4 глава

«Как нелегко ладить с ангелами»

 

Чувствуя на своей шее ровное тёплое дыхание, я потянулась, обняв его источник.

– Кристианна? Эмм.. Крис? – нерешительно подал голос ангел, он звучал почти умоляюще. Я открыла глаза, смутно припоминая, что вчера произошло.

– Чего тебе, Андреил? – хрипло поинтересовалась я, чувствуя его нарастающее смущение из-за моей непосредственной близости.

– Эм. Слезь с меня.

– А волшебное слово? – кокетливо поинтересовалась я. Отсутствие снов, и как следствие отдохнувший организм – всё это стало залогом хорошего и даже игривого настроения.

– Аминь? – настороженно проговорил юноша и сдёрнул с меня одеяло.

– Тоже мне нашёл волшебное слово, чему вас там только учат? – театрально закатив глаза, проворчала я и направилась в ванную комнату, пока её не занял кто-нибудь из соседей.

 Позже, покрывая всё и вся матерными словами, я оттирала от плиты сбежавший из турки кофе, а на аромат свежесбежавшего тут же выполз из комнаты мой ангел-хранитель.

– Мне почему-то казалось, что ангелы не едят, – запоздало заметила я.

– Я есть не хочу, а тело вот хочет, – краснея, заметил он, пытаясь приглушить собственным голосом жалобно урчащий желудок. – И вообще я не чувствую вкуса, наверное потому, что вкус на земле крайне слабый и ни в какое сравнение не идёт с настоящим.

На это его заявление я лишь пожала плечами – какая мне, в сущности, разница, чувствует он вкус или нет, главное чтобы ел и не придирался.

– Яичницу будешь? – поинтересовалась я, уже разбивая над сковородкой яйца.

– Не знаю, а это съедобно?

– Конечно же. Яд я бы тебе предлагать не стала, хотя, это отличная идея, чтобы избавиться от подозрительной личности, – я хитро прищурилась.

– Можешь предлагать. Кроме лёгкого несварения яд мне не доставит дискомфорта, – самодовольно заметил он.

– Гордыня – это, по-моему, смертный грех, – подколола его я. Ангел фыркнул и демонстративно сложил руки на груди.

– Ну ладно, извини, ничего не могу с собой поделать. Привычка. – В качестве примирения я поставила перед ангелом тарелку с яичницей.

Пока мой пернатый друг уплетал за обе щеки это творение Господне, я попивала кофе и думала, как я буду объяснять одногруппникам присутствие Андреила, ведь он ясно дал понять, что будет шествовать со мной всюду.

– Ну, воопще-то не вщюду, – с набитым ртом промямлил ангел.

– Не читай, пожалуйста, мои мысли, – спокойно заметила я. – Ну понятное дело, что не всюду, но в большинстве своём ты не будешь меня покидать надолго, так ведь?

– Это да, за тобой нужен глаз да глаз.

– Так говоришь, будто бы я маленький ребёнок, –  театральным жестом я надула губки, вообще, чувствую, этот день будет полон на театральные приёмы (скорей бы уже антракт).

– А ты и есть маленькая. По сравнению с многовековыми подземельями Ада ты просто младенец. 

Когда юноша упомянул про Ад, меня передёрнуло, моё лицо исказила гримаса вины. Ведь в эту ночь кто-то другой страдал за меня, пока я мирно спала в объятьях личного божественного блондина.

– Что с тобой? – испуганно спросил ангел, доедая завтрак.

– Я, кажется, опаздываю в универ, – с трудом выдавила из себя я, резко поднялась и побежала в комнату. Два оборота ключа в дверном замке и никто не сможет войти. Вот только ангела-хранителя какой-то замок, вряд ли удержит. Но кого это сейчас волнует?

Я села на кровать и, пряча лицо в ладонях, разревелась. Это несправедливо. По отношению ко всем. Да ещё и этот ангел.

«Пошёл он к чёрту!» – утирая слёзы, подумала я, и что-то в глубине подсознания отозвалось: «Он уже у него, дорогуша».

 

* * *

 

Взять себя в руки было легко, потому что натренированный разум современного человека может с лёгкостью закинуть нежелательные эмоции в дальние шкафчики подсознания. Но было одно «но» – я всё-таки опаздывала в университет, наспех приведя себя в порядок и схватив сумку, я вылетела из квартиры, в суматохе совершенно забыв про незатейливо гостя, который живёт у меня.

Правда, на первой же станции метро я увидела его стоящим рядом со мной.

– Ты не отстаёшь, да? – пошутила я, переходя на крик.

– Зачем кричать? Я и так прекрасно слышу.

– Но тут же шумно… – недоумевала я.

– Мне это не мешает. Я слышу твои мысли, я же твой хранитель - частичка твоей души.

– Во как, – еле слышно заметила я, и на меня навалилось нежелание продолжать беседу.  

Неловкая пауза затянулась, и я полезла в сумку за сборником стихов очередного знаменитого поэта XVIIвека. Чрезмерно пытаясь углубиться в чтение, мои мысли назойливо крутились на одной и той же орбите. Ад. Ад. Ад.

Я была уверена, что Андреил слышит мои мысли. Но он ничего не слышал, кроме как отчеканенных строчек стихов, но явно ощущал мою тревогу, что приводило его в замешательство. 

 

 * * *

 

– Это Ширли, точнее Шарлота. – Представила я Андреила моей лучшей подруге. Рыжая дама с разноцветными расточками и в не менее цветастой юбке неодобрительным взглядом смерила юношу.

– Какой ухоженный, – только и выдавила она из себя.

– Чего и вам желаю, – держась на грани вежливости, ответил ангел. Чему его только учат, в его Небесной Семинарии, или что там у них...

Потом произошло нечто странное, юноша широким жестом подхватил Ширли под руку и, кинув через плечо, чтобы я не следовала за ними, потащил её на улицу.

– Мда, – только и могла я выдавить из себя, дожидаясь эту парочку.

Вернулись они ругаясь, таких слов от Ширли я ещё не слышала, Андреил хоть и обходился богоугодными выражениями, но и от этих изощрённых фраз у человека образованного вяли уши.

И чего они вдруг?

– Вы чего?

– Неважно! – хором отозвались они, зыркнув при этом друг на друга с такой ненавистью, будто бы сейчас выцарапают друг другу глаза. Но тут же попытались успокоиться и сделать вид, что ничего особенного не произошло.

Последнее, что я услышала от Ширли:

– Блондинистый сгусток бесполезных богоубожеств! – интуиции Ширли можно было позавидовать, и как только сие замечательное создание отгадало всю сущность Андреила.

– Рыжая богохульная неврастеничка! – рявкнул юноша, и отчётливо дал понять, что разговор на этом кончился. «Неврастеничка» – единственное почти матерное слово, использованное ангелом в этой «беседе». Ничего себе.

«Вот чему ихтам учат», – хмыкнула я про себя.

 

Они молчаливо сопровождали меня весь день и эта странная угнетающая обстановка медленно расшатывала моё спокойствие и выводила меня из себя – я с нетерпением ждала, когда же этот день кончится. Мало того, что эта пернатое недоразумение ворвалось в мою жизнь: живёт в моей квартире, ест мою еду, читает мне морали, запрещает мне курить, так ещё и ругается с моими подругами, так ведь ещё не понятно из-за чего. Ну, ничего, я ему ещё устрою. Будет знать, как вмешиваться в мою жизнь. Как хочу, так и живу.

«И в Аду хорошо живётся», – отозвалось подсознание, самодовольно скалив зубки в тёмных нишах моего мозга. 

 

Это всё, что творится вокруг нас, крайне просто, нечего стараться что-либо доказать, или что-либо опровергнуть.
Никакого Бога изначально не было, ничего не было, мы сами всё создали. Как только частички отдельных мозговых волн слились в одну единую, подкреплённую двумя миллиардами мыслей людей современности (и уж не буду я говорить, сколько жило и умирало с этой мыслью в своё время), всё стало реальным, существующим и неопровержимым. 
Уже около двух тысяч лет эта вера медленно мутирует, как изменяются умы людей, дробится на миллионы других, подобных вероисповеданий, но остаётся по-своему цельной. 
Когда в мир пришла эта вера, другим пришлось «подвинуться». Некоторые были настолько сильны, что живут до сих пор, а некоторым пришлось приспосабливаться, или исчезнуть. Тут речь, конечно же, не о верах, а о божествах, созданных мыслями и молениями древних людей.
Четвёрка из древнейших богов, наиболее проворных, и уже имеющих опыт в «мимикрии веры», обратились к новоявленному Богу, и перешли на его сторону. Всё-таки они были язычниками, созданиями-иноверцами, которые в определённой степени не принимали законы установленные Господом, и за это человечество нарекло их отступниками. Им был дан шанс существовать спокойно, в них верят, их бояться, но им не покланяются, не приносят жертв, не молятся. Они стали ангелами, которые могут без суда и следствия хозяйничать на земле, но только в определённый момент. В момент, когда распятый некогда юноша вновь спуститься на Землю. Миг, который Иоанн Богослов назвал Апокалипсисом. 
Истинные имена этих ангелов никому не известны, даже Господь, когда согласился принять их, не спросил у них даже, к какому пантеону они относятся, а боги не стремились выкладывать всю правду, так как ценность осторожности они постигли опытным путём. 
Как вы уже догадались, суть этих четырёх крайне проста: это четыре всадника Апокалипсиса – ангел Смерти, ангел Войны, ангел Болезни и ангел Голода.
Они неуправляемы и существуют, чтобы устрашать.
Они единственные, кто не зависел никогда от людей, их придумали не люди, их изобрело мироздание, а человечество лишь дало им имена и пригодную для существования оболочку. 
Ещё до сотворения мира, во Вселенной с существованием Жизни появилась Смерть, древнее греческое божество – её прямой наследник – Танатос занял её нишу на Земле. Вместе с Жизнью во вселенной появилась Война, любому живому существу пришлось выживать, чтобы стать лучшим, без Войны не способна происходить часть эволюционных процессов – место Войны занял Арес. Другую часть эволюционных процессов выполняют два брата Голод и Болезнь – Деметра и Аполлон (предпочитающий в новом своём амплуа именоваться Фебом) заняли их место на зелёно-голубом космическом шарике. 
Они должны были спать не один миллиард лет, пока люди влачат своё жалкое существование. Периодически каждый из них просыпается, изобретая новую пытку для человечества. Например:
Чума – работа Феба; любимое его занятие в XVII веке, гулять по Лондону под руку с этой особой и смотреть на свою удачное изобретение. 
Первая и Вторая Мировые войны – работы, конечно же Ареса; тогда он прибывал не в духе, потому что его мучила бессонница и он дважды пытался уснуть. Хиросима и Нагасаки была последней попыткой впасть во власть Гипноса, правда, она разбудила Феба, и тот резво изобрёл лучевую болезнь, и отправился восвояси.
Охота на китов XIX века и почти полное исчезновение оных – работа Диметры. Голод не только отвечает за «голодание», но и за слишком большие запросы. За чрезмерный голод. Самое лучшее изобретение Деметры – это неограниченные желания человечества. Как только Homo Sapiens достигает желаемого, он начинает хотеть большего. 
Ну и убирает за проделками своих соратников, конечно же Танатос. Это крайне выбешивает, ведь помимо массовой уборки в своё время приходилось ещё забирать просто умерших от старости, от несчастного случая, лёгкой болезни…Конечно со временем, Танатос изобрёл жнецов, которые стали выполнять обычную работу, что во многом улучшило сон и настроение всадника. Также Танатос призывает на Землю разные катаклизмы, ну там извержение Везувия, к примеру – так веселее (да-да, у Танатоса плохое чувство юмора).

Но суть этого текста не в том, чтобы рассказать вам историю этих божеств-ангелов.

Суть в том, что они пробудились. Кто-то разбудил их одновременно, всех разом и лишил сна. Первое время они творили дела свои обычнее: война в Чечне, Ираке, Ливии (разумеется в разное время, это всё зависело от настроения Ареса, а он существо вспыльчивое), вирус СПИДА, ВИЧ, пресловутый грипп А/H1N1 (работа Феба, которой он гордится), дефолт в России девяностых, экономический кризис во всём мире двухтысячных (это Деметра, про голод в Африке и Мексике и говорить нечего – это старая работа, последствия которой отзываются и в настоящем), ну и, конечно же, извержение Святой Елены, Ураган Катрина, землетрясения в Японии – Танатос выходит из себя редко, но метко.
Бед натворили всадники не мало, а потом решили, раз уж их разбудили, а обещанный Миссия не скачет перед ними в белом саванне, значит можно и поразвлечься. То есть пожить обычной, свободной от постоянной работы, жизнью.
Немного поколдовав над имиджем, умертвив или сведя с ума парочку людей, четыре всадника поселились в подмосковной квартире, с немаленькой суммой денег на кредитной карточке. Вот об этой их недо-обычной жизни будет сей рассказ. 

 

3 глава

«Давай рассказывай!»

– А теперь рассказывай, – устроившись поудобнее за столом на кухне я, не скрывая любопытства, посмотрела на ангела.

– Что? – непонимающе промямлил он и попытался перевести тему, заявив, что сегодня чудесная погода. Мне кажется, или он правда такой идиот. А может, в его ангельской школе не учат общению с нормальными людьми? (это надо будет у него позже спросить)

– Нечего тут выпендриваться! Или думаешь, воспользовался тут ангельским гипнозом и избежал расспросов? Я, конечно, разрешила тебе у себя жить и поверила в то, что ты пернатое отродье, но голова у меня на плечах, а в ней есть мозги – в мозгах же созрело парочку вопросов. И они требуют от тебя чётких и доходчивых ответов! – сделав глубокий вдох, я затараторила:

– Что ты, мать твою, такое? Какие у тебя ещё выкрутасы припасены? Почему именно я? И что за серёжка в ухе? Ты что голубой? – да, я знаю, слишком много вопросов, слишком наглая форма изложения и, пожалуй, никакой логики... но я лишь выдала ему то, что накипело, а с его внезапностью – этого не мало.

– Голубой..? В смысле гей, что ли? – явно пропуская мимо ушей другие вопросы, поинтересовался Андрей. Ну вот опять эта пернатая гадина пытается сменить тему!

– Ну не в смысле же цвета кожи! – язвительно заметила я, не смотря на ангела, а дергано блуждая взглядом по кухни в поисках пепельницы и сигарет. Негласно, кухня была курящей территорией; было, правда, одно условие – обязательно открытая форточка.

– Ну... я вообще-то гермафродит.

– Оно и видно.

– Да не в этом смысле. Ты сейчас видишь не меня, а мою оболочку, – с каждым сказанным словом лицо Андрея приобретало большую степень покраснения. Стесняшка какая, ты только посмотри…

– И в чём разница?

– Оболочка до встречи со мной жил обычной, ну может и не совсем обычной, жизнью. Его звали Женя... и, в общем, он – это не я.

– Зашибись, так ты ещё и тела воруешь –  тоже мне ангел! – воскликнула я, но ни сколько с целью укора, сколько с восторгом – я нашла-таки сигареты. Нехотя, я подняла их, лежали они под плитой вместе с пепельницей, как они там могли оказаться? Логическое объяснение упорно не хотело являться в голову, а я не особо стремилась об этом задумываться.

– Я их не ворую! Он дал мне согласие.

– Это теперь так называется?

– Крис, быстро выкинула сигарету!

– А то что? Умру от рака лёгких?

– Да нет же, курение вредит твоей карме.

– Карма – это ж вроде бы из буддизма?

– Что? Какая разница, брось сигарету.

– И не подумаю. Ты живёшь в моей квартире, ты заявляешь, что ты мой ангел-хранитель, так имей ко мне хоть каплю уважения, – рассудила я и смачно затянулась. Ангел хотел ещё что-то мне возразить, но он лишь кашлянул пару раз и обижено шмыгнул носом.

– Мы, кажется, ушли от источника нашего разговора. Так ты гей? – я посмотрела невинно на Андрея в ожидании ответа.

– Нет же! Я и пытался это сказать. Гей не я, а оболочка! Я вообще не склонен к сексуальному влечению и сношениям.

– Да ладно? – выдохнула я.  – Что, прям-таки не способен? – вопросительно выгнув левую бровь, я опять затянулась. Ангел стал красным пуще прежнего, и мне стало не по себе – не знала, что человеческое тело способно приобретать такой цвет кожи без воздействия ультрафиолета.

– Я ангел – я люблю всё, что создано Господом, а не похотливое пресмыкающиеся существо, – нахмурившись, заметил он.

– Хорошо же ты отзываешься о созданиях Господа, – подколола я его, чувствуя при этом, как медленно непринуждённость разговора ускользает и становится недосягаемой, вместо этого на её месте появилась угрюмость и нежелание продолжать.

– Ладно, замнём эту тему, и вернёмся к другой – так почему именно я? – склонив голову набок, я затушила окурок, вдавив его в метал пепельницы, из-за чего на нём остался чёрный след.

– Потому что ты ужасна.

– Э-э-э, – протянула я, всем своим видом требуя подробностей.

– Понимаешь, мне надоело, что всё твоё существование в прямом смысле катится к чертям,  и я как бы хочу это исправить.

– А тебе какая с этого выгода, ты же не из большой Любви всё это делаешь.

– Почему это? Ну, вообще... наверное, да. Мне просто оторвут крылья, если я тебя не вытащу из этого…бедлама, что ты устроила.

– А что, собственно, я устроила?

– Ты пьёшь, куришь, кутишь, не готовишься к сессии, прогуливаешь, ведёшь сношения со всеми без разбору…

– Не правда. У меня жестокий отбор.

– … игнорируешь чужие советы, балуешься с наркотиками, не ходишь в церковь, не причисляешь себя ни к одной из религий, иногда воруешь, ведёшь всякие махинации... Одно спасибо, ты пока никого не убила и не покалечила.

Я тут же вспомнила сегодняшний сон и уже хотела что-то сказать ангелу про него, как он вскочил, забегал по кухне, в три шага преодолевая её крохотный метраж от окна к двери и обратно.

– Понимаешь! Ты мой последний шанс! Ты просто обязана исправиться! Именно поэтому я обратился к Жене и уговорил его не на долго послужить мне, чтобы я мог действенно за тобой следить, а не вопить тебе на ухо «Не делай этого!», в тот момент, когда твоя дурная совесть спит в дальнем углу твоего подсознания!

Он тяжело дышал, выражая своё негодование и раздражительность, кажется, я была у него той ещё «занозой в пятой точке», но почему-то, после его тирады, желания исправляться не появилось.

– Извини, – только и могла заметить я.

Ангел поник, что-то промямлил себе под нос и заявил: – Мне надо уладить кое-какие дела, а ты дождись меня. Я вечером вернусь.

И его пресветлейшая пернатая сущность в снопе искр-конфетти исчезла из моей кухни, оставив за собой приятный запах ладана и щекочущие чувство восторга в желудке.

Недолго думая, я отправилась в свою комнату, включила компьютер и занялась привычным прожиганием своего времени в социальных сетях, вместо того, чтобы начать что-либо учить.

 

* * *

 

Когда вечером силуэт ангела проявился в дверном проёме, и до меня дошло, что всё-таки это была не игра воспаленного воображения, я благородно не стала его расспрашивать, где он был, а просто предложила со мной поужинать. На что ангел что-то вновь прошептал себе под нос и согласился.

Я не знала, какую пищу предпочитают ангелы, кроме амброзии, и приготовила обычные спагетти болоньезе. И эта пернатая блондинка съел их, не сказав мне ни слова, и даже не поблагодарив. А я как-то и не обиделась – кто его знает, какие там у ангелов порядки, а может ему вообще не понравилось, и он промолчал, чтобы меня не расстраивать.

 

Спать мы улеглись на одной кровати. Я, по доброте душевной и имея при себе хитрый план, уговорила Андрея спать рядом, заверив его, что он существо бесполое, а я существо, которому временно плевать на любое существо. На самом деле, мне просто хотелось удовлетворить своё любопытство в некоторых аспектах: во-первых, бьётся ли у ангелов сердце (таки бьётся), во-вторых, как быстро ангел уснёт и уснёт ли вообще, и самое главное, будет ли в его присутствие мне сниться сон о умопомрачительном и увлекательном пребывании в Аду.

 

О да, размечталась, слишком много я на себя беру. На фиг ты ему сдалась, Крис, на фиг!
Но потешить себя ложными надеждами для девушки моего возраста всегда приятно. Я про себя рассмеялась, осознав как это глупо с моей-то стороны.
– Я...понимаешь... пообещай мне, что не убежишь сейчас и не вызовешь полицейских, – это его заявление сразу же рассеивало мои наивные надежды; ну вот, на мою голову ещё один фрик. 
– А что такое? – не без настороженности, просила я.
– Пообещай, что выслушаешь меня, обещаю, ничего криминального.
Ага, как же, всегда, когда так говорят, минимум подразумевают предложение уединиться в туалете за деньги.
– Точно? Смотри у меня, я за себя и постоять могу, – недоверчиво сказала я и прищурилась, левой рукой я нащупала в сумке газовый баллончик. Когда живёшь одна и любишь гулять по ночам – это очень полезная вещь, хоть и не всегда эффективная (но это если не уметь с нею обращаться и быть неуклюжей медлительной коровой, чего я за собой не замечала).
– Незачем тебя баллончик сейчас, я ничего такого не сделаю. Пообещай, – настойчиво заверил меня юноша.
«Как он догадался, что у меня баллончик?» – меня это привело в ступор, но я так просто не собиралась сдаваться, было всё-таки интересно, что у него там за «никакого криминала»: 
– Обещаю, говори уже.
– Учти, ты пообещала, – он тяжело вздохнул, сделав тем самым паузу, видимо, пытался собраться с мыслями. – Я твой ангел-хранитель. И мне нужно тебя предупредить…
– Ты мой – что? – срываясь на крик, спросила я, приподнялась, наклоняя корпус ему на встречу. – Да, конечно слышала я всякое – «я твой избранник, посланный судьбой», «я твой единственный», но чтобы ангел-хранитель, это уже что-то новенькое. Ты где такой оригинальности нахватался? – мои слова сквозили сарказмом, но при этом я, кажется, начинала паниковать, вот это уже не к добру. 
– Я говорю правду. Я твой ангел-хранитель, я тебя всю твою жизнь оберегаю.
– Ну-ну, так я и поверила. Ну ты, и больной. К специалисту обратиться не пробовал? – я села обратно на стул, скрестив руки на груди. Рядом с ним я чувствовала себя, мягко говоря, неуютно. Но с другой стороны, мне это даже начинало нравиться, я всегда отличалась чрезмерным любопытством и сейчас оно зашкаливало – интересно, что ещё он может наплести.
– Ничего я плести не собираюсь. Я говорю абсолютно серьёзно и специалист тут я. 
Вот теперь это переходило всякие границы, как он, в конце концов, может предугадывать мои мысли? Что это за маразм? Хороший психолог, однако. Тем временем мой новоявленный знакомый продолжал:
– В свои восемь лет ты училась в музыкальной школе, и в день своего рождения, возвращаясь с сольфеджио, ты ни с того не с сего получила в подарок воздушный шарик от какого-то мужчины. Бабушка не разрешила тебе его оставить, сказав, что нельзя брать у незнакомцев, и лопнула его. Ты месяц не разговаривала с бабушкой и всё хотела найти того мужчину, чтобы вернуть ему деньги за шарик, которые ты долго копила, и не за один шарик, а за десять. Благородный поступок, не находишь?
– Откуда ты это знаешь? – по всему телу у меня пробежал холодок, я думала: «Всё – кранты мне, кому и когда я могла про это рассказывать, где я могла это записать? Что вообще происходит? Что за розыгрыш!?»
– Да, никакой это не розыгрыш. Я там был. Я всё видел, и оберегал тебя, я сделал так, чтобы ты больше не свиделась с этим мужчиной, ведь он не просто так тебе подарил тогда шарик, – юноша понял, что произвёл на меня неизгладимое впечатление, но на его лице не было ни толики превосходства или язвительности. Он просто смотрел на меня, видимо, ожидая вменяемую реакцию, на которую я, кажется, не была сейчас способна:
– Не хрена не понимаю. Это явно чей-то прикол, этому должно быть вполне логическое объяснение, – пробормотала я себе под нос, и уже начала обдумывать, кто же это может быть.
– Оно есть – я твой ангел-хранитель.
– Заткнись. Этого и быть не может, – в моей голове уже появился короткий выход из этой ситуации – просто врезать этому парню, он же не ожидает от милой девушки удара левой, по челюсти. Я даже уже напряглась для удара, как вдруг, юноша взял меня за руку, мышцы тут же расслабились, мне стало почему-то тепло и уютно, вместо адреналина по телу растеклась недюжая доза успокоительного (к несчастью не помню, что там у нас обезвреживает адреналин, зря видимо прогуливаю анатомию). Так-с, и к чему эти «левые» мысли? Надо как бы, что-то делать с этим сумасшедшим…
– Твой любимый цвет тёмно-синий; ты ненавидишь шоколад; много куришь, что, кстати, плохо сказывается на твоих лёгких; ты пишешь роман про некромантку, «съехавшую окончательно с катушек», ты сама так охарактеризовала книгу. Ты любишь фотографировать бабочек; слушаешь Nirvan’у; читаешь минимум пять книг за раз и ненавидишь слащавых блондинчиков, вроде меня, – выдал юноша факт за фактом, касающийся меня и моей жизни, при этом, не отпуская мою руку. 
– Ты знаешь, что я всё равно хочу тебя сейчас убить? – поинтересовалась я, мило улыбнувшись и убрав руку. Блондин улыбнулся в ответ и пожал плечами. 
– Меня ты всё равно не убьешь, а вот парнишку, в теле которого я сейчас нахожусь – покалечишь. Это тебе будет грозить тюремным сроком, чего мне бы не хотелось. 
– Ох, допустим, я тебе верю. И ты мой ангел-хранитель… Но, бля, чего ты тут делаешь? Неужели раньше всё было хорошо, и тебе не надо было вмешиваться? – «Хорошо, я поиграю в твою игру, ангел…»
– Потому, что раньше ты хоть немного была в своём уме. 
– Так, а это уже наезд. Пока что из нас на сумасшедшего тянешь только ты, – мне как-то не доставляло удовольствия слушать оскорбления от этого шизика. 
– Я просто хочу спросить, что случилось с той милой девочкой, которая хотела отплатить за добро в десятикратном размере? 
Ну вот, теперь он читает мне нотации о том, как я поступаю в жизни, и ставит мне в пример мои детские поступки.
– Позволь напомнить, что если бы я встретилась с тем мужиком во второй раз, произошло бы что-то нехорошее, – легко парировала я.
– Да, но это не оправдывает тебя, и не мешает тебе делать хорошие поступки.
– Как будто я их не делаю…
– Делаешь, но пока плохие поступки перевешивают хорошие. 
– Чёрт, ну ты прям Дед Мороз. Хорошие проступки, плохие... Решаешь, что мне подарить на Новый год? Бутылку хорошей Текилы, пожалуйста. 
– Ну вот, опять! Почему нельзя быть серьёзнее, и не просить выпивку…
– Потому что ты, Копперфильд, не произвёл на меня пока особого впечатления. 
– Это ещё почему? Я же тебе столько всего рассказал… – в недоумении уставился он на меня.
– Интернет, такая вещь, где ты сможешь найти про человека почти всё, так что…
– Хорошо, – он схватил меня за руку, и тут началось. Меня ослепила яркая вспышка, и вокруг всё закружилось миллиардами разноцветных огоньков, будто бы новогоднее конфетти. Ноги престали ощущать землю, и на мгновение мне показалось, что я порю в невесомости. 
Первые несколько секунд я пыталась вернуть себе зрение и чувство реальности, а потом меня уже занимала проблема, как сдержать рвотный позыв и не лишиться трёх чашек кофе в желудке. 
– Ничего, в первый раз у всех так. Привыкнешь, – бодренько заверил меня Андрей, кажется, так он представился.
– И не собираюсь. Привыкать. Мать твою… Ты, чем меня накачал? 
– Что? В смысле наркотиками? – непонимающе спросил он.
– Нет, блин, мы сюда по мановению волшебной палочки прилетели! – ко мне уже пришло осознание того, что мы находимся у меня в комнате, и на меня укоризненно смотрит моя белая крыса, которую я не покормила утром. Да-да, у меня жила дома крыса, при чём настоящая лабораторная, на которой в своё время ставили опыты. 
– Нет. Волшебная палочка тут не причём, что я по твоему Гарри Поттер?
– Ага, значит, признаешь, что это были наркотики! – воспрянула я духом – он сознался, что магия тут не причём.
– Да нет же. Дело тут не в магии, а в моей силе. Я вообще-то ангел, хоть и низший по званию…
– Пиздишь как дышишь. 
– Ну хватит уже материться, в конце концов, это не женское дело. Ты всё-таки девушка! 
– Ну ты и святоша…
– А я о чём!
– Ты где ключи от моей квартиры достал, ангел ты не общипанный?
– Хватит. Поверь ты мне уже! Что мне нужно сделать, чтобы ты поверила, что я твой ангел-хранитель? – взмолился Андрей.
– Прыгни с крыши, слабо?
– Нет. Но ты действительно этого хочешь?
– Вполне может и хочу. 
– Это не ответ. Да или нет.
– Хорошо, не хочу! Вдруг ты действительно веришь в то, что ты ангел, а мне потом ещё отвечать перед твоими родителями, почему именно ты срыгнул с крыши.
«Ангел» тяжело вздохнул, устало поправил выбившую из хвоста прядь волос:
– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – после этих слов, я уже приготовилась отбиваться от намечающегося мордобоя. А юноша тем времен просто посмотрел мне в глаза и проговорил: «Поверь мне, я твой ангел-хранитель». И мне сразу стало всё понятно, ну конечно, он же всё доказал, он и летать наверняка умеет, пришёл тут спасать мою грешную задницу, а я ещё и отказываюсь быть спасённой. 
– Верю, – согласилась я с ангелом.
– Вот и славненько. Я у тебя немного поживу, а? – с «щенячьим взглядом» и счастливой улыбкой поинтересовался он.
– Ну конечно, как я могу отказать ангелу, – заверила его я.
Да, вот теперь в моей жизни появился ангел-хранитель, который на мою голову, владеет ещё и гипнозом. А что я? Я ничего. Я прогуляла ещё один день, а необходимость сдавать сессию никуда не делась.

 

Упругое чёрное пространство вокруг меня то и дело наполнялось разноцветными вспышками, мои глаза, выжженные ещё в самом начале, могли узреть только это. На теле не осталось нетронутого места, по крайней мере, мне казалось, что я вся – это один цельный комок боли и отчаянья. 
– Ну что? Ты согласна? – проговорил мой инквизитор и сквозь боль, уже ставшую привычной, проступила новая. Раскаленное лезвие разделило моё лицо на две части, я ощутила запах собственной обуглившейся кожи. Я кричала, не слыша себя, лишь ощущая напряжение в связках и раздирающую их боль. Я бы, наверное, ответила с первого раза, но мой язык был вырван ещё десять лет назад.
Демон повторил вопрос, на что я принялась энергично кивать, и всё началось с начала. Я вновь была цела и невредима, у меня было полно сил и всего одна обязанность. Пытать чужие души, чтобы услышать от них такое же «да».

* * *

Тяжело глотая воздух, я открыла глаза. Я лежала в кровати, ещё долго пытаясь собраться с мыслями. Получалось с трудом…
Когда я спала одна в комнате, я чувствовала страх. Настоящий страх, который можно сравнить с боязнью пауков или замкнутого пространства. Необоснованная фобия …хотя в моём случае вполне логичная. Когда я засыпала не одна, будь то любое животное или человек, я чувствовала умиротворение и спокойствие – я чувствовала нирвану собственного разума. А всё из-за того, что я не видела снов. Я не видела тех снов.
Это всё началось, когда мне стукнуло 15 – красивое число, почти ничего не значащие. Может, это было со мной всю жизнь, кто его знает, может, мне просто везло, и я не запоминала то, что вижу, а может это просто из-за того, что я натворила слишком много ошибок в своей жизни.
Главное то, что это было со мной. Мне снились кошмары, вполне возможно, что обычные, ничем не примечательные. 
Но мне снился Ад. Мне снилось то, что будет со всеми грешниками после смерти, и я это всё прочувствовала на себе. Ничего приятного скажу я вам. Я не была особо набожна и не верила в существование Бога, и тем более не верила в существование Дьявола и Ада вместе с ним. Но, просыпаясь, каждый раз после такого сна, я чётко знала, где я была и, самое главное, я была уверена – это всё на часом деле происходит со мной. 
Правда, обычно сны смягчались воспоминаниями о последующих или предыдущих сновидениях. На этот раз всё было не так, и я проснулась сразу же – со свежими ощущениями и чувством вины. Да, ещё и головной болью, которая, как мне кажется, не пройдёт и на следующий день. 
Прошлёпав на кухню, в которой к моему удовольствию не было моих соседей, я заварила себе кофе. Дело в том, что я живу в, своего рода, коммуналке. И в соседних двух комнатах живут ещё пять человек – пара молодожёнов и мать одиночка с двумя детьми… так что, чтобы спокойно позавтракать и принять душ, нужно проснуться пораньше, и не забыть убрать за собой, а то потом нервов не оберёшься. 
Кстати, который сейчас час, что такая тишина стоит? Найдя мобильный, я с лёгким удивлением обнаружила, что ещё только пять часов утра и наверняка, за плотными шторами восходит розовое солнце, придавая облакам цвет топлёного молока. Всё это представив, я рассмеялась – да, никогда не переставала быть романтиком, – ну какое топлёное молоко, в самом деле? Красное солнце, серое небо, и вывернутые наизнанку небосвода облака. Ну вот, опять в голове излишняя метафоричность, никакой пользы, только головная боль усиливается от этого. 
Допивая чашку кофе, я попыталась в очередной собраться с мыслями и, придя к выводу, что надо бы и честь знать, решила посетить всё-таки сегодня университет. На первых парах посплю, а на остальных попытаюсь что-нибудь усвоить, глядишь, и отвлекусь от Ада. 
Но надо где-то убить два часа. Что делать такую рань, если дома у тебя только книги и одна блочная тетрадь? Пожалуй, я почитаю. Взяла я в руки «Мифы Северной Европы», которые мне следовало бы прочитать ещё в прошлом семестре, но лучше поздно, чем никогда. Так и получилось убить время до первой пары. 
Я уже подумала, что ночное приключение мне может и не аукнутся и сегодня «пронесёт», но не тут-то было. 
В метро недавний сон вновь вставал перед глазами, и внешний андерграундный шум служил хорошим аккомпанементом к нему. Пришлось достать книгу и углубиться в чтение. Остановилась я на 19 главе од названием «Хель»

Хель, она же Чёрная Хельга, в скандинавской мифологии хозяйка подземного царства мертвых Нифльхель, одно из трех чудовищ, порожденных великаншей Ангрбодой от бога Локи.
В подземном царстве она — полновластная хозяйка, и даже Один не смог заставить Хель вернуть его любимого сына Бальдра. Ее братья, волк Фенрир и змей Ёрмунганд, не уступали ей в омерзительности, но именно свирепая Хель и ее владения были заимствованы христианами для обозначения ада. Вечный холод, болезни и голод мира Нифльхель находились в разительном контрасте с времяпрепровождением павших воинов эйнхериев, пирующих в Вальхалле. Подданные Хель бессловесно служили своей полуразложившейся повелительнице с головой и телом живой женщины и одновременно с кожей и ногами трупа.
Трон ужасной Хель назывался Одром болезни, а ее подданными становились "все, кто умер от хворей и старости", а также бесславно погиб в бою.

Ну вот, и миф пришелся во время... Но всё равно, я дочитала его до конца, как раз перед своей остановкой. Ну и славно, значит, так надо было. 
На первой паре я благополучно продрыхла на плече у Наташи, с ней у меня были самые нормальные отношения в группе. Это был скучный и мало мне понятный Древнегреческий. Ну и зачем он мне сдался? Я и латынь не очень люблю, а дохлый греческий, вместо живого, вполне употребляемого современного греческого, тем более. Вторую – анатомию – я благополучно решила пропустить в столовой, выпить чашечку кофе, можно даже две или три, чтобы взбодриться, всё равно преподавательница не отмечала, и с ней всегда можно было договориться. 
Купив крепкий кофе без сахара, я продолжила читать мифы, устроившись в дальнем углу столовой. Самыми интересными мне показались два мифа, про Хель и про её непутёвого отца Локи. Да, меня всегда тянуло на необычных персонажей… 
– Ты же Кристианна, если не ошибаюсь? – оторвал меня от раздумий мужской голос. 
– Крис, – спокойно поправила я, и посмотрела на собеседника. Это был юноша, ну прямо-таки ангельской наружности: длинные почти белые волосы, собранные в хвост, серые непроницаемые глаза, заостренные черты лица, да и одет он был во всё белое, мда, где он такой моды набрался? 
– Меня зовут Андреил, - представился он и спросил можно ли со мной сесть рядом, я была не против, почему бы и не побеседовать с парнем, всё равно время надо как-то убить (книга-то кончилась). Ну и пусть он странный, я сама не менее странная, так что терпимо. 
– Сейчас я скажу полную околесицу, но поверь мне, ладно? – сразу начал он, я про себя хмыкнула:
– Валяй.
«Ну, – думаю, – вот тебе и признания в любви внезапные, сейчас он начнёт говорить, что давно следит за мной, и я ему очень нравлюсь».

Ну, что-то вроде черновика, записанной наспех идеи. просто чтобы не забыть во время сессии. пришла только-только в голову. 

Вернусь к этой идеи после сессии, что-то интересное намечается, явно.

 

 

Когда я спала одна в комнате, я чувствовала страх. Настоящий страх, который можно сравнить с боязнью пауков или замкнутого пространства. Необоснованная фобия …хотя в моём случае вполне логичная. Когда я засыпала не одна, будь то любое животное или человек, я чувствовала умиротворение и спокойствие – я чувствовала нирвану собственного разума. А всё из-за того, что я не видела снов. Я не видела тех снов.

Это всё началось, когда мне стукнуло 15, красивое число, почти ничего не значащие. Может, это было со мной всю жизнь, кто его знает, может, мне просто везло, и я не запоминала то, что вижу, а может это просто из-за того, что я натворила слишком много ошибок в своей жизни.

Главное то, что это было со мной. Мне снились кошмары, вполне возможно, что обычные ничем не примечательные.

Мне снился Ад. Мне снилось то, что будет со всеми грешниками после смерти, и я это всё прочувствовала на себе. Ничего приятного скажу я вам.

Наверное, по этому я так любила устраивать у себя на квартире «вписки» или сама шастала где, не попадя по ночам.

* * *

Всё началось как раз после такого сна. На этот раз мой мозг не успел завуалировать видение другим сном, и я проснулась от сильной головной боли, которая сопровождала меня весь день.

Сварив на общей кухне крепкого кофе (я жива в, своего рода, коммуналке и приходилось вставать раньше, чтобы успеть принять душ и сварганить завтрак), я отправилась в универ вздремнуть на первых парах и может что-нибудь усвоить на последующих.  

В метро недавний сон вставал перед глазами, и внешний андерграундный шум служил хорошим аккомпанементом к нему. Пришлось достать книгу и углубиться в чтение. Книга была сборищем Ирландских саг, которые мне было необходимо прочитать ещё в прошлом семестре, но лучше поздно, чем никогда.

(отрывок из саги, про подземное царство и Чёрную Хельгу)

Ну вот, и отрывок пришелся ко времени.

На первой паре я благополучно продрыхла на плече у Наташи, с ней у меня были самые нормальные отношения в группе. Вторую я благополучно решила пропустить в столовой, выпить чашечку кофе, можно даже две или три.

– Ты же Кристианна, если не ошибаюсь? – оторвал меня от раздумий мужской голос.

– Крис, – спокойно поправила я, и посмотрела на собеседника. Это был юноша, ну прямо-таки ангельской наружности. Длинные почти белые волосы, собранные в хвост, серые непроницаемые глаза, заостренные черты лица, да и одет он был во всё белое, мда, где он такой моды набрался.

– Меня зовут Андреил, - представился он и спросил можно ли со мной сесть рядом, я была не против, почему бы и не побеседовать с парнем, всё равно время надо как-то убить.

– Сейчас я скажу полную околесицу, но поверь мне, ладно? – сразу начал он.

– Валяй.

«Ну, – думаю, – вот тебе и признания в любви внезапные, сейчас он начнёт говорить, что давно следит за мной, и я ему очень нравлюсь».

Честно сказать, со мной такого не разу не было, но мало ли. Я про себя рассмеялась.

– Я...понимаешь... пообещай мне, что не убежишь сейчас и не вызовешь полицейских.

– А что такое? – я насторожилась.

– Пообещай, что выслушаешь меня. Ничего криминального.

– Точно? Смотри у меня, я за себя и постоять могу, – недоверчиво сказала я и прищурилась, левой рукой я нащупала в сумке газовый баллончик. Когда живёшь одна и любишь гулять по ночам – это очень полезная вещь, хоть и не всегда эффективная.

– Незачем тебе баллончик сейчас, я ничего такого не сделаю. Пообещай.

«Как он догадался, что у меня баллончик?»

– Обещаю, говори уже.

– Учти, ты пообещала. Я твой ангел-хранитель. И мне нужно тебя предупредить.

– Ты мой – что? – срываясь на крик, спросила я, приподнялась, наклоняя корпус ему на встречу. – Да, конечно слышала я всякое – «я твой избранник, посланный судьбой»,  «я твой единственный», но чтобы ангел-хранитель, это уже что-то новенькое. Ты где такой оригинальности нахватался?

– Я говорю правду. Я твой ангел-хранитель, я тебя всю твою жизнь оберегаю.

– Ну-ну, так я и поверила. Ну ты, и больной. К специалисту обратиться не пробовал? – я села обратно на стул, скрестив руки на груди, это начинало меня развлекать, что ещё он может наплести.

– Ничего я плести не собираюсь. Я говорю абсолютно серьёзно и специалист тут я. В свои восемь лет ты училась в музыкальной школе, и в день своего рождения, возвращаясь с сольфеджио, ты ни с того не с сего получила в подарок воздушный шарик от какого-то мужчины. Бабушка не разрешила тебе его оставить, сказав, что нельзя брать у незнакомцев, и лопнула его. Ты месяц не разговаривала с бабушкой и всё хотела найти того мужчину, чтобы вернуть ему деньги за шарик, которые ты долго копила, и не за один шарик, а за десять.

– Откуда ты это знаешь? – по всему телу у меня пробежал холодок, я думала всё – кранты мне, кому и когда я могла про это рассказывать, где я могла это записать...что вообще происходит? Что за розыгрыш!

– Я там был. Я всё видел, и оберегал тебя, я сделал так, чтобы ты больше не свиделась с этим мужчиной, ведь он не просто так тебе подарил тогда шарик, – юноша понял, что произвёл на меня неизгладимое впечатление, но на его лице не было ни толики превосходства или язвительности.

– Не хрена не понимаю. Это явно какой-то розыгрыш, этому должно быть вполне логическое объяснение, – пробормотала я себе под нос.

– Оно есть – я твой ангел-хранитель.

– Заткнись. Этого и быть не может.

* * *

(прошло какое-то время, Андрей и Крис выяснили отношения, Андрей живёт у неё)

* * *

– Нам нужно серьёзно поговорить. – начал Андрей.

– Мы с тобой сегодня уже разговаривали.. Тебе мало того, что ты по всюду таскаешься за мной?  

– Раньше тебя это не напрягало.

– Раньше я тебя не видела.

– Кристианна. Это серьёзный разговор.

– Я Крис. И неужто он о моём образе жизни? Кажется, мы всё выяснили в первую неделю.

– Кристианна…

– Крис, – теряя терпение, с нажимом поправила я.

– Ладно, Крис, так больше не может продолжаться, ты должна одуматься. Подумай, что с тобой случится после смерти.

– Хм, в первое время я раздуюсь трупными газами,  потом меня постепенно съедят черви. В конце концов, от меня останутся лишь кости, а потом и их не останется... Хотя, нет, лучше меня кремируют – так будет лучше всего, и место на кладбище занимать не буду.

– Да нет же Крис, что случится не с твоим телом, а с душой!

– Что случится? Думаю, я попаду в Ад, – без капли улыбки, на полном серьёзе проговорила я.

Ангел осел на пол, проведя по мне взглядом, будто бы я призналась ему в убийстве.

– Но…– начал он.

– А что, скажешь – нет? Ты же об этом хотел поговорить?

– Кристианна… ты не попадёшь сразу в Ад, – почти шёпотом, подавленно проговорил он.

– Да, и почему же?

– Ты будешь перерождаться до тех пор, пока не искупишь всех своих ошибок, или пока не заслужишь истинного наказания в Аду.

– Во как. И что? По-твоему я уже жила раньше? И теперь искупаю свои ошибки? – с сарказмом спросила я.

– Нет.

– То есть?

– То и есть. Ты не жила раньше. У тебя это первая жизнь, первый раз. У тебя есть шанс сразу же заслужить Вечность.

– Ну-ну. Больно она мне нужна, – наверное, я переигрывала. С Андреем всё-таки не стоило так себя вести, но я всё-таки ненавидела, когда меня учат жить. Ангел никогда мне не мешал, ходил за мной тенью, но в основном даже не прерывал мои похождения, лишь иногда беседовал на эту тему... демократичный он был.

– Понимаешь. Ты мой шанс. Мой подопечный ни разу ещё не получал Вечность. И если это будешь ты, да ещё и с первого раза я, наконец, смогу освободиться.

– Чего?

– Что слышала.

– Нет. Я не собираюсь быть твоим шансом. Я не собираюсь замалевать свои грехи, у меня и вечности на это не хватит. Ты же прекрасно знаешь, какая я.

– Ты не такая плохая, какой хочешь казаться.

– Андриил, кажется, так тебя правильно величать, – ангел лишь кивнул. – Ну, значит, ты очень плохо меня знаешь. Ты знаешь, какие сны мне снятся? Ты знаешь что я творю в этих снах, да ты представить не можешь, что я испытываю и какие зверства я творю с душами людей.

Непонимающе смотря на меня, ангел пресек мою попытку достать сигарету. Он ненавидел это моё пристрастие, терпел его иногда, но явно не сейчас.

– Я думал тебе почти не снятся сны… Я не чувствовал ничего такого…

– Значит ты дурак, и твоя ангельская дребедень на меня не действует.

– Рассказывай, – потребовал он, пропустив мимо ушей ругательство в свою сторону.

– Каждую ночь я просыпаюсь в Аду, в том самом, где я пока не могу очутиться из-за своей «недогрешённости».

– Не может быть.

– Может. Каждую ночь я переживаю, будто бы года, десятилетия, века. Меня истязают, меня выворачивают на изнанку. Ты, наверняка, наслышан Адскими муками. А потом, мне предлагают обмен –  я убиваю, а меня не трогают. Я уничтожаю души, изъедаю их в обмен на собственную неприкосновенность. И знаешь - я не праведник.

– Ты соглашаешься?

– Ага.

– Этого не может быть.

– Мне кажется, так же говорила я, при нашей первой встрече.

– Нет. Это другое. У нас договор. Они не имеют права так поступать с вами. Кристианна – это ты себя накручиваешь, это твоё сумасшествие…этого быть не может…

– Андрей. Ты же сказал, что не чувствуешь этого. А значит это всё на самом деле. Загляни ко мне в душу, и проверь, насколько она чиста, пересчитай все рубцы и шрамы на её теле и ты поймёшь, сколько раз я была уже там, куда ты не хочешь, чтобы я попала.

Ангел прикоснулся ко мне и все воспоминания о каждой из ночей проведённой за гранью всплыли в моей голове, я вновь прочувствовал всю боль, это было страшнее всего. Ведь теперь боль была умножена на 365 ночей и 18 лет моей жизни, мне показалось, что именно сейчас я умру и, наконец, это всё прекратится…

Он отпустил меня, я вытерла испарину со лба, и посмотрела на свои руки, они были все в крови. Миллионы ран, что были испытаны мною ночами проступили на теле, медленно начали затягивать, исчезая без следа, оставляя за собой лишь бардовую сукровицу и кровь.

– Не может быть…– в очередной раз повторил он, тяжело дыша. – Ну я и попал.

* * *

(спустя ещё время и многие происшествия)

* * *

– Твою мать. Я думал – вот лёгкий случай, я, наконец, заслужу отдых, а тут ты. Мать твою.

– Пожил в мире людей – ругаться научился? Прекрати. И мою мать не трогай! Найди себе другого подопечного, и дело с концом.

– Я не могу. Нам, типа, нельзя оставлять своих жертв, только после их смерти.

– Ну… тогда…

– Умереть я тебе не позволю. Я буду бороться за тебя до конца.

– Окей, сам напросился. А мне надо найти Азазеля и прикончить эту тварь.

– Даже не вздумай! Я устал тебя уже вытаскивать.

– А ты думал, что в Рай попал? Я не могу позволить этим тварям и на земле творить то, что они заставляют творить меня в Подземелье.

 

Ла-ла-ла-ла-ла

Это всё пока. Пошёл учить старослав)))

0 глава

Липкая, противная темнота кругом, она запускает свои щупальца внутрь тела: пробирает до костей, насквозь, выедает, сковывает сердце.

«Ты наш, ты наш, ты наш!» – шепчет темнота. Шею сдавило что-то сильное, тугое, будто бы бельевой верёвкой. С каждым разом всё труднее сделать вдох, всё труднее сопротивляться.

– Помогите… – шепчу с трудом, чувствую, как падаю на пол. «О, здравствуй холодный больничный кафель», - дышать нечем и сердце всё медленнее выдаёт своё «тук-тук-тук». – Пожалуйста… – кажется, больше не слышно сердца. Буду скучать.

* * *

– Блядь! Да живи ты! Ну, ещё чуть-чуть! Не сдавайся так быстро, ублюдок! – кричит кто-то. – Разряд ему! Этого психа нельзя терять!

 

Тук-тук-тук-тук – прозаично завёлся моторчик. Я, кажется, вновь жив. На мгновение открываю глаза: надомной нависло бледное веснушечное лицо, зелёно-голубые глаза испытывающее смотрят, а мне так и хочется протянуть: «Да жив я, придурок». Но вместо этого лишь невнятное мычание и вновь потеря сознания, но на этот раз я погружаюсь в мягкую бархатную тьму снотворного.

– Псих… – хрипло протягивает обладатель зелёно-голубых глаз и спешит покинуть реанимацию.

– Дин, ну и зачем ты постоянно их спасаешь? Одним психом больше, одним меньше – ничего же не случится! – говорит старая медсестра Донна, которая никогда не симпатизировала молодому врачу.

– Потому что все они люди… вот если я вдруг откажусь спасать Вас, сославшись на ваш возраст, что Вы мне ответите?

– Вы больной, – нахмурившись, подытожила женщина и забрала инструменты.

– Так точно. Поэтому я здесь, – улыбаясь, подтвердил врач и поспешил покинуть помещение психбольницы.

 Когда вечерний юго-восточный ветер ударил в лицо, врач достал из потайного кармана халата пачку Winston и закурил.

«Ещё один… Они в этом месяце что ли сговорились?» – подумал врач. Видите ли, я не первый, кого он вытаскивал с того света, за этот месяц я был уже тринадцатым. И это совсем не нравилось доктору.

Его звали Денис (но он предпочитал, что бы его называли Дином), работал он обычным врачом в психиатрической больнице «Чёрные розы».

А я был его больным Сашей Скворцовым. Я умирал не в первый раз, но первый именно в этой больнице. Я неудачный самоубийца, при чём трижды. Я трижды умирал, и трижды меня умудрялись спасти. На этот раз я умер не по своей воле.

Я не знаю, что со мной случилось, но я в друг очутился во тьме. Думаю, мне ещё предстоит всё объяснить Дину. Но это потом, а сейчас я хочу немного отдохнуть, выспаться что ли…

Этот город был прекрасен. Темно-синий свод неба возвышался, гипнотизировал россыпью звёзд.
Я вдыхал обжигающий воздух сквозь тлеющий табак в сигарете. Я уже привык смотреть на не спящий город сквозь призму спокойствия. Старый плащ, шурша, оповестил меня о твоём приходе. Ты с умным видом поправил очки, посмотрел на меня деланно-безразлично и достал сигарету из внутреннего кармана плаща. Я улыбнулся, поднёс ко рту зажигалку, ты прикурил и поблагодарил меня кивком.
– Красив этот город, – неуверенно начал я. Я не знал, что надо говорить, но я хотел. Что-то сказать.
– Да. Отсюда чудесный вид. И река сегодня такая спокойная.
– И игры никакой на стадионе нет.
– И последний поезд метро ушёл в депо.
Мы всегда с ним так разговаривали, продолжая мыль друг друга, улавливая её кончиками пальцев.
Ты неуверенно прикоснулся к моей руке. Я не смотрел, но улыбнулся, одобряя твои действия.
Я смотрел вниз на набережную, жёлтая вереница фонарных огоньков тянулась прочь, куда-то вдаль…
Я глубоко затянулся, ты крепче сжал мою руку.
– Всё могло было быть совершенно по-другому.
– Да, ты бы мог лежать сейчас в теплой кровати, обнимая любимую женщину, и даже не думал бы обо мне…
– Всё так. Только есть одно «но».
– Какое?
– Нелюбимую женщину, – ты повернулся, посмотрел на меня, я посмотрел в твои глаза – они были почти чёрные. Я выкинул окурок, не слыша, как он утонул в ледяной чёрной воде, я лишь слышал собственное сердцебиение. Прикоснулся к твоей щеке, а ты продолжил:
– И я не могу не думать о тебе.
– Молчи. Всё что мог ты сказать – я уже слышал, – я неуверенно прильнул к твоим губам, а ты закрыл глаза и я почувствовал что-то солёное на своих губах.
– Что случилось?
Ты плакал.
– Я устал.
Ты сел на бетон, прислонив спину к парапету, я сел рядом, убрал слёзы с твоих щёк:
– Я же говорил, что всё будет…
– Хорошо.
– Да. Ты только подожди.
– Конечно…
Твоя голова легла мне на плечо, шмыгнул носом, как ребёнок, затем ты улыбнулся.
– Конечно – хорошо. Ты же рядом.
6 января 2011

писалось под песню: Макс ИвАнов - Что с тобой?
желательно прослушать перед чтением.

Он вошёл, входная дверь в квартиру была открыта и на пороге лежали какие-то осколки, обрывки альбомных листов, голые подрамники, клочья холстов... В квартире почему-то не было мебели, хотя он отчётливо помнил, что в прошлый раз она была. Обои были оборваны, кое-где были кровавые следы, а может и не кровавые, а лишь краска? – в надежде кружилось у него в голове.
Бледный комок сидел, скрючившись, в самом дальнем углу, острые пальцы вплелись в короткие рыжие волосы, по запястьям вниз, к локтям, стекала красная жидкость, местами уже подсохшая – бардовая. Вокруг лежали всё те же осколки, зеркальные, и прозрачные, зелёные, красные - витражные стеклышки, чёрно-белые и цветные фотографии с вырезанными лицами, обрывки некогда красивых картин вперемешку с обоями и нотными листами…
– Что с тобой? – он подлетел к нему, схватил за запястья, придвинул к себе, тот зелёными, невидящими глазами уставился на него, как будто смотрел в чёрное ничто.
«Кажется, в доме твоём прошёл ураган…» – подумал вошедший.
Кончики пальцев испещрены маленькими царапинами, на ладонях открытые раны, глубокие, до мяса.
– Все войны давно должны были остаться в прошлом…- аккуратно вытер слёзы с лица юноши, тот не сопротивлялся, смотрел всё так же безучастно, только разве что ладони сжимал как-то боязливо в кулаки. – Когда ты был мал – твой мир был такой хороший, – всё говорил и говорил он.
Он отвёл его в ванную. Разбитое зеркало, разгромленная стеклянная полка и залитая всеми цветами радуги, которые превратились в грязно-серое месиво, чугунная ванна – не самая лучшая картина. Он начал терпеливо умывать парня, наклонив над ванной, поливая из душа, тот не проявлял никаких эмоций.
– Попробовать просто поспать, просто поесть, попробовать просто не воевать – оставить всю свою жесть…
Юноша резко разворачивается, мокрый, с волос капает вода, капельки переплетаются со слезами; он смотрит своими огромными, бездонными зрачками:
– Все войны давно должны были остаться в прошлом, – повторяет он за ним, и крепко обнимает его. Его лицо упирается в грудь, рубашка намокает, пальцы хватаются за воротник, поднимает взгляд, смотрит:
– Мне кажется, ты начинаешь все забывать, кажется, ты начинаешь всё забывать… – тянет его на себя, целует, оставляя кровавые следы на его коже…

Что с тобой…

Сладкий запах ванили переплетался с горьким сигаретным дымом. За окном – хлопьями снег, складывается в неведомый узор на тротуаре. Это маленькое кафе в центре, наподобие «Кофе Хауса» или «Шоколадницы».
Горячий кофе обжигает пальцы, дым – лёгкие.
– Почему именно сейчас? – твой голос, непривычно так далеко, будто бы за преградой, за стеклом невидимого аквариума.
– Не знаю... Так, видимо, надо, – виновато отвечаю, крепче сжимая чашку, чтобы унять дрожь в пальцах.
– Ты…любишь меня? – глупо так об этом разговаривать за чашкой кофе, но где ещё? Вокруг любопытные взгляды, взгляды корящие, взгляды, выражающие отвращение. А мне всё равно, я уже привык к этому, и меня это вполне устраивало.
– Может, люблю, – уклонился я от ответа и сделал глубокий вдох. Сигаретный дым, шипами в гортань, в лёгкие, сводя мышцы и суставы.
– А всё-таки?
– Мне надо отлучиться… – спазм, судорога по всему телу, с трудом сдерживаемая, начинает вырываться, и я уже почувствовал, как подступает тошнота к горлу. Тебе не оставалось ничего, кроме как, поникнув, проводить меня взглядом.
Оказавшись в туалете – я поддался слабости, рухнув на пол, рядом с белым другом, я опустошил свой желудок. Никогда не было так плохо без участия алкоголя.
Сказать, что я тебя не любил, это значило соврать – это означало предать тебя. Но сказать правду – это дать тебе надежду, а я этого не хочу. Я уже был занят. Моё сердце было уже подарено другому человеку, которого я любил куда больше... нет.
Кто знает, кого я любил больше? Я вообще не был уверен – любил ли я, или просто играл отведённую мне роль.
Вернувшись в зал, я всё ещё плохо стоял на ногах, поэтому мягкость кресла показалась мне, чуть ли не спасительной, сказочной, посланной с небес опорой.
– С тобой всё в порядке? – в глазах волнение… за меня ли? Или боишься услышать мой ответ?
– Не совсем, у меня, походу, пищевое отравление... Надо было не есть в Макдональдце вчера, - я постарался рассмеяться, но почувствовал головокружение. Мне так хотелось оказаться сейчас дома, свернуться калачиком в тёмном углу и лежать, лежать до завтрашней ночи. А потом выйти на улицу и идти, идти, идти, куда несут ноги. Куда смотрят глаза…И самое главное – не отвечать тебе сейчас. А лучше вообще тебе не отвечать, просто сидеть здесь молча, среди дыма сигарет и запаха ванили…
16 ноября 2010

Ночь…сквозь рёбра холодный воздух, и вроде бы уже задержал дыхание, а всё равно тонкая струйка под рёбра, змейкой, охватывая каждое ребрышко, исследуя каждый изгиб кости, замораживая лёгкие и леденя душу в районе солнечного сплетения. Очередная сигарета полетела вниз с балкона, рассыпалась миллиардами искорок об асфальт.
Я знал, что в комнате меня ждёт маленький, но всеобъемлющий комок счастья. Съёжившись на кровати, он лежал и, не дожидаясь меня, мило посапывал, а я был не в силе помешать ему, нарушить хрупкий сон, потревожить своей персоной. Я стоял и замораживал себя на этом чёртовом балконе…
Это всё пустое, все эти придуманные романтиками и поэтами чувства, их попросту не существует. Я в них не верил. А, может, просто не хотел верить?
Зачем себя ограничивать рамками, зачем заковывать в чувственный комок всеобщего сумасшествия?
Мне хотелось быть этаким Донкихотом, который помогает всем страждущим, который помогает всем лечиться от чувств… Но в итоге, я только пробуждал эти чувства по отношению к себе.
Комок счастья лежал на кровати, а всего пол часа назад он признавался мне в любви, клялся, что я лучшее, что могло с ним приключиться…
А я не верил... Я знал, что этих чувств быть не может, наутро он даже не вспомнит, как меня зовут, кто я и с чем меня едят... Потому что протрезвеет, потому что увидит мою не выспавшуюся и заплывшую рожу…

Утро подкралось внезапно, его руки обхватили меня лучами солнца, как на всё согласная проститутка… Я докуривал последнюю сигарету в пачке, жутко замёрз... но возвращаться в тёплую квартиру не хотелось.Счастье…счастье всё ещё спало, и ему было всё равно – есть ли с ним тот мудак, которого он якобы любил…

Любви нет. Так считал я, пока счастье не ушло из моей квартиры, оставив за собой тёплую постель, горячий кофе и нераспечатанную пачку сигарет с надписью: «Твои любимые… И всё-таки она есть».

ночь с 4 на 5 ноября

 

Наркотик.

Стимуляторы, галлюциногены и эйфоретики доказывают, что рай умещается в пакетике. (c) Кровосток.

Почему я выматывал себя? Почему поил себя этим дурманящим никотиновым дымом? Почему насильно погружал себя в холодную безмятежность зимнего воздуха?
Мне было необходимо понять, что я жив. Ноги гудели от усталости, изведённые астмой лёгкие сводило от боли, а холод теперь ощущался, как обжигающая мурена по всему организму.
В своё время мне доводилось пробовать все наркотические вещества, которые удавалось достать - я не успевал ни с одним поближе познакомиться, как шёл дальше к новому "любовнику" - но ничего не приносило того результата, которого мне хотелось. Я подсел на совершенно другую дурь. Я подсел на любовь. Я любил любовь... Я любил сам процесс и ненавидел своих партнёрш и партнёров - они все хотели меня удержать рядом...а это означало постепенное омертвление разума в живой плоти.
Я боролся с этими жалкими попытками подсадить себя на них, на их тела и души.
И, кажется, я стал проигрывать. Вот уже неделю с моих губ не сходил твой вкус. Ты, ублюдок, въелся в меня. Я думал только о тебе, засыпая ночью. Не о том, как буду двигаться внутри или покрывать страстными поцелуями твою гладкую кожу, а именно о тебе самом. О том, как ты читаешь мне вслух Гёте, слишком страстно рассуждаешь о современном искусстве, или засыпаешь, уткнувшись мне в грудь. Я думал, как ты куришь тонкие сигаретки, эти странные и непонятные мне. Я видел, как тонкий силуэт твоих губ перетекает в тонкую бумагу, как ты скуриваешь этот гадкий мятный нектар и смотришь на огни ночного города. Я подсаживался на тебя, на чужеродный наркотик, не похожий на другие.
И вот ты исчез. Позабавившись со мной - ты растворился в большом городе, он поглотил тебя, как будто и не было.
Сукин сын. Как только ты исчез, я перестал чувствовать жизнь. Я перестал ощущать течение крови в организме, я перестал различать своё сердцебиение, дыхание будто бы застыло комом в горле и перестало быть обязательным.
Я не порывался тебя искать, я не желал этого, потому что мне прекрасна была знакома такая логика - ты вернёшься. Обязательно. А когда это произойдёт, надо просто подсадить тебя на себя. Да... ты будешь первым героином подсаженным на человека...моим героином.
А сейчас необходимо было приводить себя в чувства.
Поэтому холод, никотин, изнеможение. Мне было необходимо измучиться до такой степени, чтобы рухнуть на кровать и как минимум трое суток не просыпаться. Тогда я смогу покорить любого подгонка.
А если и нет? То ничего. По крайней мере, моя старая пассия "Любовь" ещё была в моём распоряжении и смотрела на меня голодными глазами разврата.
12.10.10.

Мы сидели и курили, прямо как в той песне. Я видел твою панику, видел, как тебя трясло и это передавалось мне, вместе с пьянящим дымом сигарет.
"Сын, что же с тобой стало..." - подумал я. Конечно, ты не был мне родным сыном, но ты был на много бОльшим.
Я любил тебя... Наверное, это "материнский инстинкт", которого у меня не может быть от природы... но хочется верить.
Я скуривал уже пятую сигарету за это вечер... за сутки ещё больше, никотином, которым насыщался мой организм, можно было бы убить всех лошадей нашего континента, но не важно. У меня болело сердце, но хотелось ещё, хотелось утопать в этом дыме, погибать в этой ночи. Я крепче сжал твою руку, ты посмотрел на меня и нервно улыбнулся, натянуто, больно.
- Всё будет... - прошептал я, выдыхая дым.
- Глупости. - Нервно.
Ещё одна сигарета, часы неумолимо тикают, твоя истерика не утихает. Такая тихая истерика, только внутри тебя, сотрясаемая миллионными взрывами в твоей голове. От головы взрыв проходит по системе капилляров прямиком к твоим ладоням, и дрожь, только дрожь твоих рук выдаёт тебя.
Я не знал, что сказать. Я чувствовал, что сказать тут нечего. Дело просто в любви. Эта шваль приходит, когда не просишь; она вторгается в твой мирный ритм жизни, подобный сложному часовому механизму, и вот ты уже выбиваешься и вот ты уже отстаёшь или спешишь на секунду или две, а потом... потом останавливаешься. И тебя больше нет.

- Главное, что она жива.
- Что?
- Она же могла умереть, но она жива и счастлива. Это ли не главное?
- Да, ты прав...
И вновь молчание, страстный поцелуй с сигаретой, в обнимку с дымом и твои холодные руки. Сын.
10.10.10

 

Я пытался вырваться, но ремни были слишком крепко натянуты. От боли во всём теле я перестал чувствовать ноги и руки. Какое-то странное бессилие накатило на меня. Вокруг мягкие белые стены, этот слепящий обволакивающий свет из неоновых ламп. Я слышал, как ты меня зовёшь, но ничего не мог поделать. Я был связан, я был бес сил, я не управлял своим телом. А ты всё звал и звал.
Я знал, что тебя больше нет, нет на этой планете, нет в этом мире... Это осознание сковывало покрепче любых ремней.
Ты взывал ко мне из того прекрасного "ничто" с самого момента своей смерти.
- Отпустите! Сволочи! - кричу я, надрываюсь, не узнаю свой голос. Всё слишком плохо, по крайней мере, лучше не станет.
Белая дверь, обитая поролоном, жалобно скрипнула. Высокая, в белом халате, с чёрными волосами, собранными в пучок, элегантные очки на тонкой переносице, зелёные глаза и тонкая улыбка, разделяющая красной помадой лицо на две неравные половины. Цокая, она вошла в палату. От неё пахло хлороформом, мне так хотелось сейчас утонуть в этой жиже запахов.
- Тише, - спокойно сказала женщина, и я послушался; ей нельзя было не подчиниться. Голос её гипнотизировал и пропитывал душу странным дурманом.
Её тонкие пальцы с красным "острым" маникюром начали ослаблять ремни. Не меняя улыбки, она достала из кармана нож и вложила его мне в руку.
- Он просил тебя проводить к нему. Я сделала это. Дверь откроешь сам. - подытожила она. Ещё раз кинула на меня полный азарта взгляд и вышла. Я слышал это её каблуков, что сравнялось с моим сердцебиением.
"Он...это кто? Неужели ты?" - спутано подумал я. Руки отказывались меня слушаться и нож упал на пол. Мне пришлось подняться. С трудом я смог его найти - чёрная ручка, металлическое лезвие - всё обычное, но так трудно укладывающееся в моей голове.
- Дверь откроешь сам, - повторил я про себя слова женщины и осторожно провёл лезвием по венам левой руки. И не поперёк, а вдоль, чтобы наверняка, чтобы меня не смогли вырвать больше из твоих объятий. После тугих ремней я не почувствовал боли и лишь алый ручеек оповестил меня о том, что "дверь" приоткрылась.
Я слышал твой голос, он становился всё ближе.
Забившись в угол мягкой комнаты, я сжимал "ключ" и ждал, когда же откроется дверь, ведущая к тебе.
10.10.10

Меня охватила паника, я слышал, как тикают настенные часы, как капает вода и звенит, ударяясь о железо раковины.
Я судорожно смял под себя одеяло; и сердце по удару в минуту, всё медленнее и медленнее. Откуда эта паника? Что я сделал не так?
Я повернулся лицом к тебе, ты мирно спал, твоё детское лицо улыбалось мне твоей привычной улыбкой, но от неё почему-то становится ещё страшнее.
Я обрывисто вздохнул, поперхнулся чужеродным воздухом и закашлялся. Прокуренные лёгкие свело, и кашель был рваным, раздирающим горло, будто карканье.
Ты услышал его, и на твоём лице промелькнуло беспокойство, но ты не проснулся, а лишь крепче сжал мою руку, крепче.
Я с трудом унял кашель, но вот панику унять не удавалось. Мне не хотелось рушить бережно выстроенный хрустальный замок твоего сна, но мне было необходимо твоё тепло. Я обнял - сгрёб тебя в охапку, крепко крепко. От тебя пахло чем-то домашним, тёплым, родным.
- Что...? - сонно начал ты.
- Ничего, просто... спи... - прошептал я, осторожно прикоснулся к твоим губам и отпустил тебя.
Ты довольно быстро после этого уснул, крепким детским сном... А я не выдержал и отправился на балкон.
Мне хотелось курить, но я клялся, что не буду - значит, не буду. Я просто вдыхал этот грязный воздух Москвы, пропитанный алкоголем, дурманом и бархатом ночи.
Свет фонаря обволакивал меня, я устроился на железном парапете и почувствовал, как колкие руки ветра пробежались по моему телу, сжав сердце и вновь сводя лёгкие.
- Ты же не прыгнешь? - услышал я твой голос.
- Нет.
- Хорошо.
- Что ты тут делаешь? Тебе завтра рано вставать.
- Ну и что. Без тебя мне не спится.
Ты подходишь ко мне, обнимаешь, будто обволакиваешь своим теплом, дышишь жаром в спину и шепчешь что-то несвязное; путаюсь в твоих руках; мысли почему-то опьянённые; я целую тебя, валю на пол, ты не сопротивляешься...
Страх. Я просто боюсь тебя потерять. Ты просто нужен.
Ты мой дефибриллятор для сердца.
9.10.10

 

Я честно ждал, мне казалось, что ждал вечность, но он не появлялся. Его не было. А это означало, что с ним что-то случилось. Это значит, что он возможно уже мёртв и я больше никогда не увижу его глаз, не прикоснусь к его нежной коже... От одной этой мысли мне хотелось кричать, поэтому я всё ещё ждал, сидел на этой старой лавочке, прячась от холодного дождя под чёрным зонтиком, который то и дело пытался вырваться из моих рук с каждым порывом ветра.
Я прождал его до утра, промок насквозь, но я честно не мог поверить, что он не придёт...
- Ты его не дождёшься, - она села рядом, фиолетовые волосы на этот раз были собраны в гульки, и она напомнила мне почему-то мышь, несуразную фиолетовую мышь.
- Ну и пусть, - говорю я, не узнаю свой голос, хриплый, свистящий на звонких согласных и почти непроизносимый гласных... Кажется я простыл, но я совсем не почувствовал этого, пока не услышал собственный голос.
Внутри меня всё пылало, каждой клеточке тела хотелось верить, что это просто сон. Сон. И вот я сейчас проснусь, и он будет лежать рядом. Только мой и ничей одновременно.
- Почему ты так его любишь?
- Глупая Алиса. Ты явно никогда никого не любила...
- Любила.
- Нет, ты не дала мне договорить. не любила по настоящему, - голос мой дрожал, я видел, как у неё сужаются зрачки от изумления, краснеет лицо от возмущения и раздаётся это среднестатистическое:
- Ты псих! Любовь по настоящему? У вас даже любовь невозможна! Разве что он тебя отымеет...
- Сядь. - Я успеваю её оборвать, и она послушно садится рядом. Смотри, убирает мокрые волосы с моего лица, как будто я сам этого сделать не могу. Её руки, будто раскалённая магма, её глаза, будто огонь камина, такие рыжие и неестественные. Она вся неестественна - слишком хрупка и титанова одновременно, слишком мала внешне и слишком стара внутри, и даже не стара, а мудра... Моя маленькая, никого не любившая Алиса.
- Интересно, он опять надолго?
- Нет.
- Тебе так хочется в это верить? Ты такой оптимист. Ну, просто до невозможности! Ты что не видишь, что он тебя использует? Ты у него что-то вроде бесплатный постельной утехи! Попользуется и свалит, наигравшись!
- Не надо...
- Что? Правду больно слушать? Ненавижу тебя! Его ненавижу! Он украл у меня тебя! единственное, что у меня было в жизни настоящее! Он это выкрал, разорвал на клочки и выбросил! - она кричала, плакала, её глаза потухли в проливном шквале слёз и стали напоминать пепелище - я боялся к неё прикоснуться, хотя очень хотелось её успокоить.
- Алиса...
- Молчи. Ты больше не тот. Ты больше никогда им не станешь, пока он не уйдёт.
- Он ушёл.
- Пока не уйдёт навсегда!
- Уже, - я выдавил это сквозь зубы с трудом, еле слышно, так что не удивительно, что она не услышала.
- Сколько он держит тебя на поводке?
- 9 лет, 1 месяц и 1 день.
- Как точно, почему?
- Потому что сегодня поводок оборвался.
- Что?
- Он ушёл. Навсегда.
- 911...как прозаично...
- Ты о чём?
- 911 - это номер службы спасения...и вот он спас тебя от себя... Просто спас.
- Хватит...
- Жаль, что ты не вернёшься...
- Почему ты так думаешь?
- Потому что это правда...

И это действительно было правдой. Самой настоящей.
Спустя 9 дней. Ночь. Мой мотоцикл, "Камаз" и звонкий скрип тормозов, как оборванная струна...струна моей жизни.
К тебе.

1 глава

«Работа»

Мерный стук часов разъедал сознание, нужно было просыпаться, и это «нужно» во всю звучало в надоедливом тиканье. Девочка подождала ещё некоторое время и всё-таки открыла глаза. Голые ступни обреченно ступили на холодный пол, тонкие пальцы на ощупь нашли шнурок жалюзи и открыли окно, зажмуривая глаза на встречу металлическому свету.

Здесь нет солнца, никто уже не помнит что это, и все уже давно привыкли к этому яркому холодному свету от ламп-заменителей. В этом городе нет птиц, зато полно бродячих собак и кошек – они до последнего отказывались покидать человека, и остались с ним в столь тяжёлый век. Здесь есть деревья: тускло-зелёный клён и голубая сосна, но здесь нет цветов. Собственно здесь нет и времён года, постоянный климат-контроль и никаких проблем с отоплением. Постоянная температура +20 - вечное лето вечной Земли.

Сладко зевая, девочка пошла в ванную. Ванная была занята Кариной – второй соседкой по комнате, ещё была Влада, но она видимо уже успела сбежать из этого Ада.

– Ты можешь быстрее? Я на работу опаздываю! – обеспокоено крикнула девчонка, и несколько раз стукнула в металлическую дверь.

– Когда надо, тогда и выйду! Меньше спать надо! – отозвался возмущённой голос из ванной комнаты.

– Ну, берегись у меня, - сквозь зубы прошептала девушка и, громко топая, направилась прочь. Она проскользнула на общую кухню и быстро включила холодную воду на полную мощность. Из ванной послышался разъярённый крик, затем несколько ругательств и с громким хлопком распахнулась дверь.

– Ты что сумасшедшая!? Кипяток же!!! – из ванной выбежала скрупулезно замотанная в полотенце девчонка лет 15, с белоснежными волосами, с которых капала вода. От девушки отходил пар, и вся она была неестественного красного цвета, и напоминала варёного рака.

– Со мной шутки плохи, – как истинный победитель, отозвалась девушка и поспешила в ванную, пока Карина не одумалась.

Закрыв дверь на щеколду, девушка включила воду и решила подождать некоторое время, чтобы дать воде устаканиться. Из маленького треугольного зеркала на соню смотрела голубоглазая, курносая девчушка. Звали эту девочку Лайма, имела она вздорный характер и очень странный вкус. Волосы у Лаймы были выкрашены в темно-сиреневый цвет, чёлка была ярко-бирюзовая, как и некоторые отдельные пряди. Девушка четыре месяца работала, чтобы придать своим волосам столь красочный цвет.  Лайма работала в службе доставки, обычный курьер с обычным окладом, по принципу сколько,  доставил столько и получил.

Быстро приняв душ, соорудив на голове нечто наподобие двух хвостиков, надев рваную псевдо униформу, Лайма выбежала из общежития, и на своей доске помчалась на другой край города за заказом.

Карина, Влада и Лайма сироты, живут они в детском доме, а точнее в его взрослом общежитии. 20 лет назад вспыхнула эпидемия, болезнь тогда назвали болезнью Прошлого. Все люди, достигшие двадцати пяти летнего возраста, были поражены неким вирусом, который вначале разрушал клетки мозга, отвечающие за память, а потом и разъедал весь организм. Таким образом, за какой-то год население Гоморры сократилось в 3 раза и в живых осталось лишь, так называемое, третье поколение Купола. Болезнь исчезла так же внезапно, как и появилась, а вместе с ней исчезло истинное значение купола. Конечно, история человечества была занесена в архивы, но никто не знает, где они хранятся. Но вернёмся к Лайме, всё-таки это она тут главная героиня.

Район Америка (названный в честь некогда процветавшей сверхдержавы), самая светлая часть Гоморры. Здесь был офис компании «Вестник», самой скорой доставки, по крайней мере, так гласил слоган компании.

– Шеф, я прибыла, извините за опоздание! – крикнула Лайма, сметая всё на своём пути. 

Сорокалетний Майк, открывший эту фирму после смерти отца, был несменным хозяином офиса. Его добрые зелёные глаза флегматично посмотрели на влетевшую девчушку.

– Если ты так будешь опаздывать, я тебя уволю. Удивительно, почему я вообще тебя здесь держу? – сказал Майк, и провёл ладонью по своим коротким чёрным волосам.

– Может потому, что я незаменимый работник? – улыбаясь, заметила Лайма. И по-хозяйски подошла к шкафу с заказами. Её внимание привлёк розовый конверт, из настоящей дорогой бумаги, обвязанный белой шёлковой лентой.

– Это от кого?

– Это дон Кива своей племяннице, доставить его надо в Японию, и желательно через пол часа он должен быть уже там, - сказал Майк, посмотрев в очередной раз на часы.

– В Японию?! Чёрт, я же не успею! – застонала Лайма. Япония – это большой бизнес-район, который ещё зовут хрустальным городом, потому что он сделан полностью из стекла. – А ты не мог отправить этот конверт с кем-то ещё? С Котом, к примеру? – Кот – это синеволосый парень, который иногда приходит на работу, подчёркиваю - иногда.

– Ты первая, кто сегодня вообще явился. Всё иди. А-то дон нам голову-то оторвёт. И  не обращайся ко мне на «ты», я всё-таки твой шеф!    

  – Ещё чего, шеф! – ответила Лайма, уже вылетая на своей доске из офиса. У неё впереди ещё нелёгкий путь в Японию. Сейчас это звучит абсурдно, а тогда это было дело двадцати минут.

Лайма передвигалась на скай-скейте (от англ. sky– небо) – милая вещь, с мощным двигателем, работающая на электротяге, позволяющая парить над бетонными дорогами, но не сильно высоко (полметра максимум). Девушка любила её, потому что так она была ближе к своим снам, потому что слово «летать» не было для неё пустым набором гласных и согласных.

Но вот уже она на подступах к Японии, уже блестит среди неоновых ламп купол главного офисного здания. Быстро смотрим на этикетку, надо найти срочно сектор Б-3 и там 14 дом. Получательницу зовут Марья, ей сегодня исполняется тринадцать. Позвонить, отдать, поздравить, получить чаевые и свалить. Всё по обычной схеме, ничего лишнего.

Лайма подлетает к дому, несколько раз прокручивая в мозгу, как именно будет проходить стандартная процедура. Двухэтажный дом из красного кирпича явно выделяется из офисных зданий, странно, почему Марья живёт именно в этом районе? Но это не дело курьера. Звонок в дверь.

– Кто там? – спрашивает тоненький детский голос.

– Курьер. Компания «Вестник», Вам посылка. Мисс Марья Кива, – привычно произносит Лайма в домофон. Затем проходит стандартную процедуру сканирования сетчатки и отпечатков пальцев, щёлкнул магнитный замок и дверь открылась.

Марья была с длинными кучерявыми волосами, сочного шоколадного цвета и точно такими же глазами, которые бесцельно смотрели перед собой. Зрачки не могли сфокусироваться на определённом предмете и фактически - девочку можно было считать слепой (крайне распространённая болезнь в Гоморре).

– Вот ваша посылка. Прошу оставить вашу ДНК, в подтверждение того, что вы не имеете к нам претензий.

Девочка послушно прикоснулась к острому наконечнику у ручки и оставила роспись своей кровью. Таков закон в этом мире: твоя кровь – твой единственный документ. Марья забрала посылку, ещё раз рассеянно улыбнулась Лайме и закрыла дверь.

Курьер с облегчением вздохнула: девушка не дала ей чаевых, и это было славно, потому что получать от больных деньги – было бы сверх её моральных устоев. Лайма направилась вновь в офис, сегодня хотелось закончить работу по раньше, чтобы прогуляться и потрать недавнюю зарплату.

В колонках играет - 4е апреля - Лучший мир

«В поисках голубого»

Our blue sky

Там на разрушенных стенах

Рисует чистое небо

Хрупкая девочка-гетто

Вся в белом, вся в белом.

Та, что давно нас простила

За все убийства и взрывы

Та, что так сильно любила…

 

4е апреля – «Лучший мир»

Пролог

Сколько нужно человечеству, чтобы перестать помнить? Сколько нужно, чтобы утратить связь с прошлым и слепо надеяться на будущее? 20 лет? 50? 100. Именно столько лет прошло после возведения купола. Последний город-колония Земли – Гоморра – спрятана под железным занавесом, ограждающим её от смертельных лучей солнца и других космических тел. Так, по крайней мере, считали наши предки, но так уже перестали считать мы. Третье поколение Купола, мы глупцы, которые забыли о своём прошлом, и не знаем, почему мы живём. Мы просто живём, как в аквариуме. У нас всё есть… но не всё…

 

Это то чувство, которое разъедает, которое рвётся наружу, которое отказывается утихать от приказа мозга. Это чувство полета! Это чувство свободы…

Вокруг было только небо, голубое-голубое пространство, которое раздирало лёгкие криком счастья, глаза слезились от напора и от чувства, которое не хотелось забывать. И это невероятное чувство лёгкости, это чувство означающее, что ты летишь, как те существа на старых Земных картинах - как  птицы…

 

Именно это было навсегда потеряно… Но в её голубых глазах всё ещё теплится память…

 

 

Нулевая глава

Regen

дождь

 

– Это всё так странно. Мир в твоих картинах совершенно не похож на реальный, – Амбер провела пальцем по деревянной рамке. На холсте яркими голубыми масляными красками было написано небо, облака на нем напоминали человеческие фигуры, которые смеялись и плакали, жили и умирали.

– Что поделать, если я вижу мир именно таким, – Хеил, обхватив руками голые колени, сидела в старом кресле и смотрела, как девушка разглядывает картину, которая занимает главенствующие положение в её комнате.

– Странный у тебя мир.

– Не страннее твоих песен, - Хеил любовалась своей гостьей и будто кошка не отрывала от неё глаз.

– Мои песни? Они мой внутренний мир

– Мои картины тоже… Спой мне что-нибудь…

– Ладно, только пообещай не перебивать, – Амбер ушла в коридор за гитарой.

– Обещаю.

Девушка несколько раз что-то попыталась наиграть, дабы удостовериться, что инструмент не расстроен и начала петь:

 

Небеса в отражении немного другие

Я в зеркальном смятении прошепчу твоё имя

И разверзнется   бездна – океан отражений

Наша жизнь это просто череда совпадений

Забери моё сердце, я дарю тебе душу

Это кажется лёгким, но легко ли разрушить?

Эта клетка для нас станет вечной тюрьмой

Забери меня в мир, я останусь с тобой…

 

Голос у Амбер дрожал, толи от волнения, толи оттого, что она сегодня три часа провела под холодным осенним дождём. Но даже дрожь не могла испортить красоту её голоса. Когда она закончила, Хеил неуверенно захлопала.

– Я её раньше не слышала.

– Это новая, ты первая, кто вообще её слышит.

– А кого ты в этой песне зовёшь? – поинтересовалась, будто бы невзначай, Хеил.

– Без понятия… Просто захотелось написать нечто такое... Наверное, переслушала Fleur…

– Ты всё ещё их слушаешь? Они уже года три не выпускали новых песен, после «Тысячи светлых ангелов».

-Ну и что? Ты вообще Арию слушаешь, а группа окончательно распалась два года назад.

– Ох, давай только из-за музыки не ссориться. У тебя очень красивый голос, в живую он ещё красивее, – Хеил примирительно улыбнулась и пригласила выпить чайку с тортом.

 

* * *

 

Хеил была пепельной блондинкой с редкими красными «перьями», училась она на втором курсе факультета Искусств МГУ. Жила с родителями, редко курила. Читала Керолла, Шекспира и Гёте в оригинале, часто их цитировала. Знала три языка, увлекалась фотографией и японской живописью.

Амбер была на пол года младше Хеил, но по стечению обстоятельств училась только в одиннадцатом классе. Была она шоколадной брюнеткой. Много курила, играла на нескольких музыкальных инструментах, была солисткой группы «Серый пепел» и обожала «Маленького Принца» Экзюпери.

Познакомились эти совершенно разные особы в Интернете на форуме фотографов. Переписывались они два года, Амбер уже перестала посещать форум, но связь с Хеил не потеряла. Всего два раза они виделись вживую, ходили в кино и по магазинам, но очень много присылали бумажных писем друг другу, хоть и жили в одном городе.

Знакомы они были уже без малого три года и за это время между ними сложились тёплые дружеские отношения.

Сегодня их встреча была совершенно случайной. Возвращаясь из института, нехотя Хейл брела под дождём в библиотеку и тут, у выключенного фонтана, она заметила знакомый силуэт. Мокрые, почти чёрные, волосы, чёрный плащ, желтый шарф, связанный Хейл на её день рождение, за спиной гитара. Да, это была Амбер, она стаяла у фонтана и пускала бумажные кораблики.

– Ты что здесь делаешь?

– Я? Думаю… меня мать из дома выгнала.

– Пошли ко мне, ты вся мокрая  и Ласточка (так звали гитару) расстроится.

 

* * *

 

Вот и Амбер теперь сидела за столом, в старой футболке Хеил и пила зелёный чай.

– А где родители? – поинтересовалась она.

– В загородном доме, ремонт решили затеять. Я как минимум месяц без них буду, так что можешь у меня пожить…

– О, нет, что ты, я не хочу тебя обременять… да и ты меня почти не знаешь…

– Ой, да ладно, мы с тобой три года знакомы.

– А виделись три раза!

– И что?

– Всё равно я уже обещала Филе, что у него поживу…

– Смотри, чтобы дети не появились.

– Ты чего? Он мой лучший друг.

– Всё может быть, - загадочно заметила Хеил. – Всё равно, знай, что у тебя есть дом, если что…

Хеил подлила чая Амбер и открыла окно, на улице гремел гром и сверкали молнии, но даже проливной дождь почему-то не прогонял духоту.

Амбер ушла под вечер, оставив Хеил наедине с конспектами и недописанными картинами. Она пообещала, что теперь они будут видеться чаще…

 

решил взять себя в руки.

До сих пор считаю, что здесь наилучшее место для письменного творчества. Теперь буду стараться каждый день что-то писать или перепечатывать.  Соскучился по всем и чувствую себя каким-то предателем.

Необходимо рабочее пространство. Необходимо вдохновение...и ещё, вот

рабочее:

 

2 глава

Вечером того же дня.
– Я тут подумал, а почему бы тебе не съездить в пансионат какой-нибудь, на юга… – сходу начал Максим; он ещё не успел даже разуться, как возобновил старую тему.
– Сдурел? У меня сессия…
– И что? Ты всё равно не ходишь…
– На экзамены я хожу, у меня завтра один из них, – как же Матвею уже осточертели выходки брата, как же он не мог понять, что это всё без толку, что он больше не вернётся к нормальной жизни, нетушки, нет.
– Ну, почему бы и нет? Заплати преподу денег и свали отдохнуть, что ты в Москве кочевряжишься?
– Иди к чёрту. Я сам буду зарабатывать свой трояк.
– А что так плохо? Почему только «три»? – Макс двусмысленно приобнял брата, проведя левой рукой вниз по бедру.
– Потому что я не хочу напрягаться... и... так ты обниматься будешь со своими любовниками, а не со мной. Понял? – протянул сквозь зубы Матвей и, увернувшись от брата, направился в комнату, к своей единственной любовнице – гитаре.
– Мэт, хорошо! Я ж ничего не сделал, извини! Ты ужинать будешь? Я пиццу заказал, – юноша вошёл в комнату брата, окинул её грустным взглядом и тяжело вздохнул. Ему так хотелось помочь этому юнцу; дать брату ту жизнь, которой у него не было; ему хотелось дать ту свободу, о которой он мог когда-то лишь мечтать. А этот идиот отказывался от неё. Игнорируя все подачки и насильно запирая себя здесь, в четырёх стенах, в душной и давящей квартире… Идиот.
– Прости.
– Что?
– Я не оправдал твоих ожиданий? Я не умею играть на пианино, я ужасно пою, я не умею рисовать, я ненавижу и презираю других людей… Я полное ничтожество, – не отрываясь от грифа гитары, проговорил младший.
– Это не так. Это всё не мои ожидания, а ожидания родителей. Мне срать, чем ты будешь заниматься, главное чтобы ты был счастлив. И ты не ненавидишь людей, – резонно заметил Максим и неуверенно подошёл к брату.
– Да, ты прав. Я боюсь их. И тем самым, я разочаровываю всех.
– Не мели чепухи!
– Тогда почему, если ты хочешь, чтобы я был счастлив, ты посылаешь меня на отдых чёрт знает куда, почему ты знакомишь меня с намалеванными шлюхами, с извращенцами и настоящими придурками? – Мэт посмотрел на брата, их взгляды пересеклись. Его серые, плохо отражающие свет глаза утонули в жёлтых, отливающих тёплым золотом глазах старшего брата. И хоть Матвей пытался вложить в свою реплику укор, негодование, ярость – этого у него не получилось, потому что все негативные эмоции тонули в этом тёплом золоте.
– Потому что я хочу, чтобы всё было как можно лучше, – виновато ответил он.
– Лучше для кого? Для тебя! Только для тебя! – голос почему-то дрожал, гитара недовольно отозвалась, дрогнув хриплым басом. – Если ты зависишь от любви, то я – я нет. И не смей меня равнять с собой, – младший встал, оставив гитару лежать в углу, направился в коридор, с лёгкостью ускользая от рук брата.
– Ну и куда ты? – удивительно, как точно Максим уловил желание Матвея «свалить» из квартиры.
– В пансионат какой-нибудь, – повторив слова брата, Матвей накинул куртку, завязал кеды и вышел.
– Придурок. Просто больной… – проводил его брат недовольными возгласами.
* * *
Отчего-то очень хотелось курить, хотя Матвей никогда не курил, и был противником любого вида «вредных привычек», правда, всё это было с недавних пор.
«Надо купить сигарет» – пришёл он к выводу и проверил присутствие наличных в нагрудном кармане куртки.
Первая попавшаяся палатка, удивительно, что ещё открыты, сейчас уже, наверное, около десяти вечера, но не важно. Это даже хорошо. Купил рыжие Pall Mall, неизвестно почему… просто рыжие, как глаза у брата. «Чёрт о чём же я думаю», – тут же купил и зажигалку.
Ещё не выйдя из палатки, он закурил, игнорируя возгласы продавца, гадкий дым ворвался в лёгкие, царапая горло и заставляя в судороге закашляться.
– Чёрт, что за херня? – просипел сквозь зубы Матвей, но потом горький вкус, оставшийся на языке приятно щекотнул и желудок, почему-то принося странное спокойствие.
«Лажа, курить всё равно больше не буду» – заверил сам себя юноша.
– Извините, можно вас сфотографировать? – послышался стеснительный голос из-за спины.
– Ч-что? – Мэт развернулся, недоумевающее уставился на спросившего. Это была девушка лет шестнадцати, милой, даже правильнее сказать, очаровательной наружности. У неё были бордовые волосы, по крайней мере, таковыми они казались в свете уличных фонарей, и тёмные, почти чёрные, глаза, хотя это тоже, возможно, искажённый свет улицы.
– Сфотографировать. Просто… у вас очень красивый профиль… – наливаясь краской, с трудом проговорила девушка.
– Ладно. Что мне надо делать? – странно, она совершенно не вызывала опаски, она даже располагала к себе, такой невинной и искренней казалась её улыбка.
– Ничего… ну можете, разве что, закурить, – девушка освободила объектив профессионального фотоаппарата от крышки и направила этот механический глаз на Матвея.
Тот последовал просьбе и вновь затянулся, на этот раз дым вошёл более мягко и даже приятно вновь объял лёгкие. Матвей отчётливо слышал, как внутри фотоаппарата что-то щёлкнуло пару раз, не смотря на внешний шум дороги. Девушка бегло посмотрела фотографии и довольно поблагодарила юношу.
– А можно и мне взглянуть?
– Э не, лучше я сначала их обработаю, а потом вы посмотрите.
– И как же?
– Что? А, ну да…Меня зовут Кира, я живу здесь неподалёку. Так что ещё свидимся, – она уверенно протянула руку для рукопожатия, одарив Матвея довольной лучезарной улыбкой.
– Не будь так уверена, – пожимая руку, ответил Мэт.
– И что, даже не представишься?
– Э…Матвей.
– И это наверняка твоё ненастоящее имя, да?
– Почему? Настоящее.
– Чем докажешь?
– Тебе что, паспорт показать? – опешил юноша.
– Было бы неплохо, – и Кира рассмеялась, звонко и заразительно, сквозь смех процедила. – Я шучу. Не волнуйся. Как-нибудь, а фотографии ты увидишь. Приятно было познакомиться, – она внезапно развернулась и направилась прочь.
– И мне, – в след ей бросил Мэт, а про себя подумал: «Какая же она странная… Вот ещё один знакомый, которого я не запомню, и который не запомнит меня».
Юноша вернулся домой, брат сидел на кухне, пил кофе на ночь глядя: предстояло ещё рассмотреть дополнительный материал по работе. Половина пиццы дожидалась младшего брата, накрытая крышкой, видимо, чтобы не остынуть окончательно.
– Извини меня.
– И ты меня.

Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре…

Раз. Два. Три. Четыре.

РАЗ. ДВА. ТРИ. ЧЕТЫРЕ.

И так до бесконечности. Четыре мерных удара, ритм. Марш.

Зачем? За что? Засел в голове. Плохо. К горлу подступает тошнота. Удушье. Леденящий холод. За…что…

Тени начали вновь движение, кружатся вокруг, будто стервятники. Хочется бежать. БЕЖАТЬ ОТСЮДА!

Путь к окну. Ноги вязнут в полу, будто в болоте, ползком, до белой холодной ручки, поворот налево, надавить и…

…обжигающий ветер в лицо.

Ржавые перила – облупившаяся краска впивается в ладони. В глазах всё двоится, оранжевый снег манит вниз, а тени вокруг тянут свои костлявые руки к моему горлу, липкие, противные.

Тошнит.

Давно не было галлюцинаций. Почему они вернулись? Что я делаю вновь не так? Кто зовёт меня?

РАЗ. ДВА. ТРИ. ЧЕТЫРЕ.

Четыре. Три. Два. Раз.

И вдруг. Под кожу что-то, как иглы, ёрзает там, задевая все органы, сдавливая болью. И я уже вслух декламирую: «Один. Два. Три. Четыре». Пауза. По новой.

Хватаюсь за шею, сквозь кожу пытаюсь сломать свои шейные позвонки, подумаешь, один поворот и будет ТИШИНА.

Что-то останавливает. Будто бы завладевает телом.

Всё ещё слышу марш.

Будто бы кто-то берёт за руку и ведёт как маленького ребёнка в комнату. Открывает шкафчик с лекарствами.

«Сделай это».

Ампула. Маленькая, стеклянная ампула. Прозрачная жидкость. Шприц.  Неразлучные супруги, с ненавистью друг к другу  делящие одно ложе. Руки дрожат. Пальцы кажутся непривычно длинными, будто бы какими-то инопланетными, инородными. Не слушаются. Но ампула всё-таки надламывается.

Игла. В вену. Давно это было.

Но сноровка…

Шприц выпадает из рук. Холодный пол обнимается с моей щекой. Чёрные тени покрывалом укутывают моё тело.

ТИШИНА. ПОБЕГ. НАЧАЛО.

 

1 глава

 

– Макс, ты ничего не путаешь? – высокая блондинка, розовый костюм. И он даже не столько розовый, сколько цвет фуксии. Этакий нервирующий, сверлящий в мозгу цвет, который хочется залить чернилами, чтобы меньше маячил перед глазами.

– Нет. Ничего. Шеф сказал, что всё должно быть именно так, – нервно повторяет, кажется уже в тритий раз, Максим. Он не выспавшийся – синяки под глазами; рубашка мятая, на шеи следы засосов, но на это уже привыкли не обращать внимание. Он вернулся из очередного гей-клуба.

Каждому своё.

– Учти, если шеф наорёт на меня, я тебя… – грозно пригрозив пальчиком, Эн (так обычно звали блондинку сослуживцы) не договорила, развернулась и зацокала по кафелю своими тонкими шпильками, меряя  расстояние от кабинета верстальщика (коим являлся Макс), до кабинета главреда.

– Ты выебишь меня тем зелеными зонтиком, который ни капельки не сочетается с твоим костюмом? – закончил за блондинку Максим и достал телефон.

Гудки. Обычные гудки. Сейчас это такая большая редкость, потому что каждый третий норовит поменять гудки на какую-то бредовую, надоедливую и в общем «попсовую» песенку, после прослушивания которой, пропадает любое желание вести спокойный разговор. А тут обычные гудки.

Приятно.

– Ало.

– Ну что, как ты?

– Не выспался, как собственно и ты.

– Почему ты решил, что я не выспался?

– Потому что тебя не было всю ночь… – дрожащий голос, в принципе он всегда был таким, но сейчас почему-то дрожит как-то по-особому, но нет времени обращать на это внимание, нет времени – или желания? На другом конце несуществующего провода, в одной из сталинских высоток, смотря в окно, разговаривает брат Макса.

– Ты что не спал? Ты сдурел? – «Как мне надоело, что ты вечно гробишь своё здоровье! Не хрена со мной не случится!» – Ничего со мной не случится! Я уже взрослый и вполне сам могу о себе позаботиться. Нечего обо мне так волноваться.

– Не принимай столько почестей на свой счёт. Я тебя не ждал. Я просто не мог уснуть, – ну как брату скажешь, что уснул только из-за флунитразепама, и как скажешь брату, что всё началось сначала…

– Идиот… тебе бы любовника завести, – бросил брат, совершенно не почувствовав, что с младшим что-то не так.

– Кто тут из нас идиот! Я не по этой части…

– Но ты же не пробовал, – это был среднестатистический для них разговор, каждый звонок, или беседа за завтраком/обедом/ужином заканчивались именно этим. И в этом не было ничего позорного – просто Максим очень волновался по поводу отчуждённости брата. Младший не общался ни с кем, сидел дома и только читал книги. У него-то и девушки не было никогда; просто он не любил людей и подпускал к себе только брата и (да не было собственно никаких «и», только брат). Родители уже давно не беспокоили Москву, да и планету Земля в целом – они спокойно покоились в Сибирской земле, за несколько тысяч километров от своих потомков…

– Ладно, я не  хочу тебе мешать работать, я позвоню чуть позже, – в трубку ворвались спокойные гудки, навалившись на слух приятным постоянством.

– Ох, он всегда уходит от темы, сбегает от неё, как трусливый идиот…хотя почему «как»? – проворчал себе под нос верстальщик и нажал кнопочку громкой связи на телефоне: – Ната, можешь мне принести чашечку кофе, старые макеты и фотографии, которые я забраковал для ноябрьского номера?

– Я не твоя секретарша…

– Ну а по старой памяти? Просто мне откровенно лень вылезать из своего кабинета в поисках нашего «гениального» фотографа, надеюсь, ты чувствуешь сарказм в моём голосе? – просто когда-то очень давно, он и Наташа были замечательной парой, мечтали завести детей и умереть в один день; а потом вдруг выяснилось, что Ната, собственно как и Макс, любит особей своего пола. Вот такая вот шутка юмора для этих двоих.

* * *

Радиотелефон жалобно пипикнул, оповестив, что ему бы не помешало подзарядиться, иначе следующий звонок может быть проигнорирован, и младший швырнул его на кровать.

Город предстал перед ним во всей своей безобразности... Иногда он чертовски жалел, что квартира в центре Москвы, а не в каком-нибудь спальном районе, а лучше в деревне. Чтобы никто и никогда не смог его найти…

Юноша сел на пол, по спине прошёлся холодный ветерок, заставляя ёжиться и с ненавистью сжиматься в комок. Его звали Матвей, Мэт, Вейка, Вей…ну ещё придурок, идиот и «социофобище», он-то всё равно не отзывался ни на одно из имён – он вообще предпочитал не разговаривать с окружающими. Его серые глаза смотрели на мир всегда отсутствующе и скучающе; всегда растрёпанные каштановые волосы, тонкое, костлявое тело – не пример для подражания/восхищения/общения, нужное подчеркнуть.

Мэт поднял пустую ампулу и шприц. Чертовски хотелось чего-нибудь выпить, но не было ни желания, ни возможностей, поэтому юноша решил заняться времяубийством, «снял с гвоздя» гитару, сел в угол комнаты в позе лотоса и переборами начал что-то наигрывать.

* * *

Он смотрел в окно, он мог поклясться, что минуту назад видел там юношу, мог поклясться, что его серые глаза, неотрывно смотрели на него и молили о помощи, но вот сейчас никого не было. Пустое окно, чёрная рама, два этажа пыли, разрухи и одиночества.

– Докатился, у тебя уже галлюцинации, – серьёзно заявил он себе и рассмеялся.

Он пошёл дальше, стараясь больше не обращать свой взор к зданию, скрытому за зелёным полупрозрачным покрывалом строительной сетки.

«Вскоре его снесут, и ты забудешь о парнишке»

Но в Москве всё так быстро не сносят.

Но в Москве всё быстро забывается, резонно заметите вы.

Глава девятнадцатая

«Городская библиотека»

 

Волосы спутались, превратились в растения

Притяжение с землёю закончилось

Я взлетаю как чьё-то волнение

Обретаю дыхание волчье.

 

Mr. Humbert – «Волк»

 

Первый день календарной зимы, но вместо снега холодный колючий дождь.

– И как мы узнаем, когда рассвет, сквозь эти-то тучи? – зевая, спросила Лиза у Максима. Она спокойно шла под дождём без зонтика, но совершенно не намокла: капли скользили в нескольких сантиметрах от Лизы, будто врезаясь в невидимый зонтик.

Максим, наоборот, уже совершенно промок, но ему было всё равно, ведь зонт от этого у него не появиться.

– Мы не узнаем, мы почувствуем, – сказал Максим, поправляя ворот рубашки.

– А как мы попадём в здание?

– Как-нибудь. Ты знаешь, что ты задаёшь очень много вопросов?

– Конечно знаю, потому и задаю, - улыбнулась Лиза, и заправила за ухо непослушную чёрную прядь.

Здание библиотеки охраняли три каменных льва, гордо смотревших на прохожих. Белые колонны контрастно выделялись на фоне бежевых стен и чёрных стволов облезлых деревьев.

– Здорово здесь, – выдохнула Лиза, поднимаясь по лестнице.

– У тебя есть читательский билет? – хитро спросил Максим.

– Нет, а что? – не понимая юношу, спросила Лиза.

– А то, что без него мы не войдём. Но у меня вот что есть, – Максим впервые за это утро улыбнулся, и улыбка его была непонятно холодная, как у какого-нибудь Ганнибала-Лектора. На кончиках пальцев его левой руки вспыхнули маленькие огоньки, будто зажгли пять маленьких декоративных свечек.

– Стой! Это же порча государственного имущества! –  крикнула  Лиза, останавливая руку Максима в нескольких сантиметрах от ручки входной двери.

– Да не волнуйся ты так! – юноша вырвался из слабой хватки и спокойно повернул ручку. Ручка ту же накалилась добела и, вопреки законам физики, вместо того чтобы расплавиться спокойно щелкнула, впуская ребят внутрь помещения.

– Как ты…?

– Секрет фирмы. Вырастишь – узнаешь, – сказал Максим и вошёл.

Странно, но в это время в библиотеке не было даже охранника, хотя он должен быть всегда.

– Вот, что значит «везёт», – проговорила себе под нос Лиза. 

– Везение тут не при чём, охранника кто-то усыпил, – недовольно сказал Максим, он обладал отличным слухом, и ничего с этим нельзя поделать. И действительно, толстый мужчина в форме охраны мирно посапывал в дальнем углу малого зала, где обычно сидит библиотекарь. Сидел охранник на полу и уж точно никак не мог уснуть по собственной воле.

– Блин, ну где может быть этот дурацкий ключ? – донеслось до вошедших из читального зала.

– Будь терпеливее, придурок. До рассвета ещё пол часа. И аккуратней с книгами!

Лиза узнала этот голос. Она бы узнала его из миллиона других голосов. Это был Саша, рыжая поспешила в читальный зал.

Максим пожал плечами и направился совершенно в другую сторону – в книгохранилище. Осторожно прокравшись в первый зал, Лиза увидела, как Ваня недовольно осматривает каждую книгу на дальнем левом стеллаже с русской фантастикой. Саша же сидел на оконном подоконнике и просто читал какую-то книгу, иногда отвечая каким-нибудь подколом на реплики Ивана. Лиза затаила дыхание, и, с какой-то не свойственной ей жадностью, впивалась взглядом в русые волосы, в серые глаза, внимательно читающие старые страницы, проскользнула взглядом по сутулой спине в бардовой футболке, задержалась на длинных пальцах, наверняка, как всегда холодных.

И тут какое-то дикое чувство обожгло внутренности. «Началось», – синхронно подумали Хранители.

Яркая вспышка на долю секунды ослепила Лизу, здание будто бы провалилось в бездну, полную неоновых ламп, в доказательство догадки послышался электрический треск и мало приятный скрип стекла. Лиза постаралась открыть глаза.

Четверо Хранителей всё ещё стояли в библиотеке, среди многочисленных книжных стеллажей.  Свечение не проходило, но и не было ясно, откуда оно исходит.

«Что за сумасшествие? А если бы здесь были нормальные люди?!» – с возмущением и негодованием подумала девушка, чувствуя, как медленно видоизменяется пространство. Множество книг, будто птицы, разлетелись в неизвестность. Стеллажи из красивого тёмного дерева устремились в бесконечность белого потолка. И вновь всё приобрело знакомые очертания лабиринта.

– Это уже входит в привычку, – отозвался  Ваня, вспоминая зеркальный лабиринт.

– Времени у нас не так много, до окончания каких-то десять минут, – со знанием дела сказал Максим, взглянув на часы.

– Ты давай ищи ключ, а я займусь нашими оппонентами, – сказала Лиза и, наливаясь чёрным сиянием, в руке у неё появился подаренный Вейджей меч.

– Ваня, отвлеки её, – нехотя крикнул Найк, точно зная, что другу не справиться с Максимом один на один.

– Потанцуем? – предложил Максим, отчётливо почувствовав нахождение ключа.

– Ты его не получишь, – коротко ответил Найк, доставая кинжалы.

 

Лизе казалось, что меч является продолжением её руки, что он способен понимать её с полуслова, появляться и исчезать в любой необходимый момент.

«Проклятье, а она изворотлива!» – в очередной раз подумал Ваня, когда Лиза увернулась от его удара.

Сейчас Ваня очень злил Лиза, ведь он уже успел порвать её  куртку, что не было похоже на хорошее начало дня. И вот стрела пролетела в неимоверной близости от Лизиного лица.

– Ты что творишь? – крикнула Лиза, испугавшись, на мгновение ей показалось, что меч взял над телом вверх, и тело, уже не слушая разума, совершило выпад. Для Вани он бы не обещал ничего хорошего, если бы не сила хранителя…

Заметив блеск лезвия у самого живота, Иван почувствовал, как закипающий адреналин пробуждает скрытые силы. Уже не поддаваясь здравому смыслу, а лишь желая защитить Хранителя, силы направили себя против Лизы. Откуда только в библиотеке могли оказаться три обычных кухонных ножа? Разве что охранник слишком хозяйственен…

Ножи, подчиняясь неистовой силе магнетизма, направились к Лизе, от двух девушке удалось увернуться.

– Что происходит? – негодуя, проговорила Лиза, чувствуя, что окончательно теряет контроль над ситуацией.

 Сдавленный крик обозначал только одно – третий нож достиг цели, маленькая чёрная рукоять с трудом была различима в складках чёрной куртки. Лезвие вошло прямо в живот, по-видимому, повредив желудок. Девушка рухнула на колени, она почти не чувствовала боли, лишь неестественно хрупкое и опасное чувство лёгкости.

– Лиза, нет! – Найк было бросился к девушке, но вовремя вспомнил, что они теперь соперники.

– Ты что делаешь? Ты же мог её убить! Придурок! – Саша сорвался на крик и в бешенстве налетел на «боевого» товарища.

Максим, не теряя времени даром, спокойно достал ключ из тайника, от которого, собственно, исходило сияние.

Положив ключ за пазуху, Максим взял Лизу на руки, та ещё была в сознании.

– На…шёл? – с трудом спросила она. Максим кивнул и попросил девушку не шевелиться. Их окутал чёрный дым и уже привычные огоньки Вайпры, которая поспешила их переместить, услышав мысленный зов Максима.

Максим и Лиза исчезли ровно в срок. После их «ухода» библиотека стала принимать обычный вид, и напоминало о происшествии лишь два кухонных ножа, без дела валяющихся на мраморном полу.

– Мы упустили ключ из-за тебя! – раздосадовано проговорил Ваня, вытирая кровь с лица (Найк разбил ему губу и, кажется, повредил нос).

– Ты чуть не убил человека!

– Это был рефлекс. А вот ты, почему на меня набросился?

– Это был рефлекс, - холодно ответил Найк. «Я должен её защищать, и я буду это делать ценой собственной жизни и жизни окружающих» – с чувством горечи подумал Саша.   

– Придурок…

– Если ты так хочешь кого-нибудь убить, чем ты лучше Вейджи и остальных? – нашел себе оправдание Найк, поправляя ворот плаща, он почувствовал неистовое желание выть, словно волк, словно совершенно один.

– Закроешь дверь, – бросил он, сдерживая желание, и вышел из библиотеки.

 

* * *

 

Можно долго прикидываться дворнягой или породистым псом, но если ты в душе волк, то рано или поздно он вырвется наружу.

Холодные капли дождя врезались в лицо, залезали за воротник, нехотя заставляли вжимать голову в плечи.

– И почему я только не пошёл за ней, не ринулся на сторону Тьмы? Я бы ничего не потерял… Разве что чувство собственного достоинства, но ради неё ведь не жалко. Ради неё можно и весь мир… – с сожалением думал Найк, а перед глазами всё ещё стоял образ её и Максима, она белая, как первый снег и он – слишком «другой», слишком холодный для неё.

Ну и что, что они упустили ключ, есть ещё шанс наверстать упущенное со вторым... Где он может быть?

– Знать бы… Может делом бы занялся, - спокойно проговорил Найк себе под нос. Вихрь чувств захватил его разум, который упорно отказывался понимать, откуда в нём столько теплоты и заботы…

«Рыжий, рыжий…»

Глава восемнадцатая

«Старый меч»

 

Не плачь, не жалей, не зови.
Слабому — плеть, вольному — воля.
Имя своё к Солнцу неси в тёплых ладонях.
У ветра дорогу спроси.
Сомнения прочь и прочь тревога.
Всё, как есть, прими и не вини ни Чёрта, ни Бога!

Маврик -- "Рождённые жить"

Доедая вторую порцию макарон, Лиза поймала себя на мысли, что сегодня дома не ела ничего, а Полина наверняка приготовила свои фирменные драники.

«Полина, что тогда с тобой случилось?» – Лиза была уверена, что Пуля не нарочно пыталась её убить, как бы абсурдно это не звучало.

– Ника, а тебя когда-нибудь предавали? – спросила Лиза, отвлекая юношу от «очень важного» изучения скатерти.

– Да, было дело. А что случилось? – его глаза приятно отдавали голубизной летнего моря.

– Ничего, просто вдруг стало любопытно… Я же рыжая, я всегда задаю нестандартные вопросы, – Лиза рассмеялась, Иннокентий лишь улыбнулся, он ведь редко выражал на своём лице бурные эмоции.

Лиза посмотрела на часы и поняла, что пора бы и честь знать, не в полночь же наведываться к Вейдже (когда из кафе выгонят).

– Ника, мне, наверное, уже пора, – краснея, тихо-тихо сказала Лиза.

– О, хорошо, за обуд, или уже ужин, я заплачу, – сказал Ника и поднялся, чтобы помочь Лизе одеться.

– Спасибо Ника, ты лучше всех, – сказал Лиза, и чмокнула Иннокентия в щёчку. Сразу же направилась к выходу. Иннокентий коснулся щеки, которую поцеловала девушка, и подумал:

«Кажется я влюбляюсь, чёрт» – сейчас юноша был готов продать душу Дьяволу за одну сигарету, но сдержал себя, и рассчитавшись по счёту направился домой.

 

* * *

 

Дверь Лизе открыл Максим, он был в один штанах, его голый торс смутил Лизу до безумия, как будто она никогда не видела мужчин без рубашки. Его левое плечо было перевязано белоснежным бинтом, на котором виднелись чёрные следы ожога, напоминающие неизвестные Лизе письмена.

– С тобой всё в порядке? – взволнованно спросила Лиза, не успев даже войти.

– Да, это всё Найк, – с равнодушием отмахнулся Макс.

– Значит, он всё-таки выиграл? – как-то чрезмерно радостно спросила девушка.

– Нет. Мы ударили одновременно... Ты входить собираешься? – с лёгким раздражением спросил юноша, и когда Лиза проскользнула в коридор, быстро захлопнул дверь.

– А разве Вайпра не может тебя вылечить? – спросила Лиза мимоходом, когда снимала куртку.

– Нет, на меня её магия не действует.

– Эх, понятно, а Саше тоже, значит, досталось? – продолжила разговор Лиза с толикой волнения.

– Да, наверное. Помню как задел ему живот, но я надеюсь, что не сильно, – сказал Максим, и проводил Лизу на кухню, где ещё совсем недавно та завтракала.

За столом сидела Вайпра, её апельсиновые волосы были собраны в неуклюжий пучок, из которого выбивались голубые пряди. Она пила кофе, мерно помешивая сахар и делая маленькие глотки.

– Моя сестра скоро будет. Хочешь кофе?

– Нет, Вайпра, спасибо что-то не хочется.

В коридоре что-то хлопнуло, послышался кашель и довольное аханье, на кухню пришла Вейджа. Она явно только приняла душ, с прядей волос капала вода, и приятно пахло лесными травами.

– Эх, как же мне не хватало всё это время простого, домашнего уюта, – довольно проговорила Вейджа и села за стол, рядом с младшей сестрой.

– Что Вы от меня хотели? – слегка недовольно и устало, спросила Лиза, сложив руки на груди, чтобы показать высшую степень своего якобы недовольства.

– Эх, даже передохнуть не даёшь, – с наигранным сожалением сказала Вейджа и встала. Резво подошла к Лизе и, схватив её за руку, потащила её в коридор и далее.

Входя в привычную и тёплую гостиную, Вейджа быстро переоделась и спокойно продолжила разговор «ни о чём». Несколько раз спросила про Лизину бабушку с дедушкой, спросила про учёбу, затем ещё про что-то. Этот разговор продолжался бы бесконечно долго, если бы Лизино терпение не лопнуло, и она бы не потребовала объяснений от Вейджи. Девушка тяжело вздохнула, и предложил Лизе сесть.

Лиза скованно устроилась на диване, её не покидало чувство незавершённости и царящей по всюду фальшивости.

– Ты расстроилась из-за поражения? – спросила Вейджа, сев на меленький пуфик напротив.

– Не знаю…может расстроилась, - не понимая к чему этот разговор ответила Лиза.

– Никаких «может»! Реши чётко, задело тебя это или нет! – настойчиво сказала демонесса, её красные волосы нервно взметнулись под напором эмоций, кипевших в её разуме.

– Да, меня это задело! Я бы могла выиграть, но что это меняет? Оружия-то у меня всё равно не появиться! – Лиза вспомнила, как Полина чуть не задушила её своим кнутом.

– Я могу дать тебе оружие, но…

– Опять эти «но»! – себе под нос проворчала Лиза.

– Да «но»! Тебе нужно быть верной мне! Я не потерплю предательств! – крикнула Вейджа, и на улице резко погас весь свет, начиная от фонарей и заканчивая окнами квартир (позже это всё, конечно же, спишут на скачок электричества).

– Вот только психовать не надо, – вмешалась в разговор Вайпра и тут же «включила» свет в округе.

– Не мешай нам и не вмешивайся в мои дела. Сколько же это можно?!

На возглас старшей сестры Вайпра лишь спокойно пожала плечами и подмигнула Лизе, намекая на то, что всё будет хорошо, и поспешила выскользнуть из комнаты.

Вейджа хлопнула в ладоши и уже привычно потушила весь свет до такой степени, что стало казаться, что ни в комнате, ни на улице ничего нет, кроме красивого дивана и пуфика.

– Я подарю тебе свой меч, у этого меча богатая история и безграничная сила. Он тебе ещё не раз пригодится, - Вейджа протянула перед собой руки, и Лизе стало казаться, что тьма начала сгущаться, серый ком неестественных волн появился на ладонях у демонессы.

Вейджа левой рукой сжала серый свёрток и, вспыхнув ярким светом, из этого серого сгустка появился меч. Меч был обоюдоострый с маленькой круглой дыркой на острие, рукояти его была выточена из малахита, и напоминала тело змеи, которая обвила настоящую рукоять.  Голова змеи (а это была королевская кобра) глазами рубинами будто бы следила за происходящим. Настолько кобра походила на настоящую, что Лиза побоялась даже протянуть руку, чтобы прикоснуться к мечу, хотя ей этого очень хотелось.

– Ты уверена, что хочешь остаться на моей стороне?  - хитро прищурив глаза, спросила демонесса.

– Да, – сдавленно, но решительно проговорила Лиза.

– Что ты готова дать мне взамен? – спросила Вейджа, наслаждаясь ситуацией.

Лиза замешкалась, что же можно такое дать демонессе не во вред себе, и, конечно же, окружающим. Что-то чисто символическое… что-то…

– Мечту!

– Мечту? – переспросила довольная Вейджа.

– Д-да, но только одну. В случае моего предательства я заплачу тебе одной моей мечтой. Одной из самых трудно достигаемых и сокровенных, – слегка заикаясь от неуверенности, разъяснила свои мысли Лиза.

– Ну что ж, я думаю это подходящая цена, - демонесса протянула Лизе меч, та с опаской его взяла. Между руками Вейджи и девушки по лезвию меча протянулась белая светящаяся нить, обозначающая то, что договор закреплён Высшими силами. Меч завибрировал в руках у девушки – змея на рукоятке начала шевелиться, и резво укусила Лизу за руку, пуская в кровь свой яд.

– Ай, она меня укусила, - невольно отпуская меч, проговорила Лиза.

– Это значит, что вы теперь и ничто не сможет порвать между вами связь, - величественно ответила Вейджа. Лиза вновь взяла меч в руки, но на этот раз змея уже не шевелилась. Вейджа хлопнула в ладоши, и свет вспыхнул вокруг. Он разорвал тьму и, казалось, начал светить с двойной силой.

Сначала Лиза не могла увидеть в этом ярком свете даже своих рук, но когда глаза привыкли, сознание с жадностью начало упиваться долгожданным моментом света.

Свет постепенно ослабел, и источником его оказалась обычная неоновая лампочка, а за окном уже во всю правила ночь, с яростью и весельем впитывая в себя источники света.

– Я вижу, вы уже закончили, – довольно промурлыкала Вайпра. Максим стоял рядом с ней и осторожно касался её ладони своими пальцами. Это выглядело так, будто маленький ребёнок пытается удержать уходящую на работу мать. Лиза не заметила этого трогательного движения и радостно, но в тоже время стеснительно, проговорила:

– Да, вроде бы закончили, Мне уже домой пора…

– В такую темень не пущу. Тем более наши дела ещё не закончены, - всё так же по матерински проговорила Вайпра. Лиза иногда забывала, что Вайпра вообще являлась демоном.

– Блин, и что мне делать? – раздосадовано спросила Лиза, чувствуя всё равно себя здесь лишней.

– Будешь спать в гостиной… а пока что тебе нужно поужинать, – добродушно сказала Вайпра, но всем своим видом показала, что отказ не принимается не при каких условиях.

– Эх, ладно… – Лиза решила ей подчиниться, и последовала за уходящей Вейджей на кухню. Меча, кстати, у Лизы уже не было – он исчез сразу же после того, как Вейджа «зажгла» свет в комнате. Вайпра не стала издеваться над Лизой и положила ей лёгкий салат и маленькую тарелочку плова. Видимо, плов был любимым блюдом Максима, потому что уплетал он его за обе щеки. Хотя это может быть ещё потому, что плов готовила Вайпра.

– Я хочу вам кое-что рассказать. Это «кое-что» очень важное…

 

* * *

 

Белые стены, тринадцать разных дверей, большой просторный зал, стол посередине и восемь кресел вокруг. Полина дремлет на коленях у Вани, Ваня тихо беседует с Сашей, который мерно с ровным и звонким лязгом натачивает лезвие своего кинжала. Нижняя губа его разбита, по всему телу синяки и кровоподтёки левый бок живота умело перевязан Полиной. Найк отказался от помощи Реаты в исцелении: «Право не стоит на меня силы тратить…»

– Надеюсь, вы уже более-менее отдохнули, потому что мне нужно поговорить с вами, - обратилась Алекса, спокойно опускаясь в кресло, она только пришла и находилась ещё в человеческом облике: смуглая, темноволосая девушка.

– И о чем же Вы хотите поговорить?

– О вашей цели,  как Ангелов-Хранителей. На данный момент вам необходимо достать два ключа от двери одного мира, – спокойно начала старшая Наставница.

– И где нам его искать? – спросил Ваня, умиротворённо погладив Полину по голове.

– Нахождение первого ключа нам известно, а вот со вторым вам придется попотеть, – встряла в разговор Сирена.

– Попотеем, куда мы денемся. Но сначала надо первый ключ найти. Где он? – сказа Найк, заинтересовавшись, кинжалы тут же исчезли из его рук. «Тут явно дельце поинтереснее намечается, чем заточка этих железячек».

– В городской библиотеке, только вот вам придётся самим думать, где именно ключик, – промурлыкала Реата, хитро щурив глаза. Иногда младшая сестра пугала своей хитростью.

– Да уж, найдём… Полину, думаю, брать с собой не стоит, а то она после истории с Лизой ещё не очухалась.

– Хорошо, Ваня, Поля пусть отдохнёт.

– Отправляетесь вы раньше рассвета, только тогда вы сможете разгадать секрет библиотеки. 

Выслушав точные инструкции сестёр, ребята исчезают. Завтра у них тяжёлый день, хотя он тяжелый не только для них, да и не день вовсе, а утро.

 

* * *

 

– Вот такие пиражочки, завтра чуть раньше рассвета, ты и Макс, отправляетесь в библиотеку за ключиком, – Вайпра рассказала ребятам тоже самое, что и Реата.

– А почему только мы? Почему не Скам и Бира? – вдруг спросила Лиза.

– Потому что у вас шансы заполучить ключ намного реальнее. Не задавай глупых вопросов - это не поможет, – легко парировала Вейджа, спокойно попивая чай.

– А теперь, пока ещё не наступил рассвет, идите спать! Лиза, ты в комнате для гостей, то есть в гостиной. Если хочешь принять ванную, я могу телепортировать твои вещи.

– Можно, почему бы и нет, а то мне не помешало бы расслабиться, - улыбаясь, сказала Лиза и спокойно направилась в ванную комнату.

«Странно, чем больше я с ними, тем больше понимаю, что они тоже люди и что они тоже испытывают те же чувства, что и мы. Так почему мы не можем жать в мире с Наставниками. И зачем нам вообще всё это нужно?» – от дурных мыслей, полных сомнений, болело сердце.

Видимо почувствовав смятение девушки, Вайпра подсыпала трав в ванную, чтобы Лиза расслабилась.

Рыжая не заметила, как уснула и теперь никто не мог её разбудить до самого утра. Максиму пришлось перетаскивать её в гостиную, естественно после того, как Вайпра надела на Лизу пижаму.

В течении всей этой ночи Лиза не видела никаких снов, лишь бархатную темноту сладкой полудрёмы.

Глава семнадцатая

«Первая тренировка»

 

Круговая порука машет как копоть

Я беру чью-то руку, а чувствую локоть

И ищу глаза, а чувствую взгляд,

Где выше голов находится зад,

За красным восходом розовый закат…

 

Скованные одной цепью,

 Связанные одной целью!

 

В. Бутусов - «Скованные одной цепью»

 

Вас когда-нибудь приводили в себя нашатырным спиртом? Нет? Ох, как же вам повезло. Этот гадкий, вездесущий запах аммиака, который выталкивает из кутерьмы ведений и заставляет прийти в себя, именно этот запах чувствовала Лиза, просыпаясь. Да, Лизе бы хотелось спросонья почувствовать запах кофе и свежей выпечки, но, по-видимому, в этот день судьба отвернулась от неё и начинать его надо именно с нашатырного спирта…

– Фу, убери от меня эту гадость! – сипло простонала Лиза, отталкивая рукой ватку с неприятным запахом. Вейджа довольно улыбнулась, и ватка в её руках тут же куда-то испарилась.

«Ненавижу я эти фокусы…» - подумала тогда Лиза и села. Лежала она на раскладном диване, белоснежная простынь, накрахмаленная до хруста, приятно пружинила под телом. 

– А можно узнать, где я? – всё так же невинно поинтересовалась рыжая.

– Да, конечно, ты дома у Максима… – ­­­­­­ сказала Вейджа, поднялась с колен и скрылась с поля зрения девушки, затем опять появилась, в руках у нёе была кружка, судя по пару отходящим от неё, в ней был либо чай, либо ещё какой-то отвар. Демонесса, не спрашивая, протянула чашку Лизе.

– ­­Выпей всё до дна, – приказала она.

– И что это?

– Успокоительное. Тебе надо набраться сил, – и как только Лиза начала пить, Вейджа опять куда-то ушла, на этот раз вышла из комнаты, как-то «паказушно» хлопнув дверью. Сделав пару глотков, Лиза поняла, что это обычный зелёный чай, ну может быть с жасмином, но ничего больше.  Хотя этот чай явно действовал, нервная дрожь в коленках начала проходить, и голова больше не гудела. Лиза допила до дна и решила пройтись, осмотреть по подробнее эту комнату. Это была гостиная, Лиза помнила её с прошлой встречи с Максимом, всё те же текстильные, в коричневый цветочек, обои, всё тот же полупрозрачный тюль и тяжёлые  тёмно-зелёные шторы. Лиза осторожно подошла к стеллажу с книгами, во всём теле ещё чувствовалась некая слабость. Глаза внимательно проскользнули по всем обложкам, заинтересовалась Лиза только одной книгой, на светло-зелёной обложке ровные золотые буквы гласили: «Трудно быть Богом». Лиза достала её и открыла на первой попавшейся странице, страница была под номером 172 и Лизу зацепили всего три строчки, дальше она читать уже не могла:

«Он наклонился, отыскивая второй меч, а когда снова выпрямился, Кира уже не стояла у окна. Она медленно сползла на пол, цепляясь за портьеру. <…> Одна арбалетная стрела пробила ей горло, другая торчала из груди».  

По всему телу прошла дрожь, это было тяжело ощущать, Лиза не могла понять, почему её так  зацепило это, ведь она даже не знала о чём идёт речь, кто умер, и почему это произошло, но что-то внутри упорно твердило, что тому, кто «отыскивал меч», эта девушка бала важнее собственной жизни.

– Что случилось? Ты чего? – в комнате показался Максим, его волосы непривычно вились, глаза были зелёными-зелёными, как огранённые изумруды.

– Да так, момент грустный…– сказала Лиза и показала книгу Максиму.

– Моя любимая книга, есть в ней что-то необычное… особенно разговор Руматы и Будаха... В общем, прочитай её, не пожалеешь, – сказал Максим и всем своим видом показал, что книгу он отдаёт Лизе, пока она её не прочтёт. – А теперь пошли завтракать, Вай уже накрыла на стол.

– Вай? – вопросительно посмотрела Лиза Максиму в глаза.

– Ну да, Вай. Вайпра, – сказал Максим, и от собственных слов смутился. Лиза, не заметив смущения юноши, пошла на кухню, крепко прижимая книгу к груди.

Белоснежная кухня встречала запахом свежей выпечки и ароматного кофе, все, в общем-то, так, как хотела Лиза, когда просыпалась.

– Ммм, булочки! – уже на пороге воскликнула Лиза.

– Руки мыть, а тогда уже и «ммм, булочки»! – воскликнула по-матерински Вайпра и указала Лизе на дверь.

В ванной уже лежала Лизина зубная щётка и полотенце, как они тут оказались лучше даже не задумываться. Надо заметить, что Лиза была в том же, что и вчера, в серо-голубой рубашке, и чёрных узких джинсах. Умывшись, собрав волосы в хвост, и удостоверившись, что она ничего не забыла, Лиза вновь пошла на кухню.

Кухня была маловата для четырёх человек, поэтому Максим стоял у двери. Уплетал свой завтрак, не посягая на «утреннюю площадь» на кухне. Вайпра была в жёлтой футболке и чёрных штанах, в тех самых, в которых коротала своё время Лиза, когда сохла её одежда несколько недель назад. Вейджа была в белом халате, который неприлично оголял её грудь, но это её ничуть не смущало.

– Приятного аппетита… –  Лиза вновь почувствовала себя здесь лишней, будто ненужная деталь слаженного механизма.

– Да-да, спасибо. Садись есть! – сказала Вейджа, отодвигая стул рядом с собой и приглашая девушку присесть. Вайпра тут же налила Лизе кофе, и вручила блюдо с булочками.

Так собственно и прошло первое утро Лизы в роле Ангела-Хранителя.

 

* * *

 

Стоило Лизе доесть свою порцию, как позвонил мобильник, который чудесным образом ещё работал. Это звонила Реата.

– Ало, Лиза, можешь передать трубочку Вейдже? – попросила тут же блондинка, её голос был всё так же спокоен и обходителен.

– Да, Вейджа у телефона, – деловито проговорила демонесса.

– Твои сегодня свободны?

– Думаю, что да. А что?

– Да вот, мы тут с сёстрами решили организовать первую тренировку… Ты как?

– Я только за... эх, значит в спортзале, в три, устроит?

– Да, конечно! Передавай привет сестре, – мило попрощалась Реата, и из трубки послышались короткие гудки.

Лиза слушала этот разговор с открытым ртом.

– Ты чего удивляешься? – спросила Вейджа, возвращая телефон хозяйке.

– Ну, вы же, как бы это сказать… вы же враги! – удивлённо говорила Лиза.

– Понимаешь, на Земле действует мировое соглашение, и пока мы тут, мы не имеем никакого права натравливать вас друг на друга, а вот в ином другом мире, пожалуйста, можете  хоть перебить друг друга, – размахивая ложечкой, будто дирежёрной палочкой, отчеканила Вейджа.

– Так что давай собирайся, в три у вас первая тренировка. Переодеться и привести себя в порядок времени хватит? – с интонацией секретаря спросила Вайпра.

– Конечно, хватит... Ну, тогда, до свидания, спасибо за завтрак, - сказала Лиза, Максим проводил девушку к выходу.

 

* * *

 

Когда Лиза пришла в квартиру, Лена и Полина ещё спали, и пришлось их будить.

– Ну и чего ты нас будишь? – спросила Лена, нехотя поднимаясь с постели.

– Сегодня в три тренировка в спортзале, поэтому и бужу.

– Блин, а я так надеялась, что мне всё это приснилось… - простонала Полина и швырнула подушку в Лизу. Лиза, ловко поймав её, легко парировала:

– После снов не болит всё тело, поднимайтесь и пошлите в кафе посидим, развеемся.

Лизино предложение девчонки поддержали, и уже мысленно сидели в кафе, как будто ничего и не случилось. Да, они ещё не поняли, что по разные стороны баррикад, что скоро им придётся сражаться друг с другом, и возможно даже убивать.

 

* * *

 

После кафе подруги отправились в институт, хоть сегодня и было воскресение, в институте было много факультативов, и он был открыт.

В спортзале уже собралась вся подгруппа, Скам уже о чём-то спорил с Найком, Ваня уныло беседовал с Максом, всё как обычно, ничего нового. Вайпра и Реата как старые знакомые что-то оживлённо обсуждали, заметив, что собрались наконец-то все Хранители, женщины оживились и попросили всех чуточку внимания.

– Значит так, сегодняшняя тренировка покажет, на что вы способны. Для этого вы должны разбиться на пары, и атаковать друг друга, бой идёт до первой крови, использовать можно как магию, так и собственное оружие, – сказала уже привычно Реата.

– Я оглашу пары: Лиза – Полина, Ваня – Саша Скамкин, Максим – Саша Волков, Лена – Наташа, – осведомила всех Вайпра.

– А как нам…гм…превратиться? – вдруг спросила Наташа, по её виду было видно, что сражаться с Леной ей не хотелось, а вот с Лизой было бы другое дело.

– Для того чтобы принять боевой вид вам надо вспомнить те ощущения, которые вы испытали, когда  сражались со своими страхами в Лабиринте, – сказала Реата и подмигнула Полине, которая испытывала странное беспокойство на счёт сражения.

Каждый из Хранителей закрыл глаза, дабы быстрее сосредоточиться, и, будто по мановению волшебной палочки, всё приобрели свой «ангельский» облик.

– Ай, – простонала Полина, хватаясь за голову. Девушка испытывала невыносимую боль, будто с её тела решили снять кожу, и забыли спросить разрешения у его хозяйки.

– Всё в порядке, Полина? –  спросила взволнованная Реата.

– Д-да, просто голова закружилась, – сказала Полина и постаралась улыбнуться. Что именно побудило её соврать Наставнице, она так и не поняла, но к счастью отвлеклась от раздумий, потому что боль благополучно прошла, а Вайпра возвестила о начале сражения.

– Я не хочу с тобой драться! – сказала невинно Лиза, уходя  от выпада Пули.

-Я тоже не хочу, а что поделать? Надо! – промурлыкала Полина и стеганула по Лизиным ногам кнутом.

– Больно же! – крикнула Лиза.

– Ты защищаться будешь или нет? – и вновь удар со стороны Полины.

– Буду! – Лиза вскинула впереди себя руки, ставя блок, по запястьям со щёлканьем ударил кнут.

«Чёрт, надо что-то делать! Мне кажется, или это у меня одной нет оружия?!» – подумала Лиза, вновь уклоняясь от ударов противницы.

«Как говорила Бастет? Нужно пробудить свою звериную сущность? Ну-ну, а как это сделать?» – на этот раз, Лиза не заметила удар Полины и рухнула на пол из-за подножки. Больно ударившись головой, Лиза могла поклясться, что вокруг её головы мелькали птички и звёздочки, но рыжей было сейчас не до этого. Будто лассо кнут обвился вокруг шеи, и Полина «добродушно» затягивала петлю.

– Ты... меня... задушишь,  – прохрипела  Лиза, в отличие от Лабиринта, тут воздух был очень даже нужной составляющей.

 – И что? – вдруг спросила Полина, и Лиза увидела, как лицо подруги искривлено хищной усмешкой. Реата кинулась, было останавливать Пулю, но тут ей преградила путь Вайпра.

– Не надо тётя Ри, дай ей ещё один шанс.

– Нет…- Лиза обессилено закрыла глаза, сознание медленно уходило из тела, мозгу не хватало воздуха, чтобы функционировать. И тут что-то произошло, что-то щёлкнуло в голове и всё стало настолько ясным, что Лизе захотелось рассмеяться.

– Отпусти, пожалуйста, – сказала Лиза, открывая глаза.

– Ещё чего – до первой крови, –  отказалась Полина.

– А ведь я вежливо попросила, – сказала Лиза ровным голосом, будто её сейчас никто не душил. Лиза подняла вверх дрожащий кулак и медленно расправила его, Полина подумала, что Лиза бредит и пытается ухватиться за кнут.

Вдруг включилась пожарная сигнализация, поток воды хлынул с потолка, тут же образовав лужи на полу и промочив до нитки всех присутствующих. Полина поскользнулась, делая шаг назад, и падая, выпустила из рук кнут.

Лиза осторожно сняла удавку и поднялась на ноги. Посмотрев на Полину, она хотела, было протянуть её руку, чтобы помочь подняться, но быстро передумала. Сложив ладони вместе, будто бы у Лизы там была бабочка, Лиза спросила:

– Точно не хочешь сдаться?

Полина с ненавистью взглянула на Лизу и отрицательно махнула головой. Лиза подула на ладони, и капельки воды, лужи, струйки тут же пришли в движение, медленно они стали окутывать Полину, будто кокон гусеницу. Воздуха в коконе не было, и теперь Полина оказалась в такой же ловушке, что и Лиза минуту назад.

–Я же вежливо просила! – крикнула Лиза, казалось капающая с потолка вода, совершенно не касалась девушки, её волосы и одежда были всё также сухи.

– Нет! – взревела Полина, разрывая водный кокон и в мгновение обернувшись рысью, кинулась на Лизу. Острые когти дикой кошки вонзились Лизе в плечо, но не глубоко, лишь ради того, чтобы пошла кровь - залог победы в этом сражении.

– Полина, хватит, ты победила, – сказала Реата, и когда Полина вновь превратилась в человека и отошла от Лизы, помогла встать рыжей девушке.

Тем временем почти все уже закончили сражение, вот только Саша и Максим продолжали схватку.

Клыки белого волка всё никак не могли достать плоть Максима, который с трудом уклонялся от прыткого зверя. Спортзал уже пропах палёной псиной, и казалось, что вместо тренировки здесь попросту идёт бойня.

– Хватит! – крикнула Лиза, не выдержав увиденного.

– Да, я думаю достаточно, в это сражении я объявляю ничью, – сказала отрезвляюще Реата, Вайпра же добавила:

– Саша, Максим, быстро разошлись! – и какая-то волна энергии оттолкнула Максима от Саши.

– Хорошая тренировка, молодцы, – похвалили женщины хором, и сами удивились своей синхронности.

В сегодняшней тренировке победили Скам, Наташа и Полина. Вайпре пришлось залечивать Лизе плечо, но это было для неё не важно, главным было поражение, которое произошло из-за того, что у Лизы не было никакого оружия, даже обыкновенной палки...

После того, как уже все стали расходиться, Вайпра задержала Лизу не надолго.

– Рыжик, ты чего такая грустная? – спросила демонесса ненавязчиво.

–А что так не ясно? Проиграла я, – сказала грустно девушка.

– Эх, моя сестричка просила тебя сегодня вечером зайти к Максиму домой, сможешь?

– Постараюсь, а что на этот раз задумала Вейджа?

– А я откуда знаю? Я пока не научилась читать мысли.

– Но ведь это "пока"? – постаралась отшутиться Лиза и направилась к выходу.

– Передавай привет Нике! – крикнула Вайпра вдогонку.

– А причём здесь... – Лиза осеклась на полуслове, потому что в нескольких метрах от неё стоял Иннокентий, собственной персоной. Его не застёгнутое чёрное пальто развивалось на ветру, и напоминало чёрные крылья.

– Ника! Я здесь! – крикнула Лиза, чувствуя, как начинают дрожать коленки, на голубой футболке застыли капли крови, но их хорошо скрывала джинсовая куртка.

– О, а я думал ты сейчас дома, уже собирался к тебе идти, – улыбаясь, сказал он, его чрезмерная разговорчивость свидетельствовала о том, что он в хорошем расположении духа.

– А что ты тут делаешь?

– Я? У меня оркестр сегодня, я – гитара.

– А ну да, точно. Я совсем об этом забыла.

– А тебе идёт, – вдруг сказал Иннокентий.

– Ты о чём?

– Прядь, - коротко ответил Ника.

– А, ты про неё? – непослушная, новая чёрная прядка была заплетена в тоненькую косичку, которая предательски выбивалась из хвоста. Ника и Лиза молча стояли и смотрели друг на друга.

– А пошли в кафе? – вдруг предложила Лиза, прерывая слишком долгую минуту молчания.

– Почему бы и нет.

Две фигуры скрылись за приделами института, сели на трамвай и отправились в то самое кафе у набережной, в котором так любит сидеть Лиза, и рядом с которым живёт Максим.

Найк всё это видел, и слышал этот разговор. Не скажу, что он следил за Лизой, нет, он просто вовремя забыл свою куртку в спортзале. Лиза показалась ему такой счастливой, но беззащитной, и Ника показался ему достойным защитником этой хрупкой фарфоровой куклы.

Глава шестнадцатая

«Падшая свобода»

 

Пожалуйста, не сгорай,

Спаси все, что нужно спасти,

Прости все, что нужно простить,

Иди, пока можешь идти,

Шагни обратно за край…

За углом начинается рай…

 

Группа «Fleur» - «Голос»

 

Лиза очнулась в зеркальном лабиринте, примерно одновременно с остальными Хранителями.

– Боже, где это мы опять? – спросила Лена, отряхиваясь от пыли и пряча за пазуху трубку и пакетик с дротиками.

– Тупые вопросы ты задаешь, – скептически заметил Ваня, из-за чего получил раздосадованный взгляд Полины, как пощечину.

– Нужно отсюда выбираться, – сказала уже привычные для сегодняшнего дня слова Лиза.

– А то мы и сами не знаем! – не удержалась Наташа.

– А что с тобой случилось? – спросил Найк, заглушая сарказм Наташи, его слегка испугали изменения Лизы.

– Неважно, – отрезала Лиза и почувствовала, как в спину ударило темной энергией, той самой, что в самом начале помешала Ивану взлететь. Лиза чувствовала, как падает, но ничего не смогла с собой поделать, тело вновь было само по себе.

«Что за бред здесь опять творится?» – задалась вопросом девушка.

С трудом повернувшись, Лиза увидела, как без сознания, парализованные смятением и неожиданностью, рядом с ней лежат ее друзья.

«Я ведь должна им помочь…» – взмолилась Лиза, чувствуя недостаток сил даже для обычного вдоха.

«Почему это «должна»?» – спросила Бастет из глубины подсознания.

– Бастет? Помоги мне… – тихо и нерешительно прошептала Лиза. – Я призываю тебя!

– Эх, так уж и быть, но это в последний раз.

Темная волна рассеялась по всему лабиринту, приводя всех в сознание. Под Лизой стал возвышаться черный холм, покрытый шерстью. Вот уже Лиза сидит на огромной пантере, высотой чуть меньше стен лабиринта. Сидя на шее кошки, Лиза видела, что голова демона упирается прямо в невидимый потолок.

– И что дальше? – спросила у Лизы Бастет, отвлекая рыжую от полных восхищения мыслей.

– Надо найти источник, – наугад сказала Лиза.

– И где он?

– Я же сказала, его надо найти... – грустно заметила Лиза.

– Что завела себе новое домашнее животное? – спросила Наташа. Кажется, ей не очень нравилось то, что в этой истории роль главной героини принадлежит Лизе.

– Ната, уймись, твои подколы сейчас неуместны, – холодно сказал Саша, его ледяные глаза в очередной раз обожгли Наташино самолюбие.

– Я знаю, где находится источник, – вдруг сказал Саша, при звуках его голоса Лизино сердце предательски дрогнуло.

– И...где? – с трудом выдохнула она.

– В центре лабиринта, я могу проводить, – сказал Саша и в мгновенье ока обернулся волком.

Лиза только хотела поинтересоваться, откуда Саша знает источник, но не успела это сделать, потому что Бастет начала свое движение, и Лиза, потеряв равновесие, чуть не упала, но вовремя зацепилась за загривок.

Серая спина волка проворно мелькала между чернью зеркал, черная кошка не спеша шла за ним. Конечно, при ее габаритах было не трудно успевать за быстрым волком, другим же ребятам приходилось бежать за ними, ведь остаться здесь в одиночестве не хотелось никому.

Петляние по лабиринту заняло около получаса, и тут, резко вынырнув из-за поворота, они увидели его. По середине зала стояло зеркало, огромное, наверное, в два раза больше примыкающих к нему зеркал. Серебряная фигурная рама изображала извивающихся от боли людей и демонов. Максим нервно сглотнул.

– Боже... это оно... – простонала Лиза. По черной глади стекла гуляли круги, будто от брошенного в воду камня. От одного взгляда на него болело сердце, зеркало давило своим траурным величием.

– Это не может так продолжаться... – Лиза спустилась, перед этим погладив взволнованного зверя.

– Если разрушить это зеркало, лабиринт рухнет, и тогда все души смогут получить прощение, – сказала Бастет, чувствуя злость оттого, что не могла утихомирить внутри себя страх перед этим зеркалом.

Лиза подошла к зеркалу, как завороженная, ее блуждающий, ничего не видящий взгляд, напугал Сашу, но он знал, что ничего не может сделать, просто знал, и это знание пугало его еще больше.

Девушка подошла к зеркалу вплотную, ее тонкие пальцы прикоснулись к взволнованной поверхности, все волны тут же устремились к Лизе.

– Бастет... – прошептала Лиза, демон вновь стал шаром и вернулся в Лизино тело, глаза девушки стали черными, идентичными материалу, из которого был сделан лабиринт.

– Вы свободны! – с нажимом проговорила Лиза, на кончиках ее пальцев проступила кровь, камень уже привычно поддался с присущим ему треском. Среди мириад маленьких трещин, исходивших от Лизиной ладони, стали появляться следы вязкой жидкости.

– СВОБОДНЫ! – крикнула Лиза, и почему-то ее крик подхватили все присутствующие, не контролируя свое тело, повинуясь единому порыву.

Поверхность зеркала сопротивлялась недолго и в одночасье растворилась, будто ее вовсе никогда и не было.

Хранители прекрасно знали, чем чревато это исчезновение, и тут же кинулись на пол. Только вот ничего за этим не последовало. Ни черных лучей, ни чудовищ, ни боли – ничего этого не случилось.

– Выходите, мы даруем вам прощение, давно уже пора, – добродушно сказал Максим, и из темного пространства выскользнуло несколько сфер. Они неуверенно полетели вверх и исчезли в районе невидимой преграды. За ними последовали еще несколько, а затем сфер стало уже так много, что ребята сбились со счета.

Последней полетела Бастет, перед этим она поблагодарила Лизу и пообещала, что они еще обязательно встретятся.

– Ну что, на этом все? – нетерпеливо спросила Наташа.

– Да, на этом все, – голос за спинами Хранителей показался знакомым только четырем из присутствующих.

– Вейджа? – спросила у самой себя Лиза, понимая, что получит положительный ответ. Ноги дрожали от усталости, перед глазами слегка плыло – сказывалась потеря крови и слишком подвижно-героический день.

– Да, это я. Думаю, на этом ваши испытания закончены.

– Поздравляю вас, Хранители, – сказала появившаяся за спиной демонессы Реата.

– Мы можем уже домой отправляться? – спросил Скам, чувствуя, как лопается его терпение.

– Да, но перед этим вы должны сделать выбор.

– Какой еще?

– На чью сторону встать, Тьмы или Света, – в унисон продолжила Реата речь Вейджи, эта «игра» была отточена веками.

– Я иду на сторону Тьмы, – тут же сказал Максим, его ответ был известен еще до его рождения, хотя возможно он был бы другим, если бы...

– Я тоже выбираю Тьму, – вдруг сказала Лиза, в ее волосах блеснула черная прядь, оставленная, как подарок и напоминание от Бастет.

– А я выбираю Свет, – сказал Иван и с осуждением посмотрел на Лизу.

– Я с тобой, Ваня, – сказала Полина и взяла за руку Ивана.

– Я выбираю Тьму, – сказал Скам, а потом добавил: – Ты со мной, Лен?

– Да, куда же я без тебя... – Лена поборола уже свой страх сегодня и прекрасно знала ответ на этот вопрос. Саша довольно обнял свою девушку.

– Я выбираю Тьму... Ты пойдешь со мной? – спросила Наташа, посмотрев с надеждой на Найка.

– Нет, – все так же холодно ответил он и подошел к Ване, тот пожал ему руку, в знак благодарности: – Я с тобой, друг.

– Значит, выбор сделан. Отлично, – промурлыкала довольная Вейджа.

В головокружительной пляске черных огоньков появилась Вайпра.

– Ну что? – просила она и обрадовалась, как только увидела Максима.

– Отправляемся на Землю, сестра, – довольная Вейджа злорадно подмигнула Реате.

– Это еще не конец, моя дорогая! – нетерпеливо заметила Наставница.

– Ну, вот только не говори, что добро всегда побеждает зло! – ехидно добавила Вейжда и вместе со своими Хранителями исчезла. Реата последовала ее примеру.

После исчезновения Хранителей и Наставников силы лабиринта иссякли, и стены начали рушиться, будто состоя из песка, стены под напором ветра разлетелись на миллионы песчинок. И пускай сейчас вместо лабиринта была черная пустыня, через год лабиринт будет прежним, и грешников за этот год накопится немало, правда неизвестно освободят ли их на это раз, ведь это был первый раз в истории Вселенской Цепи, когда обычный Ангел-Хранитель разрушил проход между мирами, созданный самим Создателем.

 

* * *

 

Ребята очутились в том же классе, откуда исчезли, казалось, что вечность назад. Закатное солнце уже грело последними малиновыми лучами мебель и стены.

– Мы потратили на это весь день? – досадно заметила Лена. – Пошли в кафе чего-нибудь выпьем-съедим? – добавила она, посмотрев на Сашу. Сейчас и ребята, и учителя были в своих человеческих обличиях, так что хотелось больше не думать о случившемся и постараться забыться, хотя бы до утра. Саша и Лена выскользнули бесшумно из аудитории, их уход почти никто не заметил.

– Почему твоя сила больше не действует на Найка? – Наташа, по-видимому, решила ударить не в бровь, а в глаз.

– Потому что он теперь Хранитель, детка, – заметила Вейджа.

– А на Хранителей моя магия не действует. Так что пробуй сама завоевать его сердце, – продолжила Вайпра мысль сестры.

– Точно не действует? – спросил Максим, обнимая Вайпру.

– Будь уверен.

– Черт! Это все ты виновата! Ни себе, ни людям! – взревела Ната, обращаясь к Лизе.

– Почему это? – подала слабый, дрожащий голосок Лиза, она опиралась о кафедру и чувствовала, что рискует упасть в обморок.

– У тебя есть Ника, так нет тебе еще и Найка надо охомутать! – крикнула Колина и стремительно выбежала из кабинета.

– Что-то события быстро меняются сегодня, вы не заметили? – сказала тихо Лиза, покачнулась и потеряла сознание, Максим еле успел ее подхватить.

 

* * *

 

Найк, Ваня и Полина появились в белоснежном помещении, длинные колонны были на столько высоки, что вершины их были крыты облаками, потолок заменяло голубое небо.

– И где мы опять? – спросила Полина, которой надоело уже сегодняшнее мельтешение с места на место.

– Вы на Седьмом небе, – сказала девушка с темно-синими волосами, которая сидела на кресле и листала старую книгу.

– На Седьмом небе от счастья? – скептически спросил Найк, который почему-то испытывал сейчас невыносимое беспокойство за Лизу.

– Ох, только не надо сарказма, – заметила еще одна женщина с длинной косой шоколадного цвета.

– Давайте весь разбор полетов проведем завтра-послезавтра, когда мы, наконец, отдохнем? – сказала Полина и всем своим видом постаралась передать свое нежелание разговаривать.

– Так уж и быть. Но разреши нам всего лишь представиться?

Полина кивнула в знак согласия.

– Меня зовут Алекса, – представилась синеволосая девушка, за ее спиной расправились белоснежные крылья.

– Я – Сирена, – у шатенки тоже появились крылья.

– Ну, а меня вы знаете. Я – Реата. Если что, зовите. А пока что отправляйтесь домой, – сказала девушка и взмахнула рукой – подростки стали исчезать. Саша только хотел спросить на счет сегодняшних странностей, происходящих с ним, но его остановила Алекса:

– Все подробности завтра.

 

* * *

 

В эту ночь Саша не мог уснуть, все не выходило из головы увиденное. Да, можно было подумать, что это все переутомление, и что он попросту до сих пор внутренне отрицает то, что он какой-то там Ангел-Хранитель, но это было нечто иное, нечто совершенно не попадающее под описание его жизни.

Весь мир, в котором он сейчас просто человек, просто песчинка в песочных часах, резко поменял облик. Саша прекрасно мог сказать, где сейчас война, кому сейчас плохо, но не мог, никак не мог понять, почему это все происходит. Закрывая глаза, он видел, как кто-нибудь сейчас умирает, он чувствовал, как пронзает плоть шальная пуля или воровской нож, он знал и ничего не мог сделать.

Его родители уехали на дачу, поздней осенью хотелось копать грядки и собирать «уцелевший урожай», лишь бы не верить, что лето все-таки ушло. Сашу они отказались брать из-за предстоящих экзаменов и сессии. И теперь пустая квартира, устланная покрывалом темноты, давила на мозг и добавляла трагичности в и так ненавистную ночь. Саша вышел из своей комнаты и пошел на кухню, с его седьмого этажа открывался прекрасный вид, и балкон манил своей красотой. Саша открыл дверь, и почувствовал босыми ногами холод бетона.

«Давно пора утеплить балкон…» – подумал он и открыл ставни, ночной бриз ударил в лицо, все как обычно, все предсказуемо. Над соседним домом нависал диск луны, почему-то именно сегодня он казался как никогда прекрасным. На маленьком столике, среди комнатных цветов, лежали сигареты отца. Вообще-то Найк был за здоровый образ жизни и редко пил даже пиво, не говоря уже о курении. Но именно в эту ночь руки сами потянулись к начатой пачке, Саша вытащил сигарету, зажег и затянулся. Нет, ему не понравилось, сказать честно, это было отвратительно, и не приносило никакого удовольствия, но Волков продолжал курить, ради того, чтобы отвлечься от посторонних мыслей, которые выедали остатки здравого смысла. Он курил, глотая дым и чувствуя обжигающий эффект в желудке и легких, это была самая ужасная ночь в его жизни, но он и от нее получал удовольствие, потому что дал себе слово теперь защищать одного очень вредного, обиженного на него человека…

– Спокойной ночи, Евпатория, – проговорил осипший от холода и сигарет голос Саши.

Глава пятнадцатая

«История восьмой сферы»

 

Не удержать тебя,

Тебе не объяснить,

Что ненавидеть слишком просто –

Трудней любить такую жизнь.

Ты станешь пылью звезд,

Ступенью в мрачный ад,

Как от удара дрогнет воздух,

И птицы в полночь закричат.

В окне на Запад не гаснет свет:

Ты будешь знать – я помню о тебе.

 

Группа «Кипелов» – «Наваждение»

 

Пробуждение не было болезненным, надо заметить, что первые минуты Лиза не помнила происходящего ранее. Стоило воспоминаниям вернуться, как беспокойство дало о себе знать.

Лиза лежит на синей траве, та неприятно впивается в кожу, вызывая легкий зуд. Небо над головой, будто поверхность мыльного пузыря, извивается всеми цветами радуги. Дышать тяжело, кажется, что кто-то сдавил ребра руками. Сил подняться на ноги нет, и, кажется, гравитация давит на тело с двойной силой. Лиза уже была когда-то здесь, но это место было тогда искажено ночной оболочкой.

Медленно под телом пошла рябь, земля задрожала, извиваясь в такт небу. Этот мир услышал зов крови. Крови, которая смогла открыть его, выпустила на волю одну из падших.

«Предатель! Предатель! Предатель!» – завывает пространство, вселяя дрожь в каждую клеточку тела. Лиза от боли сжимает кулаки, сдерживая крик.

Земля начинает по консистенции напоминать черничный пудинг, а затем будто в нее добавили растворитель, превращается в черную воду. Тело Лизы поглощает жидкость, стремительно сковывая движения. Что-то тянет девушку вниз.

«Предательница! Ты обещала! Обещала!» – продолжает и сквозь воду возмущаться хор голосов. Воздух давно уже иссяк в легких, но разум остается ясным, хоть и парализованный страхом.

В темноте происходит какое-то движение, бархатная тьма ходит волнами, манит на дно.

– Помогите! Прошу, – звонко, но будто бы сквозь плотную ткань, доносится из глубины.

Лиза старается сделать хотя бы одно движение, но тело отказывается подчиняться приказам разума. Еле уловимый, жужжащий шум начинает набухать в сознании, пульсировать и все больше и больше закладывать уши. Откуда ни возьмись, начинают появляться уже давно знакомые сферы. Сначала они неясно-серые, как пепел черной бумаги, потом цвета их начинают варьировать от светло-розового цвета до голубого.

Огни тянут к себе, зовут, и каждый хочет поглотить тело того, кто способен открыть им дверь в иной мир.

– Помоги, – вновь слабый голос помешал Лизе потерять сознание и поддаться. – Помоги мне и себе… – среди других вдруг блеснуло серебряным, свет змейкой обошел тьму и умоляюще глядит в глаза Лизе.

– Все будет хорошо... Доверься своему сердцу…

«Что? Хорошо?» – мысленно переспрашивает Лиза, но в ответ полает лишь: «Помоги».

Делая усилие над собой, Лиза начинает движение вниз, к источнику этого голоса, к серебряному свету. Прикосновение к каждой из сфер обжигает кожу, от этого кажется, что Лиза плывет в темном августовском море, когда в бухту приходят медузы, такие же разноцветные и колкие.

«Только не замолкай!» – мысленно молит Лиза и вновь получает привычный зов. Чем ближе Лиза к цели, тем больнее двигаться, но девушка не сдается, плывет все дальше, все упорнее.

Серебряный огонек уже мелькнул перед глазами, отразив все цвета радуги на своей поверхности. Лиза улыбается, чувствую облегчение. Последний рывок дается особенно тяжело: один из шаров-сфер врезается в грудную клетку и на несколько минут «выталкивает» сознание из тела.

Тонкие пальцы касаются холодной поверхности серебряного шара, пальцы тут же обжигает. Кажется, они прогорят до костей, если не отпустить, но Лиза не отпускает, наоборот, все крепче прижимает шар к груди.

– Разве не ты сказал, что все будет хорошо, что надо доверься своему сердцу… – вдруг говорит Лиза, слова неразличимы сквозь водную преграду, но чувствуются здесь, как нечто необходимое.

После этих слов другие сферы будто сошли с ума. Они впиваются в тело, стараются его разорвать, «выпить до дна этот сосуд».

– Нет! – кричит Лиза, все еще не отпуская шар, прижимая все сильнее и сильнее.

Лиза чувствует, что что-то связывает ее и этот шарик. Ей кажется, что они просто необходимы друг для друга. Она слышит слова. Слова, которые оставляют в сердце тепло и обещают лишь счастливый конец.

«Их надо спасти, иначе они погубят друг друга» – думает Лиза, чувствуя, как черная жидкость нагревается от бурлящих здесь эмоций.

– Все будет хорошо... Доверься своему сердцу… – Лизин голос звучит так легко и громко, будто воды вовсе нет, он разносится эхом по этому миру, заглядывает в каждый его уголок, и в каждом селит надежду, силы на сопротивление. Нежное голубое свечение приятно щекочет кожу, залечивая раны, этот же свет тянет Лизу наверх. Сферы хотят увязаться за девушкой, но им что-то не дает этого сделать, и сжимаемый в руке шар тоже тянет вниз, но Лиза не сдается и держит его крепко-крепко. Она ведь обещала…

 

* * *

 

Синяя трава щекочет тело сквозь мокрую одежду. Лиза еще минут пять лежит на земле, не в силах даже сделать первый вдох. Глаза смотрят в небо и не видят его, состояние то самое, которое трудно назвать «сознанием».

Непривычно свежий воздух, наконец, расправляет легкие, Лиза исторгает протяжные стон из-за навалившейся боли.

– Боже, где я? – голова сильно болит, мешая сосредоточиться.

– Ах, да, вспомнила, – Лиза медленно садится и смотрит с опаской на шар, который лежит неподалеку.

– Эй, ты! Живой там? – нерешительно начинает девушка, дотронувшись до шарика.

Лиза ощущает легкую вибрацию, которая стремительными волнами исходит от шара.

«Боже, я разговариваю с шаром?!» – мысленно удивляется Лиза и пытается подняться. Получается у нее это, к сожалению, не с первого раза – ноги затекли и отказываются слушаться.

– Не живой, а живая, – вдруг сообщает шар. Затем наливается черным светом, медленно перерастает в бесформенную массу, и только спустя еще несколько ароморфоз приобретает фигуру человека, правда у этого человека кошачья голова.

Лиза за этим действом следит с открытым ртом, она честно не ожидала ничего подобного от маленького шара, хотя пора было бы уже привыкнуть.

– Чего уставилась? – менее добродушно интересуется гостья, назовем ее так, и как-то по-доброму смеется. Смех ее напоминает довольное мурчание, и он настолько заразителен, что Лиза не удерживается и тоже начинает смеяться.

– Меня Бастет зовут, – представляется кошка.

– А меня… Лиза, – говорит девушка, чувствуя легкое смущение. – А тебя зовут, что ли, так же, как и Египетскую богиню?

– Почему «как»? – хитро смотрит Бастет на Лизу и виляет длинным черным хвостом.

– Вау, я теперь знакома с богиней! – выдыхает Лиза, на что Бастет лишь улыбается, как-то не весело, но Лиза не придает этому особого значения.

– Нужно отсюда выбираться, – говорит Бастет, не дожидаясь, пока до этого додумается Лиза.

– Да, но как?

– Для этого тебе нужно побороть свой страх, а какой он у тебя? – с видом всезнайки интересуется кошка.

– Не знаю…– врет Лиза, на самом деле ее всегда томил один и тот же страх, который невозможно побороть, потому что он является залогом Лизиного существования.

– Эх, ладно. Спасая меня, ты, можно сказать, уже поборола свои страхи, так что нам осталось только пробудить твои силы… – мурлычет себе под нос Бастет, крутясь волчком уже в облике самой настоящей пантеры.

– Только как их пробудить? – спрашивает Лиза и вновь садится на землю, тяжело вздыхая.

– Давай заключим договор.

– Какой еще договор?

– Ты даруешь мне прощение, а я в свою очередь открываю тебе ключ к твоим звериным способностям?

– Эй! Ну, ты хитрая! – восклицает Лиза, зная, что договор все равно придется заключать.

– Да, я такая. А ты что хочешь от богини кошек – самых хитрых созданий на планете, конечно же, после человека.

– Ладно, я согласна, что для этого нужно сделать?

– Просто скажи: Я, Хранитель воды, Водная пантера, заключаю договор с демоном Бастет, и договор будет расторгнут только тогда, когда демон получит прощение, – по мере того, как Бастет это говорит, ее черная шерсть серебрится при свете невидимого солнца, а глаза пылают в предвкушении.

Лиза повторяет все слово в слово, как будто всю жизнь знала эти слова.

Черный свет тонкой нитью связывает тела этих двух существ и тает в воздухе. Бастет вновь превращается в серебряный шар. Войдя в грудь Лизы, она начинает разрастаться изнутри, видоизменяя тело девушки. Хвост и уши покрываются черной шерстью, глаза становятся янтарно-желтыми, а когти начинают отражать свет, будто бы стальные.

«Повторяй за мной», – приказала Бастет.

– Кровь, открывшая когда-то, откроет и сейчас!

Сама собой на левом запястье вновь проявляется кровь, будто проступает сквозь кожу. Там, где капли крови падают на землю, проходит вибрация, и зажигается темно-синий цвет. Лиза повторяет еще раз слова Бастет и слышит хруст, который обычно бывает при тресканье стекла.

Лиза светится огоньками, похожими на цвет фиалок, огоньками цвета индиго и растворяется в пространстве.

Глава четырнадцатая

«Зеркальный лабиринт или история Вечных Сфер»

 

Маг, чародей, шут и циркач –

Я для людей вор и палач:

Сотни имен, тысячи глаз –

Я отражен в каждом из вас!!!

 

Нет! Не смотри в зеркала!

Там лабиринт отражений бед и зла…

 

Группа «Черный кузнец» – «Зеркало времени»

 

Бесконечно тянущийся лабиринт окружал бессознательные тела. И лишь когда мгла перемещения рассеялась, первый из них пришел в себя.

– Где мы, черт побери? – спросил Ваня, садясь. Голова его раскалывалась, как старый колокол, будто по ней всю ночь били молотком.

– Чего не знаю, того не знаю, – резонно ответила за всех Ната. – А вот что с нами произошло, кто-нибудь может ответить?

– Мы мутанты?! – панически воскликнула Лена, оглядывая себя и своих друзей.

– Очень похоже на это, – невесело усмехнулся Ваня. За его спиной дрогнули большие коричневые крылья. Острые соколиные перья слегка светились, искажая падающий на них свет, будто были они сделаны из металла.

У Скама было 4 руки, на второй паре рук была черная кожа и острые когти. За Наташиной спиной красовались перепончатые крылья. Немного заостренные уши и синеватая кожа наталкивали на размышления.

Лиза не поверила, когда видела у себя рыжий хвост и когти как у кошки. Пощупав свою голову, она пришла к неутешительному выводу, что у нее вдобавок еще и кошачьи уши. Глядя, как разглядывает свое тело Лиза, Найк боялся сделать то же самое. У него был серый хвост и серые острые уши, напоминающие уши волка, коготки тоже имелись.

У Полины были уши с кисточками, и длинный хвост, который непослушно дергался от волнения. У Лены был длинный хвост из сегментов, с ядовитым жалом на конце, Лена то и дело оглядывалась на хвост, следя за тем, чтобы не ужалить саму себя.

Максим был как всегда спокоен, он стоял в стороне и терпеливо ожидал, во что же это все выльется: в безрассудную панику, или в более разумное действо. За его спиной были перепончатые крылья, напоминающие Наташины, но они были покрыты чешуйками, по которым гуляли радужные блики. Левая рука у Максима так же была покрыта чешуей.

– Что эти две сумасшедшие с нами сделали?! – хмуро и возмущенно спросила Наташа, этот риторический вопрос хотела озвучить половина присутствующих.

– Ты знала, на что соглашаешься, – резонно заметил Максим и смерил Наташу холодным взглядом. Его белки слегка налились кровью, и от него повеяло силой, той силой, из-за которой хочется подчиняться ему.

– Хэх, мне кажется, или тут кто-то знает больше чем мы все? – заметил с вызовом Найк.

– Вы, все… – Лиза сделала маленькую паузу, она чувствовала взволнованную атмосферу вокруг и хотела избежать ненужных драк, правда она не знала, как этого достичь. – Заткнитесь! Возьмите себя в руки! – громко сказала она. Все присутствующие удивленно посмотрели на нее. Лиза мотнула головой, будто бы пытаясь привести себя в чувства и заодно вытрясти посторонние мысли. – Мы тут в западне! Нам сказано пройти этот лабиринт, и мы должны это выполнить! Что-то мне подсказывает, что если мы будем делать это порознь – быстро мы с этим не управимся!

Странно, но обычно никто не слушал Лизу, а сейчас она приковала к себе внимание. И хоть Скам старался делать вид, что ему все равно, и Лиза для него не больше чем подруга его девушки, он тоже вынужден был согласиться с ее речью.

– Ну и что же ты нам прикажешь делать? Раз уж решила взять нас в свое русло? – недовольно отозвалась Наташа, которой так и хотелось поставить Лизу в неловкое положение.

– Что я могу приказать? – удивленно спросила рыжая. – Я не ты. Я не приказываю – я прошу. И я хочу попросить кого-нибудь из вас, кто увереннее себя чувствует «на крыльях», постараться подняться, чтобы проверить протяжение лабиринта и далеко ли выход.

«А что? Умно, только вот вряд ли лабиринт позволит так смухлевать», – подумал Максим, но решил не озвучивать своих догадок.

– Ладно, я могу попробовать, – вдруг согласился Ваня.

– Не надо! Мало ли, что может случиться, – одернула его Полина, видимо ее предчувствие было созвучно с мыслями Максима.

– Вот только волноваться не надо, – добродушно заметил Иван, перед тем, как взлететь.

«А еще, Вань, не стоит бояться! Здесь же не высоко, подумаешь! Раз назвался груздем – полезай в лукошко…» – начал себя успокаивать Ваня, когда все-таки вспомнил про свою боязнь высоты. Надо отдать ему должное – первый полет в его жизни прошел почти удачно. Почему почти? Стоило Ване подняться на метров пять, как невидимый потолок преградил ему путь. Стены лабиринта еще высились над Ваниной головой, и поэтому он не собирался сдаваться. Он стал спокойно лететь вперед, осторожно ощупывая потолок, в надежде найти какой-нибудь «люк». Но не все так просто, видимо, терпение лабиринта лопнуло, и он решил избавиться от назойливого «сыщика». Откуда ни возьмись, появилось три шаровые молнии: от двух Иван увернулся, а вот третья подло ударила в спину.

Ваня в судорогах рухнул на землю, падая, он ударился об одну из стен, его рука зацепилась за что-то гладкое и струящееся. Оказывается, стены были покрыты тканью, которая фальшиво напоминала гладко отшлифованный булыжник.

Вместе с юношей на пол упала и ткань, полумрак лабиринта тут же разъело ярким светом. Свет факелов, умноженный на бесчисленное количество отражений, теперь походил на дневной свет.

– Это все зеркала! – восхищенно заметила Лена.

– Вань, Ваня! С тобой все в порядке? Только не умирай! Слышишь? Не умирай! – истерично запричитала Пуля. Сев рядом с пострадавшим, она слезно пыталась привести его в чувства.

Возможно, дело бы дошло и до искусственного дыхания рот в рот, но Ваня вовремя (или нет?) подал признаки жизни.

– Вот только не плачь! Меня же по крыльям ударило, а они стальные, – тяжело дыша, и с многочисленными паузами сказал он.

– Между прочим, металл проводит ток, а это значит, что и тело твое сильно пострадало. Тем более ты упал с тако-о-о-ой высоты! – запричитала Полина быстрее прежнего. Ваня, закрыв глаза, тяжело вздохнул и решил больше никогда не пытаться доказывать что-либо Полине.

– Эти зеркала напоминают те… – вдруг заметила Лиза, Максим кивнул, поймав ее взгляд.

Действительно, зеркала были из черного, хорошо отшлифованного, ледяного на ощупь, камня. Прикоснувшись к нему, Лиза тут же вспомнила колкое ощущение трескающегося стекла на пальцах.

– Ой! – крикнула Лиза, осознав, что это чувство не воспоминание. Там, где Лиза провела пальцем, появилась трещина и проступила алая кровь.

– Ну вот, ты еще и зеркало разбила, – злорадно добавила Наташа за Лизиной спиной.

– Эт…то не я!

«А зеркало, как у Вейджи в подземелье... Неужели Лиза говорила об этом? Она там была? Да быть такого не может!» – разъяренно подумала Ната, и совершенно забывшись в гневе, ударила кулаком по поверхности зеркала. Кулак проломил плоскость, хотя казалось, что это толстый камень, и полости быть не должно. Маленькие осколки впились в руку, но боли совершенно не ощущалось.

– Что за?! – выдыхает удивленно Наташа, осторожно вытаскивая руку.

Лиза прекрасно узнает эту лоснящуюся темноту, она-то прекрасно знает, что за ней последует.

– Ната, ложись! – кричит Лиза, и, кидаясь на девушку, сшибает ее с ног. И можно сказать вовремя, еще бы чуть-чуть и…

Из дыры вырывается столб черного света. Лишь слегка задев волосы Лизы, он врезается в стену напротив. Пробивая зеркало, луч вызывает за собой цепную реакцию.

– Все на пол!!! – кричит Лиза, все еще лежа на Наташе. Все единым порывом падают, некоторые прикрывают голову руками.

Как по эффекту домино, каждое зеркало бьется, выпускает на волю черный свет, за которым обязательно должен кто-то находиться (в прошлый раз это была Вейджа).

Чернь начала медленно таять, но теперь ее исчезновение было трудно определить – не было больше источников света (факелы снесло порывом), а это означало, что Хранители, во избежание телесных повреждений, могли бы пролежать на полу вечность. Но нет…

– Ай, меня что-то схватило за ногу! – подала голос Лена.

Яркая вспышка света осветила жуткую картину: сквозь дыры в зеркалах к Хранителям тянулись черные щупальца, длинные когтистые лапы и еще что-то, напоминающее клешни рака-переростка.

Вспышка исходила от Максима – левая рука, та, что покрыта чешуей, была охвачена пламенем. Но, по-видимому, огонь не доставлял никакого дискомфорта непрошеным гостям, и они с еще большей силой принялись тащить Максима в одну из дыр.

Лену пытался удержать Саша, отбиваясь от монстров ногами. Но в итоге отбиться от них не получилось, все-таки они оказались сильнее, больше, да и численное преимущество было не на стороне Хранителей.

Лизу схватили за горло, она пыталась защититься когтями, но недостаток кислорода и крайняя истощенность взяли свое. Ее почти затащили в проем, как вдруг кто-то схватил за руку.

– Рыжик, держись – все будет хорошо, – слабо и сдавленно раздался голос, который Лиза не раз слышала во сне.

Из последних сил Лиза открыла глаза, за руку ее держал не кто иной, как Саша Волков. Найка сзади схватили чьи-то лапы и резко потащили к другому зеркалу, а он из последних сил держал руку Лизы, будто она была спасительной соломинкой.

«Хорошая галлюцинация», – подумала девушка перед тем, как ее рука выскользнула из хватки Найка, и Лиза погрузилась в незнакомую тьму, все еще ощущая тепло его ладони…

 

* * *

 

История первая. Сфера Земли.

Можно было бы еще долго размышлять на темы: «а что собственно случилось?» и «что теперь делать?». Но Лена, к сожалению, не из таких людей – она либо что-то делает, либо…она что-то делает. Лена не привыкла сидеть на месте и философствовать, хотя атмосфера, царившая здесь, была подходящая. Чудовища отступили, оставив, пожалуй, на память лишь волнующую кровь темноту. Темень была такая, что даже на ощупь сложно было сказать, где ты находишься.

«Так, соберись Лена! Тряпка! Возьми себя в руки! Некогда паниковать!» – думаета Лена и встает. Стоит ей подняться, как тут же появляется свет. Маленькая комнатка четыре на четыре метра, с ровными белыми стенами, не было ни окон, ни дверей – прямо как в той загадке.

По телу пробежал нервный холодок, в горле застрял комок.

– Так, все хорошо, нечего волноваться! Лена, я никогда не думала, что у тебя клаустрофобия, – говорит сама себе Лена. – Черт, я теперь еще и сама с собой разговариваю! – восклицает Лена, хватаясь за голову. Зажмурившись, девушка старается себя ущипнуть, но как бы больно ни сжимались ее пальцы, ведение не исчезает.

От самобичевания Лену отвлекает шипящий и булькающий звук, Лена осторожно осматривается – вроде бы ничего не изменилось, те же белые стены... хотя нет.

– А-а-а-а! П-п-паук! – визжит Лена, завидев маленькую черную точку с восьмью ножками на противоположной стене. Наверное, стоит сказать, что Лена, как огня, боялась пауков, даже «малипусеньких».

– Не бойсшшшся насшшш! – раздается в помещении шипящий утробный голос.

Отовсюду выползают черные, с синевой, пауки, теперь они размером со среднестатистическую собаку. Их глаза отражают испуганное лицо Лены.

– Пойдем со мной, – как всегда насмешливый голос раздается из толпы пауков.

Навстречу девушке выходит юноша, у него четыре янтарных глаза, две пары рук, белые волосы и черная кожа. Возможно, Лена бы и не узнала его, но все-таки множество часов вместе не прошли даром, и даже в таком измененном состоянии Лена опознает Скама.

– Саша? Что с тобой случилось?! – сделав шаг назад, спрашивает девушка.

– Случилось? Ничего, просто я стал свободным, и ты тоже можешь стать… – говорит он и протягивает Лене руку, та делает еще шаг назад.

«Этого не может быть, это не может быть он... Только не он, кто угодно, но только не он…» – истерично повторяет про себя Лена.

В комнате вновь раздается крик, белая липкая нить окутывает запястья и лодыжки Лены и притягивает ее к стене. Саша подходит к Лене вплотную, его желтые глаза ловят сознание Лены в свой плен, и неистовый страх парализовывает все тело.

«Все будет хорошо... Доверься своему сердцу…» – слова эти звучат в подсознании, они исходят будто бы изнутри, рождая невероятное тепло в том месте, чуть-чуть выше солнечного сплетения, которое люди привыкли называть душой.

– Хорошо… – шепчет Лена и касается лица Саши, нити, до этого удерживающие ее, рассыпаются, будто песок, Скам от прикосновения Лены, тает, будто его и не было. Все плявет перед глазами, а тепло все нарастает. Вокруг Лены кружат оранжевые огоньки, и она теряет сознание. В руке у нее появляется нехитрый инструмент для метания дротиков.

 

* * *

 

История вторая. Сфера Звука.

– Отпустите меня! Я вам приказываю меня отпустить! – кричит Наташа, изворачиваясь из цепких лап монстров.

Когда это кончилось Наташа не успевает понять, и, наверное, еще минут десять продолжает вопить и брыкаться. Когда неестественная тишина привлекает внимание девушки, и она соизволяет открыть глаза, она не верит сама себе.

Серое небо сверлят серые бетонные стены, пустые проемы окон угнетающе смотрят в глаза. Этому городу нет конца, нет начала, и в нем нет жизни...

– Ты много на себя берешь, ты слаба. Я сожалею, что поверила в тебя! – раздается насмешливый и прямой голос Вайпры за спиной.

– Но...я же...я пыталась! – сдавлено кричит Наташа, поворачиваясь.

– Ты? Пыталась? Не смеши меня! Слабачка!!! – металлический смех принадлежит Максиму, его красные глаза сверлят Нату со злорадной насмешкой.

– Кому ты тут нужна? Думаешь мне? Ты много хочешь! Ты пустышка! – Найк заставляет Наташу повернуться, его лицо, будто бы металлическая маска, не отражающая ни одной эмоции.

– Но я люблю... – тихо шепчет Наташа, боясь взглянуть в глаза Саше.

– Любишь? Мне все равно... я ведь тебя нет.

– Нет?

«Нет-нет-нет-нет…» – слова как приговор врезаются в мозг, ноги шатаются и, кажется, что сейчас Наташа в отчаянии упадет.

Треск под ногами и пугающая вибрация не предвещают ничего хорошего. За спиной у Наташи бетон поглощает черная бездна, она уже приготовилась раскрыть свои объятья для Колиной.

– Помогите мне! – умоляюще кричит девушка.

– Помоги себе сама, – холодно откликается Саша, но подходит к перепуганной девушке. Наташа уже почти вздохнула с облегчением, не ожидая поступка, который сейчас совершит Найк. Со злорадной улыбкой Саша толкает Наташу навстречу бездне.

– Нет!!! – разрывая связки, вопит она.

«Все будет хорошо... Доверься своему сердцу…» – вновь голос, ласкающий, убаюкивающий голос. Он порождает тепло, тепло и свет. Серые огоньки клубятся вокруг девушки, убаюкивая ее и даря долгожданное спокойствие.

В руке Наташа сжимает копье с серебряным наконечником.

 

* * *

 

История третья. Сфера Металла.

«Да что вообще здесь происходит?» – не находя себе места в комнате, спрашивает сам себя Иван.

Все, как обычно, начиналось с белых стен, но вот мгновение – и стены стали разрушаться, потолок растворился, открыв черное небо или подобие оного.

Выяснилось, что Ваня стоит на крыше небоскреба, едкий смог рвет легкие на части, но еще больнее разрывает грудную клетку сердце. То пропуская один удар, то не в такт добавляя новый, сердце бьется в истерике от страха. Внизу трудно что-либо рассмотреть, настолько высоко находится юноша.

– Прыгай! Прыгай! Прыгай! – начинает ритмично скандировать кто-то за Ваниной спиной.

– Ну же, трус! Прыгай! – кричит знакомый голос Полины и толкает Ваню в спину.

Перелетая через перила, Иван не успевает ухватиться за какой-либо выступ, и летит вниз. Охваченный эмоцией-паразитом, он не может ничего поделать, лишь молит о мягком приземлении, что мало вероятно.

Сквозь свист в ушах, Ваня начинает постепенно различать нерешительный шепот, затем все более и более уверенно, уже полностью заглушая внешние звуки, в голове кто-то крикнул: «Все будет хорошо... Доверься своему сердцу…» – от этих слов появляется уверенность, невесомая, но очень важная сейчас.

– У меня получится? У меня получится! – в полный голос кричит Иван, легкие и горло будто расстреляли из автомата, но от этой боли наоборот становится только легче.

Все тело обретает такую легкость, будто кто-то Великий додумался выключить гравитацию. Вокруг все наполняется голубыми огоньками, в руке появляется лук, а за спиной колчан со стрелами. Ваня растворяется в этом «городе» так и не достигнув земли.

 

* * *

 

История четвертая. Сфера Огня.

Холод сковывает тело, в этой темноте невозможно разжечь огонь. Кислорода не хватает даже на полноценный глубокий вдох.

Вспышка света заставляет зажмуриться, непривычно белые стены обжигают глаза и кожу.

– Не бойся, я с тобой, - раздается голос впереди.

Молодая женщина лет тридцати стоит рядом, ее теплые руки обжигают кожу, она помогает сидящему Максиму подняться.

– Мама? – изумленно спрашивает Максим.

– Да, это я, – кивая, улыбается женщина. Ее зеленые глаза любяще смотрят на юношу.

– Мама! – зовет как-то по-детски Максим и крепко обнимает столь дорогого для него человека. Но тут тело женщины вспыхивает, не прошло и минуты, как тело превращается в серый пепел, женщина не успевает издать и звука.

– Нет! – кричит Максим, скрупулезно собирая серые песчинки.

Каждый раз, почти в каждом своем сне он видит то же самое, и каждый раз не может помочь, не может уберечь эту женщину от собственного огня. Стараясь быть сильным, Максим сдерживает непростительные слезы, но это выше его сил. Капля за каплей падают на песок, и от капелек медленно поднимается дым.

– Тихо, боль пройдет…

Рыжие кудри привычно обрамляют лицо, алая ночная рубашка оголяет красивые шею и плечи. Вайпра подходит к Максиму, спокойно приннимается вытирать слезы и успокаивать юношу.

– Не уходи, – шепчет он, и стоит ему это произнести, как тело Вайпры также охватывает огонь.

– Нет! Стой! Я приказываю тебе! – огонь непослушно извивается, оставляя шрамы на прекрасном теле.

– Нет!

«Все будет хорошо... Доверься своему сердцу…» – уверенный голос останавливает бешенство стихии, внушая в сознание чувство спокойствия.

– Умоляю, – шепчет Маким, протягивая руку к кучке пепла, некогда являвшейся его любимой. Его пальцы касаются серых песчинок, и в голове вновь звучит: «Все будет хорошо... Доверься своему сердцу…»

Медленно из пепла появляется женская фигура.

– Огнем убита, из огня создана, – произносит еще плохо сформировавшиеся существо.

Зеленые огоньки окутывают Максима, наконец, даруя ему душевное спокойствие. Арбалет в правой руке сталью блестит на прощание.

 

* * *

 

История пятая. Сфера Молнии.

«Я должен ее спасти! Это рыжее чудо должно жать!» – думает про себя Найк, когда его волокут чудища. У него саднит руки, болит левая нога, а на губах застыл вкус собственной крови…

Волков всегда отличался своей сознательностью, и сейчас он не знает, что на него нашло – весь мир поменял свой цвет, а последние месяцы вообще стерлись из памяти.

Царящая вокруг тьма меньше всего волнует сейчас Сашу. Перед глазами всплывает образ умирающей звезды, которая в последний раз излучает свет, в последний раз делает вдох и разрывается на части, разрезая пространство. Это все очень похоже на внутреннее состояние – Саше хочется сделать то же самое – разорваться и погаснуть.

– Помоги… – хрип прерывает раздумья Найка, он открывает глаза. В дальнем углу белой комнаты лежит Лиза, все ее тело испещрено ранами. Саша подбегает к ней, чувствуя, как леденеет его сердце.

– Что случилось? Я тебе сейчас помогу. Боль пройдет… – причитает он, не слыша своих слов. Но вот Лиза, будто льдинка, тает в его руках.

– Что за? – недоумевает Саша, сжимая в ладонях остатки воды.

Мир вокруг него рушится, стены рассыпаются, будто многовековые сооружения, холодный ветер теперь пробирает до костей.

– Ты не уследил! Ты не уследил! Тебе доверили ее защищать, а ты ее не смог спасти, уберечь!

Не желая слышать этих слов, Найк закрывает уши руками и обессилено падает на колени.

«Все будет хорошо... Доверься своему сердцу…» – шепчет ему кто-то на ухо, повторяет это несколько раз, насильно заставляя в это верить.

– Ты будешь жить! – вдруг уверенно говорит Волков, миллионы молний разрывают небо, белыми трещинами возвращая в реальность.

Красные огоньки окутывают тело. Два кинжала, будто клыки, в руках. Отныне он будет ее защищать, и не повторит ошибки, никогда.

 

* * *

 

История шестая. Сфера Сновидений.

«Я запутался! Черт побери, я запутался!»

Тьма рассеялась все так же внезапно, руки и ноги Саши опутаны паутиной, как не пытается он вырваться, ничего не получается.

– Ты слаб! Ты не можешь решить собственных проблем! Ты бежишь сам от себя! – голоса, накладываясь один на другой, звучат как несвязная какофония, и в тоже время, каждый звук отпечатывается на теле, проникая в душу.

– Твоя слабость – ты сам! – шею сдавливает новый жгут паутины, мешая дышать.

Потолок и стены медленно приходят в движение, все уменьшая и уменьшая окружающее пространство.

– Не надо, – хрипло стонет Скам, чувствуя, как паутина тонкой леской разрезает кожу.

– Твой страх…страх…страх… – пульсирует все вокруг, причиняя невыносимую боль.

«Все будет хорошо... Доверься своему сердцу…» – звучит наперекор всем голосам, четко и ярко, эти слова рассеивают наваждение, заглушают боль и рождают во всем теле легкий трепет.

– Мой…страх…я…сам… нет! – Саша резко подается вперед, паутина впивается в запястья, но при этом начинает с треском рваться.

– Страх – это ничто! – внушая самому себе, кричит Саша, освобождая свое горло.

Перламутровые огоньки мягко окутывают его тело. Этот страх может легко растаять, но если его не побороть, он перерастет в нечто большее, но «это» больше не появится в душе Саши. Серебряная цепь, напоминающая паутину, взвивается, будто змея, вокруг торса юноши. Александр растворился в небытие.

 

* * *

 

История седьмая. Сфера Ветра.

Страх – это нечто, что мешает нам действовать в полную силу, страх сковывает нас, как кандалы, и разорвать мы их можем только самостоятельно.

Полина всю свою жизнь боялась чувства падения, еще с тех самых пор, как в детстве упала в речку с моста. Она не боялась высоты, не боялась воды, она боялась именно падения. И когда пол в белой комнате начинает рушиться, девушка начинает отчаянно хвататься за еще целые стены.

Не давая Полине расслабиться, стены тоже дают слабину.

«Все будет хорошо... Доверься своему сердцу…»

– Ага! Как же! Разбежалась! – разъяренно кричит Полина, отрекаясь от странного голоса.

Возмущение, страх, самолюбие – все мешается в голове у Полины, страх, конечно же, побежден, но не той ценой, в руке у Полины появляется кнут, которым она умудряется зацепиться за выступ, которого раньше не было, Полина могла бы поклясться в этом.

Девушка тает в воздухе, будто ее и не было, вот только ответов на свои внутренние вопросы она не получила, а значит, и не смогла побороть в себе истинный страх.

 

* * *

 

Семь из восьми прошли свои испытания, вот только побежденные страхи все равно останутся в сердце, как липкая ледяная маска, которая иногда мешает принять верное решение.

Человек без страха – это уже не человек, это камень.

Сие коротенькое чудо специально для моего младшего братика Kano, надеюсь тебе понравится =3
Если да, то я могу немного пописать про них =D
и не судите это уж очень строго... это всё больное воображение и вдохновение... (у меня муз извращенец...да и сам я тот ещё...)
 

Квартира в центре Москвы: высокие потолки, уютный дворик за окном и прекрасный вид на крыше – она на месяц в полном их распоряжении, потому что родителям посчастливилось раздобыть в столь зимнее время две путёвки в Египет и отпраздновать «серебряную свадьбу» вторым медовым месяцем.

Антон нехотя потягивался под одеялом, наверное, стоило уже вставать, потому что электронные часы показывали 3 час…

- Поднимайся, соня, а то я съем твой обед-завтрак, - рыжая голова Ромы появилась в дверном проёме, всё оставшееся тело надёжно пряталось за дверным косяком, потому что было готово в любой момент ринуться на кухню, чтобы выключить яичницу.

- Отстань Ромашка, нам всё равно нечего сегодня делать… - недовольно отозвался темноволосый Антон, с упорством кутаясь в одеяло.

Антон и Роман были братьями, они были похожи лишь отчасти, у них был общий лишь цвет глаз – серо-голубой, и то Рома чаще всего носил зелёные линзы. У Антона была длинная шевелюра цвета чёрного шоколада, на солнце слегка отливающая золотом и он прятал свои глаза за толщиной очков. Рома был коротковолосый, кучерявый, рыжий и весь в веснушках. Когда видишь их в первый раз, трудно угадать родство, но когда проходит время – это чувствуется во всём. Роман был старше Антона и всегда о нём заботился…

- Почему? У нас очень много планов! – сказал Рома, уже уходя на кухню.

Брат нехотя сполз с кровати и направился за ним, чувствуя неприятный холод паркета под ногами:

- Ну и каких же?

- Прогуляться по заснеженной Москве до самого утра и встретить рассвет на железнодорожных путях Москва-Питер, - Рома подошёл к брату вплотную и нежно поцеловал. Заспанные пальцы скользнули под рубашку брата, чувствуя жар родного тела.

Ох, да… Рома заботился об Антоне, но не просто как брат, а как нечто большее.

Путаясь в словах, Антон дал своё согласие на это маленькое приключение и тогда Рома отстранился от него. Он пошёл накладывать Тоше завтрак и готовить кофе.

* * *

- В Москве не бывает звёзд на небе…

- В Москве они все живут в домах…

- А у нас нет звезды…

- У нас есть ты…

Снег кружился над головами, заслонял небосвод от двух влюблённых пар глаз. Отражая жёлтый свет магистрали, небо было странного оранжевого оттенка и одеялом прятало те пресловутые звёзды…

* * *

- Пообещай, что ты не уедешь без меня…

- Не уеду, мы это обязательно сделаем вместе…

Под ногами шпалы и рельсы, 679 километров до мечты, тонкие длинные пальцы сжимают вечно холодные ладони младшего братца, он сдержанно дышит, мерно вдыхая ледяной воздух. Рыжий же курит, смешивая пар с дымом и рассказывая о чём-то неземном и прекрасном…о возможной жизни в этом городе у финского залива…

* * *

- Не отпускай меня никогда…

- Не отпущу…

Он прикасался к его щекам, ловя каждую слезинку своими губами. Тонкая нить, проведённая от одного сердца к другому, была нерушимой связью, которая была натянута как струна и всякий раз, как только братья оставались наедине, она притягивала их друг к другу.

Никто не знал, что между ними, но каждый видел, что эти два человека связаны…

Очередной мой бред...
Вот бы реальный Лисо-кот вёл себя так же как этот... Но на это нужно ещё совсем немного времени... Таки я ещё совсем мал и стеснителен =_=

- Тебе нельзя находиться со мною рядом. Я могу в любой момент причинить тебе боль, - Енот говорил как никогда серьёзно, он прислонил Лисо-кота к дереву и сверлил его серьёзным взглядом.
- А мне срать. Я мазохист, - ответил Лисо-кот, проигнорировав здравый смысл. Да, Енот иногда пугал его, да, он видел, как меняется это хрупкое существо, находясь рядом с друзьями… Но… Лисо-кот сам был таким, он это понимал. Должно пройти ещё немного времени, чтобы Лисо-кот совсем принял своё естество и перестал стесняться... стесняться Енота. А тогда - пиши пропало…
- Пойми ты, наконец! Я же ублюдок! – вдруг выкрикнул Енот, пытаясь привезти в себя Лисо-кота.
- Я тоже…просто ты этого ещё не знаешь, - Лисо-кот опустил взгляд, смотреть в эти прекрасные глаза не было сил.
- Нет, ты не такой - ты маленький и миленький… - он провёл по кучерявым рыжим волосам.
Лисо-кот с трудом подавил смешок, он впился ногтями в свою левую руку и посмотрел на Енота.
- Тогда измени меня? Пусть лучше ты причинишь мне боль, нежели кто-нибудь другой… - Лисо-кот чувствовал, как хочет прикоснуться губами к этой тонкой шее, к выпирающим ключицам, к щекам, усыпанными бледными веснушками – это чувство поглощало его, а ещё его поглощало чувство ревности. Лисо-кот понимал, что ничего не даёт Еноту, но ревнует его ко всему миру… К его бывшему, к друзьям… к любому прохожему.
Лисо-коту хотелось быть всегда рядом с Енотом, но он понимал невозможность этого... Лисо-кот действительно был слишком мал, он-то и целоваться толком не умел... Енот был первым, кто обратил внимание на этого рыжего придурка, первым, кто решил подарить себя ему. А теперь он говорит, что не стоит быть с ним… Теперь он уверяет, что причинит ему боль… Уже совсем поздно это говорить. Лисо-кот уже по уши в этом дерьме, зовущимся любовью. Хотя и обещал себе не влюбляться в Енота…
- Блин, я не хочу… не хочу тебя менять…
- Слушай, заткнись уже, - Лисо-кот схватил Енота за галстук и потянул к себе, этот, так называемый, «ублюдок» и не сопротивлялся. Лисо-кот неумело прикоснулся к губам Енота. Первый раз он сам целовал его, обычно Енот начинал первым… а тут рыжему так надоел разговор, что был лишь один выход его закончить…

Лисо-кот же всё-таки может быть как и девушкой, так и парнем...
А с Енотом он может быть и парнем =3
А вообще это похоже на плагиат идей у Лая...эх..чёрт
совместная жизнь Енота и Лисо-кота Оо
это как-то само появилось...мозг у меня странный же

Сегодня Лисо-кот был не в настроении – единственная белая его рубашка была постирана вместе с розовой футболкой Енота…чёрт... Теперь она была бледно-розовая, и годилась лишь для гламурного поросенка… А одевать что-то другое настроения не было, и на костлявых плечах весело это «розовое чудо».
Лисо-кот взял из серванта жестяную коробку из-под карандашей – карандашей в ней давно не было, в ней хранились разномастные сигареты: и тонкие, как зубочистки, и грубый Беламорканал, и любимые рыжие Pall Mall, и даже Бадоуский Lucky Strike.
- Ты же обещал мне бросить? - сложив руки на груди и прищурившись для пущего устрашения, сказал Енот.
- Я и бросил… А ты обещал сортировать бельё при стирке… - Лисо-кот рассмеялся, немного хрипло, немного сжато, достал сигарету, не разобравшись какую именно, и закурил.
- Ты сам никогда не сортируешь!
- Ладно, забей, Енотик, - Лисо-коту чертовски нравилось, когда Енот злился, и в его голубых глазах гуляли озорные огоньки, спрятанные за стёклами очков. Он подошёл к Еноту, затянулся, выдохнул дым в сторону – ой, оказывается вишнёвые сигаретки-то, замечательно – обнял шатена, сухими губами поцеловал нежную шею.
- А ты знаешь, розовый цвет тебе чертовски идёт, - тёплые руки забрались под рубашку, от Енота пахло клубникой, так приторно и приятно…
- Чертовски… - прошептал, эхом вторя Еноту, Лисо-кот и утонул в этих родных объятьях.

решил участвовать в премии "Дебют"
до 20 сентября нужно дописать одно из своих произведений... вот у меня вопрос.
Знаю, из вас мало кто читал мои произведения, но я могу предоставить аннотации для выбора и вы проголосуете. В опрос входят все мои проекты имеющие хотя бы одну главу... Так что их довольно-таки много. Придя к определённому решению я основательно возьмусь за этот проект, постараюсь его допечатать до 1 сентября, найти какой-нибудь редактора (Юля, ты сможешь мне помочь? или начало учёбы - штука страшная?) и до 20того отправлю на премию. Вот.
Приступим. Аннотации:
"Ангел Хранитель" (рабочее название)
Длинная сага из 4 книг, смысл отправлять одну я не вижу, но мало ли кому-нибудь понравится. Единственная книга, которая наиболее приближена к концу.
Аннотация первой книги "Новая История"
В истории их 12, у каждого своя сила и свои возможности. Они призваны защищать все Внешние проходы между мирами. Каждое поколение они обновляются, и вот эта роль выпадает на плечи бывшего 10-Б класса. Они поступили в институт, но их не волнуют лекции и зачёты – их интересует Вейджа, решившая разрушить много-вековую цепочку, связывающую 13 различным миров. И они отправляются в мир, зовущейся Алларией. Мир, в котором укоренились злые силы, мир в котором наступит Новая История.
"Ведьма и вампир"
Имеет продолжение, но их вполне можно читать отдельно друг от друга, так что можно послать. И пишется она у меня наиболее легче. чем АХ.
Аннотация:
Кто в этой ведьма, а кто вампир до сих пор остаётся загадкой. Но история вьётся ураганов вокруг одной троицы. А именно: Оли (она же Лунатик), Светы (Проказник) и Олеси (Бродяги). Каждая из них пока что стажируется в симферопольском отделе инквизиции. Оля – самый настоящий шаман, управляющий 4 стихиями, света – провидец, да к тому же и летает, Леся – и без сил довольно таинственная личность, а с ними получила репутацию некроманта. И всё же они лучшие подруги... но это пока. А что будет через 10 лет?
Леся – наёмный убийца, которой заказали убить Свету, Света – королева вампиров и ей нужно убить Олю, чтобы захватить власть
в Украине, Оля – директор Украинской инквизиции, которая должна убить Олесю и Свету (по должности поручено).
Твой Новый Мир
такой левый проект, что-то у меня не лежит сердце. но если вспомнить идею, то вполне может и потянуть.
Аннотация:
Она потеряла близких, живёт у (удочерившей её) соседке, Она не может жить, и стоит на гране между шагом в пропасть и лезвием острой бритвы... Но вот встреча с Костей (старым другом) меняет всё. Оказывается, ей есть ради чего жить. Оказывается она не просто человек, она – Многогранка (существо, имеющее несчитанное энергетическое поле, то есть существо пособное почти на всё). И вот ей предлагают отправиться в мир, где не правил, нет законов, где есть только Сила и Магия. Как она поступит? И, что её ждёт, если она скажет: «Да!»?
Кокаинов мост
ох, мой пинки очень любит эту книгу и всеми лапами будет за неё...
Россия недалёкое будущее. Москва потеряла звание столицы, и в бандитских кругах приобрела прозаичное название - «Город грехов»
Въезд в Москву строго ограничен, а выезд (законно) просто не допустим. Чтобы попасть в Москву нужно быть либо преступником, либо настоящим психом.
Каким видимо является Наташа Юдина, 17 летняя девочка, потерявшая память из-за передозировки кокаином. Единственное что Ната помнит – это расплывчатый силуэт парня с длинными иссиня-чёрными волосами.
Всё время, которое девочка провела в больнице, её навещала мать. Но девочка
понимает, что не испытывает к маме никаких эмоций, лишь холодное безразличие. Это пугает девочку. Мама рассказывает дочке о тех вещах, которые Наташа не понимает и не узнаёт... И однажды, задав себе вопрос: «Что это всё значит?» - девочка решает сбежать из больницы. После долгих скитаний по ночному Петербургу, девочка натыкается на отделение милиции, на стенде «Розыск» девочка находит лицо юноши, средней длины светлые волосы, зелёные глаза, очки… Ната узнаёт его и вспоминает лишь одно слово из прошлого: «Москва». И решает отправиться туда, перед этим разыскав блондина.
Дети Савонаролы
Некогда они были спец-подразделением, направленным на борьбу с преступностью. Их называли Детьми Савонаролы, потому что самому старшему из них было лишь 14 лет. когда они стали выполнять свою работу. Гоша имела очень хороший талант, она могла убеждать в соей правоте кого угодно, она могла подавлять волю - гипноз был самым важным для неё оружием. она никогда и никого не убивает, она не хочет причинять боль. но это необходимо. из-за её оплошности умирает один из напарников - Женч. И вот когда Гоша уже почти завершила задание Евгения, её отзывают, выясняется, что Женя умер зря. С этого момента в команде раскол.
Начальство решает стереть память ребятам и дать им шанс на новую жизнь. но не тут-то было... Такое невозможно стереть бесследно...
Die Jagd nach der Freiheit
самый любимый по моему на данный момент проект...
Земля будущего, всего каких-то 3 года вперёд, а ведь всё изменилось. Как будто в совершенно недавние 90е, в городах стали появляться банды, именуемые племенами. Каждые из них борются за своё главенство. Но вот раз в два года проходит турнир, на котором побеждает сильнейшее племя, что происходит потом - никто не знает.
Амбер и Хеил живёт в этом странном новом мире, они познакомились по интернету и между ними образовались замечательные дружеские отношения. но вот Амбер не так проста.
Из-за смерти своего брата Амбер становится главарём племени - ей необходимо выступить в смертельном поединке. чтобы утвердится в этой роли. Амбер не знает, что делать - она не хочет, чтобы кто-то из окружения брата умирал, и она решает отправится на битву самостоятельно. и будь что будет - можно и умереть. но не тут-то было, по каким-то причинам вместо Амбер в бою решает участвовать Хеил... Полуживая она всё-таки побеждает и становится бойцом в племени... но на этом приключения не заканчиваются...
Впереди турнир... И совершенно новые чувства для Хеил и Амбер
Ab imo pectore
совершенно несвязные истории... Связаны они только героями и чувствами...здесь нет ни времени ни пространства... Рыжая и Брюнетка любят друг друга и эта история об их любви, об их ненависти, об их дружбе, об их жизни...
Всё просто.
Лекс Странный или Блюз бродячих собак
Альтернативный мир...такой альтернативный, и там вместо обычно рыжей девочки родился совершенно не обычный мальчик, который живёт жизнью "бродячего кота". Его жизнь - это стрелка за стрелкой, это ненужные пастельные сцены, это скучная жизнь вне семьи... Но вот сны не дают покоя... кто вообще ему сниться, почему во сне его все зовут Саша и ходит он вечно в платье...что это вообще всё значит?
Ну что ж начнём разгадывать этот ребус не отходя от привычных занятий. А помогает ему в этом друг Калеб, который вдобавок ещё неровно дышит к Лексу...
Сети (раб. название)
Соня работала в борделе проституткой, но не обычной, а эксклюзивной - она была певицей в этом борделе и одна ночь стоила с ней крайне дорога, но она того стоила... В один прекрасный день - новый хозяин борделя решил избавится от незатейливой сони (потому что она узнала один секрет) и подстроил историю с клафилином. девушку посадили на 5 лет в женской колонии.... А ведь на свободе осталась хрупкая Тиша, которая крайне любила Соню...
Почему бы не просидеть эти пять лет и потерпеть... но как обычно судьба та ещё сука...подстраивает неудачи за неудачей.

кажется на этом всё... все остальные на столько сырые, что их лучше даже не затрагивать^^

Ну а теперь голосуйте что ли...

Голосование в комментариях, можно выбрать несколько вариантов ^^ Я бужду ждать =3

И как обычно без времени и пространства...
----------------------------------------
- Тебе обязательно уезжать? - она сжимает её руку, чувствуя жар её ладони и сердцебиение на кончиках своих пальцев.
- Ну я же не на долго...
- Я без тебя и двух дней не проживу, что тут говорить о двух неделях.
- Ты же можешь мне звонить...
- А ты точно будешь поднимать трубку? Я же наверняка буду не вовремя...
- Вот глупая! Ты не можешь "не_вовремя"! - она прикасается ладонями к её лицу, она будто тает от прикосновений, рыжее волосы путаются между пальцев, зелёные глаза гипнотизируют - влекут.
- Ты мне нужна, - беззвучно говорит рыжая. от неё пахнет мятой, корицей и табаком. Такая беспомощная нежность внутри... Невозможно устоять, нужно прикасаться, нужно дарить ответное чувство нежности, чувство нужности...
- Сыграй мне что-нибудь на прощание...- просит брюнетка хрипло и скованно, переполняясь чувством.
Рыжая подходит к пианино, поднимает облезлую крышку и невесомо прикасается к кремовым клавишам.
Нота одна за другой вплетается в вальс мелодий, дарует странное чувство неимоверного тепла - остервенелого счастья.
Голые плечи, усыпанные веснушками, двигаются в такт музыки, лопатки прогибаются под майкой, соприкасаясь. Следить за тем, как она играет - любимое занятие. Будто музыка течёт сквозь неё, будто девушка сама музыкальный инструмент и играют на ней.
Брюнетка прикасается губами к плечу, то вздрагивает, но замирает, будто давая разрешение. Каждая веснушка призывает целовать себя, любить и дарить тепло.
Невыносимая нежность - остервенелое счастье...
-Знаешь, привези мне из Питера немного дождя.
- Я привезу для тебя грозу, такую же прекрасную. как и ты, - её губы такие сладкие, с привкусом корицы и табака...

Рыжая сидит на кровати и смотрит как брюнетка нервно курит - курит её сигареты, губы складываются трубочкой, выдыхая дым...
- Тебе вредно курить... - говорит рыжая, чувствуя приятный трепет в животе.
- Тебе тоже, но это тебе не мешает!
- Мне уже поздно бросать...
- Ты куришь всего три года! - какие взрослые упрёки, какие детские оправдания...
- И что? За эти три года многое изменилось, а тебе не следует так волноваться...его же откачали... - голос немного дрожит, так невыносимо хочется разревется. Но видеть, как она страдает из-за не понятно кого, ещё сложнее.
- Я не понимаю, не понимаю! Как человек может пойти на такое! Как он может попробовать покончить со своей жизнью! - у брюнетки голос срывался ещё больше, она вся дрожала, когда говорила, размахивала тонкой рукой с сигаретой и дым медленно окружал её, обволакивал.
- Он просто очень слаб... - говорит рыжая, встаёт забирает сигарету и затягивается. Брюнетка не сопротивляется, смотрит на рыжую такими странными покорными глазами, столько в ней доверчивости и детской наивности сейчас.
Рыжая кажется брюнетке сейчас сильной, всемогущей - она кажется сделанной будто бы из гранита... Брюнетка смотрит не отводя глаз, а та села на подоконник и курит в форточку, вскользь смотря на брюнетку.
Ей хочется её целовать, ей хочется её раздевать...ей хочется, чтобы она была только её, но нет... она доверяет, она надеется... надо что-то делать, чтобы не сорваться...
Она докуривает, тушит сигарету по привычке в горшке фиалок и протягивает своим сиплым от курения и сожаления голосом:
- Тебе надо развеяться, пошли в парк, а то ты себя изведёшь... - "и меня за одно" - продолжает она про себя, рыжая протягивает ей свою руку.
- А в какой?
- В Бицевский...по маньячим маньяков...
Они уходят через окно, Рыжая сжимает руку брюнетки, так неистово чувствуя её близость, так неистово чувствуя её отдалённость, так неистово чувствуя её всем своим телом, сквозь кончики пальцев. было бы больно, если бы не было так приятно...Просто быть с ней рядом.
А во рту вновь тлеет ещё одна сигарета, вновь её голубые глаза смотрят наивно, доверяя рыжей все свои тайны...
----------------------------
от автора:
она, вновь они, вновь без опоры на время, и на предшествующие части... разве что - это всё явно происходило до того, как рыжая хотела покончить с собой. вот так вот.
специально для Юли =*
Я много написала историй из этой серии, может сегодня напечатаю их все, а может и нет.

эскиз...так может доделаю, может нет...

Новый виток эволюции
Без обжалования и контрибуции
Звуков утихла трель городов
Эхом по телу - новый виток
Скованно, жалобно стон и отчаянье
Люди пусты, опрокинь их нечаянно
Пытаясь накопить себя до отказа
В канаве сгниют от какой-то заразы
Жадны и скупы на похвалы и почести
Дерутся за что-либо, будто дети в песочнице
Уничтожают всё то, к чему прикасаются
Слава Богу, что их мечты не сбываются
Попробуй скажи против их понимания -
Тут же на части тебя за такие старания
Вразумить не пытайся - ум не нынче в почёте
Когда же вы все наконец до гниёте...
Новый виток - это жизнь без людей
Ну же давай начинайся скорей!
(возьми винтовку и всех убей...)
(с) Я
6 июля 2010

Мне просто нужна больница.
Чтобы от этого дикого мира лечится
Чтоб забывать о его пустяках
Чтоб не писать о болезнях в стихах...

Мне просто нужно лететь на свет
Как бабочка ночью, бросая всех

Мой сломан хребет, выгнут наружу
Ребра торчат, разорвав мою кожу
Уголь остыл, осколки сточились
Хотелось бы мне, чтобы мне это снилось

Совсем всё не так - истёк срок храненья
Простите меня за дурацкое рвенье...
(с) Я

5 июля 2010

Так просто сказать: "Прощай"
и не заметить, как убиваешь словом
Так просто жить невзначай
И не знать, как жить по другому

Если тебе так легко от меня отказаться
Если тебе не была я нужна
Что ж теперь мне перестанет казаться
Что до Рая всего пол часа
Что ж теперь не сгореть мне в этих серых глазах
Не заключить тебя мне в объятьях
Замирает стрелка на старых часах

Меня нет для тебя...и кровь на запястьях

Для меня это всё не являлось игрой
Смысл жизни на время утрачен
За сердце твоё был проигран мной бой
Только разум в сеть смятенья захвачен

Я не знаю, что делать - потерялась в себе
и друзья розычкать неспособны
В моём мире бродит тень твоя на стене
Прикосаясь, дарует спокойство
Я немного слаба: не ем и не пью
И рассвет встречаю с закатом
Нежно водит грифель карандаша по листу
Оставляя на сердце боль родным очертаньем...
(с) я
18 июня 2010

За тебя отдала бы я душу
Поцелуем лечила бы раны
Я покой твой никогда не разрушу
И откуда все чувства? странно...

Года два я в сомненьях боролась
Не могла осознать, что со мною
А теперь упустила я шанс свой
Никогда ты не будешь со мною...

Просто рядом быть, можно?
Мне сейчас это необходимо
Тенью серой твоей, всё так сложно...
Будешь просто моей любимой...

На взаимность я не надеюсь
Всё иначе с тобой и со мною...
Может когда-нибудь куда-то денусь
Растворившись в твоем покое...
(с) Я

31 мая 2010

Я люблю тебя слышишь?
Нет не слышишь - гудки в унисон
Мне так трудно нажать эти цыфры
Те, что значат твой телефон

Твои волосы шоколадного цвета
Запах пяты на нежных губах
И глаза чуть небесного цвета
Я б кричала об этом, но страх...

Этот страх выедает мне душу
Я наверно черства для тебя
Слишком много прошло промежутков
Времени, вместе во снах...

Вот весна наступила, проснёмся
Может вновь, как когда-то тогда
Мы, как молнии, в небе взарвёмся
Лишь бы я была не одна...
(с) Я
20 апреля 2010

Рыжая шла, ежась, когда капли дождя попадали за шиворот, ветер был на столько буйный, что зонт уже не спасал...
"Мы дети из ада
Нам солнца не надо
Слезами напьёмся
Смеёмся..."
Ревел её плеер, но она его не слышала, потому что наушники уже давно бестолково болтались на тонкой шее... Ей не нужно было музыкальное сопровождение, потому что в голове буйствовали мысли, которые заглушали всё происходящее вне её головы.
Рыжая юркнула в тёмный переулок, нашла в кармане брюк промокшую пачку сигарет и достала одну, одну единственную уцелевшую и сухую. Она нервно закурила... В последнее время нервы были у неё не к чёрту - экзамены в музыкалке она провалила, мать из дома выгоняет, отчим избил, да ещё из-за дождя мокрая как собака...
Телефон. Вот так вот запросто прерывает все размышления, вот так вот просто требует обратить на него внимание.
-Алло? - из-за спешки не посмотрела даже, кто звонит.
-Ты сейчас где?-очень знакомый и родной голос.
-Недалеко от твоего дома...
-Что? Дуй быстро ко мне...
-Ты получила моё смс?
-Да...и только попробуй с собой что-нибудь сделать... с того света достану и убью заново... - крикнула она и кинула трубку.
Она разозлилась. Рыжая ещё раз отругала себя за ту злосчастную смс. Ну да, додумалась отправить ей предсмертную смс...каким же бредом это сейчас кажется...
Она знала, что нужно пройти ещё несколько метров, ещё несколько раз завернуть и вот он её серый дом...её красивая квартира и подоконник с любимыми фиалками...
А дождь всё шел и шел, отрезвляющие требуя внимания и жизни...

-Знаешь, я давно хотела тебе сказать...
-Молчи... это ведь так красиво... - красные струи заката растекались по всему небу, отражались на её лице, путались в её тёмных шоколадных волосах.
"Я не могу молчать, это сильнее меня!" - невыносимо громко раздалось в голове у рыжеволосой девушки.
Она схватила рядом сидящую за руку.
-Мне плевать, что возможно сейчас я разрушу самый красивый момент в твоей жизни, но это не выносимо...я боюсь, я с трудом сдерживаю себя. Пообещай мне, что во чтобы то не стало ты не прогонишь меня сейчас?
-Ты чего? Что на тебя нашло?
-Пообещай! - она крепче сжала запястье.
-Обещаю.
-Я...люблю...тебя... очень сильно, - она вплотную приблизилась к лицу девушки, её зелёные глаза тонули в серо-голубых. Они сидели на крыше, красный диск солнца тонул в Яузе... Всё было прекрасно, кроме этой жуткой минуты ожидания.
-Любишь? - тихо спросила она, будто не понимая значения этого слова.
-Да...-тихий тихий ответ
Рыжая прикоснулась к загорелой коже шатенки, провела по шее...какое-то мгновение она будто гипнотизировала её, а потом приблизилась к её губам, близко-близко...
Первый поцелуй... первое истинное чувство...

 

от автора (в качестве разъяснения): Это сборник плохо связанных временем историй, рассказываются они об одних и тех же людях, но в разное время  (т.е. временные рамки немного сбиты и композиция этого сборника совершенно не мотивируется временем, к примеру 1 история может происходить и после второй - это некому неизвестно). Этот сборник, что то вроде старческих воспоминаний: когда уже начался склероз и потерялась связь между воспоминаниями)

Приятного чтения)

Ожидание чуда, тоже ожидание...

С днём РОЖДЕНИЯ Добрый Сказочник!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Хотела выставить в полночь, но мне вырубили инет...

Прошу: 

Я, ДС и ЗС...

каюсь за качество... вот...люблю тебя...

я бездарь. но я старался...

 

скачать большой вариант: http://narod.ru/disk/19521073000/0502%20copy.jpg.html

Я тут рисую, знаете ли... пость что ли и тут повисит. порадует глаз ;)

А я вот уже на 21 главе в Ангеле Хранителе, а вот вам главы зажала, жадная я, ох, какая жадная.