Жизнь на контрасте.
Чёрные дыры и белые линии.
Они, как канат, перетягивают мою память.
Мне даже любопытно, кто из них выиграет.
Я даже уже разобрался за кого буду болеть.

Есть простой способ – сделать вид, что этого не было.
Уничтожить улики, запугать свидетелей.
И будет предательство в гармонии с окружающим миром.
Чтобы всё было идеально, сделаем вид.
Следуя закоренелой привычке – всё усложнять.

Попутчик выйдет курить на холодный перрон,
Он меня больше уже не о чём не попросит.
А я рисую на пыльном стекле. Междуосень.
И междужизнь, задавая особенный тон.
Попутчик выйдет курить, и закроется дверь.
Я междусловом ударю по шаткой петлице.
А я рисую себя. Недосамоубийцу.
Который прочно в застыл в этом междутеперь.

Чай с коньяком с утра.
Чьё-то тепло, которое я бессовестно забираю.
Чьи-то глаза, в которых я неосознанно ищу замену.
При этом чувствую себя подонком.
Потому что есть неписанные законы романтики: человека невозможно заменить.
Позвольте мне небольшую поправку: человека возможно заменить, пока он остаётся человеком.

Фарфор.
Любовь человечества к куклам из этого хрупкого материала поражает.
Забавно. Ты никогда не откладываешь их в сторону. Только разбиваешь.
Наверное, это так приятно. Ласкает ухо звук бьющегося фарфора.
Но знаешь, чем опасны осколки?
Они могут не только порезать.
Они могут впиться в руку. Инородным телом. И избавиться от них будет очень сложно.

Каждый день заставлять себя жить. Уговаривать: «Ну ещё вздох, ну ещё одно движение..». Вбивать в свою голову какие-то рутинные обязанности, как в потрепанный ежедневник, где на полях косо написаны чьи-то имена и номера телефонов. По которым я никогда не позвоню.
Запомнить, какой кофе любит начальник. Запомнить таблетки, которые зачем-то надо пить. Запомнить чью-то фразу, что жизнь надо ценить. За что, интересно?
Существую. В холодной комнате. В одиночестве. Стараясь не впасть в зависимость от этих странных продолговатых пилюль зелёного цвета. После них даже не снятся сны. Просто начинает казаться, что это и есть сон. И ты разбудишь меня завтра с утра.
Я заставляю себя ждать. Занимая секунды, переливающиеся жидким свинцом, чем угодно. Приказывая себе, рассчитывая каждый шаг поэтапно:работа – дом – таблетки.
Я живу ради чего-то там, вдалеке. Но оно придёт не сегодня.
И пока оно в пути, я по-прежнему буду кататься в кровати и ждать, пока ты погладишь меня по растрепанным и мокрым от холодного пота волосам и скажешь:
«Этого не было».

Никогда больше не возьму в руки оружие.
Никогда больше не подниму руки на человека.
Даже ради самозащиты.

Что со мной было?
Теперь, всё вспоминается, как страшный сон.
В людей вселяются бесы.

А из меня что-то вышло.
Вся боль этого года.
Но это не ты несправедлив ко мне, а я несправедлив к миру.

Мир должен от меня избавиться.
Только он не чувствует такого маленького зла, как я.
Поэтому избавьтесь от меня сами.

Призраки прошлого настойчиво преследуют меня.
Наверное, у них есть, что сказать.
Но с некоторых пор, у меня пропал интерес выслушивать исповеди заблудших душ.

Причины и следствия. Сумбурное восприятие недавних событий. Всё равно все обстоятельства на твоей стороне.
Я тебя люблю.
У меня по-прежнему нет другого выхода.

опаленные крылья бабочки

Духовное рабство. Белые розы на смятую постель. Проглоченные вместе с бесчисленными таблетками обиды.
Я тоже люблю розы, только красные. У меня есть на это свои причины, помимо избито-романтических. Но никто об этом не знает, потому что это привилегия раба преподносить дары хозяину.
Духовное рабство тем и отличается от физического. Что оно добровольное. И почти желанное.

Забавно. Вернуться туда, где существо с моим таким распрастранённым паспортным именем мерило неторопливыми неуверенными шагами узкие улицы. Где оно сочинило красивую сказку со счастливым концом, чтобы потом превратить её в бесконечную прозу жизни. Где оно мечтало о далёкой тогда столице с её хаотичным на первый взгляд переплетением линий метрополитена и о холодных серо-голубых глазах с почти восточным разрезом.
И откуда оно сбежало. Распластав под колёсами поезда чужие желания, несвои надежды, ненужные ему стремления. Оно смеялось над пустыми телесными оболочками, из которых с маниакальной жестокостью и убийственным эгоизмом вытаскивало что-то, что при наличии стандартного воображения можно назвать душой.
И оно стало мной.
А я украду из своей жизни три дня, чтобы стать им. Симбирск. Красивый жест в мою сторону, даже не совсем в мою. Шанс понять, что всё было не зря.
А тебе даже не интересно, чем я был до тебя.
Но я всё равно хочу,нет, я требую, чтобы ты был со мной там.
В Городе, который я бросил ради тебя.

На те грабли, на которые я в энный раз наступаю пора вешать мемориальную табличку с отпечатком моего упорного лба.

Я опираюсь только на чувства. Прочая сенсорика отказала в действии.Она упорно продолжает искажать реальность.
У меня нет никаких заболеваний. Я совершенно здоров.
Впрочем, так утверждают все настоящие психи.
Ну и где очередь желающих удержать меня от самоубийства?
Что, нет?
Ну и чёрт с вами, пойду есть шоколад.
Говорят, вредно.

Видимо, для полного твоего счастья мне осталось совершить пафосное, красивое самоубийство.
Написать кровью прощальную записку, в которой неожиданно многословно для умирающего расписывать свою любовь к тебе.
Слишком картинно я ломаю свою жизнь, с детским упорством кроша её на старый, протёртый ковер нашей комнаты, которую я зову домом.

Теперь зову, собственно.

Подумать что ли, ради разнообразия, чего хочу я?

У меня есть вполне осознанное желание больше вас не видеть.
У меня есть неоспоримые причины ненавидеть одного из вас..
..и жалеть второго.
Там, где кончается любовь к вам, начинается моя жизнь.

Я выживу.
Здесь.
Потому что любовь-это тоже сила, даже будучи слабостью.

Вы виноваты.
Я виноват.
Ну и что?

Если ты умер, то тебе вряд ли понадобится одеяло.
Потому что ты не почувствуешь холода.
Холодно без тебя будет кому-то другому.

Но я жив.
И поэтому, давайте без лишнего пафоса.
Всё ещё может быть хорошо там, где меня нет.

Укройтесь одеялами и не болейте.
Завтра обещают +20.
Но я-то в любом случае не замёрзну.

Потому что тепло, которое мы отдаём возвращается к нам.
Любите друг друга что ли.
Только не так,как любили меня.

Кончились эти часы.
Я уже думал, что этот поезд вместе с ней никогда не отъедет от вокзала.
Честно, я устал.
от моих нервов остались какие-то рваные куски, словно обрывки старых проводов, которые когда посылали импульсы в сердце.
Мозг работает, а оно перекачивает кровь.
Все кого-то любят,а я..
Я даже где-то скучаю по чему-то неосознанному.
По кошкам. (у них ведь 9 жизней, так? я в это верю. значит, всё будет.)
Можно обвинить меня во всём.
Просто потому что этот человек не умеет признавать, что был неправ.
Или просто не представляет, что правд бывает много.

Но..
Я был не один. Всегда. Я чувствовал вас за дверями с полупрозрачной мозаикой.
Давно у меня не было такого чувства защищённости.
Простите за ту груду проблем, которые я вам доставляю.
Но вы, правда, замечательные.
Все.

Трясёт.
Только бы не это равнодушие.
Скажи, что она была неправа..
Или..

Завтра и послезавтра будет день Х.
День, который растянется на долгие часы и минуты.
Я уже мечтаю о времени, когда всё будет позади.
Но мы справимся.
И дальше будет проще.
Потому что просто так никто никогда не покидает насиженных гнёзд.

На самом деле, не думай, что мне не больно.
Но обещания надо выполнять.
Ты меня таким не примешь...и такой не примешь.
В любом случае.

Знаешь, я скучаю по кошкам.
По комнате с золотистыми занавесками.
По тем мелочам, которые скрывали самую явную проблему моей жизни.
Тебя.

И сейчас, когда ты скорбно вещаешь в телефонной трубке, а я знаю, что нас не связывают даже провода, я тебе почти не верю.
И всё же почти.
Может на расстоянии отношения сложатся лучше?...

Я убийца. Я человек, который сломал всё, что было построено до него и не спешит создавать что-то новое. Я почти не знаю жалости.
А всё началось с того, что я сбежал из дома.