. Хитрово, жена австрийского дипломата и политического деятеля К. Л. Фикельмона).  записывает в своем петербургском дневнике: «Вчера, 12-го, мы доставили себе удовольствие поехать в домино и масках по разным домам. Нас было восемь – маменька, Катрин (гр. Е. Ф. Тизенгаузен), г-жа Мейендорф и я, Геккерн, Пушкин, Скарятин (вероятно, Григорий Яковлевич) и Фриц (Лихтенштейн, сотрудник австрийского посольства). Мы побывали у английской посольши (леди Хейтсберн), у Лудольфов (семейство посланника Обеих Сицилии) и у Олениных (А. Н. и Е. M.). Мы всюду очень позабавились, хотя маменька и Пушкин были всюду тотчас узнаны, и вернулись ужинать к нам. Был прием в Эрмитаже, но послы были там без своих жен».

  Следует отметить, что среди перечисленных особ упоминается   офицер кавалергардского полка Скарятин – Григорий Яковлевич или его брат Федор, – сыновья одного из убийц отца царствующего императора. Надо сказать, что и сам цареубийца, Яков Федорович, шарфом которого задушили Павла, не раз бывал у австрийского посла. Как рассказывает сам Пушкин в своем дневнике, в 1834 году на балу у Фикельмонов Николай I «застал наставника своего сына (поэта Василия Андреевича Жуковского) дружелюбно беседующим с убийцей его отца». Скорее всего, и Геккерн не раз общался не только с сыновьями, но и с самим убийцей отца царствующего императора Николая Павловича.

О характере и манере поведения барона красноречиво свидетельствует первая встреча с ним великой княжны Ольги Николаевны, происшедшая в возрасте 12 лет на балу в день именин Николая Павловича 6 декабря 1834 года. Она  навсегда оставила в душе юной мемуаристки  неприятный осадок. Незадолго до того, как девочка в сопровождении камер-пажа Жерве должна была покинуть свой первый в жизни  бал, Геккерн сказал её матери, Александре Федоровне (урождённая принцесса Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская) фразу, которая покоробила Ольгу: «Как они прелестны оба! Держу пари, что перед сном они ещё поиграют в куклы!»Знаменательно и то, что, познакомившись с ним, Дарья ФёдоровнаФикельмон со  всегдашней своей проницательностью буквально через несколько дней после приезда в Петербург (8. VII. 1829) весьма отрицательно отзывается о Геккерне: «…лицо хитрое, фальшивое, мало симпатичное; здесь его считают шпионом г-на Нессельроде, такое предположение лучше всего определяет эту личность и ее характер».

 Карл Роберт фон Нессельроде (  Karl Robert von Nesselrode) —   государственный деятель немецкого происхождения,  канцлер Российской империи. Именно он дольше , чем кто-либо другой в истории нашего государства  занимал пост министра иностранных дел России. Сторонник сближения с Австрией и Пруссией, противник  любых  либеральных преобразований, один из организаторов Священного союза…  Его отец Вильгельм Карл Нессельроде ревностно служил Австрии, где потом работал Геккерн, и Голландии, которую Геккерн  представлял в России. Мать будущего канцлера была еврейкой по происхождению и протестанткой по вероисповеданию. Карл родился на английском корабле в Лиссабоне, где его отец был в то время русским посланником. Он был протестантом и до конца жизни так и не научился правильно говорить по-русски.Благоволивший семейству  Нессельроде император Павел I пожаловал юного Карла в свои флигель-адьютанты по флоту, а позднее перевел в сухопутные войска поручиком в конную гвардию, оставив при себе флигель-адъютантом; ни там, ни тут тот не обнаружил способностей к военной службе, что не помешало ему дослужиться в двадцать лет до полковника. Вскоре Карл был уволен из армии с пожалованием его с 13 июня 1800 года в камергеры..После смерти Павла он был отправлен в Германию .  Во время пребывания там Нессельроде знакомится с Меттернихом, тогда австрийским посланником в Дрездене, и знакомство это скоро перерастает в тесную дружбу. Нессельроде смотрел на Меттерниха снизу вверх; последний казался ему гениальным дипломатом, а его советы — всегда спасительными; в свою очередь Меттерних умел хорошо пользоваться слабостями своего ученика. Основной мыслью всей дальнейшей российской политики Нессельроде был тесный союз с Австрией.  17 марта 1844 года, через 7 лет после убийства Пушкина, истинного патриота и сторонника русской национальной государственной политики, Нессельроде  становится канцлером Российской империи, а ещё через пять лет - способствует вмешательству России в австрийские дела, с целью усмирения венгерского восстания. Ответственность за дипломатическую изоляцию России и поражение в Крымской войне в значительной степени падает именно на Карла Нессельроде.

Его супруга   - графиня Нессельроде ( урождённая Мария Дмитриевна Гурьева (1786 – 1840) - дочь министра финансов графа Д.А. Гурьева от брака с П. С. Салтыковой)  в обществе была знакома с Пушкиным, а на свадьбе Екатерины Гончаровой ( сестры Натальи Николаевны) с Дантесом была посаженой матерью жениха, которому покровительствовала и благоволила. Возможно, вовсе не зря  именно графиню Нессельроде долгое время подозревали  в сочинении анонимных оскорбительных писем в адрес поэта и называли её инициатором пасквильного «диплома», который в итоге привел к убийству поэта.

Сам Пушкин по воспоминаниям современников категорически утверждал: «По виду бумаги, по слогу письма, по тому, как оно было составлено, я с первой же минуты понял, что оно исходит от иностранца, от человека высшего общества, от дипломата».  Пушкин упоминал о бумаге и слоге письма. Однако, вероятнее всего, ему были известны и другие бесспорные детали, указывавшие на авторство анонимного послания…

Орудием убийства поэта был избран Жорж Дантес.  Байка о том, что пулю поэта отразила оловянная пуговица – для наивных простаков. На убийце был бронежилет ХIХ века – стальная кираса, изготовленная для Дантеса в Англии специально по заказу барона Геккерна.

Геккерн никогда не состоял в браке и не имел детей. В 1833 году он познакомился с Жоржем Дантесом, сыном эльзасского помещика... В результате переписки с родным отцом Дантеса и личной встречи с ним Геккерн добился согласия на усыновление Жоржа. Соглашение на усыновление от короля Голландии было получено 5 мая 1836 года, Дантес принял имя Жорж Шарль де Геккерн Дантес. Для чего нужно было усыновлять  взрослого детину 24-х лет – бабника и отличного стрелка? Да ещё – при живом отце? Что за спектакль? Для кого и для чего? Для прикрытия подлого и давно продуманного замысла: убийства русского гения.

 

Ссылки на литературу:

Леонид Владимирович Выскочков, «Будни и праздники императорского двора», СПб, издательство «Питер» 2012г.

Ольга Николаевна. «Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны», 1825 – 1846. с. 206.

Скрынников Р.Г. Дуэль Пушкина. С.229.

Фёдорова Е.В. Гибель Пушкина // Вестник МУ. Сер. 8: История. - 1991. - № 3.  с. 52.

Николай Алексеевич Раевский, «Пушкин и призрак пиковой дамы», стр.40

Кто виноват, что не везёт,

Что вновь удачи нет ни грана?

Сосед-завистник? Черный кот?

Вещун – звезда телеэкрана?

Ни злой язык, ни чёрный зверь,

Ни составитель гороскопа

Не в состоянии, поверь,

Накрыть удачу крышкой гроба.

Раскрой рассудка закрома

И ты проникнешь в тайну эту:

Во всём виновен склад ума,

Но как привлечь его к ответу?

Где беспорядки на складах,

Там все - с удачей не в ладах.

И тех, кто нам не дал договорить,

И тех, кто слушал только для упрёка,

И тех, кто предал подло и жестоко,

И тех, кто нам когда-то занимал,

Кто недочёты наши  заминал,

И тех, кого отвергли мы небрежно,

И тех, кого любили безнадежно,

И тех, кто рядом с нами, как всегда,

И тех, кто нас не вспомнит никогда.

Благодарить – за жизни краткий опыт,

За крик души  и за бессвязный шёпот,

За холод и за капельки тепла,

За то, что жизнь случилась и была.

 

Восторженный и тонкокожий,

Как утренний свет за углом,

Куда ты стремишься, прохожий

С одним белоснежным крылом?

«Куда ты? Оно тебе надо?

В наитиях истины нет!» -

Ночные исчадия ада

Прохожему шепчут вослед.

Но кто он, куда, и откуда,

Добро победит или зло:

Ответит внезапное чудо –

Второе живое крыло!

И небо взлететь им поможет,

И солнце взойдёт на краю…

И вдаль унесётся прохожий,

Влюблённый в работу свою.