Париж, 27 марта 1790

Мы приближались к Парижу, и я беспрестанно спрашивал, скоро и увидим его? Наконец открылась обширная равнина, а на равнине, во всю длину ее, Париж!..
Жадные взоры наши устремились на сию необозримую громаду зданий – и терялись в ее густых тенях. Сердце мое билось. "Вот он, - думал я, - вот город, который в течение многих веков был образцом всей Европы, источником вкуса, мод, - которого имя произносится с благоговением учеными и неучеными, философами и щеголями, художниками и невеждами, в Европе и в Азии, в Америке и в Африке, - которого имя стало мне известно почти вместе с моим именем; о котором так много читал я в романах, так много слыхал от путешественников, так много мечтал и думал!.. Вот он!.. Я его вижу и буду в нем!.." - Ах, друзья мои! Сия минута была одною из приятнейших минут моего путешествия! Ни к какому городу не приближался я с такими живыми чувствами, с таким любопытством, с таким нетерпением! - Товарищ наш француз, указывая на Париж своею тростью, говорил нам: "Здесь, на правой стороне, видите вы предместье Монмартр и дю Танпль; против нас святого Антония, а на левой стороне за
Сеною предместие Ст. Марсель, Мишель и Жермень. Эта высокая готическая башня
есть древняя церковь богоматери; сей новый великолепный храм, которого архитектуре вы, конечно, удивляетесь, есть храм святой Женевьевы, покровительницы Парижа; там, вдали, возвышается с блестящим куполом l'Hotel Royal des Invalides {Королевский Дом инвалидов (франц.). - Ред.} - одно из огромнейших парижских зданий, где короли и отечество покоят заслуженных и престарелых воинов".
Скоро въехали мы в предместье святого Антония; но что же увидели?
Узкие, нечистые, грязные улицы, худые домы и людей в раздранных рубищах. "И
это Париж, - думал я, - город, который издали казался столь великолепным?"

"Записки русского путешественника"
Источник http://az.lib.ru/k/karamzin_n_m/text_0320.shtml

Кейт Кьюсак (Kate Cusack)
Украшения из молний.
Источник http://irensmiren.livejournal.com/111074.html#cutid1

Вчера, 23 апреля, в честь 100-летия "Русских сезонов" Дягилева, в Театре Пьера Кардена прошел гала-концерт, где были представлены балеты Михаила Лавровского «Нижинский» и Этери Агавы «Поиск», посвященный Сержу Лифарю, прозвучали арии из опер в исполнении Григория Карасева, солиста Мариинского театра, играл оркестр "Балалайка" под управлением Петра Прядкова.
На черной сцене трое в черных атласных костюмах ищущие, в "Поисках" смысл жизни – это композиция-посвящение Сержу Лифарю. Движения балета трепетны, образы ярки. Звучит как вступление.
Музыка Рахманинова, маленький балет, посвящен Вацлаву Нижинскому ("Бог танца», «восьмое чудо света», «царь воздуха» — называли современники Вацлава Нижинского (1889—1950). Он один из тех, кто принес мировую славу русскому балету). Его на сцене исполнил Денис Медведев - первый солист Большого театра.

Обнаженное до пояса тело сначала привлекает игрой мускулов в приглушенном свете, потом танец увлекает сюжетом, наполняется смыслом переживаний героя, страдающего тяжелым психическим заболеванием. «Клоун божий» - так называл себя Нижинский и Денису удаётся передать историю любви, творчества, страданий в маленьком 20-минутном балете . Аплодисменты перерастают в овацию…
Как полагается, наступил и антракт. Не было в этот раз фотоаппарата, да вряд ли бы я отважилась фотографировать. Придется описать.
Достопочтимая публика выглядела разнооригинально.
Молодая высокорослая барышня, на голобритой голове которой красками были нарисованы несколько извилин, белые бледные ноги, чуть спрятанные под короткой бесформенной туникой в цвет тела, - она несколько раз попадала в моё поле.
Мужчина за 50, в головном неснимаемом убре, очень напоминающем будёновку, три дамы в центре холла отчаянно улыбаясь, позировали свои спино-руко-оголенные платья. Ещё раз прошел будёновец: только вчераплохопобритый, пиджачок серого цвета одет на черную майку, самую что ни есть не футболку с правильным вырезом, а простую нательную майку.
В целом, женщины постарались: бусы, макияж и более-менее в платьях. Мужчины не отличались однообразием костюмов: затянутые в узкие джинсы ножки заканчивались светлыми шнурками черных мокасин, так же встречались пиджаки и бабочки…
На две головы выше среднестатистической публики продефилировала и исчезла в толпе симпатичная пара девушек, - по всем параметрам походившая к «моделям-топ!»
Публика живо общалась, меняя в разговоре даже язык, не замечая переходов то с русского на французский, то - наоборот . Партер с высоты моего балкона заметно поблёскивал брошками-серёжками, народ был НАШ.
Вторая часть концерта началась оркестром. 20 балалаек «от мала до велика» создали неповторимое звучание, когда переливы и проигрыши всколыхнули души, - нет такого звучания у скрипки: словно из глубины, тихим шепотом, играли волны, вылетали на поверхность и проносились вихрем перебора струн…
«Я помню вальса звук прелестный» - зал с затаённым дыханием слушал романс в исполнении Григория Карасёва, солиста Мариинского театра. «…Вечерний звон…», -исполнитель с небольшим блокнотом красного цвета и подсматривает в него иногда, странно…
Весело играют 19 балалаек и их дирижер Пётр Прядков, «Однозначно гремит колокольчик», - продолжает солист Карасёв…
Порой меня раздражало одно беспокойное семейство – сухощавая мамаша с двумя полногрудыми великовозрастными девицами, - все одного блондинистого цвета, с громкими каблуками, и сморканиями. Не могли никак расслабиться и смотреть-слушать… А на сцене Стенька Разин «тянул» из-за острова на Стрежень, в конце улыбаясь аплодисментам.
Позвала на марш «Славянка», вспомнились «Вдоль по Питерской» да «Поцелуй, меня, кума-душечка!»
Замеченный ещё в антракте «Шарф с кепкой» затаившись и сложа руки на колени, умилённо слушал. Проникало и туда наше «Эй, ухнем!».
Полным полна была зал-коробушка – и русских, и французов, с любовью слушавших и смотревших РУССКОЕ в парижском театре Пьера Кардена (мэтр также присутствовал в партере)
Одинаково громко на разных языках звучало «БРАВО!»

PS.
Была у меня в тот день и другая музыка…
За полтора часа до начала спектакля в подземном переходе играла маленькая женщина на незнакомом мне струнном инструменте, - натяжно и одиноко звучал он в полупустом переходе спустя три часа, - в час моего возвращения…
Хрипло и полуразбито будил ночное метро старый аккордеон с подрабатывающим аккордеонистом, а поезд уносил меня в маленький город, где-то в центре Европы, на окраину Парижа…

19 мая 1908 года, ровно столетие назад, французская столица замерла в напряжении: вечером должна была состояться парижская премьера оперы Модеста Мусоргского «Борис Годунов» в постановке Сергея Дягилева. По тогдашним меркам Дягилев был относительно молод: в марте ему исполнилось всего-то 36 лет. Но парижане уже встречались с этим русским талантом: годом ранее, в 1907-м, он уже устроил сезон «Исторических русских концертов», в которых выступили Н. А. Римский-Корсаков, С. В. Рахманинов, А. К. Глазунов, Ф. И.Шаляпин совместно с артистами и хором Большого театра. И французы, и сам Дягилев оценили те концерты, говоря военным языком, разведкой боем. Обе стороны остались довольны друг другом. И прекрасно понимали, что русские своего последнего слова еще не сказали.
Дягилев предложил свое видение оперы "Борис Годунов". Особую роль он отводил «венчанию на царство» Бориса Годунова.
«Сцену венчания надо поставить так, чтобы французы рехнулись от ее величия», – написал Дягилев Римскому-Корсакову. И даже попросил композитора дописать сорок тактов в партитуре, чтобы продлить сцену шествия бояр и духовенства.
Но «рехнуться» французы должны были не столько от богатого убранства русского народного платья, сколько оттого, что постановщик задумал привлечь к этому действию, по крайней мере, три сотни артистов и статистов. И вся эта армада не просто стоит на сцене, а куда-то движется, что-то голосит – зрелище невообразимое!
Задники ему рисовали лучшие театральные оформители того времени – Юон, Головин, Бенуа, Яремич! И они выдали такой продукт, что парижане потеряли дар речи еще не услышав первых сольных партий – все было расписано так, что можно было смело снимать шляпу.
Вне всяких сомнений, сразил наповал французов Федор Шаляпин, который одинаково фантастически и пел, и играл. Фактически именно с этой оперы, Федор Иванович стал любимцем Европы. Но крайне мало иметь талант, даже великий талант, его еще нужно реализовать, чем ярче, тем лучше. Без человека поверившего в этот талант, и доверяющего место на сцене, вряд ли удастся завоевать любовь миллионов людей.
Это великое действо (опера «Борис Годунов») стало первым в творческой биографии Сергея Дягилева как постановщика.
…А потом были очередные «Русские сезоны в Париже» (в 1909 году Дягилев привез балет), которые продолжались до 1929 года, многочисленные постановки в турне по Европе и США, где за 15 лет Сергей Павлович организовал порядка 70 спектаклей от русской классики до современных авторов, причем значительная часть из них были музыкальными новинками. Поговаривали, что за Дягилевым «вечно следовали восемь вагонов декораций и три тысячи костюмов».
Вот слова одного француза: «Русские дважды брали Париж. Один раз в марте 1814 года, и несколько раз начиная с мая 1908 года»…
Серж Лифарь, известный французский танцовщик, родившийся, как и Дягилев, в Российской империи : «Он хотел три вещи: открыть Россию России, открыть Россию миру; открыть мир ему самому. И это при помощи средств самых простых: через живопись, через музыку. И через танец».

У него была своя специальность – его хотение.
Л.С.Бакст. Портрет Сергея Дягилева с няней. 1906 г.


Он умер в Венеции в 1929-м. Когда ежедневные газеты запестрели некрологами, кто-то, стоя у киоска и рассеянно глядя в никуда, сказал: «Как жаль, я так и не видел его танца».
Он никогда не танцевал. Был грузен и малоподвижен. Но во времена его царствования в искусстве произошла важная перемена – мужчины в балете из поддержки для балерин превратились не просто в нечто самостоятельное, но составили славу русского танца, о котором заговорили в Европе как о чуде. Дягилев вписал в историю имена Вацлава Нижинского, Сержа Лифаря, Леонида Мясина.
Он был существом и обобщением своего времени. Придумав синтез музыки, текста, пластики, декораций и режиссуры, он прославился больше, чем любой из музыкантов, писателей, танцоров и художников, работавших на воплощение этого синтеза.

Была Пасха - ясный и светлый день в душе каждого.
Детка моя пекла свои Куличи - удивляюсь ей. Каждый год, кажется, первый раз ей было лет 12, она печёт, старается, переживает. Потом обязательно готовит корзинку с куличами и крашенками и идет в раннее утро святить...
У нас же неделю тому прошла Католическая пасха - с шоколадными зайчиками и замишурованными яйцами, привязанными ленточками на всевозможных веточках...
Погода стояла тихая, теплая, с запахом первой листвы и первого цветения. Долго гуляли утром, провожали солнышко вечером. Всё вокруг нежилось в лучах, набирало силу, тянулось к солнцу и радовало каждым листиком, каждой былинкой, каждой животинкой:

Вот-вот и раскроет свои объятия нежность

выглянет из травы желтоглазый герой

молодая крапива заведомо прячется в тень и почти у воды пускает свои волосатые корни

Вездескошенная трава тянется следом

неутомимо хочется бродить, бродить, наслаждаться, боготворить... утро, день, вечер... ночь...

Однажды, в году 2009 довелось мне посетить чудесный сад...
Саду тому исполнилось уж 60 длинных Лет. Нет и не было ему равных ни по величине, ни по красоте во всём познанном мире.
Каждый год с конца марта до конца мая открывает Главный Волшебник, по совместительству - Садовник широкие ворота своего Сада и показывает простому (и не простому) народу свои сокровища - более 7 миллионов тюльпанов и других растений всех цветов, всех оттенков. Мановением множества рук Учеников Садовника из года в год сотворяется неповторимое, всегда фантастическое Царство Цветов!



Однако, Волшебный Сад не всегда был таким прекрасным местом. Ещё в XV веке здесь были леса, песчаные дюны, и эти 32 гектара были частью огромного поместья вокруг замка Тейлинген - резиденции графини Голландской Якобе ван Бейерен, расположенной между Гаагой и Амстердамом. Графиня использовала эту часть своего поместья как огород, на котором выращивала изысканные травы, овощи и зелень для собственной кухни. Оттуда и пошло современное название парка-Сада: Кейкенхоф, что в переводе с голландского означает «огород для кухни».
Так вот, в году 1949 году Садовник-Волшебник преобразил простой огородик в великолепную цветочную выставку под открытым небом. В первый же год посмотрело эту выставку более 230 тысяч человек, не прошло и 60 лет как эта цифра возросла до 5 миллионов человек в год…
Сюда, словно пчелки на яркие краски слетается, съезжается вся Европа и её окрестности, а так же Япония с китайцами.
Здесь, на огромной территории заповедного Сада, на графских развалинах, которые сохранились и по сей день, происходит чудо: рождается Весна...
Мне досталась частичка, нет, пещинка этой фантастической цветочной феерии- я пребывала в ней целый день!
...Проснувшись с пением птиц и цветочным дыханием с близлежащих полей, в молочном тумане раннего утра, мы были первыми у касс Волшебных ворот. Стражем у входа служил высокий статный старик, на хорошем английском он посоветовал нам первыми прибыть в оранжерею. С парком у нас было предварительное знакомство - не зря его величают "Самым Фотографируемым Местом в Мире" и его фотографиями наполнены многие сайты, но "Каждый фотографъ желает ... САМ"




Стеклянные двери оранжереи открылись сами. Нас тут же захватили... Нас пленили и поставили на колени, а для пущего неудобства сгибали в три погибели...

Тюльпаны, тюльпановые волны играли светом, цветом и нежностью. Воздух был наполнен ночной сладостью, казалось, что в полночной тишине они оживали и устраивали бал, влюбленно и возбужденно делясь ароматами, засыпая лишь к утру с нежным шлейфом самых изысканных запахов. Сейчас же, в утренних лучиках солнца, пробивавшихся сквозь потолочное и боковое стекло, они стояли не шелохнувшись, застыв в ожидании людских взглядов и их фотообъктивной техники.


Начиналась ИХ каждодневная утомительная фотосессия и прессконференции...
Я готова была любоваться каждым лепесточком, каждым его краюшком, пестиком, тычинкой






А Они вежливо и трепетно позировали мне, обнимаясь или прильнув друг к другу, как повенчанные влюбленные.




Ещё долго я обхаживала кругами квадраты их незатейливых клумб, выискивая самых статных, самых красивых и самых удивительных из созданий природы и человеческих рук.



Не хватало эпитетов и восторженных слов, я молчала и никуда не хотела уходить. Время шло, начиналось многонациональное нашествие. Открыто радовались и улыбались японочки и япошечки. Весело и чуть принужденно замирая пред объективами своих минифотоаппратов. Они страстно желали запечатлеть себя на фоне каждого цветочного уголка оранжереи.
На моём цифровике обещала скоро закончится память, пришлось повиноваться этому факту и продолжить своё путешествие по парку.
Наши опасения все же чуточку сбылись - не все цветы за пределами оранжереи были в цвете, многие клумбы выстроились стройными бутонами и им (скорее, нам) не хватило ещё дня два для начала обольщения...
Каждый уголок заставлял любоваться, останавливая ежеминутно желанием фотографироваться. Мы медленно продвигались, отсчитывая шаги и не обращая внимание только на время. Если бы мой фотоаппарат умел говорить, то он бы уже давно стал жаловаться на усталость глаз, отсутствие резкости и прочих фокусов, но Я, его хозяйка, решила фотографировать до конца (конца прогулки, не его, родимого!)



Теперь сижу перед экраном монитора и рассматриваю миллионы пикселей, воссоздающих чудные мгновения нашего путешествия в Сказочный Мир.


Мир, в котором малыми государствами явились перед нами оранжерея цветочных композиций, оранжерея удивительных орхидей,






водяная мельница, озёра и фонтаны, замысловатые клумбы и туманная даль цветочных лугов очень северной по карте - страны Голландии.

План на недельный отпуск обговаривали долго. Хотелось как всегда - отдыха и зрелищ. Затянувшаяся непогода ставила под сомнение поездку на север Европы: а вдруг там ещё не было тепла и Голландия встретит нас зелеными бутонами нераспустившихся тюльпанов. Успокаивала лишь дата открытия всемирно известного парка КЕЙКЕНХОФ (Keukenhof) - 22 марта. На календаре значился апрель и мы решили отправиться в путешествие. Для полноты картины в планах так же было посещение побережья с омовением ног в Северном море, дегустация местной селёдки и конечно же, прогулка по Амстердаму. На всё-про-всё отвели три дня с последующим посещением Баден-Бадена (какой же отдых без Баяна? (в смысле теплых источников, горячих саун и весеннего солнышка).
Рассвет встретили в дороге, - широкий авторут был безмашинным. Не очень веселыми казались его обочины: серые деревья, туманные очертания просыпающихся деревень. Лишь зеленая трава с искорками первоцветов напоминала о времени года. Весна здесь только начиналась. Путь лежал долгий - почти 600 км. Не помню точно, на каком отрезке пути, но ближе к концу всё стало совершенно другим: яркая зелень густой травы, улыбки "одичавших" нарциссов, яркие игрушки-домики с неповторимыми клумбами расцветающих тюльпанов, гиацинтов и прочего нововыведеного цветочного сословия. Мы приближались к волшебному царству, распахнувшему свои ворота сразу же при съезде с большой дороги. Я благодарна веренице дорог, запутанной клубком на карте - мы чуть заблудились и "блуждали" по проселкам великолепных видов. Цветущие поля, цветные домики, темная вода маленьких каналов и мягкий цветочно-морской аромат разрезали землю и воздух на условно-правильные кубические формы. В таком кубике сохранялась красота, идиллия происходящего момента. Время бежало под колесами автомобиля, но не за его окном...
Гостиницу в 4 звезды мы выбрали не далеко от города Лиссе (Lisse), находящемся в 30 километрах от Амстердама и в 3-х километрах от знаменитого парка. Большой комплекс из нескольких зданий с громким названием Конгресс-Центрум расположился в цветочных полях, на небольшом перекрестке дорог. Номер не представлял особого интереса, с некоторой претензией на его дизайн, мы немного отдохнув, скорректировали наш план. Было решено ехать в Амстердам. И в уме где-то размыто пробежала картинка прогулки по вечернему городу...
Почти как у незнакомого мне художника Гололобова

Картине не суждено было воплотиться.
Во-первых, до темноты всё ещё было далеко, во-вторых, ... и тут придется поподробней...
До города добрались быстро, окраины встретили нас красивыми архитектурными решениями. Дома-великаны с окнами во всю стену, казались океанскими лайнерами в море остальных низкорослых сооружений. Из интернетовских советов путешественников заранее определили место для парковки за пределами исторического центра. Парковка тоже внушала доверие - внизу огромного стадиона несколько этажей, в оплату парковки входили билеты на метро туда-обратно, т.е. нам выдали билетики, позволяющие проехать в центр города и по ним же вернуться. Станция метро была неподалёк и тоже выглядела вполне прилично. Промчался по встречным путям аккуратненький состав, но потом проехало что-то грязно-трясущееся. Я решила, что это старый образ украинской электрички местного значения, не нам предназначенный. Явилось и наше транспортное средство. После киевского, московского и парижского метро, ЭТО в моём списке заняло далеко отстоящее последнее место. Обшарпанный и грязный вагон, с мусором под ногами, немытыми стёклами и странными попутчиками. Мой взгляд скользнул по голове первосидящего от входа. О ужас! Длиннющие седые немытые спутанные специальными химическими средствами волосы ниспадали с плеч худощавого мужчины. Это вид со спины. При дальнейшем рассмотрении - вполне респектабельное существо с мелкими чертами лица, обрамленного все такими же волосами. Народу было мало, из них более половины - темнокожая молодежь студенческого возраста. Ехать пришлось пять или шесть остановок. С приближением к Центру, станции становились все некрасивей. Серые бетонные сваи, обписанные (задумалась, как тут читать слово "обписанные"?) - в общем, совсем не живописны они были...
Конечная, выходим. Полуосвещенное помещение со ступеньками к выходу. Кругом грязно. Не знаю, как передать ощущение от затоптанных утренних газет, пластика и жестянок, прочей мишуры от выпито-съеденного... Выход из метро не улучшил ситуацию: под ногами всё то же, с одной стороны обклеенный и тут же ободранный временный забор, чуть наклонившийся, с другой - водная преграда, чем-то огороженная. В ней плавало ВСЁ. Я видала и не такое, но где-то здесь должен был быть Центр Амстердама. Пройдя этаким туннелем метров 100, попадаем в живой поток машин, велосипедов и туристов. Это главный проспект города. Наше положение чуть возвышено по отношению к нему. Первое впечатление осталось сфотографированным:

День был воскресный. Может быть поэтому было многолюдно и неопрятно. Мусор под ногами становился мельче, на обочине он превращался в спонтанные кучи. Народ отталкивал своим видом, поведением и жеванием. Все почему-то толпились у часто-густо расположенных кафешек местного фаст-фуда, где только и видна была жарено-пережаренная картошка да нехитрые бутерброды с листьями салата и кровавыми соусовыми потёками. Окурки и жвачки старым ковром покрывали дорогу к Центральной площади. Не буду вдаваться в названия улиц и исторических мест, они не представили для меня следопытного интереса с самого начала, и тем более потом. Легкий гул гуляющей толпы с перезвонами от сигналов катящихся велосипедистов привел нас к площади. Как бы назвать это место? Пусть будет Балаганом...

Здесь скопилось всё: угрожающие высотой и диаметром карусели, вагончики сувениров, сладостей, сосисок, с боку - музей Мадам Тиссо, напротив - облепленная уставшими перекусывающими и запивающими Стелла с историческим барельефом
, всё смешалось на этом кусочке суши, что говорят, находится ниже уровня моря. Невозмутимым мог оставаться только велосипед с железным спокойствием взиравший на происходящее:

Если двигаться от площади за Стеллу, непременно попадешь на славно, а кому и бесславно известную улицу Красных Фонарей. Пересекли канал, наполненный утками, ВСЕМ и лодками с туристами

уточнив путь следования в лавочке с маленькими человечками

мы почти тут же очутились на искомой улице, разделенной водным "простором".
Из советов-предупреждений интернета, фотографировать перестали. Улица оказалась чуть многолюдней, но почти ничем не отличалась от предыдущей, на первый мой, неопытный взгляд. Попалась стайка подростков с неприличным гиканьем выходившая из сексшопа, за стеклом комнатушек первого этажа можно было увидеть одиночные на высоких ножках стульчики, ждущих своих хозяюшек, что к вечеру начнут призывно восседать, обращаясь к прохаживающей публике. Некоторые "хозяюшки" уже ожидали клиентов у приоткрытых дверей, небрежно приспустив предметы своего малозначительного гардероба. Чередование магазинчиков женского белья, сексапильных приспособлений и кафе было классическим: раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три...
Улица не отличалась большой протяженностью и заканчивалась расширением канала и переходом на мост, ведущий к Центральному вокзалу (метро)

Чуть проголодавшись, всё-же не смогли расстаться с чувством отвращения при виде маленьких ресторанчиков, приютившихся на первых этажах старых-престарых зданий, живущих на воде, находящихся условно под водой, пропитанных вековой грязью большого портового города с громким названием Амстердам.
Хотелось поскорее вернуться к благоухающим цветочным полям и воображаемому морскому побережью. Скорее бы наступало завтра...

Нос - один из самых заметных и самых таинственных органов человека. Наука изучает его много лет, но до сих пор разобралась далеко не во всем. Казалось бы, что там особенного - ну, орган обоняния, ну, выдающаяся (и то не всегда) часть лица? Ан нет, нос еще не раскрыл нам все свои загадки.

Мы нюхаем... мозгом

Почти 90% информации об окружающем мире мы получаем глазами, еще 8% - ушами. На долю носа приходится лишь 2%. И этим мы сильно отличаемся от прочих живых существ - от бактерий до растений, от насекомых до животных. Они-то львиную долю информации о мире и друг друге получают именно в виде химических сигналов-запахов.

Как именно наш нос отличает один запах от другого? Ответ на этот простой вопрос наука отыскала лишь в 90-е годы прошлого столетия. Прежде считалось, что в носу у человека есть "специализированные" нейроны, каждый из которых распознает отдельный запах. Но это не давало ответа на многие вопросы: к примеру, как человек запоминает и потом распознает запахи новые, не существующие в природе? Американцы Линда Бак и Ричард Аксел установили, что каждый рецептор обонятельной системы узнает лишь "кусочек" молекулы запаха и посылает в мозг соответствующий сигнал. И уже потом мозг объединяет эти "кусочки" в картинку-пазл. В распознавании одного запаха может участвовать до тысячи нейронов. Их открытие было удостоено Нобелевской премии 2004 года, настолько оно значимо для физиологии и медицины.

Вот так "луковица"

Нос позвоночных животных воспринимает запахи двумя системами. Первая занимает площадь примерно в 5 кв. см в области верхних носовых ходов (по 2,5 в каждом). Вторая представлена небольшой ямкой в носовой полости, отстоящей от края ноздри примерно на 15-20 мм. Это так называемый вомероназальный орган, или обонятельная луковица, - ее связь с мозгом происходит на бессознательном уровне. Ее функции пока не установлены. Но точно известно, что луковица участвует в формировании полового поведения и эмоций как животных, так и человека.

Луковица обладает способностью улавливать феромоны - биологически активные вещества, вырабатываемые внутренними железами. Мизерные их количества способны управлять нашим поведением. Например, есть феромоны, которые не позволяют испытывать сексуальное влечение к близким родственникам. Дети выделяют специфические феромоны, благодаря которым мать всегда узнает свое дитя. По феромонам влюбленные находят друг друга.

Удаление вомероназального органа приводит к серьезным изменениям в поведении. К примеру, собаки утрачивают способность к спариванию.

Я милого узнаю по...

От каждого из нас исходит уникальный запах, который может и привлекать, и отталкивать окружающих, причем происходит это на уровне подсознания. Химические соединения, из которых он состоит, производят живущие на коже бактерии. В их составе есть и феромоны, которые могут привлекать и отпугивать, вызывать тревогу, просить о помощи, сообщать о готовности к сексуальному контакту и т.п.

В последние годы ученые пытались использовать феромоны в парфюмерии, которая по идее должна бы неотразимо воздействовать на противоположный пол. Но, увы, к синтезированным в лабораториях аналогам природных веществ остались равнодушны и мужчины, и женщины.

Другая предполагаемая область использования феромонов - идентификация человека по запаху. Уже сегодня существуют приборы, способные улавливать, запоминать и распознавать запахи, - так называемые "электронные носы", а в криминалистике появился целый раздел - ольфактроника. Это наука об инструментальном изучении запахов. С помощью газовых анализаторов можно собрать и распознать индивидуальный запах преступника, оставленный на месте преступления, а затем по нему идентифицировать подозреваемого.

Агрессивный человек издает особые феромоны, что дает дополнительные возможности для борьбы с терроризмом - к примеру, распознать среди пассажиров самолета потенциального террориста. И подобная техника уже есть на вооружении спецслужб.

Чем пахнет болезнь

Старые доктора умели диагностировать многие болезни по характерным для них запахам. Современная медицина это знание почти утратила. Вместо этого она пытается выяснить роль запахов в развитии некоторых заболеваний и их возможности, напротив, в лечении. Так, австралийские ученые выяснили, что искажения в обонянии могут предвещать развитие шизофрении.

Доктор биологических наук Наталья Бобкова из Института биофизики клетки РАН, к примеру, обнаружила, что существуют причинно-следственные связи между обонянием и развитием болезни Альцгеймера - бича современного цивилизованного мира. В экспериментах на животных было доказано, что после удаления обонятельной луковицы у них в головном мозге возникают изменения, присущие этому заболеванию.

Однако запахи способны и утихомирить толпу, и создать хорошее радостное настроение. В Великобритании, к примеру, ведут исследования ароматических композиций, которые могли бы снижать агрессивность футбольных фанатов на стадионах или страх паникующей толпы в метро. Многие исследования воздействия запаха на психику и поведение человека засекречены военными ведомствами, хотя заманчивая идея выводить из строя войска противника "ароматом пацифизма" вряд ли осуществима - ненароком и своих солдат можно лишить воли к победе. Тем не менее возможности применения запахов во благо человека огромны.

Более того, организм сам выбирает, какие запахи для него приятны, а какие - нет. И оказывается: то, что приятно, то и полезно. К примеру, человечество веками испытывает любовь к ароматическим маслам, благовониям, духам и т.п. Ученые установили, что эфирные масла состоят из малых молекул, которые легко преодолевают мембраны клеток в организме человека. Поэтому часть летучих веществ попадает в кровь и участвует в обменных процессах. Вот почему сосновый бор благотворно действует на больные легкие: его летучие компоненты убивают бактерии и восстанавливают поврежденные болезнью клетки.

Про него говорят, что... А как на самом деле?

Вокруг носа существует несколько общепринятых мифов. Самый популярный из них - длина этого органа прямо указывает на размер другой выдающейся части мужского организма. Однако никаких объективных данных о такой взаимосвязи не существует. Более того, трудно найти и другие закономерности в человеческой анатомии - мы все индивидуальны и непредсказуемы.

Второй популярный миф - размер и форма носа могут рассказать о характере его владельца. Псевдонаука физиогномика это утверждение считает аксиомой. Но его-то мы с вами можем легко проверить. Понаблюдайте за окружающими и определите, можно ли доверять определениям физиономистов.

Так, они утверждают, что длинный нос свойственен консервативным личностям, а очень длинный отражает склонность к интеллектуальным достижениям и капризность. Длинный и широкий нос говорит об устойчивости характера и спокойном темпераменте. Короткий свидетельствует об открытом характере, оптимизме и дружелюбии. Курносый, у которого видны ноздри, принадлежит человеку распущенному, болтливому.

Обратите внимание на форму носа. Так, тонкий и костлявый якобы говорит о неспособности к концентрации. Нос с небольшой горбинкой или высоким перегибом - о гордости, упрямстве, агрессивности и решительности. Узкий нос предрекает необходимость всю жизнь тяжко работать. Если спинка носа плоская, большая, а крылья широкие - это натура холодная, расчетливая. Маленький нос у женщин принадлежит ревнивицам. А высокий да еще с выступающей спинкой отражает желание конкурировать с мужчинами и искать власти.

О многом рассказывает и кончик носа. Круглый (1) обещает процветание. Если кончик носа вислый (2) - это весьма сексуальная личность. Заостренный кончик (3) принадлежит человеку вероломному. Кончик подобный клюву орла (4) означает мстительность, злопамятность. Большой и выпуклый (5) говорит о добросердечности, теплоте. Расщепленный кончик (6) означает подозрительность и застенчивость. Ну и как, похоже?

источникhttp://www.inauka.ru/health/article90934.html

Вчера здесь http://www.lenta.ru/articles/2009/03/25/jadegoody/ прочитала статью:

Британские СМИ пытаются осмыслить смерть знаменитости


Великобритания подводит итоги многолетнего медиамарафона с участием Джейд Гуди. Телезнаменитость, умершая в возрасте 27 лет от рака в минувшее воскресенье, 22 марта, по масштабам своей популярности не уступала принцессе Диане, поэтому смерть Гуди стала главным событием в Великобритании. Девушка, ставшая знаменитой благодаря телешоу "Большой брат", умирала практически в режиме онлайн: за состоянием ее здоровья следили и папарацци, и репортеры респектабельных изданий, и телевизионщики, и авторы будущих биографий и сценариев (скоро будет снят фильм о ее жизни). Следили так пристально, что не заметили, как перешли ту грань, за которой заканчивается журналистика и начинается медиабалаган. Сейчас британские газетные обозреватели занимаются, в основном, рефлексией и пытаются найти ответы на набившие оскомину вопросы.
Как таковой грязи, в ее бульварном понимании, было не очень много, но вполне достаточно для того, чтобы Гуди стала ярким персонажем. В отличие от поп-дивы Эми Уайнхаус, звезда шоу "Большой брат" не была замечена в пристрастии к наркотикам и алкоголю, не попадала в полицию за вождение в нетрезвом состоянии и не разбивала фотокамеры репортерам у пабов. Засветившись в 2002 году в "Брате", она, как пишут все те же британские СМИ, понравилась телезрителям своей непосредственностью, которая выражалась в дремучем невежестве, незнании элементарных вещей из школьной программы и косноязычии. Многие британцы с удовольствием обсуждали за пинтой гинесса очередную сальную глупость, изреченную Гуди. Говоря языком "интернетов", девушка была неиссякаемым источником мемов. Например, она была абсолютно уверена в том, что Саддам Хусейн - это какой-то боксер, а Шерлок Холмс - изобретатель сливного бачка.

Гуди выросла в неблагополучной семье, у нее было трудное детство. Отец Джейд умер от передозировки героина, когда ей было два года, а мать, чтобы прокормить ребенка, некоторое время занималась проституцией. Затем в автокатастрофе мать Гуди потеряла руку, и 5-летней девочке пришлось не только ухаживать за мамой-инвалидом, но и, как пишет The Times, сворачивать ей самокрутки с марихуаной.

Однако телепродюсеры почувствовали в девушке большой потенциал и начали строить ее медийную карьеру по принципу "из грязи в князи": постоянное мелькание в эфире и на обложках таблоидов, пластические операции, "работа над собой" и показушная личная жизнь привели к тому, что однажды она стала знаменитостью - со всеми вытекающими. Джейд Гуди стали приглашать в различные телепроекты и брать у нее интервью по любым поводам. Были и скандалы: в 2007 году ее выгнали из продолжения "Большого брата" за расистские выпады в адрес индийской актрисы, участвовавшей в шоу.

В общем, когда Гуди узнала о смертельном диагнозе - рак шейки матки - она уже была окончательно состоявшейся селебрити. Ее борьба с неизлечимой болезнью стала последней главой в шумном сериале, в которую, по сути, превратилась ее жизнь. Но это уже был не ситком. Чтобы обеспечить будущее своих двух детей, Гуди поставила на коммерческую основу отношения с медиа. Хотите эксклюзива? Платите. Спрос был ажиотажным, и телеканалы начали платить за съемки "героической" борьбы умирающей теледивы. Папарацци начали охоту. Сама знаменитость, надо отметить, шла репортерам навстречу, и охотно подкидывала поводы для первых полос. Например, незадолго до смерти вышла замуж за бывшего заключенного: фотографии со свадьбы были проданы таблоидам в общей сложности за 1,5 миллиона фунтов стерлингов.
Обозреватель The Times Кэйтлин Моран (Caitlin Moran) пишет, что когда ее дочь спросила: "Мама, а чем прославилась Джейд?", она не смогла ответить. Более того, по мнению Моран, ответа на этот вопрос нет ни у одного британского репортера, который писал о Гуди в течение последних семи лет. Моран приходит к по-философски широкому обобщению: мол, в эпоху тотальных медиа (интернет плюс ТВ) популярность стала самодостаточной, но, разумеется, ложной и опасной ценностью. "Слава стала раком нашего времени", - пишет обозреватель The Times. То есть слава, перефразируя Моран, может стать смертельно опасной для ее обладателей.

Автор The Daily Telegraph Трейси Корриган (Tracy Corrigan) так объясняет феномен ажиотажа вокруг смерти телезнаменитости: обывателям нравится быть сопричастными к первополосным событиям, сопереживая, они чувствуют себя более значимыми. По мнению Корриган, проблема британцев состоит в том, что они перестают различать свои личные проблемы и проблемы совершенно посторонних людей. Однако еще большая проблема заключается в том, что навязчивые медиаперсонажи уже не воспринимаются телезрителями и читателями как чужие. Они на самом деле им как родные. Отсюда и бесконечные цветы у дома умершей, и зажженные свечи.

В свою очередь, обозреватель The Independent Джанет Стрит-Портер (Janet Street-Porter) полагает, что во время национальной истерии произошла банальная подмена понятий, поскольку в смерти Джейд Гуди не было абсолютно ничего "героического". Это было телешоу, хоть и устроенное перед смертью, но всего лишь шоу.

Автор The Times Кэйтлин Моран в своей колонке ссылается на заголовки воскресных газет, которые сводились к тому, что со смертью телезнаменитости в Великобритании закончился очередной медиацирк. Представляется, что это суждение несколько преждевременное: британские СМИ сообщают, что похороны Джейд Гуди, которые состоятся 4 апреля 2009 года, будут транслироваться в прямом телеэфире. На фасаде церкви, где пройдет панихида, установят мониторы, поскольку уже сейчас понятно, все желающие не смогут поместиться в храме. В траурном кортеже будет 21 автомобиль."

PS....
Какая странная жизнь. Нет не её, а наша... Люди с ИНТЕРЕСОМ следят за смертью. Мнимо сочувствуя, наивно надеясь, что ВСЁ это происходит не с ними.
Шоу смерти: " Как бы больно, но не очень, как бы оправдано, но не разделяю, как бы жизнь, но не твоя... "

Подсмотрели из под... и решили ещё остаться, чуточку пожить... тяжело больными с психическим расстройством под названием "НАША ЖИЗНЬ".

Весна прекрасна своим пробужденьем - в каждом дне происходит рождение.
Травинки, мотыльки, птенчики, - все спешат с весной появиться на свет и своим явлением продолжают природное бытие...
Наш лес просыпается долго - могучие дубы с заржавевшей листвой "тянут" до самого мая, а вездесущий папоротник залег плотным прошлогодним слоем и никому не позволит зеленеть под ним, выстреливая только своим молодыми побегами. Для французов дубы - их вековое достояние. Многие деревья - ровесники королевской охоты, там, в многовековых лесах, словно выпрыгнув из сказки, скользит поверх кустарников быстрая косуля, переворачивая тонны листвы, рыщут дикие кабаны, там спокойно и свободолюбиво разгуливают фазаны...
Но и в этой сказке живут отрицательные персонажи. Они, , с жужжащей пилой и прочими современными орудиями безжалостно и безучастно рубят просеки, ровненько, друг на дружку укладывая безжизненные трупы лесной братии. Гуляя, забрели мы вчера на оккупированную дровосеками территорию. Земля, исковерканная трактором, зияла глубокими ранами. Все было усыпано горками белой стружки и чешуйками древесной коры. Больно было смотреть на помятую березовую поросль, скошенную вдоль обочины, а чуть поглубже - плакали взрослые березовые пни. По их ровно спиленной поверхности сочились слёзы, застывающими струйками стекая обратно к Земле, словно хотели сообщить еще не умершим корням: "Не надо, не надо больше плакать!"


...
А пень не знал, что он – обрубок,
что он лишён ветвей и листьев,
он всё качал из почвы воду
неделю, две и даже три.
А мимо проходили люди,
несли сочувствие на лицах,
и внучка теребила бабку:
«Берёзка плачет, посмотри!»

И старый пень в потёках сока
похож стал на свечной огарок,
что еле светит, еле греет,
что тлеет из последних сил,
и лужа животворной влаги
прельстила голубей и галок
и стала местом водопоя
и радости для малых сих.

Сверкают радужные капли,
гудят берёзовые жилы,
и плачет пень, о чём не знает,
и смертью попирает смерть,
пьяны от ярой браги птицы,
и корни в недрах полуживы,
и жарит годовые кольца
светила огненная медь.

"Баллада о старой берёзе" С. Смирнов

Нет ничего случайного не происходит, просто интернет приносит то, что душа просит.
Они - совершенно разные: Татьяна Бек и Жанна Агузарова, две яркие женщины, близкие мне, перебирающие струны души, глубоко проникающие в сердце.

Лев Аннинский так написал о поэзии Татьяны Бек:
"Терзание пленного духа - главный нерв этой поэзии, ее невидимые миру слезы, ее фатальная тема. Иногда кажется, что тут спорит дух с материей: дух куда-то рвется - материя не пускает..."

"Снегирь" - вторая книга Т. Бек.
Несколько стихотворений:

x x x

- Молодую дурь отбрось!
Главное уже сбылось,
Остальные дни - довески.

Спотыкаясь и пыля,
Буду уходить в поля,
Просеки и перелески, -
Хоть незвано,
хоть бочком...

Чтобы там упасть ничком
В заросли травы колючей.

Молодая спесь и дурь!
Поскорей отбалагурь
И, пожалуйста, не мучай:
Если доживу, то здесь -
Над зеленой сонной кручей,
Где стареют незабудки...

Или нет!
Покуролесь,
О родная дурь и спесь,
Две - ну, полторы - минутки!

x x x

Вечно манили меня задворки
И позабытые богом свалки...
Не каравай, а сухие корки.
Не журавли, а дрянные галки.

Улицы те,
которые кривы,
Рощицы те,
которые редки,
Лица,
которые некрасивы,
И - колченогие табуретки.

Я красотой наделю пристрастно
Всякие несовершенства эти...
То, что наверняка прекрасно,
И без меня проживет на свете!

x x x

Осень! Только и делов-то -
У окошка покемарь...
Теплая большая кофта,
Как ее скроили встарь, -

С вышивкою для фасону
И совсем не по сезону...
У меня оно в роду -
Быть как пугало в саду.

...Это не мое жилище.
Мой зато настольный свет:
Нету ярче,
Нету чище...
Замыслов - не меньше тыщи.

- Разве мы с тобою нищи?
Мы богаты, бересклет!
x x x

О, разбежаться, раскрутиться -
Хоть неумело - на носке...
Не стало радости в тоске,
В ее тягучем голоске.
О, разбежаться, раскрутиться!

Предмет ли гордости гордыня?
А вот и нет! Любовь смелей.
Сама себя
дождем
пролей.
Преодолей, а не лелей
Сковавшую тебя гордыню.

Куда как устарела новость:
"О, я дурна... О, я одна..."
Нет! Я жива, я голодна,
Мне виден мир, и я видна.
И это - истинная новость!

x x x

Боже! Самодовольные рожи,
Как вы цедите жизнь из ковша,
Знать не зная, что боль - это дрожжи,
На которых восходит душа.

Даже ливень, хлеставший без краю,
Вы собрали в хозяйственный таз.
...Понимаете:
я умираю
От стыда, что похожа на вас!


Сяду на подоконник
Да погляжу в окно.
Что же не скачет конник?
Я его жду давно.

Господи, хоть пожарник!
Тоже - почти полет,
И - золотой подфарник
На светофор плюет.

...Кем бы ты ни был, всадник,
Верую с малых лет:
Вдруг
влетит
в палисадник
Конь или драндулет.

x x x

На завалинку сесть покалякать.
Улыбаться и носом клевать.
- Я тебе не советую плакать
И от холода околевать. -

Не вернется лихое начало,
Упоение, куча мала.
Я всегда за себя отвечала,
Никогда никому не врала.

Просто души устроены эдак:
Попривыкли - и полно гореть...
Ну, поплачем,
коль так,
напоследок!
И с букетом калиновых веток
Я уеду - неюная впредь.

В колонках играет - [flash=http://www.youtube.com/v/KqQSQn1me6c]

В своё время она покорила нашу страну рок-н-рольными хитами и пронзительным голосом. Её эксцентричность растёт из года в год, а имидж ярок и безумен, а ещё она любит утверждать, что родилась на Марсе. Конечно же, речь о Жанне Агузаровой.
Однажды, в два часа ночи в квартире Евгения Хавтана, искавшего в то время солистку для "Браво", раздался телефонный звонок. Девушка, представившаяся дочерью шведского дипломата и студенткой мединститута, просила пригласить её на прослушивание.
Её взяли сразу же — вокальные данные Жанны были поистине неординарны. Высокий, сильный, звонкий и чистый голос вскоре покорил не только музыкантов, но и зрителей.
В паспорте было написано Иванна Андерс. И все поверили. Но никакой дочерью шведского дипломата она не была. Отец — красавец осетин — очень быстро исчез из жизни семьи. В 1994 году он прокинул этот мир. А в 2004 году Жанна посвятила ему песню "Папа".
Мать Жанны ненадолго задержалась в посёлке Колывань Новосибирской области, куда они переехали с Жанной из Средней Азии. Выйдя замуж и родив сына, она переехала в Новосибирск. Так, во всяком случае, рассказывают старожилы посёлка. Сама же Агузарова упорно молчит на эту тему. Ведь она, согласно её собственному утверждению, родилась на Марсе.
В общем, будущая певица осталась жить в деревне с бабушкой. Писала плохие слова на заборах, но училась неплохо. Вот только одежда её встречала у односельчан непонимание. То ремень какой-то странный поверх старой фуфайки нацепит, то кошелёк на грудь повесит.
В старших классах организовала свой собственный ансамбль. Однажды, на смотре художественной самодеятельности, вышла на сцену, заплясала и запела на английском языке, которого Жанна, правда, не знала, но воспроизвести экзотические звуки смогла. Директора школы вызвали в райком комсомола и объявили выговор.
Мать певицы, по словам тех же старожилов, появилась в школе лишь один раз — на выпускном вечере. Девушка встретила её в выпускном платье собственного пошива — с оборванным подолом и торчащими нитками...
Нет, она не собиралась оставаться в этой глуши — талант рвался наружу. Агузарова поступала во все театральные училища подряд: в Новосибирске, Ростове-на-Дону, Свердловске. И везде, неудача. Будущая певица ринулась в Москву. Там её опять ждал провал.
Но она не теряла веры в свои силы. Однажды, поехав к друзьям на дачу на Николину гору, Агузарова наткнулась на мирно загорающего Никиту Михалкова. Согласно легенде, она обратилась к нему с чем-то в духе следующего "Привет, Никита Михалков. Как поживаешь? Ну и что, ты не можешь оценить меня, крутую актрису, с узкими плечами красавицу неопознанную?" Михалков ответил на приветствие, но роли не предложил.
Тогда Жанна решила "сменить ориентацию" и пошла на экзамены в музыкальное училище имени Гнесиных. "Голоса нет", — вынесли вердикт строгие педагоги. Она опять не поверила и продолжала ждать своего часа. Пошла, учиться в ПТУ на маляра. И тут узнала о том, что группа "Браво" ищет солистку.
С "Браво" Жанна записала множество прекрасных песен, ставших своеобразной "классикой". Первая же магнитофонная запись, сделанная в декабре 1983 года, моментально разошлась по рукам. "Кошки", "Жёлтые ботинки", "Верю я", "Медицинский институт" — быстро приобрели в народе огромную популярность.
Но на пути к всенародной славе Агузаровой ещё предстояло пройти тяжёлые испытания. Первый же концерт "Браво" 18 марта 1984 года в ДК "Мосэнерготехпром" окончился приводом в милицию. Жанне пришлось хуже всех. Поддельный паспорт, отсутствие московской прописки...
Всего это оказалось достаточно, чтобы упечь певицу на полгода в следственный изолятор и институт судебной психиатрии имени Сербского. После этого певица была вынуждена уехать из Москвы, а группа "Браво" попала в "чёрный список".
В родной Сибири она работала приёмщицей в леспромхозе. Но и там умудрилась выбраться на сцену, приняв участие в областном конкурсе молодых талантов, и заняв на нём первое место.
1985 год принёс благие перемены. Агузарова смогла вернуться в Москву, и группа записала очередную "самиздатовскую кассету". Именно на ней прозвучали знаменитые "Чудесная страна", "Ленинградский рок-н-ролл", "Чёрный кот".
Алла Пугачева внесла свою покровительственную лепту, и группу стали приглашать на концерты и телевидение. Началась бешеная популярность. В 1987 году фирма "Мелодия" выпустила пластинку со всеми хитами "Браво". В том же году "Чудесная страна" прозвучала в культовом фильме "Асса".
Одновременно молодая певица исполнила свою мечту. В 1985 году она поступила в Музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова на отделение фольклорного народного пения. Трижды её оттуда исключали и трижды принимали обратно. Но неуёмной душе Агузаровой, как всегда, чего-то не хватало.
В 1988 году она ушла из группы. "У Стинга был такой день, когда ему приснился сон про какую-то черепаху, и он покинул свою группу "Police". У меня тоже был свой конкретный день, когда я твердо решила, что пора делать совершенно другое", — скажет она позже в одном интервью.
В 1991 году Агузарова выпускает "Русский альбом", "Мне хорошо рядом с тобой", "Зимушка"… Песни занимали высшие строчки хит-парадов. Но ей опять чего-то не хватало. В том же году Жанна уехала в США.
Небольшие клубы и рестораны не могли сравниться с крупными столичными площадками. Да и не было того успеха. Но певица всё пробовала, искала. Окончила курсы ди-джеев и даже работала водителем. Кстати, по её словам, в Штатах за ней ухаживал сам Микки Рурк.
Там же Агузарова внезапно почувствовала свою близость к космосу и организовала себе новые документы. Теперь её звали Найнтин Найнтис (в переводе - тысяча девятьсот девяностые). Время было другое, страна другая, и получение других документов не принесло ей никаких неприятностей.
В США она выпустила альбом "Тектоника", что называется, "не для всех". Пионерским голосом Жанна исполняла абсурдистские песни рок-певца Василия Шумова на фоне электронных аранжировок.
Это линию Агузарова продолжила и в России, куда всё-таки вернулась в 1996 году. Выступления по клубам, невероятные, почти "фриковые" костюмы, эпатажная манера поведения на сцене… Вместе с Петлюрой она снимала фильм "Аэлита", участвовала в предвыборном туре президента "Голосуй или проиграешь".
Иногда её тянуло на старое. В 1998 году Агузарова поехала в юбилейный тур "Бравомания", в котором участвовали также другие солисты прославленной группы. Но, предполагаемое сотрудничество, о котором так много говорилось, та и не сложилось. Во время гастролей певица потребовала расписать все троллейбусы Волгограда своими портретами. После отказа, Агузарова уехала, сорвав концерт.
Впрочем, устроить скандал для неё всегда было, раз плюнуть. То на фестивале "Максидром-2001" Жанна, опоздав к назначенному времени, вышла на сцену последней в сопровождении незаявленной в программе гранжевой группы, то с Земфирой поругалась, то с организаторами концертов подралась. А однажды взяла и напала в шутку за кулисами на музыкантов группы "Чингисхан". Правда, оценили ли немцы эту шутку, неизвестно.
Её личная жизнь всегда оставалось самой большой загадкой из всех тайн Жанны. Говорят, что в Америку Агузарова уезжала замужней дамой, а вернулась оттуда в гордом одиночестве. Но кто был её супругом — никто не знает.
"Я уже нахожусь там, на три года впереди, а некоторые люди здесь, в настоящем", — сказала как-то певица. Что ж, она всегда находится в каких-то иных измерениях...

Екатерина Щеглова
Женский журнал Суперстиль 20.06.2008

svet_ot_dalekoi_zvezdy - спасибо за ссылку!

Презентации кошкодержцев происходят во Франции регулярно, без особой рекламы и громких афиш: кто любит, знает и хочет - всегда находит.
Ежегодная помпезная сельскохозяйственная выставка не вызвала у меня особых эмоций: людское толпище от мала до велика, - говорящее, смотрящее и едящее; строгая санитария и гигиена животного сословия, - как то искусственное опорожнение лошадиного кишечника на твоих глазах или плетение косичек из конских хвостов с ленточками цвета французского национального флага - всё это я уже проходила год тому...
Довольно скромно на выставке выглядели собачьи, ещё скромнее кошачьи представители современной фауны. Вспомнила, что в марте прошлого года мы были на выставке кошек. Отыскав проспект с анонсом выставки, определив дату и место проведения, 15 марта на окраине Парижа, решила вновь посмотреть это действо.
Воскресный день начался обещающими тепло солнечными лучиками. Собрав фотодельные и перекусочные пожитки, отправились в Париж.
Прежде чем углубиться в бесконечную паутину парижских автострад и не-обозначенных закоулков, захотелось проверить состояние дел в любимом парке. Золоченые ворота Багателя ровно в 9-30 нам любезно распахнул чернокожий сторож-ключник, приехавший из темной парковой аллеи на велосипеде с увесистым фотоаппаратом на груди(?). Мы были одними из первых. Не терпелось увидеть желтое море цветущих нарциссов, фиолетовые лужайки крокусов, а может уже и тюльпанов?..
Наше внимание было тут же захвачено неожиданным зрелищем: высокомерные и горделивые обитатели этого парка - павлины, смотрели на нас с высокого-высока 30-метровых сосен, легко удерживаясь на развесистых ветвях. Сквозь зеленый фон дерева чуть просматривались их ажурные хвосты и только головы с торчащими хохолками выдавали этих птиц. Павлины - постоянные обитатели парка, к ним привыкли: их кормят, фотографируют, с ними "разговаривают" и старики и дети. Но всё это происходит на земле, когда они рядом, спокойно разгуливают по парковым дорожкам, оккупируют скамейки, "щипают" цветы и распускают шуршащие хвосты. Вот наши первый снимок:



Для меня, не особо посвященной в премудрости павлиньей жизни, было забавно и интересно. Около 10 часов, по парковой дорожке подъехал малолитражный автомобильчик с водителем-кормильцем. Наступало время птичьего завтрака. Эта церемония собрала всех местных пернатых. Щедро сыпались кукурузные зерна на зеленый газон. И тут началось. Первым пошел этот:
, потом этот:

Современные "ихтиозавры" легко планировали с веток на лужайку, "тормозя" при посадке полураскрытым хвостом...

Интерес вызвал и короткий рассказ кормящего. Оказывается, в парке живет только две взрослых особи павлинов (у них специально подрезаны крылья). Остальные - подрастающая молодежь, которая чуть повзрослев, спокойно и без предупреждения кормильцев, покидает родные пенаты, отправляясь в дальние путешествия не известно куда и за чем...
Так что, если вдруг, глядя с Эйфелевой башни на небесные парижские просторы, Вы вдруг заметите стайки ихтиозавров - не пугайтесь, это летят павлины...
В действительности они не только красиво гуляют, отчаянно ухаживают, отстаивая своих избранниц, но ещё отлично летают...
,
и грациозно садятся



По сравнению с увиденым, только начинающие распускаться долгожданные нарциссы стали не так интересны, но всё=же мы полюбовались первыми чувствами

и ранним одиночеством... У них всё, как в человеческой жизни...


Во втором отделении моего повествования небольшой фотоотчет о выставке не то котов, не то их хозяев...
К сожалению, многие фотографии получились "смазанными" из недостатка освещения и непрофессионализма фотографа...
Всё смешалось в этом замкнутом пространстве, всем хотелось похвалы и славы:

Непредвзятые судьи внимательно осматривали состояние тел номинированных на победу:

Стойко перенося царапины на теле (на руке уже повязка), указывая каждому своё место...


А хозяева безумно похожи на своих питомцев:




или наоборот?..










Кошкины домики скрывали великолепие пород. Вяло текло время у этих коронованных особ. Устало и без всякого интереса к происходящему, смотрели они сквозь прозрачную пелену стекол их клеток в ожидании домашних радостей и утех, так свойственных кошачьей братии. Не легкое дело – быть напоказ…

Это сладкая запеканка, которую французские кулинары традиционно готовят с сочными вишнями. Рецепт от А.Макаревича.
Яйца взбить с сахаром, добавить коньяк. Просеять муку и постепенно добавить к яйцам, перемешивая ложкой до однородного теста. Влить понемногу молоко. Очень хорошо все смешать. Форму смазать маслом, разложить вишни (у меня были замороженные, разморозила) и залить жидким тестом. Духовку ( электрическую) нагреть до 200 градусов, если газовая, то Макаревич советует разогреть до 170 градусов. Выпекать 50 минут до золотистого цвета. Горячую клафути сразу посыпать сахарной пудрой и подавать тут же на стол с йогуртом или сметаной.

Тесто:
75 г сахарной пудры
75 г пшеничной муки
2 ст.л. коньяка или ликера
3 яйца
300 мл молока
450 г вишни без косточек

Цитата:
"За те два месяца, которые у меня не было компьютера, а как следствие, и нета, рада тебе сообщить о том, что ты снова имеешь доступ к моему телу. Знаешь, дорогой, что в тебе изменилось за это время? Ничего. Все те же, все то же - сплетни, склоки, самолюбование, самоистязание, глупость и пустота."

Дарья Овсянкина и её http://ovsianka.livejournal.com/


Увы, и это тоже правда...

Вопрос актуален и довольно серьёзен. Воспользуюсь чужими мыслями, чтоб упорядочить свои...
В том же формате, по "пунктикам": сначала цитата, потом размышления.

1. В наших дневниках самые частые "формы самовыражения: мелкие заметки по преимуществу".

Мне кажется, жизнь и состоит из таких мелких форм, сплетаемых временем в большие талмуды. Редкий человек сейчас может позволить себе в повседневности долгие размышления, записывая их кропотливо на бумаге. У каждого под рукой компьютер, ворох мыслей и не терпящие отлагательств дела и обязанности. В таком скоростном потоке мы всё равно стараемся думать о большом, высоком, вечном. В голове проносятся идеи, образы, слова и всему этому необходим выход. Если раньше ты мог позволить остаться наедине с собой, то сейчас всё ТВОЁ время пожирает телевидеотелефонокомпьютерный червь. К концу дня оставляя за собой мелкие комочки. Это и есть те мелкие формы самовыражения, что так часто встречаются на страницах блогов и дневников.
Это наше "ценное творчество" скорее всего никому не интересно, но лично для тебя оно становится источником памяти, новых размышлений и неким жизненным руководством.
Главное - ты возвращаешься к страничкам, анализируешь, пишешь короткими сообщениями свою большую книгу...

2. "ЖЖ навязывает человеку определённый тип общения...
Спорить со случайным посетителем, поверхностно знакомым с рассматриваемой проблемой - значит, сужать свое сознание до масштабов тех образов, исключительно которыми он, посетитель, и оперирует."

Возможно, так это и происходит. Но, зачастую, человек сам этого хочет: случайный посетитель - это как знакомство в реале. Ты обязательно заглянешь к нему в дневник, пробежишь по строкам его сообщений и цитат, ты знакомишься с ним порой, лучше, нежели бы это произошло в обычной жизни. И твоё сознание совсем не "сужается до его масштабов", скорее, наоборот - оно расширяется, преломляется сквозь призму взглядов этого человека. Ведь интересно посмотреть на себя глазами другого?
Нет, я не теряю от этого свою оригинальность и не скатываюсь до уровня банальности и вторичности (от слова (Вторить, т.е. повторять) Мне интересен спор, если он возникает, я рада виртуальному собеседнику, если ему не скучно читать мои сообщения.

3. "Самое пребывание в ЖЖ создаёт иллюзию востребованности творчества... мы напрягаемся, чтобы им всем угодить, тратим душевные силы, оправдывая доверие..."

В каждом из нас живет талант и далеко не один. Не у всех есть возможность проявлять свои способности в среде обитания: вечная нехватка времени, средств и ещё множество факторов, губительно сказывающихся на выявлении, развитии творческих дарований.
Выставляя свои творения в дневнике, в душе искренне надеешься, что кому то это покажется интересным... Эта, пусть и "иллюзия", подогревает и заставляет работать над собой, совершенствоваться. Да, мы тратим "душевные силы", но это труд с высоким коэффициентом полезного действия - мы развиваемся, познаем новое, стремимся к своим идеалам, живём в поиске новых знаний и умений.
Это есть полноценная творческая жизнь...


4. "Наличие френдов создаёт иллюзию того, что они все тебя понимают и разделяют твои взгляды и, самое главное, чувства.
... Любая доступная для всех запись на личную тему нас выхолащивает.
... Мы в дневниковых записях иногда впадаем в ненужную откровенность. Следует очень хорошо представлять себе, где проходит та грань, до которой можно раскрываться.

Здесь верно всё.
Актуальны рассуждения Н.В. Гоголя:
"Обращаться с словом нужно честно. Оно есть высший подарок бога человеку. Беда произносить его писателю в те поры, когда он находится под влиянием страстных увлечений, досады, или гнева, или какого-нибудь личного нерасположения к кому бы то ни было, словом - в те поры, когда не пришла еще в стройность его собственная душа: из него такое выйдет слово, которое всем опротивеет. И тогда с самым чистейшим желанием добра можно произвести зло"...

Лучше спрятать личное за вуалью абстрактных образов, вымышленных героев, - просто сочинять сказку. Твоё "Я" может стать злым гением или милой волшебницей - но так ты никого не обидишь, только тебе будут известны их прообразы. К этому приходишь не сразу, этому надо учиться. Но чем раньше ты усвоишь СЕ правила, тем скорее избавишь себя и других от "ненужной откровенности".
Я уже почти готова принять это, но иногда...
Пока же, для примера, могу процитировать шуточное стихотворение польского поэта Юлиана Тувима «Опоздавший соловей» (перевод с польского Марка Живова). Речь в нём идет о соловьихе, которая беспокоится оттого, что ее соловей никак не прилетает на ужин:

Плачет, плачет соловьиха, слезы льет и тужит.
Соловей пропал — ведь знает: ровно в девять ужин.
Он всегда домой приходит очень аккуратно,
А теперь двенадцать скоро... Просто непонятно!
Всё остыло: суп мушиный, на росе настоян,
Соус из мозгов шмелиных с кашкою густою,
И шашлык — комарик юный с почкой и салатом,
Да на третье — пудинг лунный с звездочкой-цукатом. ...
<...>
Наконец муженек является:

... Вдруг соловушка явился — глянь, свистит и скачет...
— Где летал ты? Где порхал ты? Я волнуюсь, плачу...
— Ты прости, — он отвечает сладким тенорочком. —
Чудный вечер! Захотелось погулять пешочком...

Вот так представлены душевные переживания, кулинарные рецепты и прочие оправдания...
У Ч И М С Я!!!!!

5. 'Почему некоторые, вместо того чтобы для начала поговорить, пишут в блог...' Постепенно автор дневника _м_о_ж_е_т_ утратить способность к самоанализу. Существует опасность перенести модель блогового поведения на реальные отношения, и начать точно так же выплёскивать все свои эмоции на близких людей...

Такое происходит редко, но иногда человеку может не с кем поговорить, или его не хотят слушать. Тут то и может случится "выплёскивание эмоций", но рассудительный человек обязательно возвращается к своим записям. Их всегда можно отредактировать, удалить, переосмыслить на "холодную" голову. Для более осторожных - закрыть дневник для посторонних.., а так же не забывать ИСТИНУ: "Слово - не воробей, ...проглоти свои обиды!"

Странное свойство у нашей памяти - забывать. Нет, физиологически ничто никуда не пропадает, ячейки хранят всё, а вот с "воспроизведением" что-то не то. Вчера в разговоре задали вопрос: " Это твой самый интересный и прекрасный 8-й мартовский день?"
Внешне не стушевалась, любезно кивнув, а в душе заскребло и заболело - я ничего не смогла вспомнить из прошлых дней, датированных 8-мым марта... Конечно же, они были праздничными, - с цветами и без, на природе, дома, на работе, веселые и не очень, - но дальше общих фраз дело не шло. Попытки вспомнить выдают мимолетные образы, смешанные в общем круговороте ушедших событий...
А по сему, не откладывая, пишу с картинками вчерашний день!

Незначительная часть французов может сказать, что 8 Марта - это Международный женский день. Накануне, выбирая духи, добавили к этой части ещё пару девушек-продавцов парфюмерной лавки. Всю остальную празднующую здесь братию составляют туристы. Они приезжают сюда, чтобы подарить любимым Париж.
Конечно, -приятно, конечно, - романтично и наверное, памятно на всю жизнь!

Утром, 8 марта 2009 года в Париже было хмуро и очень дождливо. Обычно работал овощной рынок, обычно из авосек, охочих до ранних покупок пожилых парижан, торчали длинные батоны хлеба и пучки зелени. Промокшие туристы штурмовали достопримечательности, всепогодные детишки с мамашами обкатывали свои коляски, любители бега, роликов и самокатов прокладывали путь, лавируя между прохожими и автомобилями. Мы ехали в Багатель на фотопрогулку. Небоскребы, шум машин плотным кольцом окружают этот вечнозеленый островок с удивительными миром цветов, лужаек, деревьев и птиц. Фотоаппараты прятались под нашими дождевиками, время от времени открывая свои объективы на встречу с мгновениями.
Чуть задержавшаяся весна только-только пробуждала землю. Первые ростки с непреодолимой силой тянулись к далекому солнцу.

Приходилось изобретать некоторые "ПА",

чтобы уловить красоту

Дождь совсем не мешал, скорее наоборот, создавал лучшие краски на наших фото.
Нам любезно позировали птички

лишь для порядка прячась за ветку:

Компания вездесущих уток готовилась к водным процедурам

Одиноким казался белый крейсер, спешивший к своей фрегате:

Всё только начиналось, готовилось к цветению. Несколько теплых деньков и все заиграет в этом райском уголке яркими красками нарциссов

и тюльпанов:

А чуть позже - великолепие роз, сейчас лишь только маленькими почечками и листочками напоминающими: "Я жива, Я вырасту большим красивым цветком!"

Дождь почти прекратился к полудню. Странное словосочетание мужского и женского рода "Голод - не тетка" звал нас на праздничный обед...
А обед был классичский, студенческий:
На первое (по дороге домой) - Ленинградское эскимо;
На второе - пельмени Сибирские. (Всё с настроением купленное в русском магазине Парижа)
На третье - наше новое открытие: яблочный сидр с медом и лимоном, - вкусный с пузырьками, отдаленно напоминающий классный газированный напиток из того же прошлого, мимолетного, но никогда не забываемого детского, юношеского...
Даже выглянувшее потом солнышко не смогло заставить нас выйти на вторую прогулку.
Дома было тепло, светло и тюльпаново!

Что ж, 8 марта 2009 года - прекрасный подарок жизни. Спасибо...

Мы счастливы!

В моей жизни есть знаковые книги, благодаря которым я меняла себя и по истечении времени они не перестали быть для меня актуальны. Прямым или косвенным образом в этих книгах я нахожу некие правила-руководства на день сегодняшний, вчерашний, будущий.
Этот список хочу пополнить: Даниил Гранин "Эта странная жизнь".
Там нет новых открытий, увлекающего сюжета, волшебной практики достижения успеха. Жизнь человека описана сквозь призму дневников, писем. Большая- сложная-интересная!
А для меня она ценна выводами:
- Заниматься любимым делом нужно всегда, даже если на это не хватает времени.
- Обязательно иметь обязательства перед собой. Это касается ежедневных тренировок "ума и тела".
- Бумажный дневник необходим с точки зрения душевных вложений и ещё конкретизации временных затрат. Захотелось посмотреть, куда утекает время.
- Систематизация и классификация - любимое занятие. Надо продолжить на более серьёзном уровне.
- Писать, чтобы помнить. Очень многое стирается в памяти. Использовать чудесную возможность - вспомнить и изложить на бумаге.
- Конспекты - собирать, цитировать и почаще возвращаться... Нужно работать над каждой информацией, оставляя пусть короткую запись о прочитанном за
день.
- Совершенствование - это тяжелый труд, постановка цели и путь к её достижению - лучшее орудие для такого труда.
- Находить время для размышлений.
- Увлекаться и отвлекаться!
- Пределы своих возможностей не имеют границ!
- Время - величина не столько количественная, сколько качественная!

Я читаю и получаю огромное удовольствие! Читаю Даниила Гранина "Эта странная жизнь".
Воспользуюсь прекрасной возможностью интернета - цитировать. Здесь будут цитаты, потом буду анализировать...
"Я - дилетант, универсальный дилетант. Слово-то
это происходит от итальянского "дилетто", что значит -
удовольствие. То есть человек, которому процесс всякой работы
доставляет удовольствие."

Любищев вел свой дневник с 1916 года - и в дни революции, и в годы
войны, он вел его лежа в больнице, вел в экспедициях, в
поездах: оказывается, не существовало причины, события,
обстоятельства, при которых нельзя было занести в дневник
несколько строчек.

Любой дневник, что добросовестно ведется из
года в год, становится драгоценным фактом литературы. "Всякая
жизнь интересна, - писал Герцен, - не личность, так среда,
страна занимает, жизнь занимает..." Дневник требует всего лишь
честности, раздумий и воли. Литературные способности иногда
даже мешают беспристрастному свидетельству очевидца.
Бесхитростные, самые простые житейские дневники - их почему-то
так мало ныне... Проходят годы, и вдруг выясняется, что события
исторические, народные, протекавшие у всех на глазах,
затронувшие тысячи и тысячи судеб, отражены в записях
современников и бедно, и скупо.

дневники его из года в год сохраняли канцелярскую
невозмутимость, чисто бухгалтерскую отчетность. Если судить по
ним, то ничего не в состоянии было нарушить рабочий ритм,
установленный этим человеком. Не знай я Любищева, дневники эти
могли озадачить психологической глухотой, совершенством
изоляции от всех тревог мира и от собственной души. По, зная
автора, я тем более изумился и захотел уяснить, какой был смысл
с такой тщательностью десятки лет вести этот - ну, пусть не
дневник, а учет своего времени и дел, что мог такой перечень
дать своему хозяину? Я обратил внимание, что в конце каждого месяца подводились
итоги, строились какие-то диаграммы, составлялись таблицы. В
конце года опять, уже на основании месячных отчетов,
составлялся годовой отчет, сводные таблицы.

"Все, о Люцилий, не наше, а чужое, только время наша
собственность, - писал Сенека. - Природа предоставила в наше
владение только эту вечно текущую и непостоянную вещь, которую
вдобавок может отнять у нас всякий, кто этого захочет... Люди
решительно ни во что не ценят чужого времени, хотя оно
единственная вещь, которую нельзя возвратить обратно при всем
желании. Ты спросишь, может быть, как же поступаю я, поучающий
тебя? Признаюсь, я поступаю, как люди расточительные, но
аккуратные - веду счет своим издержкам. Не могу сказать, чтобы
я ничего не терял, но всегда могу отдать себе отчет, сколько я
потерял, и каким образом, и почему".

Сенека: "Большая часть нашей жизни уходит на ошибки и дурные поступки;
значительная часть протекает в бездействии, и почти всегда вся
жизнь в том, что мы делаем не то, что надо".


Решиться на такой анализ способны немногие. Это требует больших
усилий души, чем исповедь. Открыться перед богом легче, чем
перед людьми. Нужно бесстрашие, чтобы предстать перед всеми и
перед собой со своими слабостями, пороками, пустотой...


Любищев начинал обыкновенно - как все в молодости, он
жаждал совершить подвиг, стать Рахметовым, стать
сверхчеловеком. Лишь постепенно он пробивался к естественности
- к человеческим слабостям, он находил силы идти еще дальше,
забираться все круче - к человечности, к самой что ни на есть
простой человечности.
Понадобились годы, чтобы понять, что лучше было не
удивлять мир, а, как говорил Ибсен, жить в нем.


Конспектирование серьезных вещей я делаю
очень тщательно, даже теперь я трачу на это очень много
времени. У меня накопился огромный архив. При этом для наиболее
важных работ я пишу конспект, а затем критический разбор.
Поэтому многое у меня есть в резерве, и когда оказывается
возможность печатать, все это вытаскивается из резерва, и
статья пишется очень быстро, т. к. фактически она просто
извлекается из фонда.В моей молодости мой метод работы приводил к некоторой
отсталости, так как я успевал прочитывать меньше книг, чем мои
товарищи, работавшие с книгой более поверхностно. Но при
поверхностной работе многое интересное не усваивается и
прочтенное быстро забывается. При моей же форме работы о книге
остается вполне отчетливое, стойкое впечатление. Поэтому с
годами мой арсенал становится гораздо богаче арсенала моих
товарищей".
для Системы нужно было знать все
деятельное время, со всеми его закоулками и пробелами. Система
не признавала времени, негодного к употреблению. Время ценилось
одинаково дорого. Для человека не должно быть времени плохого,
пустого, лишнего. И нет времени отдыха: отдых - это смена
занятий, это как правильный севооборот на поле.
Ну что ж, в этом была своя нравственность, поскольку любой
час засчитывается в срок жизни, они все равноправны, и за
каждый надо отчитаться.
Время у него похоже на материю - оно не пропадает
бесследно, не уничтожается; всегда можно разыскать, во что оно
обратилось. Учитывая, он добывал время. Это была самая
настоящая добыча.
Ничего достоверного я не знаю. О самом себе. Как я
меняюсь, как меняется моя работоспособность, мои вкусы,
интересы... То есть мне казалось, что я знал о себе, - пока не
столкнулся с отчетами Любищева и понял, что, в сущности, ничего
не знаю, понятия не имею.

Каждый отчет - это демонстрация человеческих
возможностей, каждый отчет вызывает гордость за человеческую
энергию. Сколько она способна создать, если ее умно
использовать! И, кроме того, впервые я увидел, какую
колоссальную емкость имеет один год.
Сколько же времени занимали эти отчеты? И этот расход,
оказывается, был учтен. В конце каждого отчета проставлена
стоимость отчета в часах и минутах. На подробные месячные
отчеты уходило от полутора до трех часов. Всего-навсего. Плюс
план на следующий месяц - один час. Итого: три часа из
месячного бюджета в триста часов. Один процент, от силы два
процента. Потому что отчет зиждился на ежедневных записях. Они
занимали несколько минут, не больше. Казалось бы, так легко,
доступно любому желающему... Привычка почти механическая - как
заводить часы.
Стоит ли заранее планировать свою жизнь по часам и
минутам, ставить ее на конвейер? Разве приятно иметь перед
глазами счетчик, безостановочно учитывающий все промахи и
поблажки, какие даешь себе!
Легенда о шагреневой коже - одна из самых страшных. Нет,
нет, человеку лучше избегать прямых, внеслужебных отношений со
Временем, следи не следи, а это проклятое Время не поддается
никаким обходам, и самые знаменитые философы терялись перед его
черной, все поглощающей бездной...
Систему Любищева было легче отвергнуть, чем понять, тем
более что он никому не навязывал ее, не рекомендовал для
всеобщего пользования - она была его личным приспособлением,
удобным и незаметным, как очки, обкуренная трубка, палка...

Он создал Систему, с ее помощью доказал, как многого
можно достигнуть, если фокусировать все способности на одной
цели. Стоит методично, продуманно, на протяжении многих лет
применять Систему - и это даст больше, чем талант. Способности
с ее помощью как бы умножаются. Система - это дальнобойное
оружие, это линза, собирающая воедино лучи, это усилитель. Это
торжество Разума.

Он держался за жесткий распорядок жизни, как лыжник на воде за трос катера. Стоило
отпустить, потерять скорость - и он ушел бы под воду. Были
периоды такого отчаяния и тоски, когда он заполнял дневник
механически, механически препарировал насекомых, машинально
писал этикетки. Наука теряла смысл; его мучило одиночество,
никто не разделял его идей, он знал, что окажется прав, но для
этого нужно было много времени, надо было пройти в одиночку
зону пустыни, и не хватало сил.

у всякого человека широкого диапазона планов столько, что их
выполнить невозможно.


Уровень культуры этих людей по своему размаху, глубине
сродни итальянцам времен Возрождения, французским
энциклопедистам. Ученый тогда выступал как мыслитель. Ученый
умел соблюдать гармонию между своей наукой и общей культурой.
Наука и мышление шли рука об руку. Ныне это содружество
нарушилось. Современный ученый считает необходимым - знать.
Подсознательно он чувствует опасность специализации и хочет
восстановить равновесие за счет привычного ему метода - знать.
Ему кажется, что культуру можно "знать". Он "следит" за
новинками, читает книги, смотрит картины, слушает музыку -
внешне он как бы повторяет все необходимые движения и действия.
Но - без духовного освоения. Духовную, нравственную сторону
искусства он не переживает. Осмысления не происходит. Он "в
курсе", он "осведомлен", "информирован", он "сведущ", но все
это почти не переходит в культуру.


Жизнь народная, со всем ее бытом, была и его жизнью.
Удивляет не то, что в тех условиях он находил время изучать
Канта, а скорее то, что чтения этого было недостаточно; ищущая
его натура должна была усвоить, опробовать и так и этак,
повернуть по-своему; прочитав Канта, он пишет этюд о главной
работе И. Канта, критически отбирая то, что ему подходит. Ему
надо было найти свое.
нигилизм
творца. Ему важно было не свергнуть, а заменить, не
опровергнуть, а убедиться... Что-то там, в глубине его ума,
бурлило, варилось; он неутомимо искал истину там, где никто ее
но видел, и искал сомнения там, где установились незыблемые
истины. В нем жила потребность задаваться вопросами, от которых
давно отступились: о сущности природы, эволюции, о
целесообразности - немодная, заглохшая потребность.

необходимость, рабочая нужда, а нужда,
она научит и лапти плесть, коли нечего есть.
Менделеев после каждого
путешествия разносил фотографии. В сущности, это были
альбомы-отчеты. Поездка в Англию - подклеены были
пригласительные билеты, меню торжественного обеда, какие-то
бумажные значки, открытки. Менделеев сам печатал фотографии,
сам расклеивал, подписывал. Письма, всю корреспонденцию он тоже
подбирал, сброшюровывал по какой-то системе; по другой системе
вел записные книжки, записи дневниковые и денежных расходов.
Вел изо дня в день, указывал любые траты, вплоть до копеечных.
Если бы я увидел эти документы в копиях, допустим в публикациях
архива Менделеева, я решил бы, что это либо блажь, либо
скупость, мания - словом, какая-то слабость великого человека.
Но передо мною были подлинные документы; у них есть
магическое свойство - они способны что-то досказывать,
доведывать...


Бумага, почерк, чернила продолжают излучать тепло рук
писавшего, его настроение. Перо, я это видел, скользило по
бумаге без нетерпения и скуки, чувствовалось тщание, некоторая
даже любовность.

У Менделеева такая черновая работа была, очевидно, тоже
отдыхом, приятностью. Через Любищева становилось понятно, как
любовь к систематизации может проходить через все увлечения, и
эти менделеевские каталоги, расходные книжки - никакая это не
слабость. Все, с чем он ни сталкивался, ему хотелось разделить
на группы, классы, определить степени сходства и различия.
Черновая, даже механическая работа - то, что представлялось
людям посторонним чудачеством, бесполезной тратой времени, - на
самом деле помогала творческому труду. Недаром многие ученые
считали черновую работу не отвлечением, а условием,
благоприятным для творчества.
Страсть к систематизации была как бы оптикой его ума,
через нее он разглядывал мир. Это свойство его гения помогло
ему открыть и периодический закон, выявить систему элементов в
природе. Сущность открытия соответствовала всей его натуре, его
привычкам и увлечениям.
Процесс упорядочения, организации материала - для ученого
сам по себе удовольствие. Пусть это не имеет большого значения,
вроде каталога репродукций, но заниматься этим приятно.
Наслаждение такого рода - ведь это уже само по себе смысл.

Коллекции наколотых на булавки, с распростертыми крыльями бабочек. Бабочки, сачок -
почти символы легкомыслия. А между прочим, были ученые, которые
годами занимались узорами на крыльях бабочек. Вот уж где,
казалось бы, пример отвлеченной науки, оторванной от жизни,
бесполезной, не от мира сего и т. п. Хотя... друг А. А.
Любищева, ленинградский ученый Борис Николаевич Швапвич,
сравнивая эти узоры, размышлял над геометрией рисунков, над
сочетанием красок, сумел извлечь чрезвычайно много для
морфологии и проблем эволюции. Узоры стали для него письменами.
Их можно было прочитать. Природа устроена так, что самая
незначительная козявка хранит в себе всеобщие закономерности.
Те же узоры, они-не сами по себе; они - часть общей красоты,
которая остается пока тайной. Чем объяснить красоту раковин,
рыб, запахи цветов, изысканные их формы? Кому нужно это
совершенство, поразительное сочетание красок?.. Каким образом
природа сумела нанести на крыло бабочки узор безукоризненного
вкуса?..

Отвлечения занимали все больше и больше места в его работе. Он сам сетовал, что не в
состоянии укрыться от страстей окружающего мира, но я думаю,
что и свои собственные страсти он не в силах был обуздать. Он
не умел соблюдать диету своего ума - в этом смысле он грешил
лакомством или обжорством. Там, где ему попадалось что-либо
вкусненькое для его мощной логики, он не мог удержаться. Как
это сочеталось с его Системой? Да никак. Она становилась
инструментом, на котором он играл что придется - импровизации.

Программа, которую он разработал, вычислил, распланировал, - завалилась. Ни один из ее пунктов не
получился так, как хотелось. Большая часть написанного не была
напечатана при его жизни. Самое обидное, что поставленная цель
оказалась самой что ни на есть насущной, она не разочаровала -
наоборот, он своими работами приблизился к ней настолько, чтобы
увидеть, как она прекрасна, значительна. И достижима. Он ясно
видел это теперь, когда срок его жизни кончался. Ему пе хватало
немногого - еще одной жизни.

Ах, что мы знаем об увлечениях и отвлечениях! Кто смеет
говорить: "Человек должен быть таким-то". Откуда мы знаем? А
если без этих отвлечении он не мог? Вспомните отвлечения
Ньютона. Величайшим созданием своей жизни Ньютон считал
"Замечания на книгу пророка Даниила..." Он тратил массу времени
на богословские сочинения, и легче всего полагать, что зря его
тратил. Некоторые историки снисходительно жалеют его. Но,
оказывается, религиозные его воззрения уживались - даже
взаимодействовали - с его научными взглядами. Парадоксальную
эту особенность подметил Сергей Иванович Вавилов в своей
превосходной биографии Ньютона, а за ним и Любищев показал, что
Ньютону при решении вопроса о принципах всемирного тяготения
нужно было чем-то заполнить мировое пространство. Он заполнил
его Богом. Только участием Бога он мог объяснить тяготение.
Занятия теологией пошли ему вроде бы на пользу - так же как
Кеплеру его астрологические суеверия позволили построить
правильную теорию приливов, основанную на влиянии Луны.

"...Ученый, не имеющий времени на размышления (если это не
короткий период - год, два, три), - конченый ученый, и если он
не может переменить свой режим, чтобы иметь достаточно времени
на размышления, то ему лучше бросить науку...


Кроме Системы у него имелось еще несколько правил:
"1. Я не имею обязательных поручений;
2. Не беру срочных поручений;
3. В случае утомления сейчас же прекращаю работу и отдыхаю;
4. Сплю много, часов десять;
5. Комбинирую утомительные занятия с приятными".


Меня поражала у Любищева смелость, с какой он обращался с
плотью Времени. Он умел ее осязать. Он научился обращаться с
пульсирующим, ускользающим "теперь". Он не боялся измерять
тающий остаток жизни в днях и часах. Осторожно он растягивал
Время, сжимал его, стараясь не уронить, не потерять ни крошки.
Он обращался с ним почтительно, как с хлебом насущным; ему и в
голову не могло прийти - "убивать время". Любое время было для
него благом. Оно было временем творения, временем познания,
временем наслаждения жизнью. Он испытывал благоговение перед
Временем. Оказалось, что жизнь вовсе не так коротка, как это
считается. Дело тут не в возрасте и не в насыщенности трудом.
Урок Любищева состоял в том, что можно жить каждой минутой часа
и каждым часом дня, с постоянным напором отдачи. Жизнь -
долгая-предолгая штука. В ней можно наработаться всласть и
успеть многое прочитать, изучить языки, путешествовать,
наслушаться музыки, воспитать детей, жить в деревне и жить в
городе, вырастить сад, выучить молодых...
Жизнь спешит, если мы сами медлим.

..Ты сам свой высший суд; Всех строже оценить умеешь ты
свой труд. Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Суд, творимый им, был строже иных судов - потому что он
судил себя на основании документов и фактов, проводя всякий раз
тщательное расследование. При таком суде некоторые события
получали неожиданное оправдание, а злодеи и обидчики
оказывались благодетелями.


Большая часть людей не пробует выйти за пределы своих
возможностей; за свою жизнь они так и не пробуют узнать, на что
они способны и на что - неспособны. Они не знают, что им не под
силу.

Через свою Систему он изучал себя,
испытывал: сколько он может писать, читать, слушать, работать,
размышлять? Сколько и как? Не перегружал себя, не взваливал не
по силам; он шел по кромке своих способностей, оценивал их все
более точно. Это был безостановочный путь самопознания.

и в будничной жизни бывают такие нечаянные часы, когда
человек реализует себя с необычайной полнотой. Невесть откуда -
и нахлынут силы, и ум заострится, вскипит воображение...
Счастливое, блаженное это состояние писатели называют
вдохновением, спортсмены - формой, ученые - озарением; это
бывает у каждого человека - у одних редко, у других чаще... Вот
это-то и важно: возможность такого состояния, когда человек
превосходит себя, свои обычные способности и пределы. Значит,
это возможно, а если это возможно однажды, то почему не дважды
и не каждодневно?..

Скромная система учета времени стала Системой жизни. Согласно этой системе получалось,
что у Любищева имелось вдвое больше времени. Система Любищева могла экономить имеющееся время, но не
увеличивать его. Однако дело было даже не в количестве: само
Время получало у Любищева другое качество