Вырваться бы за пределы самого себя. Сбросить груз оков и улететь. Стать ветром. Раствориться в нем полностью и почувствовать свободу. Свободу от всех ограничений. От мыслей чувств и желаний.
Слова и мысли. Их не бывает слишком много. Меня иногда трудно понять. Знаю, что со стороны мой порядок подчас похож на самый дикий хаос.

"Босыми ногами, касаясь холодной, чуть припорошенной забывшимся снегом, плоскости крыши. Запоминая шаги, и меря небо, в отраженьях луж – взглядами, не дотрагиваясь, вздыхая, щурясь. Бежать, но куда? Ответ – шепотом ветра, скрипом покачивающихся антенн, хлопками крыльев - хрупких, но сильных - птичьих. Два шага до края, а потом – один вдох и вниз на встречу с самим собой. Нырять в зеркало асфальта, чтобы вынырнуть в небо. Разлететься, но не осколками, а перьями: миллиардами тонких, вольных серых штрихов. Затем, в объятьях ветра, лететь на восток, слушая самого себя и отвечая неразличимым шелестом миру. Тому самому, что внизу - с замирание сердца ждёт конца пьесы, нервничает, елозит, молится, просит почти шепотом: «Вернись. Когда устанешь – прилетай домой, назад: на землю». Но ты не спешишь возвращаться, потому что не слышишь слов. Что они для тебя, когда ты – птица? Всего лишь звон оков…"

Поездка в Мюнхен… с факультетом. 30 человек и два преподавателя.
Приглашает нас к себе один немецкий художественный институт. Он же организовывает для нас программу, экскурсии и вообще всякие разности, включающие презентации и различные подобия творческих конкурсов, направленных на создание скетчей…
+ пляж.
Вобщем, довольно весело.

Но..
1. Не дешево.
2. В это время у меня пленерная практика, а значит, что в свободное время придется не гулять по кафэ и музеям. А рисовать.. рисовать.. рисовать..
3. Можно рисовать с 6 утра до 9 пока все спят. Но тогда я просто убьюсь.
4. Полезность всего этого мероприятия весьма сомнительная.

Но… Очень хочется…

Это ужасно, когда от тебя требуют больше, чем ты можешь.

Преподаватель принесла рисунок колеса фортуны. На нем, похожим образом как на часах расположены надписи и закорючки.
- Читай.
- Откуда?
- Сначала.
- Интересно…а где начало… у круга?

В этом безумном спиральном ритме жизни я только сейчас поняла, что наступила весна. Со своей неприятной сыростью и бесконечными лужами.
И усталостью.
Такой же бесконечной.

Я люблю рисовать. Это единственное, где пределов моим желаниям нет.

Я могу летать,
когда я чувствую, что меня любят

Я молчу и думаю, абстрагируясь от внешнего мира на проходящую вечность, как мне кажется.
В моей голове крутятся воспоминания, я люблю их посвоему, не думая о плохом, а просто прокручивая эту живую пленку у себя в голове, снова и снова.
Я молчу, рассматривая капли от дождя на стекле, мысленно рисуя в них отражение.

Мне ещё предстоит найти себя в чужих мыслях и в чужом мире, а пока я прячусь в глубины одеял.

 Самое моё нелюбимое занятие называется «возьми себя в руки».

Новогодние праздники это - мандарины, хвоя и шоколад.

Я бы с радостью нажала на курок и пристрелила себя...

- У неё лицо фарфоровое.
- Такое же красивое?
- Нет... такое же мертвое.

У меня слишком карамельные мечты.
Пора бы уже знать меру сладкому...

Меня часто посещают гениальные идеи.
Мне просто лень их воплотить.

Время уходит, как вода из пробитой бутылки.

Я чувствую себя как тот глупый мальчик, который кричал «Волк!», «Волк!», а потом удивлялся, почему ему никто не верит.

День рождения!

Белые и красные розы.
Симпатюлечка – игрушка)) Я очень люблю мягкие игрушки. Может потому что в детстве мне их не дарили так часто, как хотелось бы.

Цветные шарики и книжка, которую я так хотела получить)

А еще куча поздравлений и хорошего настроения))

Хорошо и так по-детски спокойно.
И еще на год старше.

Когда крошатся китайские краски…

Сны всегда отличаются тем, что самое нереальное кажется естественным.
Когда ты стоишь на деревянном полу китайского дома, чувствуя запах моря и сырого шелка.
Как цветет вишня.
Как на кровавой ткани необычных одежд распускаются лазурные лепестки причудливых цветов. И струятся прихотливым узором к самому полу.
И из-за спины раздается тихий голос.

- Вы будете первой светловолосой императрицей за всю историю манчжурской династии.

Случалось ли вам держать в руках свою судьбу?.. Такой, знаете, увесистый предмет (или не очень увесистый) в котором сосредоточены все мысли и надежды. Вы долго искали его, а потом когда наконец нашли, держите его в своих руках и не знаете как поступить. Он необычайно хрупок, и вовсе не из-за своих физических характеристик. Он хрупок, как хрупки мечты. Как хрупко всё то, что сосредоточено в голове, и, по слухам, иногда в сердце. Этот предмет, не важно как он выглядит, важен не только сам по себе - как предмет, но ещё и как символ... Тот что означает каждый шаг на твоём пути, каждый вздох и каждый взмах крыльев. Он, в тот момент когда ты держишь его в руках, это ты. А ты - это он. Всё связанно и спутано, всё реально и фантастично. Но как всегда не истинно и пьяняще дозволено...

Случалось ли вам держать в руках свою судьбу?..

"Ты - леденящая сталь револьвера в моей дрожащей руке. Последний выдох и первый крик. Альфа и омега моего Генезиса и последняя строчка недописанного Апокалипсиса. Ты - есть любовь, но ещё не бог мой. Я иду вслед за твоей песней по дороге иголок не глядя под ноги. Я лечу сквозь твою ядовитую дымку. Я с тобой... И ты всегда будешь внутри меня." (с) не знаю...

В который раз я смотрю вперед только для того. Чтобы в очередной раз рассматривать эти белые стены. Коридор, кажущийся бесконечным. И тихо сидящие, уставшие и измученные люди.
Когда-то давно я боялась. Потом стало надоедать и раздражать. А теперь уже все равно.
«Знаешь, я получаю какое-то извращенное удовольствие от осознания того, что никто не в силах мне помочь».

Очередная женщина в белом халате будет что-то спрашивать. Смотреть. А затем делать очередную запись на бланке. Потом возможно пошлет куда-нибудь в отдаленный кабинет, где воздух, горький от лекарств, пахнет хлоркой.
Теперь все мои руки до локтей пищрят какими-то галочками и пометками. На столе куча шприцов и пробирок, но для меня выберут привычную комбинацию.
Она каждый раз вынимает новое лезвие и делает маленький надрез. Потом снова и снова. И снова… После первого десятка я сбилась.
Потом будут брать кровь из вены.

Как хорошо что я не боюсь крови. От множества мелких надрезиков к вечеру не должно остаться уже никаких следов. Только дикая усталость и мысли о предстоящем пути домой…


Но всё это просто улетает в длинную трубу, в те мгновения когда я поднимаю голову, окунаясь в это небо. Голубое, с каёмкой сизых туч, чем-то похожих на военные корабли выстроенные в боевом порядке. Ждём новых залпов?..

Я улыбаюсь, потому как не имею ни малейшего понятия о происходящем.